Текст книги "Гоблин: Цена Надежды (СИ)"

Автор книги: DeN TaN

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 7

Ранним утром, когда первые лучи солнца лишь начинали касаться вершин домов, Ксавуд и Блеза погрузили Вирлу в старую телегу. Они упрямо двинулись вперед, к той последней соломинке, что могла помочь их дочери. Несмотря на всё происходящее в мире, дороги в Шарглутии были на удивление спокойны и безопасны. Правители гоблинов поддерживали строгую дисциплину и порядок, безжалостно расправляясь с любыми попытками неподчинения. Для Ксавуда это было единственным утешением – хоть на дороге не ждала новая беда.

– Ксавуд, – тихо спросила Блеза, её голос был пуст, словно все слёзы уже выплаканы, – а что мы будем делать, если нам и тут не помогут? Если и этот лекарь окажется таким же, как те… в Дрюклааре?

Ксавуд промолчал. Ответить на это ему было нечего. Эта мысль уже давно крутилась в его голове, но он отгонял её, как назойливую муху, не позволяя овладеть собой.

Если кто и может помочь дочери, то лишь эльф. Они самые лучшие лекари в мире. И всяко честнее, чем хапуги доктора в Дрюклааре, – обнадёживал себя Ксавуд.

– Моя маленькая Вирла… – прошептала Блеза, не обращая внимания на его молчание. Её взгляд был прикован к закутанной в одеяла дочке. – Она так мало пожила. Неужели, любимый, мы ничего, совсем ничего не сможем сделать? Я… я просто не переживу этого. Моё сердце разобьётся на мелкие кусочки.

Зрелище мучений дочери сильно сказалось на жене, подавляя её волю к жизни. Последние две недели Блеза была совсем отрешённая, могла не есть, не спать, лишь сидеть у кроватки Вирлы, наблюдая за каждым её слабым вдохом, каждым судорожным движением. Ксавуду нельзя было предаваться отчаянью. Только он мог что-то сделать. Только он один оставался той скалой, которая могла разбить волны беды.

На четвёртый день пути, измождённые и почти обессилевшие, они наконец-то увидели вдали очертания Жартилии. Над городом сияло полуденное солнце, когда телега, скрипя колесами, въехала в широкие городские ворота.

Ксавуд прежде не бывал здесь, и, хоть все его мысли были поглощены тяжёлым состоянием дочери, он с невольным интересом оглядывался по сторонам. Жартилия дышала иначе, чем привычный ему Дрюклаар. Толп на улицах было заметно меньше, а сам ритм жизни казался плавнее и размереннее. Воздух ощущался чище, дома были невысокие, но с удивительной резьбой по дереву и камню, выделяясь своим разнообразием. Улицы, намного уже и в отличие от прямолинейных кварталов столицы, вились причудливыми изгибами, показывая отсутствие чёткого городского плана.

На улицах Дрюклаара Ксавуд никогда не встречал никого, кроме гоблинов; хоть прямого запрета и не было, иные расы там не селились, либо сочтя место для жизни дорогим, либо по иным, неведомым ему причинам. Но в Жартилии он с удивлением обнаружил большое количество людей; ему даже показалось, что их здесь больше, чем гоблинов. Ещё Ксавуд заметил парочку тёмных эльфов, о чём-то тихо переговаривающихся в переулке, их силуэты были почти незаметны в тени высоких домов.

Проезжая лавки с ягодами и фруктами, он отметил, что все их хозяева были невысокие полурослики, а поодаль торговало овощами и зерном несколько могучих зеленокожих орков. Всматриваясь чуть внимательнее, стало заметно: в лавках больше половины полок были пусты, а товары, что стояли, не отличались свежестью.

Вот оно, то о чём говорил Мидвак, дефицит товаров, – вспомнил Ксавуд. А большое количество людей наверняка показывает, у кого гоблинские города стали закупать продовольствие. Всё, как и говорил тогда ночью на кухне Мидвак.

Как же найти тут нужного нам лекаря? – размышлял Ксавуд. Наверное, стоит спросить у прохожих, эльф, да ещё и лекарь, наверняка фигура известная, если даже в Дрюклааре о нём знают.

