Текст книги "Ключевой Проры. Ключ (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Дед Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Тут монолитовцы и шли, поди. Те, на Свалку, что мы повстречали, – прошептал Призрак, – Где им ещё пройти то?

– Да… Может ещё понаставили сюрпризов, а может чего похуже… – Колобок напряжённо крутил ус, – Уходить надо? Что скажешь?

– Уходить. Идём через аномалии. Пройдём. Тут уж очень как-то… – Проводник покрутил пальцами, – Стрёмно. Что-то может быть там.

Группа отступала в том же порядке, через полкилометра свернула направо и углубилась в сосняк. Со всех сторон их обступал зачарованный, злой лес. Медленно и величаво в полной тишине Карусели вращали свои столбы мусора: черных листьев, веток, перьев, мёртвой травы и каких-то костей. Сериями громко и страшно хлопали тот тут, то там Трамплины и, не в такт им, Мясорубки. Тихо шипели ямы с зелёным дымом Киселей и Газировок. И всё почему-то на одной территории. Смешанные поля аномалий всегда были большой редкостью и гадостью. Потому что обычно не давали приплода – артефакты там не рождались. Вся эта завораживающая жуть шептала, вращалась, двигалась, и всё это и при полном безветрии. И не было вокруг никаких звуков, кроме шипения, схлопываний, утробно-низкого мычания на пограничном уровне слышимости.

Проводник построил группу в колонну:

– Я первым, Колобок за мной, потом Пличко, Шульга, Звягин. Замыкающим Призрак. Только след-в-след! Что бы не увидели, что бы не услышали, ни в коем случае ни шагу со следа! Даже если покажется, что на мину наступаешь, в трясину или что-то ещё. Если я не показал «Стоп» – идти. Если Призрак не крикнул «Стой!» – идти.

– Почему это важно, – подхватил Призрак, подробнее разъясняя требования немногословного напарника, – Тут встречается, вы знаете, аномалия Пси-Поле, которая Проводнику не видна и можем вляпаться. Обычно она выборочно наводит галлюцинации, их от реальности не отличить. Что-то необычное если увидел, показалось – скоси глаза в сторону максимально, потом резко дёрни головой и снова смотри на это место внимательно – галлюцинации фокусируются быстрее реальности. Они в твоей голове, а не через визуальную систему фиксируются, где доля секунды нужна для прохождения нервного сигнала от глазного дна к мозгу. Так их можно отличить.

Долговцы были парнями дисциплинированными и понятливыми. Шли хорошо, не отвлекаясь на красоты мрачного леса, не переговариваясь, целиком сконцентрированные на шагах. Только Колобок в начале протянул болты Проводнику. Тот помотал головой:

– Нельзя тут. Сработает анмаль – пойдёт цепная реакция. Тогда заденет. Только на чуйке, только тихо.

Напряжение достигло максимума, когда вошли в зону доминирования кислотных. Все были в противогазах, потому видимость в сумраке леса была отвратная. Ядовитая дрянь плевалась зелёными струями почти вплотную. Брызги кислоты падали на комбинезоны и рюкзаки. Неверный шаг – и нет ноги. Проводник взмок, рассчитывая оптимальную траекторию движения. Но плюсом тут была не особо большая площадь смешанного аномального поля. Через два часа, выжатые, как марафонцы на финише, сталкеры свалились на жухлую мокрую траву возле старых ржавых ворот, когда-то закрывавших проезд на огромное поле с заражённой техникой. За воротами была просека с грунтовкой, ведущая к асфальтовой дороге, которая, в свою очередь, утыкалась во въезд завода Росток – основной базы клана Долг. Идти оставалось совсем немного. Призрак занял позицию во главе отряда, вместе с Проводником, пулемётчики разошлись по сторонам, контролируя фланги, замыкающим встал командир квада.

К воротам завода подошли ещё по свету – через поле аномалий довольно сильно срезали маршрут. На территории наконец перевели дух, заулыбались.

– Вы вот что ребята, благодарность наша вам! – Колобок, а за ним и клановцы жали руки напарникам, – Без вас на мины или в аномалии влетели бы. А вы и не взяли ничего. Если что надо в клане, слово замолвить или помощь какая – к нам обращайтесь, ко мне лично или вон – к любому с нашего квада. Должны мы вам.

