Текст книги "Пламя под пеплом (СИ)"
Автор книги: Dididisa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Нервы гудели натянутыми проводами, а в мысли никак, блять, не приходил покой.
Поджав сухие обветренные губы, хранившие ее вкус, я положил руки под голову и стал созерцать созвездия над собой, тонкой вышивкой украшавшие полотно небосвода.
Внутри меня горячим ключом билось несогласие с ее решением. Получив отказ, я теперь еще больше желал заполучить Кровавого Сорокопута. И не просто заполучить ее физически.
Вспомнив, какое первое впечатление она оставила о себе в начале и как сейчас, спустя несколько дней, горячо отвечала на поцелуй, я понял, что как эгоист хочу заставить ее «очнуться», стать живой. Стать моей.
Я хотел, чтобы она наплевала на условности. Послала нахуй эту свою Империю. В Элен заключена такая всепоглощающая сила, такая несломленная воля, которая вся сейчас покрыта трещинами из-за вечного поклонения и подчинения законам, и даже не зная доподлинно, через что именно она прошла в своей жизни, став такой и отказавшись от многого, я желал высвободить ее истинные намерения.
Почему?
Да потому, что не мог вынести того, что даже в этом, отличном от Чикаго, мире один не может отдаться другому из-за наседающей сверху системы. Я был сыт по горло предсказуемостью собственной жизни в пределах Стены, окружавшей наш город, где каждый мой шаг был предопределен с самого рождения. Воспитание, отбор во фракцию, последующее существование в ней, выбор товарищей и близких – всё было ограничено, рафинировано, строго до рези в глазах.
И встретив её, видя эти холодные голубые глаза с проникшей в глубину болью, вспыхивающие неосознанным пламенем желания ко мне, я понял, что хочу хоть на отведенное здесь время, хоть как-то, но всё же пойти против любых правил. И принудить Элен поступить так же.
Сделать это вместе.
И пускай я был груб и жесток в каких-то словах, пускай мы в чем-то не поняли друг друга – всё это не имело значения, потому что внутри меня грелась четкая мысль, что я получу ее отклик. Увижу, как она ярким фениксом восстанет из пепла и взлетит навстречу ко мне.
Я и не заметил, как уснул, пребывая в этих размышлениях, и, проснувшись утром, обнаружил Кровавого Сорокопута полностью собранную и готовую к дороге. Она вернула на своё гибкое тело доспехи, привычно нацепила ножны с мечом, и сейчас в свете утреннего солнца проницательно рассматривала карту в руках, сидя у остатков вчерашнего костра.
Кровь, брызнувшая на ее маску, когда она прикончила свою лошадь, застыла на поверхности коричневыми разводами, будто символизируя окончания одного этапа жизни и начала перехода к другому.
Горячий пустынный ветер поднял крупицы песка, и я сухо откашлялся, поднимаясь на одеяле.
Я заметил, как Элен вскинула на меня свой взгляд, в котором отразилось мимолетное тепло и интерес, а затем снова опустила его в карту.
– Нашла что-нибудь интересное? – разминая затекшие во сне мышцы из-за неудобной позы на песке, невозмутимо спросил я и кивнул на свиток в ее руках.
Я решил вести себя с ней, как ни в чем не бывало – пока это было единственно верной линией поведения. И, кажется, она приняла ее, отвечая в том же духе.
– Скорее, подумала, что стоит еще раз свериться со своими внутренними координатам. Последний раз я была в этих краях во время учений несколько лет назад, поэтому могла подзабыть дорогу, – голос Сорокопута не дрогнул, выводя слова ровными нотами в мой адрес.
Я потянулся к кожаному мешку с водой, чтобы утолить жажду, и она, спустя минуту, решительно продолжила:
– До заката мы прибудем в крепость, если поедем объездной дорогой, проходящей рядом с… – Элен запнулась и вдруг уставилась в карту так, словно видела ее в первый раз.
Я недоуменно вскинул брови и, держа нагревшийся от солнца бурдюк, подвинулся к ней немного ближе, чтобы понять причину возникшего остолбенения.
