Текст книги "Баба Капа. Сборник рассказов"

Автор книги: Ден Истен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Ден Истен
Баба Капа. Сборник рассказов

История первая. Прогулка

Капитолина Алексеевна выглянула в окно. Весна-а-а! Солнышко уже вовсю припекало, на душе становилось весело. Надо выйти прогуляться – посмотреть, что в миру делается…

Зачесала седую редеющую шевелюру назад, накрасила тонкие губы, подвела выцветшие голубые глаза.

«Норм телка!», – подумала она, глядя на свое 80-летнее отражение. Влезла в длинную юбку, накинула вязаную кофту, прыгнула в высокие остроносые ботинки. Взгляд упал на трость, пылившуюся в углу. Бабе Капе она была без надобности, прикупила по случаю на рынке за сущие копейки – уж больно понравилась рукоятка-набалдашник в виде волчьей оскаленной пасти.

«Возьму для понта!», – подумала старушка и, подхватив трость, толкнула входную дверь. Тут же вернулась, схватила с трюмо старый кассетный плеер и засунула в карман кофты. Воткнула в уши наушники и нажала на кнопку.

Подпевая солисту «Сектора газа», вышла из подъезда. Дворник Ахмет, почесывая буйную черную шевелюру, стоял возле внедорожника.

– Ахмет, ты чего тут репу чешешь? – баба Капа, вынула наушники и подошла к нему.

Ахмет поднял на нее свои черные, как угольки, глаза.

– Подмести не могу! Прямо на тротуар свой машина бросил, шайтан! – пожаловался он.

Баба Капа задумчиво осмотрела джип. Сверкающий, дорогой.

– Действительно… И что за псина ее тут поставила? – спросила она, заглядывая в салон.

– Не знаю, – растерянно ответил дворник.

– Не зна-а-а-ю! – передразнила баба Капа. – Так надо узнать!

– А как?

– Ахмет, вот при всем уважении, ты – ишак! – рассердилась она. – Это делается очень просто!

Бабка пнула в колесо. Тишина. Повернулась к дворнику, отдала ему трость.

– Ну-ка, Ахмет-ака, подержи!

Она отошла на метров десять, встала в позу низкого старта. С криком команчей ринулась вперед и с разбегу ударила по колесу ногой. Тишина.

– Что за хрень?! – возмутилась бабулька. Кряхтя, влезла на сверкающий бампер и принялась подпрыгивать, раскачивая машину. Качала с усердием, со знанием дела. Аж язык высунула. Тишину двора прорезал дикий вой сигнализации. Ахмет испуганно присел, озираясь по сторонам. Баба Капа с победной улыбкой уселась на полированную поверхность и стала смотреть на окна квартир. Рамы на третьем этаже распахнулись, высунулось заспанное лицо Светки, легкомысленной студентки.

– Капитолина Алексеевна! – возмутилась девушка. – Вы что делаете?!

– Захлопнись! Тебя забыла спросить! – перекрывая вой, крикнула бабка. Закинула ногу на ногу, продолжая смотреть на окна. Вой прекратился. Рядом со Светкой появилась рожа – небритая, злая и невыспавшаяся.

– Эй, старая! Ты совсем, что ли? Слезь с моей машины! – хриплым басом выкрикнула рожа.

– А-а-а, это твоя судорога? – прищурилась бабка. – Тяни сюда ноздри и убирай ее! Видишь, человеку подмести надо!

– Чё?! – небритая рожа вытянулась от удивления. – Я же сейчас выйду!

– Хорош п…здеть! Давай выходи! – гоготнула бабка и подмигнула испуганному Ахмету.

Через пять секунд подъездная дверь, открытая пинком, чуть не слетела с петель. На улицу выскочил здоровенный детина. Сжимая пудовые кулаки, рыча, медленно приблизился к машине.

– Ну чистый гамадрил! – констатировала бабка, глядя в его перекошенную рожу, неотягощенную интеллектом.

– Бабка, по-хорошему прошу: слезь с машины! – с угрозой произнес детина.

– Во-первых, не бабка, а Капитолина Алексеевна. Во-вторых, что-то я тебя здесь раньше не наблюдала. Ты чьих будешь, пионер?