Колобок отошёл на пару шагов в сторону с Призраком, но разговор всем был слышен:

– Ты вот чего. Я сейчас на доклад к генералу. Он может тебя вызвать, по ситуации про Монолит, бандитов, мерков уточнять, так что будь пока рядом, лады?

– О чём речь.

Проводник пока настроил ПДА на местный усилитель сигнала и отправил Халецкому короткое сообщение: дошли, не без приключений, но живы – здоровы, на месте вроде ровно всё. До ужина было ещё далеко, напарники договорились встретиться в Баре 100 Рентген ближе часам к восьми и разошлись, каждый по своим делам.

Сталкер в типовой «Заре», со скатанным в рулон плащом, вооружённый пистолет-пулемётом Хеклера и Коха, шёл по пустующему ангару, бывшему лет 25 назад то ли складом, то ли гаражом. Шёл неторопливо и поглядывал по сторонам. Остановился возле окна, облокотился на узкий подоконник. Стекла давно не было, окно выходило на замусоренный проезд между такими же ангарами завода Росток. Вроде никого, проезд явно не пользовался популярностью. В сумерках был виден огонёк сигареты сидящего внизу долговца, что привалился спиной к стене как раз под окном.

– Здравия желаю, товарищ майор, – стоящий сталкер вынул шоколадку и, развернув, протянул часть долговцу. В Долге вообще с рядовыми напряжёнка присутствует. Меньше лейтенанта не бывает. В кого из командиров не плюнь – то майор, то полковник.

– Здравия и тебе, товарищ агент. Как дошёл?

– Непросто. Возникла некоторая проблемка в самом начале…

– Знаемо, слухами земля уже полнится. Пока ничего не скажу по случившемуся, бо нет той информации.

– Как вообще у вас тут обстановка, что слышно?

– Нервозная. Квад наших ушёл к «Юпитеру» и ни слуху ни духу. Свободу они седьмой дорогой обходили, так что там вряд ли что. А вот Радар закрылся, это новость. Слыхал уже?

– Что-то такое слышал по дороге. С Монолитовцами связано, полагаю?

– Видимо, да. Ты отчёт подробный скинь по каналу, я отправлю. Центр тоже что-то вибрирует.

– Для меня чего есть?

– Для тебя, – долговец затушил сигарету и отправил в рот плитку шоколада, – пока тишина, если ты про задание. Но, если тебе интересно моё личное мнение…

– Ничего больше и не интересно, ты знаешь, – сталкер усмехнулся.

– Есть рекомендации Центра и есть факты. Монолит на Свалке, это, конечно, нонсенс тот ещё. Но не критичный. А вот то, что группа Боярина не смогла пройти к Радару с Леса и повернула, это уже факт. Ты его увидишь в Баре, они там бухают сегодня. Дело такое – Выжигатель снова работает. Центр категорически не рекомендует ходить дальше Военных Складов и Мёртвого Города. И ещё. На СкладАх был заруб с монолитовцами позавчера. На Барьере. Так вроде ничего особенного, но их много было, и Свободовцы драпанули. Говорят, что появились необычные какие-то фанатики. С виду необычные: чёрные противогазы и плащи, вроде резиновых и без броников. В их обычной броне нападавших шло меньше трети. Пёрли как бульдозеры, многих постреляли, но толпой прорвались.

– На СкладАх? – уточнил собеседник долговца.

– Так. Сложим два и два и получим что? Вероятность кипеша в ближайшее время. Ты в Зоне единственный агент такого класса. Ну, может у пиндосов кто есть, мы не знаем. Ми-6 и Евробюро не потянут. Первые по отсутствию средств, вторые – вечная их проблема с кадрами. А что делают с лучшими из лучших во время кипеша?

– Бросают в бой, – мрачно закончил мысль сталкер.

– Вот и я об том. Мнение моё однозначное – ты пока в «консерве», но я уже жопой чую – жду приказа на активацию и задания для тебя. Да ещё этот заказ у наймов. Через Дикую Территорию к Янтарю вам никак теперь – они там окопались намертво. Вообще не надо к Янтарю сейчас, гуд?

– Это понял. Что-то ещё?

