Текст книги "Когда опускается ночь (СИ)"

Автор книги: Demia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– А почему ты ко мне не пришел? Я бы тебя проводил, куда надо, и со стволом бы помог, раз такая херня!

– Но ты ведь тоже думал, что это я.

Воцарилась тишина, разбавляемая тихим, робким шмыганьем. Иэн никак не мог остановить текущую из носа кровь.

– Ну пиздец, – в итоге выдохнул Сто Первый. Это прозвучало веско, будто подводило итог под всем сказанным ранее.

– Врет же, – буркнул кто-то из наемников, но Сто Первый, кажется, поверил, посмотрел на Симмса долго и многозначительно. Черч, перетаптывающийся с ноги на ногу, выглядел мрачнее тучи, думал о чем-то своем. Его губы беззвучно шевелились, словно он проговаривал что-то про себя.

Желание просто пристрелить проклятого Веста и вернуться домой, к Хардену, становилось все нестерпимей.

– Что там за история с рубашкой? Что за рубашка?

– Вся в крови рубашка, – вместо Иэна ответил Черч. – И пока еще неясно, чья кровь, но…

– О боже мой! – в голосе парня из Убежища, помимо отчаянья, отчетливо слышалось и раздражение. – Откуда кровь? Эй, я к тебе обращаюсь. Чья кровь, откуда?

Подняв голову, младший Вест взглянул наконец на Сто Первого, с опаской покосился на Симмса. В лучах заходящего солнца, золотом подсвечивающего пустоши, он казался настолько бледным, худым и жалким, что невольно закралась предательская мысль: а как? Как, черт возьми, этот дохляк уложил Джерико и Стокгольма? Как он справился с теми двумя, раньше, даже не прибегая к оружию?

– Я… купил, – почти шепотом сказал Вест, и Черч хмыкнул, кивнул к неудовольствию шерифа. – Купил и… когда пил, пролил… вытер…

– Когда пил… – Симмс снова не сдержался, его передернуло от омерзения. – Да что же ты за тварь такая…

– Чем вытер? – продолжал как ни в чем не бывало расспрашивать Сто Первый. – Рубашкой этой чертовой?

Иэн кивнул, опять уставившись в землю.

– Ну а почему не выбросил? Не сжег? Мозгов вытереть хватило, а избавиться от рубашки – нет?

Ну это уже ни в какие ворота не лезло. Симмс шагнул вперед, перехватил автомат поудобнее, и Сто Первый, скользнув взглядом по оружию шерифа, крепче сжал свое, взглянул вопросительно.

– О чем это ты здесь толкуешь? Ты что, наезжаешь на него за то, что он следы не замел? А ты часом не того, а, парень?.. Как это вообще понимать?

– Люси была дома. Она почти всегда дома. И если бы она увидела… Я не хотел при ней, пришлось бы тогда рассказать… Она бы не простила. Ну не мог же я ей все рассказать… – простонал Вест.

– О чем это он? – Симмс насторожился, повернулся к Сто Первому. – Что у вас, двух сопляков, за секреты? Ты давай выкладывай все начистоту, иначе…

– Иначе – что?

Нет, так дело не пойдет. Надо успокоиться, надо взять себя в руки. Вон уже и наемники переглядываются, и Черч задумчив как никогда. И не сходится что-то… Вернее, сходится слишком многое, слова пацана звучат почти как правда. К тому же, Сто Первый, кажется, действительно впрягается за него не в шутку. По крайней мере, пушка в его руках выглядит очень серьезно, и шериф несколько раз видел, что бывает, когда раскаленный плазменный заряд соприкасается с живой плотью, как пузырится и плавится кожа, вскипает кровь, сгорают мышцы… На такие вещи лучше смотреть со стороны, никогда не испытывать на себе.

А Сто Первый тем временем снова начал нести какую-то брехню, что-то объяснять – сбивчиво, но очень эмоционально, не убирая палец с пускового крючка. Таких затейливых ругательств шериф не слышал даже от Джерико, путь земля ему будет пухом. И нет, пожалуй, на ужин к себе он этого парня приглашать не станет, еще не хватало, чтобы Харден начал брать с него пример, – подумалось совсем не в тему. Он мотнул головой, попытался сосредоточиться на том, о чем говорит… Нет, уже говорят между собой парень и док, который что-то спрашивает, кивает, косится на Веста…

– Значит, не мутация?

