Текст книги "Выбор судьбы (СИ)"

Автор книги: Dragoste

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Натянув поводья, девушка ударила в бока ее нового друга и конь в мгновение ока сорвался на галоп, унося свою наездницу за горизонт. Санса не знала точно, сколько продолжалась эта скачка, ибо, погрузившись в свои мысли, совсем не различала дороги. Мимо пролетали пересохшие поля, небольшие фермы, перелески, а конь, будто на огромных крыльях, уносил ее все дальше и дальше, делая практически недосягаемой для преследователя, прикладывающего все усилия, чтобы не отставать.

– «Этого быть не может. Сандор вернулся за конем, когда на улицах города бушевал бунт, он спас его из объятой огнем Королевской Гавани, забрал с собой на корабль. Он бы никогда не бросил Неведомого, если только…»

Эта мысль вонзилась Сансе в сердце подобно острому кинжалу, разрывая его на мелкие кусочки. С момента кораблекрушения она не получала никаких подтверждений жизни или смерти ее спасителя, и сейчас, как гром среди ясного неба, появляется Неведомый, будто оглашая молчаливый приговор своему хозяину.

– Если только не погиб, – прошептала Санса, готовая в любой момент потерять сознание, но в этот момент подскочил Даарио.

– Остановись, нам нужно поговорить, – прокричал он, но девушка будто не слышала его, все глубже погружаясь в свою печаль. Тогда воин, перегнувшись в седле, перехватил поводья, аккуратно потянув их на себя. Неведомый недовольно мотнул головой, но все же замедлил шаг, а потом и вовсе остановился.

– Итак, миледи, Вы ничего не хотите мне сказать? Что это был за спектакль?

– Я не понимаю, о чем Вы говорите? – проговорила она, посмотрев на него непонимающим взглядом.

– Об этом коне, дорогая Санса. Сначала я подумал, что Вам просто жаль бедное животное. Так же как и всем, мне показалось, что зверь изрядно одичал, но Вы, Вы попросили седло, и тогда в душу мне закрались подозрения. Вы хотите казаться смелой, но подходить к жеребцу, который на Ваших глазах покалечил несколько человек – это откровенная глупость, а Вы, Вы не глупы, миледи. Но раз уж Вы осмелились на этот поступок, то наверняка знали, что конь подпустит Вас к себе. Вы ведь видели это животное раньше, не так ли?

– Я не понимаю, о чем Вы говорите, – отстраненно проговорила она.

– Понимаете. Дикие лошади боятся резких звуков, даже мой конь едва не скинул седока, когда я ударил хлыстом о землю, но этот стоял неподвижно, как каменное изваяние. Он способен мгновенно перейти на галоп, не вставая перед этим на дыбы, никого не подпускает к себе, кроме тех, кому доверяет. Он прекрасно обучен, способен защитить в бою и себя, и хозяина. Ты ведь знала его владельца, не так ли?

Санса сделала глубокий вдох, пытаясь совладать со своими эмоциями, но так и не нашла в себе сил ответить на вопрос.

– Темнеет, нам пора возвращаться, – проговорила она, давая всем своим видом понять, что разговор окончен.

От прекрасного настроения не осталось и следа, поэтому всю обратную дорогу к лагерю они провели в молчаливых раздумьях. Даарио изредка бросал озадаченные взгляды на свою спутницу, пытаясь рассеять ореол таинственности, окружающий девушку, а Санса погрузилась в отстраненное молчание и покорность, которые не раз выводили из себя Джоффри, пока она была пленницей в Королевской Гавани.

Едва они успели вернуться в лагерь, по стройным рядам воинов прошел тихий шёпот, не предвещавший ничего хорошего. Каждый провожал девушку сочувственным взглядом, заставившим ее сердце упасть в самые пятки. Бросив взгляд на своего спутника, она заметила, что он не менее нее обеспокоен этой картиной, но показавшаяся у самого входа в палатку Сансы Миссандея и вовсе заставила тело девушки содрогаться от мелкой дрожи.

– Что случилось? – проговорила Санса, обращаясь к девушке.

