Текст книги "Дети надежды (СИ)"

Автор книги: Дэви Дэви

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Дани вдруг вскинулся, отбросил с лица пушистое золотое покрывало, и злые янтарные глаза в упор уставились на Яромира.

– Да!!! – завопил он. – Хочу!!! Неси твой грёбаный чай с грёбаным молоком и… и… грёбаным… этим…

– … Медом, – машинально добавил ошалевший Яромир

… «Вот и ладно. Пусть ругается. Пусть кричит, обзывает…» Яромир зачерпнул ложкой густую медовую массу – прямо, как глаза у него… «Это лучше, чем угрюмое молчание. Наверное, лучше…»

Яромир ничего не понимал в премудростях «белых мантий», он просто чувствовал, что дело пошло на лад, что ледник потихоньку начал таять, вроде как, первый слой открошился…

* * *

Чай с молоком и медом… Вкусно…

«Эстэли погиб из-за меня… Я убил того мальчика, из Гиндхали… о котором даже не знал ничего… не захотел знать… лишил его права жить… забрал у того солдата… А они потом забрали жизнь Эстэли… Но виноват-то я. Я не улетел с суфи Гару… я остался, вернулся за Эстэли. Только ли потому, что хотел защитить его? Покровитель, ответственность… Я наслаждался… взглядами, полными восхищения и обожания… мне доставляли удовольствие его восторги… Решил, что не смогу обойтись без всего этого. Не хочу обходиться… И мне нравилось быть его покровителем. Мне вообще нравилось покровительствовать, быть господином, хозяином. Владеть им… Как собственностью, как… живой игрушкой… Мой Эстэли… Он умер, потому что был моим … Я живу, дышу свежим воздухом, любуюсь морем и солнцем, пью вкусный чай с молоком и медом… А его нет. Я убил его».

Что-то изменилось. Что-то определенно произошло – с ним, в нем.

Ни в эту ночь, ни в следующую, ни потом окровавленная птица больше не прилетала к нему.

…Он сидел возле процедурного кабинета и дожидался своей очереди. Яромир привез его на полчаса раньше… за что и получил выговор в самых резких выражениях. После чего был отправлен в магазин, за «нормальной одеждой».

– …Серый. Я понятно выражаюсь: се-рый! И чтобы никакого шелка! Нормальная человеческая одежда. Я надеюсь, это возможно?

Яромир благодушно кивнул и понесся выполнять его указания. Предварительно взяв с Дани слово, что ему больше ничего не требуется и что с ним тут ничего не случится. «А что со мной ещё может случиться, идиот?!»

Можно было спокойно подумать… о чем-нибудь, не связанном с предстоящей процедурой. Например, об этом Шоно… нет, он же теперь Корд… да какая разница! Но интереснее думать о его поведении, чем о той штуке в… Так вот, Яромир Корд. Почему он терпит все выходки Дани? И – Дани уверен – будет терпеть дальше? А зачем спас его? Покинул вместе с ним Элпис? Теперь вот заботится о нем… Тут ведь не только желание, но и совершенно явное чувство вины…

…Что там за шум? Кого-то привезли? Авария? Хм…

Да, чувство вины… Оно дает возможность управлять этим зверем. Однако… Лучше, все же, сексуальное желание. Оно тоже дает власть, но идет рука об руку с поклонением и восхищением. В то время как чувство вины – с жалостью. Что, опять-таки, низводит его до положения жертвы…

…Что они там делают? Столько суеты – и все без толку, ничего у них так не получится…

Что же преобладает у Яромира? Желание или вина?..

…Нет, невозможно! Кто их учил?! И кто принял сюда на работу?! Они себя врачами называют?! Да им только горшки выносить!

Он не выдерживает, подходит к несчастной жертве аварии и суетящимся вокруг неё неумехам. Что ж, придется им показать, как надо работать.

…Через полчаса Дани сидит в кабинете главного врача госпиталя. Он уже выслушал слова благодарности и восхищение его профессионализмом. А сейчас они беседуют о трансплантологии и нанотехнологиях.

