Текст книги "Run awayHide away. Part III. Changes will come in the fall (СИ)"
Автор книги: Cliodna
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
Билл поразился, что реакция его тела на Тома совершенно не изменилась за прошедшие годы – его все так же смущало и неимоверно волновало, что этот мужчина хочет его. Перед глазами сразу же всплыли воспоминания трехлетней давности – шорох постельного белья, прерывистое дыхание, влажная гладкая кожа под пальцами, громкие стоны и ощущение принадлежности. Сколько раз за годы разлуки он вспоминал все это, и было невероятно больно от осознания, что это время больше никогда не повторится. Билл был благодарен Йосту за то, что тот всегда чутко улавливал наступление вот такой меланхолии у своего подопечного, и тотчас же заваливал работой так, что думать становилось совершенно некогда.
Билл был уверен, что время, проведенное в шоу-бизнесе, навсегда отучило его краснеть и смущаться. Прикосновения, взгляды и недвусмысленные предложения он привык пропускать мимо ушей, не акцентируя внимание на этом, слишком уж часто такое происходило в его жизни. Мужчины, которых красота Билла притягивала, как мощный магнит, ни разу не смогли вогнать юношу в краску, хотя порой их замечания выходили за все рамки приличия и здравого смысла. Даже Тим, с которым Билл все же решился на отношения, никогда не мог заставить сердце певца биться чаще. А Том… Он не видел его три года, прожил за это время целую жизнь, а все так же краснел под его взглядом, будто остался все тем же робким мальчиком.
– А развода ты хочешь? – сталкер пристально смотрел на Тома. Билл понял, что теперь его мужу точно не освободиться – из разряда бывших любовников тот в его глазах поднялся в ранг «соперник».
Том на секунду отвел взгляд, словно решаясь на что-то, а потом ореховые глаза попали в плен таких любимых темно-карих.
– Нет.
Глава 8.
Том смотрел в ореховые глаза своего мальчика, блестящие от накативших под влиянием эмоций слез, и чуть улыбнулся. Он знал, что подвергает себя опасности, но то, что теперь Билл знает о его желании не разрывать с ним брак, казалось ему куда более важным, чем собственное благополучие. Юноша смотрел на него, словно не веря, и бизнесмен едва заметно кивнул, пользуясь замешательством сталкера, переводящего взгляд с одного своего пленника на другого. И в сумасшедших голубых глазах разгоралось какое-то новое понимание.
Губы Билла дрожали, а дыхание сбилось, он смотрел на своего мужа и не верил, что эти слова все же были произнесены. Три года он гнал от себя мысли о том, что, возможно, когда-нибудь его суровый супруг все же поймет, что так беззаветно любящий его мальчик что-то значил в его жизни. Билл знал, что это всего лишь его мечты, которые всегда имели чуть горьковатый привкус, поскольку юноша знал – они несбыточны. Но, как оказалось, его желание было вполне реальным – вот он, его любимый жестокий мужчина, все же признал, что юноша ему нужен, и, глядя в кофейные глаза, брюнет видел, что муж руководствуется чем-то более глубоким, чем выгода. С их последней встречи в аэропорту одной из африканских стран, Биллу покоя не давали последние слова супруга. «Ты мне дорог» – сказал тогда Том, а Билл уехал, ответив, что этого слишком мало. И только небо знало, сколько раз его душу терзали сомнения, правильно ли он поступил, оставив на другом континенте единственного, как он был уверен, кому смог отдать свое сердце и тело.
Да, в Америке он не жил, как монах, хотя по сравнению с остальными звездами шоу-бизнеса вполне мог таковым считаться. Сталкер упомянул про его роман с гитаристом довольно известной в Штатах кантри-группы, Тимом Моргеном, и Билл не собирался даже перед Томом делать вид, что этого в его жизни не случалось.
Тим был милым компанейским парнем, с ним было легко и просто, и, в конечном итоге, это и подвело. Билл расслабился, и однажды ночью в пылу страсти назвал своего парня хоть и похожим, но все же чужим именем. Гитарист ничего не сказал тогда, предпочитая дать Биллу время подумать, но потом все же не выдержал и сказал, что не готов стать всего лишь тенью того, кому на самом деле принадлежит сердце певца. Юноша не смог тогда отрицать правду и просто попросил у своего уже бывшего любовника прощения. Тим только поцеловал его легонько в губы и пожелал все же обрети счастье.
