Текст книги "Алкид: Начало (СИ)"

Автор книги: Dmitrizio

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 33 страниц)

– Ты не виноват, Ахиллес. Но если я тебя не задержу, то ты можешь поступить опрометчиво. Как и ты, Аталанта, – произнёс неизвестный, когда к герою Греции подбежала его девушка.

– Аталанта! Уходи! – крикнул воин, отбивая копьём выпад двух мечей.

– Нет! Я тебе помогу!

– Нет уж! Останови Алкида, иначе от греков не останется ничего!

Со скрипом Аталанта кивнула, но золотая колесница пронеслась прямо перед ней. Внутри транспорта был тот самый противник.

– Простите, но я не дам вам остановить Алкида, – произнёс он. – Это будет вам уроком.

Аякс трясся от страха. Чудовище было рядом. Оно не преследовало тех, кто прыгал на корабли. Не преследовало убегающих. Нет, оно просто стояло рядом со столбом и смотрело на Медею. Девушка минуту назад последний раз вздохнула и испустила дух, отправившись на Суд.

– МеДеЯ, – голос Алкида был далёк от нормального. Зверь аккуратно начал снимать тело со столба. Аякс и Диомед не мешали ему, чувствуя, что оно пока не собирается их трогать. Тем более над ними зависли сотни разнообразных орудий, готовые выстрелить в любую минуту. Алкид снял тело Медеи и завернул его в алый плащ, который был на нём. Аккуратно подняв его, воин зашагал куда-то в сторону леса, игнорирую Аякса и Диомеда, которые дышали через раз. Чёрная дымка исчезла, и Генерал сказал.

– Уходите и не возвращайтесь.

Странный незнакомец остановился, увидев Алкида, который шагал в сторону леса. Ахиллес и Аталанта тоже. Выглядели они неважно – кожа обгорела, синяки и порезы по всему телу и сильнейшая усталость. Неизвестный просто игрался с ними.

– Теперь я удалюсь, – сказал противник и подъехал на колеснице к Алкиду, который аккуратно передал большой алый свёрток.

– Ахиллес и Аталанта, – раздался голос Генерала. – Покиньте берега Трои немедленно. И не возвращайтесь никогда. Плюс, передайте Одиссею и Агамемнону мои слова: «Если ещё раз вас увижу, то ваши родственники вас больше не увидят. Как и тел».

Ахиллес посмотрел на Алкида, лицо которого не выражало ничего. Совсем ничего. Ни боли, ни горя, ни ярости. Словно перед тобой деревянная кукла. Генерал забрался в колесницу, и она устремилась в верх, к солнцу.

Афины горели. Полыхали дома, рынки и корабли. Всё обращалось в прах. Но ярче всех горел Парфенон и статуя Афины внутри. Металл плавился, камень трескался, а дерево обращалось в пепел. Люди пытались спастись в воде, но было только хуже – она кипела, сваривая людей заживо. Это был урок новым богам – никогда не злите Титанов, иначе костей не соберёте. Может их и стало меньше, но в силе они не потеряли. И какие-то жалкие олимпийцы ничего не могли противопоставить Титанам в их ярости и гневе. И сейчас мстил за свою внучку один из самых скорых на расправу Титанов. Гелиос никогда не прощал. Никогда.

Даже на Олимпе было неспокойно. Дворец Геры пылал ярче солнце, а сама его владельца каталась по полу, пытаясь сбить огонь. Кожа обугливалась, глаза лопались от температуры, но пытка не прекращалась – тело быстро регенерировало, но боль никуда не уходила. С Афиной было то же самое, даже хуже – её доспехи восстанавливались и плавились. Вновь и вновь, кожа сгорала, глаза лопались, мясо жарилось. Никто из олимпийцев не смел помогать им – приказ Зевса. Громовержец понимал, что они сами виновны в этом – нечего злить Гелиоса, который был не только властителем солнца, но и огня. Тем более Зевсу не нужны были проблемы в качестве злого Гелиоса, который сейчас с удовольствием расплавил бы всех богов. И даже бессмертие не помогло бы.

Комментарий к Глава 30: Человек и Чудовище Д:

Смотрит в зеркало

Я ТЕБЯ ВЫ*БУ! Сука.

