Текст книги "Я останусь верен тебе (СИ)"

Автор книги: Cnyazhna

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Я останусь верен тебе.

Автор: Cnyazhna

Фэндом: Ориджиналы

Персонажи: альфа/омега

Рейтинг: R

Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, Повседневность, POV, ER (Established Relationship), Омегаверс

Предупреждения: Нецензурная лексика, Мужская беременность

Пролог.

– Джон, это какая-то ошибка! Неужели ты думаешь?..

– Я сказал тебе проваливать!

В лицо полетел чемодан. Испуганно вскрикнув, Рауль попытался как – то защититься и выставил руки вперед, но это помогло мало. Коричневая громила с железными вставками по уголкам ударила больно, оставляя ссадины на коже и заставляя по инерции сделать несколько шагов назад, упершись спиною в холодную входную дверь.

Почему? Почему это происходит с ним? За что, Господи?! За что?!! Да, он грешил, любил и полностью отдавался любви, не ходил в церковь... да, он виноват! Но почему... почему за это Бог решил наказать его именно так? Почему за эти грехи он отнимает у него самое ценное, что есть на свете?! Почему Создатель отнимает у него того, кого он любит?!

– Джон, ну, почему ты мне не веришь?..

Человек напротив замер на мгновение. И только черные, словно бездна, его глаза горели Адским огнем. Огнем, который раньше никогда не доводилось видеть Раулю. Огнем, который пугал. Огнем, внезапно показавшимся Раулю фальшивкой, обманом. Джон не мог... его Джон никогда бы не смотрел на него так.

– Джон?..

– Я сказал тебе проваливать, сучка, – разделяя каждое слово проговорил альфа, и омега непроизвольно сжался. Но все же решился не молчать.

– Джон, опомнись! Пожалуйста, хватит! – тяжелыми каплями о пол ударились две слезинки. Голос сорвался на последнем слове, тело трясло.

Тут мужчина сделал два шага вперед, оказавшись в метре от Рауля. На мгновение их взгляды встретились, а потом щеку омеги прожгла острая волна боли, голова дернулась в сторону. Кровь из рассеченной губы медленно потекла по подбородку, стекая на рубашку, оставляя на ней длинные кровавые полосы.

– Выметайся, – прошипел альфа, отталкивая Рауля и резкими движениями открывая замок на входной двери. – От тебя разит изменой, тварь.

– Да как же ты?..

– Я сказал проваливай. Так уж и быть: вещи свои заберешь, когда я буду на работе.

Дверь перед Раулем распахнулась, и омега пустыми глазами уставился туда, на эту грязную лестничную клетку, облупленную штукатурку на стенах, мигающую время от времени лампочку над потолком, потрескавшиеся плитки на полу...

Все происходящее казалось каким-то кошмаром. Летели, разбиваясь в крах мечты, чувства, эмоции, вера в происходящее. Оставалась только боль...

И любовь. Даже сейчас, когда Джон впервые ударил его и готов был ударить снова, оставалась Любовь.

Рауль, вздрогнув и тихо всхлипнув, посмотрел на своего альфу.

Даже если бы сейчас Джон подошел и сомкнул руки на его шее, убивая, даже если бы он забил его до смерти, даже если бы грубо взял его... оставалась бы Любовь. Любовь с большой буквы. Любовь искренняя, неумолимая, зовущая.

И, как оказалось, абсолютно безответная.

Любовь.

Рауль на негнущихся ногах сделал шаг вперед, потом еще и еще. Дотронулся рукой до арки двери, резко вздохнул и обернулся к Джону. Прощаясь, словно видел это прекрасное лицо альфы в последний раз. И одновременно противясь этой глухой реальности.

– Джон!..

– Ты меня еще не понял?! – заорал альфа. – Я же сказал!..

– Я люблю тебя.

Слова повисли во внезапно наступившей тишине. Альфа больше не кричал, и это уже приносило Раулю радость. Грустно улыбнувшись, омега сделал еще один шаг вперед и тихо, едва слышно продолжил:

– И всегда, всегда буду тебя любить. Потому что...

Громко хлопнула дверь, отделяя их друг от друга толстой прослойкой железа. Щелкнул замок. И вновь тишина.

Он даже не дослушал...

