Текст книги "Шелест алой травы (СИ)"

Автор книги: Desmondd

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Глава 15

Крепость была скорее огромной длинной стеной, что, змеясь, перегораживала долину и скрывалась за холмами. Исполинское сооружение вряд ли могло помочь против одинокого шиноби, умеющего скрываться от сенсоров, либо же достаточно быстрого, чтобы не обратить внимание на пытающихся его перехватить куса-нинов. Но, судя по ещё не ликвидированным проломам в стене, эта штука была достаточно эффективна – иначе противник просто не стал бы тратить время на такие глупости, как разрушение препятствия, по которому можно просто пройтись.

Чтобы хоть как-то объяснить свое опоздание, я придумала красивую сказочку, в которой меня перехватили какие-то шиноби без протекторов. Для чего я им была нужна? Ну, из-за красных волос – они решили, что я Узумаки! Кто знает, возможно кто-нибудь, услышав имя этого клана, не сможет удержать язык за зубами, и я узнаю о своём прошлом.

Злодеи держали меня в какой-то пещере, в надежде подороже продать. Однажды ночью я обнаружила неплотно закрытую решётку, выбралась из своей тюрьмы и по памяти отправилась к своим замечательным соотечественникам. Жаль, что не имею ни малейшего понятия, как выглядит этот Орочимару, иначе честь схватить в плен восхитительную Помидорку-чан выпала бы ему.

Для поддержания своей легенды я приняла вид, вызывавший бы жалость даже у самого жестокосердного подонка. Одежда моя была изодрана и покрыта запёкшейся кровью. Тело изранено и исцарапано. На запястьях – шрамы, покрывшиеся струпьями. Лицо осунувшееся и похудевшее – совет Буншин-чан долго подбирал самый ужасающий внешний вид. Конечно же, вещей при мне не было – похитители вряд ли оставили бы мне хоть что-то. Но и рисковать своими сокровищами, спрятав где-нибудь в лесу, я не могла. Конечно же, скрыть что угодно не было ни малейшей проблемой, ведь Хенге – величайшее дзюцу в мире.

Как обычно всё бывает с планами, они не пережили столкновения с реальностью. Меня перехватил патруль в паре сотен метров от стен. Двое чунинов, заметив несчасную Помидорку-чан с подкашивающимися ногами, подбежали, схватили меня и потащили в крепость. Все попытки заговорить немедленно пресекались. Видимо, ублюдки знали, кто я такая, потому что сразу же протащили меня по маленькому городку одноэтажной деревянной застройки прямиком в госпиталь. И там, сдав на руки миловидной девушке в форме ирьёнина, отбыли восвояси.

На этот раз вопросы последовали. Но они были риторическими.

– Где ты была? – спросила девушка. Я приготовилась начать рассказывать свою историю, но она не стала слушать. – Если бы ты прибыла вовремя, столько жизней удалось бы спасти!

Ну конечно же! Как будто кого-то интересует, что со мной случилось!

– Я… Меня…

– У нас множество раненых! Быстро, приступай к своим обязанностям! – отрезала ирьёнин.

– Но ведь я ранена, я устала с дороги… – интересно, Сука, что ты сейчас выберешь, жизнь или смерть?

– Это несущественно! Давай, не мешкай!

Весьма ожидаемо. Я оглядела огромный низкий барак со множеством деревянных лежанок, на которых находилось множество куса-нинов и мысленно поёжилась. Если бы я попала сюда до Чунин Шикен, то быстро последовала бы за мамой.

Меня схватил за руку какой-то шиноби (он даже не был медиком!) и потянул к ближайшему раненому.

– Пожалуйста, не надо! – прокричала я. – Дайте мне хотя бы отдохнуть и поесть! Я ведь тут умру!

Ну конечно же, меня никто не послушал. Кого интересуют мольбы девушки, которая, прожив всю сознательную жизнь в Кусагакуре, так и не стала своей? Эти ублюдки…

– Стой! Что ты делаешь? Оставь её в покое!