– Тут у нас тоже замут пошёл… Таченка мутит, если точнее. Народ что-то пронюхал по его левым делам, он ходит напряжённый. Мне доверяет, но от информации пытается оттереть. Все дела только с Петренкой обсуждает, люди из ветеранов недовольны.

– Вот значит как, – сталкер задумчиво потёр подбородок, – Есть косвенная информация о его проблемах с особистами. Халецкий, говорят, потерял место зама и понижен в звании из-за того же. Подробнее тогда в отчёте.

– Ну лады. Ты иди тогда, устал поди. И к учёным – не надо…

– Бывай.

Сталкер пошёл своей дорогой, а именно на выход из длинного ангара, а Долговец встал и отправился в обратную сторону по заброшенному проезду. Свернул несколько раз между производственными корпусами, поглядывая по сторонам. Никого не почувствовал, кроме персонажа в тени трансформаторной будки слева по направлению движения. Тот был беззвучен и никак не выдавал себя. Проходя мимо коротко свистнул два раза и цокнул языком. От стены отделилась рослая фигура в красно-чёрном комбинезоне ПСЗ-9д. Дальше пошли рядом.

– Всё путём? – нарушил молчание рослый.

– Так ест.

– Шановни Пане россказуе?

– Да. Сегодня двое пришли с Колобком, Вольные. Ты с ребятами аккуратненька подстрахуй их на базе. Вшистко може бычь.

– Так ест!

Они вышли к освещённой площадке перед Баром 100 Рентген. Сзади подошёл ещё один боец квада майора Наливайко. Рослый долговец – экзопулемётчик Гизатуллин по прозвищу Бессмертный кивнул ему – мол есть дело тут – и они отошли обговорить исполнение приказа. А командир прошёл дальше и присел к костру, где разогревал тушёнку снайпер его квада Малыгин:

– Ну, як цо тут, поручник?

Нет, старший медик Долга, третий заместитель лидера Клана Димитро Наливайко не был поляком. Просто родился в Варшаве в семье советского офицера. А был он капитаном Главного Управления Генерального Штаба ВС РФ – центрального органа военной разведки России.

Призрак вошёл в Бар. Нет, не так. Как и сотни раз, выслушав дежурную фразу Жорика «Проходи, не задерживайся!», он задержался и в упор посмотрел на мордоворота за решёткой. Тот, как и много раз до этого, рывком поднял голову, выпустил воздух и произнёс гораздо дружелюбнее:

– А, это ты, заждались. Всегда пожалуйста!

Бар встретил заунывным вытьём Юли Земляной и заманавшей группы Файрлейк. Задрали, право слово. Ну хоть что-нибудь новое ты найди. Нет. Всё тот же Dirge for Planet будет выматывать душу. Да и Зона с ними…

Народу было полно, в углах кучковались местные, в середине шла грандиозная пьянка. Призрак проскользнул в дальний угол, где обычно было немноголюдно. Бармен то ли учувствовал важного гостя, то ли Жорик цокнул, но уже вразвалку подходил к торцу барной стойки:

– Как она… Ждали раньше.

– Побегать пришлось, как вьюношу. Всего рассказать…

– Да уж, наслышаны… – Бармен вытер руки о вечную свою ковбойскую кожаную жилетку, достал из-под стойки бутылку без опознавательных знаков и плеснул прозрачного алкоголя в гранёный стакан. Двинул гостю, надорвал пакетик с орешками из натовского пайка, положил перед Призраком.

– Меня спрашивали? – напрямую задал вопрос сталкер.

– Да, были тут какие-то.

– Наёмники?

– Ко мне не подходили, так – нюхали… Можешь Гарика попытать или Арни. Но лучше долгарей поспрашивай. Кто видел их.

Призрак допил водку и зажевал орешками. Пора бы уже Проводнику появиться тоже.

– Принёс чёго? – Бармен чуть долил из своей личной бутылки в стакан сталкера и снова спрятал её внизу.

Призрак протянул посылку от Сидорыча – лёгкий пластиковый герметичный кейс, плоский как ноут. Бармен, удовлетворённо хмыкнув, сунул его вниз к бутылке:

– Ты как, чем возьмёшь?

– Поесть-выпить, побриться, помыться и выспаться на двоих. С Валей Проводником я.