Смотрит куда-то в сторону

Только не по лицу! Тем более Алкид пойдёт к Аиду за Медеей! Всё будет хорошо! НЕ НАДО БИТЬ!

НЕ НАДО БИТЬ! И НЕ НАДО ГНЕВАТЬСЯ ТОЖЕ! ВСЁ БУДЕТ НОРМАЛЬНО!

Переписал бой и концовку. М-да, сначала перечитывал – показалось нормально, но потом перечитал, после гнева Гелиоса в виде читателей, понял, что фуфло полное. Переделал.

====== Глава 31: Нет повести печальнее на свете... ======

Настроение в Трое было мрачным и счастливым одновременно. С одной стороны – греки спешно начали грузиться на корабли, чтобы вернуться в Элладу как можно быстрее, лишь вновь не столкнуться с Чудовищем, что сутки назад бесчинствовало, уничтожая ахейцев сотнями. Никому из солдат не хотелось попасть под меч Алкида, когда тот вернётся. А в том, что он вернётся, никто не сомневался. Если не за простыми воинами, то точно за командованием, которому не хотелось умирать. А спрятаться за стенами из мяса не получилось бы – Зверь просто смёл бы их, открыв прямой путь к головам Аякса, Диомеда и других.

С другой же – гибель Медеи и озверение Алкида на почве предсмертного состояния своей любимой. Сами троянцы очень хотели продолжить войну, но не ради своей Родины, а ради мести за ту, которая для простых солдат стала второй матерью. Плюс никто не собирался прощать ахейцев за очернение Алкида, который стал Отцом Воинов для простых вояк. Генерал очень много времени проводил в тренировках с простыми военнослужащими, общался с ними на отвлечённые от войны темы, помогал в трудные минуты. Медея же латала раны и поддерживала добрым словом.

Поэтому никаких празднеств не было. Все ждали возвращения Алкида и Медеи, чтобы уже с ними отметить два важных события – победу в войне плюс свадьбу Генерала с магессой и Киё. Об этой свадьбе стало известно благодаря любящему поговорить Гектору, который потом почему-то ходил в раскорячку и постоянно тёр свой затылок.

Все троянцы были едины в одном мнении точно – Алкид вернётся из царства Аида С Медеей и быстро, ибо с каждой минутой удерживать Киё и Таму от погони становилось сложнее и сложнее. Бедный Гектор теперь был с синяком под глазом и шишкой на лбу, а Исидор – с разбитой губой и двумя синяками под глазами. Пентесилее повезло несколько больше – только шишка.

Остальные же понимали, что идти за Алкидом – глупо. Тем более никто не знал, куда улетела золотая колесница. Да и кто из них сможет выйти из царства Аида живым? Если только сам Генерал и всё. Остальных Цербер размажет и съест. Нет, помочь хотелось и очень, но они бы только мешали в исполнении плана Алкида.

А Исидор теперь даже не знал, как приглашать героя в Атлантиду. После возвращения Медеи он, скорей всего, не станет доступен на месяц, минимум. Тем более атланту не нравилась та кровожадность и чёрная ярость, что текли из Алкида рекой. Но если сделать Атлантиду домом для героя, то тот с такой же яростью будет защищать остров. Да, воина хотели сделать Архонтом, правителем великого острова. Почему – никто из Четырёх не знает. Говорят, что сами Титаны выбирают Архонта, а людям остаётся только принять его или отбросить. Возможно, покажется, что Титаны слишком мягкосердечны – «мы вам покажем на человека, а делать из него правителя или нет – ваше право». Да, чуть больше половины добры к людям, но другая часть… Сейчас сидит в Тартаре за свои преступления.

Исидор – простой воин, может и с высочайшим званием, но воин. Поэтому он просто приведёт Алкида, а дальше пусть разбираются другие. Ну, а что? Дело солдата – воевать и исполнять приказы, а не думать. Нет, по военной тактике и стратегии Исидор был первым, но в делах политических и философских был, честно говоря, профаном.

Но кроме этого произошло ещё одно событие. Парис пропал с Еленой и сокровищами Менелая. Куда и почему – никто не знал, но догадывались. Приам лично объявил своего сына без вести пропавшим и не стал отправлять людей на его поиски. Сейчас народ мог просто взять и обвинить Париса в смерти Медеи, ибо он мог отдать сокровища и Елену, чтобы греки уплыли домой. Но нет, юный гордец решил поставить своё эго выше других. Поэтому, если бы Парис остался, никто бы не удивился находке сына Приама в кровати с перерезанным горлом. Впрочем, такая же участь постигла бы и Елену, никто не сомневался.

