Текст книги "Вероника (СИ)"
Автор книги: Даннис Харлампий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Вероника
Даннис Харлампий
Глава 1
Тишина стояла мёртвая. Птицы замолкли. Ветер затих. Никогда еще Стас не наблюдал такого явления. Он будто слышал тишину, будто видел её, ощущал всеми фибрами своего тела. Холодный щебень впивался в его спину, оставляя следы от острых камней. Но он продолжал сидеть, беззаботно облокотившись на насыпь. Боль в спине его не волновала, да и разве это боль, так – семечки по сравнению с той, что он чувствовал в душе.
Стас смотрел вдаль, в то самое место, где когда-то видел пьяного человека. В его памяти пробежали вспышки прошлого, и он выругался вслух:
– Какого чёрта ты тогда появился! Кто тебя послал! Зачем ты меня остановил! Если б не ты, ничего бы этого не произошло... во всяком случае я бы этого не испытал...
Но бесполезно было теперь что-то говорить. Всё равно там никого не было. Лишь он единственный слышал свои обвинения. И ему показалось, что голос его прозвучал как-то неестественно, будто его чем-то разбавила тишина, чем-то мрачным и пугающим. Но страх ему не руководитель, ведь он твёрдо всё решил, и назад пути больше нет.
Вскоре появилась вибрация, настолько слабая, что заметить её можно лишь в подобной тишине. Ехал состав, который Стас ждал уже не первый час.
"Ну наконец-то, – подумал он, – еще немного и все закончится".
Локомотив приближался, неся за собой десятки хопперов и цистерн, отсчитывая Стасу последние секунды жизни. В нужный момент он приподнимется и положит голову на гладкие рельсы, и тогда его мысли воплотятся в реальность...
Год прошёл с тех пор, как не стало Вероники. Для Стаса это время не имело никакого значения. Каждый день он переживал тот роковой вечер, когда в последний раз мог радоваться улыбкой своей дочурки. Теперь бы ей исполнилось пять лет, но для него она до конца дней осталась четырёхлетним ребенком, посылающим воздушные поцелуи из салона автомобиля. И только себя он винил в случившемся и никого больше. Никогда он не простит себе того, что не настоял тогда и не заставил свою бывшую пристегнуть малышку как следует.
– Да что ты пристал с этим ремнем, – ответила Кристина, заводя двигатель. – Все будет гладко. Нам ехать-то пятнадцать минут. И потом, ей неудобно так сидеть, и из-за этого она канючит всю дорогу.
– Тогда переставь кресло на заднее сидение, и пусть там едет. Так хоть безопаснее будет.
– Да безопаснее будет, если ты сам перестанешь воздух нагнетать.
– Но ведь ремень этот не случайно же придумали. Мало ли дураков на дорогах встречается. Ты же не можешь за каждого из них поручиться.
– Все, достало меня это уже! Как хочу, так и сажаю. Если тебе что-то не нравится, могу не привозить её к тебе. Иди в суд, и будешь видеться с ней не больше одного раза в неделю, и то, только в моё присутствие, понятно тебе!
Но больше Стас не увиделся с ней никогда. Удар пришелся в лобовое место. Скорость была незначительна, но этого вполне хватило, чтобы девочка скончалась на месте. Кристина же получила незначительные травмы. И что ж за козни судьбы, думал Стас, почему не наоборот.
Глава 2
Будильник в телефоне заиграл как обычно в 7:00, дав понять, что на все утренние заботы осталось ровно полчаса. А Стасу больше и не требовалось, он уже давно привык к однообразным будням, хотя каждый раз просыпался задолго до нарастающего сигнала и продолжал тупо глазеть в темный потолок. Бессонница стала для него обычным делом, вошла в распорядок суточного ритма и присосалась, как паразит, питаясь ушатанной нервной системой.
