Текст книги "Always and forever (СИ)"

Автор книги: ClemSSB

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

От близости его губ и обжигающего дыхания я совсем теряюсь, неспособная вымолвить и слова.

– Ты наконец-то замолчала. Неужели я нашел на тебя управу? – не ослабляя хватки и не меняя положения наших тел, говорит он.

– И не мечтай, – сквозь зубы рычу я.

– И не мечтаю, – его руки стремительно перемещаются по моему телу. Подняв меня, Катон заставляет меня обвить его ногами. На что я реагирую непонятным вскриком, но почему-то не стараюсь помешать.

– И не отрицай, что тебе это не нравится, – его губы находятся в дразнящей близости. Мирта, ты воин, убийца, маньяк, в конечном итоге. Какие поцелуи? Какие мальчики? Какой Катон? Но мои мысли идут в розницу с моими действиями.

Я обвиваю шею напарника. Он выжидающе выгибает бровь. Проходит секунда, прежде чем мы оба бросаемся навстречу друг другу. Его губы накрывают мои, его руки неистово рвут резинку на моих волосах, позволяя черным кудрям рассыпаться по спине. Я впиваюсь в него как безумная, прижимаясь к его широкой груди всем телом, а руками вцепляясь в волосы парня, практически вырывая их. Вот что значит профи. Страсть в каждом движении, будь то просто поцелуй или убийство.

Наше буйство прерывает кашель. Я отстраняюсь от Катона и зажмуриваюсь. Напарник опускает меня на пол, я не удерживаюсь и падаю на диван.

– Тренируетесь, да? – Брут смеется. Мои щеки полыхают, наверняка, выглядит не хуже нарисованного румянца нашей капитолийки.

– Разрабатываем стратегию, – беззаботно отзывается Катон, я открываю глаза и смотрю на спокойного напарника и на не скрывающего улыбку ментора. Энорабия и Брут и так считали меня маленькой девочкой, так теперь и беспросветной дурой будут считать. Что ж, сама виновата. Я встаю и выпрямляюсь.

– Отличная стратегия, у нас неплохо вышло, – бросаю я, прежде чем уйти. Но делаю я это не поджав хвост, а гордо подняв голову. Но вот своих дальнейших действия я не знаю. Что я сейчас сделала и каковы будут последствия всего этого?

========== ГЛАВА 7 ==========

– Катон, – останавливаю я парня, когда тот пытается стащить с меня рубашку, – деловые отношения, забыл?

– Деловые? – переспрашивает он, скатываясь с меня. – Тогда боюсь узнать, что в твоем понятии романтические.

– Мне кажется, мы увлекаемся, – говорю я, садясь на край кровати Катона и поправляя рубашку.

– Думаешь? – с издевкой отвечает тот, и, встав, проводит рукой по волосам. Я не отказываю себе в удовольствии полюбоваться им, но тут же возвращаю себя прежнюю: злую и всех ненавидящую Мирту.

Последние пару дней, каждый вечер после тренировок заканчивается… так. Катон затаскивает меня к себе в комнату и пытается затащить в постель. До постели он дотащить меня смог, но дальше я отказывалась и отказываюсь что–либо делать.

– Если ты хочешь себе игрушку, иди к Диадеме, я думаю, она не сможет устоять, – злобно бросаю я, но напоминаю, что и я бы не отказалась, находясь слегка в другом положении, а вернее если бы через два дня мы не были выкинуты на Арену, как злейшие враги.

– Слушай, мелкая, не хочешь провести свои последние денечки в моей очаровательной компании, я настаивать не буду, жалеть будешь ты, – бросает он, поворачиваясь и грозно смотря на меня.

– Ты хотел сказать, что это ты купаешься в лучах моего великолепия последние дни, да? – парирую я.

Возможно, у нас стали появляться зачатки общего плана (если бы не вечерние утехи, план был бы давно готов) и к Катону я теперь отношусь чуть лучше, чем к своему злейшему врагу, но соперниками мы все еще остаемся, и я знаю, что как только я стану прямой помехой к победе, он уберет меня не задумываясь. Но так же я прекрасно знаю, что без боя не сдамся, а я знаю предостаточно грязных приемчиков, чтобы покончить даже с кем-то столь «всемогущим», как Катон.

– Всегда удивлялся, почему с тобой никто не общается. Но теперь понимаю, никто тебя больше суток терпеть не сможет!

