Текст книги "Мы влюблены в свою свободу (СИ)"

Автор книги: Drug addict

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

– Дня два, наверное.

Она явно довольна ответом, судя по ее легкой улыбке.

Я прижимаюсь спиной к прохладной стене и молча смотрю, как все едят, решая, голодна ли я.

Выходит Стив и музыканты, как по команде, начинают обсуждать, как классно они выступили. Мы с Веной просто изредка киваем.

Ближе к вечеру мы собрались посетить местный клуб. Я надеваю свое платье, которое немного испачкалось. Фонари освещают грязные улицы. Подходя к клубу, я уже чувствую спертый запах алкоголя и пошлости.

Музыканты сразу же исчезают, как только мы заходим в клуб. Я остаюсь одна.

Прохожу к барной стойке, садясь на высокий стул.

Заказываю себе ром и, оплатив, давлюсь самым дерьмовым ромом в мире. Ко мне подходит мужчина, на вид ему лет двадцать, если не меньше.

– Привет, – он садится напротив меня.

– Ты что-то хотел?

В темноте сверкает ножик. Я медленно встаю со стула.

– Эй, ты чего?

Он истерически-тихо смеется, а я продолжаю пятиться назад. Я скрываюсь в толпе, слыша его крики. Сердце, на удивление, даже не колотится. Я выхожу из клуба, проходя мимо прижатым к стенкам проститукам.

Холодный воздух обдает меня. Я шагаю по мокрому асфальту, быстро моча потрепанные кеды.

– Эй, мы не закончили, – я слышу голос этого парня сзади.

Пытаюсь бежать, однако из-за темноты это кажется невозможным. Я огибаю клуб и оказываюсь у его черного входа. Прислоняюсь спиной к стенке. Здесь тупик. Одна надежда – он не заметит меня в темноте. Пытаюсь открыть серую дверь, но она не поддается. Выдыхаю весь воздух, что есть в легких и вжимаюсь в стенку как можно сильнее.

Однако он стоит напротив меня, смотря на мое платье, которое порвалось. Он медленно подходит ко мне и приставляет нож к горлу. Я нервно сглатываю. Он опускает ножик ниже и разрезает кожу в ямке между ключицами. Я скулю и морщусь от боли. Лезвие идет все ниже, оставляя неглубокую рану. Он убирает нож и приставляет его к моему животу. В итоге, на шее и груди примерно пятнадцать сантиметров разрезанной кожи, из которой идет кровь. Сквозь платье я чувствую острое лезвие ножа. Чувствую, как начинаю реветь. Безотчетно и тихо. Его дыхание обжигает мне кожу. Живот сводит от страха. Кончик ножика разрезает легкую ткань платья.

– Я сказал, мы не закончили.

Он отходит от меня на шаг и широко отрывает рот и распахивает глаза. Секунду мне кажется, что он удивлен. Из кончика его рта идет кровь темной струйкой. Но потом он падает и за ним я вижу Стива, с окровавленным ножом в руке.

– А я сказал, что закончили.

Я спускаюсь по стене и начинаю плакать. Парень дергается еще некоторое время. Похоже на то, как дергаются наркоманы. Хотя, я не знаю, возможно и когда тебе пырнули ножом в живот, то ты испытываешь кайф.

Прижавшись к холодной и грязной стене, я чувствую, как декольте моего платье становится мокрым от крови. Стив садится рядом на корточки и прижимает меня к себе.

– Все хорошо, ты слышишь?

Я смотрю на его руку, на грязное от крови запястье и начинаю еще больше рыдать.

– Ты убил его? – говорю я, сквозь слезы.

– Да.

Я дрожу у него в объятьях, как бабочка в ладонях восьмилетнего мальчика. Он поднимает мое лицо руками и его взгляд останавливается на шее.

– Ты вся в крови, – перепугано шепчет он, вытирая рукавом своей кожанки, – твою мааать!

Царапина начинает щипать, и я понимаю, что она не такая поверхностная, как казалось.

Я перестаю плакать и встаю, крепко сжав руку Стива. Только сейчас я замечаю, что на нем байкерские перчатки, вот почему он не беспокоится о ноже и отпечатках на нем.

Мои ноги еле-еле меня держат. Я вытираю кровь с шеи подолом платья. В итоге, так можно идти на Хеллуин.

Мы приходим в автодом. Стив держит меня за руку, пока Вендетта обрабатывает царапину перекисью.

