Текст книги "Ещё один невероятный шанс (СИ)"

Автор книги: Дита

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== Пролог ==========

Питер Блад стоял у полуразрушенной стены, опоясывающей усадьбу Бишопов. Головокружение прошло, как и приступ паники, на мгновение охвативший его. Сердце всё ещё билось где-то в горле, ноги подламывались. Блад опустился на круглый белый валун, вросший в землю, и перевел дыхание. Всё же он был уже глубоко немолод, а подобные экзерсисы могут выбить из колеи и более крепкого человека. Немного придя в себя, Блад поднялся и направился к склепу, где покоились Арабелла и Патрик, их старший сын. После слов Нуаж о том, что конец это только начало пути, он чувствовал себя совсем измученным и растерянным.

“Конец – это всего лишь начало нового пути, хозяин, – шептал неслышный голос. – Дорог много, и не мы их выбираем. Мы лишь можем пройти их так, как считаем достойным”.

Нуаж де Флёр была приближенной, не служанкой, а скорее компаньонкой Арабеллы. Когда на Ямайку пришло моровое поветрие, она отказалась покинуть мадам и осталась на острове. Блад успел отправить на последнем корабле своих младших дочерей, близняшек Клодетт и Ариану, а вместе с ними и маленького сына Нуаж. Сама Нуаж осталась на острове. До последних дней креолка ухаживала за ней, как за родной сестрой, не отходя от постели ни на шаг. Поветрие ушло, оставив в живых лишь несколько человек и в их числе Блада и Нуаж.

Солнце почти зашло. Питер кое-как дотащился до склепа и опустился на каменную скамейку, понизу опушенную мхом. Из приоткрытой двери повеяло тленом и холодом, но в шелесте сквозняка Бладу слышались милые голоса. Сердце его заныло от тоски.

– Как бы мне хотелось ещё раз увидеть вас, мои любимые, – произнес он, чувствуя, как вскипают в глазах горькие слезы, и спрятал лицо в ладонях.

– Есть старое поверье среди рабов, – сказала креолка, неслышно подойдя к Бладу. – Если в ночь полнолуния принести жертву повелителю Перекрестков, то можно повернуть время вспять и вернуть тех, кто дорог.

– Ты забываешь, Нуаж, я ведь не язычник, – добродушно усмехнулся Блад. – Если даже Господь наш бессилен вернуть мою утрату, то что могут твои демоны?

– Кто знает, хозяин, – креолка наклонилась, подставив плечо. – Обопритесь и пойдемте в дом.

Вдвоем они медленно побрели к темной громаде губернаторского особняка. Ветер принес с востока запах гари и жженной плоти – это в яме, вырытой по приказу Блада, жгли трупы умерших.

– Что-то развезло тропку, – сказала Нуаж, помогая Бладу перебраться через обломки ограды, – пойдемте через большую дорогу.

Блад слишком устал, слишком измучился за последние недели, наполненные нескончаемым кошмаром сотен смертей. Он брел, покорный направляющей руке креолки. Тоска снова стиснула сердце.

– Передохните, – сказала Нуаж, останавливаясь, – вы так тяжело дышите…

Блад с трудом переводил дыхание. Откуда-то послышался горестный плач женщины по родным. Голос был до дрожи схож с голосом его ушедшей возлюбленной.

– Арабелла, – пробормотал Питер, поддаваясь нахлынувшей скорби.

– Вы бы хотели вернуться к юности, к любви и морю? – прошептала Нуаж, сжимая его плечи.

– Да, – в забытьи откликнулся Блад, – я хотел бы вернуть… всё.

Это было последнее, что осталось в памяти. Потом была пустота и тьма.

========== Глава 1 ==========

Время было сном. Чудовищно длинным, сладостным, безумным сном, который он почти забыл, пробудившись. Где-то немыслимо далеко пела женщина. Низкий хрипловатый голос, похожий на голос Нуаж де Флёр, дрожал и рассыпался горькими слезами. Он слышал каждое слово, отражавшееся дикой, чудовищной болью в сердце:

Луна покроется знобкой багряной тенью,

Летучая мышь промчится над головой.

Твой новый мир – забытое сновиденье,

Твой прежний мир… забудь, он уже не твой.

Ангел кровавых слез в запятнанном платье

С венцом терновым на белом как снег челе.

