Текст книги "Мой дом - там, где ты (СИ)"

Автор книги: Dark_Lord_Esti

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== 1 ==========

Кошка урчала и мяукала, тыкаясь мокрым носом в ладонь. Хайне поворочался на мягкой постели – просыпаться так рано было лень, тем более, рабочий день начинался только со второй пары в Академии у потока элиты министерства образования. Но рыжая вредина продолжала требовать внимания и корма с утра пораньше. По ней будильник можно сверять!

– Сейчаас, Джинджер! – пробормотал блонди, с удовольствием потягиваясь. Почесал кошку за ухом и поднялся, приступая к ежедневным заботам.

Раз уж его разбудили с самого утра, Хайне насыпал корм в кошачьи миски – за нахальной рыжей моськой подтянулись еще четверо хвостатых и пушистых – и принялся за готовку.

Он любил это тихое время, когда еще не нужно спешить и никто не отвлекает звонками и текущими вопросами. Хлопотать на кухне, одевшись в любимый мягкий халат и удобные тапочки, разогревать мясные блюда и приготовить суши – на завтрак, упаковать себе на работу, да и детям привезти кое-что. Правда, экологи, которых он собирался навестить сегодня, были вовсе не детьми, первые его выпускники уже давно работали на станциях… но для Хайне все, в чьей судьбе он когда-либо принимал участие, оставались детьми независимо от возраста. А на Второй Речной работали двое сильверов, выросших в его доме. Притом, ученые-исследователи питаются неправильно! Когда у них там работа кипит, они хорошо если успевают заказать суши из ближайшей к станции службы доставки. Пробовал Хайне то, что привозит та доставка. Ну кто так готовит?.. Пусть парни попробуют еду, приготовленную по всем правилам.

Из мини-плеера звучала любимая музыка – блонди любил окончательно просыпаться под бойкие и веселые мелодии. В окно светило яркое весеннее солнышко. Черно-белая кошка, самая любопытная, сидела на пороге в кухню, глядя ярко-зелеными глазищами так, будто хотела сказать: “Что это ты там такого готовишь, хозяин? Маааало мяяяса!”.

Пара в Академии, потом в одну из школ в Мидасе заехать, обещал дирекции навестить… а потом к экологам, разобраться все-таки, что там за дело такое с практикантами, из-за которого понадобилось до главного управления дойти. Процесс приготовления еды был настолько привычен, что, пока руки были заняты, Хайне не спеша обдумывал текущие дела.

Жалоба со Второй Речной занимала его мысли больше всего. Судя по истории переписки, конфликт длился уже полторы недели, но никто толком не удосужился объяснить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Студенты винили “этого обнаглевшего недо-гражданина Каннингема”, от того вместо объяснительной пришла записка на стикере: “да пошли они все” (скан прилагался в качестве доказательства наглости и скверного характера эколога), ответственные за практику молодняка сильверы утверждали, что парни немного ошиблись, но проклятый федерал закатил скандал, будто из-за существенной потери.

Позавтракав и выпив чашку кофе с молоком, Хайне быстро собрался и поехал в Академию.

*

Для Мориса Каннингема день начинался не столь радужно. Шел четвертый день его смены на станции: по уму, он уже должен был сидеть за рулем машины и направляться на квартиру в Мидасе… а вместо этого, поспав в общежитии – эти нежные и тонко чувствующие гаденыши своими воплями снова не давали спать всему блоку! – снова направился присматривать за подопытными животными. Ну что мешало практикантам кормить рыб вовремя и чистить вольеры грызунов, когда сказано? Сделал дело – и шуруй хоть на вечеринку, хоть к рагону на рога! Но нет же, надо накосячить, получить, и свалить, оставив свою работу человеку, у которого помимо этого обязанности есть и который тоже хочет домой вовремя. По графику-то – три дня с ночевками на станции, три дня дома. Как же достала эта школота.

“Старею, что ли, раз на молодежь обижаюсь?” – подумал мужчина. – “Рановато вроде”.

Сегодня еще и визит министра образования Амой ожидался. Гаденыши таки дошли со своими жалобами до высшей инстанции. И эта встреча была нужна Мо, как четвертый день в смене.