– Ничего серьезного, – умозаключает она.

Мы ложимся спать. Я понимаю, что со Стивом я в большей безопасности, чем с миллионом охранников. Он обнял меня, а я уже заснула.

Легко было догадаться, что мне снился тот ублюдок. Постоянно слышала хрипатый голос Стива «А я сказал, что закончили».

========== Глава 9. ==========

К следующему утру было принято решение остаться здесь на некоторое время. Во всяком случае, на два месяца точно. «Мы должны просто отдохнуть. Осталось полтора месяца до нового года. Я хочу провести это время в семейной обстановке», – выразился Алекс и все согласно закивали.

Через неделю мы нашли подходящий домик. В среду мы заселились в него и в этот же вечер мы сидели на полу полупустого дома, не желая разгружать вещи и наводить уют. Мы передавали по кругу бутылку вина и почти засыпали от тепла камина. Даже Зак сидел с нами. Его ситуация заметно улучшилась.

– Никто не читал Джона Грина*? – перебираясь ближе к огню, спросила Вендетта.

По нашему молчанию, она поняла, что нет – не читали.

– В общем, – начала она, отпив от бутылки и передав ее Джею, – у него в книге описывалась игра «Худший деньЛучший день», поиграем?

– Может, правила для начала расскажешь? – фыркнул Стив.

– Все по очереди рассказывают свой самый лучший день из жизни. Кто победил, тот может не пить. Потом все рассказывают самый худший день из жизни. И так до тех пор, пока не останется один, кто выполнит наше любое желание. Я не помню, как заканчивалось в книге, но у нас пусть будет так.

Все радостно приняли ее затею. Я заметила, что на улице идет снег. Уже середина ноября и это не может не радовать.

Мы поставили бутылку в центр и Вена начала первая.

– Лучший день. Хм, – она поежилась, – мне было тринадцать. У нас росла яблоня, которая держала яблоки до декабря. А уже выпал снег. И мы с моей сестрой, ей было одиннадцать, мы ели с ней замороженные яблоки. У меня все.

Стив непонимающе на нее посмотрел, мол «И это твой лучший день?».

– Мой лучший день был, когда мне было… эм, – блондин покосился на камин, а потом на меня, – шестнадцать. Да, точно, шестнадцать. Я сидел со своей мамой, пока все мои друзья были на вечеринке. И она это знала. Мы просто сидели и смотрели телевизор. А потом она сказала «Ты самый лучший сын в мире». До этого, за все шестнадцать гребанных лет, она мне этого не говорила.

– Самый лучший день был, – я начала говорить, так как мы шли по часовой стрелке, – седьмого августа, это была среда. Это был последний день, когда мама и папа не знали об изменах друг друга. Когда мы были семьей. Мы сидели за столом и кушали жаркое мамы. Она тогда готовила потрясающе. Так вот, мы сидели за столом смеялись. А потом пришла бабушка и поздравила моего папу с днем рождения. У нее тогда еще не было двадцати летнего любовника. После этого дня моя семья скатилась в дерьмо.

Все молчали.

– Самый лучший день был, когда у нас состоялся наш первый концерт. Я просто тогда понял «Я люблю их», – Джей, засучив рукава, умолк.

Алекс улыбнулся, переведя взгляд на Зака и тогда тот начал.

– Была ночь с шестнадцатого на семнадцатое августа. Мне было двадцать два года и я тогда торговал наркотой. Мы с друзьями пошли в клуб. Там к нам сразу начали приставать проститутки. Я просто оттолкнул их и пошел к туалетам. Я увидел там маленькую девочку. Господи, – он посмотрел на меня, – она была младше тебя. Ее волосы были грязные, но и так было понятно, что они – бесцветные. Это была Вена. Наилучший день.

Когда очередь дошла до Алекса, он зажег сигарету и начал говорить, только когда выдохнул дым.

– Лучший день, – он оглянул нас всех и, затянувшись, продолжил, – он был совсем недавно. За нами гнались полицейские машины. И мы спрыгнули с моста, потеряв все. Конечно, это ужасно, но боже, я был рад, что я с вами, – он стряхнул пепел в камин, – мы мокрые шли по лесу. Курили еле уцелевшие сигареты. Мы чувствовали друг друга. И понимаете, я сказал «Доброе утро» тогда не из шутки. Оно и правда было добрым.

Я молча взяла бутылку и отпила, передав по кругу. Выпили все, кроме Алекса.