Первое, что хотел сделать Ахиллес – вырезать всё командование. Просто вырезать. Без вызовов на дуэль, просто. Войти в шатёр, который уже начали убирать, и убить всех. Герой не понимал, зачем было делать ТАКОЕ? Зачем?! Почему?! Юноша не понимал и не хотел понимать, потому что в любом случае он не простил бы их. Впервые в своей жизни он почувствовал дыхание смерти рядом с собой. Если бы Алкид использовал ВСЕ силы, то не факт, что Ахиллес выжил бы. Если бы был простым человеком со сверхсилами. А так бессмертие спасло бы, но кто знает?

Сейчас Ахилл перевесился через борт корабля и смотрел на воду. Настроение было паршивым у героя. Патрокл помогал другим мирмидонянам погрузить вещи на корабли, попросив Ахиллеса не вмешиваться в «дела, в которых ты похож на Аталанту во время готовки». Герой не понимал, почему всем не нравилась готовка его невесты – вкусно же. А сама «госпожа «Прорыв Тартара» (как её солдаты начали называть после пробы еды) готовила на всех сразу. Сама вызвалась. Моряки, находящиеся под юрисдикцией Ахиллеса, пытались выбрать тех, кто будет, есть еду Аталанты.

– Да идите вы все! Мне прошлого раза хватило! – закричал один из моряков.

– Я тогда три часа отсидел, не вставая… – грустно, чуть не плача, сказал другой.

– Нет! Нет! Нет! Лучше в пасть к Сцилле!

Ахиллес посмотрел на моряков с выражением крайнего удивления и вернулся к своему делу – ничегонеделанию.

Аякс оглядывался по сторонам, пытаясь найти врага. Скифы совсем озверели – каждую минуту они выскакивали из кустов и обстреливали солдат Афин, а затем снова скрывались где-то в зарослях. И все атаки были хаотичны по направлению ударов. Афиняне пытались дать отпор, но куда там – лёгковесная броня и тренировки сделали из Скифов отличных бегунов, а грекам мешала их тяжёлые доспехи.

У Диомеда были такие же проблемы, что и у Аякса – Скифы яростно обстреливали из кустов его воинов. Но самое тяжёлое положение было у Одиссея. Скифы не только поливали его солдат стрелами, но и поджигали повозки и шатры, которые ещё не убрали. Сам царь Итаки был на корабле и мучился. Одна из стрел по касательной зацепила его бедро. Пустяковая рана, однако, яд мантикоры не зря называли «Чёрной Смертью». Лекари могли лишь отсрочить гибель Одиссея, а Афина не спешила помогать своему любимцу – запрет Зевса и страх перед гневом Гелиоса, который красноречиво дал понять, что все виновные погибнут в муках рано или поздно.

Агамемнон же пытался уговорить греков продолжать войну – Алкида нет, Медеи тоже. Так почему нельзя продолжить и просто раздавить троянцев? Но никто его не слушал. Все видели силу атлантов, все видели ярость и кровожадность Алкида, когда он увидел Медею в ужасном состоянии. До недавнего времени царь Микен гордился пытками, которым он и его товарищи подвергли магессу. Выдирали ногти, прикладывали раскалённый металл ко всем частям тела, банально били на протяжении шести часов. И как могли они пройти мимо классики – изнасилования? Но от массовости отказались – только один Агамемнон «потрудился» над этим. Но теперь он жалел обо всём – казалось, что сам Танатос навис над ним, занося меч для удара. Царь знал, теперь знал, что всё выполненное ими будет возвращено в сто крат. Зря он и Одиссей поверили в протекцию Геры и Афины, зря решили поиздеваться над Медеей, оскорбляя и поливая грязью в прямом и переносном смысле. Теперь полководец понял, что лучше бы они просто договорились или уплыли сразу. Лучше бы забыли об этом плане, лучше бы никогда не воплощали его в жизнь. Но мешало пресловутое «бы». План был совершён, Медея умерла, Алкида впал в ярость, выкосив своим мечом больше сотни ахейцев. И Агамемнон не знал, как сказать тем, кто ждёт их с победой и трофеями, что они проиграли и навлекли на себя гнев того, кого лучше не трогать лишний раз.