Нажав "ОТБОЙ" на сенсорном дисплее, Стас почистил зубы, потом залил их растворимым кофе с тремя кусочками сахара вместо завтрака и стал одеваться. После развода с женой он перестал принимать пищу в самое важное для организма время. Раньше завтрак каждое утро ждал его на столе, а теперь там только немытая посуда, на которую даже мухи садиться отказались. Холодильник он с тех пор не заполнял, обедал на работе, а вечерами, в самых редких случаях, приносил еду из какой-нибудь местной забегаловки. Бардак в квартире давно подвинул Стаса в сторонку и занял позицию неоспоримого владельца жилья и настроения.
Помимо прочих шмоток, сломанного велосипеда со спущенными шинами и запыленного сноуборда на полу когда-то валялись детские игрушки, немного, всего лишь набор для чаепития, паровозик и затасканный плюшевый зайка. Еще на кухонном столе, среди грязных тарелок, лежали фломастеры и альбом для раскрасок, развернутый посередине. Этот альбом каждый раз напоминал ему одну и ту же картину:
– Давай так, папа, эту рыбку раскрашиваю я, а вот эту ты. – говорила Вероника, – Но только старайся, не выходи за границы.
– Конечно, малыш, – отвечал Стас. – А ты не против, если я её потом докрашу, а то я не могу оторваться от плиты? Ты же знаешь, что мама нас поругает, если ты ничего не поешь.
– Хорошо, тогда я не буду трогать здесь, чтобы ты закончил эту страничку сам.
Но рыбку Стас раскрасил намного позже, добавив в краски капающие слезы.
Все эти игрушки составляли определенный минимум, с которым Стас обходился в те дни, когда Вероника проводила с ним время. Но как ни странно, девочка не особо любила в них играть. Её всегда привлекали куда более интересные занятия, где она выступала в роле опытной воспитательницы из детского сада или строгого тренера по художественной гимнастике. Так было и в последний день их общения.
– Пап, ну поиграй со мной, – просила Вероника после ужина. – Ты же обещал, что если я все скушаю, то ты будешь играть во все, что я придумаю.
Но папу хватало только на несколько минут, после чего он надолго зависал за компьютером, решая рабочие вопросы. Не раз он спрашивал себя потом: ну почему я не играл с ней больше, почему не дурачился, когда было столько возможностей? Он этого просто не использовал. А теперь Вероники нет, и больше он никогда с ней не поиграет.
Когда же раздался телефонный звонок, Стас с облегчением сказал:
– Одеваемся, золотце, мама приехала за тобой.
И он на автомате стал помогать Веронике натянуть комбинезон, завязать шапочку, застегнуть сапожки. Его мысли витали уже далеко от детских шалостей. И если бы хоть кто-нибудь в тот момент отдернул его за плечо, шепнул на ухо недоброе предчувствие, что девочка уезжает навсегда. Если бы хоть кто-то треснул ему смачный подзатыльник, когда он отказывал ей в играх...
После неприятного разговора с бившей женой Стас чмокнул Веронику и закрыл дверь хрупкого седана, поверив, что судьба никогда не отнимет у него столь милое создание. Только вот у судьбы на этот счёт оказались совсем другие планы.
Долгое время Стас даже прикоснуться к игрушкам не мог, словно бы боялся окончательно согласиться с реальностью. А вместо этого ждал и надеялся, что Кристина позвонит ему и предложит, как бывало раньше:
– Ты не хочешь сегодня взять Веронику на ночь?
А он ответит с бесконечной радостью:
– Конечно! Забрать её из садика в шесть вечера?
– Да, но можешь и раньше, главное чтобы поспала там после обеда.
– Отлично! Тогда заеду за ней сразу после дневного сна, чтобы успеть сводить куда-нибудь, например в блинную. Она любит это место.
А вечер начнется по отработанной программе: Вероника напоит чаем своего зайку, а потом предложит папе играть вместе, и тогда-то уж он ей не откажет, всё своё время посвятит. И даже спать уложит на час позже режима, чтобы вместе посмотреть её любимые мультики.
Но звонка никак не раздавалось. Кристина жила дальше: вышла за муж и родила другого ребенка, а о нём совсем не вспоминала. И даже на сообщения перестала отвечать.