– Мне это неизвестно, миледи, но королева немедленно ожидает Вас у себя, – пролепетала она, опуская глаза.

Сказать откровенно, в этот момент у Миссандеи был вид человека, узнавшего трагическую новость, но предпочитавшего, чтобы ее озвучил кто-то другой. Невольно Санса и Даарио переглянулись, пытаясь прочитать во взгляде друг друга немую догадку, но в них светилась лишь неизвестность.

Войдя в палатку, Санса словно вросла в землю, увидев такие же потупленные взгляды у всех присутствующих. Лишь Дейенерис, с выражением немого сочувствия на лице, смотрела на нее своими фиалковыми глазами, пытаясь найти в себе силы, чтобы огласить приговор богов.

Санса была на грани обморока, не имея сил сделать шаг вперед – если бы Даарио не обхватил ее за талию, подводя к королеве, девушка наверняка бы замертво рухнула на пол.

– Что происходит? – со слезами на глазах пропищала она. – Я ничего не понимаю.

– Леди Санса, – Дейенерис сделала несколько шагов вперед, протягивая ей руку. – Мне очень больно от того, что именно я должна сообщить Вам эту новость…

Санса, находясь на грани приступа отчаяния и понимания того, что произошло что-то непоправимое, бессильно обвела глазами присутствующих, остановившись на Барристане Селми, опустившем глаза в пол в ту минуту, когда девушка на него посмотрела.

– Нам пришли новости из Вестероса, – продолжала Дейенерис, неуверенно сглотнув, – эти новости касаются Вашей матери и брата…

– Нет, нет… – взмолилась Санса, – умоляю, не надо! – заливаясь слезами, пролепетала она.

Дейенерис заключила ее холодную руку в свои ладони и продолжила:

– Случилось непоправимое. Ваш брат и матушка были преданы своими же вассалами и зверски убиты на свадьбе Вашего дяди Эдмура Талли в Близнецах!

Дейенерис продолжила говорить ей какие-то слова сочувствия, перемешанные с описанием тех событий, но Санса не могла различить ни слова. Еще недавно обретённый ею душевный мир разрушился до основания, выбивая почву у нее из-под ног. В один миг все вокруг закружилось и погрузилось во тьму. Даарио едва успел подхватить девушку на руки, а потом все стихло и погрузилось в темноту. Ту самую темноту, которая стирает грань между прошлым и будущим, между фантазией и явью, унося своих жертв в бескрайнюю пустоту.

========== Содрогнись, и друг, и недруг! ==========

Смерть матери и брата практически ввергла девушку в состояние анабиоза: она мало ела, плохо спала, ни с кем не говорила, обмениваясь лишь смиренными взглядами, в которых таилась неприкрытая боль. Казалось, что сознание Сансы, не сумев справиться с потрясениями, покинуло ее, оставив в бренном мире лишь телесную оболочку, доживающую отведенный ей век.

Такие душевные терзания не могли не отразиться и на внешности несчастной: ее густые волосы, горевшие, будто солнечные лучи, потускнели; под глазами, опухшими от слез, залегли мрачные тени; лицо с когда-то румяными щеками заметно осунулось. Со стороны казалось, что девушка обратилась в бледное привидение, бесцельно ходившее меж стройными рядами воинов, будто королевская тень. Вскоре все решили, что ничто не способно вернуть Сансе интерес к жизни: не помогали ни чудодейственные микстуры, ни верховые прогулки с Даарио, ни дружеские беседы с Дейенерис. Несчастная будто отрешилась от всего, не замечая привычного течения времени.

Как в тумане пролетело для нее завоевание Миэрина, остались позади не утихающие бунты знати, смерть Джоффри, приготовления к Юнкайской кампании, изгнание Джораха Мормонта, прибытие беглого лорда Тириона к королевскому двору, нереальной показалась даже свадьба Дейенерис. Девушка смотрела на мир невидящими глазами, воздвигнув нерушимую стену между своим сознанием и горькой реальностью, в которой она была обречена терять самых дорогих ее сердцу людей.

