Текст книги "Провокатор (СИ)"

Автор книги: Д. Н. Замполит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 16

Май-июнь 1899

Митька Сомов, десятилетний мальчик, забранный месяц тому назад каменщиком Жуковым в ученье, глядел на стройку разинув рот. Нет, стройки-то он видел и раньше – довелось сироте побывать с дядькой и в уездном Мосальске, и в самой Калуге, но там это были раскиданные как попало кучи земли, грязища между ними, котлы с варом, кривые леса и неумолчный ор десятников и ломовиков.

Здесь же площадка под шесть домов была огорожена крепким забором в полторы сажени, а внутри проложены дорожки из досок, по которым катили тачки или таскали кирпич на козах, а криков, почитай, что и не было. Но дядьку Василия больше привели в изумление не дорожки, а три стоявших в сторонке барака, в один из которых и завел калужских местный артельщик.

– Так, мужики, сколько вас? Двадцать три? Вот две ваши комнатки, в каждой двухэтажные нары на двенадцать человек и стол. Вода – в баках у выходов. За порядком внутри следить самим, чтобы грязи не было, отхожие места за бараками, кто нужду с крыльца справлять будет – пинком под зад, расчет сразу. Дальний барак – кухня и столовая, в пять утра присылайте артельного за кашей, едите здесь, в шесть утра всем, кроме больных, стоять на работе. В обед вас в очередь с другими артелями сведут в столовую. За ней в том же бараке – баня, в нее в субботу тоже по очереди. Подчиняетесь своим выборным и подрядчику Хрипову. Главный на стройке – инженер Скамов. Грамотные есть?

– Есть, – прогудел их вожак, здоровенный кряжистый Демьян, – в армии выучился.

– Тогда вот, – артельщик сунул ему в руку лист бумаги.

– Что за грамоть?

– Правила внутреннего распорядка. Чего нельзя, что, когда и как можно. Выучите наизусть – можете пустить на самокрутки. Первое нарушение – предупреждение, второе – штраф, третье – расчет, ну да там все прописано. Вопросы есть?

– А вечерять?

– Ужинать? Точно так же, шлете артельщика, он получает на всех.

– А скажи, мил человек, сколько с нас за эти хоромы и кормежку вычитать будут?

– Нисколько, все по договору.

– Дарма???

Это было небывало, неслыханно. Митька помнил дядькины рассказы, как позапрошлый год артель обокрали в ночлежке на Хитровке, так что прошлым летом они жили прямо на стройке, под хилым навесом, там же и готовили, туда же и до ветру бегали. И по всему городу в ночлежках и на стройках мыкались сотни таких же строителей.

– А кормят-то как?

– Грех жаловаться, сами все увидите. Сегодня день на обустройство, завтра с утра на работу.

Мужиков, едва они разложили вещи, собрали и увели показывать участки работ и объяснять, что и в каком порядке делается, Митька же, пользуясь тем, что караулить жилье остались двое других пацанов, пробежался по стройке.

Землекопы заканчивали второй котлован и уже работали в третьем, за ним размечали четвертый. На первом же, начатом еще ранней весной, уже доделывали фундамент и готовились начать кладку стен, площадки под пятый и шестой дома пока использовались для складирования материалов и там же стояли бараки. От стройки в сторону близкого вокзала тянулась глубокая и широкая канава, в ней возились с трубами водопровода, а еще чуть в стороне городили что-то совсем непонятное – громадное каменное корыто в земле.

Работали на стройке слаженно, стоило телеге с кирпичом али бревнами пройти ворота, как ее споро разгружали и на ее место подавали следующую. Там же, у ворот стоял аккуратный домик начальства, возле которого собралась дюжина людей в господской одеже. Митька, конечно, не утерпел и подобрался поближе, послушать.

– … таким образом, создав условия для приема пищи и отдыха, удалось повысить выработку процентов на двадцать-тридцать, – вещал господам молодой человек студенческого вида в короткой куртке-пыльнике и брюках в сапоги. – Инженер Скамов создал последовательный план производства работ, так что артели перемещаются с одного корпуса на другой, что позволяет использовать их труд наиболее эффективно и экономно. Сразу за землекопами приходят каменщики, за ними – плотники, штукатуры, маляры и стекольщики, так что по плану когда закончат последний котлован, первый дом уже будет под крышей.

Несколько человек строчили в книжечки, один оторвался от записи и спросил:

– А что с водопроводом, электричеством и канализацией?

