Текст книги "Искупление (СИ)"
Автор книги: ДоМиСоль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
========== Путь ==========
На следующее утро Акира проснулся в одиночестве. Шики уехал очень рано, возможно, ещё до рассвета, парень даже не слышал, как тот уходил. Ему стало немного грустно, но в тоже время он почувствовал некую свободу. Акире требовалось время, чтобы разобраться в своей непростой жизни и в отношениях с Шики.
Бывший совершенный солдат, теперь практически беспомощный и подавленный, но нашедший в себе смирение. Нужен ли он такой Шики? Быть может, военный хочет себе партнёра равного по силе, чтобы тот мог сражаться и разделять его устремления. Акира не помнил прошлого, но, возможно, раньше так и было. Они шли по одной дороге, а теперь оказались на разных. Шики в конце концов это может надоесть, и он уйдёт. Это один из вариантов развития их отношений. Шики будет брать его силой, парень был в этом уверен. И дело не в том, что он не сопротивляется. У него наверняка есть сила, просто она спит, но дело тоже не в этом.
«Я не хочу сопротивляться ему, но если так и продолжу отталкивать его, то он либо сломает меня, либо я сбегу от него», – мысленно произнёс Акира, моя посуду после завтрака. Неужели у них нет другого выхода? Парню снова придётся уступить, чтобы быть вместе с ним, но должен быть другой путь.
– Ты снова здесь, – негромко произнёс Николь, встречая прихожанина в церкви. Акира, сидя на лавке, уже несколько минут смотрел в пространство, вдыхая запах ладана, который успокаивал его и расслаблял. Только в этом месте все его мысли приходили в порядок. Акира чувствовал, что здесь будто начинается другая жизнь, и время течёт по-другому. Ему нравилось здесь находиться, он чувствовал себя защищённым.
– Скажи, почему здесь никогда никого нет? – подняв глаза на священника, спросил Акира. – Я часто бываю здесь, но не видел других людей, кроме тебя.
– Здесь получают помощь те, кто потерял свой путь, – пространно и мерно произнёс Николь. – Сегодня заблудился ты, завтра кто-нибудь другой, – так и не ответив на вопрос, он отошёл в сторону и стал смотреть на алтарь. Акира, вновь опустив глаза, глубоко вздохнул.
– Мой путь… Я пытаюсь найти его, но не могу. Потому что хочу идти с другим человеком по одному пути, но он видит лишь свою дорогу. Выходит, либо мне придётся переходить на его сторону, либо так и идти одному…
– Быть может, это и есть твой истинный путь, и лишь пройдя по нему в одиночестве, ты поймёшь его ценность, – бесстрастно ответил священник, заставляя глаза Акиры наполниться грустью.
– Пожалуйста, скажи, что мне делать. Я не хочу расставаться с ним… – с мольбой в голосе прошептал Акира. Священник, развернувшись к нему, остался непреклонен.
– Возможно, тебе не потребуется разрывать эти узы. Они разорвутся сами. Появится что-то, перед чем даже ты будешь бессилен.
– Что? – Акира вскинул голову. – Разорвутся сами? То есть, мы расстанемся?
– Как будет угодно Богу. Ты можешь считать это наказанием, а можешь и благом. Смотря чего ты желаешь больше. Тебе не стоит волноваться, всё разрешится само.
– То есть ты хочешь сказать, что это неизбежно? – ужаснулся парень.
– Нет, я не хочу это сказать. Мне неведомо, что грядёт, но произойти может всякое, – задумчиво произнёс Николь, вгоняя Акиру в смятение. Парень глубоко задумался, а священник, решив оставить его наедине со своими мыслями, скрылся где-то в церкви.
Акира, смотря в пол и не видя его, осмысливал то, что сказал ему наставник. На его пути есть преграда, и это не только разногласия с Шики по поводу личной жизни. Что-то ещё мешает им быть вместе. Или кто-то.
«А может, это Мотоми? – закрались подозрения у Акиры. – Он хочет отобрать у меня Шики? Нет, такого не может быть, – зажмурив глаза, парень замотал головой, пытаясь выкинуть эту нелепую мысль. – Он мой друг и не может так поступить, зная, как я к нему отношусь. И я не должен ревновать. Ревность – это плохое чувство».
