Текст книги "Смерть от тысячи ран"
Автор книги: D. O. A.
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
Чтобы понять, что к чему, крестьянин в задумчивости сделал несколько шагов по направлению звука мотора. Ксай на некотором расстоянии двинулся следом. Машина вот-вот должна появиться.
Мотоцикл, вихляя, на малой скорости и больших оборотах проехал мимо фермы. Помогая обиженному двигателю, мышцы Омара Пети́ напряглись. Когда он шел через двор, ему показалось, что мотоциклист свернул к ним. Наверное, его внимание привлек свет в кухне. Раздался визг тормозов, скрежет колес и грохот металла.
Незнакомец свалился с мотоцикла.
Омар побежал к дороге и в двадцати метрах от ворот увидел лежащего на асфальте мотоциклиста. Тот шевелился и со стоном пытался подняться. Пети́ осторожно приблизился и склонился над человеком в шлеме. Ксай залаял.
– Поднимите меня. – Глухой мотоциклетный шлем тяжело оторвался от земли. – Мне нужна помощь!
– Тихо, Ксай! – Омар оттолкнул пса. – Не двигайтесь, я позвоню пожарным.
– Нет. – Сильный, властный голос из-под шлема. – Поднимите меня. Пожалуйста.
Не сразу решившись, Омар приподнял мотоциклиста, чтобы отвести его в дом.
– Стеф!
Ксай взволнованно кружил вокруг хозяина.
– Стефани!
Спустя несколько минут незнакомец опирался о кухонный стол, а Стефани, с жесткими темными волосами, обрамляющими угловатое бледное лицо, в спортивных штанах и кое-как наброшенной на плечи шерстяной кофте, пыталась понять, что происходит. Ее муж, держа телефонную трубку и продолжая говорить, все не набирал номер.
Черные кожаные штаны раненого потемнели и намокли на правом бедре. Но не порвались. Молодая женщина сразу подумала об открытом переломе, полученном при падении. Но Омар сказал, что парень ехал медленно. Разве что поранился раньше. Без сомнения, кричал именно он. Во всяком случае, если Стефани правильно поняла. Но когда кричал? И где?
Мотоциклист попытался снять шлем, но это ему не удалось, и она помогла, несмотря на предостережения Омара, который вновь предлагал вызвать кого-нибудь. Перед молодой женщиной возникло залитое потом бледное, изможденное лицо с глядящими на нее в упор лихорадочно горящими глазами.
У нее за спиной снова заговорил Омар:
– Необходимо вызвать жандармов.
– Нет! Прошу вас!
– Не нравится мне это. Почему он отказывается от помощи?
Жена не слушала его.
– Как вас зовут?
Мотоциклист даже не шелохнулся и продолжал пристально смотреть на нее неподвижным взглядом.
– Что с вами произошло?
– Надо предупредить…
– Кого? Жандармов? – Стефани обернулась к мужу. – Тех, кто вот уже два года безрезультатно ведет следствие по нашему делу? Или местных пожарных, половина которых, скорей всего, состоит в банде, спалившей наш амбар? Это им ты хочешь позвонить?
– А ты не думаешь, что у нас и так полно проблем?
– Вот именно!
– Это кто? – На пороге кухни, держась за Ксая, не подпускающего ее к чужаку, стояла Зоэ.
– Иди ко мне. – Мотоциклист улыбнулся и протянул девочке руку в перчатке.
Родители еще не успели отреагировать, как малышка доверчиво подошла к незнакомцу. Наклонившись, он приподнял ребенка, и его лицо исказила гримаса.
– Тебе больно? – спросила девочка.
– Да, но твои родители сейчас помогут мне, и все пройдет. – И, тихо обращаясь к Омару: – Пес хочет гулять.
Поскольку крестьянин не сдвинулся с места, мотоциклист выставил из-под куртки дуло своего «глока 19». [34]34
Glock 19 (нем.) – пистолет австрийского производства (Glock GMBH); первая компактная модель с укороченным стволом, рассчитанная на 19 патронов.
[Закрыть]
Стефани прижала руки ко рту:
– Не причиняйте зла моей дочери.
– Собака действительно хочет выйти.
Омар схватил пса за холку. Ксай напрягся и с рычанием сопротивлялся до самой двери. Оказавшись на улице, он принялся лаять.
– Оставь ребенка.
Мотоциклист не спускал глаз со Стефани:
– Подвал есть?