– Не знаю… никто точно не знает, но это не только здесь, – Сто Первый, вроде бы немного успокоившись и выпустив цевье, постучал себя по лбу. – Может, и мутация, а может… Я понятия не имею, я же не врач, не ученый. Но ничего с этой херней не сделать, никак не вылечить… Они пытались, их главный до сих пор пытается… Я отведу Иэна назад, пусть будет там, со своими, здесь этому придурку делать нечего. И я гарантирую… слышите, шериф? Я гарантирую, что он здесь ни при чем. Тут его сестра, тут… мог быть его дом, но ни хера не вышло… да и хер с ним, я… Иэн, пойдешь со мной, понятно? Все будет в порядке, сейчас мы…

Он замолчал, когда вперед вдруг шагнул док Черч. Демонстративно держа руки на виду и выразительно поглядывая на плазменную винтовку, он подошел к шерифу, склонился к самому уху. Симмс, стараясь стоять так, чтобы не упускать из зоны видимости Сто Первого и Веста, обратился в слух.

– Я же говорил тебе: не руби с плеча, – понизив голос, пробормотал Черч. – В его словах что-то есть.

– Да я и сам уже понял, – в тон ему, но крайне нехотя отозвался Симмс.

– Даже если пацан и правда псих, взгляни на него, вспомни Джерико, Стокгольма, тех двух… Сравни. Не та весовая категория. Да и помнишь, я говорил, что он у меня кровь покупал? Последнюю… кхм… последнюю рубашку снял, всякий хлам притащил… Видно, и правда надо было. А смысл ему подставляться, если купил уже…

Симмс снова скривился – ничего не мог с собой поделать, от отвращения перекашивало, тошнило, даже представлять себе лишний раз не хотелось то, о чем говорили все они.

– И что ты предлагаешь? Отпустить урода? – уже совсем шепотом поинтересовался он, наблюдая, как Сто Первый между делом подбирается поближе к Весту. – Он же чертов… урод.

– Я все слышу, – снова раздался голос так невовремя подоспевшего защитничка. – Вот вы… вы молоко брамина пьете, шериф. Я видел, пьете. А по мне так то еще дерьмо, но я не называю вас уродом.

– Я не выгрызаю браминам вымя, – выплюнул Симмс, чувствуя, как последние остатки уверенности в вине Веста растворяются под напором чужих аргументов. – Но окей… Окей, парень, предположим, я на миг засомневался, что этот, – он смерил Веста взглядом, – и впрямь виноват. Но если не он, то кто же тогда?

Собравшиеся переглянулись. Ствол в руках Сто Первого наконец-то к всеобщему облегчению опустился. Палец с крючка он, впрочем, так и не убрал, но все равно этого было достаточно, чтобы понять – стрелять не станет. По крайней мере, если не спровоцировать, если дать ему возможность забрать гребаного братца Люси и свалить на все четыре стороны.

А еще шериф понял, что теперь будет сложно, очень сложно воспринимать героя Столичной Пустоши… героем. После того, как он встал между ними и возможным преступником, после того, как он целился в них из оружия, способного прожечь мясо до костей. Да, у парня не самая дурная репутация, да, вся Пустошь ходит у него в неоплаченном долгу… Но сейчас на одной чаше весов малолетний психопат, на другой – целый городок, и казалось бы, выбор очевиден, но…

Какой же он после этого герой?

– Что с рукой? – нарушил тишину Сто Первый. – Сломана?

– Вроде просто вывих, – вместо Иэна, едва разлепившего опухшие губы, ответил док, и Сто Первый потянулся к разгрузке. – Эй, стой… Если собираешься колоть, дай я сначала вправлю.

Теперь уже выругался окончательно сбитый с толку Симмс, сплюнул на землю вязкую слюну, отвернувшись и мимолетно пожалев о том, что пытается бросить курить и не захватил с собой сигареты. Сейчас бы затянуться, успокоить нервы, привести в порядок скачущие мысли. Или хотя бы воды хлебнуть – пусть даже теплой, но совершенно невозможно нормально соображать, когда стоит такая жара, в горле сухо, а губы – соленые от пота. И пацан Вест верещит так, словно режут его, а не плечо вправляют…

А неплохо было бы все-таки прирезать. Или аккуратно башку снести, на всякий случай, чтобы совесть была спокойна, чтобы спать по ночам, не дергаясь.

