Текст книги "Когда опускается ночь (СИ)"

Автор книги: Demia

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== 1. Лукас Симмс ==========

В двенадцатом часу над Столичной Пустошью тихо догорало небо. Красно-оранжевое зарево над горизонтом напоминало шерифу Симмсу об огоньках походного костра, тлеющего в темноте, о пронизывающем холоде, пробирающем до костей под самое утро, о годах, проведенных здесь, снаружи. Вне высоких городских стен.

Когда зарево окончательно погасло и на смену позднему летнему вечеру пришла глубокая ночь, он в последний раз затянулся, выбросил окурок и, сунув руки в карманы потрепанного пыльника, повернулся к воротам.

– Добро пожаловать в Мегатонну, – привычно заскрипел помощник Велд, нелепо взмахнув своими манипуляторами. Старая железяка не отличала своих от чужих, и каждый, кто подходил к воротам, удостаивался теплого, пусть и несколько формального приема.

Но далеко не каждый из случайных прохожих знал, что, помимо протектрона, подходы к городку бдительно охраняются снайпером, чью позицию так просто не разглядеть с земли. Его можно было увидеть лишь днем, высоко задрав голову, прикрывшись ладонью от слепящего солнца. Круглыми сутками неразговорчивый Стокгольм нес свою вахту, и один раз шериф Симмс все же поинтересовался, когда же тот спит. Вместо ответа к его ногам упала пустая банка из-под тушеной свинины, а сверху прозвучала просьба принести еще.

Однако насколько бы бдительным ни был Стокгольм, как бы ревностно ни исполнял свои прямые обязанности шериф, как бы дружно ни жил этот маленький городок посреди Столичной Пустоши, и сюда в конце концов пришла беда.

– Все не спится, шериф? – прохрипел гуль-бармен с по-своему обидным, хоть и отчасти справедливым прозвищем «Харя», протирая стойку и высматривая стакан почище. – Вам как всегда?

– На два пальца, – Симмс тяжело плюхнулся на стул, огляделся по сторонам. Прислушался. В это время забегаловка под названием «Салун Мориарти» обычно была полна народу, но в последние дни после захода солнца местные стали намного неохотнее покидать свои дома.

– Негусто сегодня, – прокомментировал Харя красноречивый взгляд шерифа. – А завтра, наверное, и того меньше будет. Даже Джерико ушел пораньше, как обычно, не заплатив…

– Виски, – напомнил Симмс, и бармен, спохватившись, плеснул в стакан прозрачную янтарную жидкость. – А там, в углу, кто сидит? Уж не младший ли Стал собственной персоной?

– Где?.. Ах, это… Он здесь с вечера надирается. Бормочет что-то про то, как его задрало торчать в этой дыре.

– Как всегда, – вздохнул Симмс и, задержав дыхание, сделал глоток. Крепкий алкоголь обжег гортань, заставил поморщиться от жжения в треснувшей губе, согрел желудок… Пустой, как лишь сейчас понял Симмс. Он ведь даже обед пропустил, посвятив весь день опросу свидетелей.

– Проводили бы вы его домой, шериф, – понизив голос, произнес Харя. – А то ж неровен час…

И правда, подумал Симмс, наблюдая, как растекается по маленькому круглому столику нетрезвое тело Энди Стала. Неровен час, и этого найдут с порванным горлом, как того, первого. Или вывалившимися наружу кишками, как того, второго. Визг Мойры, разбудивший в шесть утра всю Мегатонну, до сих пор, казалось, стоит в ушах. И неудивительно – никому не понравится в потемках поскользнуться в луже еще не высохшей крови, а затем рухнуть в нее, запнувшись о тугие петли кишечника.

Мойру полдня отпаивали чаем и скотчем, а ему, шерифу Мегатонны, пришлось, сдерживая рвотные позывы и прикрывая нос лацканом пыльника, внимательно осматривать труп бедолаги, забредшего сюда с пустошей и остановившегося на несколько дней в общинном доме. Ему – и доку Черчу, который терялся в догадках, лишь вскользь упомянув, что ему уже доводилось видеть подобное.

Шерифу – тоже.