Наслышан он был о господине министре. Год на Амой отпахал, и, хоть работал на окраинной станции, слухи о жизни в Танагуре слышал. Умеет элита сплетничать. Кумушки из светских салонов Нью-Вашингтона кажутся молчаливыми на фоне некоторых амойских суровых мужчин!

И то, что Морис успел узнать, оптимизма не добавляло и настроения не поднимало. Говорили, что для господина Саласа дети – важнее всего, а в категорию “дети” для него входит всё население Амой от новорожденных до… ну, тридцатника точно.

Созерцая, как медленно и неспешно плавают рыбы в огромном бассейне, то и дело лениво поглощая брошенный им корм, Мо с тоской размышлял: ну вот, сейчас опять начнется! Зачем детей обидел, их нужно жалеть, они не нарочно, и вообще – они элита, а ты тут кто? Казалось, ход визита известен заранее. Блонди явится, будет долго и нудно читать нотации о правильном обращении со студентами, потребует объяснительную, а то еще и санкции впарит.

Ну, пусть только попробует, сволочь белобрысая! Что с того, что блонди? Морис Каннингем обламывал рога личностям покруче чем какая-то там очкастая сова ученая. Чего стоил конфликт с преподобным Харгривом, тираном и интриганом, древнетерранские Борджиа нервно курят в сторонке на том свете. А судья Гарвер, который пытался припаять срок – реальный, на минуточку, срок! – за оскорбление мифических религиозных ценностей.

Этот Салас не знает, с кем связался.

Мо покормил животных, сходил выпить кофе и поболтать с заступающими на смену гражданами и ониксами и вышел во двор перекурить. Сев на здоровенное бревно в тени дерева, уже давно заменяющее здешним курильщикам скамейку, он с наслаждением затянулся и уставился в нежно-голубое небо.

Красота. Эх, вот что на Амой однозначно восхитительно – это небо! Дивно чистое и глубокое днем, таинственно темное в безлунные ночи… а сияние серебряной и золотой луны… в такие бы ночи кататься в машине с открытым верхом в компании симпатичного парня… но пока Мо перебивался случайными связями. Его скверный характер отталкивал многих. А кого не смущал характер, тем не нравилась чересчур уж громкая фамилия и родство с Мюрреями. Куда ни кинь!..

Рабочий неподалеку вяло гонял уборочного робота, напевая: “Я хочу быть высокой сосною, чтоб бездельничать век напролет, по утрам не расчесывать хвою и не мыться, пока не польет”. Вдруг послышался негромкий гудок, ворота открылись, и во двор въехала небольшая скромная машина. Авто остановилось, и во двор вышел высокий элитник с темно-золотистыми волосами, собранными в хвост. Мужчина был одет довольно скромно, в практичный темно-синий костюм, больше подходящий для поездок, чем для демонстрации идеального вида в офисе.

Что-то излишне скромен он для блонди. Ну-ну.

– Добрый день. Не подскажете ли мне, где я могу найти мистера Каннингема? – спросил элитник.

Мо с наслаждением выдохнул дымок и, стряхивая пепел в жестянку из-под рыбных консервоа, ехидно ответил:

– Вы его уже нашли. Я это. А вы, значит, тот самый господин Салас, визитом которого мне грозят всю смену? М-да. Выглядите ничего так. Но если вы будете бегать с этим хвостиком, как у провинциальной учительницы младших классов и так неброско одеваться, то рискуете до старости прокуковать в одиночестве в компании сорока кошек.

Получайте, господин блонди! Не дожидаясь, пока противник начнет выговаривать и угрожать, защищая своих ненаглядных “деточек”, Мо решил напасть первым.

Каково же было его удивление, когда привычная тактика не сработала.