– Худший день? – Вена вытерла губы рукавом.

Алекс потушил сигарету и выкинул ее в камин.

Все поняли, что не стоит описывать свой худший день так же, как и лучший.

– Когда Ребекка умерла, – вытянул из себя Джей.

– Когда я перерезала себе вены, только из-за страха, что меня изнасилуют, – я посмотрела на Алекса, который закуривал вторую. Он поднял бровь и посмотрел на меня, а я кивнула. Он кинул мне уже раскуренную сигарету.

Стив, поморщив нос, сказал:

– Когда я расстался со своей первой любовью.

– Стой, – вмешалась я, – это же была Эмили?

Он удивленно на меня посмотрел.

– Ты помнишь? Хм, да, – кивнул он, – Эмили.

– Твой худший день, когда от тебя убрали твою няню? – я выпустила из себя дым и стряхнула пепел. Через секунду, я поняла, что стряхнула его себе на ногу, – твою мать!

Я убрала пепел с голени и уставилась на Стива.

– Ой, – он откинул голову назад, – мне было тринадцать, знаешь ли.

– Няня в тринадцать? – Алекс взмахнул рукой.

– Ты меня чуть не спалил своей чертовой сигаретой, – Джей отодвинулся от него.

– Когда я первый раз пришла на трассу, – сказала Вена, и все умолкли.

– День смерти родителей, – Зак откинулся на спину.

Алекс не сказал ничего, так как он уже победил.

– Ты выиграла, – кивнул мне Зак и отпил из бутылки.

Все сделали по глотку, кроме меня и Алекса.

Я почти не слушала ребят. Легла на колени Стиву и закрыла глаза от тепла. Иногда я чувствовала, как он дергается от смеха. То ли от вина, то ли от того, что здесь слишком тепло, я начала чувствовать невероятный уют. На полу. В полупустом доме.

Проиграл Джей. К моменту, как ему загадывали желание, я уже не слышала ничего, кроме дыхания Стива, и то потому, что лежала у него на коленях.

Через некоторое время, когда шум утих, и я снова учуяла запах сигарет, я поднялась с коленей Стива. Я допила то вино, что осталось в бутылке. Странно, но я совсем не чувствовала себя пьяной.

Я села, скрестив ноги, смотря на огонь в камине. Он – единственный источник света в комнате. Я беру Вену за руку, разворачивая циферблат к себе. Почти четыре утра. Я отпускаю ее тонкое запястье и опускаю ладонь на прогретый пол.

Мы сидим на теплом полу в четыре утра.

Мы курим сигареты.

Передаем вторую бутылку вина по кругу.

Рядом трещит огонь.

За окном идет снег.

Мы все в полудреме, но не решаемся заснуть.

Молчим.

И я понимаю, что нет на свете места уютнее и теплее этого чертова дома.

Стив выкуривает сотую за ночь сигарету. Сжимает губы.

Алекс отпивает от вина, не запрокидывая голову. Смеется.

Вендетта улыбается. Поправляет волосы.

Зак греется у огня. Закрывает глаза периодически.

Джей отнимает у Алекса бутылку. Закатывает рукава.

Я просто наблюдаю за ними, борясь со сном. Мне жутко тепло от одного осознания, что они рядом. Мне не верится, что они способны убить. Мне не верится, что на моей шее и груди разрезана кожа. Мне не верится, что Вендетта была проституткой. Кажется, мы сидим тут всю жизнь. Мы такие неправильные. Сидим сейчас здесь, курим. Вне мира и мне это нравится.

Мы встаем и боремся с темнотой. Выходим на улицу, ежась от холода. Пошел первый снег. Я выбегаю из-под навеса первая.

– Ты, может, зайдешь? – Зак кутается в одежду.

– Нет.

Я открываю рот и закидываю голову назад. Снежинки приземляются мне на язык.

– Мне двадцать шесть. Я рок-музыкант, – говорит Стив и встает рядом.

Он высовывает язык и ловит крупные хлопья снега. Через секунду мы все, все стоим и кружимся под темно-синим небом. Нет ничего родней этого.

Когда все уже начинают неметь от холода, мы направляемся в сторону дома. Мы со Стивом идем последние.

– Стой, – он берет меня за руку, – давай постоим?

– Холодно, – я дышу на пальцы, но это не помогает.