Не один месяц понадобился Сансе, чтобы горькие воспоминания о смерти близких изгладились в памяти, вернув страдалицу к жизни и позволив забываться по ночам беспокойным сном. Однако кошмары более страшные неотступно следовали за ней, заключая в плен, едва она закрывала глаза. И кошмары эти несли с собой всепоглощающий огонь, страх и безмолвное предупреждение о грядущей опасности. Девушка не понимала значения этих снов, не видела лиц, но огонь, терзавший плоть сотен несчастных, вдыхал в ее душу ужас, леденящий кровь и сковывающий члены.

Погрузившись в эти переживания, Санса и не заметила, как группа гладиаторов вышла на арену вновь открытой бойцовой ямы Дазнака. Многотысячная толпа взревела, приветствуя вошедших радостными криками и свистом. Перед королевской трибуной предстали два воина, облаченные в кожаные доспехи. Один из них был высок и мускулист, с виду напоминая буйвола, второй, наоборот – слишком тощий, чтобы составить достойную партию своему противнику, однако в каждой его мышце чувствовалась решимость и скорость, которая способна заставить склониться даже такую громаду.

Мужчина, облаченный в белую тогу, стянутую скрученным голубым платком, обвязанным вокруг шеи и талии, выступил вперед, отвесив королеве неглубокий поклон. Тяжелая леопардовая накидка, свисавшая с плеч, сковывала его движения, заставляя его пыхтеть от нестерпимой жары. Капли пота выступили на его бронзовом лице, увлажнив собой черную бороду и волосы. Вытянув руку, он обвел ею огромную арену, давая тем самым понять, что собирается обратиться к публике. Толпа мгновенно стихла, обратив на него взгляды темных глаз.

– Свободные жители Миэрина, – громогласно начал он, – с благословения жриц благодатей и Ее Королевского Величества, – глашатай указал на гордо восседавшую Дейенерис, облаченную в белоснежный наряд, украшенный серебряным ожерельем в виде дракона, – добро пожаловать на Великие Игры!

Произнося последние слова, мужчина многозначно повысил голос, демонстративно поднимая вверх руки. Толпа немедленно ответила ему еще более громкими криками и аплодисментами.

– Моя королева, наше первое состязание, – продолжил он, – кто же победит? Сильный или быстрый? – поочередно указывая на каждого бойца, бросил глашатай.

При этих словах Санса почувствовала, как ком подступил к ее горлу. Многозначно взглянув на Тириона, сидевшего по правую руку от Дейенерис, она тряхнула головой, чтобы отогнать непрошеные воспоминания. Перед ее глазами тут же предстал турнир в честь ее отца, устроенный Робертом Баратеоном. В тот день погиб сир Хью из Долины, сражаясь с противником, многократно превосходящим его по массе, но, не замечая негодования девушки, глашатай продолжал:

– Вскоре мы это узнаем.

Один из воинов выступил вперед, держа в руках небольшой меч, которым любили сражаться жители Вольных городов.

– Я сражаюсь и умираю за Вас, моя королева, – проговорил он с чисто браавосийским акцентом. Второй воин проделал тоже самое, слегка склонившись вперед.

На арене воцарилось молчание, ожидая решения королевы. Помедлив несколько мгновений, Дейенерис хлопнула в ладони и толпа взорвалась бурными криками. Гладиаторы молниеносно скрестили мечи, нанося друг другу тяжелые удары. Санса как завороженная смотрела за этим действом, видя воочию, как сила противостоит скорости, невольно сравнивая это увеселение с роскошными турнирами в Вестеросе.

– «У нас всё совсем иначе», – думала она, – «наши бои менее кровавы, более зрелищны. Люди на этой арене уподобляются диким животным, возвращаясь к своему варварскому началу».

Тем временем один из бойцов показывал чудеса ловкости, кружа вокруг гигантского воина, подобно леопарду, загнавшему буйвола. Он двигался по полю с такой быстротой, что казался неуязвимым для сокрушительных ударов соперника.

– Вот тот, мелкий, – с азартом проговорил Даарио, склонившись между Сансой и Дейенерис, – без сомнения ставить нужно на него!