– Водопровод и электрический кабель будут протянуты от Виндавского вокзала, городской канализации вблизи нет, как появится – будет сделано подключение, а пока строится общая для всех корпусов выгребная яма, – тут студент показал рукой на то самое каменное корыто, – где по методу пудр-клозета будут вырабатываться удобрения для крестьянских артелей, снабжающих квартал продуктами.

– Да, все по американски, даже фекалии идут в дело! – сказал своему соседу один из слушавших. Митька не знал, что такое “фекалии”, но догадался, что это, наверное, навоз.

– А вы кто будете? – продолжал любопытствовать тот же господин.

– Я студент Московского университета Шальнов.

– И что же вы делаете здесь, на стройке?

– Как видите, – улыбнулся студент, – рассказываю. Дело в том, что слухи о строительстве “по американски” широко разошлись по Москве, и на площадку зачастили сперва инженеры и подрядчики, а потом журналисты и просто интересующиеся. – тут он слегка поклонился собравшимся. Ну, и чтобы не отвлекать мастеров и вообще руководство стройки от работы, господин Скамов предложил мне и нескольким моим товарищам выступить в роли, так сказать, экскурсоводов.

– А к чему все эти заборы?

– Стойка, как вы видите, ведется новыми, интенсивными методами и нахождение на ней неподготовленных людей может быть попросту опасно. Если же вы желаете что-то посмотреть поближе – пожалуйста, я готов сопроводить от трех до пяти человек. Кстати, господа, вот бесплатный буклет “Инженерный квартал”, где описаны цели жилищного общества, что и как строится, наши перспективы и так далее. В конце указаны условия приема, а также адреса председателя, секретаря и казначея. Прошу.

Шальнов начал раздавать маленькие книжечки в несколько листов, а господа, толпясь и толкаясь, разбирать их и рассовывать по карманам. Митьке понравилось, как ловко студент отвечал на вопросы, без подобострастия, как у приказчиков и без спеси, как у полицейских или начальников. Городской, образованный, вот бы и ему так научиться… Малец поглазел еще немного и пошел вокруг домика. Окна, выходящие на Марьину рощу, были по теплой погоде распахнуты и из них был слышен разговор внутри.

– А что, Михаил Дмитриевич, не жалеете, что потратились на бараки и столовую?

– Нисколько. Вы же знаете, какая дичь, грязь и антисанитария творится на стройках, прямо как тадж… гм… также следствие – болезни и срыв сроков. А мы строим “квартал будущего”, нам надо делать все на отлично. Кстати, вот Александр Вениаминович, наш буклет, я там специально все прописал.

– Это который вы раздаете?

– Именно. Поначалу тут просто беда была – в день несколько десятков визитеров, один ухитрился в котлован сверзиться, другого чуть ломовик не зашиб, пришлось принимать меры. Был у меня знакомец в Нью-Йорке, занимался рекламой и public relations, вот он в больших фирмах всегда ставил отдел, который общался с журналистами и публикой, писал хвалебные статьи и все такое.

– И как, польза есть?

– Эффект просто поразительный, никто ведь ничего подобного раньше не делал! Все кинулись по нашим следам. Ну, понятное дело, первыми юристы – они ведь писали все документы для нас, так что им и надо было всего лишь поменять название и фамилии. Но кроме них сейчас в процессе создания общества врачей, архитекторов, путейцев…

– Прямо трейд-юнионы, Михаил Дмитриевич! – услышал Митяй смешок говорившего. Часть слов он не очень понимал, но слушать было страшно интересно и он почти прилип к окну. В комнатке, на стенах которой были развешаны странные большие листы бумаги со стрелочками, кружками и квадратиками и даже нарисован цельный дом, разговаривали двое – седой господин в дорогом костюме со сверкающей булавкой галстука и господин помоложе, в странной зеленоватой куртке с большими карманами и косоворотке под ней.

– Н-да, меня пару раз приглашали на собрания, я старался объяснить, что вовсе не обязательно делать общества по профессиональному признаку. Вы же знаете, я затеял инженерное не от хорошей жизни – новый человек в Москве, знал только коллег.

– Ну да, ну да. А каковы перспективы?

– Я думаю, к концу года получат дозволения пять-шесть кооперативов, подобных нашему. А кое-кто уже предлагает на квартирах не останавливаться и построить “город-сад” на Ходынском поле.

– Это по типу английских домиков на одну-две семьи в окружении деревьев?