Молодая женщина бессознательно перевела взгляд на закрытую дверь, соседнюю с той, через которую вошла Зоэ. В замочной скважине торчал ключ.
– Это единственный вход?
Кивок, слишком поспешный, чтобы быть притворным.
– Хорошо, а теперь ваш муж будет умницей и спустится туда.
Омар колебался. Он сжал кулаки, полуприкрыл глаза. Вены на его шее вздулись.
– Не обманывайтесь относительно моего состояния. – Пауза. – Есть всего два варианта того, что произойдет дальше. Я здесь немного отдохну вместе с вами троими. И я здесь немного отдохну без вас троих. – Рукой с зажатым в ней пистолетом мотоциклист принялся гладить Зоэ по голове.
Крестьянин вынужден был смириться с тем, чтобы жена заперла его.
– Молодцы. Я видел стойло. У вас есть скот?
– Да. То есть нет. Теперь нет.
– А ветеринарная аптечка сохранилась? – Мотоциклист покрепче ухватил девочку, которая стала вырываться, хотя и продолжала молчать.
– Успокойся, моя дорогая, все хорошо. – Стефани сделала шаг к дочери.
Дуло «глока» приподнялось.
– Аптечку.
– Она там, в мастерской.
– Принесите.
– Мать твою, черт бы тебя побрал! – Жан Франсуа схватился руками за голову. – Я ведь говорил? Черт возьми, говорил же я тебе! Я чувствовал еще вечером. – Он снова принялся ходить перед «ауди». – Надо валить отсюда. Те, кто это натворил, наверное, где-то недалеко. Мать твою, что делать будем? Эй, Симоне, что мы будем делать?
Он подошел к Каннаваро, который, стоя возле «ренджровера», разглядывал страшную картину, и дернул его за рукав:
– Давай, надо сматываться.
Неаполитанец высвободил руку:
– Спокойно! – Его резкого окрика оказалось достаточно, чтобы оттолкнуть Нери, и тот присел на капот автомобиля. Симоне надо подумать – и быстро – и расставить приоритеты. Кто, как и почему. А уж последствиями он займется позже. – Больше никого нет. – Подъезжая, они не встретили на шоссе и дороге ни одной машины. Убийца или убийцы уехали в другую сторону. – Иначе мы тоже уже были бы покойниками.
То, что они не встретили ни одной машины, еще не означало, что их с «ауди» здесь никто не видел. Но в настоящий момент нет никакого способа удостовериться в этом.
– Cazzo! [35]35
Какого хрена! (ит.).
[Закрыть]
Потому-то он так не хотел встречи среди ночи в этом вонючем захолустье. Лучше было бы назначить ее в нормальное время в нормальном месте. Сделал кто-то этот pezzo di merda, [36]36
Кусок дерьма (ит.).
[Закрыть]этого Хавьера! Пидор поганый! Однако теперь, если сомневаешься, хитри.
– Перчатки есть?
Нери кивнул.
– Надевай и помоги мне. – Каннаваро подошел к трупу Феито.
– Что ты задумал?
– Изменить декорации этого борделя, если все-таки кто-то видел нашу тачку. – Сейчас они оттащат подальше троих покойников и внедорожник. – Замести следы. – Симоне очень надеялся, что полицейская машина, которую они обогнали, когда ехали на место, уже где-то далеко.
– Чем дольше будем возиться, тем больше шансов, что нас обнаружат. Валим отсюда!
Каннаваро подскочил к Жану Франсуа Нери и схватил его за шиворот:
– У нас нет выбора и еще меньше времени. Так что шевели задницей, иначе я оставлю тебя здесь с этими козлами!
Каннаваро вернулся к sicarioи, схватив его за руки, прикрикнул на сообщника:
– Muoviti! [37]37
Шевелись! (ит.).
[Закрыть]
Против своей воли Нери присоединился к нему и взялся за лодыжки колумбийца:
– Ладно, только я не поведу твой сраный катафалк.
Занятый делом, Каннаваро не ответил.
С трудом затолкав Родриго в багажник, они не дотронулись до Руано, распростертого на сиденье, с открытыми глазами и лицом, застывшим в странной гримасе. Два в корпус, один в голову. Профи. Факт, заставивший Симоне задуматься, пока они устраивали пассажиров в машине. Хавьер был усажен на переднее сиденье и укрыт найденной сзади ветровкой. В темноте отверстие на его виске, у самой кромки волос, было почти невидимым – к нему приклеились пряди волос. Каннаваро и Нери наспех протерли наиболее заметные брызги крови на стеклах и приборной доске.