Весь путь до входа в царство Аида Гелиос молча правил своей колесницей. Как ни странно, нокия не последовала за ними в форме дракона. Сам Титан Солнца и Огня не грустил – Аид был одним из нормальных богов, который отдаст кого нужно, если доказать ему важность этого события. Или надавить на жалость, которая была у него в глубине души. Или же действовать через Персефону, которую он безумно любит, как и она его.

Сам вход не впечатлял – где-то на краю леса была глубокая пещера, которая и вела туда, вниз, к Аиду. Зато после ступенек был Цербер, который загрызёт любого, кто решит зайти или выйти без разрешения его владыки или сопровождения Гермеса. Ну, и Гелиос мог надавить на племянника, чтобы тот позволил войти.

Но Титана беспокоило состояние Алкида. Весь путь он просто сидел перед телом Медеи и смотрел куда-то вперёд, вытирая редкие слёзы. Всё же гибель близкого человека пошатнуло даже такую куклу, как Алкид. Иногда его трясло, а два раза за всю дорогу герой покрывался чёрно-серебряной дымкой и сжимал кулаки. А теперь он стоял перед входом в пещеру. Воин пытался взять с собой тело, но Гелиос не позволил.

– Душа вернётся в тело сразу же по возвращении на поверхность. Она полежит тут и подождёт тебя, – поставил перед фактом Гелиос Алкида. Герой кивнул и зашагал туда, вглубь. Титан же решил подождать снаружи. Не хотел он смотреть на своих братьев и сестёр, которые вечно горели в Тартаре.

Чёрный коридор, ступени, ведущие вниз, и поток душ, мелькающий впереди. Вот и всё, что сейчас вокруг меня. Но мне всё равно. У меня есть цель – спасти Медею. Неважно, чем я пожертвую – даже жизнью – главное, чтобы она жила. Тем более надо быть готовым ко всему – неизвестно, какой здесь Аид. Может нормальный, а может, неотличим от олимпийцев.

Все сутки, что мы летели, меня не покидало чувство отчаяния и предчувствия чего-то нехорошего. Плюс перед глазами мелькали все события, что были связаны с Медеей. Первая встреча, первый поцелуй, первый секс, реакция её на предложение о женитьбе. Да, славное было время. И я хочу, чтобы оно не заканчивалось. Никогда. Поэтому я просто обязан вывести отсюда её душу.

Иосиф молчал всё это время, за что я ему благодарен. Не расположен я сейчас к разговору, да и жизни тоже. Если не верну Медею, то смело пойду к обрыву и прерву свою жизнь, попросив Аркадия убить меня. Нет, приказав. Против приказов он никогда не пойдёт… Хотя, одну фразу Иосиф кинул. «Имея – не ценим, а потерявши – плачем». Насколько же он прав. Да, потеряв Медею, я начал плакать, а те годы, что я провёл с ней, теперь кажутся для меня лучшим временем в моей жизни. А в то время я не ценил эти дни, часы, минуты. И теперь судьба дала мне пинок под зад.

Но я никого не виню в этой трагедии. Кроме себя. Греков понять можно – решили избавиться от крупных фигур одним махом. Но это не смягчает их вины. Все сообщники будут убиты жестоким способом. Особо жестоким. А насильника я найду и оторву ему причиндалы. И он не отделается только этим. Мой разум уже придумал множество пыток для животного, посмевшего тронуть Медею в таком плане.

Я виноват. Только я. Я обязан был создать для Медеи такую систему защиты, что даже боги испугались бы лезть на неё. Можно было на досуге прокачать скрытность, чтобы незаметно сопровождать её в её походах в лес. А ведь в тот день я не поверил своему чутью, которое меня никогда не подводило. Ну, а что вы хотите с меня, глупца? Я – самый худший жених и мужчина. И герой, да. Зато Чудовище и Зверь получились отменными. Даже пару навыков появилось на этой основе. Молодец, Алкид, можешь смело садиться на кол.