Вместо того, чтобы начать скандалить, Салас лучезарно улыбнулся и ответил:

– Прекрасно, мистер Каннингем, даже работая экологом вы сумели сохранить наследственность родственников из СБ. Насчет того, что я живу один, и что у меня есть кошки, вы совершенно правы. Разве что с количеством не угадали, их не сорок, а всего пять. Итак, где мы с вами можем спокойно и не спеша поговорить? Надеюсь, вы расскажете мне о случившемся максимально доступно для неспециалиста. Я, конечно, на станциях бываю иногда, но это больше дружеские визиты, в профессиональных тонкостях я не разбираюсь.

От удивления Мо даже сигарету уронил – хорошо еще, что как раз в пепельницу. Это что, какая-то элитная хитрость? Точно, в таком дружелюбном отношении есть какой-то подвох.

Он почесал в затылке.

– Ну ладно. Пойдемте в комнату отдыха в общежитии, это на первом этаже. Народ как раз разбежался, никого нет.

– Подходит. Подождите еще минутку, я достану закуски и сладости, выпускникам своим привез. Кстати, мистер Каннингем, а вы уже завтракали? Для вас я тоже захватил суши, салат, домашнее печенье и чай. Я-то знаю, как питаются ученые на станции. Вы так погружаетесь в работу, что ничего не успеваете.

Это был не сюрприз даже, это был шок. Мо уже и не помнил, когда в последний раз кто-либо интересовался его самочувствием, настроением и тем, ел ли он сегодня. Дядя Колин заботился о том, чтобы он жил благополучно, всегда снабжал деньгами, при необходимости пользовался родственными связями Мюрреев, вытаскивая “сына дорогой Марго” из всех передряг. Но, когда Колина не стало, Морис остался один в чужом и враждебном мире.

========== 2 ==========

О том, что экологи приняли на работу мигранта из Федерации, причем не кого-нибудь, а паршивую овцу в семье знаменитых нью-вашингтонских Каннингемов, Хайне слышал еще год назад, когда эту новость живо обсуждали главные сплетники в Эос, но в то время все разговоры прошли мимо него. Приняли и ладно, главное, чтоб человек был хороший и как специалист ко двору пришелся. Новоявленный гражданин работал на Второй Речной – достаточно далеко от столицы, не привлекал к себе внимания, и скандал с практикантами оказался единственным случаем, который потребовал личного участия Хайне в судьбе этого человека.

Отчего-то блонди предполагал, что Каннингем окажется блондином или светло-русым, как те представители семьи, которые посещали Амой в составе дипломатических делегаций. Сидевший же под деревом парень в зеленой форменной куртке без бейджа и светлых вытертых джинсах был темноволосым, и гриву отрастил почти как оникс. В ухе рядом с сережкой-чипом – знаком гражданства – поблескивали еще две с яркими зелеными камушками. Вот таков был Морис Каннингем, и этот похожий на пантеру молодой мужчина явно настроился на очередное выяснение отношений, а не на конструктивный разговор. Он всегда такой или его кто-то успел так достать? Скорее всего второе, раз, судя по графику, его смена закончилась еще утром, а он здесь. Поэтому шуточки о “сорока кошках” Хайне пропустил мимо ушей. Лучше в первую очередь разобраться, что там случилось.

Следом за Каннингемом он направился в общежитие экологов. По пути им встретился молоденький руби, тут же поспешивший к блонди с объятиями:

– Папа Хайне, вы приехали! А я и не знал, что вы сегодня будете! Как я соскуууучился!

– Я тоже по тебе скучал, Робби. Передашь нашим ребятам коробки? Сладким всех угостите, там хватит, – Хайне обнял парня в ответ. – Мы с мистером Каннингемом разберемся сейчас, что там с подопытными образцами случилось, и я обязательно загляну к вам.

Каннингем поглядывал на эти родственные нежности с выражением то ли презрения, то ли замаскированной под таковое зависти. Тяжелый случай…

Блонди прошел за Морисом в комнату отдыха на первом этаже общежития. Пока Хайне расставлял на столе посуду с едой, Морис включил чайник, проворчав:

– Зверь-машина работает уже через раз, скоро вынесем вперед розеткой. Кстати, “дети” ваши после вечеринок ведут себя как слоны, вечно роняют что-то.

– Полагаю, это не единственное, за что вы на них так обижены?

