Текст книги "Тридцать пять минут и три года (СИ)"

Автор книги: Dracore Kien

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Ликс, который только было успел слабо улыбнуться словам Хакса, потому что такие благодарности были для него хоть и редкими, но самыми ценными и важными доказательствами того, что ему еще нужно жить, спал с лица, но затем строго посмотрел Хаксу в глаза и покачал головой:

– Как врач я не могу этого разрешить. Это не совет, это указание. Капитан, если швы разойдутся, их заметят, изучат характер травмы и пойдут вопросы.

– В таком случае вам с наибольшей вероятностью придется в кратчайшие сроки вырезать из меня вторую, – отозвался Хакс.

Голос его сошел на нет, и капитан одними губами быстро прошептал, надеясь, что Ликс его поймет:

– Или он отыграется на вас, – после чего опять заговорил громко. – А я этого не хочу. Так что мне придется нарушить ваш совет, простите.

Ликс понял и нервно сглотнул. Он еще до сих пор не отошел от предыдущей пытки, и тут идет угроза новой…

Для игры в недоверие, конечно, лучше позволить Хаксу прогуляться до Фетча и обратно. Учитывая дорогу туда-обратно, вряд ли случится что-то страшное за оставшийся час до отбоя.

Если, конечно, все пойдет гладко. А с полковником редко когда все шло так уж гладко…

Взгляд упал на иглу, и Ликс, тут же вспомнив, как через такую же Фетч отдавал ему приказы, запрещая или, наоборот, разрешая что-то делать, схватил орудие за контролер.

Оно моментально затихло.

– Хозяин… – позвал Ликс как можно четче, пытаясь глазами найти камеру или динамик. – Капитану опасно передвигаться с такой раной, я как врач говорю. Я лежал еще отпускной. Пожалуйста, дайте мне отнести иглу вам.

Повисла тишина, после чего игла резко завибрировала только один раз. Ликс было на миг напрягся, но потом облегченно выдохнул:

– “Да.”

От этого “хозяин” внимательно наблюдавшего за врачом Хакса опять начало тошнить, но желание Ликса принять возможный удар вместо него повергло капитана в состояние, близкое к шоку.

– Никак нет! – жестко и неожиданно эмоционально для самого себя воскликнул Хакс и, пользуясь анестезией, сел, чтобы уцепить врача за рукав – тот инстинктивно дернулся и замер. – Нет, вы не пойдете. Однозначно нет. Даже не думайте, иначе я вас лично отконвоирую еще и до вашей каюты.

Он слишком не привык к чужой помощи. А уж принимать её от того, кого он лично ударил, пока тот был беззащитен, слаб и скулил на полу… Отвратительно. Поэтому Хакс уставился на Ликса снизу вверх стальными глазами и еще раз по слогам процедил, уже плюя на то, испугается врач или нет:

– Вы туда не пойдете.

Ликс опустил голову и крепче сжал липкую иглу. Ему было стыдно, ему было больно и… обидно, что Хакс так легко запрещает помочь себе, хотя он сам был готов к этому.

Что-то внутри пронзительно, болезненно вспыхнуло, и врач резко пихнул Хакса в грудь, опрокидывая его обратно на постель, и тонко и плачуще воскликнул:

– А кто давал вам право решать за меня, капитан?! Чем вы в этом случае лучше него, если лишаете меня права выбирать? Вы уже бросили меня один раз!

Ликс задрожал и снова не удержал слезы, однако, наклонившись, зашептал сквозь тихие всхлипывания:

– Дайте мне делать хоть что-то хорошее. Пожалуйста. Это последнее, ради чего я живу.

Хакс оторопело смотрел на врача снизу вверх, и первая мысль, появившаяся у него в голове, когда тот договорил, отчего-то звучала как: “полковник, наверное, очень доволен этой сценой”.

В следующее мгновение Хаксу захотелось сообщить Ликсу, что это он его пнул тогда, в каюте Фетча, чтобы больше не давили на жалость, а потом встать, выхватить у него иглу и свалить к черту. Однако что-то удержало рот на замке, и капитан, помолчав еще пару секунд, с тяжелым вздохом сдался.

