Текст книги "Третий игрок (СИ)"
Автор книги: Dr.Levenko
Жанры:
Ужасы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)
– «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад»– кто-то сзади процитировал правило Тетради.
Диана обернулась и увидела за собой трёхметровое ящероподобное существо.
– Рад встречи, Диана Калинова. Я – Воланд.
Комментарий к Воланд и его Тетрадь
Имя синигами – Воланд – отсылка к “Мастеру и Маргарите” Михаила Булгакова, где такое имя носит Сатана.
========== Третий игрок ==========
Холодный дождь отбивал ноябрьские ритмы по куполу зонта. Диана отстранилась от общей толпы и стояла, больно закусив внутреннюю сторону щеки. Она где-то слышала, что физическая боль заглушает душевную, а может, и сама к этому пришла. Девушка смотрела на окружающих её людей, выслушивала слова сочувствия и сострадания, и думала, как это могло случиться? Ещё месяц назад родители всячески отговаривали её от принятия участия в программе обмена студентами. Ещё неделю назад мама расплакалась, узнав о том, что её заявление приняли. Ещё два дня назад папа в который раз привёл дочь в свою адвокатскую контору, чтобы показать любопытное, на его взгляд, дело.
А теперь их нет. И Диана их никогда больше не увидит. «Человек, который использует Тетрадь, после смерти не попадёт ни в рай, ни в ад». Кажется, только теперь она поняла, в чём именно заключался весь ужас правила. Не так страшно отсутствие «вечного покоя» или же «страшной кары за грехи», как-то, что даже смерть не воссоединит тебя с семьей.
– Диана, давай мы лучше отвезём тебе домой, – знакомый голос отвлёк девушку от раздумий.
– А, дядя Арсений, я пожалуй…
– Никаких «пожалуй»! –вмешалась Мария Верлицина – один из лучших адвокатов города и параллельно с этим – жена бизнес-партнёра Дианиных родителей. – Мы должны отвезти тебя домой. Сеня, ты её крёстный отец как-никак.
Уже в машине тётя Мария (Диана всегда называла старших по возрасту их полными именами) возобновила разговор:
– Может, ты у нас останешься? Тебе, наверное, так тяжело…
– Тяжело, но я справлюсь.
– Ты такая молодец, Дианочка, – Мария заплакала. – Ни слезинки не проронила, держалась. И правильно! Нечего плакать при всех! Ты молодец, просто умница… Я всегда нашим детям тебя в пример ставлю…
Дальше ехали молча. Единственный, кто нарушал молчание, был Воланд – синигами то и дело заглядывал в лицо тёти Марии и приговаривал:
– И как вы, люди, это делаете? Как вы плачете?
Уже дома Диана рухнула на кровать и дала волю слезам. Воланд её не трогал. Прошло полчаса, прежде чем девушка успокоилась.
– Я никогда не пойму людей. Вы такие простые с виду, вы такие слабые, вас так легко убить. Но человеческая душа для Бога Смерти – дремучий лес.
– Для человека тоже, – из-под старого синего пледа послышался голос Дианы. – Но, Воланд, разве ты совсем ничего не узнал о человеческой душе за столько лет?
– Чем дальше в лес, тем больше дров. Только дойдёшь своим многовековым умом до разрешения одного вопроса – и на его месте появляются с десяток-другой новых. Поэтому, я лучше буду просто наблюдателем.
– А у синигами совсем нет эмоций? Просто, я видела, как ты смеялся…
– Какие-то эмоции у нас есть, но они отличаются от ваших… Слушай, Диана, у тебя ведь два дня назад умерли родители, а ты так просто заводишь разговор о Богах Смерти?
– Помню, что ты засмеялся, когда впервые увидел маму с папой. Я думала, это от того, что ты видишь их, а они тебя нет. А ты, оказывается, знал, что скоро… что им мало осталось… – девушка, казалось, не слышала собеседника. – Ладно, надо отвлечься. Пора бы записать в Тетрадь имя того студента.
– Это того, кто убил однокурсника ради телефона, часов и пары бумажек в кошельке?
– Он самый. Но ограбление было совершено для отвода глаз полиции.
– А ты не хочешь расследовать дело об убийстве своих родителей?
