Текст книги "Сердца Пустыни (СИ)"
Автор книги: Дита
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
========== Глава 1. Две потерянные души. ==========
«Палящий ветер часто дует в Садах Аллаха, но тот, кто сумеет впустить этот пламень в своё сердце, никогда более не пожелает уйти» – так говорил ему Джахил ас Сабах, первый друг, первый проводник по этим прекраснейшим из садов.
Маленькая фигурка неподвижно стояла на берегу озера, ветер, сорвав капюшон, развевал коротко обрезанные волосы. Он подошел, окликнув её по-имени.
–Я не могу больше, Фердинанд, оставьте меня.
В голосе Домини была усталая обреченность, пугавшая его больше, чем все её попытки вернуться в монастырь. Он не мог оставить её. Он сам не знал, почему. Где-то в самой глубине билась искорка понимания, но пока у него не доставало сил и храбрости раздуть из неё пламя.
–Пойдемте, скоро стемнеет, – он смотрел на рябь, идущую по озерной глади. –Прошу вас, Домини, идемте в шатер.
Она покачала головой, обхватив руками хрупкие плечи.
–Почему?– тихо спросил он без какой-либо надежды, что она ответит на этот скорее риторический с его стороны вопрос. Она слабо вздрогнула, опустив голову.
–Я не могу и не хочу больше терять, Фердинанд, и не хочу больше любить.
Он встал рядом, не касаясь её, лишь чувствуя едва заметный аромат мыла исходивший от её волос. Эта женщина была как пустыня, обжигающе жаркая и в то же время ледяная, ослепительно яркая, но сейчас тусклая и словно увядающая.
Он помнил, как увидел её, медленно бредущую, утопая по щиколотку в раскаленном песке. Она шла, словно призрак, глядя перед собой невидящими, мертвыми глазами. И не узнала его, когда он спрыгнул с коня, дав отряду приказ возвращаться в лагерь. Он обхватил её за плечи и легонько тряхнул.
–Домини, вы узнаёте меня? Что с вами, Домини?
Она подняла голову и от её мертвого потускневшего взгляда у него задрожали поджилки. В тот миг он понял, что произошло нечто непоправимое. И клял себя потом, что не смог сдержать преступный, сам собой сорвавшийся с губ вопрос:
–Что-то случилось с вашим… – она вздрогнула как от удара кнутом.
–Оставьте меня!– её голос был похож на стон потерянной души.
Он почти физически ощущал исходящие от неё волны боли. Боли, свойственной лишь только тем сердцам, что утратили свет любви. Сам не свой, он попытался расспросить её, но она лишь застонала, а потом умолкла и покорно позволила ему подхватить себя и усадить в седло. Всю дорогу до лагеря он дрожмя дрожал, ощущая холодное, безвольно обмякшее в его объятиях тело. И тяжела была ему мысль, что это та женщина, чье пламя и яростная красота и верность свели его с ума с самой первой встречи.
Он ворвался в лагерь, словно демон, порядком напугав своих людей. По его приказу принесли воды и охлажденных фиников. Он внёс её в шатер, в спешке запнувшись о край ковра и едва не выронив свою драгоценную ношу. Сердце колотилось словно сумасшедшее.
–Домини, всё хорошо, вы в безопасности, у друзей, – он заставил себя говорить спокойно и ровно.
Она словно кукла висела в его руках. Бережно, словно величайшую драгоценность, Антеони уложил её на подушки и прикрыл покрывалом. Придвинув лампу, он заметил, что лицо её порядком обожжено жестоким солнцем, видно, шла она долго, не пытаясь укрыться. Его сердце сжалось от тоски и боли при мысли, что невольным виновником её отчаяния был он сам. Но что же с Борисом? Мертв или… вернулся?
Вбежал перепуганный Саид, низко склонился, поставил на столик вазу с финиками и калебас с чистой водой.
–Возьми Серебряного Ветра и привези мне лучшую из ваших знахарок, – отрывисто велел Антеони, поднимаясь, чтобы взять калебас. –И пошевеливайся!
Парень поклонился и задом вымелся из шатра.
–Домини, – (боже, как она измучена!) –Домини, выпейте воды.
