Текст книги "«Спасибо, мистер Риддл» (СИ)"

Автор книги: Daniel Morris

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Так вот, Грейнджер… Том закинул руки за голову (попутно взглянув на них мельком – юноша все никак не мог перестать восхищаться своим новым телом) и продолжил расхаживать по комнате. Родители – стоматологи. Это слово отдалось в его голове болезненным воспоминанием откуда-то из детства, из приюта, мысли о котором он старался задвинуть куда-то глубоко на задворки сознания. Стоматологи! Как только она это сказала, он почувствовал ужасное, ужасное разочарование. Она действительно была грязнокровкой. Но, надо отдать должное, очень и н т е р е с н о й грязнокровкой, каких встретишь нечасто. Том видел в ней какое-то положительное отражение самого себя в школьные годы. В нем была такая же ненасытная жажда знаний, такой же интерес к новому. Грязнокровка Грейнджер. Родители – стоматологи…

А подействует ли ее кровь? – Том остановился. – Если она не чистокровная волшебница, может ли случиться так, что ее кровь – не подействует, и зелье не сработает?

– Не может, – произнес он вслух сам себе, и продолжил ходить взад-вперед по мокрому полу. Не может. Потому что он сам миллион раз варил зелья со своей собственной кровью, которая отчасти досталась ему от папаши-маггла (эта мысль Тома всегда злила, поэтому он старался поскорее забыть об этом). Она может не подействовать, если Грейнджер не догадается отдать ему ее добровольно. Но об этом следует подумать в самый последний момент.

Том снова остановился перед раковиной, ведущей в Тайную Комнату. Чем бы заняться в ожидании вечера? У него было множество дел вне Хогвартса, но покидать школу сейчас – небезопасно, потом могут возникнуть сложности с возвращением назад. Сидеть в туалете еще три часа подряд казалось ему непозволительной тратой времени.

Что бы такого придумать?

И вдруг ему пришло в голову, что эти несколько часов – прекрасная возможность, чтобы напомнить о себе одному из своих самых преданных соратников. Северус всегда был верен ему, и повел себя странно лишь однажды, двенадцать с лишним лет назад, когда пришел к нему и умолял не трогать семью Поттеров. (Тогда Темный Лорд списал все это на глупую блажь, а сейчас вдруг подумал, что, возможно, Северус что-то почувствовал тогда и хотел предостеречь своего хозяина от верной гибели. Эта мысль заставила Тома проникнуться к Снейпу еще сильнее). Так или иначе, открыто заявлять о себе было опасно, но намекнуть… почему бы и нет.

Да еще и проверить, как грязнокровка собирается достать кровь Уизли (если еще не достала), и, в случае чего, помочь ей. (Юный Темный Лорд понимал, что это больше похоже на отговорку – девочка и сама прекрасно справится. Но уж больно скучно ему было сидеть в ожидании вечера… С каких пор Волдеморт жалуется на скуку?! Том поежился. Видимо, невозможно переродиться в семнадцатилетнего подростка, оставшись внутренне самим собой). Тем более, что, как он узнал от МакГонагалл, ученикам запрещено было ходить по коридорам в одиночку, поскольку Тайная Комната снова открыта, а неизвестный страшный монстр разгуливает по школе и пытается убить учеников. Они недалеки от правды, – подумал Том и усмехнулся.

Он снова почувствовал это желание жить и действовать, какого не помнил в своем «старом» теле. Недолго думая, он подхватил мантию и шагнул к двери. Выходя из туалета для девочек, он накрепко запечатал вход, с помощью палочки Поттера наложив на него защитные чары, и решительно направился к лестнице. В коридорах было тихо, светло и совершено пусто. Но Том знал, что ученики сейчас, скорее всего, в Большом Зале: если он правильно помнил школьное расписание (а помнил он правильно), сейчас как раз было время ужина.