– Смотри, все белое. Я просто… хочу… пару минут побыть Стивом, который стоит под зимним небом, держа за руку просто Лори, которая тоже стоит под небом. Ничего больше.

Я замолкаю и мы стоим.

Просто Стив. Просто Лори.

_____________________________

* Джон Грин – “В поисках Аляски”. Аляска Янг придумала игру “Худший деньлучший день”, оригинальной концовкой которой, было играть до тех пор, пока кто-то не сдастся.

========== Глава 10. ==========

Ближе к шести утра мы уже неспособны выйти на улицу. Мы взяли старые пледы, кое-где порванные, заварили себе чай, разбавили его вином и зажгли себе по сигарете.

За окном уже начинает светлеть, и Алекс вскакивает, хотя уже давно пригрелся, положив голову на диванную подушку.

– Рассвет, ребята, – он восторжен, как ребенок.

– Такое происходит каждый день, слушай, – Стив поднял взъерошенную голову и посмотрел на солиста, как бы говоря «Что тебе неймется?».

И все же мы, решив, что легче пойти встречать морозный рассвет, чем слушать пьяного Алекса, встали и вышли на крыльцо.

– Что за пакость, – шепчет Зак, ежась от холода.

Мы вышли, закутанные в пледы. И все были явно не в духе, пока солнце не начало всходить. Это действительно чудесно. Небо осветилось бирюзой, хотя было чисто серым. Мы стояли, не сказав ни слова. Воздух трескался у нас на глазах, а небо становилось все прекраснее. И, насколько я могу судить, мы были все рады, что вышли.

Вернувшись к огню и отморозив свои ноги, мы взвыли от тепла. Время было восемь часов утра, и никто не собирался ложиться спать. Вендетту вывернуло от вина и она, вернувшись из ванной, села ближе к камину. Я легла на пол, ногами к камину и закрыла глаза. Я пыталась заснуть, но разговоры мне не давали даже задремать. А уходить, конечно же, мне не хотелось.

Ближе к десяти я и Вена, поняв, что мы так и не поспим, пошли готовить что-то покушать. Я чувствовала себя жутко пьяной и жутко усталой. Так как раковина была всего одна, я села и ждала, пока Вена помоет чашку и руки. Я уснула прямо за кухонным столом, хотя закрыла глаза только на секунду.

Я открыла глаза, когда поняла, что окончательно отсидела ногу. Я поднялась со стола и дотронулась до щеки: на ней отпечаталась скатерть. Голова жутко болела, и хотелось пить. Я начала хлебать воду прямо из-под крана, как на кухню зашел Алекс. У него во рту была незажженная сигарета. Он улыбнулся мне, когда я вытирала рот подолом футболки Стива. Она полностью закрывала мне бедра, а «короткие» рукава доходили до локтей.

– Где все? – говорю я, опираясь о стойку.

Он пожимает плечами.

– Как так можно? Мы находимся в одном доме! Неужели ты не знаешь, где они?

Он еще раз пожал плечами, а потом вытащил сигарету изо рта.

– Ты не видела зажигалку?

Я перевела взгляд на кухонный стол, где она и лежала. Алекс кинулся к ней и закурил. Все так быстро, что у меня закружилась голова. Выпустив из себя дым, Алекс вышел из кухни.

Я обошла весь этот чертов дом и не нашла ни одного человека, а когда вернулась в гостиную – и Алекса не было. Но я клянусь – клянусь! – он сидел на диване и докуривал, когда я уходила.

Меня накрыло весьма странное ощущение, и я не понимала, где все и поэтому просто крикнула во все горло:

– Вендетта!

Она, вытирая руки, вышла из кухни. Вы понимаете? Она вышла из кухни!

– Ты… – мой голос дергался, – ты была там?

Я пальцем тыкала в сторону двери. Вена утвердительно кивнула.

– Но ведь я только что там была!

Я начинала истерить, а она просто пожала плечами.

Потом по лестнице поднялся Стив.

– А ты где был? – мне было жутко жарко и страшно.

– Я, – он замялся, – курил.

Он покраснел, будто я – его мама, которая не знает, что он курит.

– Что с тобой? – он пытался меня обнять, но я выскользнула и села на диван.

Из комнаты, где есть еще одна лестница на первый этаж, и из которой я только что вышла, статной походкой вышел Алекс, туша бычок о стакан в руках.

– Твою мать! – я сжала свое запястье, а Стив, потупив взгляд, сел рядом.