– Все, не ной, – бросил Сто Первый где-то за спиной. – Держи стимпак и сопли подотри. Так, а теперь…

Договорить он не успел. Неожиданно для всех присутствующих ворота города медленно поехали вверх, но даже не успели подняться на высоту человеческого роста, как изнутри, пригнувшись, выскользнул охранник из магазина Мойры Браун. Оказавшись снаружи, он выпрямился, обвел всех тяжелым взглядом, задержавшись ненадолго на Весте, затем – на Сто Первом. Пожал плечами, что-то хмыкнул, протянул небольшой сверток.

– Извините, если невовремя, – он вновь покосился на Веста, – но решил, что вам будет интересно взглянуть.

– Что это? – с подозрением поинтересовался Симмс, принимая из чужих рук нечто небольшое, прохладное, но довольно тяжелое. Мягкое на ощупь, кое-как завернутое в бумагу и какие-то грязные тряпки.

– Это в общинном доме нашли, в тумбе у одного из пришлых. Он сам нашел, отдал мне. Я как взглянул – сразу сюда принес. Разверните. Что-то мне подсказывает, что это совсем не брамин.

Плюнув на все и забросив автомат за спину, Симмс осторожно развернул, уставился на кусок темно-красного мяса, обтянутого полупрозрачной оболочкой, влажной, склизкой на вид.

– О… это не брамин… – прокомментировал один из наемников, стоящих рядом.

– Ну-ка… – заинтересовался Сто Первый, возникнув из-за плеча. – Свежее?

– Откуда я знаю? – процедил Симмс.

– А вы понюхайте.

– Сам, блядь, это нюхай! – не выдержал он. – Что это… Док, взгляни, это…

– Свежее, – потянув носом, констатировал Сто Первый, отошел, зачем-то утерся. – Вполне себе. В общинном доме, говоришь? Кто нашел?

– Один парень по имени Эдвин. Он с пару месяцев здесь живет, иногда помогает Уолтеру. Я его спросил, что это и откуда, он клянется, что впервые видит, утром этого не было. Сам попросил немедленно найти шерифа, показать. Выглядит так, будто не врет.

– Интересно, это Стокгольм или Джерико?

На этот раз Симмс почувствовал острое, почти непреодолимое желание съездить в челюсть уже не Весту, а вот этому гаденышу, который целился в них из плазмы, помешал совершить правосудие, влез, куда его не просили… А теперь вдобавок еще и глумится над памятью погибших, говорит так, словно речь идет не о живых людях, а о… о кусках мяса…

– А ты сам-то, – он, развернувшись, вперился взглядом в легенду Столичной Пустоши. – Сам ты… с этими… как? Ты у дока про кровь спрашивал, я ведь помню, приятель… Тебе-то она зачем?

– Это вы сейчас к чему… О, да ради бога! – мелкий засранец картинно закатил глаза. – Я что, по-вашему, похож на каннибала? Нет, серьезно, похож?.. – он, стрельнув взглядом в сторону Веста, криво ухмыльнулся, хотя в происходящем веселого определенно было мало. – Я охочусь, шериф. Понятно? Я охочусь и кровь использую… как приманку. Для хищников.

Как приманку. Для хищников.

Симмс, по-прежнему не сводя глаз с куска мяса, лежащего на ладони, застыл, пытаясь поймать какую-то очень неясную, мутную, ускользающую мысль. Или даже не мысль, а легкий намек, легкую тень какой-то догадки… или подозрения… или…

Лязг и скрип приводов сбил его с мысли. Неподалеку зашевелился помощник Велд – ржавый робот решил прогуляться вдоль ворот.

– Эй, – снова заговорил док, – как там тебя… Найджел?

Сто Первый, поморщившись, коротко пожал плечами. Симмс до ноющей боли в висках напряг мозг, силясь как-то отгородиться от чужой болтовни, нащупать какую-то ниточку, уловить намек, услышать наконец тихий голос интуиции.

– Есть идеи, Найджел?