И ветер черный, выхрипывая проклятья,

Разносит пыль по мертвой сухой земле.

Но новый мир, наполненный свежим бризом,

Он будет твой, пусть не сразу, но примешь ты.

Иди, и вновь обретешь желание жизни,

Иди, и узнаешь, куда приводят мечты…

Он повернул голову и содрогнулся, натолкнувшись на обожженное лицо, мутный глаз, вытаращенный в пустоту. Мужчина был мертв, вне всяких сомнений, из его груди торчал железный крюк вроде тех, на которые вешают фонари. В воздухе стоял тошнотворный запах горелой плоти.

– Ты очнулся, – произнес далекий голос, и он понял, что у стены сидит женщина. Простое ситцевое платье было в пятнах масла и крови.

– Долго же ты спал, Питер Блад. Я уже отчаялась, – женщина повернула голову, чтобы видеть его.

– Ты ранена? – пробормотал он, сообразив, что перед ним Нуаж. Правда, лицо её было неестественно молодым, на лбу отсутствовали шрамы, которые он помнил.

– Нет, но держать врата открытыми очень тяжело, – Нуаж слабо рассмеялась. – Ты должен спешить, Питер Блад. Иначе тот, кто может стать твоим лучшим другом в этом мире, падет от рук убийц. Вставай и иди. И я смогу закрыть врата.

– Что происходит? Где я? – спросил он, с изумлением рассматривая собственные руки, молодые, без морщин и старческих пятен. Поднялся, борясь с головокружением, и привстал на одно колено рядом с Нуаж.

– Ты в мире, что смутно похож на тот, откуда я увела тебя, – она коснулась его плеча, гладя, словно упрямого ребенка, – не я выбрала его… но здесь ты нужен… Здесь ты сможешь начать все заново. Этот мир другой, хоть и похож на твой, словно отражение в зеркале. Помни, здесь все иначе, чем кажется. И те, кто были твоими друзьями там – здесь наихудшие из врагов, а те, кого ты считал врагами, здесь могут стать твоими братьями. Не ищи ту, что потерял, просто живи, сражайся. Ты получил редкий шанс, Питер Блад, используй его.

– Арабелла…

– Увы, та, что здесь – полная противоположность твоей Арабеллы. Она жестокая, чванливая и подлая. Её красота по-прежнему ослепляет, но плод прекрасен лишь внешне. Внутри гнилая сердцевина.

– Зачем? – справившись с болью, он взглянул в золотистые глаза женщины. – За что ты так пытаешь меня?

– Разве это пытка, Питер Блад? – рассмеялась Нуаж. – Быть может, поначалу тебе будет тяжко, но поверь, здесь ты можешь стать спасением для многих и погибелью для тех, кто преступил черту. Твой двойник из этого мира, твоя противоположность, лишен сострадания и порядочности, он жестокий и бесчеловечный убийца. Его постигла заслуженная кара.

Он проследил за взглядом креолки и содрогнулся, снова увидев сожженное лицо мертвеца.

– Теперь поспеши. Для начала возьми платок и сделай так, чтобы лишь твои глаза были видны из-под повязки. Возьми это тело, поднимись на поверхность и выброси его в море. Наверху ты найдешь того, кто под стать тебе благородством и отвагой. И помни, здесь все не так, как кажется.

Ветер ворвался под повязку, смывая с кожи липкую безысходность. Блад вдохнул его с невыразимым наслаждением и вдруг понял, что впервые за долгие годы ощущает себя живым. Он не сознавался себе, что безумно тоскует по временам, когда его имя гремело от Маракайбо до далекого севера. Дотащившись до борта, он перебросил через него отвратительный труп и услышал слабый всплеск. Чуть поодаль показался треугольный акулий плавник.

– Ты ещё кто такой? – прохрипел мужской голос за спиной, и Блад едва успел увернуться от удара длинного ножа. Перехватив руку нападавшего, он своими железными пальцами сдавил кисть и жёстко швырнул убийцу о борт. Тот взвыл и ударил ногами, отбрасывая Блада.

Но Блад вскочил, пригнулся и ушел от лезвия. Шипя от боли, убийца попытался ударить снова, но промахнулся, и Блад, проскользнув под его рукой, нанес несколько страшных ударов в корпус и один в челюсть. Убийца мешком перевалился через борт и с плеском ушел в воду.