– Это зАраз, – Бармен махнул кому-то внутри кухни, – к Гарику всё. Ты это, вот чего. В центр теперь не ходи. Там что-то непонятно. Как Стрелок ушёл, cчитай и началось. Не надо пока, туточки сховайся, така моя думка.

Что-то схватило Призрака сзади, прижав его руки к телу. Подняло его в воздух, сжимая богатырским объятием. Ни двинуться, ни вздохнуть!

– Поздорову ли?! – пробасило это что-то, не отпуская сталкера, и гулко захохотало.

– Поздоровей видали! – отпихиваясь от здоровяка, что продолжал обниматься, смеясь отвечал Призрак.

Серёга Ромодановский он же Боярин, он же Бегин, сокращённо от Бегемот. Известный в узких кругах ограниченных людей ватажник, весельчак и пьяница. Вольный сталкер с замечательным умением объединять людей в группы для рейдов и пьянок. Вот и теперь его ватага из десятка одиночек праздновала своё возвращение из похода. Видимо, удачного, потому что водка текла рекой, и к товарищам Боярина уже присоединилось с десяток завсегдатаев Бара.

– А ну давай к нам, Приз! – прогудел он, потянув Призрака за плечи к столам, что были сдвинуты в середине Бара, – Сходили хорошо с парнями, – рассказывал он так, будто только вчера попрощались. Тоже манера у человека. Бывают такие люди: громкие, понятные, щедрые. И отношения с жизнью такие же у них – тоже громкие, дружеские. Сплошной карнавал. Ну, по крайней мене, с виду так. Боярин и был именно таким простым и добрым мужиком без всякой задней мысли.

– А мы же как – на Склады, а оттуда в Рыжий ходили, до Затона дошли, ну почти! На Радар сунулись – а вот вам х. й, бояре! Не пускает, подлюка, по мозгам шарашит ей-же ей! Тогда свернули к старой аномалии. Ну ты знаешь – телепорт там был, где танк. Собак набили – милое дело. Артов взяли опять же. Схроны наконец почистили, мало не показалось. Панас Фёдорыч, спасибо, накидал с десяток точек там. По концу секача завалили, мяса – во! Ты кушай, не боИсь, не фонило, христом-богом … Так что полтуши продали, вот что оставалось сейчас – ты пробуй! Водки налейте, эй!

Кто-то тут же протягивал бутылку, на тарелке перед Призраком появилась аппетитно пахнущая свинина, лучок зелёный, шмат полусырого хлеба. Сталкер подставил стакан, что увёл с барной стойки.

– Вот только Сеньку потеряли, – упавшим голосом неожиданно закончил Боярин. Это как-то не вязалось с разудалой гульбой ватажников. После гибели товарища обычно пьют молча, мрачно и не чокаясь. Что это они?!

– Да, был человек и нету… Сколько не успел… Не нам судить его… Каждому, как говорится, свой срок… Не с нами он теперь… – вразнобой заговорили сталкеры, услышав последние слова своего атамана, и расступились. В середине зала на единственной табуретке сидел, свесив голову до колен, в сопли пьяный сталкер Сенька, известный своим неумением пить, за что заработал почётную кликуху «Лучше выпить водки литр».

– Да вот, потеряли мы товарища, впрочем, как и всегда! – закончил речь Боярин чем вызвал громкий хохот, переходящий в овации.

– О! Здав буди, боярин! – а он, широко раскинув руки, уже ринулся к кому-то, входящему в зал. В общем, свой ник он получил во многом из-за этой привычки так вот обращаться ко всем. Ну и из-за громогласности, тучности и, конечно, фамилии. Ромодановские, как говорит история, ещё со времён Грозного кнутобойничали в Тайном Приказе.

На этот раз жертвой великана оказался Проводник. Ловко отпрыгнув от загребущих рук сталкера, он спрятался за столик:

– Не, не вздумай даже, у меня переломы не срослись ещё. Плечо, рёбра. Позавчера.

– Чего позавчера? – удивлённо остановился Боярин.

– Переломы, – охотно и всё так же непонятно ответил Проводник.

– Да, приключений было, подранили его, кости сильно раздробило. Повезло, считай, что тут же вляпались в Мозголом как уходили. На сутки вырубило нас, – это Призрак пояснил сзади. Сталкеры, прислушиваясь к его рассказу, подвигались ближе.