– У меня есть одна, – не дав парню рот раскрыть, уронил шериф. – Даже не идея, а так… Пойдемте. Надо кое у кого поинтересоваться, где именно он охотился минувшей ночью. Посмотреть, что там за мясо он принес в Мегатонну. С этого, – он кивнул на оживившегося Иэна, – глаз не спускать.

И, взглянув в начавшее розоветь лицо паренька, он от всей души пообещал:

– Дернешься, я лично тебе шею сверну, урод.

========== 10. Люси Вест ==========

Казалось, во рту все еще стоит отвратительный привкус спирта, завязший в зубах, впитавшийся в нёбо и язык, – теплый виски никогда не был ее любимым напитком. После первого глотка она с трудом заставила себя выдохнуть, после второго – начало мутить. Все-таки крепкий алкоголь на голодный желудок употреблять не следует, но Рори настоял. Вытащил откуда-то из-за пояса початую бутыль, щедро плеснул в стакан, заставил выпить все. И теперь Люси слегка подташнивало и трясло от нервов, но сознание начало проясняться. Об опьянении и речи не шло – не в том она состоянии, чтобы опьянеть с половины стакана виски.

Говорить, впрочем, она пока еще не могла. Пару раз пыталась, даже приоткрывала рот, но, ловя обеспокоенный взгляд сидящего напротив Рори, тут же закрывала его обратно. Здесь, дома, за закрытой дверью, хотелось побыть в тишине… А там, снаружи, шум вроде бы поутих: наверняка горожане не разошлись по домам, остались в салуне обсуждать происшедшее.

Ушло лишь несколько человек, вооруженных, решительно настроенных… И Иэн с ними. Сопротивлялся слабо, лишь пытался ей что-то сказать напоследок, но вокруг было столько шума, что она ничего не расслышала. Вроде бы что-то про маму и отца… Не договорив, он вырывался, когда ему заламывали руки, замолчал, лишь получив прикладом дробовика по зубам. Люси отчетливо видела, как брызнула кровь, слышала, как хлопнула дверь…

Может, оно и к лучшему, что Рори ее удержал, а потом и вовсе увел оттуда. Но Иэн…

Нет, уложить это в голове просто невозможно. И плакать уже не получается – все слезы она словно пролила там, в салуне, и по пути домой. Сейчас единственное, на что она способна, – это молчать и пытаться не думать ни о чем, не уговаривать себя, что произошла какая-то ошибка, потому что даже если и так – кому от этого в итоге будет легче?

Но все-таки Рори заговорил с ней. И первые произнесенные им слова почему-то относились вовсе не к Иэну и даже не ко всей этой безумной истории.

– Почти три года, – сказал он тихо и зачем-то тронул пальцем стоящий перед Люси пустой стакан. – Знаешь, о чем я? Нет?.. Я был рабом почти три года. Это, на первый взгляд, совсем недолгий срок, но три года в рабстве… Для кого-то это как целая вечность в аду.

Люси подняла на него покрасневшие, зудящие от высохших слез глаза. На палец правой руки она наматывала прядь волос, иногда дергая до боли, будучи не в силах остановиться. Словно эта боль была связующим звеном между ее сознанием и реальностью, не позволяла провалиться в какой-то мутный кошмар, в котором ее брат оказался психом-убийцей и теперь заплатит… уже заплатил за все.

– Сначала нас держали в каких-то клетках там, в горах, на севере, ждали покупателей… – тем временем продолжал Рори, наблюдая за ней. – Я слышал, что здоровых мужчин отправляют в Питт, но когда они пришли, то забрали лишь двух парнишек и несколько женщин. Меня оставили в клетке с каким-то стариком… Он умер вскоре, рана на ноге загноилась, почернела…

– Ты рассказывал об этом, – каким-то треснувшим, хриплым, совсем не своим голосом сказала Люси.

– Да… – кивнул Рори рассеянно, сменил позу, откинувшись на стуле. – А я рассказывал, как нас перевели в Эвергрин-Миллс? Двое суток пешком по пустошам – без еды и воды, с ошейниками, сдавливающими горло, с винтовками, глядящими в спину… Когда на нас напали яо-гаи, одна девчушка побежала… Ее даже не стали догонять, взрыв был совсем тихий, от ее головы не осталось ничего. Зато убегающая жертва и запах крови отвлекли хищников.