Акира поднял глаза и сделал несколько вдохов, успокаиваясь. Нет, Мотоми не может быть той преградой. Тогда о чём же ещё говорил священник? Что может разлучить их, если не они сами?
«Что-то, перед чем я буду бессилен…» – ещё раз прокрутил те слова Акира. Чего не может изменить человек?
«Да много чего. Например, те же землетрясения, он не может их контролировать…»
Акиру неожиданно охватило неприятное предчувствие, а в церкви как будто стало холодно. Он обхватил себя руками и поёжился, чувствуя озноб. Он больше не хотел думать, ни о чём. Ни о своей жизни, ни о Шики. Эти мысли не приводят ни к чему хорошему, наоборот, от них становится только хуже.
«Будто в тупик себя загоняю», – поднимаясь на ноги, подумал Акира. Он осмотрелся вокруг, замечая отсутствие священника, но искать его не стал, а побыл ещё немного в одиночестве, очищая свой разум и успокаиваясь. Николь так и не появился, и Акира вышел из церкви. Ему казалось, что он провёл в ней всего несколько минут, однако солнце уже клонилось к закату, а на улице заметно похолодало. Парень ошеломлённо отправился домой, недоумевая: получается, он провёл в церкви весь день?
«Но такого не может быть! Я пришёл к обеду и находился там не больше получаса…» – кутаясь в куртку, вспоминал он. Хотя и раньше случалось подобное: он уходил с утра, возвращался к вечеру, но будто проводил там всего несколько часов, не замечая этого. Похоже, время и правда там меняет своё движение…
Дома его встретила пустота и тишина. Акира сразу почувствовал, как одиноко здесь без Шики, где каждая вещь напоминает о нём. Даже старательно приготовленный ужин показался не таким уж и вкусным. Это только один день, а Шики обещал, что вернётся как минимум через пять. Как прожить без него столь долгое время?
«А как прожить без него всю жизнь?» – тут же спросил голосок внутри Акиры.
– Опять начинается, – мрачно пробормотал парень, поднимаясь из-за стола и убирая за собой посуду. Порой ему кажется, что лучше вообще не думать, чем упиваться такими мыслями. – Это уж на мазохизм похоже, – домыв посуду, он отправился в свою комнату и, включив музыку погромче, завалился на кровать. Это хорошо отвлекло его, и парень уснул.
========== Победа и поражение ==========
– Доложите обстановку, – прибыв в точку назначения, Шики первым делом собрал военный совет. Ему приказали в кратчайшие сроки ликвидировать вражескую группу, которая осаждала стратегически важный населённый пункт. Шики не особо хотелось так далеко ехать, но проигнорировать приказ он не мог, чтобы окончательно не пойти под трибунал: военный уже успел поставить много клякс на своём послужном листе.
– Их силы в основном сосредоточены на севере, – тут же рапортовал один из офицеров – лейтенант. – Наши разведчики смогли детально вычислить их месторасположение и нанести на карту, – военный указал на схему. Шики внимательно изучил все материалы и быстро разработал план нападения, поражая военных своими способностями.
– Слухи о Вас не лгут, – после совета к нему подошёл всё тот же лейтенант: молодой парень, чуть старше Акиры. У него тоже были светлые волосы, правда, соломенного цвета и зелёные глаза. Шики, надевая перчатки, усмехнулся.
– И что же говорят обо мне слухи?
– Что если бы Вы оказались на самом верху, то война была бы окончена в два счёта, как эта операция, – он указал на карту. – Что Вы можете разработать план любого нападения, и он будет абсолютно беспроигрышным.
– Да, так и есть, – согласился Шики, выслушав его восторженные слова. – Я не проигрываю, но не думай, что все вернутся живыми, в том числе и ты, – смерив его надменным взглядом, Шики вышел из палатки и глубоко вздохнул. Операция была назначена на завтрашнее утро, значит, у него осталось несколько часов на сон.
