Текст книги "По ту сторону Барсума...(СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

…………………………………………………

На этом обрывается послание, полученное из неизвестного источника мной, Джоном Аэрисом, правнуком Карториса, изобретателя генераторов кислорода. Благодаря этим изобретениям жизнь на Барсуме продолжалась, хотя его обитателям пришлось перебраться в гигантские подземные города, созданные древними цивилизациями. Остается уже не так много тех, кто помнил Джона Картера, принца Гелиума, моего великого предка. Иногда мне хочется до безумия вновь, как это удалось моему прадеду, пронзить пространство и время, отправившись в странное путешествие. И я мечтаю опять услышать ровное течение мыслей того, кто вершил историю Барсума, и, быть может, узнать о его дальнейшей судьбе. Но приемник молчит, и я не знаю, вспыхнет ли когда-нибудь радиевая лампа, возвещая о том, что Джон Картер жив по другую сторону Вселенной.

========== Глава3: Странная встреча. Город крылатых людей. ==========

Мой небольшой корабль бесшумно рассекал черноту ночи. Хлорус и Турия ещё не сменили на небе неяркое солнце, и единственным источником света в моем распоряжении был небольшой радиевый фонарь, дававший достаточно его, чтобы я мог сверять показания приборов. Мысли мои были невеселы. Тоска теснила моё сердце, тоска по Барсуму и Дее Торис, и, как ни странно, тянущая грусть по городу ученых и его обитателям. В памяти всплывало нежное личико Файдоры, её грустные глаза, полные непролитых слез. И всякий раз, как я возвращался к этим воспоминаниям, сердце мое ныло, словно по нему полоснули мечом. Прошла неделя с того дня, как я покинул гостеприимную долину, растерянный, взбудораженный и все же полный решимости идти до конца.

Рассвело довольно быстро, длинные тени пролегли по мертвой алой долине, над которой пролегал мой путь. Снизившись, я летел почти над самой землей, на высоте не более трех метров, всматриваясь в каждый камешек и каждый холмик. Кое-где росли чахлые кусты неизвестного мне растения с острыми иглистыми листьями, лишь один раз мне попались небольшие плодовые деревца аккры, из которых красные марсиане добывали вязкую сладкую патоку, заменявшую мёд. Обрадовавшись этому пополнению в мой скудный рацион, я опустил корабль к дереву и сделал несколько надрезов мечом, подставив один из непроницаемых мешков для воды, который успел уже опустошить. Стоя возле деревца, я озирался по сторонам, хотя гряда невысоких скал была по левую руку от меня, остальное же окружение было голой равниной, подкрасться по которой было невозможно. Сказывалась старинная привычка, уже успевшая стать второй натурой, привычка всегда быть настороже.

Наполнив мешок древесным медом, я крепко запечатал горлышко и приготовился уже взлетать, когда увидел зрелище, заставившее меня замереть с открытым ртом. Редкие красноватые облачка плыли по небу – редкое зрелище в разреженной атмосфере Барсума. И среди этих облаков схватились не на жизнь, а на смерть три птицы. То есть поначалу мне показалось, что то были птицы. Они были далеко, но не настолько, чтобы я не мог рассмотреть, как две из них атакуют третью. Потом, видимо в пылу схватки, они спустились ниже, и я с изумлением понял, что передо мной некая странная разновидность человекообразных созданий. От обычных красных марсиан они отличались тем, что имели могучие крылья. У атакующих крылья были угольно-черными, у жертвы – жемчужно-серыми в черных пятнах, сверкавшими в тусклом свете здешнего солнца. Один из чернокрылых обошел противника и попытался напасть сзади. Ему удалось бы это, не будь меня. Позабыв обо всем на свете, я напряг свои земные мышцы и совершил, наверное, лучший прыжок в своей жизни. Я взлетел на высоту почти сто футов, врезавшись в бесчестного чернокрылого и, видимо, сломав ему крыло. Кувыркаясь, он полетел вниз, а я приземлился на одну из скал, едва не разрезав ногу об острый выступ. Не раздумывая долго, я снова прыгнул, метя во второго чернокрылого, который сильно теснил своего противника.