– …Профессор Бьярни? Тот самый, что провел операцию по полному восстановлению зрения после…

– Да, тот самый, – подтверждает главврач. – Ильм – родина Бьярни, а этот госпиталь можно назвать его детищем, он лично курирует отделение трансплантологии и протезирования…

«Почему бы и нет… Ненадолго… Месяц, может, два. Ехать к суфи Гару сейчас… несчастной жертвой… Нет, не хочу! Поработаю здесь немножко – это будет полезный опыт. Их биопротезы… очень интересные технологии… И от шрамов, как раз, избавлюсь… Но главное – Бьярни!»

Профессор Бьярни был его кумиром, Дани столько читал о нем ещё в детстве. И вот – такой случай, может, удастся увидеться с ним? Или даже вместе поработать?.. Решено: Доминго и суфи Гару подождут, никуда не денутся.

Главврач, правда, не торопился принять решение.

– У Вас высокий профессиональный уровень, я это понял. Несмотря на то, что Вы очень молоды… И мы были бы очень рады хорошему специалисту…

– Но?.. – Он что же, ещё раздумывает?! Как он может не взять его, во всём этом госпитале вряд ли найдется хирург такого же уровня… разумеется, кроме профессора Бьярни…

– Но, понимаете, Вы сейчас сами проходите лечение. В принципе, это не помешает, но у Вас, к тому же, другая школа, другой опыт, наше оборудование Вам не вполне знакомо…

Выкрутился: «школа, опыт». Дани не маленький, понимает, что в этих благотворительных заведениях не особенно жалуют врачей с Элпис. Сплошные предубеждения!

– Я быстро учусь, – с улыбкой отвечает он. Искренне отвечает, он согласен учиться, он хочет учиться, это ему нужно, это его жизнь. Они не могут ему отказать!

– Не сомневаюсь, – главврач тоже улыбается. – Поэтому… Если Вас устроит испытательный срок, в течение которого Вы будете ассистировать… И жалованье, которое может Вам показаться весьма скромным…

Что ж, они не доверяют ему сразу самостоятельную работу? Хм, но это разумно, нечего обижаться, ведь они ничего не знают о нем. А жалованье… У него же ничего нет, всё у этого Яромира… А теперь он будет работать. Перестанет быть беспомощным и зависимым…

– Я согласен!

… Яромир бросился ему навстречу, сразу, как увидел. О да, конечно, он вернулся, не застал Дани в процедурной, искал, волновался…

– Я устроился на работу, – небрежно объявил Дани, краем глаза заметив, как вытянулось лицо у этого солдафона. Мгновение триумфа!

* * *

Яромир рассеянно помогал тетушке Анни готовить ужин и пытался переварить информацию об «устроился на работу». Переваривалось с трудом… Но сюрпризы на этом не закончились. Пошел звать Дани на ужин и обнаружил того в ванной… перед зеркалом… с ножницами. Щелк, щелк – и тяжелые золотые кольца падали на пол…

– Зачем? – спросил Яромир.

– Здесь никто не носит длинные волосы, – равнодушно ответил златоглазый. – Я буду выглядеть нелепо. К тому же, за ними трудно ухаживать.

«Если бы ты только позволил… Уж я бы ухаживал! Каждую прядку бы расчесывал…» – хотел сказать Яромир. Но сказал:

– Сзади неровно. Я помогу?

Дани, пожав плечами, вручил ему ножницы. Щелк, щелк – и пушистые мягкие локоны у него в руках. Как живые… Хоть так – подержать, погладить.

… С новой прической – высокий затылок и длинная челка, золотые завитки падают на лицо – Дани казался очень юным, хрупким и беззащитным. Но он таким больше не был. А может, не был никогда…

… Яромир теперь отвозил его в госпиталь каждое утро. А вечером привозил домой – усталого и, насколько Яромир мог судить, весьма довольного собой. Теперь у Дани был прекрасный аппетит, он с удовольствием принимал ванну и гулял по саду… Он больше не нуждался в заботе и опеке. И всячески это демонстрировал…

«Я ведь хотел, чтобы ему хорошо… чтобы с ним всё в порядке… Ну, вот, у него сейчас всё идет на лад, более чем… Я ему уже не нужен, и пора мне убираться из его жизни».

А ведь Яромир думал о таком, готовился. И всё равно – тоска жжёт. Но, конечно, он всё сделает, как надо, поступит правильно, он обязательно уйдет, оставит Дани в покое. Только… надо бы сперва и самому как-то устроиться.

