Текст книги "Тридцать пять минут и три года (СИ)"

Автор книги: Dracore Kien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Судороги, проходившие сквозь тело Хакса, превратились в одно сладкое, щемящее чувство, залившее тело по горло, и он крепче вцепился в рога, нависая сверху, до будущих синяков упираясь пятками сапог в поясницу и так же жестко кусаясь в ответ.

Ярче. Быстрее.

Больше.

Кровь залила Фетчу ладонь, но Хакс боли уже не чувствовал. Как будто кто-то – толчок, и мир перед глазами вдруг прояснился до мельчайших деталей – постепенно перевел нервную систему в другой режим и смешал рецепторные зоны в мозгу.

Капитан крепче сжался вокруг полностью погруженного в собственное тело члена и сдавил ладонь на боку.

– Сильнее, – на одном дыхании рыкнул он в ухо забрака.

– Безумец, – так же свирепо прошипел Фетч и грубо дернул иглу, чтобы та повернулась в теле, а потом перевел вибрацию на полный режим. Сталь взорвалась значительно большей энергией, мощно вибрируя в ране, и забрак не отставал ей в жесткости.

Рука сошла с обезумевшей иглы и почти сразу поймала Хакса за горло, размазывая по нему кровь. Несмотря на нее, схватился он жестко, наполовину перекрывая воздух, когда огненные глаза впились в капитана жаждущим взглядом, а грубые движения не прекращались ни на секунду.

Отдельных действий Хакс уже не воспринимал. Дрожь была не своя, низкий гул не бил по ушам, но отдавался в костях затылка, внутри всё сжалось в один жгущий, вибрирующий по нервам ком, а воздух, которого и так хватало, отказывался втягиваться в трахеи.

В другое время и с другим партнером Хакс бы поддался мгновенной слабости обмякнуть, подчиниться и застонать от удовольствия.

Но не сейчас.

Сейчас Хакс вцепился дрожащей рукой в руку Фетча и вонзил ногти в кожу, до крови её процарапывая. Правая сторона тела больше ничего не чувствовала, но нервы ежесекундно заходились истерической отдачей. Мозг был перегружен, на зрение наплывала чернота, сердце от нехватки кислорода ломало виски, но Хакс не собирался проигрывать – тем более без прикосновения к себе, чего бы это ни стоило.

С хрипом втянув хоть какой-то воздух, он на каждом новом движении, на каждом входе до упора стал пульсирующе сжиматься, раздразнивая, как он надеялся, до окончательного предела.

Но Фетч тоже не намеревался закончить первым. Тут играло упрямство и гордость – Хакс не признавал себя жертвой, но он должен был ей быть, и такого странного “поражения” полковник принимать не хотел.

Он предпочел отпустить горло человека, и, пока тот не начал ему мешать, вцепился в иглу, выключил ее и резко выдернул. Без прелюдий, без ласки острие воткнулось в кожу над солнечным сплетением, и уже через миг вся сталь вошла вглубь, пронзая крупное сплетение нервов.

Мир вырубился перед глазами до давящих пятен, и Хакс всё же не выдержал, с прерывистым гортанным стоном выгибаясь навстречу палящей боли, но тут же в кровь прокусил нижнюю губу, затыкаясь. Почти сразу Фетч освободившейся рукой взялся за его член, и кровь работала отличной смазкой при синхронном движении рукой и возобновившимися резкими толчками в глубине.

Слишком, слишком, переборно сильно, тело свело так, что уже никакой вдох не был возможен, вокруг иглы жгло огнем, которого Хакс никогда не испытывал в своей жизни, но, проиграв со стоном, всё-таки сдаваться он намерен не был. Ладонь вцепилась в руку на члене, и капитан опять впился в нее ногтями, в то время как захлебывающийся мозг приказал телу еще раз податься навстречу.

Движение шевельнуло иглу, ощутимо протирая её о нервы, Хакс широко распахнул глаза, хрипя от недостатка кислорода и из последних сил еще раз, куда более неловко и криво насаживаясь на полковника.

И от этого последнего, скованного рывка Фетч послал нахер честь, наклонил голову и снова впился в оставленные им же укусы на плече, после чего резко надвинул капитана на себя, рыча и наконец изливаясь в него.