– Так сойдет.
– Я весь уделался.
Каннаваро видел, что его товарищ пытается стереть кровь, но только больше размазывает пятна.
– В любом случае мы не можем их тут сторожить.
Мужчины обменялись взглядами.
– Что скажут колумбийцы?
– Я займусь доном Альваро, как только покончим с этими. – Каннаваро сел за руль «ренджровера». – А сейчас давай за мной.
Машины уехали, но прошло еще с четверть часа, прежде чем Батист Латапи осмелился встать. Его трясло. Прибывшие во втором автомобиле чуть было не застукали его, когда он решил подобраться поближе, чтобы полюбоваться на бойню.
Кое-что он видел, но не все.
Из своего укрытия Батист Латапи в свете фар внедорожника разглядел парня, который пошел отлить и вернулся с другим, взявшимся неизвестно откуда. Потом раздались выстрелы, всего семь. Батист за свою жизнь достаточно поохотился, чтобы узнать этот звук. Так что он пригнул голову, заткнул уши и закрыл глаза.
Открыв их, он различил удаляющийся звук мотоцикла. Очевидно, тот уехал недалеко. Батисту показалось, что он слышал крики, откуда-то со стороны фермы макаки. Но он не был уверен, поскольку сейчас ему больше всего хотелось взглянуть на оставшуюся позади машину. А там уже были эти двое, и он в ужасе бросился на землю. Так что теперь надо быть осторожным, раз уж появились другие чужаки.
Все они одинаковы, эти malagents. [38]38
Плохие люди (диал., прованс.).
[Закрыть]Пусти одного – заявятся все. Хозяйничают как у себя дома. Michanta herba…Вполне возможно, тот парень и в самом деле притормозил у черномазого. А с чего ему тормозить у черномазого, если это не его дружок?
Некоторое время Батист Латапи предавался своей радости. Наконец-то он нашел способ избавиться от обезьяны! Он просто донесет на него жандармам как на соучастника убийства.
Он мысленно обратился к Старику, чтобы заранее поблагодарить за такой счастливый поворот событий и попросить его и впредь печься о них, и вышел из лесу. Но, спускаясь с холма к тому месту, где оставил свой мопед, Батист задумался. Если он расскажет жандармам, придется объяснять, что он делал здесь ночью. Эти олухи быстро скумекают. И заставят его говорить, донести на товарищей. И тогда те, другие, и мотоциклист прознают.
А Батист Латапи вовсе не был уверен, что ему хочется рассердить типа, способного вот так, не задумываясь, завалить троих.
Двенадцать часов спустя
Скрипнула пружина, и мотоциклист открыл глаза. Единственный свет шел от ночника над его головой. Он ощутил жесткие доски под собой, неотчетливую боль в ноге, приподнятой с помощью сложенной перины (вспомнил, что успел устроить ногу поудобнее, прежде чем вырубился), тяжесть пистолета на груди. Он отметил сочетание розового и зеленого на стенах комнаты, детскую мебель и игрушки, а также веревку, привязанную к его левой руке и поднимающуюся к кровати возле него. К девочке. Привязан к девочке.
Он на ферме, в комнате девочки, на втором этаже. На полу.
Оставил девчонку при себе. На всякий случай.
Мотоциклист приподнялся на локте. Зоэ, лежащая на боку лицом к нему, тут же закрыла глаза и сделала вид, что спит.
На ночном столике механический будильник в виде красного цветка показывал семь с какими-то минутами. Уже завтра. Слишком поздно, чтобы всех опередить. Он вспомнил о тех троих, в лесу, и впервые задумался, кто они и что там забыли. Убедительного ответа он не нашел. Не повезло им. Да и ему. Возможно.
– Тебе надо поесть.
Девочка не шелохнулась. Ночью она тоже ни разу не шевельнулась. И не плакала с тех пор, как, скрутив скотчем, он запер ее родителей в подвале. Она просто зло следила за ним, молчаливая и дрожащая от ярости. Будто уже видела что-то подобное в свои пять лет.
– И мне тоже, – вздохнул мотоциклист, глядя на повязку, закрывающую его бедро.
По-прежнему никакой реакции.