– Я ни на кого не буду ставить, – отозвалась королева, метнув на своего телохранителя разгневанный взгляд.

– Короли и королевы не делают ставок, – вмешался в разговор Хиздар зо Лорак, новый муж правительницы Миэрина, – может Вам стоит найти того, кто поставит за Вас? – с легкой издевкой спросил он.

– Люди часто ставили против меня, когда я бился, – не унимался Даарио, положив руку на плечо Сансе, отчего та смущенно подалась вперед, – Ваш муж поступил бы так же – это ошибка новичка! —

обратился он к Дейенерис.

– Я всю жизнь наблюдал за боями на этой арене, и, по моему опыту, крупные бойцы побеждают намного чаще, – бросил Хиздар.

– Я думаю, что он прав, – вмешалась Санса, поражаясь своей смелости, – видя турнирные бои в Королевской Гавани, я не раз становилась свидетельницей поражения тех, кто по комплекции был слабее.

Даарио бросил на девушку одобрительный взгляд, искренне радуясь тому, что она наконец нашла в себе силы вернуться к реальности и стать из молчаливого наблюдателя участником событий.

– Вы когда-нибудь сражались на этой арене? Вы. Лично. Хоть раз пытались убить того, кто хочет убить Вас? – обратилась Дейенерис к мужу с выражением королевской надменности и презрения на лице.

Хиздар, чувствуя воинственный напор супруги, так и не нашел в себе силы ответить, пытаясь всеми силами сделать вид, что разворачивающиеся на арене события его заинтересовали.

– Когда я выходил на арену против такой громады, толпа видела лишь меня: худого и костлявого, – продолжил Даарио, – но у этих великанов есть один существенный недостаток – они медлительны. Ни один из них не мог помешать мне нанести удар, – не успел он закончить свою пламенную речь, как толпа взревела, увидев, как громила одним ударом меча снес голову своему противнику, заливая песчаную арену багровой кровью.

Хиздар победоносно улыбнулся, бросив уничижительный взгляд на Даарио, который отошел на несколько шагов назад. Санса, чувствуя, как тошнота подступает к ее горлу, прислонила к носу надушенный платок, надеясь, что он сможет отогнать дурноту. Видя, как Тирион неуверенно поерзал в своем кресле, бросая гневные взгляды на арену, Хиздар спросил, устремив на карлика взгляд своих черных глаз:

– Не одобряете, да?

– По-моему, в этом мире предостаточно убийств, – ответил новый королевский советник, – я могу скрасить досуг и без них.

– Верно, но я задам неприятный вопрос: какие великие свершения обходились без убийств и жестокости?

– То, что есть, легко спутать с тем, что должно быть, особенно если первое Вам выгодно, – философски заметил карлик, наблюдая за тем, как на арене показалась женщина, облаченная в доспех с мечом наперевес.

– Я говорю не о себе, а о необходимом условии величия, – продолжил Хиздар.

– Но это не величие, это – самая настоящая бойня. Варварство, – взволнованно пролепетала Санса, наблюдая за тем, как прислуга уносит окровавленное тело несчастного.

– Это часть культуры, часть великого народа, среди которого Вы сейчас живете, миледи, – продолжил мужчина, – почитая его традиции, Вы воздаете дань уважения нашим предкам. Бойцовые ямы – неотъемлемая часть Миэрина, который стоял столетия до нас, который будет стоять, когда наши тела обратятся в прах.

– Когда-нибудь и Ваш древний город станет прахом, – прошептала Дейенерис.

– Не с Вашей ли помощью, моя королева? – поинтересовался он.

– Все возможно, дражайший супруг, – невозмутимо прошептала она, повернувшись в сторону, чтобы ее ответ растворился в криках толпы.

Звук барабанов возвестил о начале следующей схватки. На этот раз пред взглядами толпы предстала настоящая воительница с гривой черных волос, связанных в высокий хвост. В ее решительных чертах читался немой вызов и готовность встретить смерть. Покрытые шрамами руки сжимали рукоять меча, будто он был частью ее тела, а черные глаза будто метали молнии, способные сразить любого противника.