В шкафу Стас до сих пор хранил колготки и кофточки своей дочери. Всё это было ему очень дорого и создавало ощущение присутствия ребёнка. Он глупо тешил себя иллюзией, что сейчас её просто нет рядом, но скоро она прибежит и наполнит пространство своим звонким голосом.
Со временем эти мысли прошли, оставив широкую пропасть в душе. А однажды Стас не выдержал и собрал все игрушки с пола и выбросил в мусорное ведро. Но потом вытащил обратно, отмыл и аккуратно разложил на полке. Это стало единственным местом в квартире, где он даже пыль иногда протирал.
Игрушки изо дня в день наводили Стаса на тоску, но выбросить он их действительно не мог, ведь это значило оскорбить все его воспоминания. Паровозик с чайным набором были лишь каплей душевного неспокойствия. Настоящим же морем печали и необоримых терзаний оказалась его работа в крупной торговой компании по распространению непродовольственных товаров.
Пятый год уже Стас трудился на компанию торговым агентом в отделе детских игрушек. До смерти ребенка работа его радовала. Для него не было лучшей мотивации, чем Вероника, ради которой он старался без поддельного интереса. В первый же год он отрекомендовал себя, как примерного и стремящегося к большим достижениям сотрудника. А высокие продажи неоднократно позволяли его мордашке с гордым подбородком и деловитыми бровями красоваться на доске почёта с заносчивой надписью "Лучший менеджер месяца". И однажды, в связи с такими успехами, директор заверил Стаса, что он первый кандидат на должность супервайзера нового направления. Осталось только подождать, когда это самое направление откроется.
– Ты снова лучший в этом месяце, Станислав, – говорил начальник. – И это радует! Но смотри, не дай слабинку, а то коллеги тебя быстро общелкают.
– Слабинку? – ответил Стас. – Такого понятия нет в моем словаре! Работа мне нравится, поэтому буду и дальше бомбить.
– Похвально. Если не утратишь пыл, то впереди у тебя большое будущее.
Только вот утратил Стас гораздо большее, чем хватку сильного продажника. Потеря дочери основательно подкосила его коммерческий пыл, и с доски почёта фотография с гордым подбородком слетела так же быстро, как осенний лист в ветряную погоду. После двухнедельного отпуска, который для него специально устроили в связи с семейным горем, Стас даже не пытался наверстать упущенное, а тупо катился вниз, пока не превратился, если не в худшего менеджера, то как минимум в недовольного своей работой человека. Но это и не удивительно, ведь взаимодействовать с игрушками стало для него настоящей пыткой. То ли дело раньше, когда он не пропускал ни единого нового поступления, чтобы отложить для Вероники какую-нибудь диковинку с приличной такой скидкой для сотрудников. Но всё изменилось, и Стас перестал принимать участие в подобных процессах внутри компании. Не раз ему хотелось просто убежать, исчезнуть, лишь бы не наблюдать, как другие агенты и служащие демонстрировали и обсуждали новые экземпляры.
– Ты уже видела сегодняшнее поступление? – говорила коллега, рассматривая свежий каталог. – Вот этот конструктор меня очень прям заинтересовал.
– Да, довольно оригинальная вещь, – поддержала собеседница.
– А вот этот, посмотри, здесь уже совсем другая тематика. Пожалуй я отложу один для моего сынули, а другой для племянницы – у неё как раз через неделю день рождения. Этот конструктор ведь и для девочек подойдёт?
– Ну разумеется. Можешь взять два разных, так им будет интереснее в гости друг к другу ходить.
– Супер. Запиши на меня эту парочку? Буду очень признательна.