– Именно. Но я не уверен, что Ходынку отдадут под такое дело, строить ведь придется буквально “на костях”.

Митька так заслушался, что совершенно пропустил угрозу со спины и вздрогнул, когда его за плечо схватил пацан постарше.

– Ты чо тут шаришься?

– Не твое дело, – Митька дернул плечом и сбросил руку

– Дерзкий, да? – заносчиво осведомился мальчишка. – А ну, вали отсюда!

– А что, твоя земля, что ли? – Митьке доводилось драться в деревне застрельщиком в стеношном бою, так что трусом он не был и отступать не собирался.

– А моя! – с каждым словом пацаны сходились все ближе, уже толкаясь и хватая друг друга за грудки.

– А вот нет!

– А вот да! – мальчишка ткнул его в челюсть кулаком, в котором был зажат ворот митяевой рубахи.

Нна! Митька врезал с правой, надеясь отправить обидчика на землю, но тот был старше и тяжелее. Пацаны сцепились, некоторое время возились, пытаясь обхватить противника или наоборот ускользнуть из захвата, награждая друг друга короткими тычками, но не удержались на ногах и покатились по земле, выбивая из нее клубы пыли и колошматя куда придется…

– А ну, прекратить! – внезапно раздалось над головами, но расцепиться было никак невозможно ровно до того момента, как их вздернули вверх за шкирки и растащили в стороны дюжий сторож и тот самый господин в зеленой куртке.

– Кто такие?

– Это, господин инженер, десятника Жохова сын, Гавря, – приподняв того, объяснил сторож, – а другого не знаю, может, из местных, лазают тут…

– Хм. Ты чей будешь, вьюнош? – спросил названный инженером у Митьки, не переставая держать его за шиворот. Митька угрюмо сопел. – Ничей? Хорошо, сейчас велю всыпать тебе, выгнать и больше сюда не пускать.

От такой угрозы у Митьки захолонуло сердце – как же он без артели? куда? пропадет же! Пришлось признаваться.

– Калужские мы…

– Новая артель, что ли?

– Ага…

– И с кем ты?

– С дядькой, Василием Жуковым.

– Жуков? Калужский? Тебя, часом, не Георгием кличут?

– Не, я Сомов, Митяй…

– Так, любезный, – обратился инженер к сторожу, – Гаврилу передать отцу, пусть его сам накажет за нарушение правил, а Василия Жукова сыщи и представь в контору, мы там будем.

В домике инженер провел Митяя через сени, где сидели несколько нарядчиков со счетами и студент Шальнов с бумагами, завел в свою комнатку и поместил на стул у двери.

– Жди, покамест твой дядька объявится.

Инженер отошел к столу, где его дожидался седой господин, а Митька огляделся и снова разинул рот. Внутри было еще интереснее, чем снаружи – на тех стенах, что не видны были с улицы, висели большие листы, на которых дом был нарисован в разных цветах и как бы разрезанный пополам, в нем можно было разглядеть комнаты на разных уровнях, лестницы и вообще все, что должно быть внутри. Но еще интереснее был так же разрезанный дом, как настоящий, только маленький, из дерева, на небольшом столике. У него были слюдяные окошки, крашеные крыша и стены и даже крошечные резные человечки внутри. Митяй просто прилип взглядом к эдакому чуду и не заметил, как ушел седой.

– Что, нравится? – спросил из-за своего стола инженер.

– Ага, – признался мальчишка, – красота-то какая!

– Да, брат, чудесное это дело – строить! Вот не было ничего, кроме досок и кирпичей и вдруг раз! и стоит дом, в нем тепло и уютно, люди живут…

Митяй только кивнул, продолжая зачарованно рассматривать дом.

– Господин Скамов, к вам каменщик Жуков, – в приоткрытую дверь сообщил один из учетчиков. Следом вошел дядька, сжимая в руках картуз и кланяясь инженеру.

– Твой? – строго спросил тот, указывая на Митяя.

– Ага, племяш, сестры сын, сирота…

– Правила распорядка в артели получили?

– Получили, господин инженер, у старшого нашего, у Демьяна.

– Выучи и вот этому, – Скамов указал на Митяя, – накрепко объясни, что у нас тут никаких драк.

– Слушаюсь, господин инженер, – дядька взял Митяя за ухо и увел за собой, заставляя кланяться и кланяясь сам, пока не вышли в двери.