Мой маневр удался, я отбросил его далеко от светлого воина, но сам едва не погиб при этом. Я летел вниз следом за падающим чернокрылым, который изо всех сил пытался перевернуться в воздухе. Но правое его крыло повисло бессильным лоскутом. Я на миг прикрыл глаза, чтобы не видеть, как шлепнется его тело на каменистую землю. Но когда открыл их, он все ещё падал, отчаянно взмахивая уцелевшим крылом. А внизу, в красноватом грунте открылась гигантская воронка, в центре которой я увидел черный глянцевый глаз и две жадных клешни.

Существо, подстерегавшее добычу на дне ямы, было скорее легендой моего Барсума, хотя не раз я встречал его изображения в книгах и на стенах мертвых городов. Оно звалось бракси и было чем-то вроде муравьиного льва, только размером с кита. Жертв своих оно не убивало сразу, а впрыскивало яд и медленно переваривало, оставляя в живых насколько можно дольше. Не отдавая себе отчета, я сделал то, что мог сделать в этой чудовищной ситуации. Кем бы ни был чернокрылый воин, такой чудовищной смерти не заслуживал никто. Прыгнув, я успел встретиться взглядом с отчаянными темными глазами, а потом крепко вцепился в тонкое гибкое тело и, оттолкнувшись обеими ногами от глянцевого глаза, взлетел на край воронки. Скрипучий визг монстра заставил меня передернуться. Откатившись от края бездны, я вскочил на ноги, едва не улетев на полсотни футов от чернокрылого. Он кое-как поднялся, ковыляя и волоча разбитое крыло. Я успел рассмотреть его: телосложением он был похож на обычного развитого мужчину, разве что грудь и плечи его было намного шире талии и бедер. Длинные мускулистые руки и ноги были совсем человеческими, как и молодое приятное лицо. Воин растерянно смотрел на меня, держа в руке короткий меч, но не спеша нападать. Торжествующий крик донесся до нас, и чернокрылый воин повернулся, провожая взглядом улетающего светлого. Когда он снова взглянул на меня, в его глазах было столько чувств, что выделить что-то одно казалось трудным. Волоча крыло, он шагнул ко мне с горестным клекотом.

– Он бежал! Что ты наделал, бескрылый! Боги, теперь Иксатлан обречен!

Я смотрел в открытое изможденное лицо, большие коричневые глаза.

– Вы напали вдвоем на одного, – сказал я, чувствуя, тем не менее, что совершил какую-то роковую ошибку. – Я принял сторону слабейшего.

– Этот слабейший был подлым шпионом Зеркса и Джона Картера! – в голосе молодого воина слышалось глубокое отчаяние. – О боги, Иксатлан обречен… и ты убил Тискуана…

Он попытался было взлететь, но не смог, выронил меч и сел на красную землю, закрыв лицо руками. Плечи его задрожали. Невыносимо было видеть плачущего от горя мужчину, самое черствое сердце не вынесло бы этого зрелища.

– Ты говоришь, что Иксатлан обречен, – сказал я, приблизившись к нему. – Но почему?

– Некому предупредить моих братьев, – слезы текли по белым щекам воина, – некому принести им весть о скором приходе врага. Ты убил моего спутника и сломал мне крыло. Но ты спас мне жизнь, и я не могу убить тебя.

Он покачал головой, словно не веря, что все это случилось с ним. Стоя перед ним, я протянул руку.

– Ты сможешь предупредить свой город, – сказал я. – Там, за воронкой бракси, пришвартован мой корабль. Он летает быстрее любого из вас.

Воин вздрогнул, глаза его стали совсем круглыми.

– И ты поможешь мне добраться до Иксатлана?

– Да. Но если ты будешь тут сидеть…

Он вскочил, вскрикнув от боли в разбитом крыле. Мы обошли яму монстра и поспешили к моему кораблику. Мой спутник преклонил колено над трупом своего разбившегося друга, прошептав несколько слов, более напоминавших клекот орла. К тому времени, как он забрался на соседнее сидение, я уже запускал двигатели флаера. Мы взлетели, и человек-птица указал направление.