Каннингем плюхнулся на диван и уселся, закинув ногу на ногу.

– В общем, дело обстояло так. Прислали сюда на практику пятерых сапфиров. Первый день прошел относительно нормально, хотя студентам явно не пришлось по душе, что им будет давать поручения не просто человек, а еще и мигрант из Федерации. Шутки в свой адрес я пропустил мимо ушей, мне не в первый раз приходится в добровольно-принудительном порядке знакомиться с мнением окружающих о своей персоне. Но через какое-то время практикантов пригласили на вечеринку друзья из военного ведомства. Парни сорвались со смены, не накормив находящихся под наблюдением животных и рыб, состояние аквариумов не проверили, бассейн не проверили, вольеры не почистили, хотя это было поручено им. Вернулись они утром следующего дня, объяснить мне, в чем дело, отказались.

– Так, – кивнул Хайне. – И что тогда сделали вы?

– Что я сделал?! – резко переспросил мужчина. – Довел дело до ведома их преподавателя. Факты и только факты! Я не знаю, что там дальше рассказали вам, но я просто написал господину Фрею и сообщил: так и так, практикантов на смене не было, поручения не выполнены, разговаривать со мной все пятеро отказываются. Эта серебряная поганка в ответ требует объяснительную с меня, зачем я так нагружаю студентов. Нагружаю?! Ну извините! Гудеть день и ночь их нагружает. И я думаю, что элитники в шестнадцать не переломятся делать вещи, которые я, человек, учился делать в четырнадцать лет. Когда нужно было мыть полы в ветеринарке, я брал тряпку и мыл. Этим же лень даже взять в руки ручку и заполнить журналы наблюдений…

Хайне слушал и кивал. Ситуация была ему более-менее ясна. Студенты просто-напросто невзлюбили Каннингема. То ли за происхождение и фамилию, вызывающую не самые радужные ассоциации у любого элитника, то ли за характер, то ли и правда юношеский максимализм взыграл и чистка вольеров под руководством гражданина показалась им напрасной тратой времени и сил. Да и возраст такой, взрывной. А тут еще и искушение в виде гулянки у старших и харизматичных приятелей. Педагогическая проблема стара, как этот мир.

Дав собеседнику выговориться, блонди сказал:

– Вам трудно пришлось, мистер Каннингем, и я вас прекрасно понимаю. Сам бы рассердился в такой ситуации. Убытки, которые нанесли студенты, станции компенсирует министерство образования. Я поговорю с господином Домина, чтобы он засчитал вам сегодняшнее потраченное время как полный день переработки и дал отгул. С моей же стороны вы можете рассчитывать на помощь с юным поколением. Кстати, вы угощайтесь, берите суши, всё домашнее.

Каннингем глядел растерянно.

– Вы что, не будете скандалить? Вот это поворот.

Хайне улыбнулся:

– Разве вы давали повод с вами ссориться? Вы фанат своего дела, я уверен, что Зильберт и его подчиненные именно за это решили принять вас на Амой. И вы говорите, что в четырнадцать лет пошли работать в ветеринарную клинику?

– Ага, – Морис кивнул. – Подрабатывал в свободное от колледжа время. Родичи по отцу шипели, как кобры.

– Еще бы. “Пощечина общественному вкусу”, как говорил некий классик древности. Я представляю это зрелище. И восхищаюсь вашей смелостью. Выбрать свой путь в таком юном возрасте и отстаивать решение, несмотря ни на что.

Мужчина поджал губы и какое-то время молчал, а затем с усилием сказал:

– Не представляю, чтобы моя биография какого-то хрена была вам интересна. Я лучше перехвачу кусочек, проголодался я что-то от этой всей фигни, и дерну домой. Сон в общаге – это одно название.

Да он же упрямится и хорохорится, как ребенок. Как ребенок, которому очень-очень больно! Хайне и самому отчего-то стало больно за этого молодого мужчину, пришло в голову, что за вот этой броней грубых слов и попыток нарваться на конфликт скрывается совсем другой человек. Который переживает из-за животных. Который иногда устает слышать в свой адрес упреки или насмешки.