Заметив невдалеке гоблина, размеренно шагающего вдоль обочины, Ксавуд окликнул его:

– Эй, почтенный! Не подскажешь, как найти эльфа-лекаря? Говорят, он чудеса творит.

Гоблин остановился, окинул их усталый вид быстрым взглядом и махнул рукой в сторону узкого переулка.

– Эльф, значит? Знаю такого. Зовут его Иллиан. Его лавка в том переулке, в самом конце. Не пропустишь. Вывеска у него… ну, необычная. Удачи вам.

Без лишних слов Ксавуд кивнул в знак благодарности и, прибавив шагу, направил телегу в указанный переулок, стараясь выиграть хоть пару лишних минут.

Переулок оказался ещё более узким и тихим, уводящим от городской суеты. Почти в самом его конце Ксавуд увидел нужную ему лавку. Её фасад, хоть и был старым, выглядел ухоженным и каким-то… живым. Над дверью висела вывеска, не похожая ни на что виденное им прежде. Вырезанная из цельного куска могучего этерона, она изображала Древо Жизни, чьи тонкие, переплетающиеся ветви мягко светились даже при ярком полуденном солнце. Цвета свечения были совершенно не гоблинские – нежные оттенки изумруда и сапфира перетекали друг в друга, создавая ощущение покоя и чистоты.

Ксавуд остановил телегу. Он и Блеза даже не успели переглянуться, чтобы решить, кто возьмёт Вирлу на руки, как дверь лавки распахнулась. На пороге стоял высокий, стройный эльф с длинными, до половины спины, светлыми волосами, блестящими на солнце. Его глаза цвета леса излучали вековую мудрость и всеобъемлющее сострадание. От хозяина лавки исходила аура спокойствия и уверенности, почти физически ощутимая. Он был одет в простой, светлый и безупречно чистый льняной халат. Движения его были плавными, почти бесшумными.

Эльф не дал им и слова сказать. Его взгляд мгновенно упал на Вирлу в телеге, и спокойное лицо омрачила тень беспокойства.

– Что за дураки! Вы же чуть её не потеряли! – резко и упрекающе прозвучал его голос.

Прежде чем Ксавуд успел осознать происходящее, эльф уже шагнул к телеге, ловко склонился над Вирлой и влил в её рот несколько капель ярко-красного эликсира. Жидкость подействовала мгновенно. На глазах у Ксавуда и Блезы бледные щёки Вирлы начали приобретать здоровый зеленоватый оттенок, свойственный гоблинам. Спазм мышц, удерживавший её тело в напряжении, будто сжатую пружину, отпустил. Маленькая грудь Вирлы, ещё недавно судорожно вздымавшаяся, начала дышать ровнее, спокойнее.

Ксавуд смотрел на это чудо, не в силах вымолвить ни слова. Надежда, которая едва теплилась в его сердце, теперь разгорелась ярким, воодушевляющим пламенем. Блеза, до сих пор похожая на серую безжизненную статую, недели державшаяся на краю пропасти, при виде таких разительных изменений в дочке вдруг рухнула, сражённая внезапным облегчением. Ксавуд едва успел подхватить жену, не дав ей упасть.

Буквально через несколько секунд Блеза очнулась. Перебивая друг друга, они с Ксавудом без умолку благодарили доктора.

– Мы вам безумно благодарны, доктор, – воскликнул Ксавуд, а Блеза добавила сквозь слёзы облегчения и радости: – Чем мы только ни лечили нашу малышку, ей ничего не помогало! Спасибо, спасибо, спасибо!

– Вы бы ещё неделю потерпели, точно померла бы, – едко ворчал эльф. – Почему нельзя было сразу к лекарю? И времени у вас было бы больше, и лекарство, возможно, даже получилось бы найти. А сейчас что? – Он лишь махнул рукой, словно признавая бессилие.

Ксавуд и Блеза стояли в замешательстве. Но ведь снадобье помогло! Вирле стало лучше – хоть она и спала, весь её вид говорил о скором возвращении сил.

– Что значит "возможно получилось найти"? Разве ваше лекарство не помогло? – недоуменно спросил Ксавуд.

– Да какое это лекарство? У вашей дочки Чёрная Хворь, я лишь остановил болезнь на время. Закупорил её глубоко внутри, но хворь вернётся с ещё большей силой, и мои эликсиры будут бесполезны.

