Текст книги "Always and forever (СИ)"

Автор книги: ClemSSB

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== ГЛАВА 1 ==========

Напряжение, нарастающее с каждой секундой на площади второго, рушится, как только раздается имя первого трибута:

– Мирта Джонс.

Мне хватает секунды, чтобы понять – назвали мое имя. Гордым шагом я иду к сцене и такой же гордой поступью поднимаюсь на нее. Тревожащий меня вопрос разлетается по всей площади:

– Есть доброволец?

Наверное, хватает одного моего убийственного взгляда, чтобы толпа поняла – добровольцев быть не может.

– Замечательно, – приплясывает капитолийка, имя которой я даже не слышала, ко второму шару с именами.

– Кай Баккен.

Я напрягаю память, стараясь вспомнить, кто это такой. Но образ так и не является мне, поэтому я терпеливо жду, когда же эта личность появится на свет божий. Из толпы выходит мальчик лет 14. Во втором дистрикте большинство обучаются в академии, а если в шаре случайно выпадает имя кого-то из «меньшинства», существуют добровольцы. Мальчик не успевает приблизиться к сцене, как из толпы выбегает первый новоявленный доброволец:

– Есть доброволец!

Восклицает юноша, а я закатываю глаза. Он неисправим. Хотя его исправит, разве что, могила. Красив, высок, силен, прекрасно сложен, светловолосый и голубоглазый.

– Конечно-конечно, – воркует капитолийка, спроваживая Кая и радостно встречая добровольца. – Как тебя зовут?

– Катон Браун! – гордо сообщает парень, а я не удерживаюсь от еще одного жеста неудовлетворения, на что получаю лучезарную улыбку Брауна.

– Потрясающе, – повторяет женщина, хватая меня за руки и придвигая к Катону. – Пожмите друг другу руки, и пусть удача всегда будет на вашей стороне.

Я протягиваю руку, Катон ее жмет. Мы заключили сделку с дьяволом. Что ж, надеюсь, продажа наших душонок чего-то стоит.

***

В тесную комнату влетает заплаканная мама и светящийся от счастья отец. У меня странная семейка. Меня воспитывали сразу в двух руслах: «Мирта, ты же девочка. Где твои платьица и бантики?» – чистая позиция мамы и «Мирта, ты моя дочь, значит будущий воин. Бегом на тренировку. Активнее, активнее, дочка» – позиция отца-диктатора, у которого три дочери и ни одного сына. И кого вы прикажете слушать? Когда меня поставили перед так называемым выбором, быть обычной или стать профи, я взвесила все «за» и «против». И как не странно оказалось что «за» профи оказалось больше. Если со мной что-то случится, у мамы всегда будут еще две дочери, а отцу будет достаточно одной жертвы. А если я стану победителем игр, кому от этого станет плохо?

– Мирта, – мама крепко прижала меня к себе.

– Мам, перестань! Все будет хорошо, не разыгрывай лишней драмы, – я выпутываюсь из ее объятий, скорее для вида, чем по собственному желанию.

– Именно, – поддакивает отец. – Я рассчитываю на тебя, Мирта.

Иными словами, если я умру, то я его крупно опозорю. Конечно, папочка, я постараюсь выбраться живой. Я, конечно, не стала бросаться саркастичными замечаниями, а просто промолчала.

– Время вышло, – басит вошедший миротворец. Мама обнимает меня на прощание и исчезает за спиной отца, который просто кивает мне.

Потом идет очередь сестер. Старшая что-то шепчет, а младшая вцепилась так, что миротворцу едва удается ее оттащить. Следом заходят пару моих друзей, которые, без лишних слов и слез, прощаются со мной с полной уверенностью, что я вернусь. На этом мои посещения заканчиваются, и у меня остается несколько минут, чтобы подумать. Буду ли я скучать по отцу? Вряд ли. По маме? Возможно. По сестрам? Разумеется. Хотя мы ужасно разные. Они именно такие, какой всегда мечтала видеть меня мама, во мне же осуществились мечты отца. По друзьям? У меня их толком-то и нет. Как оказалось, прощаться мне и не с чем.

========== ГЛАВА 2 ==========

Нас заводят в поезд, и почти моментально он трогается. Катон сразу же усаживается на один из просторных диванов, я же, переполненная скромностью, встаю у стеночки рядом с окном. Наши менторы принимаются нас оглядывать, тихо о чем-то переговариваясь между собой. Я недовольно кашляю.