– Под Кривым хожу, – настороженно ответил детина, сбитый с толку невозмутимостью бабки. – А что?

– А звать тебя как? Назовись.

– Ушан, – пробубнил он. Бабка с интересом посмотрела на его торчащие, просвечивающиеся на свету, большие уши.

– Вот что, Ушан! Тачилу на парковку загнал, и за борзометром своим следи. Машину бросил как попало, людям ходить негде. Олень!

– Чё?! – оскорбился детина. – Чё ты сказала?!

– А какое слово тебе не понятно?! – повысила голос бабка. – Машину, говорю, убрал! Олень!

Светка в ужасе слушала их диалог. Прижала ручки с накрашенными ноготками к хорошенькому личику.

– Женечка! Милый! Я тебя прошу: убери машину! – крикнула она.

– Помолчи! – выкрикнул он.

– Это же баба Капа! Ее весь двор знает! – чуть не плакала Света.

– Авторитет, что ли? – усмехнулся детина.

– Авторитет не авторитет, но слово свое имею, – многозначительно ответила бабулька. – Не уберешь машину, получишь в грызло! Вот этой вот штукой!

Щелкнула пальцами, Ахмет протянул ей трость.

Ушан с опаской глянул на трость, перевел взгляд на решительное выражение морщинистого лица.

– Ладно, уберу. Слезай! – сдался он. Ему, молодому и здоровому, бодаться с бабкой – ну, западло, что ли… Да и пацаны не поймут. Да и бабка – вон какая борзая.

Капитолина Алексеевна резво спрыгнула с капота. Детина щелкнул брелоком, открывая дверь. Сел, завел машину и медленно двинулся в сторону пустой парковки. Она с удовлетворением посмотрела вслед, затем подняла глаза на окна третьего этажа.

– А ты, Светка, запомни! Если еще раз твой еб@ришка лопоухий поставит свое корыто под окна – разжалую в пешеходы.

Светка торопливо кивнула.

– Ай, рахмат, Капитолина-апа! – Ахмет в почтении приложил руку к груди. Баба Капа махнула рукой и направилась к детской площадке, на которой сидели несколько подростков. Один, с уже пробивающимися усиками, терзал струны и что-то тихо выл на чудовищном английском.

Бабка подошла к ним. Поморщилась. Подростки затихли.

– Ты, чел, слышал такое выражение: не можешь ср@ть, не мучай ж..пу? – вздохнула она и протянула руку к инструменту. – Ну-ка, дай мне балалайку!

Согнав пацанов со скамейки, уселась. Подростки обступили ее, глядя с нескрываемым интересом. Потрясла руками в воздухе, затем прижала пальцы на первом ладу. Закрыла глаза. Ударила по струнам. На весь двор понеслось разухабистое про скотника, который очень, ну просто очень любил коров. Морщинистая рука резко била по струнам. Казалось, весь мир остановился, чтобы послушать бабу Капу.

Подростки в недоумении переглядывались. Прохожие в шоке смотрели на нее, а кто-то, наоборот, подпевал, в восхищении глядя на пенсионерку, с упоением играющую на гитаре. Молодые мамочки в ужасе прикрывали детишкам уши.

Бабка пела, народ охреневал. Народ охреневал, бабка пела. Наконец, морщинистая рука прихлопнула струны. Стало тихо. Она открыла глаза, посмотрела на обалдевших пацанов.

– Эт чё? Про зоофилов, что ли? – оторопело спросил один, беря гитару.

– Это «Сектор газа», село! – бабулька встала, отряхнула юбку. Щелкнула ближайшего пацана по носу, подмигнула и пошла.

– А можно аккорды?! – опомнился подросток с гитарой. Но баба Капа его уже не слышала. Закусив нижнюю губу и кивая седой головой в такт гремящей из наушников музыки, она шла вдоль улицы, размахивая тростью.

***

У самой арки баба Капа столкнулась с Ольгой Семеновной. Та, будучи женщиной вежливой и чрезвычайно интеллигентной, поздоровалась, хотя с бабой Капой лишний раз предпочитала не встречаться. Вот не нравилось ей бабкина разнузданность, хамоватость и бесшабашность. Она искренне полагала, что Капитолине Алексеевне в ее почтенном возрасте стоит вести себя как-то скромнее. Впрочем, бабе Капе было абсолютно положить на мысли профессора кафедры русского языка.