Когда-то давно, еще до рождения сына, шериф Лукас Симмс состоял в обществе «Регуляторов» и был уверен, что его долг – очистить Столичную Пустошь от разного сброда. Но шло время, и на смену гражданскому долгу пришел иной, отцовский. И сброд за это время не исчез стараниями «Регуляторов» – напротив, продолжал активно расползаться по пустошам, как чертова всепроникающая радиация.

Но все-таки годы опасной работы кое-чему его научили. Например, распознавать по «почерку», какая тварь поработала на этот раз. Рейдеры, издеваясь над своими жертвами, порой превращали их в освежеванные куски мяса, подвешивали на крюки, ампутировали конечности. Жертву рейдеров можно было опознать по аккуратным срезам, застарелым ранам, живописным позам. Яо-гаи питали слабость к человеческим внутренностям, и нередко тех, кому не повезло стать их добычей, находили выпотрошенными, с разорванной опустошенной брюшиной. Следы от гигантских острых когтей также нельзя было с чем-либо перепутать – параллельные зияющие раны, вывернутая наружу рассеченная плоть.

Хищники помельче просто рвали свою добычу на куски: множественные мелкие укусы с характерными следами зубов означали, что поработала свора диких собак или стая голодных кротокрысов… Но здесь, в Мегатонне, не было ни собак, ни яо-гаев, ни когтей смерти. Никто из живущих или недавно прибывших не был похож на рейдера, да и чтобы беззвучно расправиться с двумя взрослыми мужчинами, потребовался бы не один обдолбанный наркоман. И нечто подобное Лукас Симмс уже видел однажды. Много лет назад, почти сразу после рождения своего сынишки Хардена, когда жена уже находилась при смерти, а док Черч лишь разводил руками, признавая свое бессилие перед болезнью, поразившей ослабленный родами организм.

Она умерла прямо в клинике, среди ночи. Тихо, во сне. По крайней мере, никто в Мегатонне не слышал ни ее криков, ни звуков борьбы. Не слышал их и док Черч, спавший в соседней комнате. Лишь по утру он обнаружил тело, утонувшее в забрызганных темно-красным простынях, и причиной смерти послужила вовсе не болезнь, а обильная кровопотеря. Из шеи жены Лукаса Симмса был вырван приличный кусок мяса, виднелись сизые трубки обескровленных сосудов, а рваные раны, покрывающие грудь и плечи, судя по признакам, были нанесены уже после смерти. И чем?.. Док Черч не хотел говорить этого убитому горем вдовцу с новорожденным на руках, но в итоге был вынужден признаться: обычными человеческими зубами.

И тот случай не был единичным. До того как ворота Мегатонны временно закрылись для пришлых, а местные жители и гости городка были тщательно опрошены один за другим, погиб подросток. Паренек, чье имя Симмс даже не знал, был найден на втором этаже общинного дома, в своей кровати, где он проводил большую часть времени, задыхаясь и мучаясь от жара. На лечение тяжелого воспаления легких в клинике у него просто не было крышек, и никто из местных так и не успел – или попросту не счел необходимым – ему помочь.

– Кем бы ни был этот псих, он нападает на слабых и больных, – сказал тогда док. – Наверное, боится отпора, проклятый трус…

– Или хищник, – задумчиво произнес тот, кого совсем недавно выбрали на пост шерифа. – Они ведь поступают именно так, док. Нападают в первую очередь на слабых и больных.

Впрочем, больше инцидентов подобного рода не случалось, и ворота снова открылись для гостей. Никто из постоянных обитателей Мегатонны не пострадал, но в течение последующих недель некоторые покинули городок. Среди них было несколько визитеров из расположенного неподалеку Убежища «Волт-Тек», а также семейная пара, что держала небольшой магазинчик. Приятная дама по имени Скайлер и ее грубоватый необщительный супруг Карл ушли одними из первых, никому заранее не сообщив о своем решении.

– Давай, приятель, поднимайся, – подойдя к Энди Сталу, который, кажется, вновь пытался утопить в стакане виски свою ненависть к Мегатонне, шериф легонько встряхнул его за плечо. – Время позднее, сейчас в одиночку бродить не стоит. Особенно в таком состоянии.