Сердце бешено стучало в голове, щемящей болью отдаваясь где-то в груди, сверху наваливалась тяжелая темнота, но как только Хакс ощутил еще больше жара внизу, он отпустил. Отпустил, и тут же те клетки тела, которые еще не ощущались отдельно, прошило электрическим током, и капитан сначала вжался стертой до крови спиной в стену, а потом выгнулся вперед с хрустом межпозвоночных дисков. Если тело могли свести еще больше, то его свело, потому что Хакс провалился в черноту, где единственным, что оставалось, было взрывающе больное наслаждение самоубийцы.

Он вроде бы закричал, хотя, учитывая отсутствие кислорода в легких, скорее слабо захрипел, сдирая горло.

Удовольствие поутихло, но не сходило на нет, вместо низа живота собравшись под грудью, и через удар сердца превратилось в мучение, которое Хакс не мог больше терпеть.

Воздуха.

Сознание стремительно угасало, капитан мысленно вцепился рукой поверх иглы, но снаружи пальцы мертвой хваткой сжало на запястье Фетча, а сам Хакс ничего не увидел из-за слоя ватной черноты.

Не заметить приближающуюся потерю сознания было невозможно. Это не было наилучшим знаком, и потому полковник тут же отпустил Хакса и, несмотря на его хватку, быстро вытащил иглу.

Крови было неприлично много. Забрак аккуратно вышел из обмякающего тела, перехватил Хакса на руки и потащил в душ. Скоро уже прозвенит отбой, а злость и страсть, несмотря на мощную разрядку, еще оставались в теле. Придется, как и планировалось, оставить иглу в теле капитана и поиграться на расстоянии…

Полковник внес Хакса в душ, тут же включил теплую воду и, не опуская на пол, подставил его мягкому потоку.

Первым в возвращающемся сознании проявился звук шумящей воды. Потом Хакс приоткрыл глаза. Потом зрение сфокусировалось обратно.

А затем начало медленно и постепенно ощущаться собственное тело. Сначала пульсирующее жжением онемение в солнечном сплетении, затем – бок.

Капитан еле двигающейся рукой схватился за плечо Фетча и сжал зубы от боли, хотя та еще явно не вступила в свои права целиком.

И все-таки он сделал то, зачем пришел. Он пришел за болью и дракой, и он получил и то, и другое. Более того, в той мере, в которой было возможно, он победил.

На смену ярости и жажде мести пришло измученное, но удовлетворенное опустошение.

– Я могу встать, сэр, – тихо произнес Хакс.

– Я этому рад, – усмехнулся в ответ Фетч и аккуратно поставил его на ноги, чтобы смыть с рук кровь. Взгляд с изучающим интересом заскользил по капитану – теперь он уже не выглядел таким бодрым и дерзким…

А игла так призывающе лежала неподалеку, около раковины, вся в свежей крови, еще не застывшей до конца.

В этот момент Хакс сдавленно застонал и прижал свободную руку к боку, из которого не переставая струилась кровь, а затем размазал ее, проведя рукой ко второй, гораздо более мелкой, но едва ли не более болезненной ране. Дыхание всё еще периодически застывало в груди.

Боль с каждой секундой проявлялась всё отчетливей, и капитан отпустил остатки стойкого выражения лица, покорно и страдальчески глядя на полковника.

Тот лишь хмыкнул презрительно и сам встал под струи воды, чтобы смыть остатки крови и пота с себя. Долго забрак под водой не нежился и почти сразу вышел, подхватил большое черное полотенце и принялся вытираться.

– Уже почти отбой, капитан, – напомнил забрак, голодно смотря на Хакса.

– Да, сэр, – негромко произнес тот и постарался максимально смыть с себя все следы произошедшего. Кровь из солнечного сплетения уже почти не подтекала, потому что края прокола сомкнулись. С растянутой мощной стимуляцией и движением раной в боку дело обстояло хуже. В результате Хакс просто зажал её рукой и вышел из-под воды.

Забрак довольно оскалился и кинул ему запасное полотенце:

– Вытритесь, потом одевайтесь. Китель не застегивать. Обувь там же, где одежда, – он качнул головой в сторону комнаты и вышел из ванной.