– Лети к тем скалам, за которыми пробуждается Лотарио, прибавь скорости – быть может, мы и успеем ещё.

Он тяжело дышал и все пытался остановить слезы, катившиеся по его лицу, но ему это не удавалось. В конце концов, он уткнулся в ладони и плечи его затряслись. Смутно до меня стало доходить, что плачет он вовсе не потому, что мы можем не успеть.

– Простишь ли ты мне то, что я сделал по неведению? – тихо спросил я, когда мы пролетели уже около тысячи хаадов. Он вздрогнул, подняв заплаканные глаза на меня.

– Если мы успеем добраться до Иксатлана, это не будет уже иметь значения, – ответил он тихим прерывающимся голосом. – Если не успеем, то тоже не будет.

Я положил руку ему на плечо, пытаясь как-то успокоить его.

– Твой друг… я сожалею…

Рыдание вырвалось из его горла, но усилием воли он подавил его.

– Теперь это неважно, бескрылый. Мы можем лететь быстрее?

Я прибавил ходу, и теперь мы летели на очень приличной скорости.

– Видишь ту соляную долину? Направь корабль на шестнадцать градусов к северо-востоку от неё. – Человек-птица указал направление. – Не сбавляй скорости, незнакомец.

– Меня зовут Дориан, – назвался я уже привычным именем, задавая новые координаты бортовому вычислителю. – А тебя?

Он бросил на меня быстрый взгляд, но ответил:

– Теллан.

– Пока мы летим, не мог бы ты рассказать мне о себе и своем городе? – попросил я. – Мне не приходилось покидать Долину Дор до этого путешествия.

– Ты из Долины Дор? – удивленно спросил Теллан. – Но это же запретный город ученых, говорят, они проводят чудовищные эксперименты над попавшими к ним людьми.

– Да, я оттуда. – Решив не углубляться в подробности, я поведал ему легенду, придуманную мной в сотрудничестве с Матаи Шангом. Легенда эта была безупречна с точки зрения знаний, которые имелись у обитателей этого Барсума. Согласно ей я был найден исследователями из подземного города во время обхода Долины. Потерявший память и израненный, я нашел приют у ученых, но не вынес длительного нахождения в закрытом городе. Украв флаер с запасом еды и воды, с помощью благоволившей мне девушки я бежал в Пустынные земли в поисках своего прошлого.

Теллан внимательно слушал, чуть наклонив голову. Затем кивнул.

– Хорошо. Но ты же помнишь свое имя?

– Его дали мне ученые в закрытом городе, – пожал я плечами. – Ты обещал рассказать о себе и своем городе.

– Иксатлан – некогда белоснежная жемчужина Барсума, был многие миллионы лет населен моими соплеменниками. И веками была вражда между нашим городом и Зерксом, одного из его обитателей ты видел. Истоки этой вражды лежат в нашей культуре – зеркссаан, жители Зеркса всегда жили разбоем и убийствами. Нанимаясь на службу к бескрылым, они по их приказанию похищали нашу молодь, разоряли инкубаторы и убивали цвет нашей расы. Так они уничтожили Амульпек и Хоталан, древние города златокрылых мудрецов. Лишь жалкие остатки этой прекрасной и великой расы остались, смешавшись с иксатлаани, а кто-то с зерксаан. Моя мать была златокрылой, – в голосе крылатого воина послышалась боль. – От неё я унаследовал любовь к наукам и запретным знаниям. Думал я, что окончу обучение у мудрейшего из иксатлаани, Хатальмека, вступлю в брак с моим возлюбленным Тискуаном, и посвящу жизнь проблеме воспроизведения кислорода и озеленению Барсума. Но увы, даже если суждено Иксатлану остаться незыблемым, никто не вернет мне моего Тискуана.