Люси содрогнулась. О том, что бывает с рабами, на шее которых активируется ошейник со взрывчаткой, она знала достаточно хорошо. Все обитатели пустошей знали.

– Нас оставили там, продали за гроши, как невостребованный товар. Сказали, что нужно мясо посвежее. Мне было двадцать семь, и я для них уже считался стариком… Рейдерам было все равно, они брали всех. Женщин использовали… ты понимаешь, для чего, да? Там были клетки, вдоль старой железной дороги, большие клетки… Нас там держали, как животных, вот только своих животных они кормили. Они кормили своих собак, а потом натравливали их на нас. Просто так. Развлекались, делали ставки. Их псы жрали нас, мы жрали псов, если удавалось победить… Но сил оставалось все меньше, и в какой-то момент мы начали жрать друг друга.

Он замолчал и выжидающе уставился на Люси, словно рассчитывая на какую-то осмысленную реакцию, комментарии. Но она просто слушала, даже не пытаясь вникнуть и понять, о чем толкует Рори, почему он заговорил об этом сейчас, что пытается сказать и зачем…

Хотя пусть лучше говорит. Да, наверное, лучше она послушает его, чем тишину и эхо мыслей в своей голове.

– Иногда… может, раз в неделю или две, приходили покупатели. Некоторых рабов забирали, но я… Знаешь, я больше всего на свете хотел жить. Многие из нас смирились, стали покорными, но я – нет, – он усмехнулся, покачал головой. – Я не мог взять и сдаться, я не хотел… Хотел выжить всем назло. Тот парень, которому они выстрелили в живот, когда он попытался пнуть раненого пса… Он истек кровью там, прямо у решетки, а нас не кормили уже много дней, и не оставалось выбора… Ты же веришь мне, правда? У нас… у меня просто не оставалось выбора. Голод сводил с ума, нужны были силы на то, чтобы жить. Может, поэтому меня никто не купил? Я слишком сильно не хотел быть таким, как они… как они все.

Люси поймала себя на том, что теперь уже вслушивается в тишину снаружи. Ждет характерного звука поднимающихся городских ворот, ждет, когда шериф, док и те двое с дробовиками вернутся. Они вернутся без Иэна, это было более чем очевидно. С этим оставалось лишь смириться, как Рори когда-то смирился…

– Я так и не смирился, – сказал он. – Нужно было вырваться оттуда, выжить любыми путями, любыми средствами… Трупы быстро портились на жаре, от них воняло, нельзя было есть такое…

О чем он говорит?

Люси нервно дернулась, попыталась сосредоточиться, в очередной раз потянула себя за волосы, и Рори, вдруг подавшись вперед, крепко, но осторожно сжал ее запястье. Заставил медленно опустить руку, всматриваясь ей в лицо, будто хотел что-то разглядеть в нем. Такие спокойные серо-зеленые глаза, в которых не отражалось ни тревоги, ни чувства вины.

Его губы двигались – он говорил. Что-то говорил о парне, имени которого не помнил, о том, что у него не хватило сил на то, чтобы задушить, поэтому пришлось использовать зубы, вгрызаться в шею, разрывать плоть… О том, как чужая смерть подарила ему еще несколько дней жизни, а потом еще одна, и еще… Рейдерам было наплевать, а спустя месяц или два, или три вновь объявились работорговцы, забрали тех, кто еще стоял на ногах.

– Я пытался бежать… ты не представляешь, сколько раз я пытался бежать, – рассказывал он страстно и настойчиво. – Меня ловили, запирали в карцере… Хорошо, что я был в карцере, потому что потом они привели детей, совсем малышей… А я смотрел на них и думал только об одном. Хорошо, что меня запирали, а я пытался бежать снова и снова, нарывался на побои, грубил охранникам… Чтобы вновь оказаться там, подальше от детей. Я не хотел причинять вред детям, как всем тем, кто был до них… живые или мертвые… Мне было без разницы, но зверю – нет. Голод – это зверь, понимаешь? Он живет внутри, он как хищный зверь, успокоить которого можно…