– Здравствуйте, Капитолина Алексеевна.

Баба Капа вытащила наушники.

– Чё?!

– Я с вами поздоровалась, Капитолина Алексеевна, – терпеливо ответила Ольга Семеновна.

– Ну и тебе не хворать, профессорша! – хмыкнула бабка. – Как дела? Сколько раз сегодня в обморок упала от слова «жопа»?

Ольга Семеновна нахмурилась.

– Капитолина Алексеевна, вы не могли бы выражаться более культурно? Ведь русский язык настолько богат и многогранен, что использовать ваш лексикон просто…

– Так я и выражаюсь по-русски! – отмахнулась бабка.

– И все же я настаиваю, чтобы вы обращались со мной вежливо! Нет! Я требую… я требую к себе вежливого отношения! – Ольга Семеновна аж затряслась от злости.

Бабка с интересом посмотрела на соседку. Это что-то новенькое, в таком состоянии она ее еще не видела.

– Оленька, милая! – притворно вздохнула баба Капа. – Право слово, голубушка, не стоит так остро реагировать на чьи-то слова. Вы можете приобрести себе нервную болезнь и слечь.

Ольга Семеновна взвыла.

– Сколько можно издеваться?! Вы… вы хабалка на привозе! Вы… вы хоть знаете, как выражаются культурные, образованные и начитанные люди?! – закричала она. – Вы за свою жизнь хотя бы одну книгу прочитали?! Вам имена Толстого, Лескова или Пастернака о чем-нибудь говорят?!

Баба Капа терпеливо выслушала, подняла задумчивый взгляд в осыпающийся арочный свод.

– Ты тут поговори сама с собой, а мне пора! – отмахнулась бабка и, воткнув наушники, пошла.

Ольга Семеновна смотрела ей вслед и качала головой.

***

Мальчишка лет пяти заливался горькими слезами. Он сидел на ступеньках аптеки и размазывал слезы по лицу.

– И что мы тут плачем? – баба Капа вынула наушники.

– П-п-потерялся-я-я! – проревел мальчишка. – Т-т-тама!

Маленький пальчик ткнул в здание торгового центра, в двухстах метрах.

– А здесь ты как оказался? – бабулька присела рядом с ним.

– Д-д-домой шел.

– А живешь где?

– На пятом этаже-е-е-е!

– Тьфу ты! А дом какой? Улица?

– Не помню-ю-ю!

– А показать можешь?

– Не помню-ю-ю!

– А с кем ты там был?

– С ма-а-а-мой!

Бабулька потрепала его соломенные вихры.

– Зовут как?

– Никита-а-а.

– А фамилия?

– Буратинкин!

– Ох ты ж блин!

Встала. Протянула руку.

– Пойдем, Никитос! Будем твою мамку искать!

Маленькая ладошка легла в высохшую старческую ладонь.

– И не реви, слышишь! Я в войну и мамку, и папку потеряла, в один день и навсегда! Помладше тебя была тогда. Но человеком выросла. Ничего с твоей мамкой не случится, я ей только руки оторву, чтобы за дитем следила в следующий раз! Пойдем!

***

– Сейчас найдем твою бестолковую мамку! – подмигнула бабка, толкнув широкие стеклянные двери торгового центра.

Подошли к скучающему охраннику на входе.

– Слышь, уважаемый! Пацаненок мамашку потерял, ты крикни в свой матюгальник, что мы ее здесь ждем!

– Сейчас передам диспетчеру, – кивнул охранник, доставая рацию. – Как зовут?

Через пару минут под стеклянными сводами торгового центра раздался приятный женский голос.

– Мама потерявшегося мальчика Никиты Буратинкина! Вас ожидают на первом этаже крыла «А», у салона сотовой связи… Мама потерявшегося мальчика Никиты Буратинкина! Вас ожидают…

Еще через пять минут молодая женщина с покрасневшими от слез глазами, натыкаясь на людей, неслась к крылу «А». Увидев сына, подбежала, обняла мальчишку. Тот расплакался, прижимаясь к матери. Воинственно настроенная баба Капа, до этой минуты готовая высказать все, что она думает о растяпе-матери, только рукой махнула. Подмигнула пацану и пошла к эскалатору.