– … Нуром… – тихо выдохнула Сорокопут, вцепившись пальцами в пергамент и сминая его. Ее глаза расширились, озирая маршрут, а очерченные губы, подрагивая, приоткрылись в немом вопросе.
– И? Что это значит? – нетерпеливо спросил я, всматриваясь в девичье лицо.
– Ну конечно… – сама себе прошептала она и резко поднялась с места. Измеряя шагами пространство передо мной и задевая кончиками черных сапог песок, Элен начала рассуждать вслух, периодически бросая на меня торжествующие взгляды, – Осенняя ярмарка в Нуре! Через два дня! В ней участвуют все племена кочевников, в том числе и племя Саиф, которое вырастило Элиаса. В таком скопище народа, повозок, животных он запросто затеряется, прячась среди своей приемной семьи, и попробует проскользнуть мимо нас, меченосцев.
Элен потерла длинными пальцами серебряный лоб, разглаживая несуществующие морщины и добавила:
– Как я раньше не догадалась…
Я не спешил разделять её триумф озарения и хмуро спросил:
– Разве набег кочевников на ваш лагерь не означал объявления войны? Какой им смысл кучковаться в одном месте ради какой-то ярмарки, если вы можете ударить по ним в это непростое время?
Опустившись на корточки передо мной и пристально вглядываясь в мои глаза, которые я не отводил от её собственных, Элен принялась пылко разъяснять, вся охваченная эмоциями:
– Это был, скорее, одиночный акт неповиновения. Бунт. Саботаж. Несмотря на полученную серрийскую сталь, кочевники никогда не смогут объявить нам настоящую войну – им попросту не хватит ума, сил и тактики. А что касается ярмарки: не знаю, как в твоем мире, но в Империи – не важно, к какому народу ты принадлежишь – принято отдавать дань традициям. И они не упустят возможности собраться на праздник в очередной раз.
Внимательно дослушав ее, я небрежно пожал плечами и, прервав зрительный контакт, встал со своего места. Сорокопут поспешила выпрямиться следом.
– Что ж. Как скажешь – тебе, как главнокомандующему, в любом случае виднее, – я потер глаза, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения песка под веками, который, казалось, был повсюду, и отгоняя невольно возникшую картинку того, как вновь впиваюсь в такие притягательные губы, – Какой тогда план?…
Сорокопут одарила меня странным задумчивым взглядом. Нервно вцепившись в рукоять меча, она тихо пробормотала:
– Разве ты всё еще готов в этом участвовать?
– А разве у меня есть выбор? – я надменно вскинул брови, скривив губы в горькой ухмылке, – И разве в первый раз, когда мы обсуждали наше сотрудничество, тебя интересовала моя готовность к подобному?
– Я подумала, что после вчерашнего… – Элен потупила свой взгляд, поджав губы. К не скрытой маской части скул прилил румянец.
– Что после вчерашнего «что»? – позволив себе приблизиться к ней, я перебил Сорокопута, и, в свою очередь, тоже окинул ее фигуру долгим и пристальным взглядом, – Откажусь? Пойду на попятную?
Мои слова прозвучали с явным двояким смыслом, похоже, окончательно выбив ее из колеи, и, когда я это понял, по телу разлилось теплое и тягучее чувство удовлетворения. Выдержав необходимую паузу для усиления эффекта, я поспешил продолжить, чтобы развеять воцарившуюся атмосферу (пускай помучается, несносная девчонка…):
– Мы договорились, что если я помогу тебе добраться до беглеца, ты после поможешь мне. Это, своего рода, ультиматум, и у меня нет особого выбора. Так что твой вопрос, готов ли я – как минимум, не логичен.
Сорокопут вскинула на меня свои блядски красивые глубокие глаза, и лицо в маске тотчас же приобрело отстраненное и холодное выражение. Ее внутренний стержень, прогибающийся благодаря моим действиям и словам лишь на мгновения, не переставал восхищать меня.
– Доберемся до крепости, передохнем после сложного путешествия и двинемся в Нур. Туда около трех часов быстрой езды, – собравшись, твердо отчеканила она предстоящие действия, – По прибытию в гарнизон обратимся к кузнецу, чтобы он снял с тебя браслеты и попробовал отлить пули. Ты сможешь объяснить ему, как они в точности должны выглядеть?