– Билл, я… многое понял, – Том решил все же попытаться сказать самые нужные слова.
– Замолчи! – в голосе сталкера появились отчетливые истерические нотки, а толстые пальцы, судорожно дергающие неаккуратные пряди сальных волос, тряслись, словно у больного тремором.
Билл смотрел на своего мужа, пытаясь понять, что же хочет сказать ему взгляд кофейных глаз, но тревога, что вот сейчас маньяк может одним движением отнять жизнь у кого-то из них, заставляла спускаться с небес на землю.
Когда оплывшее лицо с водянистыми глазами склонилось над ним, юноша подумал, что настал последний момент его жизни. Но грубые клешни лишь сильно сжали предплечья связанных за спиной рук, и потянули вверх, ставя его на ноги. Впрочем, долго в таком положении юноша не оставался. Сталкер посадил его на стул в том углу комнаты, который хорошо просматривался из кухни. Но Билл был даже рад своему новому месту – маньяку пришлось посадить его почти рядом с Томом, чтобы беспрепятственно наблюдать за обоими сразу.
– Мне надо подумать, – прохрипел сталкер и ушел в кухню, прихватывая со столика бутылку с каким-то спиртным напитком и свадебную фотографию, взятую из спальни Каулитца.
Оба пленника наблюдали за тем, как мужчина, едва не промахнувшись, опустился на высокий барный стул, поставил перед собой фигурную бутылку с коньяком и, уперевшись локтями в столешницу, запустил пальцы в растрепанную прическу. Потом он неудачно схватил со стола стакан из тонкого стекла, которое незамедлительно лопнуло в его лапище, словно было эфемерным, и только со второго раза смог открыть спиртное, ободрав себе все пальцы.
С внутренним содроганием певец наблюдал, как маньяк переливает содержимое бутылки в собственный желудок. Билл опасался, что алкоголь окончательно сорвет тормоза у этого типа, и тогда им с Томом уже никто не поможет.
– Билл, он тебе ничего не повредил? Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил Том, а юноша перевел на него пораженный взгляд. Карие глаза изучали украшенное синяками лицо, потеки крови на виске, стянутые за спиной руки – мужчина довольно ощутимо пострадал от встречи с маньяком.
– Со мной все хорошо, – едва слышно ответил Каттерман. – А ты как?
– Жить буду… может быть, – невесело усмехнулся бизнесмен.
– Том, как он оказался у тебя дома? – юноша, наконец, смог достаточно сосредоточиться, чтобы задать действительно важный вопрос. Хотя сейчас ему больше всего хотелось спросить совсем о другом…
– Тогда в баре я забыл ключи от квартиры на столике, поэтому и вернулся, – мужчина чуть улыбнулся. – И встретил тебя. Видимо, этот тип следил за тобой, увидел, что мы разговаривали, и прикарманил ключи. А сегодня я проснулся от шороха, ну и потом получил по голове.
– Прости… – Билл закусил губу в отчаянии. Он за последнее время, можно сказать, смирился с тем, что такое в его жизни едва ли не норма, но от того, что теперь сталкер добрался до человека, причинив боль которому, мог просто убить юношу, Каттерман чувствовал себя абсолютно беспомощным.
– За что? – бизнесмен удивленно наклонил голову. – Ты не виноват, что у этого парня крыша поехала. Как давно он за тобой гоняется, и что это за история с отравлением? В прессе об этом не писали… – Том закрыл рот, поняв, что проболтался. В глазах своего мальчика он прочитал искреннее изумление, но Билл отвел глаза и ответил на сам вопрос, сделав вид, что не заметил оговорки мужа.
– Достаточно, уже полгода точно есть. А отравление… Я тогда в доме Дейва жил, – юноша предпочел не заметить, как напрягся Том. – И однажды заказанная в ресторане еда едва не стала для меня последним ужином в жизни, – Билл посмотрел прямо в глаза супругу, подчеркивая важность своих слов, – Том, он сумасшедший, абсолютно непредсказуемый, а ты только злишь его. Он запросто может убить тебя.