– Браво, Катон, ты бьешь все рекорды! Почти неделя беспрерывного общения со мной. А последние дни так вообще! – кричу я, вскакивая с кровати.

Мы минуту стоим и злобно смотрим друг на друга, после напарник выдыхает и спокойно говорит:

– Ты помнишь, что завтра интервью? И что до игр осталось менее двух суток? Если да…

– Я все помню, – спокойно говорю я. – И наш план почти готов. Но ты помнишь главное условие, я надеюсь.

– Разумеется, – он усмехаются и в его голубых глазах мелькает что-то вроде понимания. – Как только мы уберем Марвела и Диадему, каждый сам за себя.

–Да, я хотела внести маленькое уточнение, – Катон удивленно кивает. – После того, как мы прикончим последнего из них, ты и я разойдемся, каждый в своем направлении. И если после мы уж столкнемся, тогда и будем пытаться убить друг друга. Хорошо?

– К чему это? Боишься, мечтаешь оттянуть свою кончину? Если так, то я могу сделать это быстро и практически безболезненно, только попроси,– в устах Катона это звучало так, словно бы он разрешал мне у него списать домашнюю работу в академии, а не так, как будто он намерен меня убить.

– Катон, твоя «серьезность» – наша общая будущая проблема, – вздыхаю я. Потому что не могу сказать ему истинную причину, по которой я внесла изменения. Я продумала все далеко вперед.

Мы попадем на Арену, перебиваем половину трибутов еще у Рога. Вместе с трибутами первого захватим Рог и будем вести охоту. До тех пор, пока Марвел и Диадема не решат покончить с союзом (эту прерогативу мы отдаем им), а вместе с ним и с нами. Тогда мы с Катоном начнем вести охоту на этих двоих. А когда покончим с ними, должны будем убить друг друга. Но проблема была. И заключалась она в том, что я, как бы мне этого не хотелось, очень быстро привязываюсь к людям. А легко ли будет драться с Катоном, когда я только считала его другом? Нет, мне нужно будет время. На Арене такой роскошью я буду обделена, но попробовать стоит.

– Ладно, – говорит он и отворачивается от меня смотря в окно, – Ты точно не хочешь остаться?

– Не соблазняй, – иронично произношу я и иду к двери. – Увидимся завтра.

Он не отвечает. Я оборачиваюсь и смотрю на его широкие плечи, прямую спину, длинные ноги. Конечно, мой взгляд упирается совсем не туда, но что делать, ведь где-то под всем этим мрачным видом во мне скрывается настоящая визгливая девчонка, которая тащится с мальчиков и пялится на их задницы.

========== ГЛАВА 8 ==========

Я стою перед своим стилистом. Я уже привыкла к его эксцентричному виду, и он мне кажется очень даже забавным. Тот в свою очередь поправляет мое платье и постоянно подкрашивает и без того размалёванные глаза.

– Достаточно, – говорю я.

Тот смотрит на меня с недовольством, но убирает руки.

– Убийственная Мирта, прошу посмотреть на себя в зеркало.

Я поворачиваюсь к отражающей поверхности и от удивления открываю рот. Я никогда не выглядела так женственно и одновременно опасно. Мои черные волосы были завиты мелкими кудряшками и топорщились в разные стороны, создавая невероятный объем и прибавляя пару сантиметров в росте. Глаза и скулы были выделены, что добавляли моему лицу остроты. И в завершении всего – платье. Оно было белым с несколькими юбками, делая его пышным и едва ли доходившим мне до колен. Черные ленты будто бы изрезали легкую белую ткань, создавая замысловатый узор. Я повернулась боком и подивилась, какая же я маленькая и стройная.

– И в завершение, – мой кислотноволосый стилист протягивает мне черные туфли на невероятно высоких каблуках. – Прости, но без них никак.

В этот раз я молчу. Хотя туфли оказались в сотню раз неудобнее тех, что были на открытии. Но в конце-концов, это еще одно испытание, с которым я должна справиться.

***

Меня ведут по коридору, и я оказываюсь в тесной комнате, битком набитой трибутами и их менторами. Мой стилист меня покидает, сообщая, чтобы я подошла поближе к выходу. Я не сразу сориентировалась, что здесь две двери. И вторую дверь я заметила только благодаря светлым локонам Диадемы. Вздохнув, я опустила голову и, пробравшись через толпу трибутов, которые расступались с опаской передо мной, предстала перед своими союзниками.