Родители видели: беспомощность вызывала у доктора болезненный приступ отчаянья. В отличие от дрюклаарских лекарей, он участливо смотрел на Вирлу и переживал за её будущее, но вылечить не мог.

– Лишь особый эльфийский эликсир – Слеза Аларии – способен вылечить вашу дочь.

– Мы готовы, доктор! Я найду любые деньги, только помогите ей. Продайте нам этот эликсир! – вскрикнул Ксавуд.

– Я же говорю: дурак! – беззлобно сказал Иллиан. – Ты совсем меня не слушаешь? Лекарство не найти! Будь оно у меня, я бы не взял с тебя ни зингла, но его просто нет. Уже почти месяц, как прекратились поставки по Растер тракту, а в запасе я его никогда не держал. Это редкое и сложное снадобье, сделать которое можно только в светлом лесу. Лишь свежесобранные цветы и травы пригодны для его изготовления. Да и не продают эльфы его кому попало, так что искать у других торговцев бесполезно.

– Я отвезу Вирлу в Эльдорию! – чётко и уверенно отчеканил Ксавуд. – Она будет жить!

– Эх… дважды дурак! – вздохнул Иллиан. – Если по тракту нет поставок, значит, он небезопасен. Ты не сможешь пройти по нему просто так, а тем более с больной дочкой. Вокруг орудуют мерзкие шайки головорезов и бандитов, которым сейчас никто не может дать отпор. Даже караваны с сотней воинов боятся идти в путь, а ты собрался один! К тому же, все эти местные шайки вдруг решили сами охранять тракт, собирая плату за каждые несколько миль. Хотя, даже если по чудесному стечению обстоятельств тебя никто не тронет и не попробует отнять всё, что у тебя есть, включая жизнь и свободу, общая сумма за пропускные пункты будет астрономическая.

Перечисление преград не испугало Ксавуда. Он чётко видел результат своих стараний: живую дочь, которую не корчит в судорогах и не выворачивает наизнанку от кашля. Сдаваться гоблин не собирался; его решимость могла двигать горы, а тут требовалось всего лишь преодолеть чуть больше тысячи миль.

– Доктор, но хватит ли у нас времени довести дочь до Эльдории? – задал Ксавуд единственный волнующий его вопрос.

– А ты, значит, у нас отчаянный, это даже хорошо, – смягчился эльф. – Мой эликсир, что я дал твоей дочери, действует всего неделю. После этого его можно давать ещё три раза, но каждый раз эффект будет меньше: шесть, четыре и два дня. Итого, на весь путь у тебя девятнадцать дней. Ещё я напишу тебе, какие травы нужно купить, они тоже помогут задержать болезнь. – Прикидывая цифры в уме, Иллиан наконец сказал: – Сорок, может, сорок пять дней осталось твоей дочери. Если до этого времени ты не дашь ей Слезу Аларии, она умрёт.

Несмотря на жёсткие слова, настроение Ксавуда было приподнятым. Ещё сегодня утром он не рассчитывал более чем на семь дней, а тут целых сорок или даже сорок пять. Тем более, когда ясна конечная точка – Светлый лес. С ясно сформулированной целью действовать намного проще; тут хотя бы всё зависит только от тебя. В правдивости слов эльфа Ксавуд не сомневался: мгновенный эффект эликсира подтверждал всё сказанное, а значит, и Слеза Аларии точно поможет дочке.

– Я ваш вечный должник, уважаемый Иллиан, буду счастлив когда-нибудь сполна вернуть вам долг. В отличие от всех докторов, кого мы встретили до сих пор, вы единственный дали нам надежду. Остальные лишь пытались нажиться на нашем горе, втридорога продавая непомогающие лекарства.

– Не стоит благодарности, помогать – моё призвание и предназначение. Позвольте узнать, чем именно вы лечили дочь, прежде чем отправились ко мне?

– Огненный Мох и Корень боли, а эликсиры… я все не помню, лишь одно название – Сок Сумрачного Цветка.

Иллиан на это лишь горько рассмеялся, всем своим видом давая понять, что перечисленное никак не могло подействовать на Чёрную Хворь.