– Конечно, – с иронией сухо ответил я и наклонился свернуть одеяло, пока Элен, договорив, поспешно отвернулась собрать оставшиеся вещи.
В Бесстрашии во время инициации нас учили не просто стрелять и правильно держать оружие в руках, но и скрупулезно разбираться в каждой мелочи, которая касалась огнестрела – начиная от размера и веса пуль, заканчивая сбором и разбором пистолета.
– Надеюсь, Авитас добрался туда… – посмотрев сощуренным взглядом вдаль, уже скорее себе, а не мне, прошептала Элен.
Мне импонировало ее беспокойство о состоянии собственной армии, ведь я и сам периодически возвращался мыслями к Чикаго, в котором остались мои бойцы и неоконченная война с изгоями, но сейчас, когда она произнесла имя своего военачальника с какой-то неуместной заботой, чувство зарождающейся ревности больно кольнуло в глотку.
– Пойдем, время не ждет, – лишь холодно бросил я ей в ответ, проходя мимо и задевая плечом. С собранными пожитками я размашистым шагом направился к коню, слыша за собой легкое дыхание промолчавшей Элен.
***
Наш путь пролегал через величественные барханы песка, которые спустя несколько часов плавно перешли в иной пейзаж – вернулись сухие степи с пронизывающими ветрами и изредка попадавшимися деревьями.
Большую часть дороги мы двигались молча, периодически меняя темп скачки, чтобы не загнать лошадей в эту жару. К своему седлу и коню я окончательно привык, а вот к постоянно забивающейся пыли в лицо нет, поэтому в какой-то момент я на ходу снял футболку и обвязал ею голову.
Элен на пару мгновений отстала от меня, сверяясь с картой, а затем ее лошадь подошла вплотную к моей.
– Неплохой тюрбан, – миролюбиво бросила она, загадочным взглядом озирая сооружение на моей голове.
Единственным не скрытым тканью местом на лице оставались глаза, и я окинул Сорокопута максимально красноречивым взглядом в ответ. Она еле заметно усмехнулась уголками губ, и, цокнув лошади, пришпорила ее сильнее, обгоняя меня.
Я молча проводил наездницу глазами, и, тоже вжав пятки в бока своего коня, чтобы набрать скорость, кинулся догонять ее, но Сорокопут все равно успела скрыться за поворотом высившейся рядом скалы.
И когда обзор перед моими глазами вновь открылся, я невольно резко остановил своего скакуна, увидев взволнованную Элен на вздыбившейся лошади, а в паре метров от нее – неизвестного человека в черных одеяниях и в глубоком капюшоне.
Что за очередная хуйня…
Я тут же подобрался, выпрямив плечи и втянув в себя воздух, наполненный опасностью.
– Ты еще кто такой? – машинально вытащив из-за пояса метательные ножи (к чужому мечу я, блять, так и не привык…), громко рявкнул я в сторону путника, видя, как Элен с трудом пытается успокоить своего коня.
Сравнявшись с ней, я заметил, как слегка дрожат ее руки, держащие поводья, и как сжаты обескровленные губы.
– Чужестранец… – странным певучим голосом протянул неизвестный перед нами, отчего я ощутил незнакомые мне доселе мурашки по позвоночнику.
Это был не страх, но что-то очень близкое к нему…
Приглядевшись получше, я обнаружил, что этот человек словно парил над землей, не касаясь ее, а скрывающий лицо капюшон был опущен настолько низко, что мне пришлось бы спуститься с седла, чтобы разглядеть спрятанные черты.
А был ли он в принципе человеком?…
– Для чего ты здесь, Князь Тьмы? – вступила в разговор Элен, наконец взявшая контроль над лошадью. Ее голос прозвучал сипло и с опасением. Сорокопут явно не ожидала его встретить посреди дороги и явно не испытывала удовольствие от встречи. Вся ее напряженная поза говорила о том, что эта сущность в черном крайне ей неприятна.
Заебись.
