Текст книги "Зов (СИ)"

Автор книги: cvetlik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Билл, ну вспомни самое ужасное, что произошло с тобой?

Билл думал обо всем подряд с немыслимой скоростью, но понимал, что былой злости нет. Даже случись все то же самое с ним сегодня, он бы гораздо спокойнее все воспринял. А может, дело было в том, что его подорванное состояние уже не могло так остро на все реагировать. Он не знал и искал, и думал, а драгоценное время утекало. Силы Пионы были не вечными, и девушка ощутимо сражалась с весом сферы, стараясь при этом не слишком активно упрашивать взглядом Билла выдать, наконец, то, что было им необходимо.

Парня вдруг прострелило как молнией, он даже не ожидал, что все будет так просто и сложно одновременно. Тихие слезы заструились по его лицу, их несложно было стереть ладонью и со всей силы стряхнуть на сферу. У него получилось. Он это понял, когда на него обрушился странный шипящий звук, а потом и вовсе настороженный хриплый голос Грегора пробормотал:

– Кто здесь?

– Это я, – поспешил пояснить Билл, – Вильгельм Каулитц, мастер, я Вас умоляю о встрече и прошу простить за беспокойство.

– Билл? – удивился старик. – Что же вы хотели, мастер Вильгельм? – соблюдая условности, добавил старик.

– Мне необходимо с вами встретиться. Очень нужна ваша помощь и ваш совет, мастер.

– Что же ты хочешь, мой мальчик? Я к тебе никак попасть не могу, но, если я нужен тебе, то мои двери открыты, я последние полгода проживаю в Кроне, лечебнице на Ближневерховых Горах, это довольно-таки далеко от тебя.

– Быстрее, умоляю, – прошептала взволнованная Пиона, и Билл с тревогой увидел, как стенки сферы утончаются и колышутся.

– Как к вам можно добраться? – в отчаянной попытке успеть выкрикнул Билл, но сфера медленно и плавно захлопнулась практически перед лицами волшебников, засасывая внутрь приглушенный ответ мастера Грегора.

– Простите, ребят, – прошептала Пиона и, не удержавшись, осела на кресло.

– Милая, что ты? – подлетел к ней Андре. – Ты все хорошо сделала, как ты себя чувствуешь?

– Нормально все, – слабо мотнув рукой, уже тверже сказала девушка.

– Спасибо, Пиона, – прошептал Билл, все более и более проникаясь уважением и симпатией к этой прекрасной волшебнице. Он склонился и, не придерживая рукой, прикоснулся к холодной кисти её руки губами, совершенно забыв, что может понести за это наказание, и не он один. Однако Пионе ничего не сделалось, а вот Билл ощутил укол в губы, которые он лишь плотнее сжал, поминая про себя злодея недобрым словом. И пронеслась молнией мысль о том, что именно вызвало его слезы. Он тогда представил, что больше никогда не почувствует близости злодея, нет, не физической, не в этом была зацепка, на которую попался Билл. Он испугался, что больше не ощутит ауры того человека, который медленно и верно подсаживал его на себя, словно на напиток вечного веселья, который был уже многие лета запрещен в Королевстве.

«Приплыли» – подумал парень, с грустью признаваясь себе, что дальше действительно плыть некуда.

– Крона, значит, – в задумчивости проговорил Андре, которого Билл на время упустил из виду.

– Крона, – в тон ему ответил друг, настраиваясь на нужный лад и отвлекаясь от своих безрадостных мыслей.

– Значит, на дронах, я другого варианта просто не вижу, хотя их придется взять из королевского питомника, – уверенно сказал Андре.

– Да кто нам их даст без предварительного прошения? – искренне изумился юноша.

– Значит, не будем спрашивать, – ухмыляясь, ответил друг.

– Угнать дронов? Да ты, друг, видимо, ещё не отошел от вчерашней пьянки?

– мягко ухмылялся Билл.

– Ну, согласись, на дронах быстрее всего, – не унимался Андре.

– Это не вариант, – ответил Билл и приземлился в соседнее с Пионой кресло.

– Ну, и что ты сел? Ну-ка, давай, подъем! Нам в питомник! – надевая плащ, ответил Андре.

– И ты полетишь со мной? – спросил Билл, ни грамма не сомневаясь, что их затея с попыткой взять дронов не удастся.

– В общем, там у них работает Рауль, скажете ему, что от меня, и что вопрос жизни и смерти, может, он и поможет, – произнесла девушка, которая до этого с улыбкой в глазах наблюдала за друзьями.

Андре метнулся к ней, явно желая что-то сказать, но, так и не решившись, просто поцеловал легким движением в губы.

– Идите, – с мимолетной грустью прошептала девушка, и Билл с горечью обернулся на её голос, заворачиваясь в свой плащ.

– Спасибо, – ответил он ей, пытаясь взглядом выразить всю свою благодарность.

*****

Рауль Сантьяго, являющийся кузеном Пионы Конти, был удивительно красивым молодым человеком с тонкими точеными чертами лица, высокими скулами и яркими, горящими на солнечном свету изумрудными глазами. У него была короткая стрижка жестких иссиня-черных волос. Это объясняло, почему он работал в питомнике для королевских дронов, а не где-либо ещё, где требуются магические способности. У Рауля их практически не было. Найти его не составило особых проблем, да и услышав, по чьей просьбе пришли не последние маги королевства, парень не только не отказался помочь, а ещё и вызвался сопровождать молодых людей в путешествии, на что парни согласились с большой радостью. Однако Билл чуть запоздало понял, что, возможно, не стоило соглашаться, поскольку неожиданный спутник кидал на него весьма заинтересованные и двусмысленные взгляды. Но выхода уже не было, Билл и Андре стояли на границе питомника и ждали, когда появится Рауль вместе с тремя снаряженными драконами. Все складывалось в их пользу, причем до того беспроблемно, что у Билла сосало от напряжения под ложечкой. Может, дело все было в том, что планировалось чуть ли не прорываться с боем за перевозочное средство, а тут все так досталось, даром. Билл, взращенный в системе, где ничего не давалось легко, понятное дело, нервничал.

Однако ничего криминального не произошло, Рауль спокойно доставил дронов на место взлета и отрекомендовал их как самых спокойных драконов из всего питомника. Биллу достался огненно-рыжий самец, который причудливо скосил на парня умные желтые глаза. Что-то почудилось за этим взглядом взвинченному Биллу, но времени размышлять уже не было.

В момент, когда парень взгромоздился в удобное седло, дракон довольно фыркнул, всем видом показывая готовность к путешествию. Все закрепились, и Рауль скомандовал взлет.

Для Билла не было ничего непривычного в полете, поэтому, поднимаясь высоко над землей, никаких особенных ощущений он не испытал. А вот всякий другой человек залюбовался бы бесконечными зелеными просторами, размывающимися внизу. Причудливо обращались в точки домики, поля, увитые кривыми линиями, становились просто ткаными полотнами. И, конечно, воздух, слегка прохладный, словно звенящий чистотой, он бы опоил случайного путника, но не Билла, у которого в момент, когда дроны набрали нужную высоту, обнаружились две существенные проблемы. Первая заключалась в том, что кошачье потомство просто безумствовало на его теле и заражало своей дикой возней. «Видимо, мои кошки любят летать, причем не просто летать, а именно на драконах» – сделал вывод Билл, когда обнаружил, что неугомонные животные сгрудились сейчас на его животе и отчаянно трутся о рыжего извозчика. Чувствовалось не только это, а ещё и воодушевление дракона, который умудрялся потворствовать этим маленьким безумным похотливым зверькам, в свою очередь прогибая большую горбатую спину под ласкающие движения. «Все, абсолютно все против меня» – с тоской думал уже замученный Билл, поскольку возня кошачьих не замедлила сказаться на нем. А дракон только ухудшал положение, довольно ухая и немного петляя. Андре с тревогой оглядывался на Билла, который уже совершенно не представлял, что ему делать, кроме как участвовать в этом акте безумия. Все его естество, сжавшись, врезалось в край теперь уже совсем неудобного седла. Вот в этот момент нарисовалась и вторая проблема. Рауль, который, глядя на Билла безумным, откровенно горящим желанием взглядом, пытался приноровиться к рыжему дрону и каким-то образом лететь рядом и вплотную, что строго воспрещалось правилами полета. Для парня это было уже слишком, животные выли в его голове, и юноше казалось, что дракон выступает сейчас в роли солиста, а адреналин бешено хлещет в кровь – и от страха столкновения, и от ослепляющего возбуждения. Что-то сквозь рев ветра кричал Андре, но никто не слышал и не видел, как он, сделав основательный крен на своем драконе, крылом задел дрона Рауля, отчего тот вынужден был поменять траекторию полета и отлететь от Билла на безопасное расстояние. Билл уже ничего не видел, его глаза застилала влага, то ли от слез, то ли от пота, и он уже мало что соображал. Его тело существовало отдельно от всего, что происходило на самом деле. Внутри все сворачивалось в тугую пружину, пальцы, вцепившиеся в очумевшего дракона, побелели до синевы. А сам он будто парил над жерлом вулкана, повисший на тонкой нити, которая должна была порваться и принести пусть гибельное, но облегчение. И ужас липкой волной проходил по его позвоночнику, отзываясь во всех конечностях, но, настигая голову, лишь сливался в единый спектр желания, которое уже давно спалило его. Настолько оно было привычным, что сопротивляться сил уже не осталось. Куда они летели, зачем они летели, стало неважно в момент, когда Биллу почудился запах моря. Лишь слабое дуновение, и из груди мага вырвался вопль, который не услышали спутники, немного оторвавшиеся от него, но который прошил парня насквозь. В хлеставшем его ветре ему чудились злодейские руки. Волны горечи и тепла, смешавшись, подлетели к горлу, и Билл почувствовал, словно из него точечно стали вырываться нити. Понять, что это, он не мог, только чувствовал, что его сейчас отпускают на волю, и благодарное тело совершило единственное, что могло и хотело – излилось прямо на дрогнувшую спину дракона, который жадно втянул носом воздух и издал воинственный клич. Кошаки и вовсе запели протяжную и не слишком содержательную песню. Билл буквально падал от бессилия и освобождения. И возрадовался. Значит, все кончено? Но тут же сам себе стал противоречить, что его поселенцы сейчас воют от радости, но никак не от желания свалить куда подальше с его бренного тела. Усталость взяла свое, и Билл понимал, что ему срочно надо на землю, иначе он не долетит. Взглядом он уцепился за крыло дракона, на котором летел Андре, и с последними силами начал управлять своим дроном в том же направлении.

– Что это было? – вскричал разъяренный Андре, едва спешившись на Землю.

– Мы долетели, – шептал не верящий себе Билл, совершенно не реагируя на друга.

– Не приближайся, – рявкнул Андреас попытавшемуся подойти Раулю, – ты нас чуть не угробил!

– Я не знаю, как это получилось, – пытался оправдаться побледневший парень, взгляд которого совершенно потух и сейчас излучал только страх.

Они одновременно обернулись на Билла, который обессиленно опустился коленями на влажную траву и не реагировал ни на что более, только смотрел долгим взглядом на самую высокую горную вершину, припорошенную снегом. Здесь было холодно, и Андреас не замедлил успокоить свой праведный гнев и подойти к другу, чтобы поднять его с Земли.

– Мы долетели, – продолжал шептать Билл.

Что уж он почувствовал, Андреас себе с трудом представлял, но вот в том, что друга надо приводить в чувство немедленно, не сомневался.

– Билл, мы на самом деле долетели, как ты изволил выразиться, не хочешь уже, наконец, заняться тем, зачем мы это сделали? – иронично спросил он.

– Да, – жестко ответил Билл, видимо, приходя в себя, – чтобы покончить со всем этим.

Почему уж он уверился, что сможет решить все прямо здесь и сразу, он не знал, но явственно чувствовал одно – с него хватит. Все, что вчера казалось ему кошмаром, сегодня пересекло какую-то неведомую черту, и гнев на злодея стала осмысленным и не поддающимся забвению. Внутри Билл все время размышлял о том, зачем с ним так поступили. Теперь он хотел просто избавиться от всего и зажить прежней жизнью, где на него никто не кидался, а сам он не сходил с ума от противоестественных эмоций. «К Грегору» – провозгласил он про себя и твердым шагом направился к высокому белокаменному зданию, окруженному высокими необъятными дубами. В то время как Андреас настойчиво попросил Рауля остаться и приглядеть за дронами.

Ближневерховые горы поражали воображение своей чистотой, девственностью и неприступностью. Краски играли, купаясь в солнечных лучах, даря путникам ощущение вольности. Этот независимый дух проник в их сердца, и они совершенно не чувствовали усталости поднимаясь сейчас в гору. Тишина стояла практически осязаемая, ветер осторожно колыхал верхушки деревьев, но это будто поглощалось по мере приближения к лечебнице, и путники погружались в дремотно-спокойное состояние.

– Это волшебное место, – словно прочитав мысли друга, проговорил Андре, улыбнувшись чему-то своему.

Злость, накатившая на Билла, постепенно успокаивалась. В сознании оставалась только мысль, что необходимо сделать что-то. Как именно, Билл знал, но это место отбирало какой-то внутренний недобрый огонь, которым мгновение назад был охвачен парень. Он даже был благодарен за то, что не может чувствовать ненависть.

Тихий служащий встретил их, не скрывая своего удивления, и на вопрос, почему это столь удивительно, ответил, что «мало кто посещает этот приют», явно что-то замалчивая, но и не препятствуя встрече с синьором Ди Нати, который обосновался в правом крыле на третьем этаже.

Дверь отворилась, и Билл, который несколько часов назад наблюдал за стариком, сгорбленным над резным столиком, застал его точно в таком положении, будто образ просто переместил их сюда, лишая всех прелестей путешествия. «Если бы» – подумал несколько оторопевший Билл, попытавшийся подойти к старику для приветствия, на что тот довольно резко ответил:

– Ручки приберите, молодой человек, – и добродушно засмеялся.

– Мастер? – вопрошающе обратился Билл.

– Да уж видно, видно, – нараспев ответил маг, потирая сухие ручки и глядя прямо в глаза Билла лукавым черным взором, – что же я, по-вашему, совсем сумасшедший – хватать, что ни попадя, руками?

Билл отчаянно покраснел, прекрасно все понимая. А Андре, стоявший все это время за спиной Билла, несколько обиделся за честь друга, глядя на то, как потешается старик. Он сделал шаг вперед, слегка выпячивая грудь.

– Эко мы нервные, – все так же смеясь, продолжал Грегор, – и барьера на вас не хватает.

– Какого барьера? – в недоумении спросил Билл.

– Ну, как же, вы проходили через него, едва ступив на энти территории. Они должны были и порывы поумерить, и смирить с действительностью. Да ты не стой, Вильгельм, чай, не чужой, давай-ка ближе, только не трогай, умоляю, ещё не хватало… на старости лет, – он призывно поманил парня рукой, который послушно подошел, хоть и был слегка смущен речами старца. – А я чего и говорю, барьер энтот должон был поубавить ваши опасения. Здесь ведь кто лежит, молодые люди? Те, кому уж уходить на тот свет, и лишние волнения им, понятно, ни к чему. Правильно говорю? – обратился он к Андре, который застыл немым изваянием.

Билл с сожалением глянул на мастера, только сейчас понимая, что дни того сочтены, и так скорбно ему стало, что все внутри заскреблось от вины, что тревожит он старика своими проблемами.

– Ну, вот только без этого, – улыбаясь, ответил Грегор.

«Видимо, они что-то тут принимают помимо всего прочего» – решил Билл, когда старик опять перебил все его мысли словами:

– Рубашечку-то сними, гляну! – словно читая все потаенные мысли Вильгельма сказал маг.

– Мастер, у меня тут… – Билл хотел предупредить о зверинце, но был остановлен властным жестом руки.

– Сам разберусь, позволь.

Билл быстро скинул рубашку. Странно глянув на него, старик молвил:

– Ну, и штаны тоже, видать, и там есть.

Билл решил, что речь идет о кошках, и не перечил. Андреас благоразумно отвернулся, а старик не преминул съязвить:

– Это он не понимает просто прелестей мужских, да, Билл?

Биллу оставалось только кивнуть... Прошла секунда, и, резво переместившись к нему, Грегор стал водить рукой на расстоянии от левого бока, над шеей, знаком попросив поднять волосы вверх. Жечь стало нестерпимо, юношу потрясывало от этих ощущений, но он предпочитал молчать и не мешать мастеру, который явно уже понимал, что к чему, судя по удовлетворенному хмыканью. Желтоватый знакомый свет начал потихоньку выделяться из Билла, заставив стыдливого Андре обернуться.

– Это где же тебя угораздило клеймо схлопотать, мой дражайший ученик и весьма неплохой волшебник? – уже не смеясь, спросил Грегор, явно ожидая ответа.

– Клеймо? – в ответ спросил Билл.

– Оно самое, вот на шее, и тут вот письмена на боку, это кого ж ты так раздраконил-то, что стихийной магией тебя присвоили, как вещь?

Смысл медленно и с ужасом просачивался в мозг Билла. «Вещь? Заклеймили? Значит, не просто заклятие? И что?»

– Что? Что значит… вещь? Присвоили? Это как? – задыхаясь, спросил бело-зеленый парень, совсем уже ни на что не надеющийся.

– Тебе не видно, но тут у тебя буква «Т» в жирном круге – сие, сиятельный, «тавро» значит, – деловито продолжал старик, не отвечая на поставленные вопросы. Вдруг смягчившись, спросил:

– Сильно мучаешься?

– Да, – не найдя, что ещё сказать, ответил Билл. И все трое присутствующих поглядели, как две кошки затеяли нешуточную борьбу на его бедре.

– А почему стихийная? – вдруг спросил Билл, когда ему надоели въедливые взгляды мужчин, загипнотизированных живой движущейся картинкой.

– Да потому, что слишком много навешено – и магия воли, и магия желания, и магия сущности. Такой красоты при всем старании не вылепить, да ты сам посмотри, – сказал старик, указывая на левый бок парня, где под влиянием колдовства проявились красивые, перевитые меж собой надписи.

Билл и впрямь залюбовался таким плетением, даже не ожидая, что ему так понравится этот красивый узор. Он потянулся и провел пальцами по витым буквам, с долей наслаждения прослеживая их течение по всему телу.

– Очень интересно, – прошептал Грегор, приближая к ним свой длинный сморщенный нос.

– Что там написано? – с большим интересом спросил Билл.

– Так… ну, первая – это «Мы никогда не перестанем кричать». А вот вторая, сейчас… – он отошел от Билла к небольшому книжному шкафу и, найдя какую-то древнюю рукопись, вернулся с ней к изучаемому телу.

«Мы никогда не перестанем кричать... Мы никогда…» – с ужасом проговаривал про себя парень, резво представляя, как кошки вечно будут горланить в его голове, и понимая, что он никак не хочет быть заклятым вечно. Раньше его отчаяние просто искало выплеска в том или ином виде. В этом месте к нему пришли странные размышления о том, что его не станет на этом свете, и это воспринималось легко. Либо он закончит жизнь в каком-нибудь, подобном этому, заведении, только для лишенных ума магов, а места эти, говорят, даже хуже тюрем. Сумасшедшие маги – это угроза всему миру, но их не убивали, просто сажали на цепь, посредством которой магия утекала из них. И Билл тут же живо вообразил, как она с этим проклятущим желтоватым потоком вымывается из его тела, опустошая, лишая смысла… «Хотя, смысл там вряд ли уже будет» – проговаривал Билл, представляя, как угасает его жизнь.

Парень стоял с мокрым от слез лицом и сам этого не осознавал, пока Грегор не протянул ему платок со словами:

– Оботрись, может, и не все потеряно… – в размышлениях пропел он.

– А что? Что можно сделать? – впервые подал голос Андре, и Билл удивленно посмотрел на него.

– По порядку, молодые люди, – строго произнес Нати, – вторая надпись означает «Мы возвращаемся к истокам», это кому-нибудь о чем-нибудь говорит?

Ответом ему послужило молчание и отрицательное движение головой Билла, который с отвращением понимал, что эта надпись – очередной глупый ребус, разгадывать который у него нет ни малейшего желания, так как результаты все равно будут не утешительны. «К истокам», «к началу», «заново» – понятия мешались в черноволосой голове.

– Ну, и для сущей красоты, Вильгельм, заклятие «Зова» Слыхал, небось? – ухмыльнулся Грегор.

Что-то действительно Билл слышал, но корнями эти сведения утекали в само заклинание призыва.

– Зов – это последняя стадия заклятия призыва, когда пространственное и временное ограничения не имеют значения, – неожиданно вспомнил парень более-менее точную формулировку.

– Совершенно верно, дорогой, – улыбнулся Грегор, – совершенно! И ты уже на себе испытал это, так ведь?

Тот, не задумываясь, кивнул.

– Значит, связь закрепили, уж не знаю, к добру или худу, мой мальчик, а впрочем, без этого ведь было нельзя. И магию почувствовал уже инородную, вон как светишься-то… – Билл огляделся и понял, что все ещё стоит в желтоватой дымке. – По всему, перерождение идет.

– Перерождение? – волшебнику не ответили, – что же делать?

– Что делать... А ничего! Ничего ты не можешь сделать. Кто творил, тот и может, а не захочет, так и не изменится ничего, – слушая это, парень вздохнул, словно закрываясь длинными черными прядями волос, а старик задумчиво потянулся было к голове, но, не коснувшись, молвил:

– Вот и пряди седые, мой мальчик, на твоей юной и бестолковой голове. Кто же столь могущественному магу дорогу переходит?

Билл кивнул в знак глубочайшего сожаления.

– Если соединит тот маг все три силы – волю, желание и сущность, и прибавит к ним четвертый компонент для равновесия, то все у него получится.

– Какой компонент, мастер? – хрипло отозвался парень.

– Любовь, мой хороший, любовь – грустно ответил старик.

А в голове Билла звучало только «мой хороший», и множество различных эмоций откликнулись внутри, но юноша не знал, что они означают.

После длительной паузы Нати сказал:

– Ты уже не будешь прежним, просто теперь у тебя будут другие способности. Какие – тоже сказать пока не могу, не весь ты ещё переродился, но будь уверен, связь твоя не утратится ни при каких обстоятельствах, – с горечью подвел итог Грегор, но продолжил, не давая времени отдышаться и так переполненному информацией Биллу. – В общем, поздравляю с букетом, дорогой мастер! Ну… чтобы не быть голословным, вот, – старик сделал необычный пас рукой, и из воздуха соткался букет черных лилий, который он положил на стол со словами: – ты забери их с собой потом, один отдашь мучителю своему, он понять должен.

– А что понять? – спросил взволнованный парень.

– А не твоего ума дела, сказали – передать, так передай, делов-то? Ну, что… последний раз видимся, мой дражайший ученик, дай насмотрюсь на тебя, – прошептал удрученно старик, пятясь немного назад. – Красивый ты больно, оттого и беды твои.

Билл, не удержавшись, хмыкнул, вспомнив о том, что красота – страшная сила. А старик продолжил, поддерживая это секундное настроение Билла:

– Только без объятий! Твоя проказа, знаешь ли, только на предрасположенных действует, а я не хотел бы заниматься этим вручную.

Не зная, краснеть или смеяться, парень поднял руку в прощальном жесте, прошептав «спасибо».

*****

Переполненный событиями этого дня, Билл опять улегся нагишом на постели и никак не желал себе признаваться, что ждет. Он искренне надеялся, что сказанное синьором ди Нати относительно связи не настолько серьезно, но сам чувствовал свою отдачу. Признавая, что это не могло быть настоящим чувством, Билл никак не мог отделаться от внутреннего желания ещё хоть раз коснуться запретного пульса на руке злодея. Распаляя себя душевно, он и физически испытал первый зарождающийся огонек, проклиная себя за это. Еще его беспокоило отсутствие гнева, которому будто что-то мешало проникнуть в его голову. Кошки, учуяв интересный поворот событий, кинулись во все мягкие места поточить коготки. Билл взвыл от того, насколько слаженно они взялись за дело. Иголочки то тут, то там впивались в нежное тело и вырывали у парня хриплые стоны. Наряду с этим привычное урчание заставляло горло сглатывать все новые комья наслаждения, подлетающие кверху и грозящие затопить голову. Билл корил себя за то что, вспомнил злодея. Может, они и не встретятся сегодня, а возбуждение переносить стало совсем невыносимо. Парень с ужасом представил это, понимая, что сегодня ему уже дали разрядиться. Именно что дали, и потому Билл до дрожи боялся опять столкнуться с этим иссушающим чувством бессилия. Когда что-то страшное происходит с человеком, он, стиснув зубы, терпит и выносит все, на что толкнет его владыка Эриней, а во второй раз никого уже не призывает, а просто боится. Так и Билл сейчас глотал комья и дрожал, и хотел, и ненавидел, и…

На этот раз путешествие было коротким. Путь мелькнул буквально перед глазами юноши, за секунду, не даря ни облегчения, ни трепета.

Комнатка осталось той же, что и в прошлый раз. Билл облегченно выдохнул, мечтая о том, что сейчас, по крайней мере, его мучения ненадолго кончатся, ощущая, что к покалываниям проклятущих коготков присоединились кое-где игривые зубки.

Билл, сам того не замечая, держал цветок черной лилии, хотя и не помнил, чтобы брал его с собой. По наитию он протянул лилию, немного приподнявшись на смятой постели, злодею, сидящему у него в ногах. Волшебный запах уже делал свое пагубное дело, скручивая податливое нутро.

– И кто же нас надоумил? – немного зло спросил все тот же проклятый голос.

«Как будто ты ждешь ответа, предатель» – Билл дернулся в полной темноте на тепло сидящего рядом тела, обезоруженный в своем ослеплении, обескровленный, поскольку кровь давно ушла совсем в другое место. И не осталось сил думать, только существовать, пока была такая возможность. Плененный собственным бессилием, Билл чувствовал зарождающееся счастье. Просто быть здесь, просто слышать этот голос. «Ещё бы хоть раз глянуть» – про себя бормотал Билл. Ворот рубашки злодея упруго натянулся в руках черноволосого, схватившего за него. Движения стиснулись этим мигом, где Билл не мог решить, ринуться ему вперед или отступить. А потом полетел вперед, сталкиваясь зубами с одуряюще пахнущим пленителем его свободы. Он никогда не станет прежним, парень понимал это, как никогда. Он просто не захочет, с ужасом чувствовал он и пил сладость злодейских губ. И даже если будет знать, что это все игра, эти мгновения, полные безостаточной жажды, у него никто не отберет.

Похититель стиснул его в объятиях и нервно дышал в перерывах между укусами. Они слились в одно целое, забирая друг у друга части себя самих, но не могли выиграть этот бой, который решал, кто из них кому принадлежит, но никак не мог закончиться. Злодей, захватив мочку уха Билла, положил ладонь на его лицо и невесомыми пальцами погладил, заставляя парня истончаться внутри от потока нежности, хлынувшей отовсюду.

«Разве может быть так? Может быть лучше?» – стонал про себя юноша и знал, что правильный ответ – «нет». Ему хотелось подпевать кошачьим руладам и принадлежать этому человеку, возможно, не только сегодня, пока пленитель нежными руками гладил ему спину и маленькие впадинки на пояснице.

– Ты мое горе, – хрипло шепнул мужчина, вызывая дрожь в коленях Билла,

«Я твое горе», – признавал Билл, отдавая право на расправу над собой.

Злодей трепетал, это ощущалось в каждом его нервном движении, он не был злодеем сегодня. Отодвинувшись от Билла, он мягким движением руки опрокинул его и, взяв в руки ступню парня, стал нежно целовать пальцы ноги. Парящее чувство разрослось и набивалось изнутри трепетом, когда он ощущал влажный рот на своих пальцах и тепло, которое опутывало его. Ему захотелось что-то дать в ответ на эту ласку, но получалось только дотянуться до руки неизвестного похитителя и судорожно сжимать длинные пальцы, ласкающие его живот. Но так хотелось дать больше, что Билл нетерпеливо заерзал, сгоняя кошечек, которые пытались облизать ласковую ладонь. Похоже, кому-то из них удалось даже больше – в порыве страсти цапнуть заплутавший в паховых волосках палец. Билл рассмеялся, мечтая сказать злодею о том, что это он их придумал, но не желая бесплодно мяукать.

– Ироды, – шепнул маг, и Билл отчаянно согласился с ним, хватая его за руки и подтягивая к себе с целью найти губы и напиться его дыхания.

Злодей, огладив прощальным жестом стопу и улегшись сверху, весь потянулся к Биллу. Целовались со вкусом, долго и не спеша, отдавая гораздо больше себя, чем заимствуя другого, растворяясь в сладких звуках, сжимавших грудную клетку тихо постанывающего Билла. Руки похитителя блуждали по телу, цепляясь за жесткие горошины сосков, юноша же отвечал легкими поглаживаниями спины. Все едино, каждое движение. Для Билла не было неожиданностью пролетевшее заклинание обезболивания, которое он и сам прекрасно знал, и мелькнувшая в кривом лунном свете ладонь, устремившаяся к тугому входу. Палец злодея, несильно нажимая, проник в тугое пространство, не встретив сопротивления, устремился дальше, лишь подбадриваемый телом Билла. Он уже знал, как ему будет хорошо, и заранее делил будущий восторг на составляющие. Тут глубокий вдох, там блаженное единение, и конечный пункт – топящее блаженство. Оргазм так ярко предстал во всех красках перед Биллом, что член сильно дернулся и стукнулся о мощную грудь напротив. У противника вырвался невольный стон, и он чуть глубже ввел уже два пальца, которые обволакивало что-то маслянистое. Точка преткновения нашлась при чуть смещенном угле входа, и размышления покинули бедную черноволосую голову, заставляя влюбиться в тот звук, который издал его злодей в ответ на вопль самого парня. Он стал активно подаваться вперед, только чтобы ещё услышать его. Член пленителя, увлажненный сверх меры, елозил по бедру Билла и призывал к действиям. К нему в желаниях присоединялся и извивающийся под пальцами парень, отчаянно желающий крикнуть злодейскому существу, чтобы он, наконец, взял его. И был с ним, и был в нем, и, о чудо, похититель понял все и без слов, когда Билл легонько стукнул его рукой по плечу.

Член прикоснулся большой головкой к подготовленному входу и плавно скользнул внутрь, не доставляя неприятных ощущений Биллу, лишь распаляя страсть. Он не долго ждал, а сам насадился по полной, резко прочувствовав боль и то, что следует за ней. Море, море, в котором плещется радость, терпкий вкус соли на губах и жажда действий. И его ещё пытались остановить, но, видимо, не знали, что это невозможно. Обвивая мага ногами, Билл всем существом тянулся к главной цели слиться, чтобы не было ни сантиметра, не охваченного его естеством. Чтобы напряжение лишь росло и толкалось в него лавиной нескончаемых стонов злодея, который, все-таки, не выдержал и сорвался, вколачивая влажное тело под ним в совершенно немыслимом ритме. Наверху горели звезды, Билл отчетливо видел их в промежутках своих взлетов и падений. Пот заливал оба тела, которые не могли и не хотели существовать отдельно. Дымка светлой магии склеивала их, и парни чувствовали её нервные и подрагивающие объятия. И любили друг друга. Дарили музыку своего наслаждения. Не растрачивали себя, просто брали и жили этой минутой, и ещё секундой, когда магия залила ярким белым светом все вокруг, озаряя диких в своей единой сути существ и даря им освобождение. Злодей, взвыв, излился в нежной глубине, и Биллу не потребовалось прикосновений к себе, чтобы, отдаваясь ему во всем, не поддаться в этом. Он кончил, обильно заливая их тела своим семенем.