– Красивое платье, – тут же бросила Диадема.

Я подняла голову и посмотрела на девушку, пытаясь понять, издевается она надо мной или говорит от чистого сердца. Но разобраться я не успела, так как поймала взгляд Катона. Он окидывал меня с ног до головы жадным и раздевающим взглядом. В общем, типичным для Катона.

– Катон, лицо у меня здесь, – я обвожу овал и настойчиво смотрю на напарника, упорно таращащегося на мои ноги.

– А ноги у тебя там, – небрежно бросает он и отводит взгляд от меня совсем.

– Твои знания в анатомии поражают, – разведя руки в стороны, цежу я.

На эту реплику блондин ничего не отвечает. Теперь его взгляд занят манжетами рубашки – потрясающе!

Спустя пару минут появляется мужчина в черном облачении и приглашает трибутов занять места. Мы строимся “мальчик-девочка” в обратном порядке номеров наших дистриктов. Первым на сцену (за дверью оказалась яркая сцена с 24-мя стульями) поднимается двенадцатый – Пит. За ним идет маленькая девочка – Прим. Следом на сцену поднимается огромный Цеп. Почти все трибуты заняли свои места, когда я опускаюсь на стул. Мы слышим и видим громкое приветствие Цезаря. Очередной умопомрачительный капитолиец. Хотя, глядя на его цветастый наряд и волосы, я понимаю, что ему еще очень далеко до моего стилиста.

Спустя пару мгновений, когда толпа утихает, Цезарь приглашает Диадему. Я думаю, что это очень удачная идея, начать интервью с кого столь прекрасного, как Ди. Я уже почти перестала давиться от желчи зависти, как только вижу блондинку. Почти прогресс. Ее три минуты пролетают незаметно. Толпа находится в состоянии воздушной эйфории. Марвел. Его интервью заводит толпу и заряжает позитивом. Оказывается, Марвел гораздо веселее и интереснее, чем я думала. Хотя, может, это очередной фокус – просто амплуа для интервью. Три минуты Марвела проходят.

– Прошу поприветствовать, трибута второго Дистрикта – Мирты Джонс!

Я поднимаюсь и вздыхаю.

– Порви их, – слышу я тихий голос Катона и улыбаюсь.

Я прохожу к главной сцене. Не представляю, как я смогла это сделать. Цезарь подает мне руку, и я забираюсь на сцену. За этот вроде незатейливый жест, я готова расцеловать ведущего.

– Мирта, твое платье, великолепно. Оно такое устрашающее, я бы сказал, – Цезарь улыбается.

– Убийственное, – выговариваю я и опасно улыбаюсь.

– Должно быть подстать тебе?

– Верно, Цезарь. Я лишний раз намекаю соперникам о том, насколько я опасный враг, – самоуверенность моих слов удивляет даже меня. Но толпу мои слова лишь радуют.

– 10 баллов на смотре. Хороший результат, не находишь?

– Хороший результат – это 12, а это так, мелочь! – кажется самоуверенность это новая болезнь, и заразилась я ей от Катона. Действительно, на смотре я не сделала ничего необычно. У меня было 5 ножей и пять движущихся мишеней. Разве трудно было попасть в центры пять раз из пяти?

Мое интервью пролетает очень быстро. Но одно можно сказать – меня запомнили. Я возвращаясь на свое место, и буквально валюсь на стул. Как только моя пятая точка соприкасается с сиденьем, Цезарь оглашает имя Катона. Тот поднимается и идет к сцене. Я хотела сказать ему что-то приятное. Но слова встали поперек горла. И почему это я стала такой доброй? Еще и слова напутствия ему говорить? Я похожа на Мать Терезу?

Из интервью своего напарника я уяснила, что он будет убивать, убивать и убивать. Но все это было сказано с такой интонацией, подборкой слов и жестами, что я просто перестала смотреть на него как на самого опасного врага. Все-таки люди во многом правы. Внешность и умение себя подать, делает гораздо больше, чем того хотелось бы. Катон занимает свое место рядом со мной. Я не смотрю на него. Я вообще больше никуда не смотрю, только на свои руки. Я сжимаю и разжимаю кулаки все 64 минуты – я считала. Наконец Цезарь прощается с телезрителями и нам разрешают покинуть места. Теперь мы идем в обратном порядке. Если Диадема была последней, то сейчас она стала первой. Следовательно, я третьей. Когда я спускаюсь со сцены, мои ноги наконец воспротивились, и я чуть не рухнула. Вот была бы потеха остальным трибутам, девочка-профи упала со сцены, какой же она нам противник, но меня подхватывает Марвел, который шел впереди.