– Ты серьёзно? А при чём Мозголом? – Боярин аккуратно вынул Проводника из-за столика и поволок в центр к еде и выпивке.

– Да рассказать… такого давно не бывало, всё сразу и одновременно, как в том кине американском.

– А ты расскажи. Уважь ребят! – потребовал Боярин у Призрака, подвигая очередную порцию местной свинины новоприбывшему, – А ты кушай, пей, отмечаем сегодня! Вепря вот завалили, огромный! На два центнера с гаком!

В результате пришлось Призраку в лицах и числах рассказывать почтенному сообществу всю историю последних дней, опустив некоторые особо личные подробности. Проводник в основном отмалчивался, налегая на пожрать. Разошлись заполночь, обсуждая то и это. К Проводнику в конце подрулил изрядно тёплый сталкер Злой, радостно попытавшись хлопнуть по плечу старого знакомого. Но вовремя остановился, памятуя о тех переломах.

– Пьяный, но тему пасёт! – подумал Проводник. А Злой тем временем что-то втирал заплетающимся языком:

– Ну и у нас тоже, история, мля, эта…

– С географией, ага, – как всегда мрачно дополнил его напарник Угрюмый. Если в Зоне и есть сталкер с именем, на 100 % соответствующим как реальному ФИО, так и внутреннему я, то это Коля Угрюмов. Именно так – хмуро, мрачно, цедя едкие замечания, он и жил. Как только со Злым спелись – не понятно. Тот-то холерик, дёрганый и постоянно на взводе. Что ни скажешь – в спор лезет всегда, вспыхивает что твой порох, за это и получил своё погоняло. Проводник парочку эту знал хорошо, считай, как родных. С полгода назад вёл аж до Припяти, там попали в дурацкий Пространственный Пузырь и куковали полмесяца до серьёзного выброса. Ну а как выброс – там аномалии обновляются: старые уходят, нарождаются новые. Даже если местоположение аномалии не поменяется, то как выброс пройдёт недолго будет возможность безопасно идти прямо по ней. Так из Пузыря и вышли, ослабел он и выпустил сталкеров. Потом все спрашивали, как вы не поубивали-то друг друга? А вот так как-то. Оказались резистентны друг к другу. Или сказать наоборот – каждому не хватало именно тех качеств, что давал другой. Вот поэтому Проводник и знал отчего Злой и Угрюмый в напарниках. Равновесие им нужно. А в тройке заточённых он сам давал им спокойствие и молчаливость, не реагируя на вредные подколки Угрюмого и эмоциональные взрывы Злого. Зона их наградила по-царски тогда. При выходе из Пузыря нашли легендарный арт Компас, потом шли через безопасное новорожденное поле аномалий и насобирали Грави, Звёзд, Душ и Ломтей. Поле отдавало старые артефакты перед началом нового цикла. И это была лучшая охота за всё время.

– Ну да… – это Злой пытался продолжить, – там мы, ещё Солома был, в дозор через деревню…

– Нормально объясняй, пьяное чудо, – Угрюмый был сверхдобр сегодня, – Были на Складах, Боярин нас отрядил посмотреть как на Рыжий пройти, мы втроём с Соломой и пошли втихую. А то мямлит непонятно чего!

– А там бой, стреляют! «Лимонадовцы» прут как бесы! Много, в чёрном такие, типа балахонов. Свободяи отстреливаются, это на Рубеже всё!

– Барьере, дундук! – Угрюмый решил, что напарника пора сворачивать и отправлять баиньки.

– Не, ты погоди! Их дохерища реально, дуром прут, а тут – встаёт фигура, мля, рядом – я оборсрался, шмальнуть не успел, хорошо. А это Ганс-пулемётчик, маскировщик, бл… Чудак, кароч, на букву М. ПДА же он выключил! А потом Санта подошёл, ходил смотреть что там. Даже видео снимал, сказал. Ну а нам она зачем? Мы от ворот – поворот и к робятам. Так после пошли через Мёртвый Город. А свободные-то ломанулись потом, не удержали свой Рубеж. Ну, в смысле, Барьер, – покосясь на Угрюмого закончил он. Тот без дальнейших переговоров потащил бухого напарника на выход, успев бросить Проводнику:

– Чего если надо там, то мы в пятом ангаре с пацанами, матрасы вам найдём и пожрать есть!