Итак, каким же образом Темному Лорду безболезненно для себя и окружающих можно было бы оказаться в большом скоплении людей и остаться инкогнито? Том медленно спускался по лестнице и, нахмурившись и вертя в руках палочку Поттера, сосредоточенно думал. Оборотное зелье отмелось сразу: на него не было времени, да и не стоило оно того. Мантии-невидимки у него не было. Все, что у него было, – это новая внешность, о которой мало кто помнит, и еще собственный интеллект. Том вспомнил о «заклинании отвлечения» – очень удобной штуке, которая не раз спасала его в нужные моменты. Действовало оно очень просто: на применившего его обращали внимание, только если он обратится к человеку напрямую, и позовет его по имени. Все остальное время можно было хоть плясать перед людьми чечетку, ты все равно останешься пустым местом, а внимание всех присутствующих будет всегда переключаться на что-то другое. Прекрасно подходило для того, чтобы затеряться в толпе, и его часто использовали те волшебники, кто становился суперзвездами среди магглов. Именно этим и решил воспользоваться Том.

Двери в Большой зал были, к удивлению юного Темного Лорда, открыты. Войдя, он на секунду замер: все было точно таким же, как он помнил. Тот же высокий сводчатый потолок, под которым плавали сотни, тысячи свечей, которые еще не начали зажигаться; те же четыре длинных стола… Том обожал свою школу. Народу было еще немного – заняты были только слизеринский и гриффиндорский столы, – но казалось, что ожидается гораздо больше. Возможно, директор хочет сделать какое-то важное объявление? Точнее, заместитель директора: ведь (какая удача!) Дамблдора все еще нет в школе.

Том прошел вглубь зала, жадно рассматривая людей. Было несколько шумно, говорили все сразу, но в полголоса. Заклинание действовало безотказно: на него самого никто не обращал ни малейшего внимания.

За преподавательским столом было на удивление пусто. Там сидел только невысокий профессор Флитвик и – на директорском месте – бледная, как полотно, МакГонагалл. Она сжала губы и наблюдала за происходящим, готовясь сказать речь. Том знал, что она скажет. Что Джинни Уизли так и не нашли. И что лучше бы всем ученикам отправиться домой за два дня до окончания учебного года. Нельзя рисковать. И что Гарри Поттер снова спас всем жизнь, убив Василиска, но что гораздо более страшная опасность поджидает теперь всех в школе и за ее стенами, потому что Темный Лорд возродился. Ну или что-то подобное. Том самодовольно расправил плечи. Да. Темный Лорд возродился. Бойтесь. А вот Снейпа, к сожалению юноши, за столом почему-то не было. Что ж, значит, придется сообщить ему о себе немного позже.

Он прошелся вдоль столов. Среди студентов, разумеется, ему не мог быть никто знаком, но за слизеринским столом он все же заметил смутно знакомые лица. Из толпы ярко выделялся светлой головой сынок Малфоя: он угрюмо сидел, скрестив руки на груди, а рядом с ним Том заметил двух ребят немаленьких габаритов, которые тоже были копиями своих отцов – Крэбба и Гойла.

Он перевел взгляд на стол гриффиндорцев. Там внимание сразу же привлекали три рыжие головы – конечно же, Уизли: двое из них в полголоса, но очень радостно, рассказывали какую-то явно забавную историю, а третий смотрел на братьев с явным неодобрением. Очевидно, старший, – подумал Том, равнодушно вспоминая рассказы маленькой Джинни. Рядом с ними, повернувшись спиной и как-то неловко опустив голову, сидела Гермиона Грейнджер, глядя в свою тарелку с совершенно несчастным видом. Интересно, что могло ее так расстроить… Том сразу понял, что, а точнее – кто – и тут же выдохнул и сжал палочку. Его разум заволокла чистая и жгучая ненависть. Бок о бок с девочкой сидел Гарри Поттер и что-то с жаром шептал ей, явно чем-то страшно недовольный. Долю секунды Том боролся с тем, чтобы не прикончить сопляка прямо на месте, здесь и сейчас, его же собственной палочкой, но его врожденный внутренний рационализм подсказывал, что это было бы чистым самоубийством, сейчас момент был совсем неподходящим. Гермиона чуть не плакала. Интересно, что этот мерзкий Поттер ей говорит?

Том подошел ближе и прислушался.

– … Гермиона, он пропал, и я знаю, что ты в этом замешана. Ты избегаешь меня весь день. Как ты можешь молчать, зная, что Джинни жива, что Джинни там, в дневнике! И Риддл теперь на свободе! После всего…

– Гарри, я не могу, я пообещала, – шептала девочка, едва не плача. Том подошел к столу, и сел прямо напротив Гарри и Гермионы.