… Объявление было коротким: «Требуется серьезный, физически крепкий человек для работы в экипаже поисково-спасательного аэрокара».

Штаб поисково-спасательной службы находился, как оказалось, совсем недалеко от «Руки помощи». Яромир направился к ангару, где возились около машин молодые крепкие парни в темно-зеленой униформе. У них он и спросил о работе.

– Спасатели нам требуются, – тот, что казался постарше, окинул его оценивающим взглядом. И, судя по одобрительной усмешке, увиденным остался доволен. – Иностранца тоже можем принять. Но, конечно, последнее слово за командиром, – спасатель указал рукой в сторону посадочной площадки. – Она там, возле кара. Зовут Дейдра.

«Она? Надо же…» И Яромир пошел к стоящему на площадке аэрокару. «Она», то есть – командир, была молодой, высокой и статной, и форма на ней очень ладно сидела.

– Значит, с Элпис? – уточнила она, выволакивая из багажного отсека огромный моток проволоки.

Яромир утвердительно кивнул.

– И как же ты собираешься у нас работать? – Дейдра криво усмехнулась. – Ведь, говорят, мужики на Элпис ни за что не станут подчиняться женщине?

Она, кряхтя, взвалила моток на плечо. Неужели, сама потащит?! Ээх, порядки тут у них!

– Мужики на Элпис, – вежливо ответил Яромир, – Ни за что не станут спокойно смотреть, как женщина тяжести таскает.

Он подошел и легко снял моток с её плеча.

– Куда нести?

– К ангару, – она весело засмеялась. – И ты принят.

… У каждого из них теперь была своя жизнь, своя работа. Но Яромир по-прежнему утром отвозил Дани в госпиталь, а вечером забирал домой. В их по-прежнему общий дом…

Яромир вовсе не забыл, что нужно уйти. И не передумал… Вот, сделает златоглазый себе пластику… И научится, наконец, водить кар… Тогда и… Но пластика Дани ждала только через полгода, а кар… Он и не собирался учиться вождению, будто рассчитывал, что его всю оставшуюся жизнь возить будут…

А в обеденный перерыв Яромир, плюнув на еду и отдых, заезжал в госпиталь и незаметно подсматривал за Дани. Как он работает… Он светился изнутри, совсем как в тот раз, когда Яромир его впервые увидел. «А со мной не светится. И не будет, наверное…»

* * *

«Пожалуй, останусь ещё ненадолго»

В самом деле, глупо уезжать сейчас, когда он успешно прошел испытательный срок, а профессор Бьярни заинтересовался им и взял к себе в отделение… Но правда была в том, что всегда находилась веская причина… «Побуду тут ещё немного». «Уехать всегда успею».

Он как будто ждал… Но что лежало в основе этого ожидания? Предчувствия? Знаки? Нет, чушь… Просто случилось то, что должно было случиться.

… Её доставили ночью. А к утру, когда Дани приехал на работу, её случай назвали безнадежным. Госпиталь признал свое поражение, даже Бьярни сокрушенно разводил руками. А Дани решил посмотреть всё сам, всю информацию, все показатели…

– Здесь можно использовать её собственные ткани…

Бьярни изумленно смотрел на него.

– Ну-ка, ну-ка, покажите!

И Дани принялся объяснять, выводя на мониторы изображения предстоящих действий.

– Таких операций ещё не проводилось, – задумчиво проговорил Бьярни. – Вы на Элпис уже делали что-то подобное?

– Нет, – признался Дани. – Но в моей лаборатории… То есть, я хотел сказать, в лаборатории, где я работал, как раз, занимались этой проблемой, и… кое-какие наработки…

Конечно, все это звучало не особенно убедительно. И почему они должны ему поверить?..

– Скажите, а Вы сами в это верите? – испытующе смотрел на него профессор.

Дани снова просмотрел изображения на мониторах. А для чего тогда ему была нужна собственная лаборатория?! Какой тогда смысл в его работе, если никому от неё пользы не будет?!

– Я верю, – ответил он.

Бьярни кивнул.