– Идите, – еле слышно выдохнул он и громче уже куда безразличнее добавил, оставляя живыми одни глаза, чтобы Ликс видел блеф. – Да идите на здоровье, раз вы такой упрямый.

Врач слабо улыбнулся сквозь слезы и одними губами шепнул в ответ:

– Спасибо.

После чего отстранился, вытирая глаза.

– Лежите здесь и никуда не уходите. Полагаюсь на ваше благоразумие. Полковнику вы нужны здоровым… Иначе хуже будет.

Он замолчал и с печальным лицом вернулся к упаковке инструментов, только боковым зрением следя за тем, чтобы Хакс не рыпался и лежал спокойно.

Хакс и не думал рыпаться. Он откинулся обратно на кровать и ногой подтянул одеяло повыше, а потом согнулся вбок и дотянул его руками. Ничего, поспит сегодня в гольфах и форменных бриджах, один раз не страшно.

Хакс кивнул Ликсу и еще раз тихо произнес:

– Благодарю вас, – после чего прикрыл глаза и опять одними губами произнес. – Я зайду завтра.

========== Глава IV ==========

Комментарий к Глава IV

Внимательно посмотрите на жанры, а то вдруг вы не обратили на них должного внимания.

Хакс проснулся посреди ночи от тяжелой ноющей боли. На часах стояла почти половина четвертого, и капитан, перекатившись на живот, подумал, что его пробуждение очень кстати.

Бесшумно, на случай, если Фетч у себя оставил мониторы и динамики включенными, Хакс слез с кровати и добрался до датапада, чтобы переставить сегодняшний будильник на пять сорок пять. Добираться полковнику до конференц-зала было чуть больше двадцати минут, и капитан намеревался воспользоваться его должностью, которая требовала присутствия на брифингах каждый день.

Он забрался обратно в кровать и прошелся пальцами по оказавшемуся очень гладким шву. По чувствительности тот практически не выделялся, но внутри даже от малейшего давления начинало болеть сильнее. Явно сказывалась врубленная на всю мощь вибрация, когда Ликс доставал иглу.

Хакс поежился, подумав о том, что всё же хорошо, что Ликс вколол ему анестезию. Иначе…

Только бы он не поплатился за это.

Сон не шел, не пропускаемый болью в проткнутых, а затем спаянных мышцах и мыслями в голове. Хакс думал о том, как подкопаться под полковника так, чтобы не угробить себя и не подставить Ликса.

Но как бы он ни крутил, какие варианты бы ни раскладывал в голове, сделать всё вместе и сразу не получалось. То приходилось выдавать Ликса, то план проваливался из-за того, что Хакс продолжал оставаться подчиненным Фетча и вне их кают, то появлялся риск, что слишком умный забрак мог разгадать план.

Капитан опять перевернулся на живот. Если бы он был Фетчем, чего бы он не ожидал от такого, как Хакс? В чем слабость этой рыжей игрушки, за которую он так крепко взялся?

Время уплыло куда-то в темноту и в дальние углы, но когда датапад проорал о подъеме, ответ у Хакса был наконец готов.

***

В шесть двадцать утра каюту Ликса разорвал звонок по видеофону.

– Боги… – простонал тот, измученно выбираясь из сна и с трудом садясь в кровати. Ему все же досталось за своеволие – все теми же иглами, и пришлось взять еще отпускной, чтобы на работе все не валилось из рук. Благо, начальница ему симпатизировала, и потому была не против дать еще один день взамен на дополнительную ночную смену.

Ликс поднялся, потряс головой, проигнорировал экран видеофона и открыл дверь, зевая и протирая глаза, чтобы наконец удивленно уставиться на Хакса:

– Капитан?

В ответ Ликс и его скрывающая тело широкая одежда были одарены едва ли не сканирующим взглядом, и стоявший на пороге Хакс стиснул зубы до судороги в челюсти.

Не нужно было быть врачом, чтобы по бледному виду Ликса догадаться, что тот поплатился за вчерашнюю доброту.

За спиной капитан сцепил руки в кулаки.

– Понял, – негромко произнес он. – Вопрос отпал. В таком случае хочу сообщить, что я знаю, что следует делать и как, чтобы вас это не коснулось, и я приступаю к выполнению после этих слов. Отдыхайте. Он вас больше не тронет, – дав слово, Хакс почувствовал себя чуточку легче. Слова он не нарушал еще никогда, хотя на честь в иных случаях глубоко плевал.