Вот и с Князем познакомились…
Давайте еще и ифритов сюда подгоним и устроим отличную вечеринку.
Я почувствовал, как меня начинает затапливать изнутри злость вперемешку с адреналином, и непроизвольно сильнее стянул поводья. Этот ублюдок в капюшоне чуть повернул свою покрытую голову в сторону Элен, потусторонним голосом, в котором затаилась угроза, отвечая и ей, и мне:
– Комендант хотела убедиться, что ты в порядке, Элен Аквилла… – необычная фамилия моей светловолосой союзницы кольнула слух, – Вести о битве с кочевниками дошли до Антиума… Какая неудача для Сорокопута…
Каждая его фраза сопровождалась таинственными паузами, от которых Элен было явно не по себе.
– А твои дни, чужестранец, сочтены…
Я отцепил ткань футболки ото рта, открывая своё лицо, и нагло фыркнул, буравя взглядом Князя Тьмы, в том время как Элен закусила губы и хранила молчание:
– Премного, блять, благодарен. Еще пара слов, и твои тоже будут сочтены, – лезвие ножа многозначительно блеснуло в моих руках, но его это, похоже, только позабавило.
– Ты дерзок, чужестранец, и глуп, думая, что можешь что-то изменить…
Вокруг нас зловещим эхом, хотя пространство было открыто, раздался тихий смех. Но меня это не впечатлило и, решительно направив коня к Князю Тьмы, я озлобленно выплюнул в его сторону:
– А ты прав насчет дерзости, ублюдок, и именно поэтому, я предлагаю тебе пойти нахуй и освободить нам дорогу.
Фигура в капюшоне плавно повернулась к застывшей в седле Элен, чьи губы были приоткрыты, выдавая волнение в дыхании. Проигнорировав мой выпад, Князь Тьмы, почти шепча, промолвил:
– Комендант следит за тобой, Кровавый Сорокопут… Еще одна оплошность, еще один неверный шаг будут стоить тебе очень многого… И ты это прекрасно знаешь… Смотри в оба…
Я быстро перевел взгляд с Элен на этого ряженого клоуна и обратно, и, недолго думая, потеряв остатки терпения, прицелился, чтобы пустить в его сторону первый метательный нож. Но Князь Тьмы моментально исчез, оставив за собой легкую дымку и рябь в том месте, где стоял секундой ранее. Клинок четко воткнулся в землю, добавив в воцарившуюся тишину нотку звона.
Сорокопут тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, и стремглав спрыгнула с седла. Я, на всякий случай оглядевшись по сторонам, последовал ее примеру. Конь подо мной тихо заржал и принялся щипать сухую траву как ни в чем не бывало, в отличие от своего товарища, который только-только успокоился.
Элен вцепилась пальцами в виски, вышагивая туда-сюда и пребывая в прострации, и, чтобы как-то привести ее в чувство, я мягко схватил ее за плечи, останавливая и разворачивая лицом к себе.
– Можешь объяснить мне, почему эта тварь угрожала тебе? – вкрадчиво спросил я, вглядываясь в серебро маски. Сорокопут опустила глаза, не торопясь высвободиться из моего захвата.
Молчание.
– Элен… – чуть тише позвал ее я по имени, отчего она еле уловимо вздрогнула, но не поправила меня. Одним пальцем я надавил на ее подбородок, заставляя поднять его и посмотреть на меня, – Что происходит?
Сорокопут хоть и направила свой остекленевший взгляд в мое лицо, при этом будто смотрела мимо меня. В свете предзакатных лучей солнца, то и дело сверкавших в ее холодного пшеничного оттенка волосах, она сама сейчас выглядела, как мифическое существо из иного мира. Со сгорбившимися плечами и вздрагивающими ресницами, которые бросали тень на залегшие от усталости и долгой дороги круги под глазами, Элен казалась мне такой беззащитной и слабой, словно не она днями ранее разила своим острым мечом врагов в лагере.
От представшей картины защемило в глотке, и я ощутил новый прилив агрессии и ярости к Князю Тьмы.