– О каком убийстве? Это же был просто несчастный случай.
– Вот как? Когда я рассказал тебе о другом владельце Тетради, ты мне поверила. Даже в Японию засобиралась…
– Воланд, мне просто нужно отвлечься…
Диану прервал раздавшийся телефонный звонок.
– Если это очередной охотник посочувствовать, то брать не буду.
Но на экране показался незнакомый номер.
Воланду казалось, что лицо его «ручного человечка», как он её называл, ещё никогда не было таким серьёзным.
– Скоро буду, – кратко ответила она и поспешно начала собираться.
– Ди-а-на, может, нальёшь мне стаканчик молока перед уходом? – но девушка уже хлопнула дверью в прихожей. – Эх, если обычный человек – это дремучий лес, то эта девчонка – джунгли непролазные!
*
При свете тускло-жёлтой лампы, которая являлась единственным источником света в комнате, лицо дяди Арсения казалось ещё бледнее и худее, чем обычно. Складки морщин, подрагивающая нижняя губа, сутулость осанки – всё в нём выражало смятение и полное недоумение. «Как я мог сюда попасть? Почему они думают на меня?» Его взгляд то рассеянно бегал по комнате, то подолгу задерживался на крестнице, словно спрашивали: «Ты же им не веришь? Ты же знаешь, что я здесь не причём?»
– Предъявите доказательства, – сухо сказала Диана, глядя на следователя.
Человек лет сорока пяти с седеющими волосами вопросительно посмотрел на неё, нахмурив брови:
– Вы сможете их увидеть на суде.
– Я не позволю судить человека, если он не виновен, – следователь хотел что-то возразить, но девушка продолжила. – Руслан Шевелёв гуляет на свободе, а вы тут не пойми чем занимаетесь.
– Кто?
– Убийца Михаила Совенко. Кто ведёт это дело?
– Помощник мой, Римский… Но с чего вы взяли, что он грабитель?
– Ограбление было совершено для отвода глаз. Вижу, вы мне не верите, но давайте так: я через четыре часа проношу вам все доказательства вины Шевелёва, а вы мне показываете свои.
– Но…
– Разве не в ваших же интересах: во-первых, как можно быстрее раскрыть дело об одном убийстве, во-вторых, найти настоящего виновного в смерти моих родителей?
Следователь нахмурил брови:
– Хорошо, договорились.
– Значит, – Диана посмотрела на наручные часы, – ждите меня в 15:00. Дядя Арсений, – она посмотрела на подозреваемого, – я надеюсь, что вы не виновны. И если это так, то я это докажу!
Диана выскочила из полицейского участка и побрела в сторону городского парка.
– Так ты не веришь в его виновность? – Воланд, который в полицейском участке был предоставлен сам себе, наконец догнал её.
– Мне бы очень хотелось в это верить. Они с папой были знакомы ещё с университета, не ругались, всегда находили решение общих проблем. Кроме того, он мой крёстный.
– Так ты не хочешь верить в то, что один близкий тебе человек убил двух других твоих родных? Не думал, что ты такая сентиментальна, с твоим-то характером.
– Если ты сейчас говоришь о моих отношениях со сверстниками, то они для меня – лишь школьная массовка. С некоторыми я могу перекинуться парой слов, помочь им на контрольной, а они могут отправить мне классные работы и задания на дом, когда я болею, но это – лишь взаимное использование.
– Я думал, это называется «сотрудничество».
– Не вижу разницы. А что касается дяди Арсения… Теперь у меня никого больше нет. Он со мной с детства возился, как с родной. Если кто-то мне действительно дорог, то я сделаю буквально всё, что бы помочь этому человеку.
– Но если он виновен? – Волан, взмахнувши своими драконьими крыльями, перегнал Диану и повис перед ней вниз головой.
– Тогда я впишу его имя в Тетрадь, – ответила девушка. Ни одна мышца на её лице при этом не дрогнула. – Вот и пришли.
– Ну, мы в самой глухой части городского парка. И что?
– Если бы ты не улетал к чёрту на кулички всякий раз, когда я что-нибудь делаю, то ты бы прекрасно знал, зачем мы здесь.
– Летать за тобой хвостиком и знать обо всём, что ты намерена делать? Нет, так не интересно – я люблю сюрпризы.