– Кто вы? – снова произнес за спиной хриплый мужской голос, и Блад вздрогнул.

Обернувшись, он инстинктивно потянулся к поясу, ища шпагу. Но незнакомец, прикованный к мачте, смотрел на него совсем не злобно. У него были светло-голубые глаза и тонкие черты лица, длинные светлые волосы и борода. Во взгляде читалось удивление и надежда.

– Кто вы такой, сеньор? – мягко спросил незнакомец. – Откуда вы взялись?

– Интересный вопрос, – Блад смотрел на него настороженно, – но у меня есть встречный. Кто вы и почему прикованы?

Незнакомец пошевелил руками в кандалах.

– Алехандро Гонсалес из Кастилии к вашим услугам, сеньор. Пленник на корабле своего близкого друга.

Блад задумчиво оглядел странный костюм Гонсалеса. Больше всего он напоминал одежду берберийских корсаров: свободные шаровары, перепоясанные черным кушаком, поверх рубашка в арабском стиле. Одежда пленника выглядела чистой и аккуратной, и когда Блад приблизился к нему, то уловил лишь едва заметный запах пота, смешанный с ароматом восточных благовоний. Озадаченный Блад склонился, глядя в глаза Гонсалесу.

– Я освобожу вас, – сказал он, вытаскивая из-за пояса пленника короткий матросский нож, – но поскольку сам не понимаю, как оказался здесь, то вынужден буду просить вашей помощи.

Узкое лезвие повернулось в замке, и тяжелые браслеты кандалов упали с запястий Гонсалеса. Кастилец с облегченным вздохом принялся растирать синеватые кровоподтеки.

– Я в неоплатном долгу перед вами, – произнес он, – но нужно поторопиться, друг мой, – с этими словами Гонсалес бросился к металлической решетке, закрывавшей вход в трюм. – Они вернутся вечером и приведут свой корабль, чтобы взять на буксир “Ла Фудр”. Нужно вытащить моих людей из трюма, они чем-то одурманены и закованы в цепи.

– Кто вернется? – ухватившись за край решетки, Блад поднял её с помощью Гонсалеса. Открылся небольшой проход.

– Команда “Фуриосо”, корабля Блада, – ответил Гонсалес, скользнув внутрь.

Питеру Бладу показалось, что он ослышался. Но, не тратя времени на разговоры, он последовал за кастильцем и оказался в темном, пропахшем дурным запахом опиума, трюме.

– Каузак!

Блад вздрогнул. Он приблизился к рослому кряжистому моряку, бессильно прислонившемуся к подпорке. Глаза его были закрыты, в углу рта запеклась кровь.

– Каузак, очнитесь, – Гонсалес торопливо орудовал острием ножа в замке, сковывающем длинную цепь, которая проходила через все кандалы пленников, – вы слышите меня?

Моряк медленно открыл глаза.

– Капитан Гонсалес, – голос у него был нетвердый, сонный, – что происходит? Где мы?

– В трюме “Ла Фудр”, – Гонсалес разомкнул кандалы и посмотрел на Блада. – Простите, сеньор, могу я попросить вас вытащить этого молодца на свежий воздух? Там он скорее придет в себя. А нам нужна помощь.

Блад без возражений закинул руку громилы на плечо и поволок к выходу из трюма. Каузак брел послушно, как теленок, так же покорно выбрался наружу и рухнул на палубу. Оставив его лежать, Блад бросился обратно.

– Все ещё одурманены, эту команду только так и можно было захватить, – красивое лицо Гонсалеса дышало гневом.

Он торопливо вытягивал цепь, освобождая остальных. Блад по одному выводил пленников на палубу, где они приходили в себя. Он был весь мокрый от пота, и голова кружилась от мерзкого сладковатого аромата, проникшего даже под повязку. Гонсалес едва успел поддержать его, сам едва стоя на ногах.

– Всё, теперь выбираемся отсюда, – проговорил он, помогая Питеру Бладу подняться на палубу, и тяжело опустился рядом. Голова к голове, они молча лежали какое-то время. Рядом, тут и там, садились очнувшиеся пираты.

– Левассёра там не было, – сказал Гонсалес, глядя на Блада, – они забрали его.