Тело, от которого разило алкоголем, пробормотало что-то неразборчивое в ответ, неловко взмахнуло рукой, и по столу покатился стакан.

– Опа!.. Поймал, – обернувшись, Симмс подмигнув Харе, который бросил встревоженный взгляд в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Опасается, что шум может разбудить Мориарти, понял Симмс. Виноват этот алкаш, а отдуваться придется бедняге бармену.

Ночной воздух был чист и свеж. В тихом ясном небе поверх высоких металлических стен ярко сверкали звезды. А пьяный в доску Энди Стал казался слишком тяжелым, но Симмс знал, что просто дает о себе знать накопленная за день усталость. И голод, который непременно нужно будет утолить, едва он доберется до дома.

Благополучно спустив беспечного пьянчужку вниз и передав прямо на руки его все еще не спящей сестре Дженни, махнул рукой в ответ на слова благодарности. В конце концов, он единственный блюститель порядка в этом городе и просто исполняет свой долг.

Поднимаясь по металлическому мостку к своему дому, Симмс ненадолго остановился, взглянул на жилище, расположенное напротив. Сквозь листовую обшивку пробивался тусклый свет, а это значит, что мальчишка из Убежища снова здесь. Непонятно, когда пришел, неизвестно, надолго ли задержится. Приходит и уходит, когда ему вздумается, таскает с собой то здоровенного гуля, то грязную псину, а один раз был замечен даже с какой-то девчонкой – видной, блондинистой, затянутой в подогнанную по фигуре кожаную броню.

Иногда он исчезает на день-два, иногда – отсутствует неделями. И только Симмс начинает думать, что пустоши все-таки сожрали этого юного искателя приключений, как он появляется снова. Приходит сюда, в Мегатонну, потому что здесь, кажется, его единственный настоящий дом. И шериф Симмс, черт возьми, иногда даже тихо гордился тем, что его город стал прибежищем для этого сопляка – настоящей легенды, подарившей Столичной Пустоши нечто большее, чем просто надежду.

========== 2. Док Черч ==========

Доку Черчу тоже не спалось этой ночью. В пустой клинике, где, к счастью, уже несколько дней не было тяжелых пациентов, он сидел за столом, на котором остывала разбухшая вермишель в жестяной тарелке, и неторопливо, обстоятельно заполнял медицинский журнал.

Первое тело, обнаруженное полторы недели назад, принадлежало мужчине в возрасте от сорока пяти до пятидесяти лет. Судя по состоянию внутренних органов и зубов, он вряд ли был моложе, а забитые смолой легкие выдавали приличный стаж курильщика. Не местный, из пришлых, поселившихся в общинном доме, промышляющих мародерством в окрестностях и сбывающих свой товар в магазине «На кратере». Его опознали двое прихожан церкви «Детей Атома». Он называл себя Боб, даже не скрывая, что это не его настоящее имя.

Ни семьи, ни друзей, просто случайная жертва какого-то психопата. На теле, помимо многочисленных ушибов и ссадин, обнаружены также следы инъекций: очевидно, морфиновый наркоман. Вероятно, пристрастие к расслабляющей химии и сыграло на руку тому психу, что выгрыз у этого бедняги из шеи кусок кожи вместе с мясом, разорвал сосуды и куда-то дел не меньше трех литров крови. Даже учитывая подсохшую лужицу, натекшую с трупа в том месте, где его нашли, крови должно быть значительно больше.

Вторая жертва, брошенная минувшей ночью прямо возле дверей магазина «На Кратере», была моложе. Док Черч видел этого парня – пару дней назад он заходил, чтобы купить немного лекарств, представился Оуэном Броди, так док и записал в новом файле. А ниже – перечень травм, столь обширный, что без вскрытия и более внимательного изучения док Черч затруднялся сказать, какая из них в итоге послужила причиной смерти. Да и так ли это важно? От предыдущей жертвы беднягу Броди отличает лишь то, что в этот раз неизвестный маньяк поработал менее аккуратно, вспорол несчастному брюхо так, что все кишки вывалились. И доку Черчу хотелось думать, что он ошибается, но при беглом осмотре ему показалось, что на вздувшихся трубках, которые он и шериф Симмс, стараясь не дышать, запихивали обратно в развороченную полость, он также видел глубокие следы человеческих зубов.