Проводник, махнув рукой друзьям, осмотрел поле боя. В живых остались единицы. Призрак вот, ну с ним понятно – он много никогда не принимает. Над ним нависает туша Боярина. Подошёл, прислушался. Говорили о наёмниках.

– Я, ты ж знаешь, если чего нарою – сразу тебе кину. Так оно нельзя тоже оставлять, это перебор так-то если смотреть. На Вольного взять заказ это всем стать врагом. ДолжОн понимать Ворон!

– Не факт оно, я спросил – ты понял. Если чего вызнаешь – должен буду.

– Валь, меня рубит чё-то. После той ночи ещё бессонной. Отползаем? – это он уже подошедшему Проводнику, – Боярище, тебе спасибо за доброту-за ласку, пора нам того, спать. Давай!

Глава 5

Утром напарники были бодры, вчера за разговорами выпить много не удалось. Правда с устатку всё равно завалились спать не раздеваясь. Но теперь можно было воспользоваться слабым подобием комфорта – душ, горячая вода для бритья и прочее, включая стирку одежды и обслуживание оружия. Для последнего после плотного завтрака отправились к местному технику-долгарю Громову, изрядному нытику, но не жлобу.

– Как сам? Чего нового? – Призрак пожал руку Долговцу.

– Работы кот наплакал. Генерал жадничает, инструмент просил, сам, говорит, доставай.

– Чего за инструмент-то? – Проводник тоже поручкался с техником.

– Для настройки оптики, коррекции ствола, в общем для тонкой работы. Если будет чего – занесите, много не дам, но скидку именную обещаю. Вы с делом, надеюсь, а то совсем денег швах.

– ТО Пищалке надо бы. Я ствол в полевых условиях менял, время поджимало ты верни нормальный, – Призрак передал свой пистолет-пулемёт Громову и вручил ему свёрток с комплектом сорок пятого калибра.

– Мне тоже – почистить, помыть, Проводник протянул ему эмпешку.

– О! А тебе новый глушак же, ты просил. Есть уже! – Громов повеселел, вспомнив заказ на замену интегрированного глушителя.

– Да, давай…

Сталкеры отошли к окну, выглянуло скудное осеннее солнце, осветив заводское запустение. В утреннем свете покинутая территория выглядела стильно и таинственно, как в кино. Постояли, разглядывая нарождающуюся Карусель в углу у забора.

– Мысль есть, – начал Проводник.

– Погодь, – Призрак потёр подбородок, – важно это. Тут вот что. На Янтарь не пойдём! Там вокруг Леса и Складов фанатики резвятся, тут на Дикой Территории наёмники с непонятными намерениями. Да и опоздали мы считай на двое суток как минимум. Нет смысла, всё, – он замолчал, переживая из-за своего решения, – Чего хотел сказать то, говори…

– Это хотел.

– То есть ты тоже так думаешь? Не надо идти?

– Уверен!

Помолчали. Решение было правильным. После правильных решений всегда чувствуется облегчение и поднимается настроение. Именно так себя сейчас и чувствовал Проводник.

– Я так хотел Клыка найти и Доктора. Они на Военных Складах были, когда мы расстались. Но сейчас там заварушка эта. Вряд ли они на базу к Свободе пошли. Доктор, он к ним довольно холодно относится. Не пошёл бы, скорее сюда отправился. Да и Клык, он же в Долге был одним из первых, ну, ты знаешь. Ушёл потом.

– Злой с Угрюмым тоже, – вспомнив своих корешей, заметил Проводник. Те действительно служили в составе квада Бунчука, но потом, после конфликта с командиром, демонстративно покинули ряды Долга. Таченко рассудил справедливо, за ошибки командира квада разжаловал в лейтенанты, а квад расформировал. Теперь Бунчук ходил экзопулемётчиком в кваде Петренко.

– Если придут – то сюда, – повторил Призрак, – а ты чего думаешь?

Вместо ответа Проводник показал товарищу экран ПДА с сообщением от Халецкого: «У Петренки забери должок, он знает. Скажи ему что договорённость номер сорок шесть по патронам АК в силе, могу 3 ящика уже сейчас дать. Деньги через тебя пусть передаст, цена та же. Рубли, гривны не бери, евро или доллар! Половина денег – твоя.»