Ходить было адски больно, но Хакс еще не закончил. Он насухо вытерся, радуясь тому, что на черном не видно разводов крови, и выбрался из душевой, чтобы добраться до сваленной в кучу одежды и приняться одеваться. Футболка опять пошла в качестве тряпки, которую он прижал к боку.

Хакс бережно поднял с пола китель, недоумевая, как вообще мог его вот так бросить, и ремень и выпрямился. Багровое пятно на бриджах от накапавшей с бедра во время секса крови теперь прикрылось полой верхней одежды, которой, к счастью, не досталось.

Но нужно было срочно выдать что-нибудь… вызывающее.

Фетч, который за это время уже успел одеться и даже вымыть иглу от крови, теперь подошел с ней к компьютеру и проверил новые сообщения – ничего. Потом подумал и глянул на Ликса через камеры – спит в кровати.

Однако что с ним сделать, полковник подумать не успел, как Хакс вдруг хрипло рассмеялся, неожиданно громко даже для самого себя, продолжая прижимать руку к боку, чтобы не запачкать форму.

– Что за смех, капитан? – ровным голосом спросил Фетч, пряча удивление и какое-то негодование.

Хакс повернул голову к полковнику и столь же ровно ответил:

– Я просто горд своей маленькой победой, сэр. И считаю, что цена за неё выдалась подходящая.

Фетч почувствовал себя так, будто его ударили – настолько ответ Хакса, рыжего наглого человека, что только что хрипел и не мог дышать под ним, его удивил.

– Какой еще победы, капитан? – с ноткой мрачной угрозы поинтересовался забрак, поигрывая виброиглой в пальцах и внимательно смотря Хаксу в глаза.

Тот померял глазами расстояние от иглы до себя и поднял их обратно, встречаясь с рыжим взглядом Фетча.

– Постельной вне постели, – Хакс глухо хмыкнул и покачал головой. – Я помню ваше обещание про вторую иглу, сэр.

И с этими словами он подошел ближе, складывая руки с ремнем и футболкой за спиной и открывая полковнику тело.

Фетч почувствовал, как в нем начинает клокотать настоящая злоба, закипая могучим вулканом. Хакс подставлялся так, будто совершенно не боялся ни боли, ни его. Будто он нарывался получить еще иглу… Мозг не успел уловить соображение, что это довольно странно, потому что Фетч уже приблизился к Хаксу вплотную, нависая над ним, и медленно процедил сквозь зубы:

– Неужели вы забыли ощущение от иглы в теле, что так легко ее выпрашиваете?

Острие пропороло кожу в районе желудка и быстро пошло вглубь, при этом Фетч еще и проворачивал ее вокруг своей оси, намеренно не поддерживая подчиненного.

Достаточно бледное лицо Хакса побелело еще сильнее, но он не отшатнулся – только расслабился привычно, удерживая тело от большей боли, и на несколько мгновений крепко прикусил нижнюю губу.

– Если боль всё равно придет, – шепнул он, отрешенно глянув в глаза начальника, – то бояться её бессмысленно, сэр. Легче принять.

– Хватит ли вам сил принять ее всю? – мягко поинтересовался полковник, плавно вгоняя иглу глубже и продолжая пальцами ее прокручивать. – Особенно если за дерзость болью платить будете не только вы.

Последнее Фетч проговорил с прямой угрозой, а потом выпрямился, строго смотря на Хакса, протянул руку и легким движением пальцев не глядя увеличил изображение, приходящее из каюты Ликса.

Тот спал в позе эмбриона, скатав часть одеяла в комочек и прижимая его к груди.

– Вы ведь не хотите, чтобы он платил за вашу дерзость, капитан?

Игла наконец погрузилась до конца, прошив что-то, что мышцами не являлось, и Хакс содрогнулся всем телом от пронзившей тело боли пополам с приливом тошноты. Хотя от последовавших слов о Ликсе капитану поплохело куда сильнее.

Он дал слово.

– Не хочу, сэр, – свистящим шепотом ответил Хакс. – Виноват, сэр.