Ликс спросонья не сразу осознал, что произошло, однако слова “он вас больше не тронет” шибанули током и страхом. Юноша просто не верил, что такое возможно, и потому только испугался. Капитан задумал какое-то безрассудство, и пришел он, чтобы увидеть Ликса, а не попросить обезболивающее или бинты.

– Спите, Ликс, – закончил капитан, крутанулся на каблуках и пошел прочь в том же направлении, в котором и пришел.

– Капитан?.. Капитан! – окликнул его врач, высовываясь из каюты и зашуганно смотря вперед. Тонкие пальцы сжались на косяке, но Ликсу не хватило духа рвануть вперед и расспросить Хакса подробнее, что за безумие он творит.

Тот не обернулся и через мгновение скрылся за углом.

***

Поправив сползающие наушники для стрельбы, Хакс прошел мимо группы соревновавшихся между собой лейтенантов и направился в дальний стрелковый отсек. Он знал, что адмирал сейчас там, практикует и без того идеальную точность попаданий. Из всех старших офицеров на борту только Гаррас, Фетч и еще трое полковников действительно были в поле. Остальные – наиболее качественный продукт академии.

Ранее он связался с Джер Никкан – одной из двух адъютантов Гарраса – и попросил её назначить внештатную встречу с адмиралом. Было, мягко говоря, немного волнительно: Хакс никогда раньше не говорил с Гаррасом лично – но дело не терпело отлагательств.

С каждым шагом Хакс ощущал себя всё менее уверенно, но в конце концов остановился в двух шагах от высокого широкоплечего мужчины с бластерной винтовкой.

– Адмирал, сэр, – Хакс вытянулся по струнке и отдал честь, после того как мужчина прицельным выстрелом разнес голову мишени в другом конце поля.

Тот стащил с головы наушники и повернулся в его сторону, проходясь по подчиненному оценивающим взглядом.

– Капитан Хакс, – кивнул адмирал и усмехнулся, перебрасывая тяжелую винтовку в другую руку, – о чем вы так безотложно жаждали поговорить?

– Прошу прощения, сэр, – твердо ответил Хакс, – но данное помещение не является уместным для того сообщения, что я принес. Буду вынужден просить вас принять меня в вашем кабинете.

Гаррас приподнял брови, но винтовку передал тут же подбежавшему мастеру по стрельбе.

– Хорошо, – всё еще не переставая усмехаться частично наглости, частично смелости молодого капитана, ответил он. – Подождите, я сейчас буду, для такого сообщения надо переодеться по Уставу.

В другое время Хакс бы приподнял уголки губ в ответ.

***

– Я пришел сообщить вам, что полковник Фетч превышает свои полномочия, – заговорил Хакс, уперев взгляд в сцепленные перед собой руки, но чувствуя, как недобро прищурился адмирал: донос на старшего по званию явно пришелся ему не по нраву.

– На данный момент у меня нет доказательств, – продолжил капитан, кожей ощущая, как взгляд зеленовато-карих глаз мрачнеет еще больше, – но я могу предоставить их вам этим вечером. Полковник Фетч имеет камеры и микрофоны, установленные в моей каюте, и с помощью них он, соответственно, может видеть и слышать всё, что происходит внутри.

Хакс поднял взгляд на Гарраса.

– Это не является превышением полномочий в том случае, если вы не оправдали доверие своего начальника, капитан, – холодно обронил адмирал и глаза его из мрачных сумели заледенеть в считанные мгновения.

– Никак нет, сэр, я ни в чем не провинился кроме того случая с потерей прототипа СИД-перехватчика нового образца, – Хакс чуть подался вперед, и тяжелая боль в животе перелилась куда-то туда же. – Вы ведь знаете о нем.

– Шесть дней назад, конечно знаю, – ровно ответил адмирал. – Я даже лично отдал приказ о том, чтобы вам занесли пометку в личное дело, что вы хороши в экстренной ситуации. А сейчас вы вынуждаете меня сомневаться в вашей надежности, капитан.