Но сейчас об этом лучше не думать. И так аппетит испорчен, и вермишель давно успела остыть. Плавает на поверхности – разбухшая, серая, вызывающая совершенно ненужные ассоциации. Вскрытие он проведет утром – для себя, для успокоения души и совести. Все равно главное вполне очевидно. Травмы, несовместимые с жизнью, обильная кровопотеря, смерть наступила в результате… Какая, к черту, разница.

Две жертвы. Как и тогда, десять лет назад, две жертвы, но в этот раз не слабые, не беспомощные, но в остальном все сходится почти один в один. Или тот неизвестный маньяк вернулся в Мегатонну, или… совпадение? Вряд ли…

От размышлений его отвлек стук в дверь. Среди ночи он прозвучал настолько резко и неожиданно, что Черч едва не подскочил на стуле, даже успел слегка испугаться, но затем одернул себя. Психи, разрывающие зубами человеческую плоть, в дверь стучать не станут, поэтому он поднялся, пригладил бороду и, откашлявшись, направился к двери.

– О… – протянул он, едва взглянув на столь позднего посетителя. – Какие люди. У тебя рак?

– Что?.. – цепляющийся за дверной косяк парень, одетый, невзирая на ночную прохладу, лишь в легкую майку и тонкие штаны, мотнул головой.

– Лучше бы у тебя был рак. Потому что в остальном я не вижу причин…

– Хватит, док, – простонал ночной визитер. – Я слышал эту шутку уже тысячу раз. Можно войти?

Когда парнишка оказался внутри, Черч обратил внимание на крупные пятна пота, выступившие у того под мышками и между лопаток. Заметил прилипшие ко лбу рваные пряди волос, синюшные круги под веками, учащенное дыхание и нездоровый блеск в глазах.

– Ну и что тут у нас?

– Да что-то меня ломает, док…

– Значит, мне не показалось, – удовлетворенно хмыкнул Черч. – Цену знаешь. Пятьдесят крышек – и мы быстро тебя очистим.

– Быстро… быстро – это противно… – подобравшись к койке, парень рухнул на нее, обхватил себя руками за плечи. – Я хочу медленно и нежно…

– Медленно и нежно тебя Нова обслужит. Давай, разогни локоть.

Вены мальчишки выглядят чистыми, значит, не морфин, – мелькнуло в голове. На винт или ментаты тоже не похоже. А учитывая, что он едва на ногах держится…

– Баффаут?

– Угу… – кивнул тот, едва поморщившись, когда игла вошла под кожу. – Увлекся… думал, пронесет…

– Давно в городе?

– Днем пришел. Сразу завалился спать, устал зверски… А вечером проснулся – и накрыло, – продолжал жаловаться пациент. – Хотел сходить в салун, но вместо этого еле дошел сюда.

– Нечего сейчас делать в салуне, – вздохнул Черч, настраивая капельницу. – Не слышал, что в городе творится?

– Не-а, – паренек слабо качнул головой, сглотнул. – А что?

– Лучше поговори об этом с Симмсом. Глядишь, и твоя помощь пригодится.

Помощь и правда могла пригодиться любая, а этот парень вроде никогда не отказывает… Маленькая гордость Мегатонны, большая знаменитость за ее пределами, но здесь и сейчас – просто двадцатилетний пацан, страдающий от наркотической ломки. Трясущийся, напряженный, аномально бледный: смуглая кожа казалась сероватой.

– Хреново питаешься? – осведомился Черч, неторопливо заполняя уже довольно внушительную медицинскую карту.

– Да нет. Вроде нормально. А что?

– Бледноват ты что-то.

– Так это же… – парень покосился на иглу, торчащую из вены, – вот…

– Ну-ка, взгляни сюда.

Черч посветил фонариком в тут же заслезившиеся глаза, проверил пульс, осмотрел слизистые. Юный пациент морщился и кряхтел, мотал головой, сглатывал, пытаясь бороться с тошнотой. Ерзал на кушетке, и пришлось шикнуть на него, чтобы успокоился, не выдернул иглу.