– Что ж, это единственный шанс, и мы обязаны его использовать. Мы не имеем права лишать последней возможности… Приступайте, доктор Айри, а я буду Вам ассистировать.

… У него всё получилось. Не сразу, нет… Долгие часы кропотливой работы, неимоверного напряжения. Ни на секунду он не позволял себе расслабиться, малейшая ошибка – и всё, конец. Ни на мгновение не должен был усомниться в правильности выбранного пути, одно-единственное сомнение – и чернота, которую он чувствовал, почти видел, которая только и ждала момента… и если дождется – не упустит, схватит, вырвет свою жертву прямо у него из рук…

Долгие часы борьбы. Целая вечность… Он соединял тончайшие волокна ниточки под названием «жизнь»…

У него получилось. И профессор Бьярни сказал, что для него честь работать с Дани… И Дани улыбался – устало и счастливо. Потому, что сделал самое важное открытие в своей жизни. Суфи Гару, слава, победы… Не то. Настоящее – произошло только что, он одержал победу над смертью. Это и есть его предназначение, о котором ему твердили с детства, и которое он нашел сейчас и здесь. Предназначение… То, ради чего он живет…

… Сегодня мир улыбался ему, и он улыбался в ответ. Всем. Даже здоровенному глупому солдафону, который нужен лишь для того, чтобы отвезти Дани домой… А может, ещё зачем-то нужен… Так, по мелочи…

* * *

Что это с ним сегодня? Не фыркает, не ворчит… Улыбнулся даже. А как он улыбается, а! Точно, солнышко златоглазое!

… Яромир помыл кар, поставил его в гараж, сам умылся и переоделся, прошел на кухню… Блин, чудеса продолжались! Дани нарезал мясо тонкими ломтиками и кидал на сковородку. И ловко ведь ножом-то орудует! Хотя – да, он же у себя там всю дорогу с этим… скальпелем… А теперь вот и готовить как-то успел научиться.

Яромир так засмотрелся на стряпающего Дани, что не заметил при входе табурет, задел ногой, и тот с грохотом свалился. Дани вздрогнул от неожиданности, неосторожное движение ножом – и… кровь из разрезанной ладони хлещет на стол, на чертово мясо, будь оно неладно!

– Уй, блин… то есть, прости… напугал… Я сейчас, я принесу, чтоб остановить, перевязать…

Яромир приволакивает всю домашнюю аптечку, вытряхивает на стол всё её содержимое…

– Не суетись, – вполне добродушно останавливает его Дани. – Я сам разберусь, в конце концов, это не смертельно.

Но Яромир продолжает есть себя поедом – под ноги надо было смотреть, как же он теперь, он же врач, ему руки в целости нужны…

– Тебе одной рукой неловко. А я не такой уж чурбан, не впервой порезы обрабатывать.

И Дани сдается, протягивает ему руку. Яромир всё сделал, как надо, и руку-то уже отпустить можно… Да загляделся на голубые жилки под тонкой кожей… А потом – как затмение нашло. Приник губами к этим жилкам… И Дани… не оттолкнул, не отнял руку… И от этого Яромира совсем в жар кинуло, осмелел, прошелся губами выше, к локотку, распалился ещё больше – хотя, куда уж больше-то – притянул Дани к себе и… и врезался в стену от сильного толчка.

Он едва не выругался. Так, по привычке… Но слова застряли в глотке, когда посмотрел на Дани. В золотых глазах – не страх даже, а смертный ужас…

Но уже через секунду перед ним снова был тот Дани, которого он привык видеть. Не сегодняшний, чудесный и улыбчивый, а вчерашний – холодно-надменный. И этот Дани произнес:

– Прошу прощения. Я позволил лишнее… себе и тебе. Этого больше не повторится.

… Ужина не получилось. Чудеса закончились. Яромир вышвырнул проклятое мясо. Ни в чем не виноватое мясо… Некого винить, сам все испортил. И всегда всё портит.

«Он только-только оттаивать начал, а я… Лапать полез, не терпелось… И что теперь?.. Можно, конечно, опять лбом об стену, да толку… Лучше приготовлю ему чай с молоком и медом. Он любит…»

15. Вместе

Помечтай со мной —

Время добрых слов.

Неземной покой

Нежностью принесло…

Это день такой —

Свет и грусть.