Раз уж она здесь, то почему бы не прошвырнуться?

***

Погуляв по модным бутикам, вдоволь ужаснувшись ценами и покатавшись на эскалаторах, баба Капа оказалась на пятом этаже, где располагался кинотеатр. Посмотрев на красочные афиши, скривилась. Подошла к кассиру.

– Скажи-ка мне, дорогуша. Кроме этих розовых соплей нормальный фильм есть?

– А что вы имеете ввиду? – вежливо улыбнулась кассир.

– Чтобы крови было много, мяса! Чтобы стреляли, резали, взрывали!

Кассирша, округлив глаза, кивнула.

***

Баба Капа, развалившись в удобном кресле на первом ряду, с интересом смотрела на экран – главный герой, мускулистый дядька, крошил всех в капусту из пулемета. Зачетное кинцо! И все было бы отлично, если бы звуки стрельбы и взрывов на экране с лихвой не перекрывали шелест и чавканье на втором ряду. Не выдержав, она повернулась к парню, который, зачерпывая из большого картонного ведерка попкорн, отправлял его в рот, смачно жуя.

– Слышь! – в полный голос сказала баба Капа. – Иди свой силос в конюшне дожирай! Ты задолбал уже своим чавканьем мне мозг плавить!

Парень застыл с полным ртом, выпучил на старушку глаза. Прожевал.

– В смысле?

– В прямом! Тащи свое туловище на выход, пока я тебя тут не угандошила!

– У меня билет, вот на это место! – парень вытащил картонный прямоугольник. – Имею право!

– Я сейчас тебе его трубочкой запихаю! Я сказала, ж..пу в горсть и на выход!

Людей на дневном сеансе было немного, но и те, немногочисленные, зашикали. Только сейчас баба Капа увидела, что почти все что-то жевали! И пили!

«Изба-едальня!», – раздраженно подумала баба Капа, вставая. Пересела в конец ряда, но настроение уже было испорчено, а действие на экране не вызывало интереса. Она встала и вышла из зала.

***

Шоппинг, как известно, лучшее лекарство от плохого настроения. А так как у бабы Капы настроение после кинотеатра было плохим, а находилась она в торговом центре, то решила воспользоваться этой народной мудростью. Проходя вдоль бутиков с разодетыми в пафосные тряпки манекенами, она наткнулась на витрину, за которой на лесках висели разноцветные футболки с красочными принтами и забавными надписями. Решительно толкнула стеклянную дверь.

Приветливая девушка с проколотым носом и синими волосами подскочила к ней.

– Добрый день, могу я вам что-то подсказать?

– Ты мне, дорогуша, футболочку подбери. Поярче, да с надписью повеселее.

– Футболку? Легко! И надпись можем любую, какую хотите. В течение часа будет готова.

– Да ладно?! – восхищенно ответила бабка. – И что, любую надпись?

– Абсолютно! – гордо ответила девушка. – Давайте пока футболочку вам выберем? У вас какой размер? S-ка?

После трех примерок баба Капа остановилась на приталенной оранжевой футболке.

– А теперь надпись! – торжественно объявила девушка и придвинула ей лист бумаги. – Пишите текст!

Баба Капа задумчиво посмотрела в потолок. Затем размашисто написала: з@ёбана, но не сломлена!

Девушка покраснела.

– Вы уверены? – спросила она.

– Абсолютно! – кивнула бабка. – Меня жизнь потрепала… Но не сломала! Так что, имею право. Когда зайти?

***

Она сидела за столиком в кафе и жевала гамбургер. Сосредоточенно, методично пережевывая, глядя в одну точку.

– Можно? – раздалось рядом. Не прекращая жевать, скосила глаза. Сухонький старичок, примерно одних с ней лет. Очень живенький, с блестящими темными глазами и, судя по всему, в полной сохранности ума. Другими словами – живое воплощение жизнерадостной старости. Одет просто, но опрятно.

– Валяй, – взгляд бабы Капы вернулся в исходное положение – в никуда.