А вот это было что-то новенькое. Я сфокусировала взгляд и увидела девушку моего возраста, генина, склонившуюся над одним из больных. Её кожа была цвета кофе с молоком, белые волосы напоминали о сенсее Наруто, а глаз, выглядывающий из-под свисающей чёлки, завораживал своим узором – концентрические круги по светло-серой радужной оболочке. Она тоже не была ирьёнином, возможно, пришла кого-то проведать.

– Заткнись, Рьюзецу! Она может помочь твоему Накамуре!

– Юичи и так выздоравливает! Посмотри на неё! Если в таком состоянии у неё забрать чакру, она просто умрёт!

Что же, Рьюзецу. Ты об этом не знаешь, но сегодня твой счастливый день. Ты первый куса-нин, которого не покарает Свирепая Помидорка!

Естественно, её никто не послушал. И, естественно, кусать меня было бесполезно. Моя чакра – это я. Я – это моя чакра. Сосредоточение моего ума и моего тела теперь подчиняется только моей воле, и ничьей другой.

Когда какой-то забинтованный ублюдок укусил меня за руку, брезгливо стараясь выбрать место подальше от других укусов, ему в рот последовала лишь мизерная частичка моей чакры, способная взбодрить, но бесполезная для исцеления. И как только почувствовала, что грязный рот подонка начал тянуть из меня жизнь, я обмякла и вполне натурально изобразила обморок. Моя чакра отражала то, что демонстрировало моё тело – стала слабой и незаметной.

– Эй, оставьте её! Вы что не видите, достаточно! – спасибо, Рьюзецу, но слова генина не помогут.

Я ведь тоже генин. Или всё-таки помогут?

Ну конечно же! С чего я подумала, что мой «обморок» что-то изменит? Меня кусали ещё не раз. Но после второго укуса я стала незаметно преобразовывать высасываемую чакру. Сдавленные хрипы моего пациента стали сладчайшей музыкой.

Итак, эксперимент номер один: раненый шиноби слабо отличается от зайца, резонанс чакры его точно так же парализует.

Им потребовалось ещё несколько попыток, чтобы понять, что умирающая куноичи не годится в качестве полевой аптечки.

Эксперимент номер два: из раненого шиноби вытянуть чакру не сложнее, чем из кабана. Единственное, что приходилось использовать дзюцу очень осторожно.

Эти ублюдки были настойчивыми. Я бы назвала их непроходимо тупыми.

Эксперимент номер три: пусть со зверями это происходит гораздо легче, но всё равно, при определённом усилии моя чакра может убить.

В моих планах не было объявлять войну всей Кусе. Должны были умереть лишь те, кто делал мне зло. Вы сами, мрази, виноваты в том, что в этот список входили почти все встреченные мной куса-нины. Все те, с которыми я имела незабываемое удовольствие общаться. Все, кроме одной.

– Ну что, Гото, доволен? – вновь раздался звонкий девичий голосок. – Она не может лечить в таком состоянии! Так что эти смерти – на твоей совести.

– Это её обязанность! Её дар!

– У меня тоже есть дар. Может предложишь воспользоваться моим Рьюмей Тенсей? Она – такая же куноичи нашей деревни, как и я!

Спасибо, дорогуша, но нет. Я могла бы ей стать, если бы твои дружки не убили маму.

– Не пытайся прикрыться дружбой с Муку! – прошипел мой сопровождающий. – Придёт и твоё время!

– Да? Ты уверен, Гото? Может хочешь что-то прояснить в дружеском спарринге? Отпусти её! Немедленно!

Я выпала из железной хватки ублюдка, но не успела удариться об пол, как меня подхватили сильные прохладные руки.

– Пойдём со мной! Тебе хорошенько отдохнуть и поесть. Ну или сначала хорошенько поесть, а затем отдохнуть.

Нет, не посчитай меня неблагодарной, дорогая, но твоё вмешательство всё только осложняет.