Она чуть отвернула голову, но когда первые капли оросили её посеревшие, покрытые коркой губы, она сделала несколько жадных глотков. Молодой и сильный организм тянулся к жизни даже вопреки желаниям хозяйки.
Антеони осторожно уложил женщину и принялся куском шелка, обмакнутым в воду, отирать её изможденное лицо. Больше всего ему хотелось сейчас вернуться в прошлое, когда движимый яростным желанием расчистить путь для себя к этой невероятной богине, он преступил законы гостеприимства и дружбы. Он пристрелил бы сам себя прежде, чем рассказал бы Домини, кем на самом деле является Борис. Быть может, тогда…
–Зачем вы…– маленькая ручка Домини коснулась его груди. –Вам следовало оставить меня… там, в пустыне…
Она смотрела на него сухими мертвыми глазами. Антеони взял её руку в свои и поднес к губам.
–Отдохните пока, Домини, здесь вы в безопасности и любое ваше желание будет исполненно.
–Дайте мне умереть, – устало прошептала она.
С тех пор прошел месяц. Антеони старался не оставлять свою прекрасную гостью надолго одну. Впрочем, с ним или без него Домини оставалась безучастной ко всему. Пару раз она пыталась уйти из лагеря, но Саид и Али зорко следили за ней. Антеони всеми силами старался отвлечь Домини от её переживаний и душевной боли, но все его попытки были перечеркнуты простыми словами, сказанными у озера:
–Я не могу и не хочу больше терять, Фердинанд, и не хочу больше любить.
Он скрипнул зубами, с такой силой сжав кулаки, что ногти вспороли подушечки ладоней. На миг глубокое, беспросветное отчаяние овладело им. Мелькнула мысль о том, что его подлость не принесла счастья ни ему, ни ей. И, движимый яростью, болью и горящим желанием, он вдруг шагнул к Домини, обняв её и прижав к груди. Женщина вскрикнула, ударив его кулачками в грудь, и, очнувшись от наваждения, Антеони выпустил её. Домини тяжело дышала, глядя на стоявшего перед ней мужчину со странным выражением.
–Простите меня, Домини!– простонал он, отступив, дабы избежать искушения. – Прошу вас, идите в шатер. Умоляю вас!
Видимо, было в его голосе что-то, что заставило её подчиниться. Антеони била крупная дрожь. Всё ещё чувствуя её в своих объятиях, он проводил её взглядом и сделал знак ждавшему у деревьев Али, который тут же с поклоном приблизился к Домини.
Озерцо было отгорожено от лагеря грядой невысоких скал. Антеони сбросил плащ и кабу, оставшись в тонком исподнем, и рыбкой бросился в прохладные воды. Он плыл, изгибаясь по-змеиному, с наслаждением ощущая, как угасает пламя, разожженное близостью любимой женщины. На миг промелькнула мысль – наведаться к Садии, но он почти сразу отбросил её. Нет ни Садии, ни других, никого, и не будет, пока есть Домини.
–Господин, – тихо окликнули его с берега. Антеони поднял голову, протирая лицо ладонями.
–Я проводил госпожу в шатер, – Али замялся, сверля взглядом собственные сапоги. –Господин, пришла Садия. Она хочет видеть тебя.
–Зато я не хочу её видеть, – ответил Антеони, нехотя выходя из воды, руками оглаживая волосы. –Дай ей денег и проводи до границы.
Легка на помине, подумалось ему. Садия была берберийка, столь же яростная и горячая, сколь и сама эта благословенная земля. Он знал, что эта ведьма с ликом, словно изваянным ангелами и совершенным телом имела помимо него ещё нескольких возлюбленных. Его это не особенно волновало до встречи с Домини, а после встречи он и думать забыл о бывшей любовнице. Но Садия умела о себе напомнить.
–Мне не нужны твои деньги, – сказала она холодно, появляясь из-за скалы. Али благоразумно испарился, оставив хозяина наедине с рассерженной женщиной. Садия скользнула вниз, подобрав край своих длинных одежд так, чтобы видны были изящные щиколотки, украшенные браслетами.
–Возвращайся домой, – Антеони подобрал брошенный плащ и завернулся в него.