Где-то над швом у Хакса сжало так, что даже дыхание перехватило.

Он никогда не слышал ни о какой пометке. Тем более о похвале от адмирала.

– Я… впервые узнаю сейчас об этом, сэр, простите, – он уставился обратно в стол, пытаясь задавить новый прилив ненависти и боли. Оказывается, его обманули с самого начала. Ему не грозило понижение, а его людям не грозил никакой штрафбат, это был чистый блеф от начальника, которому Хакс подчинялся и доверял, рассчитанный на то, что амбициозный и пользующийся любовью у своих людей капитан пойдет на всё, чтобы свои позиции удержать.

– Капитан? – раздался как в тумане голос адмирала.

Хакс поднял голову, и растерянный взгляд снова затвердел.

– Капитан, полковник имел право не сообщить вам, если посчитал подобное нужным, – продолжал Гаррас. – Лично я не вижу повода скрывать это от вас, но данное вряд ли может стать серьезным поводом для подозрений. Вы говорите о камерах. Откуда вы знаете?

– После того, как был потерян прототип СИД-перехватчика, полковник Фетч поставил меня перед выбором, – Хакс глубоко вдохнул и на выдохе выговорил. – Понижение или подчинение. Я выбрал второе из-за своей чрезмерной амбициозности, сэр, и полковник Фетч трижды… пытал меня.

Уши начинали гореть от стыда из-за того, что приходилось разглашать настолько личное и больное, и капитан крепче сжал ладони друг с другом, но глаз от Гарраса, который теперь слушал крайне внимательно, не отвел.

– Вчерашней ночью я понял, что полковник может следить за мной, потому что до этого я пронес к нему в каюту записывающее устройство, диалог и звуки с которого я намеревался предоставить вам. По глупости я решил не нести сам диктофон, а убедиться, что запись действительно состоялась, и перенес, а затем и проиграл её на компьютере. Позже ночью полковник пришел ко мне и заставил стереть всё, а диктофон отдать ему.

– Вошел… к вам в каюту? – мягко перебил его адмирал, снова начиная недоверчиво щуриться. – Это невозможно, к вам можете войти либо вы, либо я, и базу сканов никто не взламывал.

– Значит, полковник Фетч её взломал, – не стал сдавать позиции Хакс. – Но поскольку теперь запись стерта, полковник не оставляет следов при работе, а я не могу представить вам, сэр, ни одного материального доказательства, я прошу вас о проникновении в систему камер в моей комнате будущей ночью. Тогда вы увидите нужные доказательства сами.

– И с чего вы так уверены, что вам “повезет” этой же ночью? – скептически поинтересовался адмирал. – Вы упомянули три раза, в которые вас, по вашим словам, пытал полковник Фетч, но со времени потери прототипа СИДа прошло шесть дней. С чего бы ему захотеть пытать вас снова именно сейчас?

– Потому что полковнику это нравится, сэр, – тихо ответил Хакс. – И потому что сегодня я не буду подчиняться ему вне устава.

Повисла тишина, в процессе которой Гаррас не отводил от Хакса задумчивого взгляда.

– Почему вы рассказали не сразу, а только сейчас? – наконец спросил он.

Капитан внутренне досчитал до трех и выдал уже давно готовый ответ на этот вопрос, молясь о том, чтобы он был правильным.

По крайней мере, он точно был честным.

– Потому что я понял, что, пытаясь сохранить свою карьеру, я нарушаю все принципы, которым служит Первый Орден. Когда я был в академии, нас учили, что один солдат не стоит десяти, если эти десять должны погибнуть, чтобы спасти его. Может быть, я говорю слишком витиевато для офицера, но я хочу сказать, что в данном случае этот один солдат – я.

Губы адмирала Гарраса дрогнули и едва заметно растянулись в улыбке.

– Не хочется вам верить, но одновременно очень хочется, – усмехнулся он и тут же вновь посерьезнел. – Если в вашей каюте действительно есть камеры, то мы их найдем, и тогда я лично буду наблюдать за тем, что случится ночью. Вы свободны, капитан. Я жду ваших доказательств.

– Благодарю вас, сэр, – еле слышно ответил Хакс, до конца не веря своим ушам.