Сейчас бы, по законам жанра, забиться бы в уголок и плакать, виня всех и вся. Но у меня есть цель, к которой нужно стремиться, а если я сойду с этого пути, то нет мне прощения и жизни я не достоин. Кхм. Ладно, слишком глубокими самокопаниями я занялся. Сейчас это лишнее. Сейчас всё лишнее, кроме холодного разума и стойкости, ибо я иду прямо к Аиду, который, вроде, даже после конца Эра Богов остался. Но «вроде» меня и смущает.

Что я знаю об Аиде? Разные источники по-разному говорят о нём. Но все склоняются к одному – он плохой. Я же считаю, что он не злодей. Он есть необходимое зло. Люди боятся смерти, поэтому Аид стал объектом страха и ненависти. Но он же не убивал? Танатос приходит, чтобы исполнить приговор, а Гермес провожает души. А Аид просто занимается менеджментом.

За своими размышлениями я не заметил того, что я уже стоял в комнате, размером с обычную комнату в моём мире. С потолка свисали вполне современные люстры в количестве две штуки. Простые, выполненные в форме купола. Их свет освещал узорчатые, каменные, серые стены. Пол тоже был каменный, но тёмно-серого цвета, а не светло, как стены. Кроме металлических двух стульев и небольшого квадратного стола здесь ничего не было. Простой стол и стулья. Вообще простые, словно я вернулся в свой мир. Чёрный металл, украшения напрочь отсутствует.

Сам я стоял рядом со стулом, а напротив него сидел человек в чёрной мантии без украшений. Просто чёрная ткань и всё. Капюшон полностью скрывал лицо, а руки в чёрных перчатках лежали на столе.

– И долго ты будешь стоять? – спросил меня мужской голос. Но в нём не чувствовалось враждебности. – Я тут уже десять минут сижу, а ты всё стоишь и стоишь. Может, я зря сразу тебя переносил в переговорную?

– Вы – Аид? – спросил я прямо, присаживаясь на стул. Мужчина кивнул.

– Верно, – голос, казалось, потеплел, – А ты – Алкид. Наслышан о тебе. За твои поступки место в Элизиуме обеспечено и тебе, и твоей семье. Но ты пришёл, чтобы забрать Медею в Мир Живых, верно?

– Да, – проигнорировав его высказывание об Элизиуме, ответил ему я.

– Благородная цель. Ты очень похож на Орфея. Его песни тронули мою душу, поэтому я отдал ему Эвридику. Но он сам виноват в её безвозвратной потере. Однако сейчас мы говорим о тебе. Слышал ли ты о Разуме Мира? Нет? Тогда я расскажу. Выше богов есть нечто или некто. Это сама планета. У неё есть разум. А выше планеты есть то место, куда уходят все знания. Пусть об этом говорят всякие учёные и философы. В общем, этот Разум забирает души, которые отличились чем-то в мире. Герои, полководцы, великие воины – из них он избирает самых-самых лучших, но зачем – никто не знает. Меня самого поставили перед фактом, что души будут изыматься. Теперь отвечу на твой немой вопрос – а при чём тут я? Всё просто – Медея была… Забрана. У меня нет её души. А вернуть её я тем более не смогу. Прости.

Аид склонил голову в извиняющемся жесте. Однако мне всё равно. Теперь уж точно. Медею не вернуть. Никогда. Никак. Если Бог Мёртвых не может вернуть мёртвого к жизни, то я точно не смогу. Получается, что моя магесса потеряна навсегда. Я закрыл руками лицо. Не хочу, чтобы Аид видел мои слёзы.

Медея, вернись, прошу тебя! Ты была якорем, что держал меня в этом мире! Пожалуйста! Пожалуйста! Горячие слёзы струились по щекам, но мне всё равно. Верните мне Медею, паскуды!

– Но есть способ, чтобы вернуть её, – произнёс Аид, чем вызвал мою немедленную реакцию. Я рывком сблизился с богом, схватил его за грудки и начал трясти.

– Как?! Как?! Говори! – я непроизвольно сорвался на крик. Чёрт, вся хладнокровность коту под хвост.

– Поспокойней, – я отпустил его и сел на место, утирая слёзы. Да, он прав – надо быть спокойней. В любой ситуации сохранять холодный разум, чтобы выполнить всё идеально и эффективно. Не позволять эмоциям контролировать тело – вот что я себе вбил в детстве, а сейчас… Эх, ребёнок ребёнком.