– Нет возможности сделать анализы, но легкая анемия налицо, – сказал Черч и сделал в карте соответствующую пометку. – Налегай на мясо, чаще бывай на солнце и…

Он резко замолчал и замер, осененный внезапной догадкой.

– Что?..

– Низкий гемоглобин… – пробормотал док. – Ведь это, черт побери, может быть объяснением… Анемия, плюс тяжелое психическое расстройство…

– Эй, док, вы о чем? Какое расстройство? Я в норме, – забеспокоился пациент. – У меня, знаете ли, повышенная стреcсоустойчивость…

– Да я не про тебя, – махнул рукой Черч, делая последние записи. – Имя, в конце концов, скажешь?

– Пишите, что вы там обычно пишете.

Пожав плечами, Черч привычно вписал в графу с именем пациента три цифры: «101».

– Возраст? Двадцать уже стукнуло?

– В следующем месяце стукнет.

– Значит, пишем девятнадцать, – пробормотал Черч. – Доживи еще до двадцати…

Парень что-то пробурчал, явно не оценив по достоинству эту жестковатую шутку. С другой стороны, в каждой шутке есть доля правды, и Черч нисколько не удивился бы, узнай, что пацан с концами сгинул в пустошах. Он и так казался подозрительно живучим и подозрительно везучим. Если хотя бы половина того, что о нем говорят по радио, является правдой, то парнишка не иначе как в рубашке родился.

Когда препарат из пластикового контейнера перетек в вены пациента, Черч отсоединил капельницу, взял в качестве оплаты пригоршню крышек, зевнул и махнул рукой в сторону выхода.

– Проваливай, – велел он. – И не забывай про рекомендации.

– Не забуду, – парень кивнул. – А что там с салуном? Что происходит в городе?

– Поговори с шерифом, – повторил Черч, желая как можно быстрее выпроводить пациента и вернуться к заполнению журнала. – У меня тут пара обескровленных трупов, к счастью, не из наших, но ты все же будь начеку.

Лицо парня вытянулось. Он открыл было рот, чтобы, кажется, задать еще пару вопросов, но, перехватив выразительный взгляд Черча, все понял без слов.

– Спасибо за помощь, док, – бросил он на прощание и хлопнул дверью, пожалуй, сильнее, чем предполагалось правилами вежливости. Но такие мелочи не стоили внимания, сосредоточиться следовало на другом. И, прежде чем вернуться к терминалу, Черч, недолго поколебавшись, запер дверь на ключ.

========== 3. Люси Вест ==========

Люси проснулась в десятом часу, когда солнце снаружи уже поднялось, а очередь за завтраком в «Латунном фонаре» наверняка иссякла. Обычно Мегатонна просыпается раньше. В восемь утра начинает работать магазин «На кратере», открывается клиника, выходят на молитву прихожане церкви «Детей Атома»… В работающем круглосуточно «Салуне Мориарти» тоже есть чем перекусить, но местные предпочитают стряпню семейства Сталов, поэтому ранним утром у забегаловки обычно не протолкнуться. Зато сейчас можно спокойно подняться, умыться, проверить холодильник и, выскребая из карманов последние крышки, спуститься вниз. Купить хотя бы недорогой стейк из жестковатого мяса брамина… Или тарелку рагу. Впрочем, она сама может обойтись и без этого – перекусит остатками консервов. А вот позаботиться о младшем брате необходимо, он и так хлипковат для своих семнадцати лет, ему нужно хорошо питаться.

– Уже встала? – Иэн вышел из своей комнаты – сонный, слегка помятый и растрепанный. Люси улыбнулась, кивнула в ответ. Предложила ему пойти умыться, пока она сходит за завтраком.

Заботиться о братишке – ее прямая обязанность. Особенно теперь, когда их родители мертвы – погибли от рук неизвестных злоумышленников прямо в своем доме, и это стало огромным потрясением. Люси и представить себе не могла, что ответы на ее письма не приходят лишь потому, что уже некому на них отвечать. А Иэн… Ему наверняка пришлось куда тяжелее. Он стал свидетелем расправы над мамой и отцом, сбежал в пустоши, примкнул к какой-то то ли банде, то ли секте… Люси не знала подробностей, да и не очень хотелось выспрашивать. Каждый раз, как об этом заходила речь, Иэн словно съеживался, уходил в себя, его взгляд тух, становился пугающе безжизненным.