========== 3 ==========

Всё это дело вызывало у Мо ощущение огромной засады и подставы, вот только он терялся в догадках, зачем, собственно, блонди понадобилось прикидываться добреньким и милым перед каким-то там мигрантом. Чужаков нигде не любят. Коренные нью-вашингтонцы с презрением отзывались о провинциалах, бросали раздраженно: “понаехали!”. На Амой знания и ум ценились независимо от происхождения, за год здесь Мо, будучи всего лишь гражданином, получил больше возможностей для научной работы и публикаций, чем за всё время работы на родине – однако слышал он и шепотки за спиной, и прямые вопросы, на кой понадобилось ему, Каннингему, пойти против богатых и влиятельных родственников… да и недавний конфликт с этой школотой показал, что года мало, чтобы стать на Амой своим.

А тут еще и Салас, вместо того, чтобы защищать “деток”, как клуша – чего Морис ожидал, исходя из сплетен – общается по-человечески, заботится даже. Только не стоило ему спрашивать о прошлом. Пусть министр образования и производил милое впечатление… слишком милое, рагон побери!.. – доверять и откровенничать Мо не собирался.

Однако красавчик этот блонди, красавчик, даже несмотря на то, что одет по-провинциальному и гриву собирает в дурацкую прическу. Все эти недостатки с лихвой компенсирует взгляд – будто солнечные лучики сверкают! – и обаятельная улыбка. Теплое такое ощущение, светлое.

Не расслабляться! Мо знал немало очаровательных на первый взгляд личностей, которые при более близком знакомстве оказывались теми еще садистами.

Он решил сосредоточиться на более конкретных и земных проблемах, с удовольствием наворачивая щедрое угощение.

– Здорово! Вот это, я понимаю, суши, – поблагодарить блонди, конечно, следовало, но взыгравшая гордость позволяла сделать это только вот так, в привычной нахальной манере. – Где заказывали? Не подскажете адресок и телефон ресторана?

Блонди тихо засмеялся:

– Это я сам готовил. Люблю в свободное время повозиться на кухне. Собратьев угощаю, выпускникам своим привожу иногда, тем, кто за работой света белого не видит. Или они ко мне заглядывают на чай. Если хотите, можете и вы как-нибудь заехать, я оставлю вам адрес и номер.

– Ага, я, получается, один из тех немногих, кого вы еще не угощали своими кулинарными шедеврами? – ехидно спросил Мо.

– Ну, и это в том числе. Домашнего мороженого попробуете. Тортик к вашему приходу испеку. И… знаете, что? Давайте я вас домой подвезу. Мне всё равно в Мидас по делам ехать, а вы и так слишком вымотались, чтобы садиться за руль или трястись в общественном каре.

Вот зараза, ничего его не пробирает! Мо хмыкнул:

– А до дверей квартиры проводить, как трепетную барышню, нет?

– Если понадобится, – Салас не смутился. – Смена у вас выдалась нелегкая, я прекрасно всё понимаю.

Сдав дела, Мо вместе с блонди направился к аэрокару. Устроившись на заднем сиденье, вымотавшийся за последние сутки мужчина вырубился почти сразу, едва-едва успев объяснить, куда следует ехать. Очнулся Мо только тогда, когда авто остановилось и блонди сказал:

– Мы уже на месте. Морис, всё в порядке? Может, вас и правда стоит провести в квартиру?

– Ну если не влом, – пробормотал Мо, с трудом просыпаясь.

– Да вы очень сильно устали… есть кому побыть рядом с вами, вдруг помощь понадобится?

– Я приходящего фурнитура набрать могу. И сосед с Базы Призрака сегодня тоже выходной. Не парьтесь, короче.

Мо не ждал, что элитник проведет его домой, доведет до кровати, да еще и со стационарного наберет фурнитуру, чтобы заглядывал, вдруг что. Откуда такая совестность по отношению к незнакомому человеку? Нееет, что-то тут не то!

========== 4 ==========

Отоспавшись вдоволь и получив известие о дополнительном выходном, Морис окончательно успокоился. Инцидент исчерпан, и слава богу. Никто не придирается, не задалбывает – вот оно, счастье!