Такое уже было, в гостинице. Я вышла из душа, а они как неживые сидели. Потом вслед за Алексом вышел Стив. Я, округлив глаза, посмотрела направо от себя – туда, куда только что сел Стив, но его там не было. Алекс опять засунул в рот сигарету и улыбнулся. При этом сигарета в уголке его губ дернулась. Это вывело меня из себя, и я закричала.

Я проснулась под чей-то крик. Только через несколько секунд я поняла, что кричала я. Горло саднило от крика, и я вскочила со стула, обнаружив, что передо мной стоят все, кто только был в доме. Стив, держа сигарету, щурился и всматривался в меня. Я с облегчением поняла, что я в своей футболке.

– Где зажигалка? – вдруг спросила я.

Алекс показал мне ее, покрутив в руках. Я протянула руку и поймала кинутую зажигалку. Я выдохнула и налила себе воды.

Через секунду все разошлись, оставив меня одну. Я взяла со стола чьи-то сигареты. Выйдя на улицу, я надолго задержала взгляд на дорожке, покрытой снегом. И я честно пыталась стряхивать пепел не на белоснежный снег, а в пепельницу, но когда я курила вторую, то мне было все равно. Я заметила, что несколько досок на порожке скрипят.

Отморозив себе руку и щеки, я вернулась в дом. Зайдя на кухню, я первый раз увидела курящую Вену.

– Ты куришь? – удивилась я, наливая себе воды.

Она кивнула и я, забыв об этом, вышла в гостиную.

Музыканты сидели, настраивая инструменты. Ну, это было примерно так:

– Алекс! – Стив настраивал гитару, но вдруг остановился.

Алекс издал протяжный звук.

– Не то, – простонал Стив и, психанув, отдал гитару Джею, закурив.

Я пошла на балкон. Стекла запотели от мороза. Я прикоснулась пальцами к окну, но поняв, что это бесполезно, вернулась обратно в дом.

Мы просидели весь день в доме, выпивая все запасы воды, хлебая из-под крана, отсыпаясь на старом диване и смотря телевизор. Довольно-таки семейная атмосфера. Как только на улице стемнело, мы развели огонь в камине и выключили свет. Мы опять открыли бутылки и уселись на полу. В самом деле, в этот раз хотелось спать куда больше. Я легла на Стива, закрыв глаза. Тепло от вина разливалось по всему телу.

Я лежала и думала о том, что одежда стала теплой от того, что я лежу около камина.

О том, что царапина на шее и груди заживает. О том, что я хочу снова покрасить волосы. Вспоминала то, как мы с Тезер надевали красивые платья и сплетничали.

Я думала обо всем, кроме того, о чем действительно нужно было думать. К примеру, что у нас полный дом наркотиков и оружия. О том, что нам нужно продать товар. О том, что мы в розыске.

Забыв про это, я становилась чуть-чуть счастливее.

Но мне не стоило вспоминать о том, что мы с Тезер были совсем разные. Я топтала в своих старых кедах и грязных джинсах ее мнение под конец общения, а она оскорблено смотрела на меня. Она громко кричала «Мэтт!» в то время, как кто-то типа Ника шлепнет ее по заднице. А я резала свои вены, когда он был в метре от меня.

А еще мне не стоило вспоминать о том, что говорили в секте, куда попала мама.

Им говорили «Богу не снятся сны. Бог никогда не закрывает глаза, потому что перед его глазами есть Вселенная. Вселенная рисует ему туманности и немые взрывы. Он не слышит нас. Зато видит». Сейчас это не кажется бредом, но я не перестаю об этом думать. Стив кладет мне руки на спину, шепча: «Может, перенести тебя на кровать?». Я отказываюсь, впитывая в себя еще больше тепла. Размыто вижу цифры на циферблате – 2:40.

Отвратительное чувство, когда тебя будят. Настойчивый звонок в дверь разбудил меня и заставил проснуться. Алекс подошел к окну и осведомил нас «Какая-то девушка». Мы все встали, не решаясь спуститься вниз. Стив взял свой пистолет. Я, подняв брови, осмотрела их всех и стала спускаться.

– Надо же, четыре парня в доме, у одного за поясом пистолет, а дверь открываю я! – сказав это, я переступила последнюю ступеньку. Я подняла глаза вверх и увидела, что остальные тоже спускаются.

Мы стоим напротив двери, а девушка напротив не перестает звонить. Стив снимает с предохранителя пистолет, когда я касаюсь ручки.