Слезы снова покатились по его щекам, несчастный оплакивал свою странную любовь. Сердце мое заныло где-то глубоко, странное чувство охватило меня – сидеть столь близко с одним из извращенных созданий, предпочитающих любить представителей своего собственного пола. Почему-то мне казалось, что они как-то по-особому отвратительны. Но я вынужден был признаться себе, что не было ничего омерзительного в молодом воине, сидевшем рядом со мной. Напротив, его преданность родному городу и горькие слезы по тому, кто был для него потерян, заставили дрогнуть мое сердце. Я смотрел на его тонкое, в чем-то даже женственное лицо, отражавшееся в потемневшем стекле, и понимал, что не могу испытывать отвращения и ненависти. Это поразило меня так сильно, что оставшееся время до того момента, как впереди показались могучие скалы и белоснежный город людей – птиц, я потратил, пытаясь осознать собственное отношение к этим существам.

– Иксатлан! – в голосе человека – птицы слышалась неприкрытая гордость.

И, взглянув на величественную красоту раскинувшегося передо мной города, я был вынужден признать, что подобное дивное творение было превыше всего, что я видел доселе. Иксатлан был похож на белоснежное кружево башенок, галерей, жилых дворцов. Странная геометрия его поражала, пронзала душу. Было видно, что он построен нечеловеческими созданиями, и создания эти были светлы и радостны по своей природе. Светом и радостью сочились некогда, видимо, даже сами белые мраморные стены этого творения крылатых божественных зодчих. И сейчас, несмотря на грозившую им беду, было нечто умиротворяющее в них, так что сердце мое затрепетало, когда флаер пролетал над белоснежными галереями, с которых навстречу нам уже поднимались вооруженные воины.

– Посадочная площадка для кораблей бескрылых вон за той башней, – указал направление Теллан. – Не делай никаких враждебных жестов, мои соплеменники могут убить тебя, посчитав врагом.

Я на всякий случай незаметно проверил, легко ли выдвигается короткий меч из ножен, висевших слева на перевязи. Я испытывал обоснованное опасение, что мой странный спутник, возможно, пожелает отомстить за своего любовника, оказавшись в безопасности. Однако я снова ошибся. Теллан отодвинул прозрачный купол флаера и выпрямился, вскинув здоровое крыло.

– Стойте, братья! – крикнул он воинам, окружившим флаер и направившим на нас странного вида копья. – Этот бескрылый не враг нам!

– Теллан! – один из воинов выронил свое копье и бросился к моему спутнику, с беспокойством глядя на его безжизненно повисшее крыло. – Что случилось? Где Тискуан? И почему ты возвращаешься в город в корабле бескрылых?

– Веди меня к отцу, Кел, – Теллан кое-как выбрался из флаера, – а ты, Дориан, пойдешь со мной.

Я кивнул, хотя с момента посадки меня не покидало ощущение нереальности происходящего. Я всматривался в лица окруживших нас воинов, ища в них вражду или злобу, но многие смотрели просто настороженно, а кое-кто и с почти детским любопытством. Среди воинов к своему изумлению я заметил нескольких женщин, одетых в легкие серебряные доспехи. Одна из них поразила меня сходством с погибшим возлюбленным Теллана – те же округлые черты, тот же вздернутый нос и круглые голубые глаза. Она подошла к моему спутнику и повернула его к себе.

– Где мой брат, Теллан? Что случилось?

– У нас нет времени, Икстла, – я заметил, что глаза молодого воина снова наполнились слезами, – могу лишь сказать, что Тискуан больше не с нами. И что мои сердца скорбят вместе с твоими.

С клекотом боли она отшатнулась и закрыла лицо руками. Теллан воспользовался этим моментом, чтобы взять меня за руку и увести через золотистую арку в ярко освещенные коридоры. Впереди и сзади нас шли воины, некоторые с любопытством рассматривали меня, касались моей спины, словно никогда не видели бескрылых людей. Один, совсем юный, поравнялся со мной и потихоньку расспрашивал о тех землях, где я уже успел побывать. Он был ровесником моего младшего правнука, сына Ланы Гатолианки, и у него были такие же чуть раскосые серые глаза.

Я так же тихо отвечал ему, пока мы шли, справедливо рассудив, что в моей ситуации, чем больше друзей, тем лучше. Мальчика звали Заан, он был сыном одного из военачальников этого города, нёс службу вместе со старшими братьями. Ему было всего четырнадцать лет, и он мечтал побывать за пределами Иксатлана.