Он спокойно набирался сил. Валялся на диване у видеоэкрана и смотрел гонки, съездил в Мидас на дискотеку и пообжимался с каким-то случайным парнем. Может, и в номера бы направился, да мальчишка начал строить из себя неведомо что. Ну его, еще мозг потом вынесет. Знаем, плавали.

Через денек Морису позвонил товарищ по станции.

– Мо, как ты там? Восстановил нервы после своих подопечных? Тут тема есть. Хайне на завтра зовет в гости меня с Линдой, Невилла и еще Лео, Джо и Элизу, они военные, с мирайского потока. И говорил, если ты не сильно замотан и других планов нет, то подъезжай.

Мо задумался. Альберт и упомянутые им ребята со станции работали на Второй Речной уже года три – молоденькие совсем, по элитным меркам, и как раз те, кому Салас заменил отца. “Мирайские”, выходит, более старшее поколение, но тоже друзья министра. На кой в дружной компании чужак, непонятно.

– Эй, первый-первый, я второй, почему молчим? – поинтересовался Альберт.

– Да фиг его знает, ехать, не ехать, – Мо зевнул. – Что-то в Мидасе я уже натанцевался, плановую статью сегодня утром дописал, вроде дел особо нет никаких. Но у вас там своя тусовка, я зачем?

– Ой, ладно, заливаешь, своя тусовка! Ты же Лео Дюваля и его компанию знаешь, помнишь вы с Джином спорили на сто кредитов, кто пойдет к их боссу кадриться? А Лео вас остановил, говорит, узнает Волк, что ты по матушке Мюррей, закусает за одну только фамилию, – ржал Альберт.

– Ну, было дело, вспомнил я, – признал Мо. – Но приглашение у военных это еще ладно, там ребята простые. А Салас ваш, он культурный такой, и тут здрассьте, я.

– Разве я не знаю, что ты лучше, чем хочешь казаться. И у него такие котики! Ну давай, прокатись с нами, хотя бы из-за этого.

– Котики – это аргумент! – весело согласился Мо. – Заедешь за мной завтра.

Отказывать приятелю не хотелось. Да и что терять? Ничего, кроме времени. Да и какое-никакое, а разнообразие в устоявшейся жизни.

*

Приближаясь к огромному белому особняку, состоящему из двух частей, объединенных галереей, Мо на миг ощутил знакомое неприятное чувство, которое испытывал на родине в доме опекунов или в гостях у их знакомых. Кучеряво блонди живет. Наверное, и здесь будет всё то же, что в Нью-Вашингтоне: роскошь ради роскоши, всё чтобы пустить пыль в глаза, и те же понты и хвастовство. Зачем было соглашаться? Разве что, побесить элитника своим видом: даже в гости к высшему по статусу Мо пришел в привычном виде. Серьги в ушах, кожаная куртка, чокер с подвеской – зеленым камушком-сердечком, футболка с ярким принтом, потертые джинсы и кроссовки. Тот самый уличный шик, от которого у культурных и интеллигентных личностей начинаются судороги.

На звонок в дверь открыл фурнитур. Невысокий светло-русый мальчишка радостно улыбнулся гостю, принял у него куртку и подал домашние тапочки.

– Добрый вечер. Полагаю, вы и есть мистер Каннингем? Хайне-сама говорил, что вы у нас в первый раз. Заходите, господин Леонард и госпожа Элиза только что прибыли. Ой, осторожно, не зацепитесь, Минни всегда любит выбегать навстречу гостям и путаться под ногами.

Полосатая кошка выбежала навстречу гостю и потерлась о его ноги, громко мурлыча.

– Какая прелесть! Можно на руки взять? – спросил Мо. – Как раз не споткнусь.

Паренек тихо засмеялся.

– Попробуйте. Минни не ко всем на руки идет. Характер тот еще. Но если уж признает…

Склонившись, Мо осторожно погладил кошку. Та ткнулась мокрым носом в его ладонь, мяукнула, снова потерлась и направилась в сторону двери гостиной, мол, иди, что стоишь в холле.