Женщина отменно поработала. Прежде чем позволить ей забинтовать ногу, он пытался дать ей кое-какие советы, но, успокоенный ее уверенными движениями, умолк. Настоящая фермерская дочь. Она сменила эластичный бинт и импровизированный компресс, использованные, чтобы зафиксировать внутренние ткани и предотвратить кровотечение, – это было болезненно. Затем промыла рану водой и с трудом извлекла деревянную щепку, засевшую в задней части ляжки, – эдакую дрянь десять сантиметров в длину и три в ширину, которая, к счастью, не задела бедренной артерии. Снова все промыла, зашила шовным материалом и продезинфицировала бетадином [39]39
Бетадин– антибактериальный раствор, применяемый для дезинфекции кожи и слизистых тканей.
[Закрыть]из ветеринарной аптечки. Там же, как он и рассчитывал, нашелся окситетрациклин, антибиотик широкого спектра действия для домашних животных. Сразу же после перевязки он сам ввел себе в бедро лошадиную дозу препарата. И все это на глазах малышки, которая даже не вскрикнула, а перед сном едва буркнула, согласившись сообщить ему свой возраст.
– Ты с ними заодно? – Зоэ пристально смотрела на чужака.
– С кем «с ними»?
– С теми, кто хочет причинить нам зло.
– Я один. – Мотоциклист опустил голову. – Кто хочет причинить вам зло?
– Такие, как ты. Их полно. Они живут вокруг. – Девочка села, перестав прикидываться. – Нас не любят. Из-за папы.
Смуглая мордашка под жесткими курчавыми темно-рыжими волосами.
– И часто эти люди приходят?
Зоэ пожала плечами, утвердительно кивнула, задумалась.
– А если я поем, ты маме тоже дашь поесть?
Мотоциклист кивнул.
– А папе?
– Да.
– И Аю?
Псу.
– Потом.
Они спустились в кухню. Мотоциклист взял свой рюкзак, затем в скрытом под лестницей электрощите повернул отключенный на ночь предохранитель подвала. Он усадил Зоэ за стол, включил радио, поискал новости. Послушал несколько минут. План «Ястреб», развернутый ночью для поимки беглеца. Имя не называлось. В прессу просочилась очень незначительная информация. У него на этот счет не было никаких сомнений.
Он спустился в подвал посмотреть на своих пленников.
– Будь умницей, подумай о маме с папой.
Он устроил их друг напротив друга, с заткнутыми ртами, завязанными глазами, прикрутив скотчем за руки к идущим вдоль стены массивным трубам. И обнаружил почти в том же положении. Правда, мужчина пытался вырваться: об этом свидетельствовала потревоженная с его стороны пыль.
Стоя перед ним, мотоциклист принялся его разглядывать. Мужчина проснулся, насторожился, но не двигался.
– Будете суетиться, все равно ничего не добьетесь, но можете причинить себе боль.
Омар дернулся в жестоком спазме и снова попытался избавиться от своих пут, изо всех сил молотя связанными вместе ногами. Он что-то рычал, но скотч и тряпка у него во рту заглушали крики.
– С вашей дочерью все в порядке.
Бунт немедленно прекратился.
Мотоциклист развязал женщину, и они поднялись в кухню. Дав некоторое время матери побыть с Зоэ, он потребовал открыть все шкафы с продуктами, после чего, удовлетворенный, велел приготовить завтрак.
Снаружи, сквозь застекленную дверь кухни, молча наблюдал пес.
– Как зовут овчарку?
– Ай!
Стефани Пети́ ответила спустя пару секунд:
– Ксай. – Ее губы едва шевельнулись.
– Странная кличка. Что это значит?
– Это на языке волоф.
– Ваш муж сенегалец?
Молодая женщина со злостью отвернулась:
– Француз.
«Нас не любят. Из-за папы».
– Его тоже надо покормить… Ксая.
– А, так вы больше не хотите, чтобы он подыхал на улице?
– Лично мне плевать. – Мотоциклист положил левую руку на взлохмаченную голову Зоэ, которую держал возле себя, и погладил ее. – А вот ей – нет. – Правой рукой он поигрывал пистолетом, лежавшим на самом виду на столе.
– Оставьте ребенка в покое.
В кухне запахло горелыми яйцами.
– Сожгли.
Стефани Пети́ вскочила и быстро сдвинула сковородку с огня.