– О как… Бизнес?

– Если ты не против. Он просил наладить связи. За полцены от сделки можно бы. Предлагаю заняться, – Проводник спрятал ПДА, предварительно отстучав по экранной клавиатуре «Занимаемся».

– Ну что ж. Занимаемся, так занимаемся, – Призрак сразу повеселел, – Половина от сделки – это золотые условия!

А вечером предыдущего дня, когда сталкеры пили за успешное завершение рейда группы Боярина, в бункере учёных на озере Янтарь действительный академик и член-корреспондент половины научных центров мира, профессор Андрей Дмитриевич Сахаров имел личный разговор со своим заместителем.

– Коллега, боюсь вы не вполне отдаёте отчёт в ситуации с проектом «Ключ». Полагаю, вы представляете проект неким экспериментом с открытым финалом, – профессор встал и по привычке начал мерять шагами кабинет.

Его собеседник Алексей Герман следил за руководителем своим фирменным рыбьим взглядом из-под квадратных очков. Он был довольно привлекательным мужчиной, несмотря на оформившийся живот. Густые волосы и породистое лицо с капризными пухлыми губами не умаляло его мужественности. Но вот этот холодный расфокусированный взгляд придавал учёному несколько отталкивающую внешность. А характер, вкупе с надтреснутым голосом, вызывал у коллег и подчинённых стойкое нежелание общаться с ним лишний раз. Алексея это устраивало. Карьера, которой он посвятил молодые годы, шла вверх. Конкуренты были не нужны.

– Вы будете исполняющим обязанности руководителя, приказ готов. Обратите внимание на проект! Возможно, до вас не была доведена вся информационная картина. Я позволю себе восполнить досадный пробел. Это утилитарная операция, ради которой фактически и создано настоящее положение дел, то есть Зона. Операция идёт по установленному алгоритму и ваша задача – регулировать состояние этих дел для достижения цели. Операция возобновляемая, вам предстоит в вариациях проводить её несколько раз.

Алексей лишь кивал, слушая Сахарова. Его руководитель, во всех смыслах руководитель, был человеком мягким, но авторитарным, если не сказать деспотичным боссом. Он не признавал авторитетов, на что, сказать по-честному, имел все мыслимые права. Не терпел, когда его прерывают, даже если просто поддакивают. Не выносил некомпетентности и своё мнение при нём лучше было держать очень глубоко в заднице. Во избежание эмоциональных травм. За что Герман профессора очень уважал.

– Вы слушаете?!

– Я всё понял, профессор. Вы так говорите, будто мне придётся…

– Да, Алексей, я много времени отдал здесь этому проекту. Поверьте моему опыту, такой вызов чаще всего означает перевод, и мы вряд ли увидимся. Я сделал тут что мог, и Высокая Администрация не даст мне засидеться в заштатном местечке. Предполагаю, что получу новые назначение и задачу уже сегодня. Поэтому позволил себе набросать для вас некоторые тезисы для упрощения принятия дел. Файл в моём компьютере, пароль вот.

Профессор написал символы на листке блокнота, Герман прочитал и дисциплинированно сжёг листок в пепельнице. Файл будет автоматически стёрт без возможности восстановления после первого ознакомления с ним. Профессор, конечно, опытен в подобных делах. Сказал, что отзовут, значит не увидимся. Сказал, что на проект «Ключ» надо обратить внимание – значит это важно. Герман был далёк от сомнений относительно проекта. Как прямой подчинённый Высокой Администрации, он прекрасно сознавал, что вся их деятельность, в результате, направлена на реализацию этого проекта. Как единственного практического применения всей экосистемы, называемой Чернобыльской Зоной Отчуждения.

– Я отбывай сейчас. Завтра утром к вам зайдёт Васильев. По нему отдельно в файле, отправляйте его сразу. И старайтесь работать с Ключом тонко. Это в ваших интересах!

Сахаров не питал никаких чувств к подчинённым, он был очень стар и опытен. Ему давно было плевать на человеческий материал. Но этот несносный Герман был настоящей находкой. Его профессиональный уровень и чёткость исполнения требований Высокой Администрации и самого Сахарова убедили профессора нажать на некоторые невидимые рычаги в научном сообществе для того, чтобы руководителем объединённой группы учёных ЧЗО не прислали какого-то пустого именитого «варяга» из местных. И приказ на Германа был подписан.