Жизнь на стройке Митяю понравилась. Как и все мальчишки, он бегал мастерам за квасом, мыл артельную посуду, стерег комнаты, домовничал и сполнял другие работы когда скажут. И даже задружился с Гаврей после того, как они вдвоем добыли обрезки свинцовой оболочки зарытого в канаву кабеля и наделали литых бабок.

Несколько раз дядька показывал ему, как положено вести кладку, по воскресеньям они ходили в Духовскую церковь через дорогу, а в конце мая выбрались аж на Страстную площадь. Там были построены разукрашенные навесы и собрались тысячи людей вокруг памятника напротив ворот монастыря. Важные господа по очереди клали к памятнику цветы и говорили речи, но Митяю было куда как интереснее смотреть на главный павильон, где сидел сам генерал-губернатор Москвы великий князь Сергей Александрович и его жена великая княгиня Елизавета Федоровна, а вокруг стояли военные в орденах, лентах и шитых золотом мундирах.

– А кому это памятник, мил человек? – обратился дядька к москвичу видом попроще. – Не царь и не генерал какой…

– Понаехали тут, – сморщил нос мастеровой, – это же Пушкин, сто лет ему нынче!

– А кто таков?

– Великий русский поэт, понимать надо!

– Дык мы с понятием, а чем славен-то?

– Стихи писал да книжки разные.

– И за это памятник? Чудны дела твои, Господи…

– Эх, деревня…

А Митьке стало страсть как интересно, что же это за стихи такие, за которые ставят памятники. Впрочем, он довольно скоро это узнал – в Марьиной роще местные любители давали представление с названием “Русалка” про то, как мельничья дочь Наташа любила князя, а он женился на другой, так Наташа с горя утопилась, а мельник сошел с ума. Мужики со стройки и Митька с ними ходили смотреть и даже плакали, когда все кончилось. Какие-то господа подошли и спросили, знают ли они, чья это пьеса.

– Чего?

– Кто написал представление? – вопрос этот поставил калужских в тупик.

– Ну, кто представлял, того…

Господа хмыкнули и удалились, на ходу один выговаривал второму “Вот видите, народ совершенно необразован, они даже не понимают разницы между автором и актером!”

Демьяна это сильно задело и вечером, сидя на нарах, он распотрошил свой сидор, достал оттуда потрепанную книжицу и начал читать вслух. Мужики замолкли и завороженно слушали.

Волшебные кружева слов совершенно очаровали Митяя, а перед глазами как живые вставали Руслан, Черномор, Фарлаф, Наина, Финн, так что он полночи ворочался на своей дерюжке, не выспался и с утра клевал носом. В таком виде он и налетел у конторы на Скамова.

– А, Митяй Калужский! Чего не смотришь, куда идешь?

Митяй скинул шапку и поклонился.

– Извините, Михал Дмитрич, задумался.

– И о чем же у нас мысли? – весело поинтересовался инженер.

Митя стрельнул глазами по сторонам, соображая, стоит ли рассказывать о своем потрясении, но господин Скамов был добрый, хоть и строгий и к пацанам всегда относился хорошо, разрешая играть в сторонке от работ и не гоняя зазря.

– Про Лукоморье…

– Про что?

– Ну, где зеленый дуб и кот на золотой цепи.

– Ого, Пушкина знаешь! А читать умеешь?

– Немного… – Митяй успел нахвататься грамоты, пока были живы родители, но вот уже год не ходил в школу.

– Господин Шальнов! – позвал инженер в раскрытое окно и когда студент в него выглянул, продолжил, – Не желаете ли отличиться на ниве народного образования? У нас тут на стройке поклонник Пушкина имеется, и другие не сильно грамотные ребята, вы бы не могли с коллегами организовать им занятия, ну там чтение, письмо, арифметика? Об оплате договоримся.

Вот так Митяя стали учить грамоте. За месяц он вспомнил все, что ему рассказывали в церковно-приходской школе в деревне и даже начал читать сам, но тут случилась беда.

Инженер появлялся все реже, а подрядчики и десятники в его отсутствие норовили вернуться к привычной работе, отчего на площадке будущего пятого корпуса стали расти груды кирпичей и досок, которые не успевали пустить в дело. Их-то и заметил господин Скамов, когда после недельного отсутствия приехал утром на стройку. Что-то спросив у нарядчиков и учетчиков, он метнулся на леса первого корпуса, прошел по участкам и велел остановить каменные работы, а крутившихся возле конторы пацанов послал собрать к домику начальства подрядчиков, десятников, артельных и мастеров.

