Текст книги "Любовь в стиле "ретро" (СИ)"

Автор книги: Дигэ Альвавиз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

========== Я перемещаюсь. ==========

Она жила серой и неприметной жизнью, которая однажды стала совсем черной. Привычный мир рушился и разлетался на куски. И вот тогда, чтобы не сойти с ума, она придумала свой мир, свою реальность, похожую на любимые фильмы. Реальность без войны, в которой жили великодушные люди, способные на поступок. Здесь никогда не потешались над слабым, а дружба не была пустым звуком. И какой же идеальный женский мир без Принца? Его зовут Марк Леклер и он певец по профессии. Однажды он подарил Героине золотую подвеску с вензелем, с помощью которой они могут перемещаться в пространстве и времени. То это остров в океане, то Венеция, то Дикий Запад. На сей раз их забросило в Америку времен сухого закона. Итак.

***

Со времени нашей разлуки прошла, казалось вечность. Перед моими глазами слишком часто возникало грустно-нежное лицо Марка, когда он спросил: «Если я не смогу больше приходить к тебе, ты будешь помнить меня?». Я была уверена, что больше никогда не увижу моего возлюбленного. Мучительно пыталась забыть, не думать. Просила его отпустить меня. Но все напрасно. Лишь сильнее любила. И почти не выпускала из рук его подвеску. Все смотрела на нее, как зачарованная. И в последнее время, мне стало казаться, что рубиновое сердечко приобретает какой-то слишком уж зловещий оттенок. Это мучило еще больше. Какие-то дурные предчувствия. Будто он звал меня. Я готова была бежать, но куда? Как узнать?

Однажды я сжала подвеску слишком сильно. Надавила на сердечко. И то, что было вокруг меня, погрузилось в рубиновый свет. А когда он рассеялся, окружающий пейзаж изменился самым радикальным образом.

Огромный город. Асфальт и бетон. Машины. Но не современные, а словно из голливудских фильмов тридцатых-сороковых годов. И небоскребы. Ну ясно, я оказалась где-то в Соединенных Штатах времен сухого закона. Холодный ветер пронзил, как ножом. Я поежилась в своем суконном жакете. Одна, совсем одна. И куда идти теперь, что делать дальше? Рассеянно вглядываюсь в лица прохожих. Замкнуты. Все спешат куда-то. Бреду по какой-то прямой не то стрит, не то авеню. Никогда их не различала. Мой взгляд скользит по стенам домов, фонарным столбам, афишным тумбам. Афиши, объявления в духе «Разыскивается опасный преступник». Вот одно из них. Почему-то оно привлекает меня. «Разыскивается за убийство. Опасный преступник. Вознаграждение 10 000 $». Наверное, большая сумма. И рисунок. На тех рисунках сложно кого-то узнать и все же … Я буквально впиваюсь взглядом. Не может быть! Лицо из моих снов. И он…

У меня подкашиваются ноги. Хватаюсь рукой за стену, чтобы не упасть. Совершенно неожиданно кто-то крепко поддерживает меня за локоть.

– Позвольте, я помогу вам, мисс.

Оборачиваюсь и вижу темнокожего, прилично одетого человека. Абсолютно незнакомого.

– Благодарю вас, – бормочу я. – Сейчас все пройдет.

– Он говорил мне, что вы должны появиться, – темнокожий незнакомец легко кивнул в сторону листка «Разыскивается». – И очень просил позаботиться о вас.

– Он? – сдавленным голосом переспрашиваю я. – Но кто вы?

– Друг. Его и ваш теперь. Диззи Нортон, трубач, – приветственно приподнял он шляпу.

– Очень приятно.

– Я так много слышал о вас, что успел привязаться заочно.

– Благодарю. Но… я умираю от тревоги. Где он? Что с ним?

– Идемте. Не станем же мы говорить здесь. Доверьтесь мне.

Я кивнула, и мы пошли куда-то по улице.

Диззи привел меня в тот самый маленький ресторан, в котором играл в оркестре. И в котором какое-то время пел Марк. Мы сидели в комнатке для артистов. Заботливый трубач усадил меня на продавленный стул и принес что-то из ресторанной еды. Я благодарно улыбнулась и приготовилась слушать длинный рассказ. Но, увы!

– Я не посвящен в подробности, – разочаровал меня Диззи. – Знаю лишь, что речь идет о супруге одного большого босса и… его убили.

– Никогда не поверю, что… – сдавленным голосом произнесла я.

– А вы и не должны в это верить, – в тоне моего нового знакомого звучала убежденность. – У нас никто не верит. И меньше всех я.

– Говорите, – я смотрела на него с надеждой.

– Думаю, его подставили. Вы ведь должны знать его лучше, чем я. Он может вспылить, накричать, если выведут. В конце концов, пустить в дело кулаки. Но убить… Нет! Никогда!

– Никогда! – повторила я.

– Его здесь сразу полюбили. Как только появился. Без денег, без документов, голодный, но с улыбкой. Он спросил, не нужен ли здесь певец? Если нет, то … может грузчик? Ему очень не хотелось бы умереть с голоду, и он готов на любую работу. Ему повезло. Наша «звезда» ночью сбежала с очередным любовником. Место на эстраде было вакантным. Хотя хозяин, безусловно, предпочел бы певицу. Но, положение было сложным. Хозяин молча указал пальцем на сцену. Марк запел.

– Не сомневаюсь, что он был немедленно принят, – слабо улыбнулась я.

– Нашего хозяина удивить сложно. Однако его бровь слегка приподнялась, когда песня закончилась. «Ладно, – пробормотал он. – Вечером будет тебе окончательная проверка». Вечер сложился удачно. А через пару дней у нас стали появляться новые посетители. Поесть и послушать нового певца. Марк был принят окончательно. Наши официантки тихонько подкармливали его и дружно вздыхали. С музыкантами он тоже нашел общий язык. Вечернюю программу освоил быстро. Все эти милые простенькие песенки. Но что мы с ним делали вне программы, на репетициях! Это нужно было слышать. Это был джаз, настоящий джаз, музыка импровизации. Я учил его петь блюз. Он хватал на лету. Это было великолепно, хотя он не черный.

– Как жаль, я этого не слышала. Всегда твердила, что блюзы – его музыка.

– И как же вы были правы, мисс, – легкий поклон в мою сторону. – В нем есть талант импровизатора. Только он не развивает его совсем. Иногда мы слишком заигрывались, увлекались. Тогда выглядывал наш хозяин и ворчал, чтобы мы играли программу, а не устраивали здесь кошачий концерт. Хотя мы знали, слушал он нас с интересом. При всей его коммерции, понимает толк в настоящей музыке. А мы со вздохом возвращались к рутине.

Не сразу сложились отношения лишь с нашими вышибалами, Бобби и Тедди. Грубоватые, необразованные парни, они посмеивались над новичком, над его акцентом. Видимо недоумевали, как он смог моментально завоевать всеобщее расположение. Тедди позволил себе однажды неуместную шутку по поводу роста Марка и в момент оказался на полу. Бобби выпучил глаза и как-то очень быстро почувствовал уважение к иностранцу. Да и Тедди, поднялся с пола немного другим человеком. Более вежливым, скажем так. Лед был сломан и здесь. И все у нас шло отлично. Пока не появилась Та Женщина. – Диззи тяжело вздохнул. – Я ведь предупреждал его. Но он будто ослеп и оглох.

– У них… был роман? – я старалась задать этот вопрос как можно равнодушнее. Но мой голос предательски дрогнул.

– Не могу вам ничего сказать, мисс. Она приходила, садилась, слушала его. А он был словно околдован. Будто его опоили. Так бывает с мужчинами. И вот… чем это закончилось.

– Но что с ним? – в отчаянии заломила я руки. – Где он теперь? Вы знаете?

– Да, – тихо и не сразу ответил Диззи.

– Отведите меня к нему, умоляю.

– Но… вы понимаете, что это опасно? Вы ведь видели полицейские листовки. Опасный преступник. Вознаграждение за поимку. А тот, кто знает его местонахождение, обязан сообщить в полицию. Иначе – тюрьма.

– Но вы ведь … – я понизила голос до шепота, – вы не боитесь. Вы друг. Настоящий друг.

– Он прибежал ко мне в ту самую проклятую ночь. Его отчаянные глаза… Я все еще помню их. Кем бы я был, если бы предал его в лапы «правосудия»? Они там особо не разбираются, виновен или нет. Я нашел ему пристанище. На время. Пока будем искать выход. Через день ношу ему еду.

– Возьмите меня с собой, – я умоляюще сложила руки.

Диззи все еще колебался.

– Боюсь, вы не поймете. Он звал меня. Я должна пойти.

– Я понимаю, – неожиданно тепло взглянул на меня новый друг. – Он ждет вас. Так сильно ждет, что у меня сердце сжимается.

– Он говорил об этом?

– Нет. Но каждый раз, когда я прихожу к нему, он будто высматривает за моей спиной кого-то. И у него такое лицо. А как он говорит о вас. Глаза сияют. Свет разливается по мрачной комнате. И видимо придется устроить вам свидание, – вздохнул тяжело Диззи. – Хотя и не по душе мне это.

– Вы самый добрый на свете человек, – воскликнула я в порыве благодарности.

– Тише, тише, – сжал мою руку трубач. – Не нужно, чтобы наш разговор слышали все здесь. Подумайте еще раз. То место… оно ведь не для белых. А уж появиться там женщине…

– Я все понимаю, но я должна его видеть. Иначе, зачем я здесь?

– Иметь дело с влюбленными, – пробормотал мой темнокожий друг. – И зачем мне все это?

========== Свидание с Марком и его рассказ. ==========

Комментарий к Свидание с Марком и его рассказ.

Спасибо тому, кто отплюсовал.

– Опустите ниже вуаль. И от меня ни на шаг, – прошептал Диззи, сжимая мой локоть.

Мог и не предупреждать. Я испуганно оглядывала мрачные трущобы негритянского района. Рука сама собой поднялась к моей довольно густой вуали. Мимо нас прошел здоровенный негр. Взглянул так, что мне захотелось перекреститься. Но ничего, прошел мимо. Я с трудом унимала сердцебиение. Мы вошли в какой-то грязный и крайне неаппетитно пахнущий подъезд, поднялись на второй этаж, ловко увернувшись от помоев, вылитых прямо на лестницу. «Неужели он здесь, в этом аду? – лихорадочно мелькали обрывки мыслей в моей голове. – Как здесь можно находиться и не сбежать? Куда ему бежать? Впрочем, во всем есть хорошая сторона. Фараоны сюда вряд ли сунутся».

– Осторожнее, – дернул меня Диззи, когда я в темноте едва не налетела на какой-то сломанный табурет.

– И как вы только ориентируетесь здесь?

– Я родился в таких вот трущобах, – нехотя ответил мой проводник. – Это здесь.

Мы подошли к двери, на которой мелом была выведена цифра 15.

– Даю вам час на встречу. И ни минутой больше. Потом стемнеет, вообще отсюда не выберемся. Входите.

Я вошла и услышала, как за мной защелкнулся замок. Оглядываюсь. Темная прихожая. Куда теперь?

– Диззи, ты? – слышу я тихий голос, от которого замирает сердце. В дверном проеме комнаты появляется стройный силуэт. Я узнала бы его даже в абсолютном мраке.

– Я сплю или… – Марк медленно и как-то неуверенно подходит ко мне, вглядывается. В полумраке я вижу, как блестят его глаза. Поднимаю вуаль.

– Пришла, ты пришла ко мне, – глухо бормочет он, сжимая меня в объятиях так сильно, что перехватывает дыхание. – Родная моя, хорошая. Теперь мне не страшно, даже если…

– Молчи, – испуганно шепчу я. – Не смей даже думать. Ты звал, я знаю. Твой подарок…

– Звал, – выдыхает он мне в висок. – Хотел тебя видеть. Хоть на минуту в этом аду.

– Как же я тосковала по тебе, если бы ты только знал. У нас только час времени и ты должен мне все рассказать.

– Я расскажу, я все расскажу, – шепчет он, скользя губами по моей шее, – только дай мне ощутить тебя, почувствовать тебя. Здесь… в моих руках.

– Любимый мой, – я не могу сдержать слез, – не так мы должны были встретиться. Не тайком, украдкой. Не хочу и не могу сейчас сыпать упреки, но … что же ты наделал? Нелепый клубок. Ты запутался в каком-то нелепом клубке событий, случайностей. И все же знай, всегда помни, что я люблю тебя. Люблю.

– Только не плачь, не плачь моя хорошая, – он целует мои все еще влажные глаза. – Ты же знаешь, я не могу видеть твоих слез. Идем, – он подхватывает меня на руки и несет в комнату.

На какое-то время его жаркие губы заставляют забыть о мрачной реальности. И если бы только можно было вот так, навсегда. Таять в его руках, слушать его ласкающий шепот. И эта сладкая дрожь, пробегающая по всему телу, томящая и нежная. Как хочется отдаться этой истоме! Нельзя. С огромным трудом я прерываю очарование.

– Марк, любимый, я прошу тебя. Время уходит.

– Я скучал, ужасно скучал. Все это было так давно. Ты и я. Но я уже взял себя в руки. И ты должна знать все. Даже если это все выставит меня не в лучшем свете. Но ты поймешь, я знаю и простишь. Мне самому противно, какого я сыграл дурака.

Мы сидим на какой-то видавшей виды тахте в полумраке обшарпанной комнаты. Я слушаю с закрытыми глазами. Его голос … он обволакивает, он умеет ласкать почти так же, как его руки. Я полулежу в его объятиях. Признаюсь, иногда смысл рассказа ускользает. Тогда я встряхиваю головой и пытаюсь сесть ровно. Но он лишь тихо посмеивается

– Даже не пытайся. Ты моя сейчас.

– Плохо воспринимается, – слабо протестую я.

– Тем лучше. Мне проще будет говорить.

– Ты ужасный, – вздыхаю я. – Пользуешься моей слабостью. Ладно, я вся внимание. О своем появлении в ресторане можешь не рассказывать.

– Диззи уже успел посвятить тебя. Так с чего начать?

– Она появилась…

– Я понял. Она действительно появилась, возникла передо мной. В один из вечеров просто села за столик у самой сцены. Я пел, она самым бесцеремонным образом разглядывала меня. Ее взгляд обжигал. Я в момент сделал стойку, потому что она явно была не клиенткой этого ресторана. Наш ресторан посещала публика весьма среднего достатка. А она была Шикарна. И она была… ЖЕНЩИНА. Та самая, о которой говорят мои соотечественники «La femme fatale.»

– Фаталь, – проворчала я сквозь зубы. А считала ведь, что не ревнива. Что спокойно смогу выслушать всю эту историю страсти. Да куда там? Мое бурное воображение живо нарисовало, как он смотрит на нее, улыбается ей, обнимает и… Острые когти впились в сердце, и всю меня обдало жаром. Нет, я сброшу, наконец, все это волшебство, очарование его рук, его губ, его голоса.

– Прости, прости, – Марк удерживает меня. – Я знаю, тебе тяжело это слушать. Но люблю ведь я только тебя. Ты знаешь.

– Совсем в этом не уверена. Все слова. Любишь меня, а романы крутишь с другими.

– Да не кручу я. Это совсем другое. Дурман какой-то. Ну, пойми и выслушай.

– Дурман, рок, – я все еще киплю ревностью. – Да объясни, что в ней такого? Рокового. Высокая, сухощавая блондинка с голубыми глазами и маленькой грудью. Яркая помада, дорогие духи, шикарные шмотки. И все. Достаточно ей только взглянуть, и любой мужчина, не исключая тебя, в момент превращается в мартышку, лезет на самую высокую пальму, чтобы достать ей самый спелый банан. Как точно сказал О. Генри. Хотя сам был такой же.

– Ты прелесть, когда ревнуешь, – он смеется. Он еще и смеется. Нет, это невозможно.

– Я ухожу, и отпусти меня немедленно.

– Куда, глупышка? В негритянский квартал, одна, на поиски приключений на свою …

– Грубиян, нахал, бабник и… вообще пусти!

– С тобой решительно не скучно, – улыбается Марк. Ах, эта его улыбка! Ах, эти его глаза, блестящие и насмешливые! Нет, не уйти мне от него. Никуда не сбежать.

– Да где же моя гордость? – шепчу я, и все снова заканчивается нежностями.

– Дело совсем не в том, блондинка она или брюнетка, – продолжил тему Марк уже после нашего примирения. – Голубые у нее глаза или черные. Волнистые локоны или короткая стрижка. Здесь другое. Флюиды, исходящие от такой женщины. Опасность, своего рода вызов. И ты должен принять этот вызов. Оказаться сильнее ее. Иначе, не будешь чувствовать себя Мужчиной. Это поединок. Игра. В награду страсть, которой дышит все ее существо.

– Вот и доигрался. А я? Кто я для тебя? Зачем пришел тогда, на острове? Пожалел, всего лишь пожалел. Звала, умирала от одиночества.

– Ты глупая. Пожалел. Пришел, потому что так захотел. И ты не фаталь, конечно. Просто моя любимая. Все эти страсти губят и иссушают душу. А ты… Мы столько пережили вместе. Хотя бы и во сне. И мне с тобой хорошо. Понимаешь? Легко и понятно. Не скучно. И ты как родная душа. А разве это не дороже всех фаталь вместе взятых?

– Что же ты со мной сделал? – бормочу я, снова уютно устраиваясь в его руках. – Превратил в абсолютно бесхарактерное существо, из которого одной улыбкой, одним взглядом лепишь все, что только тебе хочется. Сидишь тут, мне сказки рассказываешь. Как я тебе дорога. И так это умеешь подать, что я верю. И знаю, что не надо, а верю. Мастер ты мозги запудрить глупым девчонкам. Ладно, я слушаю тебя. Что там дальше было?

– В первый вечер все закончилось переглядками. Она томно потягивала вино из бокала и разглядывала меня. Я пялился в ответ на нее. Так же нагло. Когда я закончил свою программу, она ушла. Но не из моих мыслей. Диззи только головой покачал, глядя на меня.

На следующий день она пришла не одна. Ее сопровождал муж. По виду приличный господин, вдвое старше супруги. Они сели за тот же столик, за которым накануне она сидела одна. В их отношениях я сразу уловил явное Он – хозяин, Она – собственность, которой он очень дорожит. Ей было невыносимо скучно. И я снова стал объектом ее внимания. Присутствие мужа совсем не смущало женщину. И ее взгляд был еще более откровенным и вызывающим, чем накануне. Где-то к середине вечера моя незнакомка заявила мужу, что хочет танцевать. Только здесь не с кем. Разве только… Она подозвала метрдотеля и указала ему на меня.

– Но, миссис… Он, в некотором роде, занят сейчас.

– Я так хочу, разве этого недостаточно? – холодно парировала супруга миллионера.

Как всегда в затруднительной ситуации, буквально из воздуха материализовался наш хозяин. Он заверил, что все будет улажено. После очередной песни, дал мне знак пройти за кулисы.

– Даю тебе возможность сегодня подработать жиголо. А надумаешь играть в гордость – окажешься на улице. Немедленно.

Мужчина во мне был сильно уязвлен тем, насколько бесцеремонно она покупала мою особу. Конечно, было бы эффектно сейчас пройти к выходу с гордо поднятой головой. Но… я слишком хорошо помнил, как долго и безуспешно бродил по городу в поисках работы. Голод и холод вещи весьма неприятные. Легко убеждают.

– Мадам, – склонился я в преувеличенно вежливом поклоне и подал руку.

Она молча поднялась, закинула руку мне за шею и прижалась так, что мне стало не по себе. Хорошенькое дело. На глазах у мужа. Оркестр играл какую-то томную мелодию. Мы раскачивались в такт.

– Ты хорошо двигаешься, – у нее был низкий, волнующий голос, с легкой хрипотцой.

– Счастлив, сударыня, что не отдавил вам ноги.

– Зови меня Лора. А ты – Марк из Монреаля.

– Вы хорошо осведомлены, – пробормотал я.

Она усмехнулась, склонила голову мне на плечо и прижалась еще сильнее. Я чувствовал рукой ее гибкую спину в глубоком вырезе вечернего платья, вдыхал аромат ее кожи и духов. Томная, роскошная, в моих руках…

– Ну, все, все, – прервал свой рассказ Марк, чувствуя, как я напряглась. – Опускаю подробности. Только сухие факты

– Нет уж, – дрогнувшим голосом сказала я. – Хочу знать все. Что ты чувствовал, о чем думал?

– Думал о том, что она вольно себя ведет. Мне бы подумать о том, что все это слишком уж напоказ. Насторожиться. Но ее близость опьяняла. Я уже плохо соображал. После трех танцев вернул ее за столик. Муж хорошо владел собой. Ничем не выдал свою реакцию на эту выходку. Ревновать ко мне он считал ниже своего достоинства. А что до супруги, видимо, она часто устраивала подобные эскапады. Он привык. Вскоре они ушли.

– Очнись, – встряхивал меня Диззи за кулисами. – Опомнись. Хвост не распускай. Что-то она задумала. А расплатишься за ее прихоть ты, влюбленный болван.

Мне бы послушать умного человека. Да куда там. Я все еще чувствую гибкое тело, прильнувшее ко мне.

– Ты говорил ведь, что девушку любишь, – продолжал приводить меня в чувство Диззи. – Сколько рассказывал. А теперь что? Основной инстинкт заработал?

Мне не нужно было об этом напоминать, поверь. Я помнил о тебе, хотел видеть, скучал. И если бы ты появилась вдруг, то… Может быть, и не было всего этого.

– Я знала, чувствовала, что нужна тебе. Выходит, я виновата, – прячу лицо в его ладонях и тихо выдыхаю, – прости.

– Ну что ты, – шепчет Марк, нежно касаясь губами моих волос. – Наши встречи… Разве они зависят от нас? Нет. Какая-то непонятная сила распоряжается нами. И потом, я вовсе не собираюсь обвинять тебя в собственной глупости. Сам должен за нее расплачиваться.

– Ладно, – улыбнулась я. – Ты у меня натура увлекающаяся, талантливая, пылкая, страстная. Будь ты иным, не отдала бы тебе душу. И продолжай, пожалуйста.

– Следующего вечера я ждал с нетерпением. Ждал ее. Она не пришла. Я гадал почему, настроение было хуже некуда. Ночь, утро, дневные репетиции прошли в каком-то дурмане. А вечером она появилась … в компании подруги. Они сидели за тем самым столиком и болтали. В мою сторону не было брошено ни одного взгляда. За кулисами жутко захотелось напиться. Она играла со мной в какую-то непонятную игру. В тот вечер я ее ненавидел. Всю ночь шатался по городу. Хотел вырвать ее из своих мыслей. Но, будто в насмешку, ее образ возникал перед глазами, каждый раз все более и более желанным и соблазнительным. В ресторане я появился с опозданием, помятый, с красными от бессонницы глазами. Да и голос звучал как-то не так. Было велено, чтобы я заканчивал дурить и привел себя в норму. Иначе – свободен. Не без труда, но к выходу на сцену, мне это удалось. Она пришла одна. Нет, милая. Играй в свои игры с кем-то другим. С меня хватит. Программа закончилась. За кулисами ко мне подошел наш мэтр.

– Миссис желает, чтобы ты проводил ее домой.

– Ах, она желает! – в ярости прорычал я. – Так пускай сама попросит. А я подумаю.

– Марк, я прошу тебя, – тихий голос и легкое прикосновение к моему плечу.

Обернувшись, я увидел ее и не ее. Другая была. Грустная и… живая. Вся моя злость куда-то улетучилась. И мы ушли в ночь. Прохладную, мглистую, освещенную газовыми фонарями. Шли медленно и говорили, просто говорили. Она рассказала немного о себе. О жизни без любви. О том, что их брак всего лишь сделка. Впрочем, это я понимал и без ее разъяснений. Я должен извинить ее переменчивое настроение. Иногда она бывает зла на весь мир. Иногда на себя саму. Иногда ненавидит мужа до отвращения. Тогда она старается выбить его из колеи, увидеть, что он зол, взбешен, понять, наконец, что она для него не только престижная и дорогая вещь. Что у него есть чувства. Но он всегда спокоен. Безупречно спокоен. А я показался ей живым, настоящим. И ей просто необходима была такая прогулка, потому что она задыхается дома. И еще она сказала, что хочет дать мне возможность заработать на большой вечеринке. Там нужно исполнить несколько песен. А деньги платят большие. Я согласился. Мы простились очень тихо, без страстей. Она протянула руку, я поцеловал ее и долго не отпускал. А она и не отнимала. Потом ушла. Обернулась дважды и исчезла. Я вспоминаю тот вечер, ее тихий голос, грустное лицо, и спрашиваю себя, неужели она так виртуозно лгала? Неужели я настолько был заворожен, что не смог этого понять? Почему-то мне кажется, все – таки случилось между нами что-то неопределенное, неназываемое. Но искреннее. Именно в тот вечер.