Ангел за спиной,

Неба терпкий вкус…

Madre!

Научи надежде и любви,

И терпенью научи.

Храни меня!

(CATHARSIS. «Madre»)

Последний месяц весны.

В это время на Ильме начинается сезон штормов. И у спасателей изрядно прибавляется работы. Вот и сейчас… сигнал бедствия был получен с рыбацкого судна, промышлявшего на севере.

В Кайсе, откуда они вылетели всего полчаса назад, был ласковый солнечный денек, а здесь – на черном небе то и дело сверкали молнии, а внизу бесновалось такое же черное море, словно гигантское живое существо, разозленное, неистово-яростное. Это буйство стихии было одновременно и ужасающим, и величественным, прекрасным даже. Вот ведь: жутко смотреть, а глаз не оторвать – как завороженный… Яромир, кажется, начал понимать местных моряков…

Рыбаков спасли всех. А старенькое суденышко прямо у них на глазах заглотила пучина. Яромир смотрел на старика-капитана, который тихо стонал, обхватив голову руками. Двое его сыновей стояли рядом в угрюмом молчании. Казалось, они и не рады, что спаслись. Но Яромир уже прожил на Ильме полтора года и начал понимать, что к чему. Он знал наверняка, что старика и его семью не ждет голодная смерть, и из дома их не выгонят. Здесь всё не так, как на Элпис… Капитан получит страховку, тут все суда застрахованы, сыновья его быстро найдут работу – на Ильме с этим нет проблем, здесь не особенно торопятся заменять рабочие руки автоматикой. А старику даже полагается по возрасту… эта, как её… пенсия. Всего этого бы хватило на Элпис, чтобы не горевать по погибшей собственности. Но на Ильме… Беда заключалась в другом. Суденышко было маленьким и старым, полученные по страховке деньги не позволят построить новое. А значит, чтобы выходить в море, придется наниматься на работу. Парней-то сразу возьмут, понятно, а старика побоятся, хоть и опытный, да мало ли что – возраст, всё-таки. И старый моряк станет жить на пенсию, ухаживать за садом и домом… Или найдет работу в какой-нибудь рыболовецкой конторе, будет подсчитывать чужой улов… Встречать и провожать чужие суда, стоя на берегу… Яромиру пришло в голову, что лучше б он этого всего не понимал, потому что он никак не мог придумать, чем утешить старика, какие слова подобрать…

… А ещё этот месяц был знаменит Днем Весны – одним из самых веселых праздников на Ильме. Правда, Яромиру так никто и не смог внятно ответить, почему День Весны отмечают в последний месяц этой самой весны, а не в первый. Говорили только, что пошла эта традиция ещё с Изначальной, первые поселенцы перенесли её на Ильм. Хорошая такая традиция, принято дарить цветы и подарки – друзьям, любимым – чтоб, значит, порадовать. На Элпис таких праздников не было. Поэтому в прошлом году День Весны как-то мимо Яромира проскочил… Да и не до праздников тогда было… Зато в этом году он решил всё сделать, как положено.

В обеденный перерыв Яромир заскочил в магазин и купил… «Пусть, что хочет, делает, хоть выбросит, но я ему это подарю…» Ещё выбрал три букета. Один – понятно кому, второй – тетушке Анни. А третий преподнес Дейдре. Та зарделась и, поколебавшись немного, поцеловала Яромира в щеку. Приятно, что ни говори.

За то время, что он работал спасателем, они с Дейдрой… ну, подружились-не подружились, а ладили отлично. Другие парни из их команды посмеивались, правда, да подначивали Яромира: глаз, мол, командир на тебя положила, а ты не теряйся – девушка что надо. Яромир отнекивался: дескать, поживем – увидим. Он и сам считал Дейдру хорошей девушкой, красивой и умной, и характер… ну, нормальный… Бывают хуже, он даже пальцем может показать – у кого хуже…

Ээ, так вот, Дейдра… Яромир, если честно, подумывал… У них с Дани – не то, чтобы плохо, а вообще никак. То есть, общаются-то они уже вполне нормально, вместе ужинают, могут ещё посидеть у камина, и Дани вовсе не возражает, когда Яромир готовит ему чай с молоком и медом. Или ванну. Или теплый плед приносит, когда златоглазый изволит в саду на скамейке отдыхать. Даже, вроде как, поговорить могут: «Как дела?» – «Идут себе». Что-то в таком духе… Попыток сблизиться Яромир не предпринимал. Не потому, что не хотел, а… Он слишком хорошо помнил… «Этого больше не повторится…» Он чувствовал невидимую стену, которой Дани окружил себя, и был уверен, что любая попытка проломить эту стену ранит Дани, и он ещё больше уйдет в себя.