– ... Потому что для меня нет никого, кроме тебя, – закончил омега в пустоту, не оборачиваясь.

Лампочка монотонно мигала на лестничной клетке...

Вкус измены.

Легче найти ошибку, чем истину. /И. Гёте/

Все катится к чертям. Вся его жизнь. Все его ложные идеалы. Все мечты…

– ... Джонни, пойдем уже! – прохныкал над ухом Николас, ухватив его за руку и стаскивая со стула. – Ты обещал купить мне «Порше» сегодня. И учти: я хочу большой красный «Порше» последней модели!

– У меня дела, – устало отмахнулся Джон и вновь склонился над ноутбуком. Документ с отчетами по-прежнему был открыт на первой странице... млять... уже давно пора было сконцентрироваться на работе, но голова упорно отказывалась думать рационально, постоянно возвращаясь мыслями к одному: Рауль. Рауль... Уже больше недели...

– ... Джонни, а я все папе расскажу!

– Какому из четырех? – кисло улыбнулся Джон, оборачиваясь. Лицо его жениха озарилось ответной улыбкой.

– Сначала твоему старшему папе – Альфреду, а затем своему – Уольду!

И снова, черт... Джон мысленно возвел глаза к потолку, уже представляя, какой скандал устроит его старший отец за то, что он «уделяет мало времени своему жениху».

Альфа посмотрел на Николаса. Парень, ерзая на диванчике от нетерпения, пялился на него широко распахнутыми глазами в две оливки и то и дело встряхивал гривой длинных крашеных волос цвета пожелтевшего от старости пластика. Мужчина вспомнил, как прикоснулся к ним однажды, и ему стало противно. Ей богу, даже веник в шкафчике уборной был приятнее на ощупь, чем эти сожженные краской и утюжком волосы.

... А Рауль никогда не красился. У него были свои, густые и одновременно шелковистые, насыщенно каштановые волосы... Необыкновенные зеленые глаза цвета морской волны во время шторма – такие глубокие, такие зовущие... Губы, возможно чуточку узкие, но не лишенные своего изящества. Длинная шея, к которой было так приятно прикасаться...

Джон взвыл, вскакивая со стула. Тот, покачнувшись, упал на паркетный пол, противным скрежетом отдаваясь в ушах. Удивленно пискнул Николас, отшатнулся и круглыми от удивления глазами уставился на него.

– Тварь! – прошептал альфа, сжимая кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. – Ненавижу тебя! Ненавижу...

Гад, сволочь, грязная шлюха!! Чего он только не делал для этого дрянного омеги?! Он бросил ради него все: родителей, работу, семейный бизнес, деньги, влияние в обществе... Он жил в трущобах, работал младшим менеджером в банке, наплевал на два высших образования и получал копейки, с щенячьей радостью принося их в дом каждый месяц. Отдавая Раулю... и получая в ответ улыбку, за которую готов был с радостью жить такой жизнью дальше. А что получил в ответ?!!

– Предатель, чертов предатель... – шептал он, словно разговаривая сам с собой. – Ненавижу, как же я тебя ненавижу...

Николас, что все это время удивленно пялился на него, вдруг громко расхохотался. Альфа, всеми способами пытаясь скрыть раздражение, смотрел на своего никчемного жениха, как диагноз прописанного ему родителями в плату за то, что они вновь брали его назад, к себе.

Николас, все еще посмеиваясь, поднялся с места и прижался к «своему» альфе грудью, погружая в приторный запах роз. – Теперь у тебя есть я, так ведь? – наступила пауза. – Так?

Внезапное желание задушить это противное существо с пустыми, погрязшими в разврате и похоти глазами на мгновение почти овладело рассудком. Альфа замер, мысленно считая до десяти. Николас... нет, он этого точно когда-нибудь не вынесет. И тогда уж родители точно откажутся от него, как отказались в прошлый раз, когда он, выбирая между ними и Раулем, выбрал Рауля.

– Да, конечно, мой милый, – проворковал Джон на ухо Николасу. – Теперь у меня есть ты.

Лицо парня искривилось в широкой улыбке, но альфа почти не замечал этого. Мысли вновь унесли его в прошлое.

Рауль...