Но этого разозленному забраку было мало. До отбоя было совсем мало времени, и потому включение иглы сейчас точно оставило бы Хакса в каюте на всю ночь, так как хождение по Финализатору после отбоя даже с разрешением привлекло бы чье-нибудь внимание.

Это было недопустимо.

Поэтому Фетч оперся поясницей о стол, забрал с него что-то, скрестил руки на груди и продолжил давить на Хакса:

– Вы уже дважды успели сыграть против меня, даже имели наглость не сдаться мне на моем члене. Ваше бунтарство недопустимо. И вам придется запомнить ваше наказание, будьте так любезны.

Он повернулся к экрану, нажал на пару кнопок, ввел коды и пододвинулся к микрофонам компьютера.

“ЛИКС!” – резко рявкнули динамики у кровати, отчего врач мгновенно подскочил, как ошпаренный, и с ужасом уставился прямо в камеру, в глаза Фетчу:

– Хозя?..

– Ледяной душ. Живо. В чем есть, – уже не так громко, но жестко приказал полковник, а затем отошел от экрана и, молча передвинув Хакса за плечи, чтобы тому было лучше видно, переключил камеру на ту, что была в ванной.

Ликс только кивнул и тут же вскочил с кровати, парой секунд позже прямо в ночной одежде выпрыгивая в тесный душ, где вода лилась только сверху, на голову. Перепуганный врач переключил температуру на минимальную и тут же включил воду. Когда ледяные струи ударили тонкое тело, Ликс болезненно вскрикнул от шока, охватывая себя руками и дрожа от холода: зуб на зуб едва попадал, и из-за облепившей его одежды было особенно хорошо видно, какой он худой и хрупкий.

– Х-хоз-зяяин… П-почему? – дрожаще спросил он, опять смотря в камеру.

– Скажете ему, почему? – шепотом поинтересовался Фетч на ухо Хаксу.

Тот не отрывал от экрана застывших глаз.

Сладкий вкус едва ли не торжества, что до сих пор ощущался под языком, обратился в горький пепел, и Хакс глубоко и часто задышал, пытаясь прогнать опять подкатившую к горлу тошноту. Хотелось выдернуть из себя иглу и вогнать в один из этих насмешливых рыжих глаз, а затем врубить вибрацию так, чтобы забраку разорвало мозг.

Он обещал, обещал, обещал. Бессильная ненависть, опять заполонившая сознание, не получила выхода, и кокон уверенности, в который завернулся Хакс до входа в эту треклятую каюту, треснул по швам, боль полыхнула, выводя ярость не на ком-то еще, а на своем собственном хозяине, и капитан со сдавленным стоном рухнул на колени, переломившись где-то глубоко внутри самого себя. От не мягкого столкновения с полом бок прострелило судорогой, а желудок снова сжало, и капитан с жалким всхлипом согнулся на иглу, чувствуя, как она ненавязчиво, хотя очень отчетливо протыкает глубже, но отчаянно желая боли физической, чтобы душу прекратило выворачивать наизнанку.

Этот хренов “один солдат”. Если бы только Хакс сразу отнес запись адмиралу, то… Ликс с наибольшей вероятностью был бы мертв. Что, может быть, и лучше той участи, к которой он был приговорен сейчас.

Но врач все эти три года находил, для чего жить.

Хакс опять негромко, но протяжно и мучительно застонал, а потом повалился вперед на выставленную руку, хрипя от боли. Его бы стошнило, если бы он успел хоть раз сегодня поесть. Мышцы резко сжало, и из уголков глаз брызнули горячие слезы, вызванные совсем не физической болью, а еще через пару мгновений он подставил и вторую руку, которой до этого неосознанно касался шляпки иглы.

Колени подогнулись, капитан сел на них, с остервенелой злобой получая больное удовольствие от того, как мучительно растягивается об иглу тонкий слой мышц, а затем подогнулись и локти, и Хакс полностью обмяк, утыкаясь лбом в пол перед черным сапогом полковника и сцепляя оказавшиеся перед головой ладони в замок.

Всё стихло.

Фетч стоял на месте еще несколько секунд, наслаждаясь видом прогнувшегося и покорного Хакса. Гребаный ублюдок. Умный, упрямый, да еще и играть умеет. С ним надо держать ухо востро и ни в коем случае не давать свободы маневра.