– Все в порядке? – интересуется он.

– Да, дурацкие туфли, – морщусь я и киваю ему. Тут откуда ни возьмись возникает Катон.

– Убери от нее руки! – сквозь зубы рычит он, а я только сейчас понимаю, что Марвел все еще держит мой локоть.

–Успокойся ты! – возмущаюсь я и, пихнув Катона в бок, жестом показываю Марвелу идти вперед, а то мы задерживаем всю процессию.

========== ГЛАВА 9 ==========

Когда мы вернулись на свой этаж, наши менторы дали нам сдержанную похвалу. Но это уже было хорошим знаком! Единственным моим желанием было снять с себя наряд и оказаться в кровати. Выспаться надо хорошо, ведь завтра, вроде как, начинаются 74-тые Голодные игры.

– Отправляйтесь по комнатам. Вам нужен хороший отдых, – махнув рукой сказала Энорабия, которая устроилась на диване в общей комнате.

– По своим комнатам, – посмеиваясь, уточнил Брут. Наш ментор и минуты в нашем обществе не могу провести, чтобы как-то не напомнить об увиденном поцелуе.

Я закатила глаза и развернувшись отправилась в комнату, покачиваясь на каблуках, которые наверно придется отдирать от моих ног. Какие Голодные игры? Это все пустяки. Вот попробуй пережить неделю до них, тогда ты будешь истинным героем.

Когда я подходила к двери своей комнаты, я услышала шаги сзади и обернулась. Катон. Хотя кого я надеялась увидеть? Брута с букетом роз и сотней извинений за вечные подколы? Я ожидала, что мой напарник что-то скажет. Но он упорно молчал, сверля меня взглядам. Что с ним такое? Ревнует? К кому?

– Катон, – я помахала рукой. – Смени это угрюмое выражение, становишься на меня похожим.

– Мне кажется, что я в действительно перенял у тебя слишком многое! – он ухмыляется и облокачивается на дверь своей комнаты. Как удобно, наши комнаты находятся напротив друг друга. – Упрямство, нахальность…

– Вот про последнее ты погорячился, это все целиком твои заслуги, – огрызаюсь я. – А вот твоя самоуверенность новый вид болезни. Надо будет рассказать капитолийским врачам. Пусть посадят тебя в вакуум, чтобы зараза не распространялась.

– Мне кажется, что зараза здесь только одна, и ко мне это отношения не имеет никакого, – он проводит языком по губам. Этот жест настолько естественный и настолько завораживающий, что я забываю все колкие ответы и вообще все, зачарованно смотря на его губы.

– Иди спать, Катон, – наконец мямлю я, отводя взгляд от его губ.

– Не лги хотя бы себе.

– В чем?

– Ты без ума от меня.

– Не смеши меня. Это, может, ты влюбился в меня окончательно и бесповоротно?

– Что за бред? – смеется он.

– Тогда что это было с Марвелом? Ты ему бы шею свернул прямо там, перед сотней камер. Лишь за то, что он до меня дотронулся.

– Неужели? У тебя слишком богатая фантазия, – лицо напарника становится серьезным, хотя он и старается вести себя как можно развязнее. Это же Катон. – Или больная.

– Или я права, – хищно улыбнувшись, отвечаю я.

– Подвергнуть бы твои слова отрицанию.

– Что же медлишь? – я наклоняю голову. – Только если…

– Ты невыносима, – он делает шаг в мою сторону.

– Очередная игра, Браун. Когда же ты уже вырастешь?

– Кому из нас пора вырасти? – парирует он, на его лице расцветает улыбка. Такая улыбка… на которую способен только Браун.

– Хватит. Я спать! – завершаю нашу непонятную беседу я и поворачиваюсь, чтобы открыть свою дверь.

Катон молниеносным движением оказывается вплотную ко мне и останавливает мою руку.