– Хорошо, что я не успела вписать имя Шевелёва в Тетрадь, – сказала сама себе Диана и подошла к дереву.
Она засунула руку в дупло трухлявого дуба и достала оттуда маленькую садовую лопатку.
– Я помню, как ты её покупала. Раз ты спрятала её здесь, значит, где-то поблизости зарыто что-то важное.
– Воланд, твоим дедуктивным способностям позавидовал бы сам Шерлок Холмс.
Синигами лёг на состоящую из прогнивших деревяшек и ржавого металлического каркаса конструкцию, которая когда-то была лавочкой.
– Хе-хе, копает.
– Да, Воланд, лопаты для этого и созданы.
– Может, расскажешь, для чего это?
– Грабежи в той части парка, где был убит Совенко – большая редкость. Конечно, бывают прецеденты, но что-то в этом случае мне показалось подозрительным. Недалеко от места преступления, в мусорке, я нашла пару любопытных предметов, – девушка перестала копать, надела перчатки и достала из неглубокой ямы картонную коробку. В ней лежал мобильный телефон с разбитым экраном, явно новый кошелёк и наручные часы.
– Ну, они явно не на местном рынке куплены, – Воланд повернул голову, буквально влипнув щекой в пакет, куда Диана складывала находки.
– Но не настолько дорогие, чтобы грабить из-за них. Вот главная улика, опровергающая теорию об ограблении, – девушка аккуратно раскрыла кошелёк – в нём, помимо документов, была плюс-минус приличная для студента сумма.
– Хе-хе, так почему же его убили?
– Убийцей двигал другой первобытный инстинкт.
– Вечно ты заводишь, – Воланд воробушком вспорхнул на ветку трухлявого дерева. – Так и скажи: из-за девушки.
– Ну да, а из-за кого же ещё? Я взломала аккаунты участников сего любовного треугольника, осталось только распечатать, что бы сразу всё предъявить в участке.
– То есть ты так сходу догадалась, кто убийца?
– Здесь нет места догадкам. Только поиск улик и дедукция, мой дорогой Ватсон.
– Что-то ты меня запутала: так я Ватсон, или Холмс?
– У меня были подозрения на счет подлинности ограбления, – Диана, не обращая внимания на синигами, закапывала яму и продолжала своё разъяснение. – Я походила вокруг места преступления, и, как уже говорила, нашла все улики в мусорке. Спрятала их, чтобы не пропали, пока я ищу настоящего убийцу. Потом, нашла страницу жертвы в социальной сети, хакнула её, и углубилась в изучение его переписок… Эх, целый свободный вечер угробила, зато нашла убийцу. Подумывала заставить его явиться со всеми уликами с чистосердечным признанием с утра, а потом …
Она снова закусила щёку изнутри, чтобы не расплакаться.
По пути домой Воланд её не трогал. Он теперь пуст. Теперь её дом – её личная тюрьма, наполненная светлыми воспоминаниями. Нет времени впадать в депрессию – у неё много работы!
– Воланд.
– Ась?
– Спасибо.
– Э?
– Спасибо, что сбросил Тетрадь в наш мир. Это стало моим смыслом жизни, особенно теперь, когда я осталась одна.
– «За человеком, владеющим Тетрадью, будет следовать Бог Смерти, истинный владелец, до тех пор, пока человек не умрёт, или не откажется от Тетради». Мы с тобой связаны Диана. Считай, ты обречена провести остаток жизни со мной, если только не откажешься от права владения.
– Не откажусь, будь уверен.
Спустя полчаса, проделав несложные манипуляции с ноутбуком и принтером, Диана держала в руках истории переписок Михаила Совенко. Она взглянула на часы – половина первого дня.
– Все улики собраны. Хм, у меня даже осталось время на обед. Надо сходить куда-нибудь, а то в холодильнике мышь повесилась.
– Неплохая идея, мой прекрасный ручной человек, но у нас дома всё же есть то, чего нет в меню ни одного ресторана или кафе.
Девушка снисходительно посмотрела на синигами – раз он так её назвал, то это может означать только одно.
– Можешь выпить всё, – сказала она, протягивая Воланду бутылку молока.