– Эй, Грейнджер, – позвал он. Она вздрогнула и подняла голову. При виде Тома ее глаза округлились. Она, приоткрыв рот, непонимающе переводила взгляд с Тома на Гарри и наоборот.

– Куда ты смотришь? – раздраженно спросил Поттер. – Только не меняй, пожалуйста, тему. Гермиона, мне нужно знать…

– Он меня не видит, Грейнджер, можешь не беспокоиться, – Том улыбался, положив руки на стол. – Не теряй дар речи. Хотя в твоем случае тут не то чтобы есть, что терять…

– Гермиона, – продолжил мальчик-который-выжил. – Послушай меня! Рон в госпитале святого Мунго, а Том Риддл может быть, где угодно. Он может быть в школе! Осталось всего два дня до конца учебного года, Дамблдора нет, МакГонагалл вряд ли нам поможет, у меня нет даже волшебной палочки, а ты что-то от меня скрываешь!

– Гарри, пожалуйста, замолчи, – умоляюще прошептала гриффиндорка, не сводя глаз с ухмыляющегося Тома.

– Ты не понимаешь! Джинни – не Том Риддл, мы не знаем, что с ней там происходит! Она в огромной опасности. Если ты не будешь мне помогать, я сам найду Волдеморта, и убью его!

– Гарри, в огромной опасности сейчас не только она…

– Пусть попробует, Гермиона, – лениво перебил ее Том, вертя в руках палочку. Ситуация его очень забавляла. – Пусть попробует. Скажи лучше, как обстоят дела с тем, что ты должна сделать?

– Я еще не… у меня пока не было подходящей возможности, – залепетала девочка.

– С кем ты говоришь, Гермиона? – Гарри Поттер, кажется, начинал паниковать. – Там никого нет! Что ты слышишь? Кто с тобой говорит?!

– Никто, Гарри, никто, все в порядке, я просто задумалась.

Том вдруг заметил, что народу в зале прибавилось. Кажется, пришли когтевранцы. Преподавательский стол уже почти заполнился, но Снейпа за ним почему-то все еще не было. Пока не все собрались, пока не начался ужин или что там должно было начаться, надо было действовать.

Том легко взмахнул палочкой, и нож, лежащий возле тарелки одного из Уизли, взлетел в воздух, и мягко, но довольно глубоко полоснул по его ладони.

– Аааа! Кто это сделал?! – рыжий подскочил на месте, на стол упало несколько капель крови. Гермиона побледнела и прикрыла рот рукой. Ну что за глупая девчонка! Уизли продолжил верещать, его брат-близнец свирепо оглядывался по сторонам. – Кто заклял нож?!

– Это был Флинт! Я видел, он как раз проходил мимо стола в этот момент! Это Флинт!

– Я убью тебя, Флинт, слышишь?! – второй близнец Уизли выскочил из-за стола и налетел на долговязого и совершенно ошарашенного слизеринца, который чем-то напоминал горного тролля. Уизли сбил его с ног, началась драка.

– Давай, Грейнджер. Собери кровь. Потом спасибо мне скажешь.

Том тоже поднялся из-за стола. Гермиона быстро выхватила палочку, и несколько капель крови оказались закупоренными в маленькую пробирку. Поттер, кажется, пребывал в состоянии шока, наблюдая за подругой. До чего же забавно.

– Ну? – позвал Том, искренне наслаждавшийся устроенным им бедламом. – Ты идешь? Или останешься на ужин?

Грейнджер выскочила из-за стола и подошла к Тому, испуганно глядя на него снизу-вверх и сжимая в одной руке палочку, а в другой пробирку. Том кивнул и направился к выходу; Гермиона неуверенно пошла за ним.

У самых дверей он остановился и оглянулся. Драка разрослась до маленькой дуэли: несколько гриффиндорцев и слизеринцев кидали друг в друга заклинаниями, да и просто налетали друг на друга с кулаками, отбросив палочки, кричали, кто-то старался разнять дерущихся. К ним уже бежала МакГонагалл, Флитвик и еще несколько человек, чьих имен Том не знал. Вышло очень забавно, настолько, что он даже и не ожидал. Глупые людишки.