– И знаешь что, Джонс, – я, затаив дыхание, слушаю его, хотя стук собственного сердца заглушает все вокруг. – Это платье тебе чертовски идет. Я и не подозревал, что у тебя такие шикарные ноги.

Я повернулась к нему, полная решимости дать по лицу, но, неожиданно для себя, столкнулась с его губами. Которые накрыли мои в жадном поцелуе. Силы для сопротивления тут же покинули меня. Зато желание накрыло с головой. Я яростно отвечаю на поцелуй, кажется, из-за своей ярости я разбила себе губу. Но вкус крови пробуждает во мне спящего до этого зверя. Катон подхватывает меня на руки и тащит к себе в комнату. Когда кровать прогибается под весом наших тел, я с новой силой впиваюсь в парня. Катон стаскивает с себя пиджак и опрокидывает меня на кровать. Я обвиваю его шею и запускаю пальцы в волосы. Он обхватывает меня за талию и пытается найти молнию платья, но даже я не знаю, где она. Наконец Катону надоедает играть с моим платьем, и я слышу треск.

– Ты знаешь, что за испорченное платье, мой стилист меня до игр прикончит,– неожиданно возмущаюсь я.

– Несомненно он хотел выручить за него целое состояние, – отвечает парень, сдергивая с меня лоскуты платья.

На этом все разговоры прекращаются. Я приподнимаюсь и стараюсь расстегнуть его рубашку, но маленькие пуговицы никак мне не поддаются, поэтому половину из них я просто срываю. Его голубые глаза смотрят с интересом. Ждет от меня следующих действий или он думает, что я еще смогу передумать? Браун обо мне слишком плохого мнения, надо бы его еще ухудшить. Я провожу рукой по его плоскому животу вверх к рельефной груди. И провожу такую же дорожку из поцелуев. Когда я целую его в шею, сидя на коленях на кровати, он обнимает меня за талию и валит обратно на кровать, накрывая собой.

– Джонс, ты девственница? – неожиданный вопрос, ничего не скажешь.

– И ты решил поинтересоваться только сейчас? – я вытягиваю руку и держу Катона на этом расстоянии. – От моего ответа что-то изменится? Ты выставишь меня голую за дверь?

– Сомневаюсь, – улыбается он.

– Нет.

– Нет?

– Браун, или мы продолжаем, или я ухожу! – Мирта, куда ты катишься? Разводить Катона на секс? Это что-то новое в нашей практике.

– Не смею испытывать ваше терпение, – выгибая бровь, говорит он и стремится меня поцеловать. Но изловчившись, я опрокидываю его на кровать и оказываюсь сверху.

Его руки пробегают по моей спине, задевая бретельки лифчика. Губы покрывают мою шею и грудь поцелуями. Мое сердце от столь быстрого биения скоро остановится. Катон опрокидывает меня на кровать и освобождает и себя и меня от лишней одежды. Я замираю, всего на мгновение, прежде чем плотнее обхватить бедра парня ногами. Мои руки безумно перемещаются по его спине, оставляя красные полосы. Катон, целует меня в шею и прижимает ближе. Мое дыхание сбивчиво, да чего греха таить, от стонов срывающихся с моих губ, дышать становится просто невозможно. Браун запускает руку в мои волосы и заставляет меня выгнуться, тем самым стать еще ближе с ним. Его губы на моих губах, мое тело полностью в его власти. И все было бы нормально, если бы завтра мы не отправлялись на Арену.

На меня накатывает волна удовольствия, я, закрыв глаза, тяжело дышу, пока Катон не ложится рядом.

– Я бы попросила это как-нибудь повторить, но к сожалению это у нас вряд ли получится, – я пытаюсь улыбнуться.

– Почему же, Арена полностью в нашем распоряжении, – Катон усмехается и проводит пальцами по моему животу.

– Да, кусты, – я закатываю глаза и отбрасываю его руку.

– Могу предложить дерево, землю, воду, пещеры. Смотря, что там будет, – он внимательно смотрит, как я встаю. Его голубые глаза пробегаются по каждому изгибу моего тела. – Уходишь?

– Я намерена последовать совету менторов и как следует отдохнуть, в твоей компании это плохо получается, – я поднимаю рубашку Катона и накидываю поверх. Мое платье безвозвратно испорчено, да и вряд ли я смогла бы его одеть без помощи стилиста.

– Рубашка вообще-то моя, – заявляет он.