Мотоциклист порылся в рюкзаке, что-то достал и бросил через всю кухню в раковину.
– На расходы.
Молодая женщина взглянула и на несколько секунд задумалась. Ей никогда не приходилось видеть купюры в пятьсот евро. И уж тем более такую толстую пачку. Она чуть было не схватила деньги.
– Оставьте себе свою капусту. Она воняет!
– Эта? Ну разве что самую малость. Она ваша.
Яблони, сливы, виноградники, бледное солнце, а вдали, в створе петляющей среди полей дороги, – полицейские автомобили. Несколько штатских: зеваки или при деле. Подполковник Валери Массе дю Рео вздохнул.
Слева забеспокоился его шофер:
– Подполковник?
– Нет, ничего. Мысли вслух.
Когда сегодня утром позвонили из прокуратуры, Массе дю Рео сперва не захотел верить в серьезность происшествия. Какая-то операция, свара судейских. Очередная, еще одна. Вот и все, что пришло ему в голову. Новые заморочки – вот о чем он подумал. И еще о том, что принял решение вернуться в Тулузу вовсе не для того, чтобы заниматься этой ерундой.
«Перестрелка, сведение счетов, Муассак».
Услышав про Муассак, Массе дю Рео ощутил укол в сердце. Он спросил, опознаны ли жертвы. Имея в виду, «не идет ли речь о семье Пети́?». Нет. Нездешние. Судя по номерным знакам автомобиля, прибыли из Испании. Облегчение. Ничего общего с нашими местными «нездешними». Дурацкая мысль. Просто подполковнику Массе дю Рео нравились Омар Пети́ и его жена. И малышка Зоэ тоже. Когда он увидел ее впервые, девчушка напомнила ему его собственную дочь. И он винил себя в том, что до сих пор не помог им.
Не первоочередная задача.
Перед отъездом прокурор открыл юридическую информацию, в принципе касающуюся их, поскольку иначе поступить не мог. Инциденты против семьи Пети́ все учащались, что объяснялось отходом от ведения дела следственной бригады департамента после года бесплодных действий. Главным образом вялых. В действительности прокуратуре неохота было заниматься «баклажаном из Муассака», она тянула время, ее внимание занимали более неотложные дела. Например, как не брать на себя заморочки следственного отдела.
Шофер остановился за голубым «рено-трафик» уголовных дознавателей, припаркованным, как и весь остальной транспорт, в стороне от дороги: доступ запрещен. Он отметил наличие эвакуатора и двух похоронных пикапов. Среди зрителей подполковник узнал журналиста из «Ла Депеш». Постаравшись не встретиться с ним взглядом, он проскользнул под желтую ленту с надписью «Национальная жандармерия. Запретная зона» и затерялся среди многочисленных военных.
«Перестрелка, сведение счетов, Муассак».
Все же достаточно серьезное дело, поскольку около полудня прокурор дал ему знать, что требует его незамедлительного прибытия на место. Его способ сказать «вы мне там нужны».
Метрах в ста от шоссе, между двумя фруктовыми садами, перед тремя разложенными на земле черными пластиковыми чехлами, которыми были накрыты человеческие трупы, стоял один из его дознавателей, аджюдан [40]40
Adjudant (фр.) – старшее унтер-офицерское звание.
[Закрыть]Кребен. Чуть поодаль торчал частично обгоревший остов «ренджровера».
Массе дю Рео сразу влился в человеческий водоворот. Он отвечал на приветствия, улыбался в постоянной готовности к приятному комментарию или милому вопросу, касающемуся настроения, семьи, младшенького. Создавалось впечатление, будто он знаком со всеми жандармами региона, что, безусловно, невозможно, но его заинтересованность не была наигранной. Этот скромный подполковник, который после штабной работы отказался от завидной должности в родном подразделении, чтобы гнить в тулузской судебно-политической трясине, обладал обаянием и достоинствами прирожденного лидера. Он говорил, что приехал в эти края ради жены, имеющей здесь родню, но Кребен не верил, во всяком случае не до конца, и это его интриговало.
Массе дю Рео во всем превосходил своего подчиненного, даже был выше его на голову, а аджюдан на рост не жаловался.
– Только этого нам не хватало. Вы не знаете, где прокурор, Кребен?
– На самом деле, подполковник, прибыл помощник прокурора Мартиньяк. – Пауза. – И уже уехал.
– Так быстро?