Неужели первая часть плана действительно прошла успешно?

***

Еще час до отбоя. Пока младшие офицеры могли свободно передвигаться по судну, Фетч снова вызвал к себе Хакса и терпеливо ждал его.

День прошел более чем продуктивно. Отчеты оформлены, документы подписаны, Ликс не выходил из комнаты и сидел почти всё время на одном месте… Интересно, что можно будет устроить ночью. Фетч отвлекся от галоэкрана, поднял на уровень глаз дистанционную виброиглу, довольно улыбнулся и вернулся к компьютеру.

Хакс позвонил по видеофону через десять минут, внутренне ликуя этой удаче. Ему не пришлось даже идти самому, полковнику, видимо, понравилось развлекаться с ним образом позапрошлой ночи. Сейчас капитан впервые не боялся. Не боялся ни боли, ни того, что звалось унижением. Тем более что сегодня он унижаться не намеревался.

Чувство, засевшее в груди уже давно и сегодня при виде Ликса встрепенувшееся опять, росло, потому что как только адмирал Гаррас доберется до полковника, тот пойдет под трибунал, и сам Хакс до него больше никогда не дотянется.

А он хотел. Отчаянно хотел прямого столкновения, драки, чего угодно: лишь бы только не избавляться от него, оставаясь в положении игрушки.

Хакс уставился в камеру. Придавать глазам лихорадочный блеск нарочно сегодня было не нужно.

Дверь сразу распахнулась, впуская его, и Фетч лениво, даже не оборачиваясь, махнул рукой:

– Начнем с отчета, капитан. А дальше… Как пойдет.

Руки крепче сцепились за спиной, и Хакс якобы от страха несколько сбивчиво начал отчитываться о проведенной работе со штурмовиками, о своей порции трижды пересчитанных счетов, при этом постоянно косясь на руки полковника, в одной из которых тот продолжал держать иглу, и вообще меряя дистанцию между собой и креслом.

– …таким образом, сэр, мой рабочий день завершился приходом к вам, – и Хакс, быстро выведя ладонь из-за спины, приложил её над швом, чтобы вроде как пригладить китель. Для забрака это выглядело попыткой облегчить себе боль.

Хакс же действительно приглаживал китель.

Фетч развернулся к нему еще в середине отчета, покручивая иглу в руке, очень довольный тем, каким нервным выглядит подчиненный.

– Отличная работа, капитан, – усмехнулся он. – Как ваше самочувствие? Ликс не напортачил с вами?

– Никак нет, сэр, – честно отозвался Хакс. – Вырезали иглу из меня весьма искусно, но её вибрация в момент извлечения принесла наутро много неприятных ощущений.

– Это было прощание от нее. Согласитесь, не такое большое наказание за то, что вы пытались сделать.

Полковник встал и подошел к Хаксу, снова прикладывая иглу к его подбородку, и заглянул в глаза:

– Давайте проверим?

Стоило ощутить кожей сталь, как капитан весьма натурально дрогнул и уставился на полковника едва ли не просящими глазами. Но ладони послушно расправились с форменным ремнем, а затем расстегнули и китель, чтобы вновь уйти за спину.

Хакс моргнул – и тяжело выдохнул, выпрямляясь и стирая эмоции из глаз.

Фетч только после этого убрал иглу от подбородка и шагнул ближе, чтобы взяться за майку Хакса и задрать ее до груди. Шов и правда был аккуратен, лучше, чем те, которые сам себе устраивал Ликс. Игла скользнула вниз и стала плавно гулять по коже, царапая ее и выискивая новые уязвимые места.

– Впрочем, за вашу тогдашнюю дерзость одной иглы будет маловато… – задумчиво проурчал Фетч, изучая Хакса, будто полотно для пыток.

Тот не ответил ничего, только дыхание опять ускорилось. Адреналин забил в голову, и Хакс поднял подбородок выше, старательно мешая на лице якобы испуг с упрямством. И хотя царапанье вынуждало действительно натурально вздрагивать, капитан не отвел глаз от лица Фетча.

Этот час он как-нибудь переживет. Ликс переживал десятки и сотни таких часов на протяжении трех лет.