Глаза Бога Смерти (как ей показалось) сверкнули жёлтым цветом и он в один глоток расправился с напитком.
– Все синигами любят молоко?
– Нет, многие в основном предпочитают яблоки, за исключением некоторых.
– И ты в их числе.
– Именно. Я ведь не простой Бог Смерти…
– Даже учитываю тот факт, что словосочетание «простой Бог Смерти» уже звучит, как полнейшая чушь, я заинтригована.
– Я синигами первого ранга, тот, кого называют Князем Тьмы. Есть у нас и Княгиня Тьмы – Ну, но мы с ней совершенно не похожи, хоть привилегии у нас одинаковые.
– Какие?
– Ну, допустим, мы можем заключать отличные от основных правил Тетради сделки…
– Как обмен глазами?
– Это всякий синигами может. У меня есть кое-что поинтереснее.
– Что же?
Воланд сделал паузу и оскалил свои острые зубы в неком подобии улыбки.
– Я могу предоставить человеку почти полный иммунитет от Тетради. Лазейка остаётся для меня, равных или высших по рангу синигами.
– Ты сейчас серьёзно?
– Конечно, это стоит десять лет жизни.
– И это можешь только ты?
– Ещё это может Ну. Но у неё несколько другие взгляды на это…
– Десять лет… А иммунитет могу получить только я?
– Любой, на кого ты укажешь.
– Весьма любопытная информация. Но, иммунитет мне не нужен. Тот, другой владелец Тетради точно не станет убивать меня.
– И откуда в этих людях столько самоуверенности? – пробубнел сам себе Волан, когда Диана уже вышла из квартиры.
*
Старший следователь Грищенко и его помощник Римский вот уже с пятнадцать минут стояли, беря в руки то пакет с уликами, то распечатки переписок убитого студента.
– Одного не пойму, как вы нашли личные вещи пострадавшего?
– Поискала вокруг места преступления. Они валялись возле мусорного ведра под кучей листьев, – быстро соврала девушка.
– Но вы уже подозревали Шевелёва. Значит, доказательства были у вас?
– Нет, я видела только их переписку.
– Но, откуда же улики?
– Я подумала, что если окажусь на месте преступления, смогу найти ещё что-то. Понадеялась на удачу, и она мне улыбнулась.
– Хе-хе, врёт и не краснеет, – Воланд всегда изнывал от скуки, когда кто-то работал в его присутствии.
– Но она вторглась в личное пространство Совенка, взломав его аккаунт в соцсетях! – вмешался в разговор Римский.
– Боюсь, он уже не сможет пожаловаться. Да, я действительно хакнула страничку, когда узнала о его смерти. Я собираюсь идти на кибербезопасность, мне надо знать, с чем предстоит иметь дело. Ну, знаете, чтобы поймать преступника, надо мыслить как он…
Вид покрасневшего лица Римского, которое не решался что-то ответить в присутствии начальника, доставил Диане немало удовольствия.
– Вы обещали показать мне улики.
*
– Один раз глянула запись и всё – не виновен?
– Кто бы не подложил взрывчатку под машину, это точно был не дядя Арсений.
– Но Диана, на том человеке была его куртка.
– Она была похожей на его. Из-за наличия данного предмета в гардеробе тётя Мария уже который год воюет со своим мужем. В тот день на нём было пальто. Кроме того, дядя Арсений просто физически не мог этого сделать. В момент времени, когда была сделана запись, он разговаривал со мной у себя в кабинете.
– Да, невозможно быть в двух местах одновременно. Ты ведь рассказала об этом следователям?
– Да, но они думают, что я спутала время. Грищенко утверждает, что я боюсь потерять ещё одного близкого мне человека, поэтому и несу околесицу. Римский сказал почти тоже самое, правда, вложил в это совершенно другой смысл. Ну что за мерзкий человек!
– Хе-хе, жаль, что я улетел – пропустил всё веселье.
– Я в мёртвой точке, Воланд. Откуда же начать расследование?
– С магазина: у нас закончилось молоко.
– Чёрт с тобой, пойдём.
В первом попавшемся по дороге магазине внимание девушки привлекло стенд с газетами и журналами.
– Диана, молоко в другом отделе. Э? Что это?