– Моё уважение! – Сахаров протянул заму руку.

– Уважение! – чуть склонив голову повторил Герман, пожимая руку профессору.

Утро в бункере учёных на озере Янтарь выдалось совершенно обычным, ничем не отличаясь от подобных за всю историю миссии. Потому что у бункера нет окон. Слышно лишь гудение вентиляции и потрескивание трансформаторных шкафов, иногда жужжание лабораторных приборов и агрегатов, да негромкие переговоры сотрудников.

Алексей встал пораньше, в шесть, и не прогадал. Тезисы Сахарова были, как и сам профессор, фундаментальны. Даже очень – на 96 страниц. Да ещё шеф в целях безопасности написал свой труд на языке, недоступном прочим сотрудникам научной группы. На изучение подробных инструкций ушло три часа. А в девять в дверь кабинета ИО руководителя научной группы постучали.

Васильев был новеньким. С личными инструкциями от своего Российского НИИ и некоторой безалаберностью, свойственной умненьким мальчикам из хороших семей. Хороших – это когда поколениями дети поступают в университеты, где учились и преподавали их родители. И делают там такие же бумажные научные карьеры, получая доцента и кафедру в 30, а в придачу кандидата наук. И, защитив докторскую в 40, они становятся профессорами, а то и членкорами к 50. Кто-то выбивается в ректоры, кто-то – в руководители исследовательских институтов. Герман таких не то, чтобы ненавидел. Он не умел этого. Просто не воспринимал, как вид. Васильев был в начале такого пути. Излишне вежливый и требовательный, как школьник, он не умел практически ничего. Фамилия неподходящая, – отметил про себя Герман, – так себя должен вести напыщенный француз или презрительный скандинав. Собственно, парочку таких и отправили за Кордон только что. Профессор Оле Содерберг и доктор Ани Шпак не продержались в миссии и полмесяца. В основном, из-за претензий со стороны Ани. Не понятно, на что рассчитывала фройляйн из Швеции, но бытовые условия её совершенно не устроили. Она скандалила ежедневно, привлекая на свою сторону престарелого соотечественника. А тут ещё выбросы и пси-шторма пошли один за другим. И голова Анни просто раскалывалась. Программа их пребывания была свёрнута, вертолёт Ми-8 увёз пару шведов обратно, к понятному и уютному миру с офисами, соцсетями и подогреваемыми унитазами. Зато приволок вот это чудо. А что про зачастившие выбросы и шторма, то Герман догадывался, что тут не всё просто.

В бункере могло постоянно жить и работать четверо сотрудников научной миссии. Помещения для работы, склады, крохотные личные комнатки-каюты и общий туалет. Иногда, при выбросах и пси-штормах, в бункер набивалась охрана из неразговорчивых наёмников. Васильев был третьим, а четвёртым стал Круглов. Пришёл на днях с группой наёмников своим ходом из бункера Озерова, что на Затоне. Ещё до недавних событий, сейчас бы уже живыми не дошли. Герман, до того, как его перевели замом к Сахарову, руководил на том объекте. Бункер был такой же, типовой, только что складских помещений побольше, так что сотрудников помещалось только трое – он сам, спокойный, как танк, его зам Николай Озеров, который и стал начальником после перевода Германа, и инженер Гарин. Круглов поселился на Затоне после того, как Алексей переехал на Янтарь, а вот теперь вслед за ним оказался здесь. Он быстро спелся со старшим научным сотрудником Семёновым. Оба безбашенные, готовые бежать в Зону хоть ночью, главное – чтобы интересный объект исследований. С ними проблем не возникало. А Васильев попытался сразу поставить себя в коллективе. Стучал профессору, жаловался на всех начальству по радиосвязи, подворовывал еду, отказывался нести дежурства и стращал всех своими связами наверху. Ну не прямо, конечно, стращал. Нет, в общении он был отвратительно и рафинированно любезным. Зато показательно обижался на отсутствие должного внимания к себе, постоянно рассказывал о своих многочисленных родственниках-лауреатах всего на свете. Кандидатскую, к слову, он защитил, не выходя из аспирантуры. Считай, на следующий день после сдачи минимума.