К тому же Фетч не сможет задержать Хакса на ночь у себя – капитан снова должен был появиться на брифинге, а появиться там со стороны каюты Фетча… это вызвало бы недоумение.

– У нас мало времени, капитан, и потому мне придется поторопиться, – вздохнул Фетч и убрал малую иглу, чтобы вытащить новую, не подкожную, а с плоской шляпкой.

– Левый бок или правый? – ласково поинтересовался Фетч, протыкая острием кожу над солнечным сплетением.

– Правый, сэр, – не раздумывая выбрал Хакс. Здесь след был один, в отличие от левого, где их было целых три.

Капитан мысленно усмехнулся. Что, симметрия.

Забрак кивнул и плавно вытащил острие из ранки, чтобы все теми же плавными, дразнящими движениями пододвинуть иглу влево относительно себя и подыскать подходящую точку. Симметрию Хаксу не было суждено обрести, потому что острие ткнулось в шрам от предыдущего прокола.

Едва оно успело упереться в кожу, как Фетч тут же вонзил иглу на всю глубину, прижимаясь почти всем телом к капитану и жарко выдыхая ему на ухо. Вторая рука впилась в волосы и заставила задрать голову, чтобы можно было лучше видеть эмоции на его лице.

Звук, который Хакс издал, не смог бы классифицировать он сам. Боль прошила тело до звона в ушах, но страха всё еще не было, и, как сейчас осознал капитан, именно страх боли делал его слабее. Фетч был близко, так близко, что Хакс рвано выдохнул, в конце переходя на глухой стон, и выронил пояс, чтобы вцепиться в рукава кителя старшего офицера и рывком прижаться ближе, хрипя от усилившейся боли и накрывая приоткрытым ртом его губы.

Не было ни отвращения, ни страха изнасилования, ничего, и болезненной дрожью собственного тела Хакс выдавал свою ненависть за тупое отчаяние от собственного положения. Более того, адреналин и жажда отыграться за всё произошедшее вместе с близостью чужого, но такого теплого тела действительно отзывались в паху слабым ноющим возбуждением.

Фетч совершенно не ожидал такого порыва, однако для него он оказался более чем приятным. Забрак гортанно зарычал и страстно впился в подставленные губы. Игла, еще не вибрирующая, принялась прокручиваться в свежей ране, а свободная ладонь ласковее стала водить по голове, растрепывая прическу и улавливая приятные, щекочущие ощущения от волос.

Хакс застонал в поцелуй, содрогаясь в руках полковника, чувствуя, как судорога мучительно сжимает тело. Ладони скользнули Фетчу за спину, и он углубил поцелуй, перехватывая инициативу, только чтобы закончить жестким укусом и отстраниться первым, срываясь на новый стон. Только в этот раз стон получился куда более пошлым, а Хакс посмотрел на Фетча и, не отстраняясь, жарко и почти приказным тоном шепнул:

– Глубже, сэр.

По позвоночнику искрами прошла сладкая дрожь; Фетч вцепился в Хакса и грубо вжал его в стену, восхищенно и возбужденно смотря ему в глаза, а руками помогая избавиться от одежды.

Капитан хотел его. С иглой в боку, прижатый к мощному телу, человек исходил желанием, и это сносило крышу хлеще стонов Ликса.

– От таких приказов я даже не откажусь…– рыкнул он и снова впился в губы Хакса, левой ладонью накрывая иглу в нем, а правой расправляясь с его штанами.

Тот с трудом сдержал готовый вырваться истерический смех и хрипнул в черные губы от прокатившейся по телу боли, но хватку за поясницу не ослабил. Наоборот, пальцы натянули пояс, а затем Хакс щелкнул пряжкой, роняя на пол чужой форменный ремень.

Оказывается, Фетча можно было обыграть, можно было заставить передумать и сменить план действий, можно было даже подчинить своему желанию, выезжая на его интересе к необычному поведению жертвы.

От колющего огня, усиливавшегося на каждом рваном вдохе, на глазах выступали слезы, но Хакс рванул молнию чужого кителя и прижал ладони к закрытой футболкой груди, не пытаясь отстранить, а лучше чувствуя жар, исходивший от Фетча.

Забрак не мог не потешить и собственное самолюбие. Китель легко упал за его спиной, как и штаны Хакса, который без одежды опять оказался маленьким и хрупким. Полковник подхватил запястья подчиненного и заставил его схватиться за край футболки, приказно рыкнув ему на ухо:

– Снимай, – и широкие ладони скользнули за спину человека, оглаживая ее, дразня ногтями у позвоночника и надавливая чуть сильнее, когда проходились в районе иглы.

Хакс упрямо сдерживал стон – больше ни одного. До тех пор, пока Фетч не закончит с сексуальной частью. Он послушно вцепился в футболку и потянул вверх, открывая взгляду мощное черное тело, тоже покрытое витыми белыми татуировками. Пришлось вытянуться, чтобы стянуть одежду целиком, уронить на пол и следом за ней впервые в жизни отправить туда же и собственный китель, оставаясь в задранной к груди майке. Ощущалось это весьма тупо, и Хакс предпочел избавиться от неё, а затем провести ладонями по открытой черной груди. Кожа не то была более гладкой, чем у людей, не то Хакс просто давно не касался не своего тела, но внутри что-то перещелкнуло и разгорелось сильнее.

Бок от неверного движения прошило очередной судорогой, и капитан стиснул зубы, рвано выдыхая и почти прижимаясь животом к чужому животу.

Правая рука Фетча скользнула выше и коснулась губ Хакса указательным и средним пальцем. Левой рукой продолжая мягко оглаживать человека по спине и шее, забрак приказал только:

– Оближи.

Хакс переступил через штаны, чтобы не запутаться в них потом и одновременно прижимаясь еще ближе, царапая пальцами черную спину, и со слабым выдохом втянул в рот оба пальца, моментально начиная ласкать их так же, как ласкал бы член партнера.

Адреналин в крови достиг того уровня, что начинал отключаться мозг. Мягкая ласка, которую продолжал дарить полковник, рассыпала по позвоночнику искры, а резкая боль превратилась в ноюще-тянущую и отступила на задний план.

В рыжих глазах Хакс отчетливо видел желание его взять. Как можно скорее, грубо, быстро – но Фетч тоже был не из тех, кому мозг отказывает за секунду.

Поэтому смоченные слюной пальцы вышли изо рта и аккуратно, не теряя влаги, скользнули ниже и плавно вошли в тело, чтобы подготовить капитана. Вторая рука заставила Хакса взяться за штаны хрипло дышащего забрака, непрозрачно намекая, что одежда уже теснит и ему не нужна.

Заставив себя максимально расслабиться – не впервой, Хакс, хатт тебя дери, даже с ним не впервой – капитан последовал приказу, обеими руками расправляясь с застежкой форменных бриджей и стягивая их вниз вместе с бельем.

А дальше он подался вперед и дразняще медленно, фактически издевательски огладил тонкую темную кожу под основанием чужого члена, прежде чем стремительно убрать руку и со сдавленным хрипом податься вперед, наклоняясь и соскальзывая с пальцев забрака, чтобы провести животом и в том числе свежим швом по головке.

Инициатива Хакса пришлась Фетчу более чем по душе – он громко застонал, широко раскрывая рот, и крупно дрогнул. А затем внутренне послал на хрен всю подготовку, раз сам капитан слезал с его пальцев, – забрак слишком его хотел. Вжав подчиненного в стену одной рукой, Фетч досбросил штаны с ног и шагнул вперед, наклоняясь и жадно выдыхая Хаксу на ухо:

– Доигрались, капитан…

И сильные руки подхватили его под бедра, поднимая в воздух и заставляя часть веса перенести на мощного полковника. Фетч даже не дернулся, будто Хакс был совсем легким, и, тихо и глухо смеясь, плавно направил себя в него, довольно выдыхая и подрагивая от удовольствия.

Но становиться куклой Хакс не намеревался. Сквозь стиснутые зубы вырвалось шипение, но тело расслабилось, снижая боль. А потом капитан откинулся назад, тонко дрожа от возобновившейся боли в боку, вцепился в черные плечи, крепко обхватил забрака ногами, так и оставшимися в сапогах, за поясницу и резким рывком помог ему насадить себя до конца, запрокидывая голову и судорожно выдыхая воздух.