– Моя королева, я уверен, что следующий бой ничуть не меньше порадует Ваш взор, – раздался голос глашатая, – в этом поединке насмерть схлестнётся самая известная женщина-гладиатор Берсена Черноволосая и огромный дикий вепрь.

Толпа взревела, приветствуя свою любимицу, впервые вышедшую на арену с тех пор, как Дейенерис издала указ закрыть бойцовые ямы. Женщина выступила вперед, приветствуя королеву, которая, хлопнув в ладони, объявила начало боя.

По бойцовой яме пронесся скрежет открывающегося затвора, и с леденящим кровь в венах визгом на арену вырвался огромный кабан. Пробежав по полукругу вдоль трибун, он заметил свою жертву и, нервно ударив копытом о песок, ринулся на нее. Воительница резко отскочила в сторону, нанеся касательный удар по спине животного. Вепрь издал хрипящий визг, но продолжил свои атаки с еще большим напором.

– Это самая настоящая дикость, – едва шепча, бросила Санса, наблюдая за кровавым зрелищем.

– Эта женщина – опытный боец, – вмешался Хиздар, – у нас ходят легенды о другом бое, произошедшем в одной из бойцовых ям Астапора. Там в смертельном поединке с быком схлестнулась девятилетняя девочка.

– Это невыразимая жестокость, – отстраненно заметила она, а потом добавила в пустоту, – слава Богам, что Джоффри ничего не знал об этих забавах, иначе королевство, итак погрязшее по колено в крови, окончательно захлебнулось бы.

– Не волнуйтесь, моя дорогая, победа осталась за малышкой, – продолжил мужчина, будто не замечая последней фразы девушки.

Тирион бросил на Сансу понимающий взгляд, продолжая наблюдать за событиями, раскинувшимися на бойцовой арене. В этот момент кабан, пользуясь дезориентацией женщины из-за сильного удара, сделал резкий рывок вперед, пропарывая ей живот своими бивнями. Несчастная издала хрипящий стон, кровь хлынула у нее изо рта, но опьяненный пылом схватки зверь продолжил терзать ее несчастное тело, разбрасывая внутренние органы по песку под одобряющий рев толпы.

В этот раз Санса не сдержалась – согнувшись пополам, она уткнулась себе в колени, пытаясь удержать рвотные массы, готовые в любой момент вырваться наружу. Тем временем новые бойцы вышли на арену, встреченные всеобщим ликованием.

– А теперь, моя королева, – объявил глашатай, – с искренней радостью в сердце, я объявляю последний бой, групповой бой чемпионов, – после театральной паузы продолжил он.

Это объявление было встречено таким ликованием и воодушевляющими криками, что толпа буквально подскакивала со своих мест, приветствуя выходивших на сцену гладиаторов. Казалось, даже земля содрогнулась от громких аплодисментов, взбудораживших весь город.

– Что происходит? – поинтересовалась Дейенерис, не понимая восторга толпы.

– Сейчас будет самая популярная и любимая народом часть представления, – пояснил Даарио, присаживаясь на корточки возле Сансы. Мужчина нежно, с выражением смиренного вожделения провел рукой по ее спине, подавая девушке кубок холодной воды.

– Главным в гладиаторских боях является зрелищность, – продолжил Хиздар, – групповые бои наиболее кровавая часть действа. До десяти бойцов одновременно сходятся на арене, вооруженные разными видами оружия, чтобы умереть под громкие крики толпы.

Дейенерис взглянула на арену, где перед ней в ряд выстроились шестеро бойцов, с молчаливой решимостью ожидающих ее позволения.

– Позвольте Вам представить наших чемпионов, моя королева, – продолжил глашатай, – итак, встречайте: один из самых прославленных бойцов Миэрина – Пятнистый Кот, – мужчина, облаченный в леопардовую шкуру, выступил вперед, сделав чинный поклон; Гогор Великан, темнокожий воин с золотым кольцом в носу встал на место своего предшественника; Белакво Костолом, – продолжал глашатай, наблюдая за реакцией толпы, когда боец с огромным цепом в руках выступил вперед, – Двуликий, – возвестил мужчина и толпа взорвалась буйными рукоплесканиями. – И, наконец, Стальная Шкура и Каррамон Несчетный.