– Я имею возможность… Договориться с Разумом. Одну душу в обмен на другую, но более сильную. Ты можешь обменять свою душу и жизнь, на душу и жизнь Медеи. Всё просто. Тебе надо просто дотронуться до моего запястья. Клянусь водами Стикса, что после твоей смерти, Медея вернётся в Мир Живых. Или же ты можешь отказаться и уйти. Но тогда ты больше никогда не сможешь вернуться её никакими способами.

Вот теперь пора напрячь весь свой мозг, чтобы сделать выбор – жить или не жить? Если возрожу Медею ценой своей жизни, то магесса очень, очень расстроится. А если я всё оставлю так, то я себя не прощу. Что за сложный моральный выбор? За что мне всё это?

«Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Медее и Алкиде»

Комментарий к Глава 31: Нет повести печальнее на свете... Медея: Как на работе?

Алкид: Эх, устал я от неё.

М: Тогда, может уйдёшь и посвятишь всё своё время мне?

А: Можно, конечно, но тогда придётся напрячься, чтобы сделать свои доходы официальны. Всё же я скопил очень много денег за свою жизнь...

М: М, тогда после всех дел, мы едем в отпуск! И не обсуждается!

А: Эх... *потирает переносицу” Ладно.

М: А теперь... Что ты хочешь, дорогой? Ужин? Ванну? Или, может, меня?

Д: Ты – сука. Осуждающе смотрит в зеркало

В: Что делаешь?

Д: Еду во Псков.

В: Зачем?

Д: У меня там квартира не девятом этаже. Надо выйти в окно.

Д: Я – говноед, да. Честно-честно! И не бейте, пожалуйста. И ещё – от вашего выбора зависит дальнейший сюжет. Алкид умрёт или нет – выбираете вы. Если да, то сразу ЧВСГ, а если нет, то Саня и так по нарастающей.

Если бы Медея was in our world and bila waif of Alkid – http://img0.joyreactor.cc/pics/post/Caster-%28Fatestay-night%29-FateStay-Night-Fate-%28series%29-Anime-3269880.png

====== Глава 32: Наполеоновские планы ======

Аид с грустью смотрел на Алкида, чьё лицо было искажено гримасой шока и печали. Бог понимал, что перед героем стоит сложный выбор. С одной стороны – заплатит жизнью за жизнь той, кого любишь. С другой – разве такой выбор не станет ударом в спину той, кто оживёт? Однако смятение воина быстро ушло – на его лице появился оскал, от которого даже Аид передёрнул плечами. Так могут скалиться только звери.

– Аид, – начал говорить Алкид со стальными нотками в голосе. – Можно ли обменять одну душу на несколько послабее?

– Хочешь использовать души тех, кто заслужил смерти? – Бог Подземного Мира сложил руки на груди. – Аякс, Диомед, Агамемнон и Одиссей, верно?

– Верно, верно… – произнёс человек (?) с тем же оскалом на лице. – Им всё равно не жить, так почему бы не послужить на благо?

– А если я скажу, что нельзя использовать другие души, что тогда? – Аид склонил голову набок. Оскал мгновенно исчез с лица Алкида, возвращая обычное выражение, равное мертвецкому. Грустная улыбка тронула губы воина, и тот посмотрел на бога своими серебряными глазами.

– Тогда я умру, – произнёс мужчина твёрдым и уверенным голосом. – Ибо жить мне без неё не суждено.

– А как же две другие? Японский дракон и часть духа воплощения Аматерасу?

– А меня не спрашивали, люблю ли я их. Медею – точно, а остальных…

– Но ты бы всё равно умер бы за них, если бы они погибли по твоей вине?

– Да.

Аид покачал головой и усмехнулся, однако усмешки Алкид не увидел. Бог не понимал такой логики. Если сейчас воин обменяет свою душу на Медею, то та мгновенно потребует бартер обратно. Или просто броситься на меч. А если не дать герою выбора, то со временем он затухнет, как пламя костра.

Так и стояли бы человек и бог до скончания времён. Алкид был уверен в своём решении и отступать был не намерен. А Аид никак не мог сказать, что оттуда чётко было сказано: «Одна на одну». Богу не хотелось видеть, как Медея потом будет плакать или того хуже – решит отправиться за Алкидом.