– Дядю Арсения арестовали меньше шести часов назад, а местные журналисты уже в курсе об этом… – она начала перебирать городские газеты.
– Как я понимаю, ты нашла что-то подозрительное.
– Именно. Об этом написано только в «*** сегодня» и статья создаёт хорошую антирекламу адвокатской конторе моего отца и дяди.
– По сути, эта контора теперь наполовину твоя. Но ладно, сейчас не об этом. И что?
– Репортёры «*** сегодня» самые скользкие типы из всех журналюг этого города. Думаю, им хорошо заплатили, чтобы они это напечатали, – Диана стояла, вчитываясь в напечатанные на светло-серой газетной бумаге строки. – Воланд, мне нужна твоя помощь.
– Хочешь глаза Бога Смерти?
– Нет. Мне нужно, чтобы ты немного последил за Луговым, главным редактором этой ежедневной туалетной бумаги. Я более чем уверенна, что мы сможем достать на него компромат к завтрашнему утру.
– Я-то думал, что это ты мой ручной человечек, а теперь получается, что я твой ручной синигами?
– Сам сказал, что мы связанны. Воланд, разве тебе не было приятно выпить залпом полбутылки молока?
– Конечно. Хоть мне и не нужна еда, молоко я люблю.
– Я куплю тебе три бутылки, если ты поможешь мне.
– Хе-хе, умеешь же ты манипулировать, – Воланд повернул голову на бок и уставился на Диану левым глазом. – Нет ни одного человека, у которого бы не завалялась пара-тройка скелетов в шкафу. Я найду скелеты Лугового.
– И тогда лети ко мне. Нужно будет сделать несколько снимков, чтобы шантажировать его. Я пока выясню кое-что у продавцов.
– И про молоко не забудь! – улетая, крикнул Воланд.
***
Как и предполагала Диана, ждать долго не пришлось: в шесть часов вечера того же дня, Глеб Луговой, сказав жене, что идёт на важное собрание в редакции, отправился в заведение с весьма сомнительной репутацией, взяв в компаньонки вульгарно одетую молоденькую девушку.
– Я думаю, этих нескольких фотографий хватит с головой, – стрелки часов уже перевалили за полночь, когда девушка и синигами вернулись домой.
– Как я понял, у тебя уже созрел гениальный план.
– Какой ты догадливый Бог Смерти.
После часа в кровати, Диана оставила все попытки заснуть и села, свесив ноги на пол.
– Раз уж тебе не спится, то давай поболтаем, – ящероподобный синигами уселся рядом. – И так, что ты собираешься делать, когда найдёшь убийцу? В смысле, намереваешься ли ты записать его имя в Тетрадь?
– Нет, я предоставлю все улики полиции и дождусь его ареста. Но если убийцу отпустят, то придётся ему «стать жертвой несчастного случая». Первоначально я не собиралась использовать Тетрадь для личных целей, но это уже вопрос правосудия. Воланд, а ты чего это вдруг спрашиваешь? Думаешь, очень умные господа следователи в чём-то меня заподозрят, если умрёт убийца моих родителей?
– Они могут посчитать тебя Кирой. Если ты попадёшь в тюрьму, то кто же будет меня развлекать?
– Кира убивает сердечными приступами. По моему мнению, в этом состоит его главная ошибка, только если он не собирался заявить миру о себе. У меня же другая методика – самоубийство почти никогда не расследуют, тем более, что заевшая совесть является неплохим мотивом для этого. Я не такая дура, чтобы так глупо выдать себя.
– Так уже ты не хочешь ехать искать Киру?
– Хочу, конечно. По-сути, мы занимаемся одним и тем же – несём в мир справедливость.
– То же самое, мне кажется, ты думала об Л.
– Он-то тут причём?
– Э? Думаешь, ему понравится, что роль мировых судей взяли на себя два старшеклассника?
– Старшеклассника? Значит, Кира примерно моего возраста? Спасибо за очередную подсказку, Воланд!
– Язык мой – враг мой. Но, разве раньше ты не ровнялась во всём на Л?
– Как можно ровняться на того, о ком ты ровным счетом ничего не знаешь? Нет, конечно, я делала всё, чтобы после выпуска стать детективом, но кто меня допустит к сложным и интересным делам?