Оставалось только ждать и надеяться. И довольствоваться тем, что есть. А есть не так уж мало: вечера у камина, иногда – совместные прогулки по саду или на берег моря… И ещё… изредка… Яромир мог видеть Дани голым… ну, или почти… Запирался потом в ванной, представлял, первым делом, его коленки… Нет, вообще-то, Дани весь был красивый, но почему-то коленки заводили Яромира особенно. Округлые, гладкие…

Яромир, конечно, понимал, что такая сексуальная жизнь не вполне нормальна, и сдерживаться, находясь рядом с объектом вожделения, становится всё сложнее. Казалось, всё просто решается: ведь давно же собирался уйти, не мучить ни себя, ни его. Однако…

Что касается «себя не мучить», то, как раз по этой причине, он и начал замечать знаки внимания со стороны Дейдры. И тогда же стал подумывать о ней… не только как о своей начальнице… «А что, может, и правда – жениться?..» Но, как только он пытался представить себя с Дейдрой в постели… у неё почему-то всё время оказывались золотистые волосы и кожа… а коленки – точь-в-точь, те самые… «Блин! Вот ведь – засел, как заноза, и в башке, и в прочих местах. Хрен вытащишь!»

И главное – Яромир сильно сомневался насчет «его не мучить». Потому, что было совсем не похоже, чтобы Дани мучался. Вон, в госпитале, сколько девушек красивых возле него крутится. И заигрывают – Яромир сам видел. Ещё бы с ним не заигрывали… Дани может любую выбрать, а они к тому же и образованные – вроде как, ровня ему. Но Дани особого отношения ни к кому не выказывал. Сколько ни следил за ним Яромир ревнивым взглядом, ничего такого не заметил. Но это во-первых. А во-вторых, Яромир готов был поклясться, что все эти появления Дани перед ним – якобы, невзначай – в самом что ни на есть соблазнительном и аппетитном виде – что это вовсе не случайно. Нет, определенно, Дани с ним не мучается. Наоборот, златоглазому, кажется, понравилось мучить Яромира.

«Заноза… Наказание» – Яромир остановил кар возле госпиталя и любовно погладил пакет с подарком. – «И ведь уверен, что я никуда от него не денусь. Ну… Правильно уверен».

… И зачем делать такое лицо? Это же не гадость какая, это белый шелковый шарф. Длиннющий… Дорогой, между прочим. На ветру – а здесь всегда ветер, то легкий, то порывистый – будет развеваться. Как крылья… Красиво же. Ладно, хоть не выкинул и не отказался брать. Уволок вместе с букетом к себе в комнату, пробурчав на ходу: «Спасибо».

А потом они слопали вдвоем праздничный ужин, заботливо приготовленный тетушкой Анни, и Яромир предложил Дани погулять по берегу. «А чего дома сидеть, погода – сказочная!» И Дани, по обыкновению, сделал вид, что задумался. Конечно, Яромир-то уже знал, что согласится златоглазый мучитель, но правила игры таковы, что торопить или, тем более, настаивать нельзя, а надо покорно ждать.

Яромир ждал, предвкушая уже, как лучики предзакатного солнца будут играть на золотистой коже, а ветерок – ерошить крупные кольца пушистых волос… А Яромир будет смотреть… глядеть – не наглядеться…

Но тут… В кои-то веки – всё испортил не Яромир. А Дейдра… Правда, она об этом даже не догадалась, она просто приехала поздравить с праздником, подарок привезла – собственноручно испеченный пирог с ягодами.

Дани был с ней вежлив, улыбался, поблагодарил вполне душевно.

– Ну вот же, оказывается, на Элпис тоже водятся обходительные парни, – вконец очарованная Дейдра решила подколоть стоящего остолопом Яромира. – Не все такие грубые мужланы…

На берег с ним Дани не пошел. И пирог есть не стал.