– Вы пока можете привести себя в порядок и отдохнуть, а потом прийти сюда на обед, – улыбаясь, говорит Энорабия.

Мне не хочется приводить себя в порядок и отдыхать, я не хочу идти на обед, я требую крови! Но не хочу я выглядеть капризным ребенком, требующим убийств, поэтому, заткнув свой внутренний голос, я иду в другой вагон.

Переодевшись, я сижу еще полчаса, лишь для того, чтобы дать время менторам обсудить нас. Меня тревожит стук:

– Иди к черту, Браун!

Настойчивый стук повторяется. Разумеется, для Брауна не существует слова нет. Он привык, что все падают перед ними на колени и извиваются в желании угодить.

– Я все равно войду, но лучше, чтобы это было с твоего согласия, – говорит он через дверь. Как мило, Катон, спасибо, что спрашиваешь мое разрешение, хотя прекрасно можешь обойтись без него. Я открываю дверь и пропускаю парня в комнату.

– Чего тебе? – вздыхая, говорю я.

– Хотелось бы разъяснить сложившуюся ситуацию,– он садится на мою кровать.

– Ситуацию? Я что-то упустила? – иронично произношу я.

Впервые я столкнулась с Катоном, когда в академии нас делили на пары мальчик-девочка и отправляли в условия Голодных игр. Это выглядит так же скучно, как и звучит. И, разумеется, это не капельки не похоже на настоящие игры. Нам выделялась неделя, 12 пар отправлялись в какой-нибудь из лесов, находящихся совсем рядом с электрическим забором. Но назвать это играми на выживания – пустая трата слов. Нам выдавалось небольшое количество еды и специальное оружие, которое не могло ранить. И мы, как последние идиоты, бегали по маленькому кусочку земли, удерживаясь на достаточном расстоянии от забора, так как это была единственная вещь, способная реально покалечить. Я всегда считала эти ежегодные учения глупостью, но избегать их не получалось. Два года назад я оказалась в паре с Катоном. До того момента мы не были знакомы, даже в глаза друг друга не видели. Да и куда нам? Мы обитали в разных мирах, если это так можно назвать. Он победитель с рождения и каждый день доказывает это всем. А я тихая девочка, мирно вынашивающая свои планы по захвату человечества. Я умело метаю ножи, а Катон прекрасно обращается с мечом и копьями. Мы поладили почти сразу. Только сначала объявили друг другу двухчасовой бойкот на «арене». Будь мы на настоящих играх, нас бы давно прирезали, хотя, будь это настоящие игры, мы бы вряд ли решили войти в один альянс. Цель в наших играх была таковой: «живыми» должны выйти сразу двое и никак иначе. Поэтому Катон и я были вынуждены терпеть друг друга и придумывать стратегию «уничтожения» противников. Мы оказались умнее, сильнее и лучше всех остальных. Для меня это стало первым самоутверждением. Тогда мы даже… подружились с Катоном. Невинные шуточки и подколы друг друга все же лучше, чем плевки в спину. Но в конце «игр» наши «распорядители» решили резко изменить правила, и сделать одного победителя. Я думаю, не требуется объяснений, кто им стал. Я ни минуты не сомневалась в двуличии моего напарника, но в тот момент я почему-то стала цепляться за его неведомую человечность, которой не существовало. Все закончилось быстро и даже хорошо для меня. Не смотря на то, что победил Катон, я стала значительной фигурой в академии. Люди поняли – я стоящий противник.

Но эта неделя запала мне в душу. Я прокручивала эти события каждый день в памяти недели за неделями, пытаясь понять, где я совершила ошибку, как я могла довериться человеку, в котором была абсолютно неуверена, и объяснение, почему же я так возненавидела его после этого. Ответов на свои бесчисленные вопросы я так и не нашла. Но я была уверена в одном, что однажды, Катон Браун, судьба сведет нас вместе вновь, и это будут не тренировочные игры.

– Объясняю для непонятливых… – начинает он, но я его перебиваю:

– Катон, это ирония. Я все прекрасно понимаю, – кажется, ума в этой голове стало еще меньше. – Но два года тебя это не сильно заботило, верно? Сейчас ничего не изменилось.

Я, скрестив руки на груди, стою, облокотившись на дверь. Я прекрасно знаю, к чему он клонит. Но о каком союзе может идти речь?