– Тут ты, возможно, права. Но, Диана, разве ты разочаровалась в Л?
– Нет, конечно, почему ты спрашиваешь?
– Просто интересно, на чьей стороне ты будешь.
– Почему я не могу восхищаться обоими?
– Потому что, грядёт противостояние двух гениев, и если ты решишь вмешаться, тебе придётся выбрать сторону. Было бы неплохо, если бы в их своеобразной шахматной партии кто-то из них сделал бы тебя ферзём, или, как ты его называешь, королевой. Но ты можешь стать и лишь пешкой для кого-то из них. Я-то уже частично понял их сущности…
– Каким образом ты это сделал? Даже если ты немного понаблюдал за Кирой, когда к нему только попала Тетрадь, трудно сделать выводы о человеке за несколько дней. А про Л и говорить нечего…
– Вот за Л-то как раз я наблюдал куда дольше, чем за тобой.
– Что?!
– В мире Богов Смерти скука просто смертельная, прошу простить меня за тавтологию. А следить за его расследованиями – хороший способ скрасить время. Как жаль, что синигами не умеют читать мысли! Мне бы очень хотелось знать, что у него в голове.
– То есть, ты знаешь, кто такой Л?
– И Л, и Ватари. Вот только я не могу тебе сказать, потому что …
– «Боги Смерти не должны говорить людям имена и продолжительность жизни, которые они видят. Это избавляет от беспорядка в реальном мире». Воланд, я прекрасно знаю правила.
– Я не склоняю тебя к тому или иному выбору. Просто советую подумать об этом, если ты, после всего случившегося, всё же решишь поехать в Японию.
– Знаешь, что я думаю? Было бы неплохо хоть пару часов поспать.
– Какие же вы, люди, всё-таки чудные, – вздохнул синигами и полетел на кухню за очередной порцией молока.
*
Толстый мужчина лет за сорок с лицом, напоминающим морду бульдога, и блестящей лысиной вот уже десять минут выслушивал несусветный бред молодой девушки, сидя в своём кабинете. Репортёр школьной газеты, как она себе называла, сидела перед ним в клетчатой юбке, из которой высмыкнулась белая рубашка, и задавала клишированные, годами избитые вопросы о профессии журналиста.
– Ну, пожалуй, на этом всё. Я уверен, что когда-нибудь буду иметь честь принять вас на работу, – протянул Луговой с улыбкой, хотя с самого момента появления девушки на пороге думал о ней отнюдь не как о потенциальной коллеге.
– Прошу меня простить, – сказала Диана, отводя назад косички, – но я слишком талантлива, что бы работать на вас. Не верите? Я очень быстро расследую одно дельце. Во-первых, вы недавно ездили на отдых, не так ли? Загар ещё остался.
– Многие летом едут куда-нибудь, а загар уже практически смылся. Что-то я пока не наблюдаю чудес дедукции.
– Но след от обручального кольца остался. Вы ведь ездили с женой и детьми? Это они на фотографии? – она указала на рамку, стоящую на столе.
Луговой посмотрел на свою правую руку – он забыл надеть обручальное кольцо.
– Я думаю, вашей семье будет очень прискорбно узнать, как вы провели вчерашний вечер, – с этими словами девушка выложила на стол свеженапечатанные фотографии. – Можете их порвать, но у меня есть копии и в бумажном, и в цифровом формате.
– Что тебе надо? – процедил Луговой.
– Кто вам заплатил за ту статью про якобы убийцу своего бизнес-партнёра.
Луговой поморщился.
– Владимир Черниковский, насколько я знаю, он владелец конкурирующей адвокатской фирмы, ему была нужна их антиреклама.
– Спасибо, – в течении всего разговора с лица Дианы не сходила по-детски наивная, наигранная улыбка.
– Но почему «якобы убийцы»? – спросил главный редактор «*** сегодня», когда девушка уже направилась к выходу.
– Потому что он невиновен. Черниковский – вот, кто настоящий убийца, – сказала Диана и вышла из кабинета в сопровождении хохота Воланда.
*
Пару часов протирания штанов в городском архиве под тусклой лампой, и вся подноготная Владимира Черниковского была у Дианы на руках. С этим она и отправилась в полицейский участок.