– Рори…

– Нет, подожди, подожди, – он нахмурился, замотал головой, не позволяя ей продолжить. – Да, я облажался. Я, черт возьми, облажался, я объясню… Помнишь того парня? Он называл себя Бобом, думал, никто не знает, кто он и откуда… Но я знал, я помнил его, он был там, в Эвергрин-Миллс. Так же, как и все они, смеялся и делал ставки… Я не знаю, как он оказался здесь, может, решил завязать? Но он был опасен, и я помнил его, а он меня – нет. Но разве я мог позволить ему просто так жить? Разве я мог позволить, чтобы один из тех ублюдков наслаждался спокойной жизнью в этом маленьком, чертовски приятном городке?.. Рядом с тобой и… с твоим братом… Нет, послушай! – он дернулся, вновь схватил ее за руку, когда Люси, до сознания которой вдруг начали прорываться отдельные обрывки сказанного, выпрямилась, отшатнулась, едва не упав с покачнувшегося стула.

Хватка была сильной. Очень сильной, предплечье тут же заныло, но Рори не отпускал.

– Я не хотел, чтобы так вышло, – понизив голос и наклонившись вперед, быстро заговорил он, словно боялся, что она вырвется, не услышит чего-то очень важного. – Я правда не хотел, но нельзя было так просто его отпустить, понимаешь? Это не месть, это справедливость, но зверь – он проснулся, стоило ему вновь ощутить вкус крови… Я облажался, черт возьми. Облажался, – подытожил он и, с секунду подумав, добавил: – Надо было первым делом убрать шерифа.

Пустой стакан с грохотом свалился со стола. Не разбился – толстое стекло выдержало удар, он покатился по полу, когда Люси резко встала, дернула рукой, пытаясь освободиться. И ее отпустили – лишь там, где секунду назад сжимались цепкие пальцы, сохранилось жаркое болезненное гудение.

– О, боже мой… – простонала она, пятясь к выходу и сводя глаз с Рори, медленно поднимающегося из-за стола. – Так это ты? Нет… нет-нет…

– Я не хотел, – повторил он. – Я пытался… я покупал донорскую кровь, но этот жалкий суррогат утоляет лишь физический голод, а тот, внутренний, настоящий…

– Да ты больной… – выдохнула Люси. – Ты же просто больной!

– Возможно, – упершись кулаками в стол, Рори наблюдал за ней, и все в его позе говорило о готовности реагировать, стоит ей дернуться в сторону двери. Револьвер лежал здесь, на тумбе, и, быстро глянув на него, Люси вновь посмотрела на Рори. Тот, без труда прочитав ее мысли, качнул головой.

– Боб был рейдером и сидел на наркоте, – сказал он. – Тот, второй, сам нарвался, начал угрожать мне у Мориарти, когда я пытался вышвырнуть его, пьяного, прочь. Джерико… о, да все знают, за этим парнем водилось немало грешков… Я не хотел, чтобы пострадали невинные.

– А… Стокгольм?.. – выдавила Люси, судорожно сглотнув и пытаясь понять, что же делать, как сбежать, как вырваться отсюда… Ворота еще не открывались, а значит, шериф и Иэн все еще снаружи, может, еще есть время…

– Стокгольм был неплохим парнем, – вздохнул Рори. – Я нередко болтал с ним, возвращаясь с пустошей… Он рассказывал мне о себе. И о тебе. О вас двоих, а я не хотел, я не мог допустить… Знаешь, – он усмехнулся, от уголков его глаз к вискам разбежались морщинки-лучики, – я когда тебя впервые увидел, то все понял сразу. Это… нельзя описать словами. Не просто симпатия, не просто влечение… какое-то иное, более глубокое, почти родство… А потом появился твой брат. И достаточно было лишь взглянуть на него… Стоять!

Люси, сделавшая робкий осторожный шаг к в сторону тумбы с револьвером, вздрогнула, замерла, похолодев. Словно все изнутри затопило жидким льдом, и даже чтобы просто вдохнуть, пришлось приложить усилие.

– Стой, – уже спокойнее повторил Рори. – Думаешь, твой брат – невинная овечка? Думаешь, он жертва обстоятельств?

– Ты подставил его!

– Нет. Этот глупый мальчишка сам себя подставил. Я не хотел… Мне нравился твой брат. И ты… Вы оба. Посмотрите на себя… Вспомни родителей. Ты и правда думаешь, что их смерть – это дело рук каких-нибудь рейдеров? Если так, то у меня для тебя очень плохие новости.