Но сегодняшняя игла сделает свое дело и превратит его жизнь в ад.

“Хороший мальчик. Всё, заканчивай,” – сообщил динамик Ликсу, и тот, помявшись еще пару секунд, протянул руку и стал дрожащими пальцами менять температуру на более теплую, чтобы прогреться. Когда ощущение пронизывающего холода наконец ушло, врач выбрался из душа и принялся снимать всю промокшую насквозь одежду.

Фетч же уже отвернулся от монитора, еще раз глянул на Хакса и поставил ногу на его спину, надавливая как раз со стороны иглы.

– За каждый ваш проступок отныне платить будете не только вы, но и Ликс, – холодно проинформировал полковник. – И если я узнаю о попытке доноса или сопротивления, я подумаю, подберу момент и сломаю Ликсу его чудные пальцы. Все понятно?

– Да, сэр, – еле слышно прохрипел Хакс, не делая ни малейшей попытки прогнуться или отстраниться. Кровь из бока потекла под живот, и капитан прижал ладонь к коже, не давая ей капнуть на пол.

В голове, кроме десятков матерных слов крутилось только: “Это последний шанс”.

Если что-то пойдет не по плану – если Гаррас посчитает, что он просто умеет хорошо играть… Пальцы – всё для хирурга. Когда Фетч испортит Ликсу руки, он окончательно доломает ему жизнь. А сам Хакс сможет смело начинать звать Фетча хозяином и вести себя, как абсолютно покорная марионетка.

– Хорошо. Вставайте и идите прочь, скоро отбой, – полковник напоследок легко пнул Хакса по ребрам выше иглы и отошел на полшага.

Даже легкий удар отдался в иглу, и капитана опять неприятно замутило. Но он встал и, обвязав подобранную футболку вокруг пояса, чтобы кровь не протекла сквозь форму, застегнул сначала китель, а потом и ремень, который уронил на пол во время падения.

– До встречи, сэр, – скорее с вопросительной интонацией сказал Хакс, на всякий случай не рыпаясь к двери, если забрак еще не закончил с ним.

Но тот кивнул, нащупал пульт и открыл дверь каюты, выпуская Хакса за порог.

– Доброй ночи, – недобро усмехнулся полковник, уже предвкушая, как виброигла начнет свой танец в теле человека.

========== Глава V ==========

Через пятнадцать минут Хакс, отчаянно старавшийся не хромать в коридоре, уже прижимался спиной к двери внутри собственной каюты. Ремень и китель моментально отправились на стул, капитан разулся и уронил футболку на ближнюю к ванной ручку компьютерного кресла. Пусть адмирал, если он смотрит, видит кровь.

Гаррас сказал, что ему потребуется десять минут, чтобы понять, что Хакс не блефует боль. И еще двадцать пять, чтобы провернуть операцию.

Полчаса уж он как-нибудь потерпит.

Хакс упал в кресло, надеясь, что верно рассчитал и компьютерная камера тоже соединена с фетчевской системой, а значит, его более чем хорошо видно. И широкую шляпку иглы тоже.

Он глянул на часы над дверью, готовый поставить голову на то, что в них вмонтирована одна из камер, – и Фетч по ту сторону экрана усмехнулся, когда взгляд поднялся практически точно на него.

Контролер иглы, доселе крутимый полковником в пальцах, пискнул, включаясь, и забрак охотно нажал на максимум, только через пару секунд переводя в мягкий режим.

***

– Адмирал, Хакс вернулся в каюту. У него кровь, – обратился к Гаррасу его второй адъютант, Джос Никкан, внимательно следивший за капитаном через свой датапад. Джос лично нашел код камер в каюте Хакса через облачные сервера и подключился к ним.

При этом кто бы еще ни смотрел через эти камеры, он не мог и подозревать о слежке.

– Пока не доказательство, – покачал головой Гаррас, но протянул руку в ящик стола и извлек оттуда переговорный визор, крепившийся на голове с помощью наушника и носового пада. – Я не очень верю, что капитан пошел на членовредительство, чтобы подставить полковника, но и Фетч никогда не давал повода сомневаться в своей верности Первому Ордену.