– Сейчас я напишу тебе записку, в ней все травы, которые помогут твоей дочери, – быстро заскрипел пером по куску пергамента доктор, не теряя ни секунды. – Купить их лучше свежими. Давать травы можно лишь через пять дней после первого использования эликсира. Когда и что принимать, я тебе тоже написал.

Голос его вдруг стал очень серьёзным и слегка возвышенным.

– Отправляйся в путь, не теряя времени. Я желаю тебе вылечить дочь.

Вручив на прощанье Ксавуду записку с нужными травами и флакон со своим ярко-красным эликсиром, Иллиан удалился вглубь лавки, оставив семью на улице.

– Она так спокойна… Ксавуд, любимый, у нас получится? – прошептала Блеза, прижимаясь к дочери и вглядываясь в её умиротворённое личико, будто боясь, что чудо исчезнет.

Ксавуд лишь кивнул. Конечно, получится. Не может быть иначе.

Они не теряли ни минуты. Дорога назад в Дрюклаар, казалось, пролетела быстрее. Вирла, хоть и ослабленная, робко улыбалась родителям и пыталась сама есть. Вставать и ходить по-прежнему не могла, но даже малейшие улучшения делали Ксавуда и Блезу безмерно счастливыми. Им нужно было как можно скорее подготовиться к новому, теперь уже по-настоящему опасному путешествию в Светлый лес.

Первым делом они вернулись домой, чтобы Блеза собрала вещи для дальней дороги. Ксавуд же сразу отправился по магазинам. Ему предстояло купить все необходимые травы по списку Иллиана и запастись провизией для долгого пути. Он тщательно рассчитывал каждый зингл – теперь у них не было права на ошибку.

Идя по улице, Ксавуд по привычке не вглядывался в толпу, думая о своём, но в этот раз взгляд его зацепился за необычную фигуру. Среди снующих гоблинов выделялся могучий и внушительный гном. Его густая, коричнево-рыжая борода была заплетена в несколько толстых кос, некоторые из которых украшали металлические кольца и оплётки. За спиной гнома торчали два огромных двусторонних боевых топора, каждый из которых по размерам почти равнялся его торсу.

Как он вообще сюда попал? – мелькнула мысль у Ксавуда. Раньше он не замечал иных рас в Дрюклааре. Либо они просто не попадались на глаза, либо после путешествия в Жартилию его взгляд на мир слегка изменился. Но этот гном… Что он забыл в столице? – недоумевал Ксавуд. Гоблин лишь покачал головой и поспешил дальше, погруженный в свои мысли о травах и провизии.

Ксавуд обошёл несколько лавок, сверяясь со списком. Он тщательно выбирал каждую траву, ощупывал мешки с провизией, прикидывая их вес и свежесть. Наконец, навьюченный покупками – несколько мешков, связки сушёных трав, объёмный свёрток с одеялами и кожаная фляга с водой – он направился обратно.

Проходя мимо знакомого переулка, Ксавуд услышал шум и крики. Он остановился. В центре переулка, окружённый пятью гоблинскими стражниками, стоял тот самый гном. Стражники пытались его схватить, но гном, несмотря на их численное превосходство, отбивался с невероятной лёгкостью.

Его огромные топоры, до этого мирно покоившиеся за спиной, теперь мелькали в воздухе, словно живые. Гном не пытался убить – лишь оглушить, сбить с ног. Один стражник отлетел в сторону, врезавшись в стену, второй с глухим стоном рухнул на землю, получив удар обухом топора по шлему. Клинки гигантского оружия свистели в опасной близости от голов, но гном двигался с удивительной точностью и ловкостью для своей комплекции, не причиняя страже непоправимого вреда.

Ксавуд невольно вгляделся в лица нападавших. И тут он узнал их: Молодой и Шрамоглазый – те самые стражники, что сдали его прислужникам Жиззмарка. Едва зажившие синяки и ссадины на теле Ксавуда болезненно напомнили ему о том вечере. Ярость вскипела внутри. Теперь он всей душой болел за гнома, который представлялся ему истинным правосудием в отличие от прогнившей системы Шарглутии.

Четвертый стражник был отправлен в нокаут мощным ударом плашмя. Молодой запаниковал. Отскочив от гнома, он бросился наутёк. По пути вытащив из-за пояса свисток, принялся пронзительно свистеть, призывая подмогу.