– Ничего. Мне же нужно будет напоминание о тебе после моей победы, – говорю я и выхожу из комнаты. Идти мне до своей комнаты пару секунд. Когда я оказываюсь за закрытой дверью, я обнимаю себя руками и вдыхаю запах Катона. Что-то приятное и родное… Поздравляю, Джонс! Ты попала в список Катона – безвозвратно влюбившихся и полностью принадлежащих ему.

========== ГЛАВА 10 ==========

Я надела спортивные штаны и футболку, которую нашла утром на своей кровати. Дальнейших действий в своем преображений я не совершаю. Так как этим займется мой стилист – последний человек, которого я увижу до игр. Впервые на меня накатила печаль. Я села на кровать и скрестила пальцы. Что будет дальше? Я не сомневаюсь в своей победе. Я не имею на это права. У нас четыре потенциальных победителя, к нам можно прибавить парня из одиннадцатого. Считаем, что от победы меня отделяет четыре стоящих противника. Что ж , Мирта, холодный расчет, это то единственное, что поможет тебе избавиться от последнего противника – Катона.

Я встаю и подхожу к окну, оглядывая Капитолий. Эти люди не знают ни горя, ни страха, ни трудностей. Их жизни сплошное буйство красок, приправленное яркими торжествами. Капитолийцы.

Стук в дверь. Я открываю ее и обнаруживаю на пороге Брута. Неожиданно. Менторы обычно не приходят к трибутам перед играми, в это время они заняты подготовкой к играм.

– Брут? – спрашиваю я, отходя и пропуская ментора в комнату. Сегодня его лицо не украшено насмешливой улыбочкой, как обычно, оно серьезно. – Прощание?

– Предупреждение, Мирта.

– Я слушаю.

– Знаешь, что мы с Энорабией, работая не первый год вместе, ставим на своих тирбутов. Кто победит. И знаешь, это первый год, когда наши мнения разошлись.

– Хм, могу предположить, что Энорабия ставит на силу, а ты на ум, я ошиблась? – слегка удивленная его еще не слетевшим с губ признанием.

– Ты чертовски права. И я хочу, чтобы и я был так же прав и не ошибся в тебе. Но то что я видел, никак не клеится к твоему образу! Катон, конечно, способен завоевать чье угодно сердце, но ты, моя дорогая, пала слишком рано для такой умной девочки. Я пришел сказать одно. Помни, ты – профи. Жалость, сострадание, любовь – эти чувства тебе незнакомы. Ты – машина для убийства. Арена – клетка для твоих жертв. Катон – твой враг. Удачи, Мирта, – я провожаю ментора взглядам и захлопываю дверь. Он прав.

***

Стилист убирает мои волосы в тугой хвост и помогает одеть куртку. Без лишних слов. Тишина – именно то, что поможет мне собраться с мыслями.

После завершения отсчета я со всех ног бегу к рогу.

– Я быстрая, окажусь там в числе первых. За эти секунды мне надо будет разглядеть ножи, – разговариваю я сама с собой. – И когда я доберусь до рога, надо будет тут же их схватить. Потом начнется резня. Я буду держаться подальше от одиннадцатого, им пусть занимается Катон. Я же буду целиться по маленьким мишеням…

– Мирта, – позвал меня стилист. Руфус. Я помню его имя. Просто мне лучше не привязываться к людям.

– Да? – недовольно спрашиваю я.

– До того, как начнутся игры, остались считанные минуты. Я хочу тебе кое-что сказать, – я смотрю на своего кислотноволосого стилиста. – Мне впервые достается столь тучная девушка. Я работал со многими дистриктами. Но ты невероятно красива. Я впервые встречаю ту, для которой создал наряд, вдохновляясь ее внешностью.

– Я, наверное, должна сказать спасибо.

– Ты мне ничего не должна. Залезай в цилиндр, поднятие через две минуты.

Я послушно захожу в стеклянную коробку и закрываю на мгновение глаза.

– У нас в дистрикте, если трибут не изувечен так, что даже капитолийцы не смогли его собрать, принято хоронить погибших на играх в открытом гробу… Руфус, если я умру, ведь все возможно, ты сделаешь мое последнее платье? – я не хотела этого говорить, слова сами вырвались.

– Для тебя, моя Убийственная Мирта, все что угодно. Но я надеюсь все же сделать для тебя платье победителя. Держись там!