Но заметив Стаса, они затихли, нацепив на лица маски сочувствия. Разве это могло хоть как-то его утешить? Конечно же нет. И поэтому само присутствие его на работе отражалось на нём как на белой вороне. А всё остальное вытекало из первого: наработанные контрагенты и былые заслуги очень быстро ушли коту под хвост. Ему стало настолько невыносимо видеть все эти игрушки, что даже при желании всецело отдаться работе, чтобы хоть как-то забыться, у него всё равно ничего не получалось. До прежних результатов было как до Китая. Тогда Стас понадеялся на то самое обещание сделать его супервайзером. Да и разговоры о новом направлении звенели всё чаще. Он начал ждать своего повышения, как никогда, но от его стараний и желаний остались одни только желания, и президиум ему отказал. Ну зачем двигать сотрудников-неудачников, ведь в глубине души-то всем по боку на чужое несчастье, а в особенности агентам-соперникам, давно жаждущим занять руководящую должность с более гибким графиком, зарплатой на порядок выше и собственным кабинетом с макбуком и автомобилем от компании в придачу.
В ряду таковых оказался и его закадычный приятель – Григорий. Стас его называл просто Грэг, по свойски, в силу давнишней дружбы. Но Грэг, в отличие от него, продолжал медленно и уверенно двигаться в гору, пока не занял на доске почёта левый верхний угол с надписью "Лучший менеджер месяца", при этом обскакав за несколько дней с полсотни других торговых агентов. Стас нисколько не злился на него за столь неожиданную рокировку. Он всё прекрасно понимал. Да и Грэг не стал потешаться, зная, что вряд ли бы обошёл так коллегу, не подкоси его ужасная потеря дочери. Грэг даже наоборот, поддерживал Стаса, как никто другой, и всячески пытался приободрить в трудную минуту.
– Знаешь, Стас, – говорил он спустя неделю, как возглавил новый проект. – Я слышал мельком, что тебя вскоре планируют уволить. Ты давно не выполняешь планы, и с каждым месяцем от тебя отказываются контрагенты.
– Не от меня, – ответил Стас и задумался на короткую паузу. – Не от меня, Грэг, и уясни это, пожалуйста. Они отказываются, потому что переходят на более дешёвый сегмент.
– Ну чего ты дурочку включил. Мы же с тобой оба знаем, что всё это пустые отговорки. Конкуренты были у будут, и мы всегда их с грязью ровняли с их дешёвками, если ты забыл. Ты очень сильно сдулся за последнее время, и хуже того, затаил какую-то обиду на компанию. Но злиться бесполезно, потому что высшему руководству нет до этого никакого дела. Они финансовые волки, использующие людской потенциал. А когда этот потенциал кончается, человек для них становится пустым местом. Тебе ли этого не знать.
– Как же ты быстро освоил их философию, Грэг. Молодец, так держать.
– Стас, послушай, я вижу, что ты очень страдаешь. И кому как ни мне понять тебя в этой ситуации. Ведь ты знаешь, что я сам в детстве потерял трёхлетнюю сестру. Я рассказывал тебе, не помнишь разве? Она умерла от воспаления лёгких.
– Я помню, ты говорил мне об этом.
– Так вот, это чертовски ужасная потеря. Ребёнок приносит только радость и любовь, и резко лишиться этого – большое несчастье. Я знаю, тебе тяжело работать в отделе игрушек. Я бы, наверное, тоже не смог, если бы был в твоём положении.
– Всё это понятно, Грэг. Не стоит меня утешать. Этим делу не поможешь.
– Как раз наоборот. У меня к тебе предложение. Давай я поговорю и тебя переведут ко мне в отдел. Будешь продвигать бытовую химию. Мы сейчас как раз начали формировать штат.
– Спасибо тебе за заботу, чувак, но я, пожалуй, откажусь. Как-то мне не хочется терять с тобой дружбу. Если ты станешь моим начальником, то нашим отношениям конец.
– Да глупости всё это. При чем здесь дружба. Ты сам себя скоро потеряешь, а я тебе помочь хочу. Для тебя сейчас просто необходимо начать всё с чистого листа. Начни жизнь заново, начни с новой работы.