–Значит, теперь я уже не нужна тебе?– Садия усмехнулась, чуть наклонив голову набок по-птичьи. –Как появилась эта белая верблюдица, так я стала не нужна!
–Уходи, – устало произнес Антеони. –Не вынуждай меня говорить то, что будет тебе неприятно. Мы провели хорошие ночи, но они больше не повторятся.
–Ты не тоскуешь по тем ночам?– Садия с мягкой улыбкой коснулась его руки, скользнув в его объятия. Антеони попытался было оттолкнуть её, но две на удивление сильных руки обвились вокруг его шеи и мягкие пышные губы прильнули к его рту. Садия поцеловала его со всей страстью дочери пустынь, но почти сразу отпрянула, ощутив, каким холодом он встретил этот поцелуй.
Антеони наклонился, подобрав кабу, и пошел к лагерю. Садия проводила его взглядом. Буквально спиной он чувствовал, как её страсть обращается в клокочущую яростную ненависть.
В шатре было душно, сумрачно. Антеони разделся и быстро насухо вытерся какой-то попавшей под руку рубахой. В соседнем шатре спала Домини под присмотром пожилой знахарки. При мысли о том, что она так близко, становилось тревожно и одновременно сладко. Старуха сумела заручиться дружбой Домини, относясь к ней как к дочери, и Антеони невольно завидовал ей и этой душевной близости. Самому ему так и не удалось достучаться до Домини.
Духота могла свести с ума. Именно поэтому, настрого запретив входить к нему, Антеони отшвырнул мокрое тряпье и как был, нагой, вытянулся на постели. Почти сразу навалились сотни мыслей, страхов, воспоминаний. То, как было бы, не поставь он всё на карту. Сколько продержался бы брак Бориса и Домини, не выдай он тайну бывшего монаха? Насколько дольше? Год? Два? И что было бы потом?
Эти мысли не давали ему покоя, жаля, словно рой разъяренных ос. Он метался, не находя себе места от тоски и гнева на себя самого. Но вместе с тем было и внутреннее чувство правильности-не тогда так позже он всё же бросил бы её. И неизвестно, что было бы хуже.
========== Глава 2: Месть Садии. ==========
Ещё только светало, когда Антеони пробудился от тяжкого, наполненного образами и тоскливой безнадежностью сна. Покрывала липли к влажному от пота телу, вызывая отвратительное ощущение замурованности. Поднявшись, Антеони натянул подштанники, завернулся в плащ и побрел к озеру. Голова была отвратительно-тяжелой, словно он беспробудно пил долгое время.
Медленно светлело небо, на горизонте пески окрасились золотом. Антеони остановился у шатра Домини, вслушиваясь в нависшую, какую-то напряженную тишину. Где-то поблизости всхрапнула лошадь, пронесшийся ветер пошевелил листья пальм. Наваждение спало. Антеони быстро пересек лагерь и, сбросив плащ, с наслаждением бросился в прозрачные воды озера. Нырнул, плывя почти у самого дна, всматриваясь в камешки и обломки. Что-то тускло сверкнуло под большом белым камнем, он подплыл ближе, протянув руку, разгреб песок и ухватился за сверкающее. Это была короткая куммья, украшенная по рукояти вмурованными алыми камнями, а поверху отделанная большим бело-желтым.
Всплыв, Антеони выбрался на берег и уселся на песке, внимательно разглядывая находку. Подобные кинжалы были не в редкости у него и его друзей, но этот, похоже, был выкован в очень давние времена, и камни в его рукояти стоили целое состояние. Впрочем, куда больше, чем камни заинтересовало его навершие рукояти, неожиданно подавшееся при попытке осязать резьбу по краю. Антеони осторожно повернул навершие, потянув от рукояти, и оно осталось в его руке, а из рукояти выпал небольшой калебас, выточенный из ароматного дерева алоэ. Удивленный и заинтригованный Антеони подобрал его и тщательно осмотрел со всех сторон. Обычное полированное дерево, закрытое с одной стороны и залитое смолой. Что могло быть в этом крошечном хранилище? Быть может, письмена на кинжале расскажут, что за тайну он хранит?