–Мирта, за неделю мы неплохо узнали друг друга? – он усмехается. Двуличные намеки, как грязно, Катон. Но вслух я ничего не говорю. – Сильные и слабые стороны друг друга. И тебе мне будет легче довериться, чем кому-то из другого дистрикта.

– Катон, я думала, что ты мастер играть словами и запудривать людям мозги, но кажется, твои навыки слабеют, – я притворно качаю головой. – Твоя политика: держи друзей близко, а врагов еще ближе, чересчур прозрачна. Если ты пришел только ради этого, милости прошу за дверь.

–Ты обо мне такого мнения, Мирта. Я польщен, – он встает и подходит слишком близко ко мне, я замираю, но стараюсь не показывать вида. – Но помни, я всегда буду на шаг впереди тебя, какой бы умной ты не была, – последние слова он говорит специально медленно. – Ты передумала меня выгонять? – он усмехается.

Я осознаю, что намертво вцепилась в дверь, скорее смущенная его близостью, а не массивностью.

– Катись к чертям, – не без лишних усилий я отхожу и еще долго смотрю на закрывшуюся дверь.

========== ГЛАВА 3 ==========

Когда мы приходим на обед, я категорически отказываюсь смотреть на Катона, хотя зачастую ощущаю его прожигающий взгляд на себе. Наши менторы не особо разговорчивы, потому что рассказывать нам о том, что нас ждет – бред, мы все знаем. В академии выделяются специальные часы, которые представлены полному разбору нашей жизни до арены и на ней. Можно сказать, что данную неделю, когда остальные дистрикты будут надрываться, истерично соображая, за что взяться на тренировках, что представить на индивидуальных показах и о чем говорить с Цезарем, мы будет отдыхать.

– Какие ваши умения и преимущества? – после очередной попытки завязать разговор, напрямую спрашивает Брут.

– Я умная, маленькая, быстрая, ловкая и прекрасно метаю ножи, – скандирую я уже давно известные всем факты.

– Сильный, стратегически мыслящий и готовый справиться с любым видом оружия, – скромная характеристика Катона. – Отдаю большее предпочтение мечам.

– Ясно, – очередной полный информации диалог был закончен, как, в общем-то, и моя еда.

– Скоро мы приедем? – интересуюсь я.

– Час-полтора, – отвечает капитолийка – Виолла, молчавшая до данного момента.

Этот час-полтора тянутся как самые мучительные пытки. Что может быть хуже нагнетающего молчания, которое ты прервать не можешь? Но когда поезд останавливается, я вылетаю из него первая и сталкиваюсь с совсем неожиданной реальностью. Нам, конечно, часто показывали Капитолий и его жителей, но то были картинки. Репортеры и фотографы, разряженные в пестрые тряпки и с невообразимыми прическами заставляют меня замереть с глупой улыбкой на лице. Вот было бы самое страшное оружие на арене. Сзади возникает Виолла, которая ловким движение отводит меня от фотографов и ведет в какое-то здание, где ближайшие несколько часов меня шлифуют и отбеливают. «Делают человека» как выражается моя команда подготовки, на что я отвечаю сдавленным фырканьем. Возникает мой стилист с платьем для показа. Я недоверчиво оглядываю новую фигуру, не до конца понимая, что конкретно меня в нем не устраивает: волосы кислотного цвета или серебряные шорты.

Меня облачают в белое платье поверх которого пристраивают подобие гладиаторских доспехов из очень легкого материала. Чтобы меня было видно рядом с большим Катоном – выдают босоножки на огромном каблуке, но и с этой частью миссии я справляюсь безупречно, не думая, что любое дуновение ветра снесет меня с колесницы. Все это завершает до одури глупый шлем, надетый мне на голову. Но, сдерживая порывы злобы, я выхожу из комнаты.

По дороге к нам присоединяется Катон со своим стилистом. Я замечаю, как парень хорош в этих доспехах и даже глупая «шляпа» ему к лицу. У колесницы мы замечаем менторов. Оба одобрительно кивают нам, когда мы приближаемся.

– Вы хорошо выглядите.