– Мы пришли, Дориан, – окликнул меня Теллан, коснувшись моего плеча. – Идем, сейчас тебе предстоит предстать пред очами нашего джеддака.

Я кивнул, ощутив невольную дрожь – такая торжественность звучала в его голосе.

Тронный зал был поистине творением искуснейших резчиков и зодчих. Удивительная красота его очертаний, совершенство форм и тончайшее кружево рукотворных узоров, покрывавших стены и колонны, балюстрады и потолок, всё это поражало до глубины души. Я не мог не любоваться этой красотой, хотя и был в окружении созданий, которые вполне могли мгновенно превратиться в моих врагов.

– Мой отец и повелитель, – произнес Теллан, склонившись перед троном, изысканным и одновременно простым, на котором сидел пожилой крылатый джентльмен с удивительно тонким усталым лицом. Длинные, совершенно белые волосы тонкими пушистыми прядями ниспадали по его плечам и груди. Светло-голубые глаза смотрели внимательно, в них светился глубокий ум. В его чертах, несомненно, прослеживалось определенное сходство с Телланом.

– Подойди, бескрылый, – велел он, чуть наклонившись вперед, – как твое имя?

– Дориан, – сказал я, наклонив голову в знак приветствия. Теллан положил руку мне на плечо.

– Мой джеддак, позволишь ли ты говорить своему сыну?

– Говори, Теллан, – кивнул старый владыка.

– Повелитель, тот, кому ты доверял столь слепо, предал тебя. Крылья его оказались окрашены, как и его черное сердце. Блид Серокрылый – шпион Зеркса и пособник Убийцы Барсума! Он бежал сегодня утром, когда мы с Тискуаном случайно услышали его разговор по коммуникационному устройству. Мы гнались за ним…

В нескольких словах, коротко и емко молодой воин обрисовал сложившуюся ситуацию, призвав организовать оборону города. Джеддак же немедленно отдал приказ мобилизовать всех, кто мог бы держать в руках оружие, а так же подготовить магнитные пушки – грозные орудия смерти, которые, как я знал, применялись на этом Барсуме для защиты некоторых северных держав.

Теллан едва стоял на ногах от волнения, видимо, испытывая желание присоединиться к остальным воинам, но джеддак знаком велел ему остаться. Остальные воины кроме одного, видимо, из личной гвардии короля, ушли, так что нас было в тронном зале четверо.

– Расскажи мне, кто этот бескрылый и почему он здесь, и где Тискуан, сын моего друга?

Я отступил и напрягся, понимая, что стою на краю гибели. Что сделает джеддак, узнав, кто виновен в гибели юноши? Теллан, тщательно подбирая слова, поведал старому владыке о событиях сегодняшнего утра, описав, как они гнались за предателем, и как я вмешался, сам того не зная, и послужил причиной гибели Тискуана. Затем, возвысив голос, он поведал, как я спас его от монстра, а потом довез на своем флаере до Иксатлана, чтобы предупредить горожан.

На лице джеддака сменялись самые противоречивые чувства. Когда Теллан описал мгновение гибели своего возлюбленного, глаза его увлажнились. И в них сверкнула молния, когда он поведал о том, как я одурачил монстра, утащив из-под носа у него добычу.

– По твоему рассказу могу я судить, что не было худого умысла у этого бескрылого, – наконец после раздумий произнес он. – Более того, поняв, что тебе грозит мерзкая смерть, он спас тебя. Предоставлю решение его участи тебе, сын мой, ибо юный Тискуан был твоим возлюбленным, и сердца ваши бились рядом с первого детского пуха. Если пожелаешь ты крови этого бескрылого, то не стану я прекословить тебе. Если же пожелаешь ты оставить его в живых, то мы дадим ему припасов и воды и отправим восвояси.

В этот миг я принял решение, и когда Теллан объявил, что дарит мне жизнь, я подошел к трону и преклонил колено перед крылатым джеддаком.