– Ты смеёшься что ли надо мной? Как это начать всё заново? Я пять лет отдал этой компании, пять грёбанных лет убил ради доски почёта и не более! И теперь ты предлагаешь отмотать пленку назад и пропихивать какую-то там бытовую химию, ради которой ни один мерчендайзер палец о палец не ударит, чтобы выделить место на полке!
– Но ведь у нас товар совсем другой, и тебе будет легче.
– Нет уж, спасибо! Пусть меня лучше уволят. Начинать всё с нуля я не собираюсь.
– Тебя действительно уволят. Ты не задумывался о том, что будешь делать дальше? Куда пойдёшь?
– Нет, не задумывался. Скорее всего сдохну где-нибудь в канаве.
– Но ты же это не всерьёз?
– Кто знает. Год назад я тоже думал, что жизнь не всерьёз так со мной обошлась. А она продолжает подсовывать сюрпризы. Может, лучше просто умереть, а то глядишь ещё чего хуже произойдет?
– Поверь, это не выход. Все равно старайся не настраивать себя на подобные вещи. Шутки шутками, но накладывать на себя руки нельзя.
А Стас и не думал шутить. Сказал он это без задней мысли, брякнул невесть что и даже бровью не пошевелил. Но какая-то часть его сознания не пропустила мимо внимания глупую фразу и зацепилась за краешек, так что он вспомнил её на следующий день.
"В канаве я точно не подохну, – стал он размышлять, – а вот уйти из жизни каким-нибудь другим способом было бы совсем неплохо... только вот каким..."
Раньше Стас даже мельком не подумывал, что на полном серьёзе захочет покончить с собой. Поэтому, когда такая мысль прозвучала в его голове, по телу в следующее мгновение побежали холодные мурашки, заставив вздрогнуть от страха.
На работу Стас больше не пошёл. Зачем? Ведь всё и так было ясно. Грэг вытянул из него обещание подумать над предложением, чтобы всё-таки начать трудовую деятельность в новом проекте. Стас прекрасно понимал, что приятель, помимо желания помочь, в большей степени рассчитывал заиметь опытного агента со сноровкой, которого не нужно обучать, и который знает все тонкости своего дела. Для будущего супервайзера это было бы хорошим бонусом. Но Стас же заведомо вычеркнул эту идею, хотя и сказал, что обязательно всё взвесит и примет решение в течение трёх дней. И каждый день проходил как в тумане, в котором он укрылся от внешнего мира. Он отключил телефон и тупо отдался течению времени. Дни казались бесконечно длинными, каждый вечер казался утомительно скучным, каждый фильм, который он пытался посмотреть, казался до безумия неинтересным. И ещё он без конца курил и пил зелёный чай, которым пытался взбодриться.
Спать у него не получалось. Как только он закрывал глаза, перед ним сразу возникала печальная картина, где он лежит в канаве, всеми забытый, больной и обессиленный. Он пытается выбраться из неё, но не может даже приподняться, словно все части тела онемели. А мимо проходят люди, не обращая внимания на хриплые стоны о помощи. Потом в метре от него проезжает машина его бывшей – седан ярко-красного цвета, сияющий от чистоты. Из-под колёс вырываются клочья грязи и забрызгивают ему лицо. Последнее, что он успевает заметить, это смятый капот и разбитую фару со стороны пассажира.
Заснуть он не смог даже к утру, одно и то же видение преследовало его, точно зловещий ночной кошмар.
Между сном и реальностью Стас слышал, как звонил его домофон. Чуть позже кто-то долго и назойливо стучался в дверь. Но Стас игнорировал.
Включив сотовый, он прочитал одно единственное сообщение от оператора, о том что Грэг несколько раз пытался ему дозвониться. Перезвонить приятелю он не посчитал нужным, а вместо этого укутался в одеяло и продолжил лежать в постели, чувствуя, что никак не может согреться. Его прямо продирал озноб, хотя простудой там и не пахло.
Ещё несколько часов Стас пролежал в одной и той же позе, свернувшись калачиком. Он наблюдал, как бледный зимний день за окном превращался в вечер.