Том понимал, что юноша прав, но, честно говоря, его куда больше сейчас волновало другое – понял ли Билл, что его чувства к нему изменились. Больше всего на свете бизнесмен хотел сказать Биллу такие простые, но важные слова… Но он боялся. Боялся, что брюнет, так часто снившийся ему по ночам, не примет его слова всерьез. Это невероятно больно – любить воспоминание. Но знать, что Билл больше ничего к нему не чувствует, будет еще больнее. Мужчина не хотел терять фантом той любви, которую когда-то дарил ему его нежный мальчик.
– Том… – юноша все же не мог удержаться, ведь , кто знает, может это была его последняя возможность задать мужу вопрос. – Ты сказал, что не хочешь развода… Это… правда? – его дыхание сбилось от волнения, но он все же нашел в себе решимость продолжать смотреть любимому мужчине в глаза.
– Правда, – казалось, что Том абсолютно спокоен, но юноша не знал, что внутри у него все сжимается от страха и волнения. Разочарованного взгляда своего мальчика он боялся больше любых угроз маньяка.
– Но… – Билл даже растерялся от твердого тона мужа, в котором угадывалась абсолютная уверенность и правдивость. – Почему?
Том смотрел в смятенные глаза своего самого любимого мальчика и улыбался – он был готов прыгать от радости и молиться всем существующим и несуществующим богам – судьба все-таки подарила ему шанс сказать Биллу о самом важном.
– Потому что брак с тобой – это лучшее, что случилось в моей жизни, – просто и как-то обыденно сказал Том, и это отсутствие трагизма и пафоса заставило Билла понять, что эти слова для мужа не просто признание, а… единственно возможная правда. Правда, которую он принял, в которой не сомневался.
– Том, – голос юноши дрожал, а в глазах стояли слезы. Столько лет он ждал, когда любимые губы произнесут это, и теперь чувствовал себя, будто во сне – хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться в том, что услышанное сейчас реально.
– Подожди, – прервал его муж. – Я хочу успеть сказать тебе так много. Черт, готов сказать спасибо этому придурку, если бы ты не был связан, то сейчас убежал бы, – Том тихо рассмеялся, а Билл болезненно свел брови – легкомысленное отношение к происходящему со стороны Тома казалось ему диким. – Билл, когда ты уехал… Я не знал, что мне делать дальше. Пробовал спастись работой, но в итоге свалил все дела на Георга, а потом и вовсе потерял пост, – увидев неверящий взгляд супруга, Том кивнул, подтверждая только что сказанное. – Билл, я все рассказал отцу. Честное слово, я так боялся, что он откажется от меня после этого, – мужчина отвел взгляд, вспоминая тот ужас, с каким ждал приговора от одного из самых значимых в его жизни людей. Билл же грустно улыбнулся – он слишком хорошо знал, что сильная любовь прощает все. Знал, потому что любил Тома не меньше, чем его отец. – Но он не прогнал меня, только… Он, кажется, до сих пор скучает… по тебе. Я продал акции компании, собрал вещи и уехал в Лондон.
– А… дом? – с языка едва не сорвалось «наш». Тот звонок и мужской голос в трубке не давали ему покоя уже больше двух лет.
– Тоже продал, я не мог там находиться, да и жалко стало, что такой особняк пропадает, находясь в собственности того, кто не в состоянии иметь нормальную семью, – такое прямолинейное обвинение самого себя было невиданным для Тома. Юноше казалось, что сейчас рядом с ним находится двойник его мужа – похожая внешность, но совершенно иное содержание. – Зато теперь там обитает чудесная семья.
– Ты сам занимался продажей? – несколько вяло удивился Билл. Слишком много впечатлений было за этот день.