Яромир попытался было объясниться.

– Послушай, я ей просто цветы подарил. На День Весны. Здесь так принято. Всё-таки, уже давно вместе работаем. А она в ответ мне подарок принесла. Ничего особенного…

– А почему ты решил, что меня это интересует?

И неделю потом с Яромиром не разговаривал… До того случая…

… В тот день шторм прошелся по их берегу. Ураганный ветер разломал деревянный домик, стоявший рядом с причалом. Это было уютное местечко, что-то вроде бара, там рыбаки обычно время коротали – пропустить стаканчик-другой, перекусить, поболтать…

Яромир с Дани возвращались домой поздно вечером – из-за урагана пришлось задержаться в Кайсе. И вот видят – толпа на берегу, обломки дома… Дани приказал – да, именно приказал, умеет он это – подъехать поближе, может, врач там нужен.

Подъехали, значит, узнали, что все, кто был в баре, благополучно спаслись. Кое у кого есть, конечно, синяки да царапины, но и врачи уже на месте, оказывают необходимую помощь.

Так что, можно было ехать домой… Но Яромир заметил в толпе пацаненка лет десяти, тот кричал, плакал, рвался к разрушенному домику.

Яромир выяснил, что мальчишка в этот день к матери приходил, она в баре работает. И приходил со щенком. А когда ураган начался, щенок испугался и забился куда-то, его не смогли найти… Да и некогда было искать – в подвал все побежали, прятаться. Мальчонку, ясное дело, тоже увели… А теперь он уверяет, что слышал, как щенок его скулит, уже после урагана слышал, когда все из подвала выбрались.

В домик-то опасно сейчас лезть – вот-вот совсем рухнет, да там ещё, говорят, провода оголенные везде торчат… Но на мальчишеском лице такое горе было написано…

Яромир многое в своей жизни повидал, да, есть вещи и пострашнее. Но, если б сказал ему сейчас кто, мол, дурень, куда ты лезешь – рисковать жизнью ради собаки безмозглой – Яромир бы в рожу дал, не задумываясь. Потому, что стоило многое повидать, чтобы решить для себя: если можно что-то сделать, чтобы высохли эти горькие детские слезы, то это надо сделать непременно.

И он полез в этот чертов домик, отыскал там глупую маленькую псину, выбрался благополучно… только доской с гвоздем по спине огрело – фигня, в общем-то, он почти не почувствовал.

– На свою зверюгу! – вручил пацаненку хнычущий мокрый комок шерсти с толстыми лапами – большая, должно быть, собака вырастет…

Пока врач из местных царапину его – ту, от гвоздя – обрабатывал, Яромир всё шарил взглядом вокруг, искал Дани. Не увидел нигде, но… будто чувствовал, как тот смотрит на него, наблюдает откуда-то.

А утром Яромира ждал сюрприз.

* * *

Он не сожалел. Ни секунды.

Даже когда валился с ног от усталости. Даже когда проигрывал… той черноте, что прокрадывалась иногда в операционную, и ждала… и дожидалась… И Дани смотрел на остывающее тело… Но он не позволял отчаянию заполнить себя, говорил себе, что борьба не окончена… никогда не будет окончена… потому, что он не собирается сдаваться, и чернота не сломает его. Есть другие жизни, которые нужно отвоевать…

Нет, он не сомневался. Он должен быть здесь. И он хочет быть здесь. Хочет возвращать жизнь и возможность радоваться жизни, хочет слышать слова благодарности… Да, именно так, не пополнение счета в банке, не дорогие подарки – это всё пустое – но признательный, счастливый взгляд. Улыбки спасенных похожи на солнечные лучи. Дани почти чувствует, как они греют, наполняют энергией… У Дани не было сомнений, что такая награда для него и дороже, и нужнее всего.

А по вечерам его ждал дом у моря, шепот деревьев в саду, огонь в камине… И этот человек… Майор Шоно, отобравший у него Элпис. Яромир, подаривший ему Ильм. Дани не знал, как к нему относиться, кого он хочет видеть в этом человеке…

Ясно было, пожалуй, одно: твердить себе, что человек этот – никто, что он ничего не значит для Дани – это самообман.