Доводов, что подозреваемый имеет незаконченное химическое и с горем пополам добытое юридическое образование, что дела в его адвокатской конторе шли из рук вон плохо, а его главными конкурентами были Калинов и Верлицин, и, убив одного и подставив другого, он мог наладить свой бизнес, оказалось достаточно, чтобы провести обыск. И вот уже через час Владимир Черниковский был обвинён в преднамеренном убийстве и заключен под стражу.
– Дианочка, спасибо тебе, не знаю, что бы мы делали, если бы ты не … – жена бывшего подозреваемого снова расплакалась.
– Всё в порядке, тётя Мария, я знала, что дядя Арсений бы этого не сделал.
– Теперь будут жить и благодарить тебя до самой смерти, а это поверь, будет долго, – закатил глаза Волан, которому уже порядком надоели истерики тёти Марии.
Дядя Арсений вышел, бледный, но, кажется, счастливый.
– Прошу прощения, гражданин Верлицин, но, поймите нас, работа такая – всех подозревать, – извинился Грищенко.
– Я всё понимаю, сам в этой сфере работаю, – неловко улыбнулся освобожденный.
– Может нам её к себе взять? – спросил Римский у начальника, кивнув сторону Дианы. – Она за два дня раскрыла два убийства.
Но тут дядя Арсений, схватившись рукой за сердце, рухнул на пол.
Дальнейшие события для Дианы разворачивались, как в тумане. Лишь одна мысли чётко въелась в её мозг: «Его убил Кира».
*
Всё внимание девушки было приковано к случайно включенному телевизору.
– Хе-хе, и дают же Л с Кирой – всему миру шоу устроили.
– Л считает, что такие методы наказания преступников – обыкновенное массовое убийство. Кира только что убил человека, о чьей виновности не знал.
– А тебя не волнует, что Л не вмешивается в «простенькие» дела, оставляя множество преступников безнаказанными? Или что Кира убил твоего крёстного отца?
– Один человек не может раскрывать все преступления в мире. Из-за статьи в «*** сегодня», имя дяди Арсения узнала вся страна, а потом эта информация могла выйти за её пределы, – с каменным лицом отвечала Диана. – Но, то, что они устроили вчера в Японии (прим. автора – разные часовые пояса), не в какие ворота не лезет. И что же это получается, всё, что я делала, было ошибкой? Я ровнялась на Киру, восхищалась Л, я их обоих просто боготворила! Но ты был прав – между ними уже началось противостояние.
– Так ты передумала ехать в Японию на учебу?
– Нет.
– Значит, ты выбрала сторону?
– Нет.
– Так что же ты собираешься делать?
– Я не собираюсь быть марионеткой ни для Л, ни для Киры. В этой начавшейся партии я стану третьим игроком.
Диана закрыла лицо руками и издала истерический смешок, который тут же заглушил хохот Воланда.
========== Сделка ==========
Обнажив кроваво-красный зрачок, распахнулся Третий глаз Воланда, от чего его лоб стал казаться ещё уже, чем был раньше.
– Так ты согласна на обе сделки?
– Да, – кивнула девушка.
– В таком случае, Диана Калинова, советую насладиться приближающейся весной – последней в твоей жизни.
*
Синигами лениво болтал лапками, лёжа на кровати, и не отрывал жёлтых драконьих глаз от своего «ручного человека». Диана же сидела перед монитором, держа в руках японский словарь.
– Интересный способ поиска ты выбрала. Но позволь спросить: зачем тогда было всё это? Программа обмена, экзамены за полгода до основной сессии, изучение языка, шантаж твоего куратора, вторая сделка? Чтобы найти Киру через Интернет тебе бы хватило глаз Бога Смерти.
– Ты ведь не думаешь, что я собираюсь записать его имя в Тетрадь?
– Э?
– Этот вариант я оставила на крайний случай. Понимаешь, если я убью Киру с помощью Тетради, никто никогда не узнает, что было на самом деле. Я собираюсь раскрыть его обман, показать, что он – всего лишь человек с явно прогрессирующим комплексом Бога и могущественным артефактом в руках. Я заставлю его понять, что он ничем не лучше тех, кого он убивает.