В гостиной уже сидели элитники из военного ведомства. Они явно обрадовались Мо, хотя по улыбкам парней мужчина заподозрил, что те помнят о последней тусовке у военных немного больше, чем он. Ну да, полторы бутылки стаута на организм не-амойца – совсем не то, что на монгрельский или элитный.

Однако, ожидаемого эффекта своим прикидом Мо не произвел. Более того, расположившиеся в уютных креслах и на мягком диване парни и девушки тоже были одеты с разной степенью неформальности. Почти такие же мешковатые джинсы, яркие футболки и обилие фенечек. Сам хозяин дома красовался в просторном домашнем костюме с вышитой на футболке кошкой с бантиком, видимо, из какого-то мультика. Из привычной “учительской” прически выбились несколько вьющихся прядей.

Мо устроился на свободном месте рядом с блонди. Никто не возражал. Фурнитур заставил стол самой разнообразной снедью. Рисовые шарики, блюдца со сладкими и острыми соусами, блинчики с начинкой и без, пироги, слойки… и, конечно же, блюдца с мороженым.

– Пробуйте всё, что вам по душе, не стесняйтесь, – сказал Салас. – Единственная просьба, котиков сыром и творогом не кормить. Джинни у вас как раз выпрашивать начнет, вы здесь в первый раз. Но у мейн-кунов чувства меры в еде нет, эти красавицы могут слопать столько, сколько хватило бы элитному подростку на день, и все равно смотреть голодными глазами.

Две полосатые хитрые морды и в самом деле подбежали к Мо, заглядывая в глаза с таким видом, будто хотели сказать: “месье, бедные котики не ели шесть дней, подайте кусочек сыра!”.

– Испытание на беспощадность! – хихикнул Лео. – Никто не жалеет кису.

– Да уж, знаю я, водится за ними такое, – Мо кивнул. – А они у вас так выросли… это уже год есть?

– Минни и Джинни летом будет год, а Джинджер – вот этой рыжей хитрой моське – уже пятый, – охотно ответил блонди. – С ними не соскучишься. Вот так иногда смотришь фильм в одиночестве, и тут тебя гладят по плечу!

Мо засмеялся:

– Ага, если фильм – ужастик, так же со страха стресс будет, и хорошо если только стресс!

Понемногу он успокоился и расслабился. Причины опасаться подколов уже не было: все свои, знакомые, да и Салас в домашней обстановке еще милее, чем на работе. Симпатичный все-таки блонди. Интересно, о его личной жизни сплетни не ходят, потому что все так его уважают или потому что личной жизни таки нет?

========== 5 ==========

Мо не замечал, как летело время. Казалось, еще недавно он балансировал на грани, разделяющей великосветский тон и приятное дружеское общение – и оглянуться не успел, когда непринужденно стал обрашаться к блонди по имени и на “ты”. Оказывается, у Хайне прямо-таки талант привлекать других к себе и дать расслабиться.

Кошки мурлыкали, требуя внимания от гостей. Лео увлеченно травил байки о приключениях своего подразделения, вся компания смеялась. Вскоре и Мо решился поделиться забавными историями из жизни родной станции…

Так легко ему не было уже давно. И ведь, самое главное, он не был даже пьян – на стол подавали только кофе, чай и соки. За последние пару лет Мо привык в свободные дни расслабляться за коньяком, но сейчас это лекарство от стресса было ни к чему.

Вернулся он затемно.

После света, тепла и уюта, царивших в особняке Хайне, квартира казалась темной и неуютной.

“Конечно же. Блонди дома живет, а я только ночую в перерывах между работой и тусовками, да трахаюсь со случайными парнями”.

До-жи-ли. Вот уже и привычный образ жизни перестал устраивать. Видимо, шило кое-где приключений требует.

Приключения не заставили себя ждать. Когда Мо вернулся к работе после честно заслуженных выходных, его “любимые” практиканты притихли и даже работали старательно, зато шушукались у него за спиной. А за обедом Арно – вот же нахал, зараза с ониксом! – со слегка отстраненным видом начал рассказывать о поездке брата в Серебряную Лабораторию – бывший Дана Бан. “Кстати, мистер Каннингем не в курсе наших местных легенд о романе человека и блонди”.