– Да, – кивнул Том. – Хотелось, чтобы в нашем доме поселилась действительно любящая семья, а не просто какие-то посторонние люди, заплатившие деньги за здание. Ты столько труда вложил, чтобы сделать дом уютным, – Билл судорожно вдохнул, воспоминания о том времени были сладостно-болезненными. – Мария и Карл оказались очень милыми людьми и родителями двух очаровательных близняшек Кэтти и Лэтти, а также трех взрослых уже сыновей – Алекса, Андре и Тома.
– Тома? – переспросил певец.
– Да, – кивнул бизнесмен, улыбаясь. – Мне даже радостно тогда стало. Раз я не смог стать счастливым в этом доме, так хоть пусть другому Тому повезет.
Билл смотрел в противоположную стену, словно не видя ничего перед собой – в груди образовалось пустое пространство, заполненное раньше щемящей тоской. Как бы не уговаривал себя юноша, но знать, что Том так скоро привел кого-то в их дом, было очень больно. А теперь… теперь Билл знал, что их семейное гнездышко значило для мужа не меньше, чем для него.
– У тебя теперь другой бизнес? – было сложно говорить о прошлом, и юноша перевел тему на более нейтральную.
– Да, теперь я занимаюсь торговлей экопродуктами, – кивнул Каулитц, и юноша поразился, насколько, по-видимому, воодушевляла мужа такая сфера деятельности. – Мои супермаркеты уже образуют довольно большую сеть.
– И это все за три года? – Билл ничего не мог поделать – трудолюбие и упорство мужа его восхищали.
– Да. Ты, впрочем, тоже без дела не сидел, – Том по-доброму усмехнулся. – Я, когда впервые увидел твое фото на обложке, подумал, что у меня начались галлюцинации. Как так получилось, что ты стал петь? Честно, я раньше никогда даже не слышал, чтоб ты напевал хотя бы в ванной.
Билл чуть покраснел – разговоры о том, как они жили раньше, все еще заставляли Билла теряться.
– Это все Девид. Когда мы приехали в Америку, я, как и планировалось, работал его переводчиком и личным помощником, даже не предполагая, что когда-то выйду на сцену. Но Йост просто невероятный человек – он очень быстро зажигается, когда ему в голову приходит идея, добивается того, чтобы она стала успешной… и теряет к ней интерес, – юноша улыбнулся, вспомнив о старшем друге. – Так, в какой-то момент ему надоела торговля золотом, и он продал бизнес, получив просто космическую сумму от арабов, которые были просто счастливы избавиться от удачливого соперника, и решил вложиться в какой-нибудь проект в сфере шоу-бизнеса. Достаточно долго, ну, по меркам Дейва, конечно, ничего подходящего не находилось, и он решил поискать таланты «из народа», так сказать. И попросил меня написать песню, он знал, что я часто пишу стихи. На одном из прослушиваний я пожалел пришедшую на отбор девушку и попытался помочь ей, встал у микрофона и спел припев собственной песни. С тех пор Девид от меня не отставал.
– Так тебе не нравится этим заниматься? – Том внимательно слушал своего супруга, стараясь не думать о том, что этот Девид, судя по всему, очень близок юноше.
– Нет, что ты, я люблю петь, – покачал головой Билл. – Это здорово, когда твои песни слушают другие люди, и им нравится. Но вот сама звездная жизнь… Дейв ограждает меня по максимуму, но, к сожалению, есть вещи, которые он не может предугадать. Например, вот этого, – Билл кивнул в сторону сталкера.
– А этот Девид… Ему еще не надоел его проект?
– Нет, – как-то возмущенно ответил Билл. – Как он говорит, остались еще непокоренные материки.
– Ничего себе размах, – пораженно прошептал Том.
– Не уверен, что выдержу, – фыркнул Билл. – Особенно, учитывая, что за мной уже сейчас гоняются всякие маньяки.
Они несколько минут сидели в полном молчании. Каждого угнетала мысль, что порознь они прожили каждый свою жизнь, и теперь между ними осталось так мало точек соприкосновения. «Как много я упустил» – одна мысль, которая сейчас крутилась у обоих.
– Билл? Я хотел сказать тебе кое-что… – голос Тома звучал необычно. Билл перевел взгляд на мужа и застыл – в кофейных глазах стоял самый настоящий страх. – Билл, я… люблю тебя.