Адмирал перелистнул страницу на галоэкране и хмуро зацепил визор за правое ухо.

– Джос, подключи меня.

***

Где-то тогда же, когда Гаррас сказал это, Хакс согнулся пополам и с воплем вцепился в компьютерный стол, за которым сидел, оглушенный жуткой болью. Отдача взорвалась и в задетых нервах солнечного сплетения, и в боку, и прозвенела по легким, и капитан еще долго хрипел, тяжело сглатывая, не в силах отдышаться, когда игла перестала рвать болью и осталась на уровне удушливой тошноты и коротких судорожных вспышек.

Фетч довольно дернул уголком губ, смотря на то, как страдает Хакс, будучи не в силах не то что двигаться – дышать нормально.

Забрак расслабленно откинулся в кресле и перевел иглу в колебательные вибрации, плавно нарастающие, а потом на пять секунд вспыхивающие на максимум. Вскоре можно будет и неритмично устроить…

***

– А как же его драки? – резковато заметил Джос, перетранслируя изображение на визор адмирала. – Почти все его противники в рукопашной выходили покалеченными.

– Он забрак, – строго ответила Джер, также следящая за Хаксом через датапад. – Неудивительно, что он может наносить травмы.

Женщина болезненно поморщилась, когда капитан судорожно перегнулся через ручку кресла и затрясся так, как будто его тошнило – к сожалению, с той стороны не было камер, а объективу в изголовье мешала длина кровати. Но совсем не верилось, что можно так играть боль и так лгать.

Гаррас к разговору адъютантов прислушивался мало. Равно как и не смотрел уже на отчет, замерший перед ним в голубоватом свечении, потому что внимание приковывал сидевший боком к камере с наиболее полным обзором Хакс, теперь снова сжавший пальцами компьютерный стол.

Жаль, не было возможности взглянуть на него фронтально.

Внешне с ним ничего не поменялось, и это вызывало подозрения. Тошноту и боль можно было сыграть, но хотя бы рану в боку никто не отменял.

Адмирал хмуро потер переносицу.

***

Хакс жалко заскулил, зажмурил глаза, мысленно отсчитывая пять секунд максимума, и опять перегнулся через ручку кресла, когда очередной прилив тошноты подкатил к горлу.

Но он опять лишь жутко захрипел и закашлялся, сильнее зажимая в себе иглу.

Вибрация пошла на спад, снимая силу ощущений; капитан рухнул на спинку кресла и накрыл ладонью шляпку, но тут же уронил, открываясь камерам, но так, чтобы Фетч ничего не заподозрил. Было безумно стыдно за то, что его вот так, возможно, видит адмирал Финализатора, и Хакс закрыл глаза рукой, а второй всё-таки скользнул к игле, кровь из-под которой уже потекла по животу.

***

Гаррас контрастировавшую с кожей черную шляпку наконец-то прекрасно увидел. Для догадки, что у нее есть уходящая в тело и определенно не маленькая длина, не нужно было быть гением, а чтобы воткнуть в себя подобное устройство самому, требовалась огромная доза воли и не меньшая доза ненависти к тому, кого ты желал таким образом подставить. Одно это уже вызывало еще большие подозрения к полковнику.

Хотя Гаррас уже практически не верил, что это подстава. Но просто принять предательство подобного рода от дослужившегося до такого звания офицера… С шикарным послужным листом и практически идеальным резюме.

Гаррас перевел взгляд на часы: прошло около семи минут.

Джер тоже нетерпеливо посматривала на циферблат, положив одну руку на бластер. Джос же оставался холоден и спокоен, но не отрывал от датапада глаз.

***

Фетч почти на минуту отключил иглу, давая Хаксу передышку, а сам потянулся и размял шею. Наконец все шло ровно так, как он хотел, как ему нужно было. Теперь подчиненный уже не решится рыпаться, и хотя Фетч не желал ломать Ликсу пальцы, он бы это сделал, чтобы усмирить строптивого капитана.

Полковник взял контролер, перевел его на ручной режим управления и сам стал переключать – неожиданно и резко. То игла застынет, то дернет вибрацией, то начнет плавно усиливаться, а потом снова прервется… Фетч намеренно издевался над Хаксом, не давая ему просчитать, что будет дальше, и подготовиться.