– Так точно! Наверное, не мог ждать лишние десять минут. Прокуратура, похоже, очень занята тем, что случится в следующем месяце…
Массе дю Рео бросил взгляд на аджюдана.
Тот, улыбаясь, продолжал:
– Убежден, они полностью нам доверяют.
– Я тоже. Ладно, раз уж я здесь, расскажите, в чем дело.
Кребен присел и один за другим снял пластиковые чехлы.
– Машина сожжена, три тела. Пожар, похоже, прекратился очень быстро сам по себе. Нынче ночью было очень холодно…
Одежда на трупах прилипла к коже, по большей части почерневшей, засохшей, потрескавшейся. В некоторых местах виднелась красно-розовая под черной коркой плоть. Волосы отсутствовали. Пальцы и конечности скрючены.
– Все жертвы мужского пола. Никаких документов, удостоверяющих личность. Багаж и документы на машину также отсутствуют, разве что регистрационный номер…
Черты лица пока что угадываются. В лишенных губ ртах – зубы, оскаленные в улыбке. Веко одного из мертвецов полностью сгорело, зато странным образом осталось нетронутым глазное яблоко. И неотрывно смотрело на двоих жандармов.
Кребен подбородком указал на внедорожник:
– Испанский. Да вы это уже знаете.
– Владельца зовут Адриан Руано, он адвокат в Мадриде – информация, поступившая от Guardia Civil, [41]41
Испанской жандармерии (исп.).
[Закрыть]когда я был в пути.
– Быстро сработали.
– Так быстро, что уже выяснили, чем он занимался. По словам представителя его фирмы, который, судя по всему, не пожелал сообщить какие-то детали, Руано «непригоден», то есть не может быть использован.
– Какая забота, – с иронией заметил Кребен.
– Испанская жандармерия кого-то нам послала. Чтобы наблюдать и присутствовать.
– То есть как? Не спросив нашего мнения?
– Так решили наверху. Я получил приказ. А приказ…
– Это приказ. Но кто все-таки этот Руано?
Массе дю Рео пожал плечами:
– Один из трех наших трупов? Полагаю, мы сможем больше узнать об этом, когда прибудет наш наблюдатель. Продолжайте.
– Возраст жертв определить трудно, вскрытие покажет. Не скажу ничего нового, если отмечу, что их смерть никак не связана с огнем. – Аджюдан Кребен указал пальцем на грудь лежащего посередине и живот того, что слева, а затем на три головы. – Два левых виска. Этого нашли в багажнике сложенным вчетверо. В него стреляли всего один раз. Тот сидел на переднем пассажирском сиденье. В общей сложности три пули. И также три для последнего, который находился сзади, полулежа на сиденье. Третью пулю он схлопотал прямо в лоб.
Массе дю Рео наклонился к торакальным входным отверстиям:
– Чисто. Кучно. Я бы не выстрелил лучше, когда еще блистал в этом деле.
– Спасибо, подполковник. Именно это я и хотел услышать.
– Вы обнаружили пули?
Кребен отрицательно покачал головой:
– Выходных отверстий нет. Видимо, все внутри.
– Гм… – Массе дю Рео нахмурился.
– Гильз тоже нет. И на мой взгляд, этого не может быть, потому что убийцы осторожны.
Жандармы выпрямились.
– Убийцы?
– Так точно. – Кребен направился к «ренджроверу». – Не думаю, чтобы трое наших туристов были убиты здесь.
Массе дю Рео тоже подошел и остановился возле передней пассажирской дверцы, стекло которой пошло трещинами вокруг двух пулевых отверстий.
– Положение тел и возможные траектории пуль не соответствуют результатам первого осмотра автомобиля. За исключением, возможно, человека на заднем сиденье. Но того, что в багажнике, сунули туда уже мертвым. Он лежал на боку, раной на голове к земле.
– А последний?
– Вероятно, убит в машине – это бы частично объяснило состояние бокового стекла; но не в положении сидя, как его обнаружили. – Стоящий возле внедорожника Кребен согнулся и изобразил сидящего на пассажирском сиденье человека. – Вообразите нашу жертву здесь. – Он указал на свой левый висок, обращенный внутрь салона, и живот, смотрящий на ветровое стекло, но расположенный гораздо ниже приборной доски. Полицейский с сомнением покачал головой. – Невозможно. Входные отверстия в центре ветрового стекла, эти два, относятся к выстрелу в парня на заднем сиденье. Но те, что на боковом стекле, плохо ориентированы относительно ранений в туловище. Если только… – Кребен сделал вид, будто открывает дверцу, – если только он не стоял за стеклом, как-нибудь так. Возможно, даже на подножке.