«Надеюсь, он не спалил кухню», – улыбнувшись про себя, подумал Шики, вспомнив, что из Акиры тот ещё повар. Однако это была единственная мысль, что он позволил себе. Шики запретил себе думать об Акире до окончания завтрашнего боя. Мысли о нём должны стать наградой, сейчас они будут только отвлекать. Принудительно очистив разум, он снова вернулся в палатку и сразу же попытался уснуть, чтобы сократить время в сознании.
Операция началась точно по времени, секунда в секунду, как и было запланировано. Шики рассчитывал всё, что могло сыграть на руку: температуру, давление, движение ветра… Даже пение птиц порой могло стать предостерегающим знаком. На этот раз всё должно было пройти идеально, согласно его расчётам. В соответствии с планом в первый день они заглушили вражеские средства связи и уничтожили доступ к любой информации. Во второй, окружив их войска, напали скрытно. Шики сам командовал операцией и был непосредственным участником. С «изменения» Акиры он уже давно не участвовал в таких операциях, поэтому сейчас наслаждался тем адреналином, что бурлил в крови. Сноровки он не потерял и расправлялся с врагом практически одним ударом. Однако, когда операция подходила к середине, что-то произошло.
Во-первых, он услышал неожиданный и пронзительный крик сокола, который заставил его на мгновение отвлечься. Шики сражался один на один с крепким парнем, который всеми силами старался не уступать майору. Мужчина, перерубив его катаной от плеча до паха, отшвырнул тело в сторону и неожиданно почувствовал щемящую боль в левом боку на месте трещины в ребре. Это стало вторым неприятным знаком. С каждым ударом боль становилась всё сильнее, мешая сосредоточиться и ослабляя атаки. У Шики был с собой особый препарат, который полностью блокировал боль: потеряй он даже руку, ничего бы не почувствовал и продолжил бы сражаться, но мужчина не успел до него добраться. Во время очередной контратаки он почувствовал, да и услышал, как хрустнуло ребро. Особой боли мужчина не ощутил и продолжил вести бой, однако при такой активной деятельности сломанная кость начала задевать внутренние органы. И вот тут всё покатилось по наклонной. Во вражеском отряде оставалось не так много людей, однако они смогли заманить всех бойцов из отряда Шики в хитроумную ловушку и расправиться с ними за считанные секунды. В итоге, мужчина остался один, окружённый несколькими солдатами.
«Шесть человек для меня не проблема», – мысленно оценивая силы противника и свои собственные, отметил он. Однако таких ранений его тело давно не переживало.
– Я не проиграю, – поднимая катану, прошелестел он, окидывая мрачным взглядом каждого врага. Те, словно по команде набросились на него одновременно, но Шики был непоколебим. Ему приходилось сражаться и с большим числом врагов, и он выходил сухим из воды. Сейчас такая же ситуация. Он не проиграет. Не в его правилах проигрывать. Он может лишь побеждать, во всём и всегда.
На землю упала голова первого, тело второго, третьего врага… Боль затмевала разум Шики, но одновременно давала сконцентрировать силы и не расходовать их понапрасну. В голове то и дело вспыхивал образ Акиры и словно заглушал боль, давая Шики силы идти дальше. Он сражался до последнего, глотая кровь и скаля зубы, как раненый зверь. Даже если его катана сломается, он зубами перегрызёт им горла, но победит.
Четвёртый, пятый, шестой… Последний противник обагрил своей кровью землю, а Шики, покачнувшись, упал на колено, вонзив катану в сырую землю. Вокруг не осталось ни души – ни чужих, ни своих. Лишь он и ветер, что обдувал лицо. Смотря прямо перед собой, Шики невольно покривил губы, усмехаясь самой судьбе. Он победил врага, но, кажется, всё равно проиграл. У него не было сил даже чтобы подняться. Боль начала сменяться онемением, а это было гораздо хуже. Он стал на шаг ближе к смерти.
– Я не могу умереть, – прошипел мужчина, изо всех сил поднимаясь на бесчувственные ноги. Однако не успел он сделать и шага, как рухнул навзничь.