Со слов того, кто привел его в Мегатонну, Люси поняла, что Иэн пытался вернуться в Арефу, но не смог жить в доме, где погибли родители. И в итоге Сто Первый забрал его оттуда, доставил к сестре, коротко поведав о злоключениях несчастного подростка.

Уже больше двух недель Иэн жил здесь, успел познакомиться кое с кем из местных, начал чаще улыбаться и становился все более открытым. Люси искренне надеялась, что вскоре их жизнь наладится и скорбеть по родителям они смогут вдвоем, не пряча друг от друга свое горе.

– А давай во что-нибудь поиграем, – предложил Иэн, как только закончил с завтраком. Убирая со стола грязные тарелки и сметая крошки от пирога из мяса болотника, Люси с радостью согласилась. Поговорить, поиграть, вместе что-нибудь почитать перед сном… Совсем как тогда, когда они были детьми: Люси на семь лет старше, Иэн – всегда малыш в ее глазах.

– Во что? – спросила она. – Я могу поискать старую шахматную доску… Или, если хочешь, выйдем за ворота, побросаем камни в консервные банки.

– Нет, – Иен помотал головой. – Не хочу за ворота, от солнца голова болит… Давай поиграем здесь. Я буду Грогнаком-варваром, а ты – прекрасной принцессой. Буду спасать тебя от чудовищ.

Люси рассмеялась, и Иэн широко улыбнулся в ответ.

– А кто будет чудовищем?

– Ну… – Иэн задумался, нахмурил брови, и на секунду стал до боли похож на покойную маму. В груди у Люси что-то кольнуло, но она не подала вида. Нельзя, чтобы братишка заметил неладное.

– Хорошо, – наконец решил он. – Давай я буду чудовищем, а ты – принцессой.

– И кто же меня тогда спасет?

– Сама спасешься, – Иэн пожал плечами. – В конце концов, у тебя же есть пистолет. Или представим, что пришел Сто Первый и спас тебя.

– Идет, – кивнула Люси. – Пойду надену свой лучший наряд принцессы, а ты организовывай засаду, маленькое чудовище.

Наряда принцессы у нее, конечно, не оказалось, но нечто наподобие платья Люси кое-как соорудила из чистой белой простыни. Распустила волосы, усмехнулась, глядя на свое отражение в треснувшем тусклом зеркале. Двадцать шесть лет. По пустошным меркам это уже почти солидный возраст. Ей пора подумать о замужестве, о собственной семье, но вместо этого она, как маленькая девочка, играет с младшим братом в чудовищ и принцесс.

– Итак, я – юная прекрасная принцесса, – звучно сообщила Люси, замирая на верхней ступеньке лестницы, ведущей вниз. – Я собираюсь прогуляться по своим владениям, подышать свежим воздухом и не верю в глупые сказки про то, что где-то в окрестностях завелось страшное чудовище!

Нарочито медленно, мурлыча себе под нос одну из старых довоенных песенок, она спускалась вниз. Судя по сдавленному хихиканью, брат поджидал ее где-то за поворотом, ведущим в кухню. А пистолет она и правда прихватила с собой – разрядила его на всякий случай, спрятала в складках простыни. Ух, берегись, чудовище!

Последняя ступенька под ее ногой тихо скрипнула, она остановилась и прислушалась. В доме царила тишина – Иэн уже не пытался заглушить смех, притаился где-то там, в глубине. Воздух был наполнен мелкой пылью, пах едой.

– Хм, как странно… – протянула Люси, стараясь добавить нотки удивления в свой голос. – Обычно в это время на дороге полно путников и бродячих торговцев, но сейчас здесь никого… Неужели всех распугали глупые сказки про чудовище?

Еще шаг – и простыня немного съехала, обнажив рукоятку пистолета. Где-то там, снаружи, громко замычал брамин.

– Но я взрослая девушка и не верю в такие глупости, – пробормотала Люси себе под нос, поправляя ткань и неторопливо, в полумраке, продвигаясь вперед, мимо входной двери, из-под которой пробивался дневной свет. – Оставлю это глупым людишкам, которые боятся каждой тени.