Старичок присел, поставив тарелочку с пирожным и стаканчик с кофе. Воткнул ложку в бугристый бисквитный прямоугольник, который тут же раскрошился по тарелке.

– Скучаете? – спросил он.

– Не судьба? – равнодушно спросила она.

– Что? – блестящие глаза старичка взглянули вопросительно.

– Я спрашиваю, просто сидеть и молча точить свое пирожное – не судьба? Обязательно надо тарахтеть?

Старичок засмеялся. Мелко так, словно стекло в старой оконной раме на железнодорожном полустанке.

– А ты грубиянка! – панибратски ответил он и подмигнул. – Люблю таких! Меня Аристархом зовут. А тебя?

– Капитолина Алексеевна, – ответила баба Капа. Ей вдруг стало интересно, с какой целью этот престарелый пикапер тратит свой давно отсыревший порох на нее, женщину хоть и интересную, но, мягко говоря, в возрасте.

– Капочка, значит, – довольно цокнул Аристарх.

– Капочка у тебя в штанах! – прищурилась бабка. – Ты кого тут из себя исполняешь? Иди в домино стучи!

– Да ладно, можно подумать, на тебя еще кто-то внимания обратит! – старичок подмигнул, зачерпнул сухое пирожное и закинул в рот.

«Сейчас ему вставить или еще послушать?», – размышляла баба Капа, глядя на прислоненную к столику трость. А можно просто схватить его за волосенки и впечатать мордой в стол. Или нет! Встать и вылить на него кофе, а потом в табло ногой. Или…

Додумать она не успела, потому что Аристарх вдруг покраснел и закатил глаза. Выронил ложку и схватился за горло.

– Э-э-э! – выкрикнула баба Капа. – Только давай ты кони двинешь на улице! Я еще не доела!

Но старичок видно считал иначе: он упал на пол и задергался, держась обеими руками за горло, из которого вырывались сиплые, отрывистые звуки. Морщинистое лицо стремительно багровело. Посетители кафе растерянно смотрели на него, не предпринимая никаких действий.

Баба Капа быстро отодвинула стул. Приподняла старика и с силой хлопнула по спине ладонью. Изо рта со свистом, наперегонки со вставными челюстями, вылетел крупный бисквитный комок. Старик жадно заглотнул воздух беззубым ртом и мучительно закашлял. Выпученные глаза медленно возвращались в орбиты.

– Ну вот и чудненько! – с удовлетворением сказала баба Капа. – Продолжим знакомство?

Старик помотал головой, пошарил рукой, нащупал челюсти и торопливо засунул в рот.

– Мне идти надо, – клацнул он. – Спасибо.

Встал и, шатаясь, побрел между столиками.

– Ну иди, касатик, иди! – засмеялась бабка. – В следующий раз знакомься сразу у морга! Чё время терять?

***

– Класс! – баба Капа держала футболку на вытянутых руках, восхищенно разглядывая. Поспешила в примерочную. Через пару минут вышла, горделиво распахнула кофту, под которой на оранжевом фоне виднелась черная надпись. Непотребная, но очень жизненная.

– Ну как? – спросила у девушки-консультанта.

– Во! – девушка показал большой палец, с восхищением глядя на бабку.

***

Темнокожая молодая парочка вжалась в диванчик. Над ними возвышались двое бритоголовых молодчиков.

– Валите в свою Африку! – процедил один. На крупном лице интеллект даже не ночевал, маленькие поросячьи глазки источали животную злобу. Толстые слюнявые губы кривились.

– Ага, на свои пальмы! – поддакнул другой. Лицо худое, вытянутое, интеллектом также не обезображенное.

– Почему мы не мочь здесь быть? – спокойно спросил темнокожий парень, судя по возрасту – студент. Его спутница испуганно пряталась за его спину.

– Ты по-русски говорить научись! – засмеялись скины. Один взял его за шиворот легкой куртки и рванул на себя – аж нитки затрещали. – Валите отсюда!

– Эй, членоголовые! – послышалось откуда-то сверху. Оба скинхеда задрали головы. На эскалаторе, медленно ползущем вниз, стояла седая старушка и махала тростью. Она, не дожидаясь пока лента достигнет пола и протискиваясь среди мирно стоящих людей, сбежала вниз. Приблизилась к ним.