Юный Темный Лорд уже отворачивался к выходу и, взяв Гермиону за руку повыше локтя, собирался выйти в коридор, как вдруг заметил – и потом мог поклясться, что ему не показалось – как среди толпы стоит и беспомощно смотрит прямо ему в глаза удивленный и напуганный Гарри Поттер.

========== Draco dormiens nunquam titillandus ==========

Они вышли из Большого Зала и быстрым шагом направились прямиком к лестнице. Точнее, со стороны это выглядело несколько иначе: Том быстро шел к Парадной Лестнице, а Гермиона семенила за ним, едва поспевая. Нужно было быстрее убраться подальше от скопления людей, да еще и так, чтобы никто не встретился на пути. Ему-то было все равно, заклинание отвлечения еще действовало. А вот двенадцатилетняя гриффиндорка, разгуливающая по замку одна с кровавой пробиркой в руках, вызывала очень неприятные подозрения.

И кстати о заклинании отвлечения. Том был совершенно уверен, что Поттер его видит. Он з н а л, что Поттер видел его. Ему было совершенно все равно, как потом эти детишки будут разбираться между собой, как девчонка будет объясняться перед своим другом за то, что она за его спиной сотрудничает с Темным Лордом (тем более, что Поттера он все равно планировал прикончить впоследствии). Тома интересовала техническая сторона вопроса. Он подумал было, что что-то пошло не так с заклинанием, но ведь никто больше не заметил его! Ни один человек, даже МакГонагалл, которая последние сутки наверняка только и думала, что о нем! Что-то здесь было не так. Может, дело в палочке этого сопляка? Но все это странно, очень странно. Здесь было, о чем поразмыслить.

Он уже заносил ногу на первую ступеньку, как вдруг вздрогнул и резко замер, услышав вдалеке очень знакомый и быстро приближающийся голос, который, кажется, только что произнес нечто похожее на «Мисс Грейнджер». Гриффиндорка затормозить не успела и почти впечаталась в его спину, издав при этом приглушенное «ой! Извини, пожалуйста!». Том развернулся и, нахмурившись, прижал палец к губам.

– Тише, девочка. Кажется, ты попалась. Помни о том, что ты здесь одна, и отдай мне кровь Уизли, – гриффиндорка побледнела и как-то на удивление резко сунула ему в руки склянку. Он поднялся на несколько ступеней выше, осторожно облокотился на перила и стал ждать представления, готовый, впрочем, в любой момент прийти девочке на помощь.

Из-за угла появился тот, кого Том так давно хотел увидеть. На самом деле, он очень ему обрадовался бы, если бы не дурацкая ситуация, в которой они все сейчас оказывались. Девчонку сюда он приплетать не хотел, да и представлял себе эту встречу, честно говоря, несколько эффектнее. Северус Снейп не очень изменился за те тринадцать лет, что они не виделись. Тот же крючковатый нос, те же сальные черные патлы. Был заметен разве что возраст, неизбежно отпечатавшийся на его лице глубоко залегшей между бровями складкой.

– Мисс Грейнджер, – отчеканил бывший (и, конечно, будущий!) верный слуга Тома. – Почему вы не остановились, когда я звал вас?

– Я не слышала, профессор, – тихо произнесла Гермиона.

– Ну разумеется, вы не слышали. Но что вы делаете здесь, когда должны быть в Большом Зале вместе со всеми?

– Мне стало нехорошо, я хотела вернуться с гостиную, – не моргнув глазом соврала девочка. Ну надо же, когда хочет, может быть убедительной, с удовольствием отметил Том. Но Снейп явно ей не поверил.

– А вы не знали, мисс Грейнджер, что ученикам запрещено ходить по замку в одиночестве? Сколько баллов мне нужно снять с Гриффиндора, чтобы в вашей голове отложилась мысль о том, что правила необходимо соблюдать? Двадцать? Пятьдесят? Сто? – Снейп угрожающе высился над девочкой черной громадой, но она, надо отдать ей должное, никак себя не выдавала. Выглядела просто как второкурсница, напуганная строгостью учителя.