– Владыка, – обратился я к нему, – волей жестокой судьбы я стал причиной гибели несчастного юноши. И было бы подло и несправедливо уйти сейчас, воспользовавшись великодушием и благородным решением принца Теллана. Иксатлану угрожает опасность, грозная опасность, насколько я понял из рассказа принца. Что ж, мой меч – не худшее, что я могу предложить вам.

========== Глава 4: Битва. ==========

Крылатые иксатланцы были, несомненно, отважны, на галереи и башни вышли даже женщины и подростки, вооруженные мечами и радиевыми пистолетами. Однако по части стратегии и способов ведения боя они были, судя по всему, не особенно искушены.

– Вели женщинам и детям уйти на внутренние уровни, – сказал я джеддаку, руководившему обороной, – они лишь погибнут зазря. Но если ты поместишь боевые пушки, по периметру одна над другой на девяти ярусах, соединив так, чтобы можно было включить их одновременно, то создаваемое ими поле поможет укрыть Иксатлан магнитным куполом и защитить его от флаеров врага.

Старый джеддак удивленно взглянул на меня, затем вопросительно – на пожилого крылатого, который выглядел скорее как ученый, а не воин.

– Что скажешь, Хатальмек?

– Скажу, что наш гость весьма искушенный воитель, – задумчиво произнес ученый. – И что, возможно, Теллан привел нам хорошего союзника. Идея с пушками великолепна!

По приказу повелителя несколько могучих воинов переместили магнитные пушки и установили их на каждом ярусе, связав между собой проводниками, способными запустить все их одновременно. Эта идея позволила бы нам создать прочный щит вокруг города. Пушек было всего десять, и десятую я велел установить на самой высокой башне, над периметром магнитной защиты. На том же ярусе по моему указанию разместили несколько десятков воинов, вооруженных радиевыми пистолетами и жезлами-конденсаторами, стреляющими собранным из воздуха электричеством. Это грозное оружие было в ходу по всему этому Барсуму.

Сам я неотлучно находился подле Теллана, который умело руководил воинами и внимательно прислушивался к моим советам.

– Ты лучший из военачальников, которых я когда-либо встречал, – сказал он, когда мы оказались вдвоем возле водонасоса. – Не знаю, откуда ты взялся, но, быть может, Иксатлан уцелеет благодаря тебе.

Мы отошли к балюстраде. Солнце проделало уже большую часть своего пути. Тени удлинились.

– Теллан, ты здесь? – послышался голос со стороны, и мы увидели принца Кела, старшего сына джеддака. – И ты тоже, бескрылый убийца, – неприязненно взглянул он на меня. – Отец желает видеть вас обоих.

Кел был совершенно иным, чем его младший брат. В нем была резкость, жестокость и порывистость, которой не обладал мягкий и добросердечный Теллан. Узнав, что именно я был причиной гибели Тискуана, он решительно предупредил меня, что если мне удастся уцелеть в битве с войском Зеркса, мне предстоит сразиться с ним в смертельном поединке. Его ярость была столь неприкрыта, что Теллану пришлось напомнить, что месть – это прежде всего его прерогатива.

– Но ты не стал мстить, – ядовито ответил ему старший принц, – хотя был убит твой возлюбленный. Ты знаешь законы, брат, и я, как супруг Икстлачиуаль, имею право вызова. Более того, я обязан вызвать убийцу своего шурина, раз уж ты оставил жизнь его убийце.

– Иксатлан превыше сердечных привязанностей, – ответил ему на этот упрек Теллан, – кому, как не тебе, брат мой, знать, что принцы не властны над своими чувствами и сердцами, и обязаны думать прежде всего о своих подданных.

Мудрость и великодушие Теллана так сильно отличались от пылкости старшего принца, но я все же ощущал симпатию к Келу. Я понимал его ярость и жажду мести, они мне были ближе той горькой покорности судьбе, что проявлял принц Теллан.

Мы спустились на один из нижних ярусов, где нас ждали джеддак и его воины.

– Только что прибыл разведчик, – сказал, повинуясь знаку своего повелителя, молодой падвар, – к Иксатлану направляются не меньше трех сотен отборного войска зерксаан, их сопровождают около двух сотен малых кораблей бескрылых.