В этот момент гнев Ксавуда перехлестнул через край. Он вспомнил надменный тон и как высмеивал его этот стражник. Не раздумывая, гоблин выставил ногу, подставив подножку убегающему. Молодой полетел вперёд, нелепо замахав руками, и с глухим стуком врезался головой прямо в стену дома. Тело его обмякло, и он безжизненно сполз на землю.

Гном, уже почти одолевший последнего стражника, удивлённо взглянул на Ксавуда, затем на вырубившегося гоблина.

– Вся стража скоро будет здесь! За мной! – хрипло крикнул Ксавуд, указывая на узкий проход между домами. – Я знаю, где можно укрыться! Быстрее!

Глава 8

Ксавуд, увешанный покупками рванул в проход, на полной скорости и не оглядываясь. Сердце от адреналина бешено колотилось в груди.

Получи, ублюдок! – злорадствовал Ксавуд, представляя, как «Молодой» стражник очнётся с сильной головной болью. Да, это не повернёт время вспять и не отменит избиения самого Ксавуда, но чувство справедливой, пусть и незначительной, мести разливалось приятным теплом по телу.

Он видел, как гном сражался – уверенно, мощно, без суеты и без жестокости, присущей гоблинской страже. В этом незнакомце чувствовалась непреклонная воля и колоссальная сила. От него будто исходила аура чести и порядочности, тех качеств, которых так не хватало в Дрюклааре.

После слов Ксавуда зелёные глаза гнома метнулись в сторону поверженного стражника, затем на говорящего. В этом взгляде угадывалась лёгкая растерянность, нерешительность и вслед за ней некое угрюмое принятие. Гном, не произнеся ни слова, последовал за Ксавудом, двигаясь с поразительной для своей комплекции скоростью.

Ксавуд же, опьянённый собственным дерзким поступком и необычными для себя чувствами, не мог умолкнуть. Он болтал без умолку, пока они бежали по запутанным переулкам.

– Ну и силища у тебя! – задыхаясь, восхищался Ксавуд, перепрыгивая через кучу мусора. – А топоры-то! Где ж ты такие взял? Они ж размером с меня! Как ты этих стражников уделал-то? Их ведь целых пятеро было, а ты один. Вот это да! А ты вообще кто такой? Откуда взялся в Дрюклааре?

Гном лишь тяжело сопел, не сбавляя шага. Наконец, когда они свернули в очередной тёмный проход, расспросы Ксавуда его заставили заговорить, и его низкий, рокочущий голос нарушил тишину:

– Я Идни Вулмакос. Король Харендуя. Бывший король. – очень тихо и грустно закончил он.

Слова гнома, словно удар молота, отрезвили Ксавуда. Он резко затормозил, едва не врезавшись в стену дома. В голове тут же всплыли давние слова Мидвака: Ходят слухи, что Харендуй полностью разрушен, что дракон разбил гору. Всё население обеих гор было уничтожено. И ещё: Я слышал, что даже наша специальная армия участвовала в атаке на Харендуй.

Король Харендуя… Бывший король… Получается, что он, возможно, единственный выживший? – осознал Ксавуд, и по спине пробежал холодок. Каково же быть последним из своего народа? Наверняка гном пришёл сюда мстить тем, кто отнял у него всё. Если даже Мидвак упомянул слухи про участие наших армий шёпотом, возможно, это была чистая правда. Либо же этот гном направляется в столицу Вардолийской Империи, а путь туда есть только по Растер тракту, через Шарглутию.

И Ксавуд не осуждал его и искренне сочувствовал. Эта прогнившая система, что отняла у гнома горы и народ, точно так же пыталась лишить его самого всего, что ему дорого – денег, дочери, надежды.

Он никогда не общался с гномами, так же как до недавнего времени не общался с эльфами. Но в его памяти свежа была встреча с Иллианом – тем эльфом, который бескорыстно и как только мог помог совершенно незнакомому гоблину, отчаявшимся спасти своего ребёнка. Если Иллиан, чужак, способен на такую доброту, то, возможно, и гномы… были такие же, пока их горы не уничтожили? Ксавуд не знал, но это было и не важно.