Из-за скалы послышалось тревожное ржание. Антеони быстро сунул калебас в рукоять, задвинув на место крышку, и подобрав плащ, поспешил в лагерь. Его спешка не была напрасной, со стороны восхода на лагерь мчался большой отряд закутанных в темные одежды берберийцев. По их манере повязывать тюрбаны и некоторым другим признакам Антеони узнал людей из племени хива, славившихся своим разбойным нравом. Он закричал, зовя людей, а вокруг уже взметались фонтанчики песка, поднятые пулями. Лошади у коновязи метались, оглашая воздух пронзительным ржанием. Антеони метнулся к шатру Домини, необходимо было увести её подальше от битвы. Домини и старая Асари уже выскочили навстречу. И европейка, и берберка, обе казались очень спокойными, первая, видимо, в силу усталости и обреченности, вторая-в силу фатализма, свойственного детям этой жаркой земли.
–Бегите к развалинам! – рявкнул Антеони, бросаясь между женщинами и рослым всадником, летевшим прямо на них. Поднырнув под изогнутый клинок, лишь едва оцарапавший плечо, он обхватил врага и стащил его наземь. Они сцепились, яростно борясь за обладание оружием. Держа одной рукой запястье с саблей, Антеони второй выдернул из-за пояса свою находку и по рукоять всадил её в грудь противнику. Вскочил, держа в одной руке куммью, во второй саблю поверженного врага. Бросил взгляд через плечо. Женщины бежали к развалинам крепостцы, стоявшей на окраине оазиса.
–Господин, берегись!– завопил Али откуда-то сбоку.
Антеони едва успел увернуться от летевшего на него громилы на могучем черном жеребце, откатившись в сторону от следовавшего по пятам за первым всадника. Оба устремились следом за женщинами, он успел услышать, как один из них крикнул другому: «Вон та белая фарджи!»
Антеони захлестнула леденящая душу ярость. Сам не свой, он рванулся за всадниками, желая лишь одного-вцепиться в поганую глотку, исторгнувшую отвратительное берберское определение женщины как самки. Наперерез ему кинулся крепкий воин в сбившейся куфе, открывавшей молодое большеглазое лицо. Отразив его первую атаку, Антеони вонзил ему в грудь куммью, перепрыгнул через упавшее тело, продолжив прерванный путь. И тут страшный удар обрушился на его голову, погрузив в непроглядный мрак беспамятства или же смерти.
…Была боль, но горше боли была мысль о том, что он не смог оберечь ту, что царила в его сердце. Он поднял непослушную слабую руку, ощупывая голову, пальцы натолкнулись на повязку.
–Тише, граф, умоляю вас, – Батуш с исцарапанным лицом и полными слез глазами склонился над ним, осторожно удерживая его руки. –Вы сорвете повязки, а мне больше нечем перевязать вас.
–Нечем…– Антеони закашлялся, пытаясь сесть. –Что… Батуш, это ты!
–Я, мой дорогой граф. И увы мне, я оказался слишком трусливым, чтобы вступить в бой за прекрасную госпожу Домини, – по щекам Батуша покатились слезы. –Но зато я успел привести отряд принца Язида, твоего верного друга и союзника.
–Язид!– Антеони дернулся и застонал, повалившись обратно на песок.
–Вижу, ты уже очнулся, брат мой, – резкий отрывистый голос не мог бы принадлежать никому кроме лучшего друга Антеони, принца Язида бен Вариса. –Лежи спокойно. Батуш, принеси воды!
Огромные голубые глаза внимательно смотрели на Антеони с молодого умного лица. Язид бен Варис был единственным сыном старого шейха Вариса от европейской наложницы, и смесь кровей создала совершенно необычный тип красоты. Правда, характер был у него всё же целиком от отца, прямой, резкий и взрывной. И привязавшись к Антеони в бытность того гостем старого шейха, Язид уже долгие годы не изменял этой дружбе.
–Ты можешь сесть?– спросил он, с тревогой глядя на побледневшее лицо графа. –Старый плут вовремя привел меня сюда, эти дети шакалов уже готовились расправиться с тобой и оставшимися людьми. Что случилось?
–Но ты-то что делал здесь, Язид?– Антеони кое-как сел, держась за руку молодого принца. –Ты ведь не охотишься в этих угодьях?