Люди на трибунах неистово бесновались, предчувствуя зрелищную схватку, их крики заставляли древнюю арену содрогнуться. Санса, все еще не поднимавшая головы, прижала ладони к ушам, чтобы заглушить звук кровавой резни, которая последует вслед за хлопком Дейенерис. На мгновение застывшая тишина резко оборвалась, и снова арену огласил звук оружия и стоны раненых в бою гладиаторов. Сильнейшие мужи Величественного города сражались и умирали под одобрительные крики толпы, и никто не мог помешать этому безумию, заставлявшему кровь кипеть.

Вот, заливаясь кровью, на земле распластался один из них; за ним, издав булькающий звук перерезанного горла, рухнул второй; потом отрубленная голова третьего покатилась по песчаной почве ристалища, а следом рухнул и четвертый боец. Их осталось только двое: два сильнейших, два любимейших зрителями, два великих. Они со скрежетом, высекающим искру, скрестили аракх и меч, обливаясь потом и кровью своих соперников. Сошлись в бою, будто две стихии, сметающие все на своем пути. В этот момент затихли крики на трибунах, казалось, люди даже перестали дышать, а птицы – петь, завороженные этим зрелищем. Несмотря на свои колоссальные размеры, воины были удивительно проворны, хитры и непредсказуемы. Их атаки были яростны и смертоносны, будто боги войны сошли на землю, чтобы поразить смертных небывалым зрелищем, берущим свое начало из первобытного соперничества сильнейших.

Санса, пораженная молчанием толпы, заинтересованно подняла рыжую головку, чтобы посмотреть на битву. Лишь беглого взгляда на это кровавое действо хватило для того, чтобы сердце девушки прекратило свой размеренный стук. Теперь оно не просто билось, оно рвалось из груди, наполненное надеждой и благоговейным трепетом. Несмотря на шлем, закрывавший большую часть лица, каждое движение огромного воина, облаченного в помятые вестеросские доспехи, казались девушке удивительно знакомыми. Высокий и быстрый, он сражался со свирепостью дикого зверя: льва, волка, а может быть даже пса.

– «Пса!» – молнией пронеслось у нее в голове.

Санса нервно вцепилась руками в боковину кресла, бросив взволнованный взгляд на Тириона Ланнистера, с не меньшим волнением наблюдавшего за схваткой. На миг их глаза встретились, и в них девушка увидела молчаливое подтверждение собственных догадок. Это был не сон, не призрачная химера, перед ней наяву сражался человек, которого она давно похоронила в своем сердце: его кровь, стекающая по щеке, доказывала это. Он был жив, Сандор был жив.

Санса подскочила к краю трибуны, вцепившись в перекладину, и, все больше убеждаясь в правоте своих предположений, буквально пожирала взглядом воина, один за другим отражавшего быстрые удары. Девушка пыталась вернуть себе спокойствие, пыталась вернуться в свое кресло, но силы оставили ее и неконтролируемый крик сорвался с ее губ:

– Сандор!

В этот момент внимание всех присутствующих обратилось к королевской трибуне, откуда доносился этот душераздирающий зов. Воин бросил мимолетный взгляд на девичью фигуру, но и этого секундного промедления, едва не стоящего ему жизни, хватило для того, чтобы противник нанес полосной удар ему в грудь. Боец согнулся, прижимая ладонь к сердцу, и под крики, вновь взорвавшие трибуны, попятился назад. Дальше для Сансы все разворачивалось, как в тумане. Она не помнила, как воину удалось сразить своего соперника, не слышала рёва толпы, не замечала взглядов присутствующих, неотрывно следящих за ней с того момента, как она поднялась с кресла. Все это пролетело для нее одним мгновением, и впоследствии она даже не могла вспомнить детали того, что предшествовало этому туману.