Он почувствовал глубокий порыв, как дань уважения Иллиану, надо помочь Идни. Нечто внутри него требовало совершить ответное доброе дело, подобно тому, что сделали ему. Это был способ поблагодарить мир за обретённую надежду. Хоть и опосредованно, но вернуть долг. Ксавуду это было необходимо.

Они наконец добрались до дома Ксавуда, незаметно проскользнув в открытую дверь. Быстро войдя, Ксавуд втолкнул тяжёлого гнома внутрь, а затем сам привалился к стене, пытаясь отдышаться.

В тусклом свете жилища Ксавуд смог получше рассмотреть своего нового спутника. Массивная фигура гнома была облачена в тёмные, слоистые доспехи, сотканные из металла, который гоблину никогда прежде не встречался. Броня казалась невероятно прочной и износостойкой, подходящей для самых суровых битв. На голове гнома восседал внушительный шлем, увенчанный короной, украшенной зубчатыми элементами и древними руническими узорами, что придавало ему вид легендарного правителя. Его зелёные глаза, чуть прищуренные, внимательно изучали скудное убранство гоблинского дома. Идни выглядел уставшим, но его лицо, обрамлённое могучей бородой и усами, излучало непоколебимую волю.

Услышав шум, Блеза направилась к входной двери, осыпая Ксавуда градом вопросов, словно стрелами.

– Ты всё купил? Нашёл все травы? Еду по списку целиком? Как нам быть с домом? Ты отправишь Мидваку письмо и деньги за следующий месяц? Путешествие-то не близкое, не хотелось бы вернуться в никуда!

Но увидев, с кем он пришёл, она в недоумении замерла и лишь смогла выдавить из себя:

– Здрасссьте.

– Блеза, не пугайся, это гном Идни, – поспешно заговорил Ксавуд, придумывая на ходу правдоподобную историю. – Ему негде было остановиться в Дрюклааре, и я решил поселить его у нас, пока мы будем в путешествии. Я тоже подумал, что путь не близкий и было бы неплохо, если за домом присмотрят. Вот и оставлю Идни тут пожить, пока мы будем добираться до Све…

Взгляд Блезы, острый и предупреждающий, прервал его на полуслове. Не следовало всем подряд рассказывать о своих планах, и Ксавуд умолк. Блеза, хоть и не до конца поверив в историю мужа, лишь тяжело вздохнула. У неё не было сил спорить, да и понимала, что Ксавуд вряд ли привёл бы кого попало. Бросив на гнома быстрый, оценивающий взгляд, она повернулась и, бормоча что-то о сборах, удалилась вглубь дома, оставляя мужчин на кухне.

Ксавуд неловко почесал затылок. Он поступил спонтанно, под влиянием мести и вспыхнувшего гнева, а теперь столкнулся с последствиями своего поступка. Завтра утром ему предстояло отправиться в дальний путь. А сейчас на его кухне сидел незнакомец – не простой, это был король, пусть и бывший, но король целого народа. Робость перед титулом смешивалась с растерянностью, и это всё переплеталось с ответственностью за судьбу того, кто пришёл в его дом. Перед гоблином встала моральная дилемма и вопрос, как поступить дальше.

В тишине кухни Идни Вулмакос устало опустился на деревянную лавку, его доспехи тихо скрипнули. Ксавуд бросил взгляд на массивные топоры, прислонённые к стене.

– Ты… ты их здорово отделал, – нервно улыбнулся Ксавуд, кивая в сторону двери. – Вся стража наверняка тебя ищет. Гном в Дрюклааре – фигура очень приметная, тебе следует отсидеться и не показываться на улице.

Идни молчал, но его глаза внимательно смотрели на гоблина, а потом перевелись на свои топоры. В его взгляде читалась глубокая решимость и готовность к драке. Он явно не боялся, а жаждал новых столкновений.

Чувство ответственности за гнома перевесило, и Ксавуд решил, что не может просто так оставить его без еды.

– Слушай, я утром уезжаю. Семья у меня… ну, дела вдалеке, в общем. Так что не могу тут задержаться. Но я не могу оставить тебя без еды. Завтра утром пойду закуплюсь, чтобы ты тут с голоду не помер. А когда поиски улягутся, дней через пять-семь, тебе лучше уехать из Дрюклаара. Здесь тебя схватят. В одиночку ты ничего не добьёшься.