Язид слабо улыбнулся, с преувеличенным вниманием осматривая повязку на голове друга. Антеони ждал, глядя в голубые глаза. Наконец принц не выдержал и отвел взор.
–Молва донесла слухи о красоте и прелести живущей у тебя белой женщины, – наконец признался он. –Мне стало любопытно взглянуть на ту, что сумела околдовать тебя после гибели Амины. Не сердись на меня, брат мой, любопытство ведь не грех, наказуемый Аллахом Всевышним.
Антеони невольно улыбнулся, хотя упоминание о далекой первой любви больно укололо его.
–Конечно не грех, – он положил руку на плечо другу, – помоги мне встать. Голова кружится.
Язид поддержал его, обхватив одной рукой за талию, второй придерживая закинутую на шею руку графа. С дальней стороны лагеря к ним спешил Батуш, стараясь не расплескать калебас с водой.
–Господин! Господин!– послышался крик с противоположной стороны.
Оба мужчины обернулись. От сторожевой башни к ним спешил рослый воин, на руках у него была женщина. Антеони вскрикнул, сделав движение навстречу, но Язид удержал его. Тем временем воин подбежал и стало ясно, что женщина на его руках-старая берберка Асари. Бедняжка была на последнем издыхании, платье и плащ спереди были мокры от крови.
–Господин…– по сморщенному лицу женщины покатились слезы, – её забрали…
Выхватив из рук подоспевшего Батуша калебас с водой, Антеони поднес его к губам старой знахарки. Она с наслаждением сделала несколько глотков, видимо, это придало ей сил.
–Спаси её, господин, – Асари приподнялась в порыве отчаяния, – спаси её! Садия… проклятая… фарджи… Доми… племя… бану Заффар… – голос её становился все тише, слабее, изо рта полилась кровь. -…шейх абу… Нисар…
Последний вздох сорвался с губ женщины и она отдала Богу душу. Антеони осторожно закрыл ей глаза и набросил край её плаща на голову.
–Похороните её под пальмой, – велел он нескольким подошедшим воинам. –И отметьте могилу.
Язид быстро собрал своих людей, трое воинов споро наполняли бурдюки чистой водой из родника, ещё двое обирали финики с одной из пальм, осторожно, стараясь не повредить ветви и листья. Антеони, немного пришедший в себя после удара по голове, но всё ещё испытывающий головокружение и тошноту, сидел у коновязи под присмотром верного Батуша. Мысли его были невеселыми. Племя бану Заффар, большое, объединявшее под своим началом множество более мелких племен, в том числе хива, управлялось одним из самых жестоких и непримиримых воинов, шейхом абу Нисаром. Вряд ли был в Садах Аллаха человек, которого Антеони ненавидел бы сильнее. Ведь именно абу Нисар десять лет тому назад похитил невесту графа, красавицу Амину, единоутробную сестру Язида. Именно он был виновен в том, что не в силах вынести позор, девушка покончила с собой. Теперь абу Нисар забрал у него Домини, его Домини, его драгоценное сокровище. При мысли об этом Антеони казалось, что он в аду и ад пышным цветом цвел в его душе.
–Абу Нисар, – сказал Язид, знаком отослав Батуша и присев рядом. –Это уже личное дело, и моё тоже, брат.
Антеони положил руку на его тонкую кисть.
–Он мой, Язид. Только если я погибну, ты отомстишь за меня.
Принц взглянул на него, видимо, желая возразить, но натолкнулся на такой страшный взгляд, что осекся.
–Силой тут мало что можно сделать, – задумчиво произнес он наконец, -послушай же, брат мой, что я хочу предложить тебе…
План Язида был прост и в то же время это была едва ли не единственная возможность отбить Домини у могущественного абу Нисара. Антеони был глубоко благодарен своему другу за поддержку и желание разделить с ним опасное путешествие. Посему, нимало не раздумывая, он вынул из-за пояса куммью, уже дважды спасшую ему жизнь, и протянул рукоятью вперед принцу.
–Вот, возьми это, брат мой, – сказал он, глядя в расширившиеся от изумления глаза Язида. –Я нашел эту куммью, но более она приличествует принцу крови, нежели простому сыну песков.
Вскрикнув, Язид схватил куммью, жадно рассматривая тончайшую вязь вдоль лезвия.
–Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного!– выдохнул он. –Фердинанд, знаешь ли ты, что попало тебе в руки и что ты принес мне в дар, сам того не зная?
Антеони удивленно покачал головой.
–Это куммья легендарного владыки Искандара Двурогого! Взгляни сюда, прочти эти письмена! «Сей клинок сотворен по велению величайшего из царей, сына бога…» …тут немного стерто… «…ксандра».
–В рукоятке у него послание, – вспомнил Антеони, всматриваясь в вязь на лезвии. – Оттяни верхнюю часть с алмазом, и увидишь.
Дрожащими пальцами с величайшей осторожностью Язид отвернул крышку-навершие и на его ладонь выпала крошечная деревянная туба с запечатанным горлышком. У принца перехватило дыхание.
–Постой, – сказал вдруг Антеони, пристально вглядываясь в письмена. –Вот тут взгляни, мои глаза не могут разобрать, слишком мелкие буквы.
Зажав в кулаке драгоценную тубу с посланием из глубины веков, принц взял кинжал и поднес его к лицу, всматриваясь в крошечные буковки у самого перекрестья.
–«Владеющий этой печатью, будет царить…» – медленно прочитал он. –«…если…
Страшный удар вышиб клинок из его руки, и вовремя! Две длинных сверкающих иглы на миг вылетели из перекрестья, и не успей Антеони среагировать-вонзились бы в глаза принцу. Побледневшие мужчины молча переглянулись. Язид разжал кулак, в котором покоилась маленькая туба.
–Знаешь, брат, – слегка дрожащим голосом произнес он, – не хочется мне испытывать Судьбу. Благодарю тебя за драгоценный дар… – он поднял куммью, отодвинув её от лица, рассматривая две крохотные дырочки, замаскированные под точки. –Но не лучше ли избавиться от него?
–Сохрани его, – сказал Антеони, – пусть будет у тебя. Мне сегодня эта куммья дважды жизнь спасла. Мы идем на такое дело, что никто не может сказать, ччто пойдет нам на пользу, а что будет во вред.
–Ты прав, Фердинанд, как всегда, – принц нервно усмехнулся и сунул клинок в драгоценные ножны, и заткнув за голенище мягкого сафьянового сапожка. –Я отдал приказ Хадару он поведет отряд обратно на мои земли и сообщит отцу о том, что я ушел с тобой.
–Это опасный поход, ты как следует обдумал всё?
–Более чем, брат мой. Даже если бы мне предложили все сокровища Ирема Многоколонного вместе с короной царя всей Земли, и тогда я бы не оставил тебя.
Мужчины крепко обнялись, затем вскочили на своих коней и двинулись вслед за солнцем, в ту сторону, куда похитители увезли прекрасную Домини.
========== Глава 3. Амонет ==========
Земли бану Заффар находились в сутках пути от оазиса, солнце уже почти село, когда, очутившись на небольшом каменистом плато, обтекаемом песчанными волнами, преследователи решили дать отдых усталым лошадям и себе. Пока принц снимал седельные сумы с провиантом и водой, Антеони разжег небольшой костерок, достаточный для того, чтобы вскипятить воду. Его рана воспалилась, он чувствовал это. Необходимо было промыть и наново перевязать её.
–Дай, я посмотрю, – принц опустился рядом и взялся за наполовину размотанную повязку. Осторожно размотал её до конца и зашипел. Нанесенный неверной рукой чудовищный удар не расколол череп, иначе Антеони был бы мертв, но скользнул, ободрав кусок скальпа и оставив на кости глубокую царапину. Рана выглядела весьма паршиво, по краям воспалилась, отошедший кусок скальпа с волосами слипся и выглядел ужасно. Антеони лихорадило, и Язид выразил опасение, что его друг не сможет продолжать путь. На что Антеони покачал головой.
–Здесь не идет речь о том, что я могу или не могу, – сказал он, наклоняясь, чтобы Язиду было удобнее обработать рану, – речь о том, что я ДОЛЖЕН сделать.