Я открываю и вижу перед собой девушку, на вид ей лет 15. Она насквозь промокла, дрожит, а тушь потекла.

Она смотрит на нас и я слышу великодушный – но оттого неумный – голос Вены:

– Заходи быстрей.

========== Часть II. Глава 1. ==========

Мы были вынуждены включить свет, закрыть вино и выслушать ее. Меня, к примеру, она уже раздражала. Но я пропиталась к ней какой-то жалостью. Она упала на пороге, оставив грязно-кровавый след. Мы сидели на диване, слушая ее речь, путанную с рыданиями. С ее майки на диван капала кровь. Похоже, ее изнасиловали. Я начала вникать в ее слова, когда она начинала говорить что-то больше похожее на речь человека.

– Я, – она неотрывно смотрела на Стива. Он ей точно нравился, – Джули. Мне, – она задыхалась, но не из-за слез, – нужна помощь.

Она убрала руку от живота, и мы были вынуждены обратить внимание на кровавую майку. Раньше мы этого бы и не заметили, честно говоря. В основном, кровь была запекшаяся. Джули подняла майку, но не так, чтобы мы увидели нижнее белье. В верхней правой части живота красовалась рана в три сантиметра длиной.

– Пожалуйста, – она опустила майку и снова зажала живот рукой, чтобы кровь не так обильно текла.

– Твою мать! – Алекс распахнул глаза и рот и вскочил с места.

Вена сжала кулаки и посмотрела на парней.

– Быстро, – она оглядывает Джея и Зака, – бегите в автодом и несите все, что можете унести. Из расчета, что не коробки брать, а отдельные ампулы. И бинты.

Парни буквально прыгают с лестницы. По-моему, им было только легче, если бы они не находились в этом доме.

– Я говорю это в десятый раз только за последнюю неделю! – выкрикнула Вена, спускаясь вниз, – Алекс, отнеси ее в ванную.

Только сейчас я замечаю, что после того, как тебя изнасиловали, кровь не капает на диван. Только сейчас я понимаю, что нельзя быть такой бледной просто так.

Алекс подхватывает ее, а мы с Веной бежим в ванную. Вымываем руки холодной водой. С грохотом в дом влетают Джей и Зак. Слышен звон ампул. Я расставляю все, что они принесли по полу, и мы натягиваем медицинские перчатки. Я снимаю с нее майку и нервно сглатываю. Кожа вокруг раны набухла, будто бы заражение.

Вендетта промыла рану и перевязала. Она вколола ей что-то и после этого, взяв меня за руку, и оставив ее одну в ванной, поднялась со мной наверх.

– Что с ней? – все парни в ряд сидели на диване.

– Ей нужен доктор, я не смогу зашить ей рану, у меня нет ничего… тем более, она занесла инфекцию, – Вена сняла медицинские перчатки и уставилась в пол.

– Мы в розыске, – сквозь тишину напоминает Джей.

– Я не хочу прятать ее труп, – Алексу едва далось слово «труп», – но и на себя вину, в случае чего, как было с Глорией, я не возьму.

– Если у тебя будет все, что надо, ты сможешь зашить? – Алекс вытирает ладони о штаны.

Вена кивает.

Я поражаюсь, но у Алекса нашелся знакомый, который через двадцать минут привез все, что Вена ему продиктовала. Я сидела и крайне внимательно наблюдала за ее движениями. Я удивлялась тому, что ее руки не дрожат.

– Главное захватить нужное количество кожи, – она выдохнула и начала зашивать, девочка стала стонать, – чтобы не расползлось, но и чтобы не очень много.

Вена обрезала нитку. И только сейчас я поняла, что задерживала дыхание. Она вколола ей еще морфия, и мы вышли. Было страшно жарко. Мои пальцы в ее крови, на футболке – ее кровь. Я вся в крови той девочки.

Я выхожу на улицу, пробегая мимо курящего Стива. Я кидаюсь в снег, оттирая кровь, которая уже успела запечься. Я плачу, оставляя кровавые следы на снегу. Чувствую, как Стив хватает мои руки и зажимает сзади мои запястья. У меня истерика. Я стучу ногами, пока от бессилия не обмякаю у него на руках. Я отрывисто дышу, я снова устаю от испуга. Мы – одни. Я бью воздух, я кричу во все легкие, я сажаю голос и уже хриплю. Стив просто держит сзади мои запястья и обнимает. Я успокаиваюсь.