Он улыбается и эта улыбка последнее, что я вижу, прежде чем диск подомной начинает движение. Я выпрямляюсь, руки по швам, глаза закрыты. Прежде чем меня поднимают на Арену, я прощаюсь со всем человеческим, что во мне было. Брут прав, Арена это не то место, где я смогу жалеть погибших, разговаривать с Диадемой о моем платье на интервью и страстно обжиматься с Катоном в кустах. Я профи. Машина для убийств.

– И я стану победителем 74-тых Голодных игр, – эти слова слетают с моих губ, как только диск выплывает на Арену и меня ослепляет солнце.

========== ГЛАВА 11 ==========

Справа от меня трибут из восьмого, слева из третьего. Наш будущий союзник. Этому сопляку ничего не оставалась кроме того, чтобы согласиться нам помогать на арене. Я не пыталась найти взглядом Катона или кого-то еще из своих будущих союзников. Наше место встречи изменить нельзя. Мои глаза направлены на Рог. Изучать Арену – на это 60 секунд не рассчитаны. Я пробегаюсь по всему, что лежит у Рога, но ножей никак не могу найти. Сомневаюсь, что распорядители их не положили. Значит придется искать. Первая оплошность. Если будет вторая – моя заминка – я могу оказаться трупом, раньше намеченного.

5…4…3…2…1…

Понеслось. Я слетаю с диска и бегу к Рогу. Мои предположения оказались верны, я прибегаю в числе первых. Но вот незадача, я не знаю где ножи! Пинком перевернув несколько близлежащих ящиков, я не обнаруживаю в них оружие, лишь продовольствие. Забравшись вглубь «изобилия» я роюсь в еще одном ящике, я этот момент рядом ударяет нечто похожее на булаву. И лишь из-за несоответствие веса нападавшего с его оружием, я еще жива. Развернувшись, я ногой отпихиваю девчонку из четвертого. Та кричит и падает. Я хватаю ее же оружие и со всего маху опускаю на голову. Мое лицо покрывается каплями крови. Зрелище неприятное, но останавливаться в поисках я не могу. И, наконец, я нахожу моих малышек. Теперь Мирта вооружена и очень опасна. От моих ножей тут же падает незадачливый «сосед» по диску. Мальчик из восьмого. Пробегая мимо, я выхватываю из его бездыханного тело окровавленный нож и иду убивать дальше. Устрашающе, но это моя реальность.

На глаза попадается малая из двенадцатого, которая зачем-то полезла к Рогу. Что-то меня раздражало в этой девочке. То ли ее светлые волосы, то ли это добродушное, впадающее в наивность выражение лица. У меня появилась цель – убить девчонку, чего бы мне это не стоило. Но моя цель быстро стало осуществимой. Двенадцатая тут же падает от моего ножа в голову.

Наконец я огляделась. Место вокруг Рога было усыпано телами. Те, кто хотели выжить, уже давно были у кромки леса, а те, кто искали погибели, ее нашли. У Рога в живых остались только профи и мальчик из третьего.

– Неплохо вышло? – улыбается Диадема, облизывая губы и поигрывая окровавленным коротким мечом.

– Это только начало, – отзывается Марвел, выходя из Рога.

– Что ты там делал? – интересуется первая.

– Нашел вот это, – он показывает копье, – Гораздо удобнее всяких ножичков. Без обид, Мирта.

– Мне плевать, – тут же отвечаю я и прохожу в Рог, чтобы посмотреть нашу добычу. Там стоит Катон, откидывая тело. Я смотрю на труп – парень из четвертого. – Скоро будет пушка, – тихо говорю я.

Парень оборачивается и смотрит на меня. Его глаза горят. После боя всегда так.

– Я думаю, нас осталось немного, – так же тихо говорит он и проходит совсем рядом ко мной. Вроде у меня должно перехватить дыхание или сердце должно увеличить ритм, но нет. Я абсолютно спокойна, как и должно быть.

Поискав, я нашла еще несколько наборов ножей и вернулась к союзникам.

– Ночью выходим на охоту, – командует Катон.

Я и Марвел остаемся полностью равнодушными к его приказу, зато Диадема начинает возмущаться:

– Почему это ты у нас за главного?