Он никогда вот так, вульгарно и откровенно, не лип к нему. Его движения всегда были изящными, мимолетными нежными... От чего казались отчасти даже ненастоящими...

Точно. Ненастоящими. Все действия Рауля сейчас казались ненастоящими. А любил ли его этот омега вообще? Или просто хотел наживы? Да, наверное... Он думал, что альфа богатеньких родителей подарит ему «миллионы и дачу у моря». А тут вот как все закружилось... и добренькие родители лишили сына всего наследства... хах, как все просто. И вот, спустя два месяца Раулю надоело играть эту глупую игру. Он завел любовника...

Черт. А ведь родители когда-то говорили ему, что этим все и закончится...

Хотелось выпить. Много. И чего-нибудь покрепче. Забыться и уйти в бушующую реальность крепкого алкоголя. Интересно, когда он в последний раз пил? Рауль всегда скверно относился к подобным вещам, всякий раз сметая с их общего стола бутылку спиртного и без малейших колебаний выкидывая ее в мусоропровод, чтобы альфа уже не смог ее достать.

Грязная шлюха. Он даже не представляет, как ему больно сейчас. Он даже представить себе не может, что всю эту неделю он не мог толком сомкнуть глаз, постоянно возвращаясь к нему своими мыслями, воспоминаниями... И представляя себе невыносимую картину: его Рауль трахается на их кровати с каким-то дрянным альфой. Сквозь стоны и неровное дыхание слышится заразительный смех его Рауля, руки его Рауля оплетают плечи чужого...

Джон дернул головой, пытаясь выкинуть из головы подобные мысли. Но почему из них двоих так сильно вынужден страдать именно он?! Где в этом хреновом мире справедливость?! Раулю вообще похрен, да?!

...А ведь это стоило бы проверить.

– Никки?

Омежка в его объятиях устремил на него преданный взгляд.

– Да, дорогой?

– Ты прокатишься со мной до моей прежней квартиры?

– Это там, где ты жил? – недоуменно спросил тот, глупо хлопая глазами.

– Да, то самое место.

– А зачем?

– Я... – Джон задумался на пару секунд, придумывая отмазку. – Я вещи некоторые хочу забрать.

– Да, конечно!

Рауль наверняка живет сейчас в этой квартире – больше ему идти-то некуда: его собственный дом в другом городе.

Губы альфы сложились в злой ухмылке: настал черед его бывшего омежки вкусить горький плод измены.

* * *

Стоял сырой дождливый вечер. Шелестели над головой засыхающие листья, летели на землю, падали, разносясь хрустом и, вновь подносимые ветром, скрывались вдали.

Рауль медленно брел по парку, смотря вверх, на темнеющее небо. К нему подплывала большая сиреневая туча в форме собаки. Она медленно расплывалась, смазывая очертания животного в непонятно-меняющуюся кашицу. Грустно усмехнувшись, парень опустил голову вниз, к шершавому тротуару.

К глазам подкатили слезы. Уже очень давно он не чувствовал себя таким одиноким, таким слабым и беззащитным.

Резкий порыв ветра чуть не сорвал шапку с головы и омега ухватился за нее руками, не желая чтобы черная кожа окунулась в осеннюю лужу. Нужно было уже давно сходить в магазин и продать вещи – за полученные деньги можно было купить поесть, но что-то по-прежнему не давало ему сделать этого. Авторская работа, за которую уплачена уйма денег... Подарок Джона на полгода их встречи...

Джон...

Еще только утром наивный омега думал, что все можно исправить. Ведь он понял, почему изменился его запах! Понял, что послужило причиной их с Джоном ссоры.

У них должен был быть ребенок.

...Подъезд их с Джоном съемной квартирки еще освещала лампочка, несмотря на то, что утро уже наступило, и яркий желтый свет лился с небосвода.

Дрожа от волнения, Рауль взбирался по лестнице наверх, игнорируя лифт и усталость, что липкими пальцами окутывала его с каждым новым шагом. Все его мысли были направлены лишь в одну сторону: успел ли его альфа собрать вещи и съехать с квартиры? Сможет ли он, Рауль, увидеть Джона здесь, в их доме? Удастся ли им хорошо начать разговор?..

И вот уже восьмой этаж.