– Сожалею, но бартер возможен только один к одному. Тем более Разум потребовал за Медею конкретную душу, – с грустью, без фальши, произнёс Аид. Когда-то он видел такую любовь. А видеть её повторение он не хотел.*

– Мою, как я понял? Тогда давай, – выражение лица Алкида не изменилось. Словно говорил он о том, как вчера выпил бутылку вина. С таким спокойствием, что даже Аида проняло. Бог видел, что перед ним чистокровный человек, но такое спокойствие… Не характерно для людей, мягко говоря.

«Словно с Танатосом говорю», – подумал сын Крона и протянул свою руку. Раз уж сам человек захотел смерти ради цели, то кто такой Аид, чтобы спорить?

Но Алкид не спешил хватать руку бога, чтобы навсегда исчезнуть из мира, вернув на землю свою возлюбленную. Он смотрел куда-то в сторону. Его глаза округлились от удивления, а губы начали искривляться, превращаясь в слабую улыбку. А затем резко в оскал.

– Аид, я отказываюсь от твоего предложения, – произнёс воин и зашагал к выходу. Бог встал в ступоре. Только сейчас, буквально секунды назад, герой был готов расстаться с жизнью, а сейчас он просто взял и ушёл.

– И как это понимать? – произнёс бог в пустоту и щёлкнул пальцами. Если уж думать, то в более располагающей обстановке, коей являлись его покои. А это место, после исчезновения Аида, просто исчезло.

Гелиос смотрел на Алкида, а тот на Титана. Повелитель Солнца и Огня ждал ответа. Однако воин не хотел ничего говорить – он просто хотел взять тело Медеи и похоронить.

– Ответь мне, где моя внучка? – с толикой ярости в голосе произнёс Гелиос, а его чёрные волосы зашевелились.

– Дай я похороню её по всем правилам, – спокойно произнёс герой.

– Сначала ответь – где Медея?! – сорвавшись в конце на крик, прорычал Титан.

– Ты точно хочешь знать? – склонив голову набок, спросил Алкид.

– Да, хочу! И прекрати так говорить! Словно с куклой общаюсь.

– Медею забрал Разум Мира.

Гелиоса словно молнией ударило – тот медленно повернул голову в сторону тела магессы, а потом вновь посмотрел на Алкида. Если душу забирал Мир, то вернуть её очень сложно, практически невозможно. Вот только Гелиос не понимал – с какого перепугу понадобилась душа его внучки?

– Мне предложили обменять свою душу на душу Медеи. Я не согласился, ибо у меня есть план. Вернее, у нас.

– Посвятишь меня в него? – Гелиос выгнул бровь. Алкид кивнул.

– Тебе можно доверять, поэтому я расскажу тебе некоторые свои секреты.

– Секреты?

Перед важным разговором, Титан и воин похоронили тело Медеи. И теперь, после четырёх часов непрерывной речи Алкида, Гелиос пытался переварить услышанное. Сидящий перед ним – человек из другого мира, где богов не было, нет, и не будет. Магии не существует и монстров нет. Плюс Алкид знал всё будущее этого мира. Первым делом Гелиос проверил слова воина на ложь и недоговорки, но тот говорил правду, чистую правду. И рассказал он много странного и ужасного. Эре Богов осталось около двух тысяч лет, после они уйдут, потеряв влияние на мир, но могущие наблюдать за ними (вот тут и Алкид не был полностью уверен). А после, спустя примерно пятьсот лет будет создан Ритуал, что сможет пробить путь к Разуму Мира, который собирает, уже сейчас, души воинов, которые будут защищать Землю от глобальных бед. И этот Ритуал способен вызывать этих духов и давать им псевдо-материальные тела. И при помощи некоторых ухищрений можно будет дать духу настоящее тело из плоти и крови. И миг, когда будет призвана Медея, наступит лишь через четыре тысячи лет. Вот там Алкид и собирается развернуться на полную катушку.

Но самое важное, что узнал Гелиос – Алкид обладал вечной молодостью, поэтому он мог дожить до того мига. А ещё источник его силы – странный механизм, придуманный, скорее всего, каким-то богом. И этот механизм за выполнение чего-либо награду. И это вознаграждение напрямую связано с Медеей, поэтому воин решил дожить до Пятой Войны Святого Грааля.