Я сижу на кухне, поджав под себя ноги. Джули никак не выходит у меня из головы. Вена и Зак ушли спать. Музыканты сидят на диване, смотря новости. Я медленно спускаюсь в ванну. На полу – кровь, вперемешку с грязью. Ее бывшая футболка лежит в углу. Саму Джули наверняка перенесли в спальню.

Я мочу тряпку в воде, и пытаюсь отмыть кровь с плитки. Выходит паршиво, но я пытаюсь. Отчаявшись, я поднимаюсь наверх. Сажусь около камина, открываю уже начатую пару часов бутылку вина. Я выпиваю четверть за пару глотков. Рядом садится Стив, мы молчим, но мне этого хватает. Порой тишина убивает больше слов. Допив вино в кромешной темноте и тишине, я иду спать. Впервые за двое суток я коснулась подушки. Засыпаю почти молниеносно.

Мы со Стивом проснулись одновременно. Услышав с кухни смех, мы переглядываемся. Мы выходим из комнаты, я на ходу делаю хвост. Зайдя в кухню, я удивленно поднимаю брови. Джули сидит, улыбаясь, и пьет что-то. Я замечаю, что она в майке Алекса, что еще больше приводит меня в ярость.

– Разве ты не должна лежать? – я шиплю на нее, хотя ничего плохого она не сделала.

– Вена сказала, что шов небольшой. Кстати, доброе утро, – она улыбается и салютует мне кружкой.

– О, пошла к черту, – я делаю выражение лица, с каким обычно посылают самых гадких ублюдков.

Она поднимает одну бровь, а Стив и Алекс начинают смеяться. Она явно обижена их смехом. Они смеются не с ней, они смеются над ней.

Я делаю себе чай и сажусь за стол.

– И что теперь? – я поворачиваюсь к Алексу.

Он понимает, что я спрашиваю «Что мы будем делать с ней?».

– Сколько тебе лет? – Алекс поворачивается к Джули, а я отпиваю от чая.

– Пятнадцать, – робко говорит она.

– Что ты сказала? – орет Вена.

Я выплевываю чай на впередисидящего Джея.

– Лори, твою мать! – он поднимает руки, и смотрит на меня.

– Ты слышал ее?! – я показываю на Джули.

– Я слышал ее, но не стал блевать на тебя бутербродом.

Стив заливается смехом.

– А что такого? – девочка, выпив кофе (или чай?), уставилась на нас.

Алекс, посмотрев на меня, поворачивается к ней.

– Ну, сама посмотри, мы – двадцатишестилетние мужчины. Ты просто…

– Беги отсюда, девочка, – выпаливаю я, положив руки на стол, – ты просто не знаешь, кто мы.

– А кто же вы? – она ухмыляется.

Я смотрю на Стива, потом на Вену. Алекс наклоняется к Джею через меня и говорит шепотом «Ширнемся при ней?», я начинаю смеяться. Стив, который услышал это, тоже.

– Ладно, – Вена садится напротив, – где твои родители?

Девочка хмурится.

– Их нет. Никогда и не было. Я живу с тетей, но, – она сглатывает, – лучше бы я жила в приюте.

– О боже! Ее объявят в розыск и нас накроют! – я вскидываю руки вверх.

– Один раз у нас уже получилось, – Алекс улыбается.

– А не скажи, – я поворачиваюсь к ней, – что с тобой произошло? – я отпиваю свой чай, а Джей отодвигается, чтобы в случае чего, он еще раз не пострадал.

– Ну, меня ударил ножом один… парень.

– Это я поняла, – киваю я, – подробнее?

Я ловлю ее недоверчивый взгляд и говорю:

– Мы не скажем никому.

– Ну, – она оглядывает нас, – меня хотели изнасиловать, а я… не давалась. И меня ударили.

Я тяжело выдыхаю.

– Ты же понимаешь, что не можешь остаться с нами? – Зак явно устал от этой непродуктивной беседы.

– Мне просто, – она бегает глазами от меня к Заку, – мне нужно… просто немного времени… я уеду.

Я стону и закрываю лицо рукой. Стив садится рядом со мной, шепча «Господи, во что мы влипли».

– И ведь в полицию не позвонишь! – Вендетта открывает холодильник и достает йогурт.

– Почему? – Джули поворачивается к ней.

– Эээ, – Вена явно потерялась, – ты… тебе нет 16, вот.