Блад кое-как сел, прислонившись спиной к мачте. При звуке знакомого имени дыхание сбилось.

– Левассёр… я слышал это имя, – произнес он, медленно подбирая слова, – кто он такой? И кто забрал его?

– Левассёр – самый благородный, самый отважный и удалой пират, с каким меня сталкивала судьба, – глаза Гонсалеса сверкнули странным огнем, – мы партнеры по морскому делу, но также он мой близкий друг.

– Что произошло здесь? Кто забрал его?

– Питер Блад, это отродье Иблиса, – Гонсалес сплюнул с неожиданной злобой, – он охотился на Лива… на капитана Левассёра. Когда Лив отказался иметь с ним дело после резни в Танжере, Блад стал искать мести. Лив тогда спас молодую даму, на которую имел виды Блад…

Гонсалес замолчал, переводя дыхание. Лицо порозовело от гнева, глаза пылали.

– Он спас девушку от посягательств Блада и помог ей и её брату бежать, – овладев, наконец, собой, ровным голосом продолжил кастилец, – Блад был в бешенстве. Левассёр расторг с ним договор, не в силах выносить подлости и двуличия партнера. Блад не простил ему этого и во всеуслышание объявил, что уничтожит его и “Ла Фудр” вместе с экипажем. Это хвастливое ничтожество захватило корабль ночью, с помощью горстки негодяев, смешавшихся с командой. Подонки подсыпали в ром и вино сильнейший опиум, добавили его в светильни. Дальнейшее вы знаете. Но только я не пойму, как вы оказались на корабле и чье тело выбросили прежде, чем на вас набросился охранник.

Питер Блад провел ладонью по лицу поверх шелковой повязки.

– Я и сам не все понимаю, – медленно произнес он, – это или наркотический бред, или безумие. Всё с ног на голову.

– Что вы хотите этим сказать? – взглянул на него Гонсалес.

– Только то, что очнулся в каюте, где лежал мертвец с обожженным лицом, – Блад вздохнул, пытаясь подобрать слова, найти решение и не находя его. – Я вот-вот сойду с ума от того, что происходит. Но теперь могу положиться только на ваше понимание и честь.

– О чем вы говорите? – удивленно произнес Гонсалес.

Блад взялся за платок и стянул его с головы, оставив край прижатым к лицу.

– Если вы не убьете меня сразу, значит, у меня есть шанс когда-нибудь объяснить вам, кто я и откуда, – произнес он, глядя на кастильца.

– Сеньор, кто бы вы ни были, пусть даже сам дьявол, вы помогли мне спасти экипаж, – ответил Гонсалес, глядя на него с искренней приязнью, – откройте лицо. Вам нечего бояться.

Блад медленно снял повязку. Глаза Гонсалеса расширились, и он отшатнулся:

– Питер Блад!

Блад сидел неподвижно, сжав в кулаках повязку. Этого он и опасался. Имя отвратительного двойника вызвало неуправляемую реакцию у команды. Десятки голосов с ненавистью повторяли его имя, десятки ножей и кинжалов взметнулись над его головой, но неожиданно он понял, что его заслоняет кряжистая тяжелая фигура. Каузак!

– Назад! – громила обвел остальных яростным взглядом. – Руки прочь от него, я сказал!

– Но это же Питер Блад! – выкрикнул кто-то из команды.

– Не знаю, кто он, но это не Питер Блад, – громко ответил Каузак. – Тот Блад, которого я знал, был редкостным ублюдком. Однажды капитан Левассёр столкнулся с ним в драке. Рассек Бладу грудь до самых ребер и ключицу, вот здесь, – Каузак повернулся к Питеру, схватил за распахнутый ворот рубашки и рванул. – Остался шрам, широкий белый шрам. Где он?

Долгое время слышался лишь плеск волн. Матросы пытались осознать и принять сказанное их предводителем.

– Я не знаю, кто вы и почему так похожи на этого выродка, – сказал Каузак, глядя в глаза Бладу, – но вы не он. И Блад никогда бы не стал кому-то помогать, даже родной матери.

Питер молча кивнул – у него не было слов. Жалкий, подлый и трусливый Каузак отступил, давая в памяти место отважному и сильному двойнику из нового мира.

– Как вас звать? – тихо спросил Гонсалес, отирая с лица крупные капли испарины.

Блад обхватил плечи руками. У него был выбор: остаться собой либо назвать любое другое имя. Стать другим человеком. Этот мир тоже другой, странный и безумный. В нем нет места Питеру Бладу, каким он когда-то был. Здешний Блад – насильник и выродок, его слава дурная настолько, насколько это возможно. Однако любую дурную славу можно обернуть во благо, если верно ею воспользоваться. Питер поднял голову и встретился взглядом с Гонсалесом.

– Имя того, за кого вы меня приняли, звучит неплохо, – произнес он спокойно, – но в конце концов человек делает имя, а не имя человека.

Питер положил руку на плечо Каузаку и поднялся:

– Зовите меня Питером Бладом, а дальше видно будет. Теперь расскажите мне всё, что можете, о местоположении и состоянии команды вашего врага. И подготовьте шлюпку.

Рассказ Гонсалеса был достаточно коротким. Здешний Левассёр взялся перевезти знатную даму с небольшой свитой красивых невольниц. Рабыни – дорогостоящий товар, да и жажда мести сказала не последнее слово. Гонсалес, гостивший у своего друга, очнулся уже связанным. Рядом сидел пират, которого оставили присматривать за одурманенной командой. Желая поглумиться над беспомощным врагом, охранник выложил ему все планы своего капитана. К радости Гонсалеса, он также рассказал о том, что поиск их не увенчался успехом. Видимо, предчувствуя беду, Левассёр успел спрятать дам. Пираты обшарили весь корабль, но никого не нашли.

– Тогда они увели его с собой, чтобы пытками выведать, где он спрятал женщин, – грустно довершил свой рассказ Гонсалес.

Блад кивнул, задумался и принялся излагать кастильцу созревший в голове план. Гонсалес поначалу смотрел на него в изумлении, затем с признательностью сжал его предплечье.

– Каузак прав, – сказал он, качая головой, – вы не можете быть тем Бладом, которого я знал. Тот Блад пальцем не пошевелил бы, чтобы спасти человека, а тем более врага. Хотя есть еще вероятность, что это какой-то сложный план, чтобы выведать местонахождение женщин, – Гонсалес лукаво улыбнулся. – Но тогда как объяснить отсутствие шрама на груди, о котором говорил Каузак?

Блад улыбнулся в ответ:

– У вас нет никаких оснований верить мне, – сказал он, подходя к борту, – но все, о чем я могу попросить вас – это доверие.

– Позвольте мне идти с вами, – попросил Каузак, отрываясь от штурвала.

– Нет, – медленно покачал головой Блад, – вы должны привести корабль и подобрать нас со шлюпки. Я бы пошел один, если бы мог обойтись без вашей помощи, – с этими словами он принялся спускаться в шлюпку.

Вечерело, небо быстро затягивалось тучами. Обогнув выступающие скалы, Блад и Гонсалес увидели в небольшой бухте корабль. Сердце Питер Блада сжалось, так сильно он напомнил ему “Арабеллу”. Он с тоской смотрел на изящные очертания фрегата, чувствуя внутри пустоту. Нуаж ошиблась – вернуть на место сердце, оставшееся в его мире, было невозможно.

– Держитесь ближе к скалам, – сказал он, проверяя пистолеты, и засунул их за пояс и перевязь. – Всё помните?

– Надеюсь, ваш план сработает, – Гонсалес не обернулся, продолжая грести, – хотя он безумен, и если нас не убьют…

– Если вы правы, и команда действительно смертельно боялась своего капитана, – Блад хищно усмехнулся, – то у нас есть шанс. Будьте наготове.

========== Глава 2 ==========

Перебраться, цепляясь за резные украшения и выступы, на палубу и затаиться оказалось делом легким. Пираты сгрудились вокруг деревянной скамьи, отпуская соленые шуточки. Блад понял теперь, почему так просто оказалось проникнуть на корабль – не было даже впередсмотрящего. Вся команда собралась на палубе, чтобы полюбоваться творившимся там непотребством.

Скамья не пустовала. Привязанный к ней человек был красив, и было в нем какое-то особенное благородство, какого не помнил Блад у настоящего Левассёра. В его больших серо-голубых глазах не было страха, лишь отвращение. В склонившемся над ним громиле Питер Блад с содроганием узнал Нэда Волверстона. Сердце рванулось в груди, застонав от боли, так похож был он на его старого друга. Рядом стоял тонкий и изящный парень, но в нем Блад не сразу узнал Джереми Питта. Слишком не похож был этот красавчик с щегольски завитыми усами и бородкой и печатью всех пороков на правильном лице на простого, чистого и благородного Джереми его мира.

Левассёр болезненно дернулся, натягивая путы, когда Волверстон грубо рванул его за волосы, оттягивая голову и обнажая шею, затем хохотнул и впился в горло пленника злым поцелуем. Левассёр забился, но не проронил ни звука. Блад видел, как на его прокушенных губах выступила кровь, и капли окрасили веревки на узких запястьях. В широко распахнутых светлых глазах было отчаяние, отвращение, но ни тени страха.

– Ну, ты скажешь нам, где спрятал сучек? – лениво протянул Джереми Питт.

Блад судорожно стиснул пистолеты. Его выворачивало от омерзения, ярости и душевной боли. Он успел уже не единожды мысленно проклясть Нуаж и её мистические фокусы.

– Нет, – с трудом произнес Левассёр, – никогда…

– Что ж, – хрипло рассмеялся Волверстон и положил руку на его грудь, проведя по загорелой коже, – тогда ты сам ублажишь всех нас. Я слышал, французы это умеют не хуже любой шлюхи.

“Здесь всё не так, как кажется”, – неслышно прозвучал в мутящемся сознании Блада голос Нуаж. Питер Блад взглянул на извивающегося в путах француза, затем на Питта и Волверстона, со смехом рвущих на нем остатки одежды. Подняв пистолет, он выстрелил в воздух, тут же сунул его за пояс и вытащил заряженный.

– Отойдите от него!

Если бы у ног Волверстона взорвалось ядро, он бы не был так перепуган. При виде Блада кровь схлынула с его лица, как и с лица Питта, который постарался спрятаться за спину гиганта.

– К-капитан, – дрожащим голосом произнес кто-то в толпе матросов, – это капитан!

– Ты же мертв! – выдохнул Волверстон, отступая. – Я же видел…

Блад подошел к Левассёру, который с трудом переводил дыхание.

– Что бы ты ни делал со мной, Ле Сан, ты ничего не узнаешь, – побелевшими губами произнес француз. Голос у него был совсем слабый, осипший. Блад понял, почему, только когда перерезал веревки и помог Левассёру подняться. Рубашка на спине пленника висела кровавыми лоскутами вперемешку с клочьями сорванной кнутом кожи.

– Станьте мне за спину, – тихо сказал Питер, поддерживая его за руку, – и не удивляйтесь ничему. Я на вашей стороне.

Он не сводил глаз с пиратов, которые пятились, глядя на него с ужасом и ненавистью. Пистолет был направлен в грудь Волверстону, но Блад был готов выстрелить в ответ на любое угрожающее движение. Это была не его команда, не его Нэд Волверстон, не его Джереми Питт. Он смотрел в перекошенные лица тех, кто выглядел, как его друзья. Но в глазах их была лишь черная злоба и страх. За спиной Волверстона Джереми Питт судорожно дергал застрявший в перевязи пистолет. Медленно, прикрывая собой Левассёра, Блад отступил к борту.

– Спускайтесь вниз, там лодка, – сквозь зубы произнес Блад, обращаясь к Левассёру.

Но француз неожиданно вытащил кинжал из ножен на поясе Питера и стал рядом с ним:

– Я вас не оставлю.

Левассёр пошатывался от слабости, ноги его едва держали. Но неукротимое мужество и сила сверкали в его глазах, и Питер Блад понял, что драться он будет до последнего.

– Спускайтесь, – Блад быстро взглянул на француза, – я следом за вами. Пристрелю любого, кто посмеет дернуться.

Левассёр колебался лишь несколько мгновений, потом подчинился. Блад передал ему саблю и прижался спиной к борту, продолжая держать пиратов на мушке. Те скалились, точно злые псы, но не осмеливались лезть под пулю.

– Сдохни! – взвизгнул Питт, неожиданно вынырнув из-за спины Волверстона. Пистолет в его руке грохнул. Блад ощутил удар в плечо и выстрелил, метя в сероватое облако порохового дыма, затем перевалился через борт и спустя миг с плеском вошел в воду.