«И это всё? – смотря в пустое серое небо, подумал он, уже не ощущая ни рук, ни ног. – Я победил врагов, но проиграл смерти. Что за идиотский конец?» – ему даже захотелось рассмеяться, но он не мог. Шики мог лишь смотреть на сгущающиеся тучи, а затем чувствовать холодные капли дождя, что били по лицу. Словно кто-то плачет…
«Нет, я не могу умереть. Я мог умереть сотню раз до этого, но почему сейчас! – в отчаянии мысленно прокричал он. – Сейчас, когда у меня есть Акира… Я не могу оставить его одного, он не справится без меня… Я нужен ему… нужен…»
– Аки…ра…
========== Вера ==========
Сегодня ему приснился странный сон. Серое небо, серое море в преддверии шторма и маленькая лодочка, теряющаяся среди возвышающихся волн. Кажется, в ней кто-то был, но Акира не видел смельчака. Ему внезапно стало жаль его: вряд ли он сможет выбраться из этих бушующих волн. Кругом вода, суши не видно. Даже крупные корабли не переживают такой шторм, как же пережить ничтожной лодке?
«Если бы я только мог помочь тебе…» – с грустью подумал Акира и проснулся. Уже который день после своего пробуждения он смотрит на вторую половину кровати, ожидая, что она окажется не пустой. Однако, все его надежды напрасны. Шики нет уже гораздо больше пяти дней. Ни новостей, ни писем, ни звонков.
– Где же ты… – прошептал парень, поднимаясь на ноги. Неизвестность сводила его с ума. Сначала, на шестой и седьмой день он просто беспокоился, на восьмой и девятый перестал нормально спать, вздрагивая от каждого шороха в ожидании Шики. Теперь же все мысли были о нём, и в них не было ничего оптимистичного.
В конце концов, не выдержав, Акира обратился к единственному человеку, более менее владеющему ситуацией.
– Что? Хочешь, чтобы я к тебе приехал? – удивлёно спросил Мотоми, услышав на том конце тихий и приглушённый голос бывшего подопечного.
– Нет, не обязательно. Просто… мне не у кого попросить помощи, кроме тебя. Понимаешь, Шики пропал.
– Как пропал?
– Он уехал десять дней назад, обещал вернуться через пять, и пропал. Ни письма, ни звонка, ничего. Он должен был участвовать в операции, поэтому я… волнуюсь немного, – признался парень, совсем понизив голос.
– В таких ситуациях много чего происходит, Акира, – размеренно начал исследователь. – Но ты не беспокойся – его могли сразу же забросить куда-нибудь ещё, а предупредить тебя у него просто не было возможности.
– Да, я понимаю, но не мог бы ты узнать что-нибудь? Любую информацию… – умоляюще попросил парень.
– Вообще-то совать свой нос в военные дела мне не особо хочется, но ради тебя прыгну в самую бездну, – пообещал доктор.
– Хорошо, спасибо, Мотоми. Как узнаешь, сразу позвони мне, – голос юноши заметно приободрился.
– Обязательно, – заверил его друг и положил трубку. Акира, бросив телефон на диван, сам рухнул рядом.
Почему-то он был настолько обессилен, что даже не мог пошевелиться, словно разгружал вагоны всю ночь. Сейчас самым правильным шагом было встать и пойти в церковь, чтобы не мучить себя ожиданием, но парень не мог подняться на ноги. Он просто смотрел невидящими глазами в потолок и пребывал в отрешении до самого вечера, пока не услышал звонок в дверь, заставивший вздрогнуть. Он медленно поднялся на ноги и, подойдя к двери, дрожащими руками открыл её. На пороге стоял серьёзный Мотоми, и от его вида у парня замерло сердце. Если он приехал сам, значит, случилось что-то серьёзное.
– Что… – тут же выдохнул юноша, в упор смотря на друга.
– Я нашёл кое-какую информацию, – Мотоми сам прошёл в дом, не дожидаясь приглашения. – Пришлось хорошо постараться, чтобы добыть её в такие короткие сроки, но это не столь важно. Слушай внимательно, – его голос посерьёзнел, а внутри Акиры всё заледенело. – На той территории действительно проходил бой неделю назад. Они хотели освободить осаждённый населённый пункт, который был важен в обороне. Не знаю, кто выиграл, а кто проиграл, только от поселения не осталось и следа: его подожгли. Нашли останки нескольких тел, но они настолько повреждены, что определить принадлежность невозможно. Достоверно известно, что Шики возглавлял ту операцию, поэтому… – Мотоми судорожно вздохнул. – Вероятность того, что он среди тех погибших очень высока, хотя точного подтверждения пока нет. Сейчас Шики числится, как пропавший без вести, однако, скорее всего… – Мотоми замолчал, видя, как парень побледнел и застыл на месте. К тому же, казалось, перестал дышать. – Акира, ты ещё слышишь меня? – беспокоясь за него, Мотоми подошёл к нему и встряхнул за плечи.