* * *

Как оказалось, доброта и сочувствие встречаются даже в деревнях, известных своей жестокостью. Некоторые шиноби, несмотря на всю суровую обстановку вокруг, умудряются сохранить доброе сердце. Правда, чтобы позволить себе подобное, шиноби должен быть настолько силён, чтобы самому диктовать правила окружающим. В Конохе такими были Зелёные Звери, Куренай-сенсей и, конечно же, Наруто. Как оказалось, подобные люди были и в Кусе. Рьюзецу оказалась именно такой – доброй, искренней и, судя по реакции того подонка, очень сильной. Я бы поразилась, как такая клоака как моя замечательная деревня могла породить что-то настолько светлое и прекрасное, но загадка решалась просто – цвет волос и кожи Рьюзецу был, скорее, характерен для Кумо (и да, учебник географии я прочла тоже).

Рьюзецу не дала мне остаться предоставленной самой себе. Она приволокла моё «бессознательное тело» в небольшую комнатку с тремя койками. Одна из них была смята, а две другие аккуратно заправлены – видимо, принадлежали её раненым напарникам. Я была безумно благодарна за помощь и заботу, но демоны! Как же это было невовремя! Мне гораздо больше хотелось оказаться в укромном углу, где бы меня никто не видел, и где я смогла бы обделывать свои грязные делишки.

Придётся приходить в сознание. Я застонала и медленно подняла дрожащие веки.

– К-кто вы? Г-де я? – прошептала своей новой знакомой.

– Меня зовут Рьюзецу! Я скоро стану Анбу! – прихвастнула она. – Ты в комнате моей команды.

Ну что же, насчёт силы я оказалась права. Мне хотелось спросить, каким образом она оказалась в этом захолустье, но будет лучше для неё и для меня, если мы не сойдёмся слишком коротко.

– Я К-карин! Простите, что я так глупо отрубилась. Я просто…

– Да, да, я знаю. Ранена, голодна и почти без чакры. Может быть, чуть позже расскажешь мне свою историю. А пока что побудь здесь, я принесу тебе что-нибудь поесть!

С этими словами она выбежала прочь.

Как только за ней захлопнулась дверь, я облегчённо закрыла глаза и сделала то, что не решалась уже очень давно – сложила пальцы в печать концентрации и применила Кагура Шинган. Мне понадобилось довольно много времени, чтобы прийти в себя от изумления. Когда, наконец, мне удалось собрать мысли, я закинула голову и расхохоталась.

Моему взору предстала вся эта крепость, все строения, рельеф и деревья. Они были, как и положено, серыми и безжизненными. Среди этого унылого пейзажа туда-сюда сновали костры голубой чакры. Стоило сосредоточить внимание на каком-то участке или на отдельном человеке, как сквозь голубой огонь пробивались яркие линии кейракукей. Но не это вызывало мой восторг – на густой паутине ярко-голубых линий были часто рассыпаны ослепительно сияющие точки. Я видела тенкецу!

Так почему же у меня не получалось с зайцами и кабанами? Чтобы проверить возникшую теорию, я начала обшаривать помещение за помещением, пока, наконец не увидела человека, тенкецу которого не было видно. И, судя по окружающей его обстановке (что-то со столами и бумагами), он просто был гражданским чиновником. Дальнейшая проверка показала, что да, тенкецу развиты именно у шиноби, более того, по их величине можно грубо определить силу противника. Ну что, Хьюги, где теперь ваши глазки?

Немного придя в себя от эйфории (пришлось даже чуток похлестать себя по щекам), я задумалась над дальнейшими действиями. Оставаться с Рьюзецу было нельзя – её присутствие сковывало меня по рукам и ногам. Но если уйти – она насторожится и, может быть, подымет тревогу. Очевидное решение – оставить теневого клона, было при всей своей привлекательности, тоже не идеальным – если Буншин-чан поведут в госпиталь, то она просто развеется. Впрочем, особых вариантов не было. Мне просто придётся быть настороже, а когда придёт время, устроить что-то отвлекающее и воспользоваться Каварими.

Быстро создав Каге Буншин, я заботливо уложила её на кровать и погладила по голове, а она в ответ мне улыбнулась, оценив жест. Затем, применив Тотон но дзюцу, тихо выскользнула в коридор. Пусть я и притушила сияние своей чакры, полностью убрать его не могла. Но, как я полагала, в этом месте сенсорам и так было чем заняться, и они не обшаривали помещения в поисках противников. К тому же, я сомневалась, что тут есть достаточно хорошие сенсоры.