"Что же там скрыто по ту сторону жизни, – думал он без конца. – Есть ли там что-нибудь? Другая жизнь? Или Вероника, ожидающая моего прихода? А может быть, пустота, конец страданиям... И узнаю я это, лишь когда окончательно перестану дышать".
Ход его мыслей прервал сигнал о новом сообщении.
– Ну кто там ещё, – прошептал он, поднимая с пола телефон.
Это была Алиса с короткой фразой: "Как поживаешь, дорогой?"
Стас поморщился, глядя в текст. Он ненавидел подобный способ общения, но всё же ответил.
Сообщение от – Стас:
«Пока ещё живой».
Через несколько минут Алиса перезвонила.
– Неужели всё так плохо? – услышал он из динамика её томный голос.
– Да вы что, сговорились что ли все против меня? – ответил Стас вопросом на вопрос.
– Мы просто беспокоимся за тебя, вот и всё. Или я не имею на это право, после стольких-то лет нашей дружбы.
– Мы начали общаться всего лишь полгода назад, если ты не забыла.
– Да, но и до твоей женитьбы мы очень даже неплохо встречались. Но давай не об этом сейчас. Расскажи лучше, что стряслось на этот раз? Почему такие пессимистические заявления?
– Зачем ты спрашиваешь, если и так всё знаешь? Тебе Грэг доложил? Так я и знал, что этот негодяй не отстанет. Нашёл ведь способ до меня добраться.
– Между прочим он твой единственный друг, и тебе не стоит с ним так обращаться.
– Ой, давай только вот не будем сейчас нотации мне читать.
– А я и не собираюсь. Это ваши с ним отношения. Но с тобой-то я могу поговорить? Или у тебя есть дела поважнее в настоящий момент?
– Все мои дела канули в лета. Я свободен, как вольная птица.
– Ну вот и договорились. Тогда встретимся через час в нашей любимой кофейне.
– И почему я не могу тебе отказать...
– Однажды ты уже отказал мне, дружок, и наш секс перешёл в простое общение. Думаю, ты не настолько глуп, чтобы лишиться и этого.
Когда-то Алиса выступала в роле верного и незаменимого спутника жизни для Стаса. Несколько лет они делили вечера, столики в заведениях, постель в съёмных квартирах на одну ночь и даже настроение. Не хватало в их отношениях разве что простой формальности в синем прямоугольнике на паспортной страничке. А в остальном всё соответствовало идеальной супружеской паре. Алиса многому научила Стаса в любовных делах, а особенно в сексе – там она вообще была его первой и незаменимой учительницей. С ней он открыл для себя столько тонкостей и уловок в этой науке, что с успехом потом мог заполучить любую девушку, а после проведённой ночи с ней оставить о себе самое незабываемое впечатление.
А однажды он просто женился и утратил связь с Алисой аж на целых пять лет. Первый год с Кристиной протекал превосходно. Они жили друг для друга, вместе наслаждались идиллией, по схожему вкусу расставляли квартиру, ездили на курорты, любовались ванильными закатами и даже кушали с одной тарелки, заботливой ручкой поднося пищу в ротик любимого – прямо как в известном рассказе О. Генри: "Взаимная готовность помочь и ободрить, и – да простят мне непритязательность моих вкусов – бутерброды с сыром и маслины перед отходом ко сну".
Второй год был так себе. Их будни приобрели однообразие и потускнели, но в одном они оставались близки: им обоим нравилось уничтожать время за просмотром культовых зарубежных сериалов. Но в этом их интересы тоже вскоре разошлись и они постепенно превратились в соседей со своими причудами и недостатками. Недопонимание взяло верх, как это нередко случается, когда отведенное время для любовной химии кончилось, а незаменимость друг в друге не нашлась. Совместная жизнь стала в тягость. А между тем появилась Вероника – крепкое связующее звено, против воли удерживающее два противоположных полюса. Но и это звено не могло служить вечно. Ребёнок рос и развивался и в большей степени выступал неким буфером между бесконечными склоками родителей, чем радостью и стимулом для дальнейшего созидания семейного счастья. На четвёртый год, чтобы не травмировать психику дочери Стас и Кристина решили развестись. Но для Стаса такой поворот оказался большой утратой, к которой он был совершенно не готов, как выяснилось.