– Я не справлюсь… – наконец прошептала она хриплым голосом. Взгляд голубых глаз прояснился, буквально впиваясь в мой. Она искала в нем спасение и выход, будто заплутала в смертельном лабиринте, – Моя семья – родители и сестры – в заложниках у Императора. И если я не приведу к нему Элиаса, если самолично не казню его на главной площади Антиума, он убьет их. Комендант в союзе с темными силами всячески пытается помешать мне. И у меня нет ни одного доказательства, что нападение карконов, ифритов и иные препятствия – ее рук дело. Князь Тьмы передал мне довольно прозрачное, хоть и завуалированное послание. Я не справлюсь с этим… Со всем этим…
Каждое слово, произнесенное болезненным шепотом, впечатывалось в мое сознание, заставляя его лихорадочно обдумывать услышанное. Вот в чем вся проблема. Вот почему ее не отпускает чувство долга. Она хочет спасти свою семью из плена ебанутого Императора и Империю из мерзких рук не менее ебанутого Коменданта. Последние месяцы ее жизни – постоянная борьба меж двух перекрестных огней, не дающая возможности спокойно вздохнуть на минуту и вспомнить о себе.
Это было не тем самопожертвованием, которое встречалось во фракции Отречения в Чикаго – это было нечто более одухотворенное и возвышенное, и я невольно задержал дыхание, оглядывая Кровавого Сорокопута, которой чертовски не шел этот навязанный титул…
– Как твоя семья оказалась в заложниках? – тихо спросил я, надеясь получить детали. Не удержавшись, я отнял пальцы от ее подбородка и осторожно задвинул прядь ее светлых волос, выбившихся из строгой прически, за ухо.
– Когда Элиас сбежал из Серры после Испытаний, навлекая на себя гнев новоизбранного Императора Маркуса, меня, как его самого близкого друга, заточили в камере и допрашивали. Мои первые дни в статусе Кровавого Сорокопута были окрашены пытками. Маркус выпустил меня только при условии, что я, вступив в отведенную мне должность, найду Элиаса и убью на глазах у всех меченосцев, и пока я занята его поисками, в качестве залога он оставил у себя мою семью, – горько проговорила Элен, инстинктивно придвинувшись ко мне немного ближе. Она отстраненным жестом положила ладони на мои предплечья, пока я все еще удерживал ее, и кожа в месте полученных легких ранений от столкновения с работорговцами едва ощутимо зазудела.
Я знал, как нелегко ей, каждую минуту до встречи со мной пребывающей в образе жестокого и холодного полководца, сейчас даются эти откровения и отвел свой взгляд за ее фигуру, на далекий горизонт.
– Знаешь, в основе системы фракций в Чикаго лежит одна простая, но одновременно сложная мысль, гласящая следующее… – медленно со всей серьезностью произнес я, – … «Фракция выше крови».
Дав ей время осмыслить мою фразу, я продолжил:
– При переходе в новую фракцию, не каждому удается легко распрощаться с собственной семьей навсегда, – край ее маски неприятно холодил пальцы, когда я вновь обхватил ее лицо, приподнимая и вглядываясь в Элен, – Но ты не в Чикаго. И ты не принадлежишь фракциям. Всё еще можно изменить, и никакой, блять, говнюк в ебаном капюшоне не должен заставлять тебя сомневаться в самой себе.
Ее губы, которые были так соблазнительно близко, изогнулись в легкой улыбке, когда она услышала нелицеприятные, хоть и незнакомые ей слова, в адрес Князя Тьмы.
Этот разговор посреди пустынной тропы воцарил между нами странную замершую атмосферу, будто все вокруг замедлилось, оставив лишь нас в движении.
– Значит, «Фракция выше крови»… – задумчиво повторила Элен и, медленно подняв руку, в невинном жесте коснулась двумя пальцами моего пирсинга над бровью, – Девиз клана Аквилла гласит: «Верность до конца», но я все еще пытаюсь уловить истинный его смысл…
Я усмехнулся, перехватывая ее пальцы и сжав их своими, а после опустил взгляд вниз на полученное сплетение наших рук. Линии на ее ладони прилегли к моим, даря нам обоим невероятные тактильные ощущения.