– Простите, сэр, я забыла. Я, наверное, слишком много времени провела в больничном крыле.

Снейп не смог не скривиться.

– Забыли, мисс Грейнджер? Не похоже на вас, – он зловеще уставился на девочку в упор. А затем – и тут уже напрягся даже Том – вдруг достал откуда-то из складок черной профессорской мантии палочку. – А не знаете ли вы, кто во второй раз за этот год нагло взломал мое хранилище и украл редкие материалы из моих личных запасов? Сдается мне, что это снова были вы и ваш вездесущий друг, мистер Поттер!

Этот полный презрения тон, которым его бывший Пожиратель смерти произносил имя Мальчика-который-выжил, и его выражение лица при этом не оставили Темному Лорду сомнений: Снейп по-прежнему верен ему. Да он ненавидит мальчишку! Том взглянул на Гермиону и ему показалось, что она мелко затряслась. Он уже подумал, не прийти ли бедняжке на помощь, но она вдруг выдала нечто неожиданное и – Том знал наверняка – не совсем искреннее.

– Профессор, – произнесла девочка дрожащим голосом. – Вы же знаете, что Гарри едва остался жив! Да и Рон в больнице и ничего не помнит… Зачем вы так… Это не могли быть мы! – ответила Гермиона и шмыгнула носом. А у девчонки и вправду большой потенциал. Том с интересом наблюдал за ее актерской игрой, но уже готов был взять дело в свои руки и отправить Снейпа куда подальше отсюда: очевидно было, что просто так она сама от него не отделается.

Снейп только открыл рот, чтобы что-то ответить, как произошла новая неожиданность – на сей раз куда более неприятная для Темного Лорда. Из-за угла, запыхавшись, выскочил не кто иной, как Гарри Поттер собственной персоной и, судя по его совершенно ошарашенному виду, совсем не ожидал наткнуться на профессора зельеварения. Том сжал палочку, а Гермиона, увидев друга, с ужасом оглянулась на Темного Лорда.

– Мистер Поттер! Легки на помине, – едко произнес Снейп. А потом – Том и сам удивился тому, что произошло, – потом Поттер и Грейнджер заговорили одновременно.

Грейнджер выхватила палочку и, направив ее на профессора, быстро и как-то обреченно произнесла: «Петрификус тоталус!», от чего Снейп замер на месте, бессильно переводя возмущенный взгляд с Грейнджер на Поттера.

– Гермиона, ты в порядке? – одновременно с ней громко выпалил Гарри Поттер, не отводя напряженного взгляда от Тома, стоявшего на несколько ступеней выше за спиной Гермионы. – Отпусти ее, Риддл!

Какой же ты идиот, Гарри Поттер. Стало вдруг совсем плевать, почему мальчишка его видит. Том криво ухмыльнулся, медленно спускаясь на ступень ниже.

– И что же ты сделаешь, Гарри? У тебя даже нет палочки.

– Гарри, это не то, чем кажется… – залепетала Гермиона, но Том уже вошел во вкус. Пусть мальчишку пока не стоит убивать, но можно хотя бы насладиться его страхом. Пока. Если он окончательно не выведет его из себя.

– Уходи отсюда, Поттер, и сделай вид, что ничего не произошло, или я тебе помогу.

– Гермиона, нет! Он запудрил тебе мозги, как Джинни, и ты отдала ему дневник! – Поттер безрезультатно взывал к подруге, а она, казалось, на сей раз действительно готова была расплакаться.

– Гарри, – прошептала она в отчаянии, – ты все неправильно понимаешь. Он нам поможет!..

Ошибка. Эти детки и так балансировали на грани его терпения. Но в этот момент Том разозлился по-настоящему. Эта гриффиндорка совершила большую ошибку, девчонке не стоило этого говорить, совсем не стоило. Она, разумеется, ничего плохого не имела в виду, но пусть учится правильно формулировать. Она пока не понимает, насколько это важно. Он ее научит. Теперь он терял остатки самообладания настолько быстро, что опасался, что не сдержится и наделает лишнего шума. Поэтому он просто развернул ее к себе лицом и, не обращая ни малейшего внимания на бессильное возмущение Поттера, тихо произнес самым угрожающим тоном, на который только был способен:

– Помогу? Вам? Не заблуждайся, грязнокровка, и не забывай, с кем рядом ты стоишь. Я вовсе не помогаю вам. Я делаю то, что сам считаю нужным.