Воздух застрял в легких, а сердце сбилось с ритма, будто тоже не могло понять, не послышались ли ему эти слова. В глазах потемнело, четко он видел только знакомое и любимое лицо, которое сейчас было очень бледным.
– Я знаю, что не имею права даже говорить тебе таких слов, но… мне хотелось, чтобы ты знал, насколько сильно я сожалею о том, что тогда не смог понять, какое сокровище находится совсем рядом со мной.
– Т-том…
– Прости меня, Билл. Прости за то, что сделал так больно, – юноша отчетливо видел слезы, сверкавшие в любимых глазах.
– Том, не надо… – Биллу было невыносимо больно, только вот он не знал, от чего больше – от того, что болезненные воспоминания разрывали едва затянувшиеся раны в его душе, или от того, что любимому тоже было больно.
Едва не вывихнув руки, он сумел перекинуть их через спинку стула и подался вперед, болезненно приземляясь коленями на твердый пол. Том едва успел подставить плечо, чтобы Билл не ударился головой о стену.
– Билл, зачем? Тебе же больно.
– Том, подожди… – лицо юноши было очень близко. – Это правда?
– Да, – Том кивнул, не в силах оторвать взгляда от любимых черт, снившихся ему ночами. – Я знаю, что это уже ничего не изменит. Только, прости, я эгоист, но мне хотелось бы думать, что иногда ты меня вспоминаешь…
– Том, – Билл чуть склонился, ловя взгляд ярких глаз. – Я никогда не смогу забыть тебя.
Обоих заставил вздрогнуть жуткий грохот – сталкер, уже еле державшийся на ногах, стоял в дверном проеме, привалившись к косяку, и пытался сфокусировать взгляд на своих жертвах. Он оглядел Тома, чуть приподнявшегося, чтобы загородить собой юношу, и Билла, который испуганно прижался к бизнесмену, неосознанно ища защиты.
– Ты… – он ткнул пальцем в направлении Билла. – Никогда не будешь моим… – маньяка ощутимо мотнуло в сторону. – Но и ему я тебя не отдам, – взгляд безумных голубых глаз остановился на Томасе.
Глава 9.
Томас ощущал ужасающую беспомощность – связанные руки не позволяли ему сопротивляться, не давали помочь Биллу, защитить... Маньяк поднял юношу на ноги и методично проверил все узлы, не давая юноше ни малейшей надежды на то, что тот все-таки сможет ослабить путы. Том дернулся, когда сталкер потащил певца в кухню, но говорить что-либо не решился, поскольку невменяемый вид преступника лучше всяких угроз говорил о том, что любой лишний писк может стать для обоих последним.
– Я думал, ты просто маленький мальчик, развлекаешься, – приговаривал сталкер каким-то по-детски обиженным тоном. – Думал, что ты на самом деле послушный хороший мальчик. А ты... Ты оказался точно таким же, как все остальные красивые мальчики. Изменял мужу... А я еще думал, что ты можешь быть мне верен... – за мыслью маньяка было невозможно уследить, но одно Томас понял точно – Билла в живых сталкер оставлять не собирается. Мужчина задергался, пытаясь ослабить стягивающие запястья самодельные веревки, но ткань не поддавалась, Том только чувствовал, что стертая кожа начинает кровоточить, а руки освободить не удается.
Тем временем, сталкер заставил Билла сесть на пол и прочно привязал его к никелированной ножке барной стойки. Билл сидел, опустив глаза, он не знал, что следовало сейчас делать. Криками не поможешь, только можно еще больше вывести этого придурка из и так шаткого душевного равновесия. Вырываться тоже было бесполезно, из такого, как этот маньяк, можно было скроить троих Биллов, и еще бы осталось. К тому же, юноша боялся, что основной целью сталкера стал Том, и злить мужчину, провоцируя агрессию, не хотелось.
Преступник подошел к Тому и намеренно резко дернул за связанные руки, едва не заставив взвыть от боли в суставах неестественно выгнутых рук. Но, поняв, что его ведут в кухню, бизнесмен почувствовал облегчение – быть рядом с юношей было куда спокойнее, хотя он и не мог ему помочь.