Идни медленно кивнул, его взгляд задержался на Ксавуде. Он протянул руку к своему поясу. С него свисал огромный кожаный кошель, который с каждым движением издавал тяжёлый, приятный звон золота. Ксавуд с удивлением наблюдал, как гном его развязывает.

– Купи, что нужно, – низким, но громким голосом произнёс Идни. – Возьми за работу.

В кошеле гнома Ксавуд увидел массивные золотые монеты. Они были гораздо крупнее и тяжелее, чем привычные гоблинские гринклы, с какой-то древней чеканкой и витиеватыми гномьими узорами. Ксавуд только слышал о таких – двурли, легендарных монетах гномов. Именно их гоблины переплавляли и потом чеканили свои гринклы. Он никогда не видел их лично. Поговаривали, что одна такая монета весит около четырёхсот грамм и стоит как триста гринклов. Внутри раскрытого кошелька лежало около десятка таких золотых дисков.

Гном достал самый маленький. Некоторые края были ровные, как будто от одного большого диска постепенно отрубалось некое количество золота. И верно, в следующий миг гном, подхватив свои топоры и положив на один этот обрубок, вторым отрубил от него золотую полоску, которую и вручил Ксавуду.

Ксавуд, ошеломлённый, принял золотую ленту. По весу она походила на дюжину или полторы гринклов, но всем известно, что в монетах гоблинов лишь треть золота, остальное – серебро. Тут же на его ладони лежало чистое золото.

Блеза, тихонько вернувшаяся, подслушивала разговор, стоя в глубине дома. Её не было видно, зато она всё прекрасно наблюдала и слышала. В момент, когда Идни вытаскивал монеты, в её глазах, до этого обеспокоенных, вспыхнул острый, хищный блеск, который не могла скрыть даже полутьма.

Утро наступило быстро. После всего произошедшего вечером Ксавуд мгновенно отключился – дни в пути тоже сыграли свою роль. Дочь всё ещё была слаба, а на кухне его дома спал бывший король, с недавних пор яростно ненавидящий гоблинов. Ксавуд быстро собрался и вышел на улицу, чтобы докупить провизию и выполнить обещание, данное Идни. Надо было спешить.

Отойдя от дома на пару десятков шагов, путь ему резко преградили. Из тени выступили семь гоблинских стражников. На их лицах застыло хищное удовлетворение. Ксавуд тут же почувствовал, как сердце ухнуло в пятки. Один из них, главный, с нашивками на предплечье, впился в него взглядом.

– А вот и наш беглец, – протянул стражник, – куда ж ты так торопишься?

Ксавуд похолодел. Он попытался придать лицу невинное выражение.

– Я? За покупками, господин стражник. Дочь больна, мне нужно…

– Хватит врать! – рявкнул стражник, перебив его. – Ты был вчера в том переулке? Где Гном?

Ксавуд попытался отпереться, изображая полное недоумение.

– Гном? Какой гном? Не понимаю, о чём вы… Я только вчера вернулся из Жартилии, господин стражник, а сегодня опять отправляюсь в дорогу!

– Да ну? – Глаза стражника сузились. – Обыскать его!

Стражники тут же набросились на Ксавуда. Его руки заламывали за спину, жёстко шарили по карманам. Один из них вдруг остановился, его пальцы наткнулись на что-то твёрдое и необычное во внутреннем кармане. Он вытащил золотую полоску. Ту самую, которую Идни отрубил своим топором. На золоте отчётливо виднелись странные, узорчатые символы, явно не гоблинской работы.

– Это гномьи узоры! – воскликнул самый старый из стражей, с седыми волосами. – Это кусок двурля, я уже видел такое.

– Продолжишь дальше отпираться? Или всё-таки скажешь правду? – голос главного стражника стал жёстким, как кремень.

Ксавуда похолодел. Он попытался ещё что-то сказать, но слова застряли в горле. Его тут же дёрнули вперёд и буквально бросили к ногам другого стражника. Это был «Молодой», тот самый, с огромной багровой шишкой на лбу. Он стоял, опершись о стену, и на его лице расплылась очень недоброжелательная, мстительная улыбка. Его взгляд, полный ненависти, не предвещал ничего хорошего.