***

Хакс перед левым глазом адмирала вцепился в живот поверх шляпки и сначала повернулся к камере вместе с креслом, а затем и сполз на пол. Судя по месту ранения и жутким конвульсиям, периодически проходившим по телу, у него должен был быть либо пробит желудок, либо задеты крупные нервные окончания.

Ни одна фабрикация издевательств не стоила таких мучений, ни один псих не стал бы делать это с собой, а по всем данным и наблюдениям капитан Хакс был далек от сумасшествия.

– Собирайтесь, выходим, – ровным тоном, под которым скрывалась медленно закипающая ярость, произнес Гаррас и поднялся на ноги. – Джос, отключи-ка звуковое оповещение открытия дверей на семидесятом ярусе.

Адмирал проверил предохранитель на бластере и первым вышел за дверь.

***

Хакс поднял взгляд к часам. Прошло двенадцать минут, еще даже не половина, а если Гаррас не придет, то он будет испытывать вот это всю ночь.

Капитан сдернул ремень со стула, прижал широкую ледяную пряжку поверх вибрирующей иглы и остался сидеть на коленях лицом к часам, всё еще надеясь, что смотрит в камеру.

Можно было бы попросить пощады, как в прошлый раз, но сейчас Хакс сцепил зубы и уставился на циферблат упрямым взглядом.

По ту сторону экрана Фетч нахмурился, плавно переключая вибрацию то на более мощную, то на более слабую. Хакс мало того, что не сдавался – он как будто бы чего-то ждал. Но чего? Или он мерял время? Что ж, пощады он не дождется – забрак был достаточно терпелив, а режимов хватало, чтобы капитан всю ночь метался в мучениях. Правда, если он не перевяжет бок, придется позаботиться о том, чтобы он не истек кровью.

***

Джос отключил оповещения на всем уровне и на всякий случай произвел диагностику системы тревоги, вызова штурмовиков и блокировки дверей.

Всё было в норме, по крайней мере, компьютеры сами так сообщали. Оба адъютанта шли за своим адмиралом, так же вооружившись, и лица их были мрачны и серьезны. Взять забрака – непростая миссия, и вся надежда была на фактор внезапности.

У себя в комнате и перед визором Гарраса Хакс согнулся пополам и его наконец-то вывернуло наизнанку – но не желчью и не желудочным соком, а странной бурой массой.

Когда до мозга добралось осознание того, что это кровь, капитан прижал ладонь к губам и вцепился пальцами другой руки в иглу, намереваясь хоть как-то подтащить её из глубины тела.

Гаррас уменьшил изображение: оно нервировало даже такого закаленного в боях и навидавшегося многого человека, как он.

Сомнений не было уже никаких.

После поимки забрака придется провести полную перепроверку кадров: датапады, компьютеры, даже физически каюты, чтобы убедиться, что ни одно существо на Финализаторе больше не хранит подобных тайн.

– Бластеры в боевой режим, – адъютанты и так были готовы, но лишнее предупреждение от адмирала не помешает. – В случае сопротивления стрелять по ногам, я не хочу, чтобы он умер сегодня.

***

Фетч прекрасно заметил, что Хакс собирается вытащить иглу, и задумался. С одной стороны, тот уже тошнил кровью, и продолжение вскоре стало бы опасным для его функциональности. С другой стороны, пусть платит за свои грехи – всё равно завтра полковник не намеревался пускать его на работу.

Однако разумность и осмотрительность на будущее победили, и Фетч с сожалением ослабил вибрацию, позволяя подчиненному частично вытащить инструмент. Однако палец лежал на контролере, готовый в любой момент снова усилить мощность.

Ощутив свою возможность, Хакс рывком рванул иглу вперед, вытаскивая наполовину, благо шляпка у нее была пошире, чем у предыдущих, и тут же едва не завалился лицом в пол, снова выплевывая кровь. Но ему нужно было сделать еще кое-что, пока не подошло время.

– Сэр, – хрипло позвал капитан. – Сэр, позвольте, я поменяю место, я больше не могу. Пожалуйста, сэр.