Принц вздохнул. Хорошо изучив характер Антеони, он понимал, что переубедить его друга невозможно. Когда-то именно за эту пылкость и силу духа его полюбила красавица Амина, пятнадцатилетняя сестра Язида. Слава о её красоте озаряла пустыню подобно светлому восходу. Не было девушки прекраснее. При воспоминании о сестре больно сжалось сердце Язида. В памяти снова возникло бледное, подобное обрезку луны личико сестры в пышных шелках черных волос. Она вонзила нож себе в грудь и он мог лишь набросить покрывало на её прекрасное тело, изломанное руками подлого насильника. Он был лишь мальчишкой, а для отца мир с бану Заффар значил больше, чем жизнь одной из многочисленных дочерей. Тогда единственным, кто вместе с ним оплакивал бедняжку Амину, был Фердинанд, её жених, её единственная любовь. С его именем на устах она отдала Аллаху свою чистую душу. Долгие годы он тосковал по ней, но время лечит, и вот уже сердцем его владеет другая. Такова жизнь…
Язид осторожно промыл горячей водой рану на голове, очистив её от волос и корпии, затем разорвал одну из своих чистых рубах и наложил новую повязку. Затем бросил в котелок с остатками воды немного сушеного мяса-требовался бульон, чтобы поддержать силы Антеони. Язид с грустью смотрел на бессильно вытянувшегося на подстилке друга. Он любил этого чужеземца превыше всех, кого знал, даже тех, кто был близок ему по крови. Отца он почитал, с матерью у него были теплые и нежные отношения, он всегда привозил ей красивые безделушки и платки, и так любимые ею засахаренные фрукты. Он по-своему любил и своих сестер, хотя не так сильно, как покойную Амину, которая была его близнецом и с которой, толкаясь, они делили материнскую грудь. Но к Фердинанду Антеони было особое чувство. Так Язид мог бы любить старшего брата, будь у него старший брат. Он бесконечно доверял Фердинанду, и в свое время не раз предупреждал его о коварстве и жестокости Садии. Увы, Антеони не последовал его совету. Но его трудно было винить, среди доступных девиц Садия была царицей.
И вот теперь они снова в пути, и путь этот лежит в недра земель бану Заффар, в самое логово абу Нисара, прозванного Черным Львом Пустыни. И снова бок о бок они десять лет спустя. Язид прикусил губу, пытаясь сдержать нервный смех. Тогда ему было пятнадцать, а Фердинанду двадцать пять лет. Всё, чего они добились, это получили тело бедняжки Амины, за позор и смерть которой абу Нисар отослал её отцу трех белых невольниц. Такова была цена жизни ангела.
Принц задумался о том, что за женщина та, за которой они идут теперь. Белая женщина, это было всё, что он знал о новой возлюбленной Антеони. Он вспомнил слова Асари, знахарки, известной за пределами своего племени. Асари готова была умереть за эту женщину, что в итоге и случилось, а она умела читать в людских душах. Язид вздохнул, стало быть, было, за что сражаться, стало быть, стоит того эта женщина.
Встав, принц обошел их крошечный лагерь, проверил лошадей. Тревога и усталость терзали его, но Антеони уснул после перевязки, едва коснувшись головой подстилки. Принц сел рядом, подкинув пару прутьев гадда в костер, начавший было угасать. Из котелка шел аромат вареного мяса. Зачерпнув немного серебряной ложкой, принц попробовал. Бульон был почти готов.
Интересно, подумал он, как выглядит эта женщина? Белая женщина, за которую погибла Асари и готов был умереть Фердинанд? Язид оборвал себя на этой мысли. Как бы ни выглядела эта женщина, кем бы ни была она, пусть даже самой Лейлой, первой супругой Адама, она не принадлежит ему. Лишь Антеони имеет на неё право.
Налив немного бульона в маленькую серебряную чашку, извлеченную из тороков, Язид разбудил Фердинанда и заставил его выпить всё до капли. Затем попил сам и добавил воды в котелок. Откуда-то из тьмы послышалось тявканье и вой шакалов.