Вспомнив события вчерашнего вечера и собственные размышления утром, я остро осознал, что несмотря ни на что, мы перешагнули невидимый барьер между нами, достигнув нового рубежа во взаимоотношениях.
– Истина лишь в том, чтобы быть верным до конца только самому себе и своим убеждениям, Элен.
Услышав это, она еще несколько долгих секунд, показавшихся вечностью, всматривалась в мои глаза с затаенной, зарождавшейся нежностью, и мягко отошла от меня, медленно расцепив наши пальцы.
Выдернув нож из земли, Элен повернула его ко мне рукояткой, протягивая вперед:
– Мне нравится твоя интерпретация… – забрав клинок, я поймал ее теплую улыбку, прежде чем Сорокопут ловко запрыгнула на свою лошадь, – Нам нужно ехать дальше, Лидер.
Она отвернулась, пустив коня медленным шагом, а я, абсолютно не скрывая отразившееся на лице торжество, тоже оседлал свой ожидающий «транспорт» и двинулся за ней.
Свобода – это не миф, моя милая.
Свобода – это твой выбор.
И ты, похоже, его сделала.
========== Глава VIII. Побеждённая ==========
Комментарий к Глава VIII. Побеждённая
Саундтрек к восьмой главе – X Ambassadors, Jacob Banks – Baptize me.
Существует две разновидности вины: одна – та, что топит тебя, пока ты не станешь никчемным, и вторая – та, которая воспламеняет твою душу новой целью. («Уголек в пепле», С. Тахир)
POV Кровавый Сорокопут
Когда вдали перед нами стали вырисовываться сторожевые башни раскинувшегося на равнине гарнизона, наступили сумерки. Солдаты за высившейся стеной зажигали факелы, неся свою вахту, и пока еще далекие огоньки светлячками завлекали нас с Лидером к себе.
После инцидента на дороге, оставшуюся часть пути между нами царила тишина и безмолвие, отчасти вызванные послевкусием разговора, отчасти – утомленностью. В моих мыслях, среди надежд обнаружить в крепости Харпера, четко выстроенных намерений обсудить с ним не до конца составленный план по поимке Элиаса, и желания дать себе долгожданный отдых после стольких приключений, – пойманной в клетку птицей трепыхалось стремление вновь ощутить на себе чуть шершавые прикосновения пальцев Лидера. И теперь я почему-то не чувствовала себя так, словно, желая этого, предаю свои догмы и принципы – наоборот.
Вздымая копытами пыль, мы почти вровень поскакали к запертым воротам, и Маски, признав в одном из грязных от дороги всадников меня, поспешили тут же распахнуть их перед нами, отдавая честь.
За неприступными стенами скрывалась бьющая ключом жизнь не малого гарнизона – ворвавшись внутрь, я быстрым взглядом оглядела постройки различного назначения, марширующих и тренирующихся меченосцев, после вдохнула запах кованой стали из кузниц, костров и лошадей, и поняла, что вернулась домой.
К казарменной жизни быстро привыкаешь, забывая о том, что есть истинный уют и комфорт.
Лидер притормозил коня рядом с моим, когда к нам подошли двое Масок, чтобы забрать уставших животных. Он спрыгнул с седла, на ходу снимая с головы серое одеяние, прослужившее защитой от ветра и пыли, которое не торопился надеть вновь – вместо него он сразу натянул на оголенные мышцы черную куртку, до этого завернутым свертком покоившуюся рядом в котомке.
Солдаты искоса быстро осмотрели Лидера, но благоразумно промолчали – если чужак прибыл со мной, это означало, что он находился под протекцией Кровавого Сорокопута, и никто не имел право сомневаться в моих действиях и решениях.
В этих землях мои приказы ставились превыше прочих инстанций, исполняясь беспрекословно, но я невольно внутренне содрогнулась, вспомнив, что отсутствие этого права на сомнение не распространяется на Императора и Коменданта, и молила про себя богов не дать слухам расползтись настолько быстро, чтобы их окровавленные вечными пытками руки добрались до Лидера. Никто не знает, как Маркус обойдется с прибывшим чужестранцем, находясь под влиянием и воздействием Керис Витуриа*.