Гарри смотрел с непониманием и неверием и ничего не мог поделать, хотя явно очень хотел. Грейнджер молчала, сжав губы и с ужасом взирая на Темного Лорда снизу-вверх. Снейп стоял все в той же позе – заклинание, к чести грязнокровки, действовало отменно. Вся ситуация граничила с абсурдом и напоминала плохую маггловскую комедию. Нужно было все это быстрее заканчивать. Том поднял палочку и, повинуясь какому-то внутреннему порыву, направил ее в лицо Гарри Поттера. Всего одно заклинание, одно, два слова, двенадцать букв отделяли его от исполнения того, о чем он думал все последние годы. Одно заклинание – и Поттер больше не будет стоять на его пути никогда. Том закрыл глаза и глубоко вдохнул.

– Том, не надо, пожалуйста! – с ужасом вскрикнула Гермиона, но ее голос он услышал как будто откуда-то издалека. Казалось, что прошла вечность, прежде чем слово сорвалось с его языка.

– Финита! – в последний момент он отвел палочку чуть правее, и его заклинание угодило как раз в Снейпа, который, наконец, смог пошевелиться, но не мог понять, кто ему в этом помог. На какую-то долю секунды Том и правда думал, что сделает это. Все казалось таким реальным! Но нет. Не сейчас. Сейчас не время. Он сделает это потом, позже, он убьет мальчишку на глазах у толпы своих приспешников, возможно, на глазах всего волшебного сообщества. Не сейчас. – Северус, – тихо позвал юный Темный Лорд. Снейп, наконец, увидел его, и его глаза округлились от какой-то неясной эмоции. Ужас? Шок? Радость? Узнал ли он его? Не было времени разбираться. Том снова поднял палочку:

– Империо. Гарри Поттер взломал твое личное хранилище, Северус. Ты поймал его только что, он куда-то вышел один из Большого Зала. Отведи его обратно и проследи, чтобы он сидел за столом до самого конца ужина, а затем назначь ему наказание, и пусть это займет у него как можно больше времени. Всю ночь. Гермиону Грейнджер ты сегодня не видел.

Северус кивнул.

«Пошли», – бросил Том через плечо Гермионе, которая выглядела совсем потерянной, и не оглядываясь поднялся наверх.

***

Пропуская Грейнджер вперед, Том закрыл за собой дверь, наложил на нее заглушающие и отвлекающие заклинания, а потом повернулся и хищно посмотрел на напуганную девочку, которая снова не знала, куда себя деть. Почти не глядя, Том взмахом палочки развел под котлом маленький огонь и прошелся по комнате взад-вперед.

Эта постоянная сублимация не доведет его ни до чего хорошего. Когда-нибудь он, наконец, убьет этого раздражающего мальчишку, он будет смаковать его страдания, а может, сделает все быстро и изящно. А пока ему хотелось разгромить всю комнату, весь замок, да на худой конец хотя бы просто разбить что-нибудь, и он ограничился тем, что швырнул какое-то первое пришедшее ему в голову разрушающее заклинание в дальний конец комнаты, отчего одна из раковин шумно разлетелась на куски, а на пол потекла вода. Гермиона зажмурилась…

========== Последний ингредиент ==========

…Гермиона зажмурилась. Она мечтала провалиться сквозь землю, жалела, что она не анимаг и не может превратиться во что-то маленькое, уползти и схорониться где-нибудь в щели между полом и дверным косяком, надеялась хоть как-нибудь исчезнуть из его поля зрения, поскольку ждала, что следующее заклинание полетит в нее.

Том Риддл ходил взад-вперед, отражаясь сразу во всех многочисленных зеркалах над умывальниками, и то, насколько он зол, Гермиона практически чувствовала кожей. Она не успела понять, что именно его так сильно взбесило: Гарри или ее неосторожная фраза, или вся ситуация в целом. Она знала только, что ей очень-очень страшно, так страшно, как не было ни в этом году, когда она шла из библиотеки со знанием о Василиске и заглядывала за углы с помощью карманного зеркальца, ни в прошлом, когда они с Роном и Гарри пытались помешать Снейпу добраться до Философского камня.