Из небольшого, в пол метр окна на лестничной клетке, лился нежный осенний свет, освещая небольшое пространство. Плитки на полу по-прежнему смотрели на него полуразрушенной мозаикой; к потолку поднимались покрашенные стены...

Всего три шага. Одно движение рукой. Открытая дверь. И...

– ... Джонни, в каком же захолустье ты жил с этим придурком!

– И не говори – самому стыдно.

– А откуда вы брали деньги?

– Я работал, малыш. Тебе знакомо такое слово?

Квартиру надорвал громкий раскатистый смех, до ломоты в ушах оседая в барабанных перепонках.

– Конечно же нет! Работать?! Ха-ха, очень смешно, дорогой.

– В этом вы с ним похожи: он тоже нихера не делал.

И новый приступ смеха разбежался по комнате дикой волной. Смех вальяжный и высокомерный, громкий и высокий, будто это был какой-то подросток-омежка лет семнадцати.

Спина покрылась холодным липким потом. Не веря своим ушам, Рауль сделал шаг в сторону, изо всех сил стараясь не думать о самом плохом. Внезапно соприкоснувшаяся с аркой дверь захлопнулась неожиданно громко. Вздрогнув, омега продолжал стоять на пороге, смотря на закрытую дверь, ведущую в зал. Закрытую... А Джон никогда не любил закрывать двери и постоянно бурчал на него из-за этого.

В квартире наступила тишина. Видимо, люди в зале услышали, что кто-то вошел, и эта тишина казалась бесконечной. Она убивала морально, сводила с ума, заставляла наливаться свинцом сердце и бездушно танцевала на нем свой дикий танец безумия высокими и острыми, как лезвия ножа каблуками...

– Джон?.. – вырвался из горла тихий хрип.

Если бы только это были новые постояльцы... Лишь бы только все его предположения оказались бредовыми – омега все бы отдал за это.

Из комнаты послышались размеренные шаги.

Пожалуйста, пожалуйста, Джон, окажись это сейчас не ты, а какой-нибудь другой человек с похожим голосом и тем же именем! Пожалуйста, он ведь искренне верит, что ты никогда его не...

Джон открыл дверь, слегка удивленно взглянув на Рауля и приподняв кверху бровь. Это был он. Он... Его правильное лицо – такое любимое и родное, необыкновенно яркие серые глаза, коротко подстриженные черные волосы, расслабленная фигура... спущенный галстук, наскоро заправленная в штаны рубашка, полуспущенная ширинка и измятые брюки на коленях, словно на них кто-то очень долго сидел.

– Джон... – голос осел до хрипоты. – Джон, скажи мне, что это неправда!..

Его перебил тот самый, ехидный высокий голос.

– Так это он?

Из-за спины Джона выглянул миловидный подросток с большими темными глазами и светло-русыми волосами. Его красивое лицо с задранным вверх подбородком выражало разочарование, руки сомкнулись на талии Джона.

– А я-то думал, что он красивый!.. – разочарованно объявил подросток, отпуская в сторону Рауля надменный взгляд. – А как оказалось, ничего необы...

– Помолчи, малыш, – нежно улыбнулся подростку Джон и, проведя рукою по его щеке, поцеловал. В губы. Так неторопливо и одновременно страстно... так нежно и грубо...

Тело забилось в мелкой дрожи... ведь... этого просто не могло было быть. Джон имел право целовать так только его!! А сейчас...

– Джон!..

Альфа отстранился от пышных губ омеги и с досадой посмотрел на Рауля.

– Какого хрена ты сюда приперся? – его голос был спокоен внешне, но глаза вновь и вновь источали волны бушующей, словно море во время шторма всепоглощающей ненависти.

Рауль вздрогнул, словно очнувшись. И... что же ему сказать? Когда он застал своего... своего ли?.. – да, именно своего альфу вместе с другим человеком?! Уйти? Плюнуть на это дело? Пустить все на самотек?..

Нет, ни за что! Джон ведь просто рассердился на него, а на самом деле он другой! Он никогда бы... так... не поступил с ним, с Раулем, чтобы оскорбить его! Джон – очень хороший человек. Самый лучший человек в мире!

– Джон... мне... нужно с тобою поговорить... это очень важно!.. – затараторил омега, от волнения запинаясь в каждом слове.