– И такой малой мощью они надеются пробить защиту? – удивленно произнес Теллан. А я, поняв все, с улыбкой взглянул в быстро темнеющее небо.

– Как бы ты успел, мой принц, добраться и предупредить Иксатлан со сломанным крылом? – спросил я Теллана. – Кажется, наши гости даже не подозревают, что вся боевая мощь Скального города будет противостоять им. Они надеются напасть в темноте, атаковать спящий и беззащитный город. Что ж, думаю, их ждет сюрприз.

Воодушевленные воины разлетелись кто куда, чтобы увидеться перед решающим боем со своими родными и возлюбленными. Принц Кел подошел ко мне, не скрывая удивления.

– Зная, что тебе предстоит умереть, ты все же предвкушаешь нашу победу, – заметил он, глядя мне в глаза. Я пожал плечами, поправляя шлем, закрывавший почти всё моё лицо.

– Пока что я ещё жив.

Кел вздрогнул, прищурив глаза.

– Твой голос кажется мне знакомым, – задумчиво произнес он. – С того мгновения, как я увидел тебя, бескрылый, мои сердца трепещут от ненависти. С того мига, как я впервые услышал твой голос, они разрываются от ярости. Я убил бы тебя прямо сейчас, если бы мог. Не знаю, откуда мне знаком твой голос, но он будит в моих сердцах черную ненависть к тебе.

Я положил руку на рукоять меча и отвернулся к балюстраде, наблюдая полет тафидара – рептилии, похожей на земных драконов, какими их изображали в древности. Эти небольшие твари водились в горах, их мясо было неплохим на вкус. Я старался думать об отвлеченных вещах, но на сердце у меня было тяжело.

Город был погружен во тьму. Лишь серебристый холодный свет Хлоруса и Турии освещал каждый камешек в долине, каждую скалу и уступ. Белоснежные башни Иксатлана казались призрачными в этом белом сиянии. Я стоял, прислонившись к стене возле балюстрады. Рядом со мной в тени расположились воины. Теллан, который очень переживал из-за неспособности летать, молча всматривался в бесшумно скользящие тени. Он настоял на том, чтобы сражаться наравне со здоровыми воинами, хотя я видел, что его брат и отец предпочли бы, чтобы он укрылся на нижних галереях вместе с женщинами и детьми. Он тоже оделся в легкую, но прочную сетку-броню, шлем, защищающий голову и лицо, и запястья из белого металла, оберегающие кисти рук.

Задумавшись, я не сразу обратил внимание на тихий голос за спиной. Присмотревшись, заметил, что большая часть воинов отошли на другую сторону площадки. В углу, у самого входа во внутренние коридоры стояли двое, и одним из них был принц Теллан. Вторым был рослый широкоплечий воин, чей резкий профиль выделялся на фоне сверкающей стены. В сознании яркой звездой вспыхнуло видение, но оно не было моим. Губы, прижатые к губам, тонкое нагое тело, трепещущее в крепких объятиях. Вздрогнув, я отступил к балюстраде и потряс головой. Кажется, случайным образом я умудрился проникнуть в мысли молодого воина, склонившегося к принцу Теллану. И мысли эти смутили меня, став на мгновение моими.

– Они летят, – негромко сказал Танаксаль, молодой воин, приставленный следить за пушками, – огни погасили, но их видно.

– Хотят незамеченными подобраться, – вымученно улыбнулся Теллан, подходя к парапету и глядя на появившиеся сбоку темные тени. – Братья, пригнитесь, так, чтобы вас не было видно.

Мы подчинились, глядя сквозь ажурную мраморную решетку на банду убийц, летевшую разорять беззащитный город. Я бросил взгляд на рослого воина, говорившего с принцем. Сейчас он стоял на одном колене лицом ко мне. Я ждал грубых, жестоких, либо чересчур слащавых черт, но обманулся в своих ожиданиях. С мужественного красивого лица на меня смотрели большие грустные глаза, на какое-то мгновение мне показалось, что в них мелькнула благодарность.

– Тише, братья, – послышался шепот Теллана, – замрите. Дориан, когда сочтешь, что они достаточно близко, давай команду.