Мой путь был давно продуман, место укрытия присмотрено заранее. Мне приглянулся какой-то склад, отличительной особенность которого было наличие чердака. Пусть он и был заперт, но разве подобные мелочи помешают несравненной Помидорке-чан?

Идти было легко – я чувствовала чакру приближающихся шиноби и просто уходила с их пути. Перепрыгивать с крыши на крышу для той, кто два месяца только и делал, что бегал по воде и деревьям, оказалось просто детской забавой. У меня даже появилась стойкая уверенность, что никто меня не заметил бы и без невидимости. Ну а затем, приземлившись на нужную крышу, я решила аккуратно срезать замок нин-проволокой. Тонкие нити уже зазмеились из моих пальцев, когда новая мысль пришла мне в голову. Встав на покатую деревянную крышу, я преобразовала чакру в стихийную и, охватив небольшой круг под ногами, мысленным усилием протащила себя сквозь препятствие, оставив крышу и балки неповреждёнными. Великолепно! Нет, отвратительно! Почему я не догадалась сделать это в лесу? Чего-чего, а деревьев там было предостаточно, проверяй, пока не закончится вся чакра.

– Да ладно тебе! – хихикнула возникшая рядом Буншин-чан. – Всё предусмотреть невозможно. К тому же, ты сюда пришла именно за этим – проверить свои техники на практике.

Действительно, чего это я?

Вдвоём с подругой мы осмотрели чердак. Тут было полно пыли и грязи, с балок свисала паутина, а само помещение оказалось завалено сломанными и пришедшими в негодность вещами. Мириться с пылью было нельзя – чихнуть в самый неподходящий момент, демаскировав себя, было до неприличия правдоподобным сценарием. Интересно, куноичи, вышедшие в отставку, придумали для уборки что-то получше, чем сейчас сделаю я?

Мы с Буншин-чан встали спина к спине и из наших плеч вырвались тускло-золотые светящиеся цепи. Они устремились в дальние углы чердака и там, где они проходили, пыль слеталась к ним, и собиралась в большой пушистый комок. За считанные секунды мы собрали всю пыль и грязь, удивившись, насколько это оказалось несложно. Ну а затем, уже рисуясь перед друг дружкой, мы слепили всё собранное в огромный ком, после чего, пропитав его чакрой Дотона, спрессовали в маленький твёрдый шарик, похожий на тускло-серый гранит.

Оставалось сделать две вещи. Обустроить себе местечко поуютней и дождаться глубокой ночи – ведь то, что я задумала, требовало скрытности и осторожности.

* * *

Когда на улице наступила глухая ночь и пришло время приводить в действия свои замыслы, я задумалась. Пусть в мои планы не входило быть обнаруженной, но подобную вероятность исключать было нельзя. И это обозначало крайнюю нежелательность оставаться Карин из Кусы. Нет, безусловно, ответ на вопрос «Что делать?» лежал на поверхности – применить Хенге. Но вот раздумья, в кого именно превратиться, погрузили меня в задумчивость на добрых пару минут. Сначала в голову пришёл образ кого-то из ненавистных мне куса-нинов, Зосуи, Жирдяя, Говнюка или Засранца, ублюдочного Доктора, ублюдочных пациентов. Список был огромный – деревня предоставляла мне широкий выбор. Но при некотором размышлении, от этой заманчивой идеи пришлось отказаться. Мне не нужно было чтобы во время расследования смертей куса-нинов оказалось, что подозреваемый мирно находился в Кусагакуре или ещё более мирно гнил под кустом в Лесу Смерти. Мысли мои перекинулись на враждебных шиноби. В голову тут же пришёл Психопат, к которому я никаких добрых чувств не питала. Но его красные волосы – слишком уж явная ассоциация с другой красноволосой куноичи. Нет, изменить цвет волос было проще простого, но не удивлюсь, если кто-то в этом захолустье присутствовал на Чунин Шикен и всё равно сможет его узнать, да ещё и задаться вопросом: «Для чего меняли цвет волос?». По этим же причинам я не стала использовать образы его напарников – пусть идея превратиться в накрашенного парня в комбинезоне с кошачьими ушами была донельзя забавной. Мысли плавно скользнули к шиноби Конохи, и я перебирала их в уме одного за другим. Никого из своих знакомых подставлять не хотелось, очкастого подставного джонина или его выжившего напарника решила тоже не задействовать. Для чего, если есть прекрасные шиноби Аме, чьи одинаковые схожие с пижамами комбинезоны были не менее смешными, чем костюм Накрашенного, а закрытые дыхательными масками лица делали их неотличимыми друг от друга! Ну а если впоследствии Куса объявит войну Аме… Эту трагедию я как-нибудь переживу.