Впереди, из темного коридора, послышался какой-то звук. Легкий шорох, который, разумеется, мог производить лишь Иэн, но отчего-то Люси вдруг вспомнила про последний инцидент. Крик Мойры, разнесшийся по городку, встревоженное лицо шерифа, пятна крови на мостике, ведущем к магазину…

По спине пробежал холодок.

Окна. В ее доме совсем нет окон. Надо будет попросить кого-нибудь из мужчин прорубить хотя бы пару отверстий в глухих металлических стенах. Чтобы было больше света, чтобы можно было свободнее дышать.

– К тому же, у меня пистолет, – продолжала рассказывать Люси, и совершенно нелепая, иррациональная мысль, что там, во тьме, ее подкарауливает вовсе не младший брат, больно кольнула в мозг. – Пистолет заряжен… он заряжен специальными пулями, которые убивают чудовищ… Волшебными пулями, способными…

И в этот момент входная дверь за ее спиной отворилась. Кто-то решил войти без стука – нагло, бесцеремонно, уверенно шагнув через порог…

– Агрх!.. Я чудовище, я выпью твою кровь!..

Люси не успела осознать, что произошло. От неожиданности она взвизгнула, испугавшись по-настоящему, отшатнулась назад, запуталась в простыне. А Иэн, вылетевший из-за поворота, вскрикнул и сдавленно захрипел, оказавшись прижатым к стене.

– Ты… Ты что… это совсем не то… – покраснев от натуги, он пытался вывернуться, отодвинуть локоть, давящий ему на горло. – Мы же играем… это просто игра… шутка…

– Очень, блядь, смешно, – процедил нежданный гость в лицо перепуганному мальчишке.

– Эй, отпусти его! – ничего не понимая, Люси потянула рукав кожаной брони, и спустя пару секунд Иэн оказался на свободе, согнулся, закашлявшись и растирая шею.

Кое-как выпутавшись из простыни, Люси отшвырнула ее в сторону и возмущенно уставилась на гостя. Вот уж и правда: пришел Сто Первый и спас ее от чудовища. Как нельзя вовремя, нарочно не придумаешь.

– Что на тебя нашло? – выдохнула она. – За что ты…

– Все в порядке, – прохрипел Иэн. – Это просто… недоразумение…

– Да, – как ни в чем не бывало подтвердил Сто Первый, который отнюдь не выглядел смущенным. – Недоразумение. Я, наверное, должен извиниться за вторжение.

– Тебя стучать не учили? – продолжала возмущаться Люси. – Ты врываешься сюда, бьешь моего брата…

– Я его не бил.

– Он меня не бил, – справившись с дыханием, Иэн уже стоял прямо, поправлял одежду. – Все в порядке, это просто…

– Выйдем наружу, поговорим, – перебил его Сто Первый, и Люси, едва открыв рот, тут же его закрыла. Ее брат послушно кивнул и направился к выходу, словно ничего иного и не ждал.

– Да что происходит? – спросила она вслед, но ответа не удостоилась. Пропустив Иэна вперед, Сто Первый напоследок еще раз коротко извинился и вышел следом. Оставшись в пустом доме, Люси с полминуты в недоумении смотрела на дверь, что захлопнулась у нее перед носом, затем вздохнула, убрала за уши распущенные волосы.

Странно это. Странно и неожиданно. Что успел натворить Иэн, почему безропотно пошел за этим парнем, зачем тот вообще вломился к ним в дом?.. Все-таки нужно будет всерьез поговорить с братом, решила Люси, неторопливо поднимаясь на второй этаж, чтобы вернуть на место простыню. Поговорить осторожно и мягко, не давить, просто узнать больше о том, что случилось там, в Арефу… Узнать, где и с кем он был после смерти родителей, как Сто Первый нашел его и почему от нее, Люси, скрывают подробности этой истории. У этих двоих от нее явно какие-то секреты, но она, приняв на себя ответственность за судьбу младшего брата, считает такое положение вещей недопустимым.

Да, определенно с Иэном нужно будет серьезно поговорить. При первой же удобной возможности. Например, когда он вернется, ведь вряд ли у кого-то из них осталось желание продолжать глупую игру.