Он никак не принимал всерьез это грустное событие и даже пытался вернуть Кристину. Но после нескольких мучительных месяцев и бесполезных стараний, он наконец-таки смирился и нерешительно шагнул в давно открытые двери холостяцкой жизни. Тяжело ему дался развод, он и сам никогда бы не подумал, что будет так убиваться, оскорбленный от предательства, одиночества и ушедшей любви. Ведь жёнушка-то его быстро нашла ему замену.
И как раз в тот самый момент, когда Стасу катастрофически требовалась поддержка и, как никогда, женское внимание, он встретил Алису. Вид у неё был в тот день, будто она всё знала, но жаль только не сказала, что в жизни нет случайностей и не бывает совпадений. Тогда-то они и закрутили свой второй роман. Но в первую же ночь Стас больше разочаровался, чем испытал ностальгический экстаз, и решил, что больше никогда не ляжет с ней в постель – уж слишком сильно она износилась. После этого Стас плавно перешёл с ней на обыкновенную дружбу, когда не занимаются сексом, но делятся самыми скандальными секретами.
Разумеется, у Алисы была своя жизнь после их незабываемых отношений, и она не ограничивалась одними лишь походами в кино на выходных. Миловидная брюнетка с изящными формами никогда не испытывала дефицита в мужском внимании. Стас догадывался, что любовников Алиса пропустила сквозь себя не мало, и нисколько не удивился, когда узнал, что от одного из них она даже залетела, причём сделала это специально, купилась на его фальшивую манеру выдавать себя за мажора. Узнав, как обстоят дела, прохвост разнылся в предъявах, что Алиса мол не сделала аборт, когда это ещё не переступило грань преступления. Но потом он очень быстро исчез из её жизни, а от таких же фальшивых слёз не осталось и следа. Алиса родила сына, и маленький ребёнок больше видел бабушку, нежели мать.
Но одного Стас не мог понять, как же она так быстро увяла, ведь ей не было даже тридцати. Он определённо знал, что беременность и материнство многое забирают от женского цветения, но чтоб настолько... это же изуверство над бедной чахлой розой.
Увидев Алису, Стас улыбнулся в ответ её обворожительной улыбке на красивом личике, но тайком от эмоций сразу же вспомнил её обвисшие груди и дряблую, как помятый персик задницу.
– Ну здравствуй, подруга, – сказал он и в тот же момент дал чмокнуть себя в колючую щетину.
– Я не была здесь с последней нашей встречи. Посмотри, как тут всё изменилось.
– Да, я заметил. Зато название прежнее – Жизнь удалась. Отличный выбор для встречи.
– Прости, я не подумала.
– Не бери в голову, всё нормально.
– Паршиво выглядишь, Стас. Заросший весь, взгляд какой-то поникший. Располагайся. Я уже заказала нам бутылочку шампанского.
Стас рухнул напротив, утонув в мягком кожаном диване. Он сильно отвык от подобных мест, и поначалу испытывал небольшой дискомфорт.
– Что празднуем?
– Ничего особенного. Просто выпьем за встречу. Я ведь ещё не забыла о твоих предпочтениях, вот и захотелось тебе угодить.
– У тебя получилось. Как Арсений?
– Всё хорошо, растёт.
– Рад за вас. Это самое главное, чтобы дети были живы и здоровы.
– Стас, я за этим и вытащила тебя из дома. Может, хватит прошлым жить? Тебе еще тридцать четыре, а ты уже хоронишь себя.
– А вот за этим меня не надо было вытаскивать. Знаешь, я лучше уйду тогда.
– Только вот характер свой мне сейчас не обязательно показывать, о-кей. Я тебя очень хорошо знаю, и раз ты пришёл, то догадывался о чём я буду с тобой разговаривать.