– Развлекаемся? – хмыкнула баба Капа.

– Бабуля! Тебе что надо? – спросил высокий скинхед.

– Да вот, хочу спросить, вы чего тут творите? – старушка бесстрашно смотрела снизу вверх. – Времени свободного дохера?

Скины переглянулись. Это было неожиданно. Они бы еще поняли, если бы этот черный что-то им в ответку сказал… но старуха, которая не сегодня-завтра крякнет.

– Ты чего, старая? За этих, что ли, встреваешь? – спросил другой, пониже.

– А с какого перепугу вы, долбоящеры, решили, что вы лучше? Избранные, что ли? – баба Капа вертела тростью, словно шаолиньский монах посохом. Голубые глаза смотрели не мигая. Скины поежились, огляделись по сторонам. Люди равнодушно проходили мимо, никому не было никакого дела: ни до испуганных черных, ни до выясняющих отношения белых – своих проблем хватает.

– Да хорош своей палкой тут махать! – низкорослый вырвал трость и выкинул в сторону. Тот, который повыше, толкнул ее. Баба Капа, охнув, рухнула на диванчик, рядом с чернокожей парочкой.

***

– Считай, что ты только что навалил на свою жизнь! – баба Капа, кряхтя, встала.

Скинхед, толкнувший ее, ухмыльнулся.

– Бабуль, давай иди! Мы старость уважаем!

Баба Капа покрутила шеей, словно разминаясь, резко наклонилась и ударила его головой в живот. Длинный завалился на спину, сметая рекламные штендеры. Его низкорослый дружок проводил товарища растерянным взглядом, повернулся и тут же получил звонкую оплеуху по своей толстой морде.

– Э, бабка! Ты совсем уже?! – заорал он, держась за щеку. Замахнулся, но бабуля пригнулась и кулак просвистел над ее седой головой. Скинхед, по инерции провернувшись по оси, не удержался и упал. Тут же вскочил. С рычанием раненого льва баба Капа запрыгнула на него, вцепившись руками за шею, а зубами – в ухо. Скинхед, вопя от боли, отступил, и оба свалились в маленький фонтан под эскалатором, посередине которого глумливо улыбался бронзовый писающий мальчик. Скинхед погрузился в воду. Баба Капа села на него сверху, молотя кулаками.

– Я тебя научу старость уважать! – приговаривала она. Мелькающие кулаки превратились в одну сплошную дугу. Вода из фонтана летела крупными брызгами. Скинхед верещал как свинья, слабо отбиваясь.

– Помогите! Убивают! – истеричные крики захлебывались в воде.

Его долговязый дружок очнулся и ринулся на помощь приятелю. Добежать не успел – вовремя подставленная подножка от чернокожей девушки заставила его проехаться на животе по мокрому полу и ткнуться носом в фонтан. Ее спутник решительно встал. На его черном, как ночь, лице сверкнула недобрая улыбка.

– Старый женщина бить? Нельзя женщина бить! – грозно прорычал он и начал свое наступление на скинхеда. Тот беспомощно оглянулся, выставил вперед ладони.

– Да ты чё, братан! – залебезил он. – Мы же пошутили! Баскетбол – игра для черных! А рэп?! Рэп же только черные ребята могут читать! Да я вас уважаю!

Чернокожий, скаля белоснежные зубы, приближался.

– Ты чё? Думаешь, я фашист?! – скинхед уперся в стеклянную перегородку. – Да это я так. Вот смотри, думаешь, это татуировка?! Да это просто для понта! Щас сотру!

Он развернул ладонь, на тыльной стороне которой была изображена свастика.

– Вот смотри! – он поплевал на свастику, потер о камуфлированную штанину. Глянул. – Не стирается! Вот сука, не стирается!

Чернокожий приближался.

– Ты не человек, что ли?! Понять не можешь?! – взвыл, чуть не плача, скинхед. – Ну не стирается если! А-а-а-а!!!!

Черный приподнял его и выкинул в фонтан, поднимая столбы брызг. Прыгнул следом.