Вечеринка, на которую я попал по ее протекции, была просто грандиозной. На ней гуляла половина Голливуда, а также денежные мешки. Было шумно и суматошно. Дамы в бриллиантах, старлетки, мечтающие подцепить богатенького папика, непризнанные гении в поисках меценатов для своих безумных проектов. Словом, публика, которой до музыки нет никакого дела. Я это понял и пел больше для собственного удовольствия, наблюдая за танцующими парочками. И был крайне удивлен, когда меня окружили дамы в мехах, перьях и бриллиантах, выражая восхищение моим вокалом. Я был не против легкого флирта с ними. Однако слишком разойтись помешала Лора, ослепительная сегодня. На ней было совсем мало платья и много драгоценностей. Мы снова танцевали. Танго, квикстеп, фокстрот. В медленном танце она все также закидывала голый локоть мне за шею, прижималась неприлично крепко и смотрела в глаза. И еще, кажется, она несколько перебрала с выпивкой, потому что пару раз, целовала меня в том одуряющем, томном танце, несмотря на то, что кругом было полно народу. И фотографов. Опьяненный ее близостью, я тоже не слишком обращал на них внимания. А подумать бы, зачем замужней даме выставлять свое увлечение настолько напоказ.

С вечеринки мы возвращались в ее ролс ройсе. Лора слишком близко придвинулась ко мне. А разрез на ее платье открыл ножку высоко, слишком высоко. Я положил руку на ее бедро. Женщина выжидала. Тогда я рывком дернул ее себе на колени. На мой страстный поцелуй она ответила не менее страстно.

– Поехали в гостиницу, – глухо вырвалось у меня.

– Для чего? – в отличие от меня, она владела собой.

– Нужно объяснять?

– Нет, но… тебе не кажется, что ты забыл, кто я, а кто ты?

Я вздрогнул, как от ледяного душа. Казалось, будто она влепила мне пощечину. Стукнул водителю, чтобы тот немедленно остановил, выскочил в ночь и побежал, не разбирая дороги. Я был будто в лихорадке. В тумане. Сердце колотилось как бешеное. Дурак, какой же я дурак. Поверил вздорной бабе. Потянулся к ней, вообразил, она живая, настоящая. А ей всего лишь развлечься захотелось от скуки, поиграть. Все, хватит! Нет ее больше. Умерла для меня. Но легко сказать, умерла. Когда вот только сейчас, минуту назад … Не знаю, забуду ли я эту когда-нибудь эту безумную, лихорадочную ночь.

– А ты у нас оказывается «Звезда желтой прессы», – мрачно встретил меня наутро Диззи и швырнул газету.

Я тупо смотрел на страницу. В голове, будто молотком стучало. Да ведь это фото с проклятой вечеринки. Я и она в танце. И пикантные надписи, типа «Супруга известного миллионера обзавелась молодым любовником и не скрывает этого». Она не пряталась, а я, очарованный идиот, вообще ничего не замечал. И вот, извольте радоваться, результат. В ярости комкаю газету. Запустить бы сейчас в кого-то. На свою беду в ресторан проныривает репортер желтой хроники, с явным намерением сделать фото «любовника супруги миллионера» так сказать на рабочем месте. Вот она, разрядка. Скомканная газета летит ему в физиономию. Это его не останавливает. Тогда уже я сам набрасываюсь на этого нахального мальчишку и вымещаю на нем всю свою ярость. Очень быстро нас растаскивают Бобби и Тедди. Так же быстро они выставляют репортера вон и запирают ресторан.

– Хорош, – Хозяин появляется как всегда бесшумно. – Мне что, из-за твоих фокусов ресторан закрывать? Угомонись и давай репетируй. Твое счастье, что ты прибыльный. Иначе, сам знаешь. Работайте. Чтобы к вечеру все было в норме.

– Пошли, – толкнул меня Диззи.

После того, как я сунул голову под холодную воду, мысли несколько прояснились.

– Пришел в себя? – сочувственно спросил мой друг, подавая полотенце.

Я молча кивнул

– Очень тебя прошу, не делай больше глупостей. Просто душа болит, что ты с собой творишь. Не хватало еще, чтобы ее муж решил отреагировать на эту статейку. Он фигура могущественная, не поздоровится тебе.

– Спасибо, Диззи. Не будет больше глупостей. Обещаю.

– Зря только обещал, – пробормотала я. – Глупостей уж натворил.

– Зря, – грустно вздохнул Марк. – Переоценил себя. Я мог забыть все как страшный сон. Мог. Да не вышло. Ее не было за столиком. Мой взгляд без конца фиксировал это. И в душе была пустота. Я ненавидел ее и… хотел, чтобы она сидела на этом месте. Ради чего? Понять бы самому.