– Да что ты знаешь обо мне! Тебе и близко не знакомы те чувства, когда от тебя буквально куски плоти отрывают. Сначала я лишился семьи – стабильности и спокойствия, потом умерла Вероника, единственное, что меня утешало. А теперь ещё и на работе дали жёсткого пинка под зад.
– Стас, с работой ты сам накосячил. Не надо было руки опускать.
– Руки опускать, значит? Грэг и об этом тебе рассказал. Ну что ж, пусть так. Но ты только представь, каково мне было каждый раз выслушивать, как коллеги обсуждают своих детей. Они будто специально это делали, чтобы зацепить меня, задеть за живое, напомнить о том, что я потерял. А потерял я поистине большое счастье. Как-то даже разговор такой слышал между секретаршей и кем-то из бухгалтерии, как одна хвасталась другой, что постоянно бывает на детских праздниках со своим ребёнком.
Стас запнулся. У него пересохло во рту и в следующую секунду он залпом осушил свой фужер.
– Алиса, – продолжил он, прикуривая сигарету, – Ведь ты знаешь, какие чудесные они – эти детские праздники. Вероника очень любила на них бывать, дарить подарки, участвовать в конкурсах и викторинах.
– Ты же не куришь, – удивилась Алиса. – Ты ведь всю жизнь не курил. Может, стоит прекратить это, пока не поздно.
– Уже курю. А самое печальное, что теперь все эти праздники для меня только больное воспоминание. И ты ещё говоришь, я сам виноват, что потерял работу. Да и чёрт бы с ней! У меня нет семьи, нет Вероники! Для кого мне стараться, спрашивается?
– У тебя может появиться другая семья. Ты ещё в расцвете лет, поэтому ещё всего можно добиться.
– Можно, не буду отрицать. Но мне страшно. Я боюсь потерять кого-то ещё. И потом, никто и ничто не заменит мне Веронику. Мне нужна именно та, которая у меня была, к которой я привык, за которую я радовался, и которой я желал большого будущего. Я бы всё на свете отдал, лишь бы она вернулась. Мне больше ничего не надо, только бы снова о ней заботиться, гулять с ней, готовить для неё.
– Но это же бесполезные мечты. Спустись на землю. Вероники больше нет. А ты отдай ей должное, смирись с этим. Я уверена, что её бы это порадовало. Если она сейчас смотрит на тебя, то скорее всего ей стыдно за тебя.
– А что, если она наоборот, ждёт меня сейчас? Хотя, мне больше нравится думать, что нет всего этого, всех этих ангелов и загробного мира. Эти сказки придумали, чтобы человека с ума свести. Но мне уже всё равно, я устал. И для меня сейчас, как мне кажется, единственный выход, это покончить с жизнью. Как ты думаешь, какой из способов самый надёжный и безболезненный?
– Ты бредешь, Стас. Не забивай себе голову ещё и этой хренью.
– Да я серьезно, Алиса. Или ты мне не подруга и не поможешь советом?
– Ты псих. Я в этом больше не сомневаюсь. Но если тебе так необходимо знать моё мнение, то хотя бы не торопись. Отложи собственную казнь на какое-то время, а вместо этого поживи для себя, оттянись на славу, повеселись. Убиться-то всегда успеешь.
Заведение закрывалось. Вторая бутылка шампанского опустела. От житейских проблем их разговор плавно перетёк в другое русло. Но стоило им выйти на свежий воздух, как Алиса вновь напомнила Стасу, какой он неудачник.
– Кстати, ты позволишь мне приехать к тебе? – сказала она. – Я уверена, что у тебя в квартире полный беспорядок. Я бы просто убралась там и все. Да и глядишь, чего-нибудь приготовила бы тебе.
– Алиса, ну не начинай, прошу тебя. Ты же знаешь, что я уже год никого к себе не впускаю. Иди, тебя такси вон ждёт.
– А как же ты?
– А я прогуляюсь. Это мне точно не навредит.