Адреналин, возбуждение, жгучая боль внизу и в проткнутом боку, медленно горящая ненависть – всё мешалось в один коктейль сумасшествия, на которое Хакс и не предполагал, что способен.

Фетч уже почти не думал, каково его партнеру, столь дерзко проявляющему инициативу, – он крепче прижал его к стене спиной, зажимая между холодом пластмостали и диким жаром собственного тела, и начал движение – резкое, мощное, каждый раз приподнимая Хакса и тут же опуская его на себя.

Не орать в голос было так трудно, что Хакс думал – он задохнется держать в груди крик. Игла двигалась внутри в такт каждому проникновению, охваченная напряженными мышцами, и бок рвало такой болью, что через пару секунд капитан перестал чувствовать что-то, кроме неё. Возбуждение почти схлынуло, оставаясь в уголке сознания.

Но он поклялся себе, что не будет стонать. Фетч не дождется от него ни единого звука.

И поэтому Хакс до крови впивался ногтями в плечи полковника, но всё еще продолжал двигаться в ответ, как мог, как давало ему его положение, с тупым озлобленным упрямством перебарывая боль и не собираясь себя щадить. Не сдохнет, перетерпит. Зато Фетч не останется “хозяином”, когда всё закончится. Где кончался один судорожный приступ, и начинался другой, он не понимал – сознание покрывалось мутным маревом, в котором доминировали боль и жар. Толчок, игла впивается глубже, поднимаясь в теле, острием где-то цепляет нервный узел, прошибая холодом, а затем огнем, и Хакс задушенно хрипит, подается ближе, сцепляя ладони за крепкой шеей, через боль сжимается сильнее, зная, что забрак чувствует каждую судорогу, что идет от бока, потому что они расходятся до кончиков пальцев ног и рук.

Сапоги сильнее вдавились в поясницу Фетча; Хакс ухватил его за руку, отрывая её от собственного бедра и вжимая в бок, кровь из которого залила почти всю правую сторону тела, и с новой силой сжался вокруг полковника, наверняка сдавливая почти до боли.

Возбуждение странным образом снова начало нарастать.

Фетч взревел и вынужден был приостановиться, так как Хакс охватил его слишком сильно, чтобы можно было продолжать свободное движение. Забрак тяжело дышал, но не дрожал: сил у него хватило бы еще надолго.

Столь страстный и жаждущий партнер был у него впервые. Фетч чуял его злость, видел возбуждение, телом чувствовал дрожь и каждую судорогу боли, особенно когда широкая ладонь на пару секунд покрепче вдавилась над иглой, и он продолжил движение: медленно, тягуче, одной рукой удерживая Хакса, – а второй наощупь, опытными пальцами сквозь кровь все же включил иглу. Та завибрировала поначалу слабо, а Фетч наклонился и зашептал:

– Дерзкий капитан… Как вам наказание? – и резко, сквозь собственную боль втолкнулся вперед, зубами впиваясь в плечо партнера.

Хакс даже не понял, откуда тело рвануло изнутри сильнее. Он содрогнулся, обрушиваясь вперед на Фетча, и опять захрипел, но теперь уже потому, что пытался вдохнуть. Боль влилась в желание, и из этой смеси получилось что-то, что заставило капитана глухо зарычать и обхватить полковника ладонью под затылком, с нажимом провести выше, нащупать пару рогов и резко дернуть вниз, заставляя его запрокинуть голову.

Сверху вниз на Фетча взглянули совершенно ясные серые глаза, и только расширенные зрачки выдавали и боль, и возбуждение, и ту безумную комбинацию, в которую они смешивались внутри дрожащего тела.

– Бодрит, – хрипло выдохнул Хакс и рывком возобновил движение навстречу, одновременно впиваясь губами в губы.

Забрак жадно улыбнулся сквозь поцелуй и сразу углубил его, широким языком оглаживая рот Хакса. Зубы снова пошли в ход, теперь прикусывая чужие губы и, если он попадался, язык.

Движение снова вернулось в жесткий, сильный темп. Кровь, стекающая по боку и бедру Хакса, прибавляла ему эстетичности и желанности, поэтому Фетч двигался все грубее и резче, сжимая обе руки – в том числе и ту, что лежала на проткнутом боку.