– Да, я слышу тебя, – ровно ответил юноша, однако его голос пробрал исследователя до глубины души.
– Не думай о плохом, всё ещё может обойтись. Шики не из тех людей, что так просто сдаются, – настойчиво произнёс Мотоми. – Быть может, он успел уйти раньше поджога, или…
– Эти тела… Их ведь опознавали? Он мог быть среди погибших, – на одной ноте прошелестел парень, так и не двигаясь с места, будто прирос к полу.
– В морг мне не удалось попасть, но мой информатор говорит, что среди привезённых тел его нет.
– Могли забрать враги… – рассеянно выдохнул Акира и покачнулся. Мужчина тут же его подхватил и, доведя до дивана, помог ему сесть. Только сейчас парень заметил, что тот держит в руках какую-то сумку, напоминавшую медицинский чемоданчик.
– Что это? Что ты хочешь со мной сделать? – видя, как тот достаёт из него шприц, прошелестел обессиленный Акира. – Не надо мне вкалывать успокоительное, я спокоен.
– Это не успокоительное, – перетягивая его руку, ответил Мотоми.
– Тогда что? – Акира помедлил, однако был готов в любую секунду оттолкнуть доктора.
– Блокатор.
– Какой ещё блокатор?
– Твои силы могут выйти из-под контроля, и ты начнёшь действовать инстинктивно. Такого не должно произойти, – Мотоми хотел вводить препарат в вену, однако парень убрал свою руку, согнув её в локте.
– Но я ничего не чувствую, я спокоен, – холодно произнёс Акира.
– Вот именно, что для теперешнего тебя это ненормально, – Мотоми, схватив его за запястье, силой заставил выпрямить предплечье. – Твои эмоции уже стали перекрываться, рефлекс усовершенствованного начал срабатывать, подавляя нервные импульсы. Не волнуйся, это не принесёт вреда, – видя, что парень всё ещё сопротивляется, пытался убедить его доктор. Акира, посмотрев на него ещё несколько секунд, всё же расслабил руку.
– Я ведь должен что-то чувствовать, да? – слабым голосом спросил он, когда игла прошла в вену. – Наверное, мне должно быть больно. Шики… если он погиб, то я… – Акира закрыл глаза, ощущая, как из локтевого сгиба по телу распространяется тепло. Странно, но он действительно ничего не чувствовал, лишь ощущал слабость во всём теле. Разум постепенно осознавал то, что произошло на самом деле, но сердце билось ровно, а тело будто стало пустой оболочкой, кожей, натянутой на кости, без каких-либо внутренних органов. Препарат, который вколол ему Мотоми не возвращал чувства, лишь усиливал слабость и сонливость.
– Акира, даже если он погиб, ты не останешься один, – мужчина присел подле него и осторожно приобнял за плечи. Юноша никак не отреагировал, не чувствуя даже объятий. Если Шики погиб, значит, они больше никогда не смогут увидеться, расстанутся навсегда, и этого не изменить, как бы Акира не пытался. Ведь мёртвого он вернуть не в силах…
– Узы разорвутся сами, – прошептал парень, выпрямляя спину. До него неожиданно дошёл смысл тех слов, что сказал ему священник десять дней назад. Он будто знал, предвидел, что случится, поэтому предостерёг Акиру. Возможно, он знает ещё что-то.
Парень резко поднялся на ноги, сбрасывая с себя руку Мотоми. Тело внезапно наполнилось силой, сонливость спала. Он до сих пор ничего не чувствовал, но был бодрым.
– Что с тобой, Акира? – заметив, как тот начал собираться, Мотоми тоже поднялся на ноги.
– Я должен кое с кем повидаться, – забормотал тот, как попало завязывая шнурки на кроссовках.