Альфа напротив вальяжно усмехнулся и посильнее обнял за талию блондинистого парня. Тот, блаженно замурлыкав, вновь потянулся к его губам.

– Ну и о чем ты хочешь со мной поговорить? – кисло спросил мужчина, всем своим естеством показывая, как скучно ему находиться здесь, в присутствии Рауля.

– Джон... пожалуйста, хватит! Если тебе хочется кого-то кроме меня... я... – слова застряли в горле. – Я...

– Так, все понятно!

Джон на несколько секунд скрылся в квартире, а затем вновь появился в дверном проеме. Уже с сумкой.

– Так, слушай, ты... – он кивком указал на Рауля. – Больше мне не нужна эта конура, поэтому можешь вытворять с ней все, что хочешь. Было приятно когда-то спать с тобой. И прощ...

– Джон!!! – взвыл Рауль. Ноги подкосились, и пол под ногами вдруг оказался намного ближе, чем раньше. Омегу уже не трясло, его било в агонии. Сердце отстукивало в груди бешеный ритм. – Джон, пожалуйста, мне нужно поговорить с тобой!

Мужчина аккуратно отодвинул ногой его тело в сторону и, уже стоя у входной двери, сказал:

– Ну и о чем же? Только давай быстрее, у меня встреча через час.

– На... – омега задыхался. Легкие словно выкачали. – Наедине...

И вновь квартиру огласил раскатистый высокий смех.

– Джонни! Ты посмотри, как заставляешь страдать этого милого мальчика! – проворковал юноша, присаживаясь к Раулю и похлопывая его по плечу. – А ты не переживай, чего так трястись-то? Он же тебя убить не хочет.

Впервые Раулю захотелось ударить кого-то в лицо...

– Да отстань ты от этой швали, – раздалось откуда-то сверху. – Нам пора, милый.

– Джон, стой! – по щекам градом катились слезы. Рука слепо потянулась в сторону и наткнулась на теплую ткань дорогих брюк. – Джон, у нас будет ребенок!

На мгновение квартира замолчала. И Рауль уже было подумал, что все самое страшное позади. Неужели Джон наконец перестанет сердиться на него?.. Неужели наконец?..

– Я очень рад за вас, – раздался безразличный голос сверху. – У нас с Николасом тоже.

Нога из-за порога дернулась, отталкивая безвольно упавшую на пол ладонь. Хихикнув, Николас (уже понятно, как его зовут...) поднялся и поскакал вслед за Джоном, напевая под нос какую-то песенку.

– Я кину тебе по почте приглашение на нашу свадьбу, – раздался веселый детский голос уже откуда-то издалека. – Хочу, чтобы ты стал моим свидетелем!

А затем шаги двух пар удаляющихся ног медленно сошли на нет, оставляя безвольно лежащее на пороге тело в одиночестве...

Новый поток сильного ветра вернул его к реальности. Джон... так ничего и не понял? Или...

Внезапная догадка больно ударила по сердцу. А может он... просто искал повод, чтобы избавиться от него? Может он, Рауль, ему просто надоел? Может?.. Может...

Да какая ему разница? Хотя... если бы Джон честно сказал, что больше не хочет такой жизни, перенести все было бы куда проще. Да... наверное...

На город спустились вечерние сумерки, зажигаясь по двум сторонам дороги тусклыми фонарями. Омега не знал, куда он медленно бредет, да и имело ли это вообще хоть какой-то смысл? Все казалось таким однообразным... всю эту неделю, пока он скитался вот так по улицам, ел, что попадалось и спал на вокзалах по той простой причине, что денег даже не самый дешевый отель у него не было... все было столь серым, столь удручающим и мрачным.

А сегодня утром он был почти счастлив – он верил, что все разрешится. Глупец. Идиот, способный верить в чудеса и сказки. «Милый, у меня от тебя ребенок!» – «Неужели? Так давай жить одной большой дружной семьей!..» Сказки бывают только в книжках для младенцев и в сериалах по телевизору. А он все это время жил сказкой... глупой, нереалистичной сказкой...

Его сегодняшний разговор с Джоном окончательно добил.

Огоньки фонарей над тротуарами источали тусклый погребальный свет.

Все казалось умершим... подобно его душе...

________

*Нахальный автор просит отзывов=^_^=*

А ночные огни все мигают...

Видеть и чувствовать – это быть, размышлять, жить. /В.Шекспир/

Ночь была темная. По небу сонно двигались лохматые серые тучи, затмевая собою звезды, слабо горели, мигая, желтые огни, и лишь серебряный месяц висел на небе, словно зацепившись гладким боком за черные провода электропередач. Он скучающе смотрел в реку, почти не отражаясь в воде, откидывая тусклые тени на железные перекладины моста, погружал эту бетонную громадину в слабый, едва различимый глазу свет...

Где-то там, внизу, неспешно плыли в разные стороны пароходы, разбивая темную гладь воды в тех местах своими острыми носами. Временами ветер приносил оттуда неясные звуки, и сейчас они то и дело пролетали в воздухе, разбиваясь на тысячи голосов, поглощающих друг друга...

И что-то роковое было во всем этом: в этих проносящихся мимо голосах, в этом размеренном движении барж глубоко под ногами...

Лицо искривила усмешка. Просто усмешка. Больше не было слез, истерик, мыслей... Ведь все на свете проходит. И это прошло... нет. Ушло. Чтобы больше никогда не вернуться, забирая с собой счастливое прошлое, радость, горесть, печаль, смех... Вначале даже становилось страшно – ведь внутри не оставалось уже совсем ничего... А потом прошел, обиженно шаркая ногами, и страх. Осталась пустота. Рваная, всепоглощающая, колючая...

Забери же его, небо! Он здесь, он готов. Готов просто сгинуть, раствориться, исчезнуть. Без единой слезы, без никчемнейших слов... Так пусть заберет его светлая бездна.

Ладонь безразлично соскользнула с ограждения за спиной.

...Где-то над головой пронеслась птица. Жаль, что он не родился этой маленькой пичужкой. Жаль, что он не умеет летать. Вот так взять, взмахнуть крыльями... и улететь, бросив на произвол судьбы все проблемы.

Где-то под ногами бушевала река.

Жаль, что он не птица. Когда он сделает шаг вперед, он не сможет взмахнуть крыльями. Он упадет. В эту черную бездну внизу он сорвется камнем. И полетит вниз. В ад. Открывая для себя врата Тартара. Но он все же полетит... всегда хотелось ощутить это невероятное чувство.

Ветер пел над головой похоронную серенаду, завывая, окутывая леденящим дыханием. Таким холодным... таким...

– Эй, малыш... – рука коснулась живота. Ветер унес слова куда-то в сторону, словно почтальон, пытаясь передать их кому-то. Возможно, на небо. В Рай. Туда, где сейчас живет его мальчик.

– Ты не бойся... это совсем не больно. Просто... – короткая пауза. – Просто живет на свете человек. А потом бац... и все. Не надо бояться. Хорошо? Я с тобой.

Внизу разливалась река. Оставалось сделать один шаг. Один шаг поставит конец его никчемному существованию.

Так просто... Одним маленьким шагом отказаться от этого мира: от столь надоедливых проблем, досадных недоразумений, скользкой пустоты в груди... Страх, было ушедший куда-то, на задворки сознания, вновь вернулся, с опаской заглядывая вперед, отговаривая. Суля долгие мгновения мучений и боли в ледяной воде.

…Боли? Как смешно!

Над обрывом медленно занеслась нога.

– Эй, мой милый... ты видишь это? – ветер с силой бьет в лицо, заставляя отступить, повернуть назад. Но фигура в развевающейся ветровке упорно стоит на месте, отказываясь поддаваться. – Посмотри на эти ночные мигающие огни вокруг: они, словно наши души, так ярко горят... а потом так же быстро исчезают. Скажи мне, малыш... В чем смысл жить сейчас, если потом все равно умрешь?

Душа тянулась вперед, зовя за собою тело. Где-то там, впереди, в немой бездне, нет ни жизни, ни смерти, ни ада, ни рая... И бездна... обещала забрать все ненужные чувства. И это не было жестоко. Просто он больше не мог быть столь одиноким.