Решено! Я сняла с запястьев офуда с утяжелителям и применила Хенге, превратившись в непримечательного шиноби в маске, а затем создала два десятка клонов – прекрасное количество не только для всех необходимых опытов, но и для того, чтобы не лежать вповалку на этом чердаке без чакры.

– Ну что, девчонки! – весело сказала одна из Буншин-чан. – Распределяем цели?

Пусть мы использовали Хенге чаще любого другого дзюцу, но всё равно, знать, что перед тобой ты – но при этом слышать непримечательный мужской голос было непривычно.

Мы расселись на расчищенном участке пола и расстелили тут же созданную с помощью Хенге грубую карту Северной Крепости. Пусть на чердаке было темным-темно, но для дзюцу это не было помехой – карта светилась, хоть окружающее пространство не освещала. На ней уже были нанесены обнаруженные Кагура Шинган отметки тех, кто вёл по отношению ко мне как подонок, а помимо этого – все более-менее сильные шиноби, чунины и старше. После того как мы по-быстрому разобрали будущих подопытных, одна из Буншин-чан заговорила.

– Пора нам учиться мыслить не тактически, а стратегически. Девчонки, вам не кажется, что опыты с чакрой – это не всё?

– Что ты имеешь в виду? – спросила её подруга.

До меня потихоньку стало доходить. И, судя по приглушенным возгласам, остальные не отставали.

– Ты имеешь в виду…

– Именно! Мы сегодня совершим самое тяжёлое преступление. Так почему бы не совместить его с чем-то менее тяжёлым?

– Например, найти побольше сейфов и тайников с деньгами!

– Среди стольких шиноби должен найтись хоть один свиток с дзюцу!

– Да и кунаи им уж точно не понадобятся!

– Можно найти заготовки под нормальные утяжелители!

Мои сёстры приглушённо гудели до тех пор, пока я на них не прикрикнула.

– Итак! Наша миссия имеет две цели – основную и второстепенную. Основная – проверка каждого из наших умений на добровольцах…

– Ах да, они ведь сами вызвались, загубив маму и обращаясь с нами как с дерьмом!

– После того, как все подопытные прилягут отдохнуть, приступаем к исполнению второстепенной цели. Ищем всё. Оружие, деньги, кибакуфуды, свитки с техниками и книги – в них могут быть важные знания. Также присматриваем пустые свитки и принадлежности для фуиндзюцу – всё добро нужно будет запечатать. Если кого-то обнаруживают, или кто-то замечает повышенную активность сигнатур чакры – незаметно развеивается, чтобы предупредить остальных. Точка сбора – здесь, тут же сгружаем все припасы. И да, рационы нам тоже пригодятся, их тоже тащите.

– Но ведь они отвратительные! – раздался недовольный гул. – У нас в свитках полно мяса!

– Вы сами знаете, что мясо может испортиться, ну а рационы хранятся бесконечно! – отрезала я.

– Ладно, тогда нечего ждать! – сказала одна из Аме-буншин-чан! – Помчались!

Мы вскочили и по одной, чтобы не столкнуться друг с другом, стали подходить к скату крыши и просачиваться сквозь него. Я присоединилась к компании.

– Эй, сестрёнка! – вновь раздался голос. – А разве ты не собираешься остаться здесь?

Ну да, клон всегда знает, кто оригинал.

– Что-то мне сегодня тоже захотелось развеяться! – криво усмехнулась я.