Массе дю Рео вернулся к капоту «ренджа»:
– Он смотрел вперед? Что…
– Скорей, кто.
– Убийца или убийцы. – И не дожидаясь ответа: – Вы приказали прочесать окрестности? По всей видимости, это произошло где-то поблизости.
– Нет еще. Людей не хватает. Операция «Ястреб».
Массе дю Рео вздохнул:
– Предполагаемый террорист, вооруженный и опасный? – Он присвистнул. – Я и забыл.
«Кончай его!»
Уже шесть лет прошло с тех пор, как другой террорист, уже доказанный, был схвачен в лачуге под Лионом. «Кончай его!» Стрельба. Искры. Человек – он не хотел даже вспоминать его имени – лежит на земле, прямо на дороге. Он еще шевелится, поднимает свое оружие. «Кончай его!» Тут же трое других жандармов. Поодаль снимают журналисты. Вокруг домá, люди. Их надо защитить. Всех. «Кончай его!» Не дать убить их. «Кончай его!» Опять выстрелы. Очередной особо опасный преступник мертв.
«Кончай его!»
В тот вечер приказы выкрикивал голос Массе дю Рео. В тот вечер для своих он стал героем. Разве он мог забыть?
Кребен продолжал:
– Внедорожник загнали сюда, достаточно далеко, затем водитель спрятал его, как мы видим, задом к шоссе. – Он указал выезд на дорогу, где сильно прибавилось народу. – Впереди специалисты ничего не обнаружили. А ведь стреляли в наших друзей спереди. Зато сзади, – теперь его палец указывал на небольшой участок за тремя телами, тоже огороженный желтой лентой, – прошла другая машина. И совсем недавно.
– Итак, подведем итоги. Три убийства: два трупа в салоне, один на переднем пассажирском сиденье, другой сзади, третий в багажнике. Один или несколько убийц. Фальсификация сцены убийства с имитацией барбекю.
– «Барбекю-82». Великолепно для следственного изолятора. Спасибо, подполковник.
Валери Массе дю Рео дружески похлопал аджюдана по плечу:
– Удачи!
Кребен сделал знак топчущимся в сторонке служащим похоронной команды. Они подошли и поставили носилки возле первого тела.
– Подождите!
Показались двое штатских: крепко сжатые квадратные челюсти, утомленные лица, спортивные фигуры, уверенная походка. Кребен сразу подумал о неподвижно стоящем возле него Массе дю Рео.
И тут подполковник заулыбался и обратился к одному из вновь прибывших:
– Доминик! Давненько…
– Да уж.
Ни приветствия, ни рукопожатия. Ни звания, ни фамилии.
Доминик представил своего коллегу:
– А это Мишель.
– Аджюдан Кребен, один из моих офицеров судебной полиции. Вы заблудились?
Доминик и Мишель переглянулись:
– Ищем кое-кого.
– «Ястреб»?
– Да.
– Тогда какого черта ты топчешься у меня на месте преступления?
Нарочитое тыканье.
– Совершаем беглый обход местности от департамента От-Луар.
– Хорошенький обход.
– Приказ…
– Это приказ, знаю. – Подполковник сделал вид, что не заметил внезапного приступа кашля своего аджюдана. – Долгая ночь?
– Мы прибыли вчера вечером, когда исчез наш беглец. У меня было две зацепки. – Массе дю Рео никак не отреагировал, но Кребен, не спускавший с него глаз, отметил промелькнувшее на его лице удивление. – Пришли взглянуть, не сможет ли ваша история нас заинтересовать.
Мишель подошел к чехлам, бегло осмотрел трупы и восхищенно присвистнул.
Как Массе дю Рео некоторое время назад. Та же реакция, те же привычки, то же подразделение, Группа.
Доминик продолжал:
– Нас предупредил Рони.
– Так быстро?
– Они получили предписания.
Кребен тоже приблизился к трупам.
– Ваш террорист так умеет?
Мишель утвердительно кивнул.
– Он один или с компанией?
– По правде говоря, об этом нам ничего неизвестно. На первый взгляд вроде один.
– Вы что, погулять вышли? Ведь вы даже не знаете, в какую сторону он побежал.