Как бы то ни было, битва завершилась победой воина, которого народ прозвал Двуликим из-за огромного ожога, изуродовавшего половину его лица. В последние минуты сражения соперник был настолько уверен в своем триумфе, что допустил непростительную ошибку. Оставив раненого Сандора, гладиатор начал призывно заигрывать с толпой, опьяневшей от собственного успеха. Он настолько увлекся зрительскими восхвалениями, что не заметил, как поверженный противник поднялся на ноги, накинувшись на опешившего воина. Его сноровки хватило лишь на то, чтобы отразить несколько ударов, но утраченная концентрация неминуемо подвела его. Последний удар Клигана рассек несчастному грудину от ключицы до пупка, обрывая нить жизни прославленного бойца.

Толпа рукоплескала, приветствуя нового чемпиона. Подняв залитый кровью шлем, мужчина, опираясь на собственный меч, пошел к королевской трибуне, чтобы по обычаю воздать почести королеве и получить награду. Неожиданно победитель выхватил копье из трупа поверженного гладиатора и метнул в сторону королевской трибуны. Копье со свистом пролетело около уха Сансы, вонзившись в человека, стоявшего за спиной Дейенерис.

Даарио с быстротой гепарда подскочил к испуганным женщинам с обнаженным аракхом, закрывая их собой.

– Сыны Гарпии, – прорычал он. – Защищайте королеву!

В этот момент с трибун донеслись испуганные вопли толпы, начавшей беспорядочно метаться меж высоких ярусов. Со всех сторон к королевской трибуне приближались сотни вооруженных мужчин, облаченных в бронзовые маски гарпий. Медленно замыкая смертоносный круг, они со всех сторон обступали королевскую трибуну, убивая мечущихся от страха горожан и Безупречных, пытающихся оказать сопротивление. Люди, спотыкаясь о кровоточащие тела, устремились к выходу, убивая в возникшей давке десятки человек.

– Матерь Всеблагая, спаси нас, – взмолилась Санса, с ужасом воззрившись на ужасающую картину.

Девушка взглянула на арену, пытаясь найти взглядом своего спасителя, но Клигана нигде не было видно, лишь ужасающие крики и стоны умирающих разносились по округе.

– Спасайте женщин, – скомандовал Даарио, приближаясь к Дейенерис, мертвой хваткой вцепившейся в руку Сансы.

– Бежим, – прокричала королева, увлекая за собой подругу, – через выход для гладиаторов.

Девушки ринулись к небольшому помосту, спускаясь на песчаную арену, следом последовал Тирион и Миссандея, а так же замыкавшие процессию Даарио и остатки отряда Безупречных. Казалось, из этого плена не будет спасения, все новые и новые отряды Сынов Гарпии обступали их со всех сторон, рассеивая ряды королевских защитников, пока, наконец, в десятки раз превосходящее вражеское воинство не сомкнулось в смертельное кольцо в самом центре ристалища. Беглым взглядом Санса встретилась с Сандором, сражавшимся сразу с пятью бунтовщиками, а потом и он скрылся из вида, поглощенный безумной толпой. На миг ей вспомнился бунт в Королевской Гавани, и детская вера в то, что Клиган и сейчас сумеет вырвать ее из лап смерти, проросла в ее сердце, но, когда бойцовую яму накрыла огромная темная тень, надежды оставили ее.

Крик, который ей еще никогда не приходилось слышать, заставил в ужасе замереть и друга, и недруга. В этот момент Санса увидела небывалое зрелище, память о котором она пронесет через всю свою жизнь. На огромных черных крыльях, способных закрыть солнце, на арену опустился дракон. Раньше она видела его издали, когда своими размерами он едва превосходил ягненка, теперь же Дрогон достигал поистине небывалой величины. Один его вид заставил обратить в бегство десятки нападавших, в ужасе побросавших оружие.

– Дрогон, – прошептала Дейенерис с выражением материнской любви, отравленной примесью горького страха в голосе.