Несомненно, я поступаю нерационально. Возможно, позже я назову это вопиющей глупостью и безрассудством. Но сидеть в темноте, изнывая от мучительного ожидания, было выше моих сил. Дождавшись своей очереди, я сформировала чакру Дотона и канула в темноту безлунной ночи. Сегодня у меня было очень много дел.

Глава 16

Мне нельзя было идти к какому-нибудь сильному шиноби – если клон может в любой удобный момент развеяться, у меня подобный фокус не пройдёт. Пусть я и могла удерживать Хенге сколько угодно, но может так случиться, что мне понадобится вся чакра, весь контроль, и заботиться о ещё одном дзюцу будет просто невозможно. Это значило одно – мне нужен кто-то из слабаков. И таких кандидатур было две. Симпатяжка-ирьёнин, отправившая меня на верную смерть и тот ублюдок, что так старательно исполнял её распоряжения. Я решила начать с самого простого – с той, кто очень мало отличалась от гражданского. Ну и к тому же она очень удобно располагалась в отдельной комнате, ничьей чакры рядом не ощущалось.

Добраться до госпиталя по ночной деревне для той, кто, даже не активируя сенсорное дзюцу, ощущала пространство на сотни метров вокруг, оказалось занятием несложным. Несколько прыжков по крышам, пара коротких перебежек по улицам, взойти по стволу чудом уцелевшего в этом посёлке дерева, а затем, спрыгнув на деревянную черепицу госпиталя, подойти туда, где ощущалась такая знакомая чакра, удостовериться, что мой расчудесный подопытный экземпляр всё-таки спит, просочиться сквозь потолок в её комнату. Детские игрушки.

Там я неторопливо осмотрелась, с удовлетворением заметив, что сучка не доверяла своим пациентам – окно закрывали тяжёлые ставни, а дверь запирал тяжёлый деревянный засов. Нет, я всё понимаю, но ведь подобное не будет преградой даже для генина!

– Кеккайдзюцу: Теши Кеккай! – тихо сказала я, далеко вытянув руки и коснувшись противоположных стен.

Интересно, если бы она сейчас проснулась и увидела шиноби в маске и пижаме, чьи руки в пару раз длиннее его тела, как бы отреагировала? Да ладно, мне же всё равно! С любопытством осмотревшись в её комнате, я увидела в шкафу не слишком длинный ряд книг явно медицинского предназначения, а также на дальней полке лежала парочка свитков. Подождите дорогие, мамочка закончит дела и придёт к вам!

Как никогда хотелось разбудить сучку и поглумиться над её беспомощностью, но я быстро взяла себя в руки: подобное поведение – быстрый путь в могилу. Это делать можно только в одном случае – если ты теневой клон. Я мысленно пожелала девчонкам хорошо развлечься – их руки развязаны.

Не став мешкать, я склонилась над сучкой и, сосредоточившись на её каналах, впрыснула в тенкецу преобразованную чакру, с интересом наблюдая, как она мгновенно распространяется по телу. Тренировки на лесной живности были не напрасными – пусть приходилось прикладывать больше усилий, но вместе с тем, результат был настолько же хороший. Тщательно контролируя чакру, чтобы резонанс не затронул сердце, глаза, лёгкие и голосовые связки, я звонкой пощёчиной разбудила тварь.

– Привет, дорогая! – сказал «аме-нин» недоуменно распахнувшей глаза жертве.

Как и ожидалось, комнату сотряс громкий пронзительный вопль, заложивший мне барабанные перепонки.

– Покричи-покричи, всё равно никто тебя не услышит!

Она крикнула ещё пару раз для пробы, но, убедившись в правдивости моих слов, быстро заткнулась. И это было единственное, за что я ей была благодарна.

– У нас перемирие с Аме! – о, а сучка быстро пришла в себя.

– Нельзя быть настолько доверчивой, – насмешливым тоном сказала я. – Перемирие между скрытыми деревнями – это война, только другими способами.

– Что вам от меня нужно? У меня есть немного дене…

– Не бойся, о твоих деньгах я позабочусь позже. Сейчас меня интересуют только знания!