Джон... Стой ты сейчас здесь, ты бы его остановил? Не ради того, чтобы снова быть вместе. Даже не ради того, чтобы он сам продолжил свое существование. Ради воспоминаний. Воспоминаний о тех временах, когда ты любил его?

Мой альфа... Мой милый альфа... прости меня: я такой слабый. Интересно, хотел ли ты видеть силу во мне когда-то? Кто теперь знает?.. Твой прекрасный образ уже растворяется в памяти, уступая черному «ничто». Тьма поглощает, забирает меня, и отнимает тебя... но я помню одно: я люблю. Да... я люблю. А ты – нет. Так скажи, зачем мне жить, если ты больше не хочешь меня? Не хочешь, чтобы я жил на свете? Ведь тебе будет больно знать, что я радуюсь жизни без тебя. А так... я верю, что тебе будет легче. Больше ты не станешь вспоминать меня, возвращаясь в прошлое... Ты будешь жить... А я исчезну, как эта ночь, как гаснущие огни вдали. Пропаду на дне этой реки. И когда умру, спущусь еще ниже. В ад... Жаль, что мы с тобою не встретимся после смерти. Но я буду рад, что после того, как ты счастливо проживешь эту жизнь, попадешь на небо. К нашему сыну.

...Сыну.

Рука сильнее обняла живот. Какой же он все-таки эгоист! Он так просто готов убить частичку Джона в этом маленьком чуде, что носит сейчас под сердцем!.. Дрянь, тряпка, слабак. Ты всегда был трусом, Рауль. Ты всегда подминался под обстоятельства, предаваясь чувствам! А сейчас... сейчас, когда судьба действительно поставила тебя перед выбором, ты трусливо выбираешь смерть!!

Ветер вновь ударил в лицо обжигающей волной холода. Дыхание оборвалось. Дорога позади покрылась желтым свечением, словно ночные фары автомобиля осветили нелюдимый мост.

Тряпка... тряпка, способная разве что ныть и преклоняться перед трудностями, выбирая самый легкий вариант! Конечно же, Джон тебя бросил!! Да ты ни на что, ни на что не способен! Ты способен лишь сбежать, убив.

Занесенная нога, дрогнув, отступила, делая шаг назад.

Тебе, именно тебе, может, и похрен на эту чертову жизнь! Но РЕБЕНКУ, что даровал тебе Бог, хочется жить! Ему хочется родиться!! Ему хочется увидеть этот мир своими глазами!!

За спиной взвизгнули тормоза. Скрипнула расхлопнувшаяся дверь, и раздались быстрые, практически переходящие на бег шаги.

– Прости меня, малыш!.. Прости меня, твой папа такой эгоист!

Новый шаг назад, к спасительным балкам ограждения... Внезапно нога соскальзывает. Из горла вырывается тихий вскрик удивления, тело дернувшись, соскальзывает вниз... Чья-то рука хватает за рукав куртки в последний момент, когда он уже висит над пропастью.

– Эй, придурок!! – слышится откуда-то сверху ошарашенный грубый голос. – Жить надоело?!

Взгляд в ужасе смотрит вниз: в эту пропасть под ногами. Она пугает, ломает презрительным смехом... И он действительно хотел это сделать?!! Он действительно хотел убить своего ребенка?!

Свободная рука тянется вверх, к протянутой ладони незнакомца. При прикосновении ощущается тепло... Резкий рывок вверх, и вот его нога уже коленом достает поверхности моста... Руки человека за ограждением хватают за джинсы, тянут вперед. Перетаскивают тело через перила...

– ...Эй ты, да какого хера?!. – словно издалека слышится потрясенная речь его внезапного спасителя. – Ты вообще представляешь, что сейчас чуть не подох?..

Запоздало ударил по телу адреналин. Руки слабо обхватили плечи неизвестного человека, а лицо уткнулось в грудь, бездарно пытаясь спрятаться от ужасной реальности за теплым махровым шарфом.

– Я!.. – вырывались из горла какие-то обрывки предложений. – Я... он... больше не хочет… быть со мной…

Человек напротив замолчал, оборвав грубую брань на полуслове. Его теплые руки приобняли, горячее дыхание обжигало промерзший лоб...

Почему огни горят, чтобы потухнуть утром?

Ответ оказался до глупого прост. Они горят, чтобы дарить свет сейчас. А еще, чтобы зажигать новые огни...