Надеюсь, мы найдем способ вернуть его в Чикаго быстрее, чем случится непоправимое, хотя стоило мне сейчас на мгновение подумать о будущем прощании, что-то под ребрами начинало неумолимо ныть.
– Да здравствует Кровавый Сорокопут!
– Генерал Харпер прибыл? – холодно бросила я одному из солдат, взявшему у меня поводья.
– Так точно, сэр. Прибыл с войском день назад, – отчеканил Маска, на что Лидер удивленно поднял брови, – Ожидает вас в Зале Советов в главном корпусе, сэр.
На привлекательном мужественном лице читалось явное замешательство, вызванное таким обращением к моей персоне, и я улыбнулась про себя, осознав, что Лидер застал тогда в шатре мое общение лишь с Авитасом, который называл меня по полному званию.
Предыдущий Сорокопут был мужчиной, но это не играло особой роли – этому титулу изначально было принято говорить «сэр».
Так как нас окружали меченосцы, я также была вынуждена вернуть в свой тон официоз, повернувшись к моему ожидающему в молчании союзнику, который, благо, понял перемену во мне без лишних слов:
– Лидер, вас проводят до кузниц, а после покажут покои. Или наоборот, если пожелаете. Я вернусь к вам после совещания с Харпером, – получив его короткий кивок и проницательный взгляд, я нехотя повернулась и вновь обратилась к говорившему со мной Маске, – Окажите моему гостю то же внимание и всю необходимую помощь, что оказали бы мне.
– Будет исполнено, сэр.
Один из воинов поспешил увести лошадей, а второй, приставленный мною к Лидеру, отдав честь, обошел меня, чтобы показать ему дальнейшее направление. Проходя мимо, мой сероглазый спутник, в своих черных одеждах выделяющийся среди всего гарнизона, осторожно, чтобы нас точно никто не услышал, прошептал:
– Я буду ждать, Элен.
Я заметила, что задержала дыхание вплоть до того момента, как он и Маска окончательно удалились. Шумно выдохнув и пытаясь выровнять пульс, я устремилась в сторону Зала, на ходу приводя мысли, обожженные горячим дыханием Лидера, в порядок.
***
Несмотря на изменения ветра в наших отношениях и почти трехдневное пребывание в компании моего союзника, который позволял себе нарушение субординации в том числе тем, что начал звать меня по имени, я не планировала отодвигать в сторону свой с трудом созданный образ перед другими людьми и подчиненными. Поэтому, едва зайдя в Зал Советов, имеющийся, кстати, при каждой крепости, я скользнула глазами по раскрывшему рот в немом удивлении от моего появления Харперу, который до этого склонился над пергаментами, и хладнокровно проговорила:
– Авитас, доложить текущую ситуацию.
По всегда невозмутимому лицу моего военачальника, которое тоже скрывалось под маской, было заметно сейчас, как им еле сдерживается радость от встречи со мной и желание обняться после вынужденной разлуки, что было, несомненно, абсолютно невозможным. Он и так оплошал в том, что в порыве эмоций во время нападения кочевников допустил фамильярность в мой адрес, и, думаю, Харпер усвоил этот урок настолько, что не даст себе волю в очередном непозволительном поведении.
– Приветствую, Кровавый Сорокопут, – запоздало пробормотал он, стараясь собраться с мыслями. Сложив руки по швам и выпрямившись, он придал твердость голосу и продолжил, – Приятно видеть вас в добром здравии после непродолжительного путешествия.
– Авитас, мой приказ звучал «докладывай», а не «выражай свое отношение к моему возвращению», – усаживаясь за круглый стол переговоров, заваленный свитками и миниатюрными фигурками конницы и пехоты, хмуро ответила я.
Генерал тихо откашлялся, коротко извинился и, больше не отвлекаясь, начал свою речь:
– Мы отразили нападение кочевников, взяв в плен десятерых, которых необходимо допросить. Остальных уничтожили – всего около ста семидесяти человек. Наши потери в ходе битвы составляют около тридцати Масок – они могли бы быть меньше, если бы некоторые не погибли в огне, охватившем лагерь. Сюда я с оставшимся войском в двести пятьдесят солдат добрался без происшествий.