Фетч заинтересованно ухмыльнулся и вырубил иглу, чтобы затем включить ее один раз. Это будет интересно – посмотреть, куда сам Хакс перевоткнет её. Игла замерла, давая возможность окончательно себя вытащить.

***

– Сэр, Хакс заговорил, – подала голос Джер, у которой в ухе был беспроводной наушник от датапада Джоса. – Он обратился к кому-то “сэр” с просьбой поменять место.

– И кажется, он сейчас перевоткнет то, что в нем, – поморщился Джос, который все еще следил за тем, что транслировалось через камеры.

– Бдительность не теряйте, – мрачно обронил Гаррас. – И на подходе ни звука. Мы почти на месте.

Ладонь скользнула к бедру и щелкнула ремнем, удерживавшим рукоять бластера.

***

Хакс позволил себе вдохнуть и выдохнуть, а потом плавно вытащил притихшую сталь. Руку залило кровью, а капитан вдохнул еще раз перед тем, как поднять голову и устало спросить в пространство:

– Сэр, быстро или медленно?

Фетч должен был, должен был сказать: “медленно”.

Игла завибрировала дважды в руках. Полковник плавно приблизил изображение и очистил картинку, чтобы лучше видеть, что и как делает Хакс. На лице забрака растеклась чистая садистская улыбочка предвкушения боли.

***

Адъютанты предпочли отключиться от трансляции, убрать датапад и снять оружие с предохранителя. Переглянувшись, они жестами договорились, что встанут за дверью по разные ее стороны. Это было логично – так забрак и не убежит, и адмирал Гаррас привлечет меньше внимания.

Отправлять и так рискового командира одного они не боялись.

***

– Есть, сэр, – хриплым шепотом ответил Хакс и повернул окровавленную иглу в пальцах, направляя её острием к себе. Всё еще не было страшно.

Расфокусированный взгляд мазнул по каюте так, как будто Хакс искал спасения. На самом деле он увидел то, что было ему нужно.

00:35.

Адмирал Гаррас был известен тем, что никогда не опаздывал.

Острие с нажимом вспороло свежий шов по всей его небольшой длине, и Хакс плавно повел иглу в спаянную Ликсом рану, отчаянно стараясь держаться наибольшей боли, а значит, и старого раневого канала. Если он хотел спасти врача, то никто не должен был узнать о недавно проведенной на нем операции.

Мир сомкнулся исключительно до боли.

***

И когда игла вошла в тело примерно наполовину, дверь каюты Фетча бесшумно отъехала в сторону.

Боковым зрением забрак увидел свет из коридора и успел мгновенно дернуть пальцами, переключая монитор с видеокамеры на какой-то недавний отчет. Открывшаяся дверь могла означать только одно, и Фетч тут же получил подтверждение своей мысли.

– Руки на стол, полковник, – спокойно произнес адмирал Гаррас, и дуло черного бластера уставилось в такой же черный висок.

– Доброй ночи, адмирал. В чем причина такого вашего визита? – спокойно заговорил полковник, легким движением пальца включая иглу на полную.

Раз адмирал пришел во всеоружии, то просто так Фетчу уже не выбраться – и пусть Хакс платит за то, что он сделал.

Перед визором Гарраса капитан запрокинул голову и сжался, но всё так же медленно окончательно довогнал иглу и только потом уперся обеими ладонями в пол, бессильно роняя голову.

Если и требовались еще доказательства, то адмирал только что их получил.

– То, что у вас в руке, – продолжил Гаррас, – отключить. Затем опустить на пол и сапогом толкнуть в мою сторону. Не торопитесь с резкими движениями, полковник. Выполнять.

Две секунды Фетч не двигался, но после плавно отключил дистанционное устройство, и Хакс на камере обессиленно повалился на пол.

Это время было нужно забраку, чтобы мысленно поставить наверняка пришедших вместе с командиром адъютантов на самую удобную точку – около двери, с оружием наизготовку. Его изрешетят, если он выскочит просто так.

Фетч не торопясь повернул кресло, бросил с расслабленной руки контролер и пнул его к адмиралу. Гаррас – не промах. Его так просто не взять. Отвлечь бы чем-нибудь, так как ждать того, что он сам совершит ошибку, было глупо.