_______________

*...И автор снова просит отзывов...*

Почему со мной не ты?

(Примечание автора: я сделала эту главу небольшой, потому что знаю – героя этого большинство читателей... кхм... недолюбливают. Надеюсь, после прочтения вы будете о нем лучшего мнения.

P.S. это первая глава в моей жизни, при написании которой я плакала...)

_________________

Заговори, чтоб я тебя увидел. /Сократ/

Руки тряслись. Из-за этого сигарета, зажатая меж двух пальцев, подрагивала, и серый пепел с ее кончика падал на белый махровый ковер под ногами. Николас сопел в кровати где-то за спиной. Девятнадцатилетний мальчишка всегда засыпал после секса...

Джон встал с постели, кидая окурок на пол. Ведь до пепельницы нужно было сделать целых четыре шага. Прислуга все равно уберет.

Он остановился на пару секунд, словно в нерешительности, а затем сделал два шага вперед, к небольшому комоду. Изящными узорами на красном дереве он стоял у стены, приковывая к себе взгляды. Джон остановился напротив него. Нет, не для того, чтобы одеться. Чтобы вновь сжать в руках шесть фотографий.

Шесть фотографий...

Шесть фотографий, на которых был заснят его Рауль... нет. Его бывший Рауль. Сквозь густые ночные сумерки в ярко желтом свете фар на фотографии выделялась его изящная фигура... обнимающая незнакомого Джону человека лет сорока-сорока пяти. На второй фотографии лицо его бывшего омеги было особенно разборчиво видно. На третьей оно вновь прижималось лицом к незнакомцу в ярко-красном шарфе. На четвертой... на четвертой Рауль смотрел на этого человека. На пятой они вместе шли к машине у обочины. На шестой... А на шестой было сложно что-то разобрать – эти двое сидели на заднем сиденье машины и тонированные стекла закрывали Джону ту ужасную картину, которая, вероятно, разыгрывалась там...

Так вот на кого ты променял меня, Рауль. На какого-то престарелого идиота. На какую-то сволочь, которая, возможно, и любить тебя не любит. А просто...

Руки сжались в кулаки, изминая фотографии в ладонях.

Тогда, когда ты валялся на коленях перед ним... когда ты, сквозь слезы, выкрикивал его имя, когда схватил рукою за штанину, в смешной попытке остановить... Тогда он почти поверил тебе, зеленоглазой скотине! Он даже на мгновение перестал чувствовать этот острый запах, что исходил от тебя. Острый запах перца в букете весенней сирени... однозначная, тупая вонь измены.

Он почти поверил тебе, Рауль, в тот момент. И... в когда-то даже готов был плюнуть на гордость и броситься к тебе, обнять, с силой впиться тебе в губы, прижать к себе, как маленького ребенка... этот бездумный поток охоты почти победил. Чувства завладели им, словно безвольной куклой, умоляя склониться, обнять... и простить тебя. За все.

И он бы поступил так.

Если бы рядом не стоял Николас. Николас... грязная сучка. Шестерка, абсолютно все докладывающая его родителям.

Чего скрывать? – ему было сложно сделать выбор вновь. Ведь однажды он уже ошибся, выбрав Рауля... а теперь боялся повторить ошибку.

И ушел.

А несколько дней назад в очередной раз убедился, что сделал правильный выбор. Фотограф, нанятый им, заснял Рауля с этим человеком...

Измятые клочки фотографий, пролетев по воздуху несколько секунд, с приглушенным хрустом коснулись пола... Он сделал правильный выбор! Да... Скорее всего... наверное...

...Да ни черта!!! Если он, как тупо утверждает его гордость, поступил правильно, тогда почему на душе так херово?!

Чертов Рауль... Почему ты не хочешь уходить из его мыслей?! Почему ты постоянно разговариваешь с ним во снах... таких счастливых лишь оттого, что там ты вместе с ним?!. Почему, почему?! Почему ему так плохо без тебя, паршивый омега с изумрудными глазами?!!

Из горла вырвался тихий рык, плавно перетекающий в тоскливый скулеж. Вот и сегодня ночью... он, словно волк, воет на луну, ища за этим белым диском в черном небе твои глаза – такие родные...