– Но тогда вам не ко мне, а в архив госпиталя. Там все свитки и книги, правда у нас тут не очень много – только полевая хирургия и простейшие дзюцу.

А она мне уже начинает нравиться. Хорошо, я наведаюсь и в архив.

– Ну, раз у нас с тобой возник такой доверительный разговор, может расскажешь, где в крепости находятся свитки с чем-то посерьёзней? Стихийные ниндзюцу, фуиндзюцу, гендзюцу… – кстати, о гендзюцу, а ведь предо мной прекрасный тестовый образец.

– У нас тут нет ничего подобного! – а вот теперь ты мне, сучка, снова не нравишься.

Я положила руку ей на плечо, моя болезненно-зелёная чакра скользнула ей в каналы и сучка зашлась в истошном крике. Мне не доставляло особого удовольствия пытать кого-либо, но то, с какой лёгкостью она отправила меня умирать, задавило любую жалость.

– Хватит!

Я склонила набок голову и убрала руку.

– Давай немного вместе подумаем. Это пограничная крепость, в которой регулярно идут сражения. Тут шиноби, чтобы выжить, должны тренироваться и совершенствовать свои умения. Кивни, если согласна! Ах, да, я забыл, ты не можешь кивать.

– Свитки заперты в особой комнате у коменданта крепости! Он всегда лично выдаёт их на руки! А ещё приказано все свитки убитых врагов и союзников приносить ему!

Вряд ли туда попадает что-то действительно ценное, даже шиноби Кусы не могут быть идиотами настолько. Но чего мне не хватало, так это именно простых базовых вещей.

– Очень хорошо, а теперь расскажи, кто в вашей крепости комендант и где его найти?

– У тебя всё равно ничего не выйдет! Он джонин!

На то, что всё будет просто, я и не рассчитывала. Надеюсь, что моих сил хватит и на джонина. Если я не справлюсь – то и о возвращении в Кусу не стоит и мечтать.

– И всё же?

Слушая сбивчивые объяснения медсестры, я мысленно сопоставляла рассказанное с очагами чакры, пылающими по поселению. Удивительно, но, если судить по чакре, этот шиноби был не настолько уж и силён, одна из Буншин-чан его и так выбрала в качестве цели. Ну что же, нужно быстрее заканчивать и сообщить девчонкам новости.

– Ладно, ладно, я тебя понял. Давай перейдём к более интересным занятиям.

– Вы меня изнасилуете? – обречённо прошептала она.

Серьёзно? С ней в комнате находится шиноби, у которого нет ни единой причины оставлять её в живых, а она думает о сексе? Видимо я чего-то в человеческих взаимоотношениях не понимаю.

– Насчёт этого не волнуйся, – я дождалась её облегчённого вздоха. – Для твоего тела я найду применение и получше.

* * *

Я была методична и последовательна, кропотливо проверяла и перепроверяла все те дзюцу, что вызывали у меня сомнения. В этом очень помогло умение чувствовать, врёт ли мне собеседник. Полностью запуганная и морально сломленная подопытная зверушка всё время пыталась мне угодить, говоря именно то, что, по её мнению, мне хотелось услышать. Это здорово затрудняло отработку гендзюцу – приходилось продираться через всё это враньё, чтобы узнать, что она действительно видела.

Как я и предполагала, обучение без наставника такой сложной дисциплине – дело весьма сомнительной результативности. И если бы у меня было больше самонадеянности, если бы я возомнила себя непревзойдённой куноичи и начала использовать техники, известные только в теории, не миновать мне беды или, возможно, скорой бесславной смерти.

Но в итоге я, кажется, ухватила суть того, что делала неправильно – моя чакра была слишком сильна, воздействие слишком чужеродно для противника, вызывая сенсорный шок или искажение восприятия. Нет, даже для подобных дзюцу было своё применение, вот только, уверена, противник с толикой опыта развеял бы их обычным «Кай!». Ещё одним интересным побочным эффектом оказалось то, что по прерывающейся чакре в кейракукей мозга, я могла определить, пребывает ли человек под гендзюцу или нет. Причём даже не имела значения сила воздействия – чакра в голове у человека просто двигалась по-другому, и это различие было невозможно не заметить.