– Назад, псы! – голос капитана Гонсалеса перекрыл гомон ошалевших от ярости пиратов, у которых из-под носа увели добычу.

Грохнули два выстрела, и двое самых нетерпеливых отправились в ад – пули, выпущенные из пистолетов Гонсалеса, вышибли им мозги. Бросив разряженное оружие на дно лодки, капитан выхватил вторую пару пистолетов. Пираты отпрянули от борта. Кто-то завопил про пушку, но измученное сознание отказывалось воспринимать эти слова. От плеча боль пульсирующими волнами расходилась по груди. Блад мог грести лишь одной рукой, и едва не пошел ко дну, но тут его ухватили за волосы, подтягивая к лодке. На корабле снова завопили. Левассёр и Гонсалес втащили обливающегося кровью Блада в лодку.

– Вы ранены! – выдохнул кастилец, набрасывая на Питера Блада свой короткий плащ.

– Не страшно, – Блад облизал губы, пытаясь дышать ровно и спокойно. Голова кружилась от боли.

Левассёр, сев за весла, уводил лодку подальше от корабля. Блад поразился его выдержке, сообразительности и силе духа. Француз еле держался, но действовал так, как действовал бы сам Блад.

– Давайте я помогу, – пробормотал Блад, борясь с обмороком.

Левассёр бросил на него быстрый взгляд.

– Лучше зарядите пистолеты, – сказал он, поворачивая лодку к скалам, опоясывающим мыс Разбитого Сердца, – и зажмите рану, не то кровью истечёте.

– Не знал, что вы смыслите в медицине, – слабо произнес Блад, стаскивая с шеи платок и засовывая его под рубашку.

Кость, по крайней мере, задета не была, он мог немного шевелить правой рукой. Это утешало. Блад перезарядил лежащие на дне лодки пистолеты и едва успел пригнуться – прямо над лодкой пролетело пушечное ядро, второе немного не долетело, и “Фуриосо” окутало белым пороховым дымом.

– Лягте на дно, – Левассёр был белее мела, на лице выступили крупные капли пота, но весла по-прежнему ходили ходуном в его могучих руках.

– Держите, – Гонсалес сунул ему пистолеты и сел за вёсла.

Под его мощными гребками лодка понеслась как птица. Из-за мыса уже выплывал красавец-капер, на борту которого сияло позолоченное название “Ла Фудр”. Загрохотали пушки, и окутанный белым дымом корабль устремился к “Фуриосо”. А рядом, обгоняя его, мчался фрегат, чьи паруса были украшены арабской вязью, а формы поражали изяществом.

– “Фатима”! – с гордостью выдохнул Гонсалес. – Амайрани всё-таки привела её!

Блад обессилено откинулся спиной на банку. Омерзительная легкость – предвестник близкого беспамятства – расплывалась в груди. Он успел услышать возглас Левассёра и почувствовал его руку на своей щеке, прежде чем провалился в душное черное небытие.

========== Глава 3 ==========

Он слышал голоса и чувствовал, как его поднимают на палубу. Чьи-то руки осторожно поддерживали голову.

– Это же капитан Блад! – далекий, полный ужаса и ненависти голос ворвался в сознание.

– Все назад! Или клянусь Пророком, я убью любого, кто дотронется до него!

– Этот человек не Блад! Быть может, похож на Блада, но только лицом!

Питер открыл глаза, чувствуя неимоверную слабость. Он лежал на выскобленных досках палубы, а голова его покоилась на коленях Левассёра. Вокруг толпились напуганные, обозленные и взбудораженные пираты. Он не видел их раньше, одежды их были схожи с одеждой Гонсалеса: шаровары с широкими кушаками и просторные рубахи. На многих лицах читались растерянность, удивление и отвращение. Чуть повернув голову, Блад увидел стоящего боком к ним Алехандро Гонсалеса. В одной руке кастильца был пистолет, в другой – обнаженная сарацинская сабля.

– Я всё ещё не знаю, кто вы, – тихо произнес Левассёр, – но вы спасли меня от участи, куда худшей, чем смерть.

Его рука осторожно коснулась щеки Блада.

– Там на “Фуриосо” я принял вас за него. Любой мог ошибиться, но я знал… – Левассёр запнулся, – знал человека, который звал себя Питером Бладом… – щеки его залил густой темный румянец.