Обдав нападавших огненной лавиной, дракон принялся разрывать на части их тела, пожирая людские трупы. В тот миг паника поселилась в сердцах каждого, кто стал свидетелем этого зверства. Неконтролируемая ярость от осознания собственной беспомощности заставила оставшихся взяться за копья, чтобы остановить разбушевавшегося зверя. Сыны Гарпии десятками падали, сраженные огнем. Тлетворный запах горящей плоти заполнил воздух, заставляя присутствующих бороться с рвотными позывами, однако, не смотря ни на что, бойня продолжалась. Оглядев взглядом ристалище, Санса увидела Клигана, который бился в нескольких метрах от нее. Дрогон, ведомый запахом крови, кинулся туда же.

В ту секунду отвага, загоревшаяся в ее сердце, победила страх, с которым она прожила несколько лет. Вырвавшись из рук Даарио, она кинулась к дракону, вставая меж ним и воином, в ужасе отшатнувшимся от огненного потока. Сама не зная, откуда у нее появились силы, девушка, будто желая закрыться от пламени, выставила руки вперед, спасаясь от нестерпимого жара, вырывающегося из оскаленной пасти. Но истинный ужас в нее вселило то, что она увидела, а точнее почувствовала дальше. Казалось, что самый страшный кошмар, воочию предстал перед ней, обнажая скрытые туманом подробности.

Санса почувствовала солоноватый вкус крови на своих зубах, жар, поднимающийся из груди, но необъяснимее всего было то, что открылось ее взору. А увидела она себя и Клигана, обхватившего ее в кольцо сильных рук, будто со стороны, будто чужими глазами. Она почувствовала силу, которая таилась в каждой ее мышце, почувствовала острую боль от вонзенного в кожу копья. Ярость, страх, неопределенность поглотили ее, наполняя разум догадками. И тут четкое осознание того, что ее сознание каким-то образом оказалось заключено в чужом теле, заставило девушку отступить назад. Одним Богам ведомо как, но Санса оказалась заключена в теле Дрогона, она слышала его мысли, чувствовала его боль, будто она – это и есть Дрогон. Девушка слилась с ним настолько, что невозможно было понять, где заканчивается она, и начинается он.

– «Мы должны улетать», – проговорила она себе, надеясь на то, что тот, другой, заключенный в этой оболочке, услышит ее.

Острая боль от очередного копья пронзила ее шею, Санса почувствовала, как внутри нее всё клокотало от желания расправиться с обидчиками. А потом девушка вновь взглянула на себя сквозь кровавую пелену, застилающую глаза. Хрупкая и беззащитная, она встала непроходимой стеной, отделяя всех, кто был ей дорог от смертельного пламени. Девушка видела, как глаза ее закатились, как тонкая струйка крови хлынула из носа, алыми каплями падая на розовое платье, она видела, как Клиган пытается закрыть ее собой, оттесняя из гущи событий. И чем дальше он уносил ее от дракона, тем слабее становилась связь с ним.

– «Нужно торопиться, быстрее», – шепнула она ему, а потом, сквозь туман, увидела белоснежную руку Дейенерис, протянутую к ней. В белесой пелене растворились черты ее лица, фигура Даарио, осталось только ощущение единения с этим летающим гигантом минувшей эпохи.

Санса почувствовала, как Дейенерис вскарабкалась ей на спину, ухватившись за острые шипы, как провела рукой по окровавленной шее, а потом услышала такую знакомую, но в тоже время чужую команду:

– Вла, – произнесенную королевой.

Девушка не знала валирийского, но интуитивное понимание происходящего, а также горевшее в ее душе желание покинуть кровавую арену сделали свое дело. Поднявшись на задние лапы, она взмахнула крыльями, с трудом поднимая в небо массивную тушу. Санса чувствовала, как под когтями крошится черепица на крыше, чувствовала, как они цепляются за кладку бойцовой ямы, а потом воздушный поток подхватил ее в свои объятия, и девушка полетела.

Ни с чем несравнимое чувство свободы и радости овладели ей. Она хотела взглянуть на исчезавшую вдали арену, на город, раскинувшийся на берегу залива, но ничего не видела. Пелена, которая заволокла ее глаза, становилась все гуще и гуще, а потом незримая связь с драконом оборвалась, оставив после себя лишь пустоту и неопределенность.