Молодежь хлебом не корми, дай посплетничать о романах. Притом тут еще и повод, намекнуть кое-кому, чтобы не ждал слишком многого от внимания высшей элиты. Не с твоим-то федеральным рылом.

Хотя, конечно, история покойного консула и его пета была, с точки зрения Мо, весьма поучительна. Не мучай партнера, ибо. И – не дадут абы кому, простому парню с улицы, быть счастливым с блонди. Съедят просто-напросто.

“Впрочем, разве это меня так уж касается? Ну, пообщался я с Хайне в неформальной обстановке, неплохо потрепались и посмеялись, и кошки у него прелесть просто… но ничего это еще не значит”.

На мелких сплетнях и подколках проблемы дня только начались. Одного гражданина – редкого лентяя и разгильдяя, игнорирующего правила где это возможно и невозможно – укусила змея. Пришлось оказать первую помощь на месте и срочно везти пострадавшего в клинику.

Это был всего второй такой случай за год с небольшим, что Мо работал на амойской станции, но все же характерное происшествие. Мужчина уже успел заметить, что граждане на Амой от благополучного и вполне предсказуемого будущего временами вели себя что те овцы в загоне, не давая себе труда думать и поступать самостоятельно, а если и решались на самостоятельный поступок, то – лучше бы сидели на месте ровно.

Не успели отвезти в клинику штатного дятла – проверка из министерства экологии! Да еще, как назло, тот самый Энтони Милн, который и убедил главу ведомства, что если уж и принимать талантливого специалиста из Федерации, то ввиду происхождения и характера дать место на одной из самых отдаленных станций. Мо не забыл, как поцапался с Милном во время инспекции в начале службы. Слово за слово, и чуть до драки не дошло. Да и теперь не отказался бы хоть словесно достать эту мышь серую… то есть, тьфу, простите, сильвера и высшего по рангу. Но пообещал же Хайне пытаться решать конфликты спокойно, а не сразу лечить собеседника целебным ядом змеиным.

*Через день*

“Инспекция прошла ничего так. Милн так удивился, что я на рожон не лезу, даже к ведению журнала не придрался”.

“А ваши там что-то опять не дописали? Я сейчас сижу, проверяю, правильно ли всё заполнили мои. Скоро сдавать отчет в министерство финансов…”.

“Мы же экологи, а не писатели, могли и что-то упустить. До того ли нам? Вечером мы сову нашли, с переломом крыла. Открытый, блин, и со смещением. Обработали, вправили, зафиксировали, держим сову в клетке пока. Вот сфотографировал…”.

Мо сам не знал, отчего его постепенно затягивал этот процесс – время от времени, когда выдавалась свободная минутка, писать Хайне сообщения о том, что происходит на станции, сбрасывать фото и в свою очередь комментировать кадры, которые присылал блонди. Знакомы-то всего недолго, а “разговор” идет так легко, будто дружили уже давно.

А, ладно. Делам это не мешает, значит, пусть.

========== 6 ==========

“Сегодня к нам заезжали руби из военного ведомства. Они были на вылете на границах, засекли браконьеров. Привезли животных – видимо, дельцы везли в какой-то нелегальный зоопарк или вообще для опытов. Это был кошмар! Дженовийская пантера с котятами, что она, что выводок, тощие-тощие, ребра пересчитать можно. Тигр-альбинос, лапа сломана. Обычный тигр, подозреваем вирусную инфекцию. Короче, делаем анализы общие и биохимию, держим в изоляции, лечим, откармливаем. Останусь, наверное, на четвертый день на станции, жалко котят”.

Хайне прочитал сообщение и на время отложил телефон. Уже почти две недели он переписывался с Морисом, пару раз в выходные виделся с ним в Мидасе – просто случайно пересеклись и на время остановились поболтать. Ничего особенного не произошло, но отчего-то блонди смутился при мысли о том, чтобы предложить помощь. Ненадолго задумался, а потом все же написал: