Текст книги "Реквием (СИ)"

Автор книги: ComradFelix

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Дорогая моя, – он провёл пальцами по моим волосам. – Ты же хочешь конфет? Я знаю, ты их очень любишь.

Непроизвольно я закивала. Человек начинал меня пугать, но та я, которая была снаружи, кажется была абсолютно спокойна.

– Ты же знаешь, что нужно сделать? – По его лицу скользнула отвратительная улыбка. – Только не кусайся сегодня.

Его руки потянулись к подвязкам на моём халате и через секунду, он сполз с меня. Я изо всех сил старалась заставить себя сопротивляться, но всё без толку.

– Ну же, не стесняйся, – он поглаживал меня по плечам. – Нужно слушаться доктора.

Скоро он полностью освободил меня от одежды и принялся лапать моё тело. Мне стало ужасно противно, стыдно и неуютно, я не могла даже пошевелиться. Но то было лишь начало, что будет дальше, я даже не могла предположить.

Он уложил меня на кушетку и сам стал скидывать с себя одежду. Единственной частью тела над которой я имела контроль, оказались глаза, вот я и зажмурилась. То, что со мной происходило, совершенно отличаюсь от того, что было у нас с Семёном.

Мне захотелось умереть прямо на месте, чтобы не испытывать всей той грязи, что со мной вытворял этот человек. Я не могла даже оттолкнуть его, только безвольно мычать и изредка дёргаться.

Он закончил и радостно похлопал меня по голове, вытер моё лицо салфеткой и накинул на меня халат. Напоследок он лишь широко улыбнулся и вскоре скрылся за дверью, оставив меня безвольно сидеть на полу сжимая в руке единственную вещь, оставшуюся от Семёна и глупо мычать.

***

Я снова сижу на скамейке у памятника, передо мной стоит моё точное отражение и по-доброму улыбается. Улыбается, словно ничего не происходило, словно всё так и должно быть.

– Что ты от меня хочешь? – я обессиленно посмотрела на неё.

Отражение указало на мой карман и снова заулыбалось, так глупо и не к месту. Она становилась мне противна, но лучше находиться с ней, чем с тем исчадьем ада.

– Ну что ты улыбаешься?! – Я поднялась и заковыляла к ней. – Что ты хорошего видишь?

Отражение достало из нагрудного кармана фотографию, одну из немногих, где мы с Семёном были вдвоём, без остальных.

– Он ушёл, – у меня накатились слёзы. – Он не вернётся! Мы его больше не найдём! Слышишь?!

Моё альтер-эго удивилось и снова тыкнуло мне в карман, а затем приложило руку к уху, делая вид, что разговаривает по телефону.

– Что там?! – Я нервно заёрзала рукой в кармане и нащупала безделушку Семёна. – И что? Что мне с ним делать.

Мой образ пожал плечами и испарился, словно растворился в воздухе, оставив меня одну. В руках я держала пластмассовый прямоугольник с кажется, стеклянным экраном. Я вновь опустилась на лавку и начала водить по нему рукой.

– Да какой же это телефон, – хмыкнула я. – Как по нему вообще разговаривать?

На боковой стороне предмета обнаружились три кнопки, две маленькие и одна побольше. Я потыкала на маленькие, а затем нажала и на большую. Странный предмет засветился, а на экране появилась надпись: «Внимание! Низкий уровень заряда батареи – осталось 5%».

Я тыкнула пальцем на экран, и табличка исчезла, моему взору предстала картинка с изображением жёлтой рожицы на чёрном фоне и надпись внизу на английском: «Nirvana». Вокруг рожицы было много всяких значков, так много, что у меня разбежались глаза.

– Га-ле-ре-я, – прочитала я по слогам непривычно-маленький текст. – Интересно.

Я снова тыкнула пальцем на значок и экран преобразился – на нём появилось множество разных квадратиков с маленькими фотокарточками. Я нажала на первую и она увеличилась. На ней, Семён сидел в какой-то грязной комнате и пытался закрыть лицо руками, отворачиваясь от камеры.

Следующая фотокарточка была с странным треугольником в белом кружочке, я нажала и на него.

– Хватит меня снимать! – Из вещицы раздался голос Семёна. – Не смешно!

– Сём! – Я тряханула этот телефон. – Сём ты слышишь?!

– Артём, я тебя сейчас убью! – изображение на экране затряслось. – Хватит!

Звук прекратился, и я расстроенная, листала галерею дальше. Правда, дальше шли какие-то странные рисунки, не менее странных девушек, иногда одетых очень вызывающе. В конце концов мне надоело, и я начала искать выход из этой галереи, чтобы вернуться к значкам.

Нажав на какую-то стрелочку, я вернулась к началу и пробежалась глазами по экрану, меня заинтересовала иконка в виде блокнота.

– Заметки, – прочла я. – Ну-ка.

Заметок у Семёна оказалось немного, всего три и одна, явно не представляла из себя ничего интересного, а вот следующая меня зацепила, называлась она: «Бежать!»

«Чертовщина! Какие пионеры, какой лагерь?! Это что розыгрыш какой-то?! Почему никто не говорит мне, что это за место? Славя, Алиса, Ульяна, Мику, Ольга Дмитриевна – кто все эти люди?! А эта молчаливая Лена, вообще меня напрягает, смотрит постоянно, словно хочет убить…»

– Нет! – Возмутилась я. – Как ты мог такое подумать?!

«Нужно выбираться, искать выход! Это же имеет какое-то объяснение. Или нет? Я жутко запутался, как же не хватает гугла, может узнал бы чего…»

– Кто такой гугл? – Я расслабилась, читая его записки. – Имя какое странное, иностранец, наверное.

«Ладно, завтра разберусь, сегодня я уже ничего не воспринимаю нормально, нужно отдохнуть. Надеюсь меня никто ночью не придушит».

– И что тебе это дало? – Я засмеялась. – Что ты нашла?

– Нет, я не хочу…

– Не от тебя зависит, – ответила я сама себе. – Эта молчаливая идиотка никак тебе не поможет.

– Уходи! – Закричала я. – Отстань от меня.

– Я – это ты, – снова раздался смех. – Я не могу уйти.

– Ты уйдёшь, – я снова достала из кармана таблетки. – Я заставлю тебя.

– Ты и вправду такая безмозглая? – Я спросила саму себя.

– Ты уйдёшь…

***

Задёрнутые шторы не пропускают последние лучи вечернего солнца, никогда не любила много света, он меня всегда раздражал, с самого детства. Я сижу на мягком ковре, а рядом сидят две куклы, я их очень любила.

Мне шесть лет и это был мой типичный день – бабушка спала в зале, как всегда громко храпела. Скоро, вот-вот должен прийти папа, которого я жду на протяжении двух месяцев. В руках у меня книга, какая-то глупая сказка с счастливым концом.

Мне так нравилось читать вслух, нравилось, что меня кто-то слушает, даже если это были всего лишь куклы. Я представляла, что они любят меня, что, если я не прочитаю им сказку, они сильно расстроятся и не смогут заснуть.

Раздался звонок в дверь, и я на всех порах вылетела из комнаты, затаила дыхание в преддверии встречи с отцом. У двери уже стояла бабушка и недовольно ворчала, она несла книжку, за которую папа её сильно ругал.

На пороге стоял усталый отец, он облокотился на косяк и стянул с себя фуражку. Я тянула к нему свои короткие руки, но он лишь потрепал меня по волосам, надел свою фуражку на меня и всучил пакет с конфетами.

– Жрать будешь? – Грубо спросила бабушка.

– Спасибо, нет, – он снял шинель, сапоги и прошёл в зал.

– Ну что, сколько народу пострелял сегодня, душегуб? – Иронично усмехнулась женщина.

– Мама, – он всегда делал ударение на последний слог. – Прекращай уже.

– Не нравится? – Она села напротив него. – Правда глаза колит?

– Я сказал – прекрати! – Отец начинал злиться. – Я устал, оставь меня в покое!

– Устал он, – фыркнула она. – Видел бы тебя твой отец.

– Не говори мне про него, – мужчина помрачнел. – Ты сама знаешь кем он был.

– Уж я-то не забыла.

Я подбежала к отцу и схватила его за руку, но внимания он не обращал. Как всегда, я старалась натянуть улыбку, чтобы он не грустил.

– Пап, а мы сходим в цирк? – Выжидающе смотрела я на него.

– Не в этот раз, – отрешённо ответил он. – Можешь сходить одна.

– Но ты обещал! – Начала я канючить.

– Закрой пасть, – рявкнула бабушка. – Хватит ныть! Иди в свою комнату… совковое отродье.

Последнюю фразу она всегда цедила сквозь зубы с особой яростью. Хоть смысла я и не понимала, но было очень обидно. Я, хлюпая носом, двинулась обратно в комнату.

– За что ты её тиранишь? – Мужчина закрыл лицо рукой. – Она же ребёнок, прояви хотя бы к ней нежности немного.

– Она такой же выродок, как и её мать, – женщина отвернулась. – Хорошо, что та сдохла.

Раздался оглушающий удар по столу, и я испуганно обернулась – скулы у отца заходили, глаза наливались кровью, дышал он громко и часто.

– Ещё одно слово! – Он угрожающе поднялся.

– И что? Что?! – Бабушка ничуть его не боялась. – Отправишь меня в ГУЛАГ? Расстреляешь?

– Она даже тебя терпела, – отец приблизился к женщине. – Все твои выходки.

– Она меня терпела?! А не наоборот?! – Женщина выпрямилась. – Эта неотёсанная простолюдинка даже ела как свинья.

Раздался звонкий шлепок, отец отвесил ей смачную пощёчину. Я резко забежала обратно в комнату и закрыла дверь. Из зала донеслась ругань, у отца срывался голос, он с грохотом бросил что-то на стол.

Я подползла к своим куклам, взяла их в охапку и со слезами залезла на кровать под одеяло. Мне было обидно до боли в груди. Каждое появление отца сопровождалось скандалами, а на меня никто не обращал внимания, словно меня и не существовало.

– Пожалуйста, прекратите, – я рыдала в подушку. – Хватит ругаться.

Но крики за дверью не прекращались, иногда становились даже громче. Я старалась заглушить их своим плачем, утыкалась в подушку и крепче прижимала к себе кукол. Только бы всё закончилось, только бы всё прекратилось.

– Тебя не любят, Лена, – раздался голос в голове. – Даже твой собственный отец про тебя забыл.

– Остановись, прекрати, – я не переставала рыдать.

– Это только начало, – голос продолжил. – У тебя нет ни друзей, ни родственников, никого, кто бы любил тебя.

– Неправда! – Закричала я. – У меня есть друзья, есть те, кто меня любит!

– Правда? – Альтер-эго засмеялось. – Тебе напомнить?

– Что напомнит? – Я вытирала слёзы.

Голос не ответил, ругань в зале затихла, и я выбралась из-под одеяла. Из-за сильного стресса я заснула скоро, хотелось побыстрее забыться…

***

«Скарлетт, я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины»

Тогда я не придавала значения этим строкам, они были далеки от моего понимания, я не осознавала, что значит лицезреть трещины на теле собственной жизни. Сейчас всё иначе, мою жизнь теперь даже не склеишь…

– Ленка! – Зазвучал со двора знакомый голос. – Выходи!

– А? – Я выглянула на улицу. – Алиса?

– Пойдём погуляем, – замахала она рукой. – Хватит дома сидеть, скоро плесенью покроешься.

Алиса была одна из немногих, кто хоть как-то поддерживал со мной контакт. Понять её можно – семья Алисы относилась к ней также жестоко, как и моя ко мне. Алису часто били за самые малейшие проступки, она постоянно была за что-то наказана.

Я робко кивнула, ей и спешно стянула с себя домашние шорты, заменив их выходной юбкой. Белую, залитую чаем и измазанную крошками от печенья футболку, я так же переодела на белоснежную и чистую рубашку с пионерскими значками.

К выходу я была готова и уже направилась в коридор. Моя бабка не обратила на это никакого внимания, словно она только и желала, чтобы я пропала и никогда не возвращалась. Я хлопнула входной дверью и с гулким эхом спустилась по лестнице.

Алиса стояла у подъезда и дымила дешёвой сигаретой, приторный запах которой меня постоянно отталкивал. Однажды она дала мне попробовать прикурить, но ничего хорошего из этого не вышло.

– Пошли, нас уже ждут, – она положила мне руку на плечо.

– Кто нас ждёт?

– Да так, парни знакомые, – отмахнулась она.

– Парни… – неуверенно повторила я.

– Да не дрейфь, – подмигнула она. – Нормальные они.

Знакомые Алисы никогда не вызывали доверия, в основном это были люди не особо высокого интеллекта и не отличались нормами морали. Но кроме Алисы знакомых у меня не было, именно поэтому мне приходиться верить ей. Больше не кому.

Мы прошли пару дворов, миновали единственный в городе универмаг, обогнули развернувшуюся стройку напротив общежития и вышли к пустырю, который часто служил местом сбора местных неформалов.

Посреди пустующего клочка земли расположился небольшой костёр, который судя по запаху, разожгли из покрышек. Вокруг огня сидело четверо человек, один из них был в капюшоне и с какой-то бутылкой в руках.

Мы подошли ближе. Четвёрка незнакомцев тут же обратила на нас внимание – лица их мягко сказать были отталкивающими и от каждого жутко несло перегаром и куревом.

– Это ещё что за пионер-комсомолец? – Тот что в капюшоне кивнул на меня. – Представишь, ДваЧе?

– Ещё раз, – Алиса напряглась. – Как меня звать?

– Ладно-ладно, – парень недовольно поморщился. – Представишь подругу, Алиска?

– Знакомьтесь, – она приобняла меня. – Это – Ленка, ходячая энциклопедия, примерная пионерка и борец за права угнетённых.

Четвёрка злорадно загоготала, подзывая нас присесть у костра. Мне хотелось побыстрее отсюда уйти, но хватка Алисы была крепкой и вырываться из неё не хотелось. Беседы в этой компании оказались далеко не интеллектуальными.

По кругу ходила бутылка какого-то дешёвого пойла, то ли самогонки, то ли водки – этого мне выяснить так и не удалось. Напиток дошёл до Алисы, и она без особой опаски прильнула к горлышку. Девочка поморщилась и всунула бутылку мне, но пить я отказывалась.

– Эн нет, – такой поворот явно не нравился парню в капюшоне. – Пей давай.

– Извините, – я отрицательно замотала головой. – Я не хочу.

– Пей! – он начинал злиться. – Ты нас ща обижаешь, а мы такое не любим. Ферштейн?

Вид у этих людей был угрожающий, да и ко всему прочему все они были изрядно подвыпившие, отчего уровень угрозы возрастал в разы. Я принюхалась к содержимому бутылки и со вздохом сделала глоток.

Вкус у этого напитка непонятного происхождения оказался отвратительным, словно помесь протухших яиц с кислым молоком. Горло обожгло спиртом и с непривычки я зашлась кашлем, чем вызвала неподдельное веселье у толпы, в том числе и у Алисы.

Скоро бутылка оказалась пустой и этот факт стал отправной точкой для начинающегося конфликта. Когда сосуд перешёл в руки патлатого паренька с разбитой губой и тот обнаружил, что желанного напитка больше нет, его охватило негодование.

– Ты чё, псина, выжрал всё?! – Он привстал, но низкорослый товарищ с бритой начисто головой его осадил.

– Ты кого псиной назвал, шакал недобитый?!

Алиса тем временем лежала почти что в отключке и навряд ли что-нибудь понимала. Под шум я попыталась побыстрее уйти. В разгар мордобоя я поднялась и спешно начала удаляться в сторону города, попыталась скрыться за близлежащими гаражами.

Звуки драки начали стихать и на душе стало спокойнее, но сердце ушло в пятки после того, как чья-то рука упала мне на плечо. Послышался хрипловатый голос:

– Нехорошо так убегать, – вторая рука прижала меня к стенке гаража. – Тебя что не учили?

– Отпусти! – Я старалась говорить, как можно громче. – Я буду кричать!

– Кричи, – парень в капюшоне отвратительно хрюкнул и прикусил губу. – Мне так больше нравится.

Он уже приблизился на опасное расстояние, как сзади появилась Алиса, которая еле держалась на ногах. Девочка долго молчала, видимо соображая, что видит перед собой.

– Что это тут происходит? – Она начала приходить в себя. – Ты что делаешь?!

– Да мы так, беседуем, – парень улыбнулся и отошёл от меня. – Она не против была.

– Яйца свои обратно закатил. Понял? – Алиса закипала.

– ДваЧе, ты чего? Нормально же общались!

– Я тебя на этом пустыре закапаю сейчас! – Алиса было кинулась на парня, но он поспешно удалился обратно к сотоварищам.

Двачевская подошла ко мне и виноватым, слегка помутнённым взглядом посмотрела в мои испуганные глаза.

– Ты это, – она почесала затылок. – Извини меня.

– Куда ты меня затащила?! – Я оттолкнула ей и попятилась назад. – Ты сказала они нормальные!

– Мне так показалось, – Алиса уставилась в землю.

– Ты высмеивала меня! – Мне хотелось провалиться сквозь землю. – Он меня чуть… чуть…

– Если бы не я, он бы тебя не только чуть-чуть!

– Если бы не ты, я бы тут вообще не оказалась! – Я развернулась и направилась обратно домой.

– Ну и иди! – Прокричала Алиса вслед. – Сиди себе дома, читай свои тупые книги! Никому ты не нужна!

На моё исчезновение дома даже не обратили внимания, потому незамеченной я вернулась в свою комнату и уткнулась лицом в подушку. Голос в голове надрывался от смеха.

– Даже она подтвердила, – моё альтер-эго было в восторге. – Ты никому не нужна.

– У меня есть Семён, – отвечала я. – Я нужна ему!

– Нет его! – Взревел голос. – Он тебя бросил! Исчез! Ты ему никогда не была нужна!

– Ложь!

– Он скорее выбрал бы Ульянку, – голос усмехнулся. – Ведь она на него так смотрела, так восхищалась им.

– Она всего лишь ребёнок.

– Какая же ты наивная…

***

Ульяна мило покачивала ногами и уплетала мороженое – «Ленинградское». Её милая детская улыбка пробуждала во мне множество разных чувств, от любви и нежности, до жуткой ненависти. Она была счастливой, но недостаточно.

Я не спеша подошла к ней и села рядом, пытаясь сделать дружелюбный вид. Девочка перевела на меня взгляд и ехидно улыбнулась.

– Тоже хочешь? – Ульяна облизнула губы.

– Очень, – кивнула я.

– Вот и хоти, – Ульянка усмехнулась и продолжила трапезу. – Это только мне дали.

– И ты не поделишься? – Выжидающе спросила я.

– Ну, может быть, – она деловито прикрыла глаза. – А что ты взамен дашь?

– Есть кое-что очень интересное, тебе понравиться.

– Ну и что это? Книжка какая-нибудь? – Девочка поморщилась.

– Пойдём, я покажу.

– Далеко идти-то? – Она явно не хотела вставать с лавки.

– Нет, – я улыбнулась и побрела в сторону леса.

Как я и ожидала, любопытство Ульяны взяло верх, и она хвостиком увязалась за мной. Всю дорогу она канючила и пыталась узнать, что я ей подготовила. Ах, она даже и не догадывается как будет счастлива.

Мы выбрели к поляне, на которой так часто проходили всяческие вечерние посиделки у костра. Ульяна выбежала вперёд меня и уткнула руки в бока, скептически осматривая округу.

– Ну и что ты хотела мне показать? – Она недоумевала. – Чего тут интересного?

– Как? А ну-ка, глянь вон туда, – я указала на средних размеров яму.

– И что? – Ульяна уставилась на дно.

– Ты что не видишь?! – Я толкнула её туда и грозно уставилась сверху.

– Ты что?! – Она испугано смотрела на меня и попыталась вылезти. – Совсем не смешно! И больно!

– Сидеть! – Я толкнула её обратно.

Удар пришёлся Ульяне по макушке, и она с грохотом упала обратно на дно, залившись плачем. Я вытащила из земли лопату, которой ранее и создала этот уютный домик для неё, и начала медленно засыпать яму землёй. Ульяна снова попыталась вылезти, но на этот раз получила по голове лопатой.

– Лена! – Сквозь слёзы закричала Ульяна. – Не надо! Я больше не буду!

– Всё хорошо, Уля, – я улыбнулась ей. – Теперь всё будет хорошо.

– Я больше не буду тебя разыгрывать! Лена отпусти!

– Я же говорила, что тебе понравится сюрприз, – засмеялась я.

Ульяна сидела на дне, держалась за расшибленную голову и кричала. Земля всё падала и падала, засыпая девочку всё больше. Вот из виду пропали её ноги, туловище также почти скрылось под сырой червивой землёй. Свободной осталась лишь голова.

Заткнутый за пояс нож оказался в моей руке, я присела рядом с заплаканным и наполненным ужасом лицом Ульяны и провела остриём по её губам, отчего она испуганно заскулила.

– Ты что такая грустная? – Спросила я слегка раздражённо. – Тебе что, не нравится?

– Л…Лен, – земля толстым слоем лежала на грудной клетке Ульяны, отчего ей становилось трудно дышать.

– Я делала этот домик так долго, а ты не рада! – Я что есть силы сжала нож в руке. – Ты должна быть счастлива! Все вы должны радоваться! Разве не так?!

С особой яростью и усердием я принялась вырезать ей улыбку. Струящаяся по моим пальцам кровь, непереносимый визг Ульяны и её глаза готовые вот-вот вылезти из орбит, всё это заставляло с особым рвением отнестись к своей работе.

На лице Ульянки улыбка смотрелась гораздо прекраснее чем на остальных, теперь её детская радость всегда будет с ней, даже в этом уютном домике. Девочка хрипела, а земля вокруг неё обагрилась кровью, которая «ручьями» бежала из её рта.

– А теперь осталась крыша, – я снова схватилась за лопату и начала засыпать и голову Ульяны.

Когда работа была окончена я удовлетворённо села на бугорок земли и блаженно закатила глаза, готовая раствориться в лёгком летнем воздухе. Я сделаю счастливым всех. Они должны быть счастливы! Иначе зачем им вообще быть?!

***

Она убивает меня изнутри, мне трудно отделять её от себя настоящей. Её холодная серая кожа, налившиеся кровью глаза и этот вечный оскал не оставят меня в покое. С каждым новым убийством, с каждым новым кошмаром она становиться всё сильнее, словно питаясь моими страданиями.

Я всё ещё сидела на лавке, безвольно свесив голову. Ноги не чувствовала, потому и боли не было, на её место пришла пустота и забвение. Холодная серая рука легла мне на плечо, послышался нервный смешок.

– Теперь ты понимаешь, что только я могу тебя вытащить? – Она провела рукой по моей голове – Только я тебя люблю.

– Хватит… остановись, – шёпотом ответила ей. – Это всё неправильно.

– Ты меня придумала, сама меня звала, – она схватила меня за волосы. – Все те ночи, которые ты проводила в слезах!

– Я не хотела.

– Врёшь! – Взревела она. – Хотела! Ты только и мечтала, чтобы они все сдохли! Ты!

Я молчала и болталась в её руках как поплавок во время шторма. Вот-вот и она сорвётся, и прикончит меня.

– Неблагодарная скотина! Думала, все будут бегать вокруг тебя?! – Она поднялась, и я увидела этот нечеловеческий хищный взгляд. – Бедная и несчастная Леночка, все её обижают, никто её не любит! Не будут тебя жалеть. Ты всего лишь вечно ноющая, инфантильная дура!

– Да, – я приложила много сил чтобы кивнуть.

– Ты беспомощная, эгоистичная тварь!

– Верно, – я кивнула ещё. – Но я – не ты.

– Мы одно целое, – она села на корточки передо мной. – И рано или поздно, ты это поймёшь.

Пионерка оскалилась и растворилась в стоящем вокруг меня тумане. Меня начала мучать жажда и пустота в желудке, но при попытке встать с места нога подвернулась, и я повалилась на землю. Мой взгляд устремился в затянутое тучами серое небо.

– Не могу, – прошептала я. – Не хочу.

Минуты шли, и жажда взяла своё, я с трудом поднялась и волоча ногу за собой, поплелась в сторону умывальников. Я начинала забывать цель моего здесь пребывания, причины по которым я до сих пор не ушла.

Я уже не верила в то, что Семёна удастся найти, не верила и в то, что он всё ещё жив. Я потеряла ту тонкую нить, которая хоть как-то связывала меня с реальностью. Меня точно бы и не было. Все уже и забыли, что Лена существует. Оно и к лучшему.

Я прилипла к крану и не отставала, пока боль в зубах стала нестерпимой. Идти куда-то уже не было сил, и я осела, оперевшись на умывальник. Ни о каких мыслях в моей голове не было и речи, я глупо уставилась на голый осенний лес.

Передо мной вновь появилась эта улыбчивая пришибленная дура, она раздражала меня своей счастливой улыбкой, бесила! В этот раз она села на против и уставилась прямиком мне в глаза.

– Давай, – я ухмыльнулась. – Что ты ещё хочешь мне показать?

Она слегка смутилась, покраснела, но тут же пришла в себя. Пионерка достала из-за пазухи книгу и прикрыла ей голову, притворяясь, что спасается от дождя.

– Молодец, – скривив лицо, я отвернулась. – Ты спряталась.

Она подползла ближе и взяла меня за руку. Её ладони оказались сухими и тёплыми, а сама она излучала волшебное, необыкновенное спокойствие. Я не могла ей сопротивляться, да и не хотела.

– Помоги мне, – жалобно выдавила я. – Умоляю.

Пионерка спешно закивала головой и закрыла мне глаза ладонью. Я слышала её спокойное размеренное дыхание от которого становилось невообразимо спокойно, она вгоняла меня в сон… в очередной сон.

========== Глава IV ==========

Весь день небо хмурилось и грозилось устроить в лагере потоп. Я любила дождь, но гром и молнии меня пугали. Несмотря на пасмурную погоду и прохладный ветер, Ольга Дмитриевна решила вывести отряд на уборку площади.

С самого начала было ясно, что никто не придёт. На площади стояла Славя, я и Семён, которого силком затащила сюда вожатая. Славяна энергично заметала листья в совок, а затем отправляла их в большой чёрный мешок. Семён стоял в сторонке и ждал момента, когда удастся сбежать. Я же вяло и неохотно собирала всяческий мусор, украдкой поглядывая на парня.

Вскоре выяснилось, что мешок, в который мы сбрасывали весь этот хлам, оказался рваным и все наши труды снова лежали на земле.

– Сём! – Окликнула его Славя. – Сходи до склада, принеси мешок нормальный!

Парень растеряно закивал головой и поспешил удалиться. Он видимо и не планировал возвращаться назад. Я устремила взгляд в спину уходящему Семёну, в голове было пусто и я на несколько мгновений выпала из реальности. Назад меня вернула Славя.

– Лен? – Она помахала рукой перед моим лицом. – Ты чего?

– А? – Я смущённо перевела на неё взгляд. – Ничего.

– Ты странная какая-то в последнее время, – Славя как обычно, широко улыбалась. – И с новенького взгляд не сводишь.

– Глупости какие-то, – я села на ближайшую лавку.

– А вот и не глупости, – Славя села рядом и чуть-ли не дышала мне в ухо. – Думаешь я не вижу?

Я молчала и отказывалась говорить. Чего она ко мне пристала? Нравится он мне, или не нравиться – не её дело.

– Всё с тобой ясно, – пионерка удовлетворённо облокотилась на спинку лавки. – А он ведь вправду милый.

Я не обращала внимания на неё и просто ждала, когда вернётся Семён. Парня всё не было, хотя до складов было рукой подать. Видимо сбежал всё-таки. Скоро Славе надоело ждать, и она вскочила.

– Ну и где он? – Она упёрла руки в бока. – Слинял? Пусть только попадётся мне на глаза.

Девочка удалилась в ту же сторону, куда пару минут назад направился Семён. Я осталась одна посреди пустующей площади. Если бы Семён был сейчас рядом, то обязательно бы задал какой-нибудь глупый вопрос, может рассмешил бы меня.

Я стала замечать за собой, что всё чаще представляю его рядом, представляю, как мы общаемся, как улыбаемся друг другу. Неужели я и вправду испытываю к нему нечто большее чем просто симпатию? Да, так и есть, глупо себя в этом разубеждать.

Мысли об этом увели меня куда-то жутко глубоко, и я в очередной раз потеряла связь с реальным миром. Наверное, это что-то на подобии защитной реакции, когда мне становиться плохо я просто отключаюсь и это мне помогает.

Из этого состояния меня вывел пролившийся на меня ливень. Начался он так резко и с такой силой, что я ошарашенная не смогла сдвинуться с места. Я уже промокла до нитки и постепенно замерзала, но всё ещё никак не могла прийти в себя.

Краем уха я услышала, как кто-то в спешке хлюпает ботинками по образовавшимся лужам в мою сторону. Когда этот кто-то подбежал, на меня упала тёплая зимняя куртка с капюшоном.

– С ума сошла?! – Раздался голос Семёна. – Ты что тут делаешь?!

– А ты принёс мешок? – Спросила я первое, что пришло в голову.

– Какой мешок?! – Он поднял меня и повёл куда-то. – У тебя точно не все дома.

Парень завёл меня в домик вожатой и снял промокшую под дождём куртку. Ольги Дмитриевны в домике не оказалось. Мы стояли друг на против друга под звуки барабанящих по крыше капель, с обоих градом лилась вода.

Семён смотрел на меня непонимающими глазами и силился что-то спросить, но видимо никак не мог на это решиться. Инициативу попробовала взять я:

– И что мы будем делать? – Тихо, словно шёпотом, спросила я.

– Не знаю, – парень пожал плечами. – Ты почему там сидела?

– За… за… – Я неприлично-громко чихнула. – Задумалась.

– Ладно, хотя бы убираться не надо, – он разлёгся на кровати.

– А ты сбежал да? – Я села на противоположную кровать.

– Я?! – Он обижено отвернулся к стенке. – Даже в мыслях не было.

– Просто тебя так долго не было, – мне стало неуютно. – Вот мы и подумали.

– Там Мику была, – в голосе Семёна слышалась явная фальшь. – Она попросила, ну там…

– Я поняла, – я решила не смущать его. – Всё хорошо.

Неловкое молчание затянулось, и я обратила внимания на куртку, которой он накрыл меня. Выглядела она странновато, я нигде такой ещё не встречала.

– Импортная? – Я ощупала одежду.

– Угу, – Семён закрыл глаза рукой и чуть ли не спал.

– Дорогая, наверное, – не стесняясь, я залезла рукой в карман и нащупала там мелочь. – Деньги какие-то странные.

– Что говоришь? – Парень поднял глаза и растерялся, увидев меня с монетками. – А это… они не настоящие.

– В школьном музее похожие были, – я крутила монетку с двуглавым орлом в руке. – Это царские да?

– Да-да, царские, – Семён откинулся на подушку.

– А почему на них год такой странный написан? – Я заулыбалась. – Думаешь, в две тысячи восьмом к нам царь вернётся?

– Не бери в голову, – он явно напрягся. – Это шутка просто.

Пауза снова затянулась. Дождь не переставал стучать по металлической крыше, потому и просто убежать у меня сейчас не выйдет. Но хочется ли мне убегать? Тут было так спокойно и хорошо, так тихо и безмятежно.

– А тебе какие фильмы нравятся? – Я просто не знала, как продолжить разговор.

– Даже не знаю, – пионер призадумался. – Я классику старую люблю: «Назад в будущее» там, «Кинг-конг» нравился раньше.

– Я таких не знаю.

– Они зарубежные, – парень снова напрягся, это становиться заметно по дрожащим пальцам. – Их мало кто видел.

Раздался шум открывающейся двери и на пороге оказалась Ольга Дмитриевна. Вожатая вся промокла и дрожала от холода, но на её лице всегда была натянута уверенная и бодрая улыбка. Она стянула вымокшую панаму с головы и обратила на нас внимание.

– Лена? А ты что тут делаешь? – Улыбка у девушки сползла.

– Мы от дождя спрятались, Ольга Дмитриевна, – ответил за нас обоих Семён.

Я опомнилась и вскочила с кровати, уставившись в пол. Меня словно припёрли к стенке и сейчас расстреляют на месте.

– И что же вы тут делали? – От слов вожатой я почувствовала, как краснею.

– Волнуетесь о моральном облике пионеров? – Ехидно заметил парень.

– Ты мне пошути ещё! – Вожатая нахмурилась. – Ладно, можете сидеть. Лена, давай на другую кровать.

***

Порой хорошие воспоминания мучают сильнее, чем кошмары. Кошмар молниеносен, он словно ссадина, которая рано или поздно заживёт. Воспоминания как рак, их нельзя вылечить, нельзя о них забыть, и они всё равно тебя убьют.

Я просила помочь её, а она ещё сильнее расковыряла старые раны, сделала мне ещё больнее чем было прежде. И нет никого, кто помог бы мне с этим справиться, я осталась наедине с двумя личностями, которые ведут меня в неизвестность.

Боль в ноге усилилась, видимо действие таблеток подошло к концу. День клонился к закату, я была без сознания достаточно долго и желудок нещадно просил еды. Я с трудом поднялась с земли и поволокла за собой ногу, прямиком в медпункт.