Она, разочаровавшись, опять поворачивается к нам.

– Слушай, – Джей пытается сделать понимающее лицо, – куда ты уедешь и сколько тебе нужно времени?

Я вижу, как она борется со слезами. И отчасти мне ее жалко, но отчасти пошла она к черту.

– Неделя. Две, – она отставляет кружку и вытирает глаза большим пальцем, – я уеду к сестре. Нужно немного… времени.

Я замечаю, что она красивая. Нос, покрытый веснушками, большие глаза, обрамленные медными и пушистыми ресницами, и волосы – цвета спелой пшеницы.

– В конце концов, – Джей смотрит на меня, – она почти твоя ровесница.

– А, ну давай я сюда весь мой класс позову? – я сжимаю свое запястье.

– Где живет твоя сестра? И имя ее, желательно, тоже, – Алекс откидывается на спинку стула.

– Линдси Уон, – она сглатывает, – я не знаю, где она живет. Она уехала куда-то, но через неделю должна вернутся. Она обещала меня забрать.

– Куртизанка в пабе, – умозаключает Алекс, – я знаю ее брата, – он поворачивается к Джули, – Райан Уон?

Джули кивает.

– Мы влипли в дерьмо, это да, – громко говорит Джей, – но оставить ее нельзя. Всего-то неделя? О боже, это лишь неделя.

Девочка улыбается, а я сжимаю руку Стива.

========== Глава 2. ==========

Через пару дней пребывания Джули в нашем доме, я просто привыкла к ней и перестала раздражаться. Вена притащила несколько новых платьев, но даже это не смогло хоть чуть-чуть поднять мне настроение. Мы сидели на кухне и ужинали.

– Расскажите о себе, – Джули засунула в рот булочку и молча уставилась на нас.

Я подняла бровь и покосилась на музыкантов. Алекс явно был раздражен, и в Джули я видела себя, которая только-только познакомилась с парнями.

– Ну, – начал Джей, – мы бродячие музыканты. Зак нам помогает, а Вена его девушка.

– А ты? – девчонка посмотрела на меня.

– Девушка Стива, – я поймала себя на том, что сделала ужасный акцент на слове «Девушка», отчего Стив чуть не подавился.

Джули кивнула и продолжила есть. Стив закурил, дав одну сигарету мне.

– Вы могли бы мне, – слова давались ей тяжело, – в общем, я хочу курить.

Зак и Джей засмеялись, я затянулась и неотрывно смотрела на Джули.

– Ты раньше курила? – Стив уже доставал новую сигарету из пачки.

На мое удивление, Джули курила раньше, что было заметно. И да, мы должны были сблизиться с ней, но на кухне витало легкое ощущение призрения.

Сразу после ужина мы сидели, допивая свой чай.

– Я так не могу, – Стив откинулся на стуле, – я хочу в клуб.

Все разом посмотрели на Джули, а она, явно засмущавшись, сказала:

– Можно мне с вами?

Ей-богу, она напоминала младшую сестру. Делать нечего и мы пошли с ней. Вся женская часть, включая Джули, надела новые платья, которые ранее притащила Вена. Я была в толстовке Стива, поэтому все, что было видно от платья – только юбка. Перед входом в клуб, Алекс шепнул мне: «Уходите отсюда», и пошел вслед за музыкантами. Я, в незнании, что они хотят сделать, взяла Вену и Джули за руки, и мы поднялись наверх, на открытую веранду.

– Может, пойдем вниз? – Джули перегнулась через перила и посмотрела на темную улицу.

– Нет, – я начала всматриваться в то, что происходит внутри второго этажа.

Услышав чертов крик и увидев, как проститутка бежит вверх по лестнице, я поняла, что дела плохи. Я медленно вышла с веранды. Я увидела Стива, он улыбался. Всего лишь секунду, в толпе. Они спустили курки. Все вокруг загремело. Послышался выстрел, потом еще один.

И я подумала: «В новостях покажут этот день».

И я подумала: «Зрители скажут “Какие-то ублюдки открыли пальбу в клубе”».

Я оглянулась, увидев тревожное лицо Вены и Джули. Я перебросилась через перила веранды и, вскрикнув, прыгнула на низкую крышу, стоявшую пред клубом. Внизу слышался вой полицейских машин. Я оглянулась и посмотрела на Вену, которая перелезала через перила. Она прыгнула ко мне, содрав кожу на коленке и локте.