– И с кем же? Я знаю этого человека? Ему можно доверять? – насторожился Мотоми. – Это случайно не к тому священнику?
– Откуда ты про него знаешь? – Акира на мгновение помедлил, проверяя наличие ключей в куртке.
– Шики рассказал о твоём увлечении, – признался тот. – Это надёжный человек? Он ведь не выдаст тебя военным?
– Нет, я ему доверяю даже больше, чем себе, – мотнул головой Акира и выскочил из дома. – Когда будешь уходить, просто захлопни дверь, – бросил на прощание он.
– Подожди, я с тобой! – Мотоми пытался догнать его, однако парень уже успел скрыться.
Акира стремился как можно скорее оказаться в церкви и, казалось, сама судьба благоволила ему: ещё никогда он не добирался до святилища так быстро. На мгновение ему показалось, что храм находится рядом с его домом, настолько внезапно он там оказался. Вбежав в церковь, Акира застыл на пороге, пытаясь отдышаться. Священник, стоя на коленях напротив алтаря, беззвучно читал молитвы и не обращал внимания на вошедшего. Акира, выровняв дыхание, медленно подошёл к нему, но не стал отвлекать, дождавшись, когда тот закончит. Прошло около десяти минут, и Николь, поднявшись на ноги, устремил свой бесстрастный взгляд на юношу.
– Я знаю, почему ты пришёл, – ясно произнёс он, заставляя Акиру содрогнуться. Голос в пустой церкви прозвучал громче, чем обычно.
– Откуда? – Акира наоборот спросил так тихо, как только мог.
– Это было неизбежно. Теперь твой путь прямо простирается перед тобой. Нет никаких преград.
– Шики не был преградой, – стиснув кулаки, прошипел Акира. – И он не мёртв, его тело не нашли и…
– Ты веришь в это? – перебил его Николь, снова заставляя парня затрепетать. – Бесплодная надежда иссушит твоё тело и вытащит все силы. Не цепляйся за неё так сильно, не ставь превыше своего пути.
– То есть, мне перестать верить? Забыть о нём? – возмутился Акира, впервые почувствовав ярость к священнику. – Как ты можешь говорить о таком?
Николь медленно покачал головой, отрицая его слова.
– Ты должен надеяться, но не позволяй надежде поглотить все свои помыслы. Всё идёт так, как должно идти.
– То есть, он должен был погибнуть? – в отчаянии прошептал Акира, обессиленно опускаясь на ближайшую лавку. Сонливость и апатия вновь овладели его телом.
– Ты видишь лишь горечь для себя, но в этом нет ничего плохого. Его смерть – это искупление за свои и твои грехи, – мерно проговорил священник. – Когда ты откроешь для себя стезю смирения, твоя душа найдёт покой, который не познать простым смертным.
– Я не могу жить без него… – опустошенно прошелестел парень. – Не представляю, как. Ведь я осознал своё существование совсем недавно. Вся моя жизнь наполнилась воспоминаниями буквально за один миг. И все они связаны с ним. Он единственный, кому я так доверял… – Акира осёкся, вспоминая слова, сказанные Мотоми.
«Ему я доверяю даже больше, чем себе».
Эти слова были обращены не в адрес Шики, а в адрес священника. Получается, теперь в его жизни есть ещё один человек, которому он доверяет?
Николь, словно поняв его мысли, присел рядом с ним и прикрыл глаза.
– Ты можешь приходить сюда в любое время, хоть днём, хоть ночью. Можешь даже жить здесь, если тебя страшат стены твоего дома. Здесь ты найдёшь покой и смирение.
– Мне кажется, что я до сих пор остаюсь бесчувственной куклой, которой был. Сейчас моё сердце должно разрываться от боли, а глаза наполняться слезами, но я не ощущаю ничего. Лишь пустоту в себе. Это очень плохо? – юноша робко поднял глаза на священника, а тот, едва касаясь, провёл пальцами по его волосам.
– Возможно, твоё тело смирилось раньше, чем твой разум. Где-то в глубине души ты понимаешь, что былого не вернуть. Пройдёт несколько дней, и ты познаешь себя окончательно, тогда и выберешь свой путь…
Его голос настолько успокаивал и убаюкивал, что Акира, даже не осознавая, прильнув к его плечу, уснул прямо здесь.