Эта была эпичная битва у фонтана. Или в фонтане, если хотите. Скины явно проигрывали: их топили и били, били и топили. Долговязый, плача, молил о пощаде и безуспешно отбивался от черных кулаков. В попытке встать он схватился за пипирку писающего мальчика, но отломав ее, рухнул обратно в воду. Баба Капа методично размахивала кулаками, мутузя его низкорослого дружка. Плеск воды, крики о помощи, звуки ударов, мат на русском, ругань на английском, вопли посетителей, смех детей…

И над этим всем победный клич бабы Капы:

– Свободу Анджеле Дэвис!!!!

А к фонтану уже бежали сотрудники охраны.

***

Баба Капа сидела в комнате начальника службы безопасности торгового комплекса. Рядом расположился Бонгани, именно так звали чернокожего студента, рядом с ним его подруга Адджоа. Напротив – избитые скинхеды: Петя и Вася.

Со всех, кроме Адджоа, вода стекала ручьями.

– Мне полицию вызвать? – спросил начальник и повернулся к скинам. – Будете заявление писать?

– Не-е-е! – замотали избитыми головами Петя и Вася. – Не надо, мирно разойдемся.

– Правильно, утырки! – хмыкнула баба Капа. – Вас же сразу прижмут за пухлые ягодицы за разжигание межнациональной розни, или как это там звучит?

– А вы, бабуля, тоже хороши! На камерах наблюдения видно, что драку начали именно вы! А в вашем почтенном возрасте это просто… даже не знаю, – начальник явно пытался достучаться до ее совести.

– Мне стыдно, можно я домой пойду и повешусь? – буркнула бабка.

Начальник покачал головой. Если честно, то битва у фонтана ему понравилась. Но он, конечно же, делал вид, что это возмутительно, непростительно, отвратительно и вообще…

– А у вас, господин Бонгани, есть претензии? К ним? – начальник смотрел на чернокожего. Тот помотал головой.

– Нет претензия! Есть мир! – белозубо улыбнулся Бонгани.

Начальник с облегчением вздохнул.

– Ущерба вы не нанесли, поэтому все свободны! А пипирка у писающего мальчика и так постоянно сама откручивалась.

***

Стоя под сушилкой для рук в женском туалете, баба Капа размышляла. Все-таки не зря она смотрит все эти боевики, вон как отделала скинов. Кто молодец? Я молодец!

***

Стоя под сушилкой для рук в мужском туалете, Бонгани размышлял. Кто эта пожилая леди с весом кролика, но с сердцем льва? Русская пенсионерка!

***

Они вышли из туалетов одновременно. На выходе ждала Адджоа.

– Бонгани! – баба Капа положила руку ему на плечо. – А пойдем пивка хряпнем? За мир во всем мире!

Вся троица, смеясь, пошла в ближайший бар, где до самого вечера пила пиво за Патриса Лумумбу, Нельсона Манделу, Анджелу Дэвис, Майкла Джексона, Уилла Смита, Опру и, конечно же, Максимку.

***

Баба Капа, довольная и нетрезвая, вышла из такси. На лавочке у подъезда сидели три благообразные старушки. Затихли, с опаской глядя на соседку.

– Чё притихли, ископаемые? – спросила она, заходя в подъезд.

Бабки не ответили, лишь недовольно поджали губы. Капу они боялись. Какая-то неправильная она бабушка в их понимании. Просто порочит светлый образ российской пенсионерки! С ними не сидит вечерами, политиков не обсуждает, семечки не лузгает, соседям кости не моет. Лишь только одно тотальное хамство, ядовитый сарказм и наглость в своем первозданном виде! Ага, именно так!

Дома баба Капа скинула сырые ботинки. Выложила промокший плеер на трюмо, поставила трость в угол.

«Что-то я немного подустала. День какой-то… необычный, что ли…»

Вставила кассету в деку. Хотелось чего-то тихого и спокойного. Нажала на кнопку.

Слушая песню «Мне сегодня 30 лет», она стояла у зеркала и смотрела в отражение. Водила по глубоким морщинам, по седым, словно серебро, редким волосам. Эх, где они, мои тридцать лет?

А какая разница, где они? Были и нет, и не вернуть. Зато в свои восемьдесят она живет, а не существует.