Минут через пятнадцать Скамов вышел на крыльцо и злым голосом спросил:

– Кто не был на подготовке перед началом строительства, когда объясняли, как надо работать?

Мужики промолчали, были все.

– Никто? Все были? Тогда почему вы работаете не так, как договорено? Почему на каменщика только один подсобник?

– Мы так не привыкли! Так лучше получается! Негоже артели разбивать! – загудело собрание.

– Можно и нужно только так. И я требую, чтобы вы работали так, как мы договаривались, иначе мы не уложимся в срок.

– Не, так не можно…

– Это еще почему? Ничего сложнее, чем вы обычно делаете, от вас не просят. Всего лишь по другому расставить людей и распределить обязанности.

– Мы так не умеем.

– Так, кто в цирке клоуна Дурова видел? – мужики заулыбалось, шесть или семь человек подняли руки. – Вот у него даже свинья или собака делает то, что ей скажут, а вы люди, неужто глупее зверя неразумного?

– Все равно, непривычно это.

– Зато по договору, – отрезал Скамов и оглядел собрание злым взглядом. Подрядчик Хрипов стоял в заднем ряду и криво усмехался, слушая, как приближенные десятники нашептывали ему в ухо, что инженер покричит-покричит, да успокоится, что всегда так работали и все довольны были. Один Демьян бухтел вполголоса, что не след так, что надо работать, как требуют. Видимо, что-то решив, Скамов вдруг сменил тему.

– Ладно, кормят как? Жалобы есть?

Народ загомонил, что жалоб нет и что все просто замечательно, что баня вообще выше всех похвал, посыпались благодарности за ночлег и доброе отношение. Хрипов с десятниками понимающе перемигнулся – ну все, гроза миновала, барин успокоился, все будет как раньше.

– Значит, мы свой договор выполняем, а вы нет. Господин Хрипов! Вы по-прежнему считаете, что работать по-новому неудобно?

– Да, Михал Дмитрич, не получается, – спрятал тот ухмылку в бороде.

– Хорошо, тогда со своими людьми в контору за расчетом.

Улыбочка сползла у подрядчика с лица, а каменщики прямо ахнули.

– Да как же… куда же… эх, говорил ведь! – прогудел Демьян.

Калужских и еще две хриповских артели выстроили у конторы, а из остальных каменщиков инженер сколотил четыре звена и погнал на стену, работать под присмотром.

На вещах в комнатке, где квартировала половина калужских, сидел грустный Митяй, ему не помогали даже попытки Гаври поддержать и развеселить друга. Митя в последний раз подмел под нарами, вымыл полы, даже помолился у бумажных иконок в углу, потом сходил в столовую, где его без вопросов покормили. Жальче всего было что придется бросить учение грамоте, потому как он не верил, что ушедшие в город мужики смогут найти работу, вот если бы на месяц или два раньше…

Так оно и вышло – день беготни ничем артели не помог, на всех стройках рабочих хватало и никто лишних брать не хотел, разве что за копеечную плату, едва-едва на ночлег и прокорм. А на стройке их встретила удивительная весть – каждое из тех звеньев выложило за день втрое больше, чем выдавал хороший каменщик с одним подсобником. Калужские начали подсчеты, шевелили губами и складывали на пальцах и по всему выходило, что они совсем просчитались – заработок получался на шестую-седьмую долю больше. Артель собралась в кружок и порешила просить Скамова, чтобы их взяли обратно на любых условиях.

Инженер, судя по тому, что задержался до вечера в конторе, такой поворот предвидел и вышел к мужикам строгий, те мгновенно скинули шапки и понурились.

– Господин Скамов, Христом-богом молим, примите нас обратно, пройда Хрипов нас попутал, все будем сполнять, как требуется, – выговорил Демьян и остальные поддержали его нестройным гомоном. Инженер обвел артель взглядом и неожиданно спросил Митяя:

– А ты что скажешь?

– Проси, проси давай! – зашептал дядька Василий и для верности ткнул его локтем в бок.

– Михал Дмитрич, родненький, примите нас, куда же нам… – по щеке Митяя сама покатилась слеза.

– Ну, смотрите, мужики, пойду вам навстречу. Но только никаких теперь предупреждений, первое же нарушение – выгоню и заплачу на четверть меньше. А коли доработаете до конца, как уговаривались, получите все сполна. И Митяя я у вас забираю, будет при конторе посыльным.