Испытывая лёгкую брезгливость, я испытывала на своей жертве медицинские и родственные с ними дзюцу. Замечала, как чакра человека реагирует на боль, как ткани тела отвечают на воздействие моей чакры. Несколько раз сучка собиралась умереть – приходилось спасать её укусом с точно отмеренным количеством чакры. Я провозилась более двух часов – конечно же, за это время мы бы давно задохнулись, так что я делала перерывы, парализуя субъект своего эксперимента и снимая барьер, чтобы проветриться. В итоге я всё-таки научилась залечивать раны чакрой, не убивая своего пациента. Это оказалось несложно – всё что мне понадобилось – заметки моей ненаглядной жертвы (которые я с интересом просматривала в перерывах между опытами). О нет, для обычного медика в них действительно не было ничего интересного, а вот меня они ткнули в фундаментальную ошибку преобразования чакры, которую я быстро исправила. Оказалось, что моя чакра действительно чудодейственна – выпуская её из тенкецу и преобразовывая в нейтральную медицинскую (при этом она сохраняла обычную силу и плотность), я добилась результатов гораздо лучших, чем мои укусы, с просто несопоставимыми затратами чакры. Меня охватил неистовый гнев – стоило этим подонкам показать маме пару самых простых дзюцу, они бы получили величайшего ирьёнина в мире, который вылечил бы каждого сраного ублюдка в этой сраной деревне! Мы бы жили счастливо вместе и были бы рьяными патриотами Кусагакуре! Но они выбрали смерть – сначала мамы, а затем и свою.

Ещё одним неожиданным результатом серии проведенных экспериментов стало то, что я открыла новую грань своего «неправильного» ирьёниндзюцу. Исследуя силу чакры, частоту резонанса и длительность воздействия, я научилась кое-чему новому. Помимо убийства, паралича или причинения боли, я научилась эту самую боль убирать. Промежуточная техника, смесь парализующего и болевого дзюцу, как оказалось, начисто убирала все ощущения жерт… пусть будет пациента. Сучка не дёрнулась даже тогда, когда мой кунай полностью погрузился ей в печень – при таких ранах жертва очень часто умирает просто от болевого шока. Вот уж действительно – между ядом и лекарством пролегает тонкая грань!

В конце я даже испытывала к своей подопытной нечто, схожее с сочувствием. Но оставлять в живых её было нельзя. И дело даже не в том, что она подымет тревогу – в своей способности парализовать на достаточно длительное время я была уверена. Нет, она могла запомнить и рассказать, что странный аме-нин лечил её способом, поразительно напоминающем об одной слабачке и неумёхе.

Финал серии опытов был быстрым и непримечательным. Положив руку ей на грудь, я просто поглотила всю чакру, устроив быструю, пусть и достаточно болезненную смерть. После чего создала и развеяла клона, поделившись со своими сёстрами добытыми сведениями. Остальные либо не закончили, либо не стали развеиваться, чтобы не причинить этим мне неприятностей, и это значило, что тревога по крепости так и не прозвучала. К следующей своей жертве я отправлялась в смешанных чувствах. С одной стороны, моя месть всем, кто причинил мне зло, становилась всё ближе и ближе, и это не могло не принести чувства глубокого удовлетворения. А с другой – сам процесс мне не доставил ничего, кроме лёгкого чувства брезгливости и недовольства собой. И то, что ощущения триумфа так и не возникло, очень меня тревожило. Ну что же, свои выводы я сделала – мне потребуются пациенты поублюдочней. Как раз такие, как тот, что с таким нетерпением сейчас ждёт нашей встречи.

* * *

Мой новый замечательный друг спал в большом бараке, где на двухъярусных деревянных кроватях лежали шиноби Кусы. И, к моему небольшому затруднению, он лежал на верхнем ярусе. Конечно же, подобная обстановка не располагала для задушевных бесед, поэтому я, укрывшись в покров Тотон но Дзюцу, зашла в барак, легко запрыгнула на потолок, и шагая по его плохо оструганным доскам, подошла к своему будущему пациенту.