Преступники были, есть и будут, и Кира настоящий идиот, если этого не понимает. Изменить мир с помощью Тетради? Взрастить высокоморальное общество? Это не под силу одному человеку. Может, смысл жизни заключается не в том, чтобы что-то улучшить, а в том, чтобы не сделать всё ещё хуже. Ну, моей так уж точно.
– А что с Л?
– Л? Тот самый Л, который без колебаний, и, весьма заслужено, отправит меня на эшафот? Мы ведь уже всё с ним решили, забыл что ли?
– Хе-хе, как же тут забудешь? – Воланд сполз с кровати и уселся на стол, с ящериным изяществом закинув ногу на ногу. – Мне интересен ход твоих мыслей.
– Ну, благодаря твоей неосторожности, я знаю, что синигами шестого ранга по имени Рюук «подбросил Тетрадь одному японскому мальчишке». Благодаря Л – что он из префектуры Канто. Кира – старшеклассник, это ты случайно мне ляпнул. Учитывая, какие фокусы он проделывает с помощью Тетради, можно заверить – он явно мозгами не обижен. Искать я его буду через сайт Министерства образования Японии. Ну, начнём с выпускников …
– Что там? –спросил Воланд, но увидев первого человека в рейтинге выпускников тут же зашёлся смехом.
– Ягами Лайт, значит. Ещё и сын полицейского…
– Хе-хе, смотри-ка Диана, вы с ним зачислены в один университет.
– Что же, видимо, мне непомерно везёт!
Диана вскочила со стула, и, едва не рухнув на пол, успела схватиться за край стола. Голова закружилась, в глазах потемнело, к горлу подступил ком тошноты.
– Эй, ты там аккуратнее, кто мне молоко будет покупать, если с тобой что-нибудь случиться?
– Всё в порядке, мой ручной синигами, это просто последствия бессонной ночи, – натянуто улыбнулась она.
– Ну, я бы не был таким самонадеянным.
– Ты говорил, что у меня будет время до начала января.
– Я и сейчас это говорю. Знаешь, Диана, я должен тебе кое-что рассказать. Однажды, после того, как ты рассказала о своих очередных успехах в школе, твоя мать вышла, достала какую-то папку и долго плакала над ней, а потом сказала: «Всё прошло, этого больше не будет». Я бы посоветовал …
Не дав Богу Смерти договорить, Диана пулей полетела в спальню родителей, где хранились все её важные документы. После нескольких минут поиска она держала в руках историю болезни тринадцатилетней давности.
– Так вот, почему я пошла в школу на год позже, чем все мои сверстники. А я-то думала, что все эти долгие походжения по больницам были плодом моего детского воображения.
Воланд заглянул в бумажку через плечо девушки и присвистнул, увидев диагноз.
*
Свежевыпавший снег хрустел под ногами с грустный призвуком уходящей зимы. Диана старалась идти мелкими шажками, вслушиваясь в хруст каждой снежинки. С нескрываемым восторгом девушка ловила тонкими пальцами замёрзших рук снежинки и прятала их в ладонь.
– Удивляюсь я людям, – бормотал себе под нос Воланд, лениво летящий позади, – и из всех них ты – один из самых странных индивидов. Смерть стучится ей в дверь, а она и рада.
– Ну, мой ручной синигами, Смерть буквально следует за мной по пятам и клянчит молоко каждый день, так что я уже привыкла.
– Не помню, что бы ты жаловалась. Мне казалось, что тебе приятна моя компания, – обижено сказал Бог Смерти. – Странные люди, очень странные… – вновь забормотал он.
– Я расскажу тебе кое-что о людях, Воланд. Все они говорят, как ценна жизнь, что смерть – это трагедия, убийство – преступление, самоубийство – грех. Но люди не знают, что делать с этим «бесценным даром». Они существуют под гнётом общественного мнения, вековых стереотипов, тревоги о будущем. Знаешь, кто на самом деле живёт? Люди, стоящие на пороге смерти. Люди, чьи жизни вот-вот прервутся из-за болезни. Они увольняются с нелюбимой работы, съезжают с квартиры, лишённой домашнего уюта, покупают билеты в Венецию, ну, или куда они там мечтают поехать. Только близость смерти заставляет нас жить.