Чуть придремавший было Язид выпрямился, глядя перед собой невидящими глазами. Откуда-то сверху слышался звук работающего мотора, кашляющий, прерывающийся. Принц вскочил, всматриваясь в черное голодное небо, пытаясь рассмотреть силуэт самолета. Затем, повинуясь человеческому состраданию, всегда имевшему место в его сердце, выхватил из кучки горящих ветвей две, и бросился к другой оконечности плато. Медленно сводя руки над головой и разводя в стороны, он подавал знак неведомому летчику, надеясь, что тот заметит огни и поймет их предназначение. Кашляющий рокот все усиливался, видимо, самолет приближался. Он так неожиданно вынырнул из мрака, что Язид едва успел упасть плашмя на землю. Самолет подпрыгнул, ударившись о плато колесами, и нырнул во мрак, откуда послышался надсадный кашель мотора и вскоре всё стихло. Принц кое-как поднялся, перехватив в левую руку и вторую головню, а правой достав из-за пояса кинжал.
–Можете не размахивать своим оружием, – послышался из темноты чуть хрипловатый голос. Затем коротко ругнулись. Язид отступил, помахав в воздухе головнями, чтобы раздуть пламя. Во мраке обрисовалась небольшая фигурка в летном костюме и кожаном шлеме. Язид с изумлением понял, что перед ним женщина.
–Благодарю, что указали мне путь в этой кромешной тьме, – улыбнулась летчица, сняв с головы шлем. Неяркое пламя факелов позолотило волну пышных волос, упавшую на узкие плечи. –Амонет Эдди к вашим услугам.
Она чуть наклонила голову, с улыбкой глядя на принца, который стоял молча, проглотив язык от удивления и странного ощущения легкости внутри.
–Язид, кто там, ты в порядке?– шатающаяся тень приблизилась к ним. Принц едва успел подхватить не устоявшего на ногах Антеони, девушка подоспела с другой стороны.
–Боже, что с ним такое?– её хрипловатый низкий голос прогнал по спине Язида табун мурашек. –Это же граф Антеони, матерь пресвятая!
–Вы знакомы?– Язид сделал движение к костру. Вдвоем они отвели с трудом передвигающего ноги Антеони и уложили на подстилку. Девушка присела рядом, осторожно убрав прилившие к мокрому от испарины лбу волосы раненого.
–Дядя Фердинанд, ты не узнал меня? Это же я, Амонет!
Антеони прищурился, пытаясь рассмотреть её лицо.
–Амонет, – наконец улыбнулся он, – ты так изменилась, дитя, куда делась та малютка со смешными косичками, что дразнила меня с большой орешины? Лишь глаза остались прежними.
Девушка рассмеялась, гладя его по волосам.
–Она выросла, дядя Фердинанд. И удрала из дому при первой же возможности. Но вы, как вы оказались здесь, и что случилось с вами? Вы не представите мне своего друга? А то он так и молчит всё время и смотрит на меня.
Антеони тихо рассмеялся, сжав маленькую руку прекрасной летчицы.
–Всё так же остра на язык. Вот, Язид, друг мой, познакомься, это дочь моего старого друга, Роберта Эдди. В ней течет пополам кровь египетских королей, потомков Птолемея и Клеопатры, и кровь военачальников Англии и Шотландии.
–Судя по тому, что я вижу, – сказал Язид, неотрывно глядя на тоненькую фигурку, – эта госпожа словно порох пополам с перцем. Но раз она-дочь твоего друга, для меня этого достаточно, чтобы сделать её особу неприкосновенной.
Амонет рассмеялась.
–Твой друг весьма учтив, – заметила она, глядя на Язида не без тайного восхищения. –Но думаю, что я сама смогу постоять за себя… если в том воспоследует надобность.
А принц не мог уже оторвать жадного взора от её изящных черт, от пышной гривы медово-золотых волос, от нежного полного рта. Её персиковой коже не нужны были притирания и различные хитрости, коими пользовались все женщины, а глаза, похожие на пару сапфиров, смотрели открыто и доверчиво.
–Вижу, ты тоже очарован Амонет, – улыбнулся Антеони. –Даже будучи ребенком она покоряла сердца, что говорить теперь о юной леди. Амонет, позволь представить тебе моего друга, принца Язида бен Вариса. Это мой близкий друг и названный брат.
–Амонет-странное языческое имя, – сказал Язид, осторожно касаясь кончиками пальцев протянутой руки девушки. Она улыбнулась задорной и какой-то детской улыбкой.