– Потому что, детка, отдавать бразды правления в твои хрупкие ручки – слишком опасная затея, – отвечает ей Катон и, отпихнув ее со своего пути, оглядывает Арену.

Я улыбаюсь, его ответ заслуживает моего одобрения. Диадема еще минуту сверлит взглядом моего напарника, а после разворачивается и идет в Рог. Я же беру пример с Катона. Небольшое поле, на котором находится Рог; справа виднеется озеро – скорее всего единственный источник воды – и сплошной лес вокруг. Можно сказать одно – типичная Арена для Голодных игр.

Начинаются выстрелы. Я загибаю пальцы. Один, два, три… 13 трибутов убито. Осталось 11.

– Остальным семи стоит побеспокоиться, – кричит Катон, тем самым поднимая нам всем настроение.

========== ГЛАВА 12 ==========

Сборы на ночной рейд были окончены, и наша четверка отправилась в лес. Оставив паренька из третьего разбираться с «охранной системой». Ему не пришлось объяснять, что если он нас подведет, его ждет долгая и мучительная смерть.

В Роге мы смогли найти только две пары очков ночного виденья. Так что шли мы по одному друг за другом, очки были отданы ведущему – Катону и замыкающей – Диадеме. Я шла вторая. Даже мое великолепное зрение не давало мне видеть дальше вытянутой руки. Что ж, метать будет трудновато, но не невозможно.

Мы шли по лесу около часа. Конечно, убежавшие трибуты уже далеко вперед. Возможно, пройдет еще не один час, прежде чем мы встретим хоть кого-то.

Играет гимн Капитолия. И появляются портреты погибших. Отсчет начинается с третьего дистрикта. Из четвертого погибли все, мальчик из пятого, весь шестой и седьмой, мальчик из восьмого (моя работа), весь девятый, девочка из десятого и так яро раздражавшая меня двенадцатая. Значит в живых, кроме нас четверых и парня из третьего, осталась пятая, восьмая, десятый, оба из одиннадцатого (я уверена, что малая нас еще удивит) и парень из двенадцатого.

Уже начало светать, когда на небе начал различаться еле видимый столб дыма. Кто-то развел огонь? Ночь выдалась холодной, но разводить костер под утро – высшая степень глупости.

Мы спешим к месту, откуда идет дым и находим девочку, сидящую у костра и трущую руки. Марвел первый хочет покинуть наше укрытие и разобраться с глупышкой, но Катон останавливает его. Тот в недоумении смотрит на него, как и я с Диадемой, а потом слежу за взглядом напарника. Я действительно недооценивала Катона, а мне же пора собраться и стать внимательнее. Кусты рядом с девочкой шевелятся, и появляется парень.

– Восьмая и десятый, – тихо говорю я. У меня хорошая память на лица, хоть чем-то я могу похвастаться.

– Объединились, – констатирует факт Диадема, нависшая надо мной.

– Ненадолго, – усмехается Катон.

– Начинаем? – спрашивает Марвел, в нетерпении перекидывая копье из одной руки в другую.

– Начинаем, – говорит Катон. Но мы не вываливаемся шумной гурьбой, а расступившись, начинаем расходиться в разные стороны – окружать.

Десятый поднимает голову. Заметил, но бежать уже не получится. Восьмая подскакивает и бросается в мою сторону. Правильно, деточка. Я не выхватываю нож, я хочу чтобы она подошла ближе, но мои расчеты оказываются неверными. Восьмая влетает в меня со всего разбегу, и я падаю, она оказывается сверху. Паника в ее глаза перерастает во что-то напоминающее гнев. Она тянет руки к моему горлу, но я тут же отпихиваю ее и перекатываюсь, пытаясь встать, но восьмая вцепилась мне в щиколотку мертвой хваткой, я злобно пихаю ее в лица, ты вскрикивает и зажимает лицо руками, отпуская меня. Я поднимаюсь на ноги и кидаю в нее нож. Нож попадет в руку, которая закрывала лицо. Восьмая кричит – зверски я бы сказала. И отрывает окровавленную руку от лица. Ее щека разрезана, вплоть до самого уха, создавая кособокую ухмылку. Девочка кричит и плачет. Ее лицо заливает кровь и слезы. Где-то у глубине у меня проскальзывает жалость, но выстрел – свидетельствующий о кончине десятого, тут же стирает ее остатки, я запускаю еще один нож и восьмая падает замертво. Пушка.