– Билли, ты меня разочаровал, – покачал головой сталкер и допил остатки спиртного прямо из бутылки, пренебрегая стаканом. В бледно-голубых глазах появились слезы от жжения в горле, и следующие слова были сказаны сиплым голосом.
– Но я все равно не отдам тебя ему! – маньяк ткнул пальцем в Тома. – Ты должен был быть моим...
– Стой! – Билл испугался. По его мнению, подобная речь могла предшествовать только особо жестокой расправе с литрами крови и кусками тел в ванной. – Если хочешь, я буду с тобой. Поедем на острова, будем там совсем одни... – Билла едва не стошнило от представленной картины, но сейчас он был готов на все, чтобы спасти жизнь. Им обоим.
– Нееет, – протянул маньяк жалостливо, в его глазах светилось безумие и вселенское разочарование. – Ты всегда будешь принадлежать ему, – он ткнул пальцем в бизнесмена, выражение лица сменилось на брезгливое. – Но ты ему изменил, поэтому должен умереть. Ты не должен был нарушать свое слово…
Юноша вздрогнул от этих слов, прозвучавших приговором, но мимолетно порадовался, что слова о смерти относились только к нему. «Тома он не тронет...»
– А ты, – стакер снова вперился взглядом в бизнесмена. – Ты умрешь, потому что посмел отобрать у меня моего Билли.
Билл в ужасе зажмурил глаза, не желая верить, что Том пострадает по его вине. «И зачем я согласился на эту чертову поездку?!..»
Том, которого ощутимо трясло еще после фразы о том, что Билл умрет, напрягшись, придвинулся к юноше, желая хоть немного ободрить его своим присутствием, хотя и не был уверен, что сможет, учитывая, что сам когда-то поступил с мальчиком почти так же жестоко. Но тонкое тело прильнуло в ответ, и сердце будто погладили чем-то теплым и мягким. Билл все еще неосознанно хотел быть ближе.
Маньяк вышел буквально на несколько секунд, а потом вернулся, держа в руках две арафатки, вытащенные из шкафа Томаса. Бизнесмен только успел подумать, что не хочет умирать с завязанными глазами – хотя бы в последние мгновения жизни он хотел видеть перед собой любимое лицо. Но сталкер деловито завязал ему рот, а потом проделал тоже самое с полумертвым от ужаса Биллом. Мальчик только успел мимолетно подумать, что это не так уж и плохо, умереть вот так – его любимый мужчина сидит совсем рядом, а от платка одуряющее-вкусно пахнет его неизменившимся за прошедшие годы парфюмом в смеси с личным, сводящим с ума запахом.
Бесцеремонно дернув Тома за ногу, маньяк заставил его упасть на пол, и молодой мужчина замычал сквозь ткань – он довольно ощутимо ударился головой о кафельный пол. Билл дернулся, но не смог сдвинуться с места, слишком надежно он был привязан к стойке.
– Билли, я хотел сначала просто перерезать вам обоим глотки, но потом… – маньяк наклонился к юноше, смотрящему со страхом и презрением, и погладил его по шелковистой щеке. – Ты такой красивый, и смерть твоя должна быть красивой. Поэтому…
Том сглотнул, когда понял, какой вид «казни» выбрал для них сталкер – толстые пальцы одну за одной открывали конфорки на современной газовой плите, а потом с хрустом выдернули аварийный датчик, не оставляя возможности выключить подачу газа.
– Вы просто уснете и больше никогда не проснетесь, – сталкер так мечтательно улыбался, словно говорил о Ромео и Джульетте, а не о двух вполне реальных людях. – Билли, а ведь все могло бы быть иначе…
Билл, который в этот момент смотрел на Тома, только кивнул, опуская глаза и будто сдаваясь.
– Прощай, – маньяк присел перед Биллом и слизнул соленую каплю, черную от потекшей косметики.
Оба пленника слышали, как захлопнулась входная дверь, автоматически закрывая сейфовый замок, который когда-то Том искал по всему городу, а теперь был готов душу продать за то, чтобы дверь его квартиры запиралась на простую щеколду.