========== Бессилие ==========
К реальности его вернула томящая боль. Осознавая, что до сих пор существует, Шики медленно открыл глаза и попытался понять, что происходит. Он участвовал в операции по освобождению территории, но его подвело ребро. Он победил, но проиграл. Лежал на земле, не в силах пошевелиться и… умер. Хотя нет, если он умер, то должен был превратиться в бесплотный дух, а он до сих пор ощущает своё тело. Своё покалеченное тело, которое наполнено болью, как нельзя лучше говорящей о жизни. Значит, его вытащили и по идее он должен лежать в госпитале, но эта мрачная комната нисколько не похожа на абсолютно белые палаты больничного учреждения. Значит, его захватили в плен.
«Но кто? Я же уничтожил всех, до последнего…» – Шики пытается пошевелиться, но не может: его тело настолько ослабло, что стало походить на мешок с сеном, проткнутый многочисленными иголками. Краем глаза он всё же успел уловить, что весь корпус от шеи до паха туго перебинтован.
Тьма постепенно рассеялась перед глазами, и мужчина смог более менее рассмотреть помещение, в котором находился. Это была небольшая мрачноватая комнатушка, обшитая деревянными пластинами цвета морёного дуба. Через небольшое окно едва пробивался свет, поэтому в качестве дополнительного освещения здесь стояли подсвечники с горящими свечами. Напротив кровати, где лежал Шики, располагался письменный стол с книжной полкой, за которым кто-то сидел.
Мужчина невольно дёрнулся, силясь разглядеть его. Лицо было скрыто мраком, но одет незнакомец был во всё черное. Заметив, что Шики очнулся, человек поднялся из-за стола и неспешно подошёл к нему. Теперь военный смог разглядеть его лицо, но оно ничего не дало ему – он не знал этого человека. Однако его пустые лиловые глаза заставили раненого невольно содрогнуться: он вспомнил, что точно такие же глаза были и у Акиры-совершенного солдата.
Незнакомый мужчина ничего не говорил, лишь равнодушно глядел на Шики, тот тоже смотрел, затем, опустив взгляд чуть ниже его лица, инстинктивно стиснул зубы. На груди у того висел деревянный крест, а тёмная длинная одежда оказалась сутаной со вставленной в воротник белоснежной колораткой. Кажется, теперь Шики знает, где находится. Запах вокруг лишь подтвердил его предположения.
Военный хотел спросить этого молчаливого священника, что он делает в церкви, однако не смог произнести ни слова: язык будто онемел, да и челюсти не двигались.
«Он меня парализовал?» – первым делом подумал Шики, понимая, что руки и ноги тоже не двигаются. Он испытывал подобное состояние несколько раз, поэтому знал все признаки парализации от препаратов.
– Пока ты не можешь двигаться из-за лекарств, – наконец-то тихо произнёс священник. – Как только онемение спадёт, я принесу тебе еды, – безэмоционально добавил он и направился к выходу.
– Кто… ты? – собрав все оставшиеся силы и преодолевая себя, прошептал Шики. Мужчина остановился подле двери и развернул к раненому голову.
– Надо же, ты уже способен говорить, – слабые эмоции отразились на бесстрастном лице, обрамленном русыми волосами. – Я тот, кто помогает найти свой путь.
– Где Акира… – тем же едва слышным шёпотом спросил военный.
– Сейчас он движется в правильном направлении, – прошелестел тот и бесшумно вышел за дверь. Шики снова сделал усилие над собой, но пошевелиться так и не смог. Он был вынужден лежать, словно труп, и смотреть в потолок, ощущая, как по венам вместе с кровью разливается боль. Этот священник знает Акиру, значит, это та же самая церковь, куда ходил бывший усовершенствованный. Но как Шики оказался здесь? Он ведь был совсем в другом месте. Не мог же священник узнать, где он и сам притащить его сюда?
«Ему определённо помогли. Этот человек не тот, за кого себя выдаёт», – пришёл к выводу Шики, скосив глаза на маленькое окно. Сейчас он ничего не сможет сделать, пока не наберётся сил.