– Помогите мне встать, – Питер сжал руку француза в своей, – не хочу умереть лежа.

– Вы не умрёте, – Левассёр осторожно обнял его, стараясь не касаться ноющего плеча. – Капитан Гонсалес не допустит этого, да и я…

Он помог Бладу встать на ноги, обхватив правой рукой, в левой сверкнула шпага. Матросы снова зароптали, но умолкли под тяжелым взглядом Гонсалеса. Левассёр благодарно улыбнулся кастильцу.

– Я могу поручиться за то, что этот человек не Питер Блад, – сказал француз негромко, но голос его услышали все. – Я близко знал того, кто носит это имя. Я был в его обществе, когда оставил ему подарок от себя и от имени дамы, обесчещенной и едва не убитой им.

– Какой подарок? – прокашлявшись, спросил рослый детина, видимо, старший от команды.

– На его груди должен был остаться шрам от моего удара, – Левассёр обвел присутствующих взглядом, – но ещё есть то, что случилось меньше, чем день назад. Когда Блад нашел меня в моей каюте, я был одурманен бангом, но сумел выплеснуть ему в лицо горящее масло из светильни и вонзить крюк от фонаря ему в грудь. Настоящий Питер Блад мёртв, и в этом не может быть сомнений.

Гул удивления пронесся по рядам, матросы переглядывались. Очевидно было, что слова Левассёра глубоко потрясли их.

– Так или иначе, этот человек, кем бы он ни был, мой спаситель и друг, – Левассёр крепко обхватил Питера за талию, удерживая его на ногах. – И если позволит капитан Гонсалес, я отведу его в каюту и позабочусь о нем.

– Идите, – Гонсалес повернул голову так, чтобы видеть и команду, и своих гостей, – если понадобится что-то, дайте мне знать, Лив. Вы и ваш подопечный – мои гости и братья по оружию. И да покарает Небо того, кто поднимет на вас руку.

Пока Левассёр ножом срезал прилипшую рубашку, Блад пытался удержаться в сознании, но ему это не удалось. Он ещё чувствовал на теле осторожные пальцы француза, но мир уже погружался во тьму.

Когда он очнулся, то на короткое мгновение ему показалось, что всё случившееся было горячечным видением, кошмарным сном. Некоторое время Блад лежал, не открывая глаз, вслушиваясь в голоса и поскрипывание снастей. Память возвращалась вместе с тупой ноющей болью в плече и груди. Было больно дышать и почти невозможно двигаться.

– Лежите, мой сид, лежите, – меньше всего Блад ожидал услышать на пиратском корабле нежный женский голос. Тем более, что женщина говорила на странном испанском языке со множеством арабизмов. Удивление заставило его открыть глаза, хотя от простого движения век всё поплыло, а к горлу подкатила тошнота.

Над ним склонилось прелестное личико, золотистое от жаркого солнца, огромные светлые глаза с тревогой смотрели на него. У Блада быстрее забилось сердце. Невозможная, поразительная красота незнакомки не могла бы оставить равнодушным даже камень, а Питер все же был живым человеком. В молчании он смотрел на девушку, удивляясь тому, как быстро его сердце предало память об Арабелле.

– Вы уже очнулись, Пьер, – обрадовано сказал Левассёр, входя в каюту, – позвольте представить вам нашу гостеприимную хозяйку. Мадемуазель Амайрани Гонсалес, сестра Алехандро.

Он взял маленькую ручку девушки в свою большую ладонь и бережно прижал к губам.

– Рад знакомству, мадемуазель Гонсалес, – Блад слабо улыбнулся. – Надеюсь, я не доставил вам особых хлопот?

– Нет, мой сид, – на щеках девушки появились ямочки, – я надеялась, что вы пойдете на поправку. Вы были очень плохи.

– От простой раны? – удивленно нахмурился Блад.

– У вас началась горячка, – Левассёр присел на край постели и потрогал ладонью лоб Блада, – мы с мадемуазель Гонсалес никак не могли сбить жар. Но на ваше счастье Алехандро отыскал в одном из захваченных сундуков кору хинного дерева. Сегодня третий день с момента вашего прибытия на “Фатиму”, и наконец-то вы очнулись.