Почему он оставался с Яромиром? Ведь не только же из-за домика на холме и уютных тихих вечеров?.. Конечно, нет. Яромир испытывал к нему… сильное влечение. Которое, судя по всему, даже не думал скрывать… Это было так странно, немного пугающе и, в то же время, волнующе…

Дани понимал, зачем ему нужно чувствовать себя желанным. Он привык… Он был даже, в некотором роде, избалован поклонением, восхищением, восторженным вниманием. А после всего произошедшего… После того, как он всё потерял… Ему было необходимо подтверждение того, что он по-прежнему привлекает внимание, может нравиться, что в нём видят не только гениального… ну, хорошо, просто очень талантливого хирурга, но и мужчину… Всё это понятно. Он только никак не мог себе ответить, почему для него так важно, чтобы его желал именно Яромир. А может, ответ на этот вопрос был неприятен Дани, и он упрямо не хотел признавать…

Он отталкивал от себя воспоминания о том случае… Когда он порезал руку, а Яромир прикоснулся к нему так … Тело Дани отреагировало раньше, чем он успел понять, осознать… проанализировать… Эта дрожь, как электрический разряд… И острое, почти болезненное возбуждение… Но, когда Яромир привлек его к себе, и Дани ощутил его близость, его участившееся горячее дыхание… и запах крови… На миг он снова стал беззащитным, беспомощным. И почувствовал себя добычей, отчаянно бьющейся в когтях хищника с горящими от возбуждения зелеными глазами. Вернулись – яркой вспышкой в сознании – боль, животный страх… и птица с мертвыми глазами… Жутко, невозможно!

Лучшим выходом было бы уйти, бежать от этого человека. И теперь у Дани было предостаточно возможностей для этого. Более чем… Хельга, та самая, очень милая девушка, однажды игриво предложила Дани «расслабиться вместе после тяжелого трудового дня». Девушки здесь были такие раскованные… И Дани охотно последовал за ней в помещение, где хранилось белье.

Она была нежной и умелой, она очень старалась… Но у Дани так ничего и не вышло. Он чувствовал себя униженным, совсем как тогда, во время процедур. Девушка мягко утешала, но от этого ему было ещё хуже.

– Этот Ваш друг, который высокий, заленоглазый, – вдруг спросила она, – Вы с ним любовники?

– Нет, – ответил он. Слишком поспешно. – Конечно, нет.

– Но Вы ведь этого хотите – стать его любовником? – она подмигнула.

И тогда Дани понял – это наказание.

Мысли о сексе… Не с Яромиром, нет, просто о сексе, о руках, ласкающих его тело, неизменно вызывали в памяти прикосновения нежных, осторожных рук… прохладный шелк волос, терпкий сладкий запах… Разве имеет он право на счастье, право наслаждаться жизнью вот так, в полной мере?.. Эстэли любил его… Умер за него… А он… Неужели он хочет найти удовольствие в объятиях убийцы?.. Не может же Дани, в самом деле, хотеть… Или может?..

Как бы там ни было, ему нужен этот человек. Хотя бы, потому, что ни с кем другим Дани не чувствовал себя настолько… живым. Требуется время, чтобы понять, что значит для него Яромир, понять собственные желания… принять их или победить. «Пусть будет так» – говорил себе Дани. – «Если невозможны нормальные отношения. А они невозможны, мы не имеем на них права, мы не заслужили… Тогда пусть он страдает, и… и я тоже…»

… Однако, как выяснилось совсем недавно, Дани был готов страдать вместе с Яромиром, но никак не из-за Яромира.

Та девушка. Дейдра. Едва Дани увидел её, увидел, как она заговорила с Яромиром, как смотрит на него, стало понятно, что Яромир ей нравится. Конечно же, в этом нет ничего необычного: он хорош собой, он обеспеченный человек и… не лишен своеобразного обаяния. Глупо было предполагать, что… «Интересно, а они уже… Между ними что-то было?..» Девушка казалась такой решительной, смелой. Если она станет действовать… или уже действовала?.. так же, как и Хельга… И у Яромира такой вид… Он кажется смущенным… Даже эти его глупые оправдания, они только усиливают подозрения.