Томас посмотрел на своего мужа и вздрогнул – по побелевшим щекам катились крупные слезы, а неестественно красные губы беспомощно и обреченно сжимали платок. Но больше всего Томаса поразили глаза – в ореховых омутах стояла такая боль и вина, что внутри у мужчины все болезненно заныло, словно ему в душу всадили ржавый нож с зазубренными краями.
Не в силах наблюдать за мучениями любимого мальчика, Том сделал усилие, едва не стоившее ему переломанных костей и сумел-таки сесть рядом с Биллом. Тот захлопал ресницами, стараясь сдержать слезы, а потом и вовсе застыл, когда Том начал приближаться к нему еще больше – юноша не понимал, чего хочет его муж. Не сумев совладать с собой, Билл закрыл глаза, ожидая, что вот сейчас последует прикосновение – только вот сам не мог определиться – хочет ли он его или нет. Мягкое касание заставило вздрогнуть, а в следующее мгновение юноша почувствовал, как узел на платке ослабевает. Еще секунда – и он выплюнул изо рта кусок ткани и тут же встретился с кофейными глазами. Рот бизнесмена тоже был свободен, и губы чуть изогнуты в легкой улыбке.
– Том… Как тебе удалось? – в горле пересохло.
– Не знаю, просто получилось выплюнуть ткань, – мужчина попытался пожать плечами, но ничего не вышло – сталкер хоть и допустил оплошность с платком, но в остальном поработал на совесть.
– Том, что нам делать? Я уже чувствую запах газа, – юноша втянул носом воздух.
– Попытаемся выбраться. Ты можешь хоть немного повернуться? Я бы постарался развязать узлы зубами.
Билл попытался, но ничего не вышло, слишком хорошо маньяк продумал свои действия – пошевелиться было невозможно.
– Нет, не могу, – едва не всхлипнул юноша. Ощущение беспомощности давило, лишая воли и желания сопротивляться дальше. – Мы здесь умрем.
– Не говори так, пожалуйста. Может, помощь уже идет, – отрицательно помотал головой Том. Он проклинал сталкера за то, что сейчас не может утешить Билла, который, кажется, вот-вот взорвется рыданиями и отчаянием.
– Откуда? Я даже не сказал Девиду, что собираюсь выйти из отеля, – горько усмехнулся певец.
Том закусил губу – его мальчик стал совсем взрослым, теперь он больше не верит обещаниям своего мужа, хотя раньше одного этого «все будет хорошо» хватало с лихвой. Сейчас, глядя в испуганное и отчаявшееся лицо своего супруга, Том в очередной раз корил себя за то, что не смог защитить, не уберег… Он должен был сделать хоть что-то, чтобы Билл, пришедший к его порогу, не зашел в квартиру… «Билл… пришедший…» – сознание зацепилось за эти мысли, выделяющиеся наличием логики и конкретным смыслом в общем потоке бессвязного виноватого бреда.
– Билл? А… зачем ты пришел? – спросил Том.
Ореховые глаза изумленно расширились, становясь огромными просто до невозможности.
– Я… Я получил документы на развод, – чуть дрожащим голосом ответил Билл. – И чек.
Том даже обрадовался, когда заметил во взгляде юноши не только отчаяние, но и что-то другое. Злость.
– И что? Ты не хочешь развода? – спросил Том, гоня от себя мысль о том, что самой главной мечтой на данный момент для него является не освобождение, а просто слова, произнесенные любимыми губами. «Не хочу» – вот что он мечтал услышать.
– Хочу, – сказал Билл, руша мечты мужа, но сам он своим собственным словам не верил. – Но чек… Том, это ведь тот самый чек, который я прислал тебе из Америки в счет уплаты долга за отца. Почему ты его не обналичил? – голос Билла звенел от праведного гнева, а на щеки снова вернулся румянец.
– Мне не нужны эти деньги, Билл, – Том покачал головой и заставил себя не опускать глаз под испытующим взглядом супруга. – Когда ты его прислал… Словом, в тот момент в моей жизни уже многое поменялось, и эти деньги… Взять их – означало снова вернуться к прошлому, а этого я не хотел больше всего.