Она больше не думала о нем, как о простом семикурснике; эта мысль показалась ей теперь такой наивной и детской, что она подсознательно понадеялась, что Темный Лорд никогда в жизни ее не читал и не прочитает. Она даже перестала мысленно называть его именем «Том». Конечно же, он никакой не Том. Он Темный Лорд.

– Твой драгоценный Поттер в огромной опасности, – сообщил он ледяным тоном, в очередной раз проходя между Гермионой и котлом, где снова закипало зелье. Она постаралась взять себя в руки, и почему-то вдруг решилась ему ответить. Впоследствии пытаясь вспомнить и проанализировать каждую секунду этого дня, каждую фразу этого короткого разговора, она и сама не знала, откуда взялась в ней эта решимость, как она вообще осмелилась вступить с ним в диалог в тот момент, когда он от ярости готов был разрушить весь замок.

– Почему ты просто не можешь оставить его в покое? Зачем тебе убивать его?! – спросила она вдруг, понимая, насколько глупо это звучит, и даже не ожидала ответа, но темный волшебник, чье настроение, кажется, постепенно начало приходить в норму, все же ответил.

– Это сложно, ты вряд ли поймешь мои мотивы. Можешь считать, что таким образом я сохраняю мировой баланс, – усмехнулся Том. – А может, он просто мне не нравится.

– Он не сделал ничего плохого! – воскликнула Гермиона. «Кроме того, что стал причиной его падения 13 лет назад», – услужливо пропел ей тут же внутренний голос.

– Это ты так думаешь, – спокойно сказал Том, останавливаясь у котла и глядя на бурлящее варево. Гермиона понадеялась, что ее внутренний голос остался неуслышанным. – Его проблема в том, что он просто родился. Он мне мешает. Этого достаточно. И вообще, не понимаю, что ты нашла в нем? Что в нем есть такого, что заставляет тебя помогать ему? Быть его другом, – он вложил в это слово максимум презрения и посмотрел на Гермиону. – Ты же умнее.

Сердце сделало сальто в груди. Ей не послышалось? Темный Лорд считает ее… умной?

– Да, девочка, только когда ты не мямлишь, – хмыкнул Том и произнес какое-то заклинание над зельем, после чего от котла пошел легкий сизый пар.

Гермиона вообще-то не сильно была подвержена саморефлексии, но именно в этот момент вдруг решила спросить себя, а что это за странное оцепенение возникает в ней каждый раз, когда этот темноволосый слизеринец с идеальными чертами лица говорит ей что-то, обращается к ней непосредственно, да и вообще находится рядом. Почему она теряет дар речи, она, которая на любом уроке готова ответить на любой вопрос любого преподавателя, даже если ее не очень-то об этом и просят? Неужели она так сильно его боится? Гермиона вообще никогда не считала себя трусихой. А может это что-то другое? Где вообще проходит грань между страхом и восхищением, и должны ли эти понятия быть взаимоисключающими? И почему об этом надо думать именно сейчас и нельзя было делать этого в одиночестве?! Девочка украдкой взглянула на юношу, надеясь, что он этого не заметит. Но он смотрел на нее в упор и (в этот момент Гермиона мысленно чертыхнулась) усмехнулся, но ничего не сказал.

***

Следующие пять минут прошли в гробовой тишине, Гермиона старалась не смотреть в сторону котла и пыталась очистить разум от всех мыслей. Получалось плохо. В реальность ее вернул насмешливый почему-то голос Тома.

– Почти готово. Остался последний ингредиент, – он взглянул на нее выразительно, и она поняла, что вот-вот настанет тот момент, которого она подсознательно ждала и из-за которого ужасно волновалась. Она знала, что это за ингредиент, Том упоминал о нем, когда рассказывал ей о зелье в библиотеке вчера ночью. «Кровь слуги, отданная добровольно». Вчера она почему-то не придала этому значения; несмотря на пытливый ум, ей и в голову не пришло тогда задуматься о том, кого он имеет в виду, кого он видит в этой роли; девочке, не представлявшей, что на уме у ее таинственного собеседника, казалось, что это должен быть кто-то из верных ему Пожирателей смерти. Но Том явно не планировал никого больше привлекать к своему плану; время шло, они так и оставались вдвоем в туалете для девочек на третьем этаже. За окном постепенно темнело.