Снова утвердительный кивок. И вопрос:
– А вам известно, кто эти парни?
– Никак нет. – Кребен указал на автомобиль. – Только то, что машина прибыла из Испании и принадлежит адвокату. Скорей всего, он – один из этих троих. Или нет. – Он выдержал короткую паузу. – Наш убийца был не один.
– Вы уверены?
– По некоторым признакам, жертвы убиты не здесь… И была еще одна машина. Перемещение двух машин требует как минимум двоих участников.
– Они успели перевезти трупы?
– И «рендж». Прежде чем поджечь. Не похоже на находящегося в бегах человека, а?
Мишель выпрямился и обратился к Доминику:
– Не думаю, что это нас касается.
– ОК, значит, домой. Валери…
– Я с вами, мне тоже пора. – Массе дю Рео простился с Кребеном и последовал за двумя жандармами в штатском. – Ну как там у вас?
– Старики в порядке. Стареют и начинают ворчать, поскольку в какой-то момент их перестали заваливать тяжелой работой. Их не гонят. – Доминик помолчал, дал Мишелю обогнать их и, понизив голос, добавил: – Я много езжу.
Вокруг них завершалась работа криминалистов.
– В вашем сообщении относительно тревоги «Ястреб» нет ничего особенного. Антропометрические данные, фотография. Кстати, не то чтобы страшная.
– Нет, не страшная, – улыбнулся Доминик, – старая, подретушированная.
– И не бородатая рожа фундаменталиста. Обращенный?
Ответа не последовало.
Они вышли за желтую ленту заграждения. Толпа не убывала, но журналист из «Ла Депеш» уехал. Дойдя до машины, Мишель коротко простился с Массе дю Рео и сел за руль. Открыв дверцу автомобиля с другой стороны, Доминик посмотрел на свои ботинки, а потом перевел взгляд куда-то вдаль:
– Все никак не пойму, почему ты не вернулся в Группу.
«Кончай его!»
Массе дю Рео коротко пожал плечами:
– Думаю, перестал ощущать себя на своем месте. – Пауза. – Тебя что-то беспокоит? Давно уже вы совершаете обход?
– Брось. – Пауза. – Ты… да, ты прав, это не обращенный.
Они обменялись рукопожатием, и подполковник направился к своему шоферу.
– В Тулузу, подполковник?
– Нет, мне тоже надо совершить обход.
– Подполковник?
– Езжайте, я покажу.
Поль Катала был приземистый, почти лысый мужчина, с гладко выбритым черепом и круглым лицом, сверху донизу пересеченным сплюснутым носом, ниспадающим на выдающийся вперед и загнутый вверх подбородок. Проходя мимо витрины «Спортивного кафе», он отвернулся. Внутри полно арабов, он и так знает, нечего и смотреть. Повсюду одно арабье. Сто́ят они недорого и бывают очень кстати в период сбора урожая, тем более что местная молодежь неохотно соглашается батрачить, но в остальное время черномазых следовало бы отправлять восвояси. И все. А то эти баклажаны надолго устроятся на здешних грядках.
Это касается всех неместных.
Он ускорил шаг, миновал улицу Марше и вошел в бар «Дружеская встреча», в свой бар. До него было рукой подать от предыдущего, и окна его выходили на площадь Францисканцев, в самом центре Муассака.
– Привет, бойцы!
– Пауло, как дела? – Адриан Виги за стойкой вытирал чашки. Он точил лясы с Гаэтаном Фабейром, пришедшим, как обычно, пропустить вечерний стаканчик местного вина. А вечер в это время года наступал рано.
Прежде Виги был мелким землевладельцем, но продал свои лозы шасла Полю Катала, потому что однажды ему «надоели все эти козлы, особенно из профсоюза, которые ни во что не вмешиваются». Получив деньги, он купил бистро. А вот Фабейр вместе со своим братом Луи по-прежнему занимался сельским хозяйством. В основном они выращивали фрукты: яблоки и сливы, а также несколько грядок чеснока. В настоящий момент оба страдали от жажды.
– Прохладно. – Катала потер руки и указал на стакан Гаэтана Фабейра. – То же наказание.
Виги налил.
– Так что, Гаэтан, ты в субботу идешь с нами на косулю? – Не дожидаясь ответа, Катала обернулся к хозяину заведения. – Но ты-то идешь, а?