– О чем ты…

– Я был в Арефу. Я видел, кто охраняет город, говорил с ним… Он звал меня к ним, они называют себя Семьей, живут в каком-то заброшенном депо. Прячутся, как крысы, боятся лишний раз выглянуть на поверхность. Жалкие, напуганные… Но, Люси, – он широко улыбнулся, демонстрируя крепкие и почти целые зубы, – как же мало ты знаешь о своем брате. Он ведь был с ними все это время. Он был с ними, пока этот… как он там себя называет? Сто Первый? Да, пока этот славный парнишка не пришел за ним, не убедил главаря вернуть твоего брата людям. А зря.

Он выдержал паузу, наблюдая за ее реакцией, но Люси не знала, что сказать, не знала, как реагировать. Мысль о том, что она заперта в своем собственном доме наедине с маньяком-психопатом, пока там, снаружи, ее брата, возможно, уже убили за то, чего он не делал, причиняла почти физическую боль. Но что она может сделать сейчас? Как она может хоть что-то изменить?

– Твой брат убил ваших родителей, – переключившись на почти будничный тон, поведал Рори, и Люси перестала дышать. – Да, это был он, поверь мне. И даже больше тебе скажу – ваш Сто Первый знает об этом, но молчит. Ты в курсе, что он – один из них? Он тоже считает себя членом Семьи, а тебе сказать, почему? Может, намекнуть? Нет, никаких догадок?.. Во-от, – протянул он, когда на перекошенном от страха лице девушки проступило понимание, – теперь ты понимаешь, что я не один такой. Осталось дело за малым – убедить тебя в том, что и ты можешь стать одной из нас. Это зов, это голос внутри тебя, ты еще не слышишь его, нет? А я да… Я слышу его внутри тебя. Но у меня сейчас нет на это времени.

Он выпрямился, отошел от стола, и Люси невольно сделала еще пару шагов назад, задела ногой упавший стакан, всхлипнула.

– Я облажался. Я уже говорил? – Рори неспешно подходил к ней, сунув руки в карманы, не демонстрируя враждебности. – Я же, черт возьми, понятия не имел, что твой братишка успел так здорово подставиться! Если бы знал, то не стал бы подкидывать улики тому парню в общинный дом. Но я не знал, и теперь нам надо убираться отсюда. Как можно быстрее. Подождем, пока вернется шериф, и тогда…

– Нам?.. – Люси не поверила своим ушам. – Ты сказал «нам»?! Ты, урод, считаешь, что после всего этого…

– Я очень рассчитываю на твое благоразумие, иначе не стал бы тебе ничего рассказывать, – перебил Рори. – Неподалеку от Арефу есть заброшенное убежище в скалах. Мы отправимся туда, там есть вода и еда… Нормальная еда, – поспешно пояснил он. – Я сделал небольшие запасы. Побудем там какое-то время, я расскажу тебе… я расскажу тебе больше, смогу убедить, смогу показать… Нет, нет, стой, не бойся, – он протянул руку, и Люси отшатнулась, не позволяя прикоснуться к себе. – Ты мне нравишься, я не причиню тебе вреда. Мне кажется, я даже люблю тебя, и это единственная причина, по которой я все еще здесь. По которой…

– Ты убил моего брата, – уронила Люси. – Ты убил Джерико, Стокгольма и моего брата. Больной ты ублюдок…

Снаружи наконец-то раздался грохот городских ворот, но это уже казалось неважным. Наоборот – этот звук словно ставил какую-то точку в их разговоре, подводил итог, давал понять, что все кончено и терять больше нечего.

Рори тоже услышал, замер, затем кивнул.

– Они первым делом наверняка пойдут в салун, – сказал он. – Успокоят местных, заверят, что больше бояться нечего.

– Иэн…

– Иэн – чертов псих!

От неожиданности Люси шарахнулась, натолкнулась на стену, вжалась в нее, боясь пошевелиться.

– Ты так и не поняла? Твой брат – убийца, психопат! Он убил ваших родителей, он был опасен для всех! То, что случилось… оно и к лучшему, поверь.

Неожиданный стук в дверь заставил Рори замолчать. Люси бросила тревожный взгляд на него, затем в сторону выхода… Стучали тихо, осторожно, возможно, это пришел шериф, и если сейчас попытаться крикнуть, позвать на помощь…

– Тс-с, – Рори приложил палец к губам. – Спроси, кто там. Не открывай.