Мужчина продолжал неподвижно лежать несколько дней. Он больше спал, чем бодрствовал, поэтому не чувствовал, как священник менял повязку на его теле. Боль постепенно уходила, но слабость оставалась прежней. Он мог шевелиться, но встать с кровати не представлялось возможным. Говорить и есть тоже получалось с трудом. Шики не чувствовал вкуса пищи, поэтому просто проглатывал те похлёбки, которые приносил ему священник. Военный не говорил с ним, мужчина – тоже. Спрашивать о чём-то священника было бессмысленно – он отвечал так, что у Шики появлялось лишь больше вопросов и желание запустить в него чем-нибудь. К сожалению, последнего он тоже не мог сделать.
«Почему я настолько ослаблен?» – день ото дня размышлял Шики, лёжа в четырёх стенах. Его рана практически зажила, но силы отчего-то не возвращались, хотя прошло достаточно времени. Теперь он больше бодрствовал, чем спал, и это стало испытанием. Неподвижно лежать весь день в тесной мрачноватой комнате наедине со своими мыслями… Это было не лучше, чем сидеть в смирительной рубашке в закрытой палате психиатрической клиники. Военному то и дело что-то мерещилось, а порой он даже не мог отличить сон от реальности. Настолько эта пустота и тишина слились воедино.
Единственное, в чём он был уверен, так это в приходе священника. Тот был словно мостиком между реальностью и иллюзией. Военному начало казаться, что тот намеренно его травит, не позволяя силам вернуться. Шики даже отказался от еды, но от этого ему стало ещё хуже.
– Если не будешь есть, то дорога в тот мир станет единственной для тебя, – как-то произнёс Николь, когда в очередной раз обнаружил нетронутую еду.
– Как будто ты делаешь не то же самое, – скривил бледные губы Шики, скосив на него глаза. – Не ты ли тот дьявол, что прикрывается святым обличием? – говоря о его сутане, прошептал военный. Николь не разозлился, лишь заменил еду, а старую забрал с собой.
– Я не делаю ничего, чего мне не следует делать, – коротко произнёс он. – Это не я лишаю тебя сил, а ты сам, – проговорил он и снова удалился, оставляя Шики на растерзание бесконечных мыслей. Раненый подозрительно покосился на еду, понимая, что в чём-то священник прав – если он не будет питаться совсем, то вскоре встретится со Всевышним. С другой стороны, если бы у него была хоть капля сил, он бы выбрался отсюда, ползком бы, но выбрался.
«Или я плохо стараюсь?» – Шики был зол сам на себя, однако все его попытки подняться с кровати оканчивались неудачей: чем больше он старался, тем чаще изводил себя до такой степени, что от бессилия терял сознание.
«Это сведёт меня с ума…» – тяжело дыша после очередной попытки, военный смутно видел перед собой потолок комнаты, покрытый деревянными пластинами.
Чем больше проходило минут, часов и дней, тем меньше ему хотелось бороться. Вместе с бессилием тело и разум охватила апатия. Если в первые дни он действительно стремился подняться на ноги и выбраться отсюда, то сейчас всё больше ощущал, что реальность утягивает его на самое дно.
Зрение начало затуманиваться, слух тоже словно бы ухудшился, аппетит пропал вовсе – он ел чисто машинально. Даже лицо священника стало не таким чётким, как прежде, будто Шики смотрел на него через дождливое стекло. Один день был похож на второй, второй на третий… Постепенно всё это начало казаться сном, какой-то иллюзией его больного сознания, запертого в клетку. Расплывчатые чувства и непонятные образы, бессилие, апатия, мрачная тесная комната… Это не могло быть реальностью. Сейчас в этой кровати лежит кто угодно, только не он, потому что он не может быть таким. Он всегда сражался до последнего вдоха, как тогда, уничтожив всех врагов. Вот только ради чего он так упорно цеплялся за свою жизнь? Этого Шики уже вспомнить не мог. Он перестал говорить, Николь тоже ни о чём его не спрашивал, лишь приносил еду и бесстрастно смотрел. Взгляд Шики начал приобретать такой же оттенок, как и у него.