– Но я не хочу быть тебе что-то должен, – вскинулся Билл, а Тома его слова резанули, как бритва.
– Билл… Ты мне ничего не должен, – как мог, спокойно ответил Том. – Если хочешь, отдай их на благотворительность или еще куда…
– Но, Том… – попытался возразить певец.
– Билл, эти деньги… они причинили столько зла, что… Я не могу их взять, пусть они пойдут на что-нибудь хорошее.
Билл чувствовал, как в его душе что-то переворачивается. Этот мужчина – совсем не тот Том, которого он оставил три года назад в аэропорту Марокко. Тот Том никогда не сказал бы, что деньги могут быть злом, никогда бы не отказался от них… «И никогда бы не сказал, что любит» – прошептал внутренний голос. Этот Том, который сейчас смотрел на него переполненными эмоциями глазами, до боли в разбитом сердце был похож на ту мечту, с которой в счастливом неведении почти полгода прожил Билл. Но тогда это была всего лишь маска, и сейчас юноша до дрожи боялся снова попасться на ту же наживку – он боялся Тома, боялся своих не угасших чувств к нему.
– Билл… – юноша видел, что Том собирается сказать что-то важное, но внезапно испугался, что эти слова разрушат последний барьер, который все еще охраняет его душу от человека, который был единственным в его жизни, в чьей власти было причинить самую сильную боль и принести самое большое счастье. «Как жаль, что ты выбрал первое…»
– Давай попробуем освободиться, – перебил его юноша, показательно дергая руками.
Том только грустно и понимающе глянул на него и принялся ослаблять веревки, хотя и знал, что это пустая трата времени и дыхания. Только вот про последнее он вспомнил слишком поздно. Конфорки были включены на полную мощность, и вскоре в горле появилось ощущение стянутости, жжения. Мучительно хотелось пить, но бизнесмен знал – именно так начинается отравление газом. Томас заметил, что Билл начинает сонно моргать и покашливать – для юноши все оказалось еще хуже, газ на него действовал куда быстрее. «Конечно, он такой худой!» – с тревогой подумал Том, подвигаясь к Биллу ближе.
– Билл, попытайся не вдыхать глубоко, – он подставил юноше плечо. – А лучше дыши через мою рубашку, так меньше газа попадет в легкие.
– Тооом, – глаза Билла стали мутными, словно в крови было много алкоголя. – Я спать хочу…
– Билл, нет! – мужчина попытался толкнуть засыпающего юношу, но тот только вяло отмахнулся, уже не соображая, что делает. Покрытые черными размазанными тенями веки опустились, веером разложив по щекам кукольные ресницы. Том умилился бы этому трогательному зрелищу, если бы не был так напуган.
– Билл! Билл! Билл, проснись, черт возьми! – закричал он, тратя дыхание.
– Томми, не кричи, любимый, – бессознательно улыбнулся Билл и потерся щекой о его плечо, заставив мужа застонать от противоречивых эмоций. Тому было страшно, но где-то глубоко внутри он чувствовал радость снова услышать от своего мальчика такие слова.
– Ч-черт! – мужчина не знал, что делать. Его глаза метались по комнате в тщетных поисках решения, но раз за разом возвращались к побледневшему лицу своего любимого юного супруга. Его кожа была бледной даже сквозь южноамериканский загар, веки плотно сжаты, а розовые губы… Сверкнувшая в голове идея не оставила времени для раздумий – подавшись вперед, Том властно вторгся языком в покорный рот, выдыхая воздух, желая снова увидеть, как открываются ореховые глаза его маленькой, но такой упрямой и стойкой любви. Мягкие розовые губы были, как и прежде, невероятно нежны и сладки, а теплота проколотого, как выяснил Том, языка сводила с ума, заставляя теряться в пространстве. Мужчина не знал, сколько длится этот поцелуй – минуту, час или вечность. Голова кружилась, руки не слушались, в груди появилась странная тяжесть… Томас понял, что теряет сознание за секунду до того, как его глаза самопроизвольно закрылись, но на грани обморока он уловил странный грохот, идущий со стороны входной двери.