– Что ж, Ксавуд, – прошипел «Молодой», наклоняясь к нему, – кажется, мы не договорили вчера.

Ксавуда пронзил ужас. Резко заныли все раны и ушибы, нанесённые по вине этого стражника. Повторения того унижения он не хотел.

– Где гном? – в голосе главного стражника не было и тени колебания. Он готов был отдать Ксавуда «Молодому» ненадолго, лишь бы разговорить, но всё же предпринял последнюю попытку получить ответ без насилия. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто укрывает врагов. Мы не будем церемониться. Твоя жена и дочь… – он сделал многозначительную паузу, – ты же не хочешь, чтобы они оказались в тюрьме, а потом на улице, если, конечно, доживут?

В этот момент Ксавуд сломался. Образ Блезы и больной Вирлы, их беззащитность, были для него превыше всего. Он не выдержал. Слова, тяжёлые, как камни, сорвались с губ:

– Он у меня дома.

Главный стражник кивнул, его улыбка стала шире.

– Хорошо. Но его надо выманить или разлучить со своими топорами. Без оружия он не так опасен. Ты сделаешь это прямо сейчас. Мы не хотим ненужных жертв. Пусть спустится вниз, мы его там схватим, а ты отправишься в дорогу. С пострадавшим, – кивнул он на «Молодого», – я сам разберусь, тебе ничего не грозит.

Ксавуд обречённо кивнул. Чувство отвращения к самому себе накатило волной. Ему предстояло предать того, кого только что спас, кого начал считать "своим" – гораздо более своим, чем эти продажные, жестокие гоблины-стражники. Его мир рушился.

Ксавуд шёл обратно к дому, словно во сне, ноги еле слушались. В голове метались мысли: Что я наделал? Как я мог так поступить? Он должен был предупредить Идни, дать ему сбежать. Но что с Блезой и Вирлой? Он был в полной растерянности, не зная, как поступить. Предать или потерять семью. Выбор был ужасен.

Войдя в дом, Ксавуд огляделся. По дому была разбросана часть их пожитков, а телега, на которой они должны были ехать, стояла во дворе. Но Блезы и Вирлы не было.

– Идни! – хрипло позвал он. – Где Блеза и Вирла?

Гном появился на кухне, его взгляд был всё таким же спокойным.

– Они вышли около часа назад. Сказали, что пошли за шерстяным одеялом для девочки. С тех пор их нет.

Ксавуд бросился к окну. Тележка, их жалкий скарб, аккуратно уложенный в неё, стояла у стены. А вокруг никого. Он медленно отстранился от окна. Стража уже схватила их. Как и обещала. Они не стали ждать его слова. Они просто взяли их.

Всякая надежда рухнула. Теперь у него не было выбора. Это был единственный способ спасти их. Горечь предательства сжала сердце.

– Идни! – выдавил Ксавуд, стараясь, чтобы его голос не дрогнул. – Мне нужна твоя помощь. Там, снаружи… Я накупил столько всего, что не справлюсь сам. Все эти мешки с провизией, травы… Помоги мне их поднять вверх, пожалуйста.

Идни, не задавая вопросов, двинулся к двери. Он спустился вниз и лишь ступил за порог, как в этот самый миг его скрутили. Стражники выскочили из укрытий, их цепкие руки впились в его массивные доспехи. Гном, застигнутый врасплох, не стал даже сопротивляться. Кулаками против мечей и копий было не отбиться, а топоры остались наверху.

Идни Вулмакос, бывший король Харендуя, повернул голову и встретился взглядом с Ксавудом. Его зелёные глаза были будто изумруд, давший трещину. Зарождавшаяся в них привязанность оказалась смыта волной предательства. Но чем дольше он вглядывался, тем отчётливее видел на лице гоблина отчаяние и боль, поняв причину, толкнувшую его на этот шаг. Ярость, вспыхнувшая было во взгляде, вдруг начала утихать, сменяясь смирением.

До тех пор, пока рука Идни не коснулась своего пояса, где ещё недавно висел увесистый кошель. Тяжёлый, звонкий мешочек с двурлями исчез. В тот же миг взгляд гнома вновь ожесточился, наполняясь невыразимым презрением. Он больше не обращал на Ксавуда внимания, словно тот стал чем-то настолько отвратительным, что на него невозможно смотреть.