Я сжал его плечо, и он вымученно улыбнулся мне одними уголками рта.

Ожидание было хуже всего. Сердце мое гулко колотилось о ребра, мне казалось, его грохот мог выдать нас с головой. К тому времени я уже видел лица летевших впереди пепельнокрылых воинов. Расстояние становилось все меньше. Я чуть не до крови прикусил губу и махнул рукой, громко подав команду запустить пушки. Почти неразличимый ухом мерзкий звук наполнил воздух. Передних воинов зерксаан, закованных в тяжелую броню, отбросило от огражденного периметра, магнитная защита окутала Иксатлан, на какие-то секунды опередив первые сделанные с кораблей выстрелы. Они расцвели багровыми цветами по охваченному магнитным полем периметру. Теперь для кораблей мы были недосягаемы, чего нельзя было сказать о тех воинах, кто сообразил сбросить доспехи. Для них купол не был препятствием. Спустя несколько минут на всех внешних галереях уже шли яростные схватки. На меня набросился рослый пепельнокрылый воин, я схватился с ним в смертной битве и спустя короткое время он пал от моего меча. Но его место тут же заняли двое других воинов. Мы дрались как одержимые, мне достались весьма искушенные противники, и прошло немало времени прежде, чем мне удалось прикончить одного из них, а следом и второго. За периметром бесновались вражеские корабли, не имея возможности пробить нашу защиту. Несколько раз краем глаза я замечал, что вражеские воины пытаются добраться до пушек, но это им не удавалось. Вняв моему совету, джеддак Иксатлана поставил девять групп из лучших воинов оберегать пушки.

В воздухе передо мной сцепились принц Кел и сразу трое пепельнокрылых воинов. Засмотревшись на эту великолепную и страшную схватку, я едва не пропустил удар со стороны нового противника – рыжеволосого исполина. И тут же краем глаза увидел, что один из воинов, охранявших пушки, сорвался с места и бросился на врага.

– На место, глупец! – рявкнул я, поднырнув под локоть рыжего и пронзив его сердце. – Не отходите от пушек! Защищайте их до последней капли крови!

Келу тем временем удалось прикончить одного из противников, но и сам он был изранен. Одному из оставшихся врагов удалось проткнуть ему бедро, а второму – залетев сзади, ранить в крыло. Ни о чем не думая кроме того, что передо мной подло убивали храброго воителя, я вскочил на парапет и бросил тело в гущу схватки. Сбив одного из убийц и вцепившись во второго, я повис на нем. Мы боролись, летя к земле. Оба мы выронили мечи и у нас оставались только наши руки.

Удар о землю был таким сильным, что на короткое время я лишился сознания. А когда очнулся, надо мной, подняв меч, стоял пепельнокрылый воин. Шлем, видимо, спасший мне жизнь, раскололся, и часть его сдвинулась, мешая видеть левым глазом. Не задумываясь, я протянул руку и стащил его. Смерти в лицо смотреть лучше обоими глазами. У Смерти оказалось красивое открытое лицо и большие синие глаза, расширившиеся от ужаса при виде меня.

Он отшатнулся, быстро оглядевшись.

– Джон Картер! – вырвалось у него. – Во имя первого предка!

В его глазах я увидел отчаянную борьбу. Медленно он поднял меч, занося его над моей грудью.

– Будь проклят, Барсумский Убийца, – произнес он с какой-то обреченной усталостью.

Я смотрел в его синие глаза, понимая, что разбитое тело не даст мне вскочить. Однако мне не суждено было умереть тем днем. Двое чернокрылых бойцов, уже усталых и окровавленных, атаковали пепельнокрылого, отгоняя его от меня. В одном из юношей я узнал плечистого великана, говорившего с Телланом, другой был мне незнаком.

Шатаясь, я поднялся на ноги и подобрал свой меч. Ужасно болело левое плечо, лицо заливала кровь из большой ссадины на лбу. Пепельнокрылый храбро сражался против двух противников сразу. Он не пытался взлететь или бежать, но, даже лишившись второго меча, продолжал бой.