– Эй, есть кто дома? – раздался из-за двери знакомый голос. – Люси, Рори, вы там? Это я, Сто Первый… Хотя на самом деле меня зовут Найджел. Приятно познакомиться, да… Я знаю, что вы там, слышал голоса. Я могу войти?

– Чего тебе? – громко осведомился Рори, предостерегающе посмотрев на девушку. – Люси сейчас отдыхает, она не в том состоянии, чтобы принимать гостей.

– Ее брат кое-что рассказал перед тем, как… В общем, мне надо срочно с ней поговорить. Задать пару вопросов. Это важно. Можно войти? Я настаиваю.

Усмехнувшись, Рори шагнул к двери.

– А этого парнишку лучше впустить, да? – произнес он, понижая голос почти до шепота. – Он шутить не любит… и ждать, кажется, тоже. Лучше не рисковать. Я сейчас открою дверь, а ты помни, о чем я тебе говорил. Помни, о том, кто он, и о том, что он тебе солгал.

========== 11. Найджел ==========

Путь от городских ворот до дома Вестов занял лишь пару минут, и за это время многое встало на свои места. Он вспомнил свой последний разговор с Аланом – парнем, который защищал жителей Арефу, заключивших договор с Семьей. Вспомнил, как тот ему рассказывал, что примерно полторы недели назад в город приходил незнакомец. Имени своего не назвал, но хотел разузнать, чем живет городок, почему жители так настороженно встречают случайных путников, заинтересовался той поганой историей с семьей Вестов… Алан честно старался не наговорить лишнего, но в какой-то момент в мозгу что-то щелкнуло. «Ощущение родства», как называл это Вэнс, глава Семьи. Ощущение, что перед ним – один из своих. Поэтому он выложил ему все, позвал в депо Мерешти, и тот сказал, что все тщательно обдумает.

Найджел не придал значения этому рассказу. Подумаешь, еще один псих с пустошей, еще один жаждущий человеческих плоти и крови… Таких немало, пустоши породили массу генетических и психических уродств. Сам Сто Первый при виде остальных никогда не чувствовал ничего подобного тому, что пытался описать ему Алан. Он хоть и был членом Семьи, но все-таки не являлся одним из них.

А вот насчет Рори закрадывалось все больше и больше подозрений. Алан не дал подробного описания того парня, лишь упомянул, что у него был с собой здоровенный старый рюкзак – а ведь именно с таким Макларен уходит на охоту. Слабая, но зацепка.

Да и мясо, найденное в общинном доме, навело на много интересных мыслей. Ведь если парень, обнаруживший его у себя в тумбе, не врет (а именно это в настоящий момент выясняет Симмс), то выходит, свежий шмат человеческой плоти оказался там как раз в то время, когда шериф объявлял о своем решении закрыть ворота и опросить всех оставшихся внутри. Опросить – и, как уже знал Найджел, провести планомерный обыск каждого городского закутка, каждого дома…

Какое счастье, что этого не случилось. В его, Сто Первого, жилище при обыске могло обнаружиться много такого, что посторонним видеть совсем не обязательно. И поди докажи потом, что ты здесь ни при чем.

Но так или иначе, по словам Симмса, в то время именно Макларен ошивался возле общинного дома, пока его дожидались в салуне. А значит, подозрения отнюдь не беспочвенны.

С этими мыслями он подошел к двери дома Люси и прислушался. Глухие голоса по ту сторону… вернее, один голос, мужской, знакомый. Сначала что-то воскликнул, но потом стих, и Найджел, вздохнув, постучался, потребовал его впустить.

Никакого плана у него не было, придется импровизировать.

– Э… привет, – улыбнулся он, шагнув через порог.

Нет, не с того он начал. Какое, к черту, «привет», когда Макларен смотрит на него так, словно пристрелить готов, а Люси – бледная, растрепанная, с красными опухшими глазами – думает, что сегодня потеряла брата, последнего близкого ей человека.

Откашлявшись, он быстро огляделся, заметил валяющийся на полу стакан, револьвер на тумбе, дробовик, болтающийся у Макларена на поясе… В воздухе пахло виски и человеческим потом.