– Могу похвалить тебя за то, что решил не умирать, получив столь отличное предложение, – произнёс Гелиос после часа переваривания новой информации. Всё же Титан был более открыт для принятия информации такого уровня – избранные всяких богов нередки.

– Медея тут от горя выла бы. А потом, даже под моим присмотром, умудрилась бы покончить с собой. А этого я, ой, как не хочу. Если же есть возможность воскресить её, то я полностью «за».

– За эти четыре тысячи лет я собираюсь стать на один уровень с богами. Или на планку ниже, – сказал Алкид твёрдо.

– Похвально. Всё же ты такой, каким тебя описывала Медея.

– Это как? – герой похлопал глазами.

– Ну, мы иногда встречались, чтобы просто поболтать. И в её речи постоянно мелькало твоё имя. «Алкид – целеустремлённый! Такой мужественный и добрый! А ещё он романтичный! Но эта потаскуха Киё…», – произнёс Гелиос, пытаясь сымитировать голос Медеи. – Однако ни одного слова о твоём происхождении. Если ты её рассказывал, конечно же.

– Рассказывал.

– Ну, а теперь, что будешь делать? – спросил Титан у Алкида, который уже развернулся, чтобы уйти.

– Вернусь в Трою. Стану Архонтом Атлантиды. Убью всех, кого нужно. А потом просто начну нещадно тренироваться, чтобы стать человеком с огромной силой.

– Может, подбросить?

– Не откажусь.

Все говорят, что Система – это чит. Возможно, но как по мне, он просто даёт тебе мотивацию и упрощает становление всемогущим. Некоторые отбитые, дающие что-то, не понять за что, или постоянно пинающие пользователя. Моя же – самая нормальная. Ни тебе данжей, ни отношений с фракциями, ни дропа с существ. Только вот есть Иосиф, который перекрывает все плюсы. Хочу, чтобы его голос можно было переместить в какой-нибудь артефакт, а потом красоваться и говорить, что у меня живой реликт.

А вообще, мне выпало пару квестов, за которые дают не такие уж и большие награды – опыт и ресурсы. Сталь там, алхимическое золото, мифрил. Могу даже показать эти задания. Вот только один вопрос – а раньше нельзя было их сбросить?

Гильгамеш V 2.0

Станьте правителем древней высокотехнологичной цивилизации – Атлантиды.

Награда: Опыт (?), Алхимическое золото Х? , Небесное серебро Х???

Последний Герой.

Дожить до Пятой Войны Святого Грааля.

Награда: Опыт (???), Возможность вернуть к жизни одну любую душу.

Всё, приехали.

Дожить до Судного Дня.

Награда: ???

Вот от последнего меня коробит. Я читал, что по Насуверсу Конец будет где-то после 3000 года нашей эры. Там, вроде, Аристотели с Юпитера прилетят и устроят глобального северного зверька. Тем более, им этого не составит труда – если Брюнстад мог, используя свой Мраморный Фантазм, обрушить проекцию Луны, то, что могут Типы-Юпитеры? Так что у меня два пути решения последнего задания – или валить, попросил Зелтреча, или же дать последний бой, а потом дать дуба. Последнее будет заманчивым предложением, если я не смогу вернуть Медею. Очень заманчивым. Да, так, наверно, и поступлю.

«Не, ну только мысли о гибели ушли…», – пробубнил Иосиф. – «Ты меня бесишь этим, часть химии. С твоей гибелью, погибну и я. А вот этого мне чрезвычайно не хочется, ибо я не возрожусь, в отличие от некоторых!»

Ты мне это говорил на протяжении всего моего диалога с Аидом, который оказался нормальным богом.

«Ага, своим в доску»

Хватит бубнить, а то я точно найду способ перетащить тебя в какую-нибудь вещь, чтобы можно было куда-нибудь засунуть и не слышать. Ну, вот, тихо стало.

Теперь осталось дождаться, когда Гелиос отвезёт меня в Трою. Оттуда в Атлантиду, как и обещал, а затем качаться. Люто, как корейский школьник. Однако меня немного коробит от своего решения. Чувствую, словно я предал Медею. Может, стоило обменяться?