Отработав программу, побрел за кулисы. Открыл дверь в гримерку. Она стояла у столика. Спокойная, эффектная, дразнящая. И тут меня взорвало. Я схватил ее, буквально вдавил в стену, заломил руки за спину и впился в ее губы. Поцелуй, больше напоминающий укус.

– Зачем ты пришла? – я не узнал свой голос, до того хрипло он прозвучал. – Скажи, наконец, чего ты хочешь?

– Тебя, – шепнула она. – С самой первой встречи. Как увидела.

– Так какого же … – я почти задыхался от бешенства, – ты водишь меня, как собачку на поводке?!

– А ты думаешь, мне легко вот так в этом признаваться?

– Да куда уж нам, – злобно засмеялся я, – из третьесортного ресторана до вас, небожителей!

Я вел себя уже как последний … Ну ты понимаешь. Хотелось отомстить за ночную оплеуху.

– Подожди, – она каким – то змеиным движением вырвалась из моих рук. И торопливый, обжигающий шепот мне на ухо. – Завтра ты придешь ко мне. Муж все еще в отъезде. Я отпущу прислугу. Мы будем одни, понимаешь? Совсем одни. В огромном доме.

Я перевел дыхание и облокотился на стену. Дрожь в руках постепенно проходила.

– Ты веришь мне? – она обвила руками мою шею и приблизила губы почти вплотную к моим.

– Нет, – выдохнул я.

– Обещаю, – продолжала Лора все тем же страстным шепотом, – эту ночь ты будешь помнить всю жизнь. Или ты боишься? – дразняще усмехнулась она.

– Я приду, – глухо вырвалось у меня. Последовал страстный поцелуй, после чего она вырвалась и быстрым шагом направилась к выходу. В дверях обернулась.

– Завтра. Я буду ждать тебя, – торопливо проговорила она и вышла.

Вот так я сам захлопнул дверь мышеловки. Верил ей и не верил. Но остановиться уже не мог.

Повисло тягостное молчание. Я подняла глаза на любимого. Сейчас он явно пребывал не здесь. Видимо вновь переживал события той мрачной ночи. Его остановившийся взгляд. Мне тяжело было видеть это. Да, он бывал порой легкомысленным и ветреным. Но разве я не знала этого? Разве не осознавала его невероятную привлекательность? Его обожали женщины. Но при всем при этом он дарил минуты любви и нежности мне. Разве стоила я такого счастья даже во сне? Да кто я такая вообще, чтобы упрекать его в легкомыслии? И вот сейчас он рядом. Такой печальный и такой любимый. Мне хочется вывести его из того мрака, в который он погрузился. Осторожно прикладываю руку к его лбу. Марк вздрагивает и «возвращается». Тихо берет мою руку, целует в ладонь. Потом прижимает меня к себе.

– Может не нужно дальше? – шепчу я. – Тебе тяжело.

– Нет, – качает головой Марк. – Уже совсем немного осталось. Я не буду особо многословен.

Он сделал паузу, а потом заговорил быстро и отрывисто, будто стремясь скорее освободиться от этой тягостной обязанности.

– Дом, куда я приехал той ночью был огромным и пустым. Но она ведь предупредила, что отпустит слуг. Я вошел в первую комнату. Кажется гостиную. Не успел пройти и пару шагов, как получил удар по голове сзади. Сколько пролежал без сознания, не знаю. Очнулся – голова гудит. Пытаюсь сесть. И обнаруживаю рядом с собой неподвижное тело. Несмотря на тусклое освещение, сразу узнал мужа Лоры. На его белой крахмальной рубашке расплылось кровавое пятно.

К горлу подступила противная тошнота. Я здесь, в чужом мрачном доме, рядом с трупом. Вдалеке послышался воющий звук полицейской сирены. Сейчас меня обнаружат. И объясняй потом, почему я здесь оказался. Бежать. С трудом поднимаюсь на ноги. Но они плохо слушаются. И мне требуется порядочно времени, чтобы дойти до выхода. Через парадные ворота лучше не выходить. Собрав последние силы, я перемахнул через забор и рванул куда-то в темноту. Между колючими кустами и деревьями. Сердце готово было выскочить из груди. Я не разбирал дороги и в темноте напоролся на полицейский патруль. Снова нырнул куда-то в густую растительность. Вдогонку прозвучали выстрелы. Пуля просвистела мимо уха. Довольно мерзкое ощущение. Сколько бежал, я не помню. Попутно соображал, что на мою съемную квартиру путь заказан.