Задумавшись, Люси остановилась возле комнаты брата. Заглянула внутрь, в очередной раз прикидывая, что бы купить, когда появятся лишние крышки. Как сделать аскетичную мрачную каморку более похожей на комнату семнадцатилетнего мальчишки. Может, повесить на стену какой-нибудь довоенный плакат? Приделать полку, поставить туда что-нибудь… какую-нибудь безделушку вроде игрушечного грузовичка…

Хотя какой там грузовичок. Иэн давно не малыш, через несколько месяцев ему исполнится восемнадцать, он почти взрослый, и на полке куда уместнее будет смотреться, скажем, револьвер.

Да, пожалуй, это хорошая идея. Она подарит брату револьвер на восемнадцатилетие. Или раньше. Вот только найдет возможность заработать достаточно крышек…

Мориарти неоднократно намекал ей на возможность быстрого легкого заработка, как бы между делом жалуясь, что Нова уже немолода, а некоторым клиентам по душе «свежее мясо». И Люси к своему стыду несколько раз ловила себя на мысли, что, возможно, торговля своим телом – не худший выбор в ее ситуации. Однако надежда на нечто лучшее все-таки еще теплилась в ее душе. Вместе с пока еще робкими, осторожными чувствами в отношении одного славного парня, с которым они вроде как недавно начали встречаться… И он вряд ли поймет и оценит, если она, наступив на горло своей гордости, отказавшись от принципов и краснея перед всем городом и собственным братом, пойдет работать шлюхой к Мориарти.

Иэн тоже мог бы пойти работать. Например, помогать Уолтеру с водоочистной станцией или подружиться с шерифом, напроситься к нему в помощники… Ведь работа неопасная, спокойная, настоящие преступления в Мегатонне – большая редкость. Пусть Симмс разберется с текущими проблемами, и тогда можно попробовать поговорить с ним о Иэне.

А сейчас, быстро оглядев легкий беспорядок в комнате брата, Люси смахнула пыль с тумбы у кровати, поправила криво стоящую лампу, подняла с пола книжку… и застыла, не успев разогнуться. Уставилась на край простыни, свисающей почти до самого пола, перепачканный в чем-то темно-коричневом, давно засохшем. Она коснулась простыни кончиком пальца, затем ощупала более тщательно. Нет, это определенно не еда и не уличная грязь. Очень похоже на засохшую кровь, хотя, конечно, сложно сказать наверняка. Это может быть, скажем, соус от «Солсбери-стейка» или даже случайно пролитая ядер-кола…

В поисках других пятен, Люси приподняла покрывало, отодвинула подушку, осмотрела все постельное белье, но больше ничего не обнаружила. Зато под кроватью, куда она заглянула в последнюю очередь, возле самой стены определенно что-то лежало. Чтобы разглядеть это поближе, Люси пришлось встать на четвереньки и, кряхтя, вытащить находку на свет.

Одна из рубашек Иэна – скомканная, мятая и очень грязная. Спереди вся забрызганная тем же самым, похожим на кровь. А местами и вовсе выглядящая так, будто ею пол протирали, – вся в бурых засохших пятнах, каких-то непонятных разводах…

Скомкав в руке рубашку брата, Люси прикрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, понять, придумать, где и как Иэн мог так сильно перепачкаться. И почему ничего не сказал ей, не отдал одежду в стирку, а спрятал под кроватью… Засунул подальше, явно не планируя надевать ее снова, пытаясь скрыть… опять что-то скрыть от своей старшей сестры…

И чья это кровь, в конце концов?

Или не кровь?

Соус… просто соус или ядер-кола…

– Люси! – голос снизу и хлопнувшая дверь вывели ее из странного, близкого к какой-то легкой иррациональной панике, состояния. Она быстро подхватила брошенную на пол простыню, завернула в нее свою находку, выскользнула из комнаты Иэна.

– Я тут, наверху! – стараясь, чтобы ее голос звучал как можно бодрее, она перегнулась через перила и увидела брата. Он стоял внизу, смотрел на нее, осторожно улыбаясь. Немного неестественно, натянуто, словно разговор со Сто Первым был не очень приятным.