Я незаметно хмыкнула себе под нос, вспомнив, через сколько происшествий зато прошли мы с Лидером, пока нашли гарнизон. Потери в моих людях были не такими значительными, как ожидалось, и я решила пока сильно не вдаваться в подробности.
Харпер, тем временем, уже полностью бесстрастным тоном продолжал доклад:
– От Императора или Коменданта пока никаких вестей нет, барабаны не передавали ничего нового за этого время. Следов Витуриа и каких-либо зацепок также не обнаружено.
– Есть одна, и если предположение окажется верным, мы схватим Элиаса к закату дня полной луны, – дослушав, медленно вступила я, указав Харперу ладонью на кресло напротив.
Когда генерал сел, весь обратившись во внимание, я вкратце, без лишних эмоций обрисовала ему, как мы добирались с Лидером до крепости, а после подробно рассказала о предстоящей поездке в Нур и Осенней ярмарке кочевников, где я ожидаю поймать беглеца.
Беглеца, к которому когда-то испытывала чувства…
– Вы уверены, что чужаку можно доверять? – настороженно спросил Харпер, услышав, что Лидер собирается на ярмарку со мной.
Я устало потерла переносицу, желая прилечь и отдохнуть, но отогнав эти навязчивые мысли, лишь медленно проговорила:
– Мы заключили своего рода соглашение. И, как видишь, если я до сих пор жива, это о чем-то говорит, хотя у него было множество шансов убить меня, например, во сне. По пути сюда Лидер не раз продемонстрировал ярко-выраженные боевые качества, поэтому его пребывание с нами не обсуждается.
Да, Элен, и не только их он ярко демонстрировал, пока вы были наедине…
Чтобы Авитас не заметил отразившееся на лице смущение и легкое замешательство, я встала со своего места, решив немного размять ноги.
– Главное, чтобы до Императора и Керис информация о том, что с нами не меченосец, дошла как можно позже. Желательно, никогда. – вышагивая рядом со столом, со всей серьезностью добавила я, – Если операция по поимке Элиаса пройдет успешно, я проведу Лидера к Пророкам, и, будем надеяться, ему помогут вернуться домой.
– У вас есть предположения, как он попал сюда, Сорокопут?
– Абсолютно никаких, – искренне ответила я, сцепив руки перед собой и тихо пощелкивая пальцами.
В воцарившемся молчании были слышны лишь различные звуки деятельности меченосцев во внутреннем дворе крепости да легкий треск огня в висевших факелах.
Бледный свет луны коснулся резной поверхности спинки кресла, где сидел один из моих военачальников.
– Проследи, чтобы ему выдали всё необходимое и сделали для его оружия боеприпасы. Мне нужно прийти в себя и немного отдохнуть, а завтра со свежими силами мы детально обсудим план по захвату Элиаса. С допросом пленных кочевников повременим до возвращения из Нура, – отвернувшись к распахнутым ставням, я отдала последние указания и отпустила задумчивого Харпера.
***
После недолгого сна, я, оставив в отведенной мне комнате доспехи, в купальне переоделась в чистую, такую же черную форму, и поспешила по каменным лестницам вниз. Внутри толчками ощущалось странное волнение, словно я собиралась увидеть Лидера впервые, и, нетерпеливо вздохнув в полную грудь ночной воздух, я вышла во двор.
Обнаружив своего союзника всё еще в тех же одеждах в мастерской, я поняла, что он пока, не дав себе и минуты отдыха, возился с созданием патронов. Деревянную постройку, часть которой представляла собой открытую террасу, окружили несколько Масок, с нескрываемым любопытством наблюдая, как Лидер забирал у кузнеца очередную остывшую пулю, вводил ее в свое черное оружие и направлял его куда-то в сторону. Когда я, неслышно ступая, подошла к зрителям, раздался хлопок, возвещающий о том, что патрон вышел из пистолета, и мне было крайне тяжело удержаться от улыбки, заметив, как вздрогнули меченосцы вокруг.