И Гермионе вдруг все стало очевидно, и она, неожиданно для себя, вдруг совсем успокоилась. Никого, кроме нее, и не должно было быть. Том смотрел на нее, слегка наклонив голову, терпеливо ожидая от нее чего-то, видимо, какого-то ответа или решения. Это было странно и непохоже на него, но Гермиона решила об этом не задумываться. Формулировка, конечно, была неприятной, но, возможно, в ней-то все и дело. «Кровь слуги, отданная добровольно». Ну конечно, он не мог ничего от нее требовать, иначе зелье могло не сработать! Важно было сделать это добровольно. И Гермиона поняла, что она сможет это сделать.

Только вот вопрос: ради спасения Джинни или просто потому что Тому это было нужно. Она запоздало кивнула.

– Скажи, когда будешь готова, – Том читал ее мысли уже совершенно очевидно, его реакция на ее мыслительный процесс в этот раз была практически написана на его всегда непроницаемом лице.

– Я готова, – еле слышно прошептала Гермиона и зажмурилась, не зная, что и как он будет делать дальше. Ей было почти все равно, что в этот момент она выглядит глупо, она просто не могла заставить себя посмотреть на него еще раз, мечтая о том, чтобы все это побыстрее закончилось. И вдруг почувствовала – скорее почувствовала, чем услышала, – что он совсем близко. Он подошел почти вплотную и взял ее руку. И в этот момент Гермиона вся превратилась в ощущения, хотя на долю секунды и приоткрыла глаза, но тут же снова зажмурилась. Он него пахло чем-то приятным – какими-то свежими травами и почему-то новым пергаментом… Закатав рукав ее мантии, он легонько провел пальцем по внутренней нежной части ее предплечья (Гермиона вздрогнула), как будто выбирая, где сделать порез. Закусив губу, девочка снова посмотрела в его лицо. Он был сосредоточен, и было совершенно невозможно даже предположить, о чем он думает, изучая ее руку. Потом Том Риддл осторожно опустил рукав (зачем? Гермиона не решилась спросить) и вытащил нож. Она наблюдала за происходящим как в замедленной съемке.

– Ну, Грейнджер, проверим степень твоей лояльности, – тихо произнес он и улыбнулся. А она даже не нашла в себе сил на возмущение.

Ей казалось, что она будет вспоминать этот момент всю оставшуюся жизнь (сколько бы там ее ни оставалось, особенно, с учетом его знания о ее происхождении). Том тем временем едва прислонил острие к ее ладони, и на ней тут же показались капли крови, настолько острым был нож. Но Гермиона ничего не почувствовала, как завороженная глядя на юного Темного Лорда. Повернувшись, он быстро смахнул кровь в котел и вновь вернулся к ее руке.

– Не больно? – поинтересовался он с несчитываемым выражением лица. Она покачала головой. Не отпуская ее руки, он взял палочку, сделал незамысловатое движение над порезом на ее ладони, и она почувствовала тепло и с удивлением обнаружила, что он начал легко затягиваться прямо на ее глазах. Когда все закончилось, Том слегка наклонился и вдруг подул на ее ладонь.

– Ну вот и все. Совсем не страшно.

Гермиона пребывала в состоянии легкого оцепенения. Колени предательски дрожали и готовы были подкоситься. Казалось, что не этот человек всего несколько минут назад яростно ходил по комнате, готовый уничтожить все, что попадается на его пути. (И совсем не этот человек отправил в больницу одного ее лучшего друга и хочет убить другого, – непрошенная мысль). Что вообще это было? Что, черт возьми, только что произошло? Почему он это сделал? Почему он ее вылечил? Это настолько не укладывалось в ее голове, что Гермиона поймала себя на мысли, что с того момента, как он подошел к ней, она ни разу не подумала о том, зачем они вообще все это затеяли, и не вспомнила ни о Джинни, ни о Гарри и Роне, ни о своем дружеским долге, ни о гриффиндорском самопожертвовании во имя великого дела.