– Спасибо, – интуитивно отвечаю я, оглядывая стоящих рядом трибутов. Первый дистрикт выглядит хорошо, хотя каждые игры именно первый зажигает всех своим блеском. На девушке надето серебряное струящееся платье, а волосы локонами лежат на плечах, и никаких дурацких чепцов на всю голову. Широкоплечий парень же недовольно поправляет расшитый камнями пиджак и что-то говорит стилистам, от чего те бледнеют.

– Вставайте на колесницу, – Энобария подталкивает меня, отчего я тут же лечу вниз, но, разумеется, супергерой меня спасает. Я вырываюсь из рук Катона и с горем пополам залезаю на колесницу.

– Можно просто сказать спасибо, – шепчет он, вставая рядом.

– Обойдешься, – злобно бурчу я. Колесницы трогаются, я натягиваю на лицо суровое выражение. Не в почете у нас в дистрикте радовать публику такой роскошью как улыбки.

Когда мы выезжаем на площадь, толпа начинает бесноваться и выкрикивать наши имена, напрочь забыв о первых звездах. Я гордо обозреваю обезумевших капитолийцев. Возникает еле ощутимое желание улыбнуться и махнуть толпе рукой, но я моментально отбрасываю эту мысль. Все последующие трибуты не могли затмить нас. Уже хороший знак. Когда президент Сноу заканчивает свою речь, колесницы вновь приходят в движение, а я качаюсь в опасной близости к краю.

– Все же тебе придется меня поблагодарить, – говорит Катон, легким движением возвращая мне равновесие.

– Лучше спущу всю злость на стилистов, – не глядя на него, говорю я.

Я исполняю свое обещание. Как только мои ноги, уже в лифте, освобождаются от такой помехи как каблуки, злость окатывает меня с головой. И я, как ненормальная, бросаюсь всеми известными мне ругательствами на стилиста, а когда заканчиваю свою гневную тираду, гордо подняв подбородок и подобрав туфли-убийцы, отправляюсь к себе в комнату.

========== ГЛАВА 4 ==========

Перед началом тренировок мы, через Жатву, знакомимся со всеми трибутами. Диадема, приглянувшаяся Катона и моментально взбесившая меня, и Марвел – трибуты из первого производили хорошее впечатление, поэтому было решено предложить им альянс.(К этому моменту здравый смысл взял верх над моими личными прихотями, и я согласилась вступить в союз) Из остальных трибутов запоминаются только девочка из пятого с хитрым взглядом, парень из одиннадцатого – большой и сильный, как Катон и две девочки из 11 и 12, потому что обоим не дашь больше 12. Тем хуже, значит мы сами себе будет соперниками. Нужно быть наготове, хотя я и так расслабляться не намеревалась. Как только мы зашли в тренировочный зал, я тут же захотела показать всем свои умения, чтобы враги знали, я здесь и меня стоит бояться! Но до тактики запугивания так и не дошло.

Мы с Катоном подходим к нашим новоявленным союзникам, хотя они пока об этом не подозревают, но нужно же сообщить людям:

– Привет, – выглядеть дружелюбно у меня не получается, поэтому-то в дистрикте у меня не много друзей.

– Здравствуй, – воркует Диадема. Девушка обладает необыкновенной красотой, густыми белоснежными волосами, прекрасными зелеными глазами и шикарным телом – типичная мечта любого парня. От ее совершенства, боюсь, глаза заболят. – Диадема, – обращалась она, разумеется, не ко мне. А что? Из них с Катоном выйдет чудесная пара. Пустоголовая образина и белобрысая вертехвоста. Двое членов моей будущей команды уже отнесены в список тех, кого я убью без зазрения совести. Давай, Марвел, ты отстаешь от них!

– Марвел, -добродушно улыбается парень. Что ж, пока моя враждебность будет настроена на двоих других.

–Мирта.

– Катон. Надеюсь, вы не будете против нашего объединения? – Ну, да Катон, для тебя это будет значить именно это.

– Нисколько, мы рассчитывали на это предложение, – отзывается Диадема, перекидывая волосы через плечо. Рассчитывала она! Яд моих мыслей изрядно забавляет меня, от чего я начинаю улыбаться. Катон удивленно смотрит на меня, словно я сделала самую безумную вещь, я поспешно стираю улыбку с лица.

Все трибуты становятся в круг и слушают наставления. Я же пропускаю их мимо ушей, бегло пробегаясь по соперникам. Видеть их на экране – одно, а вот наблюдать в живую совсем другое. Я сомневаюсь, что кто-то из них будет показывать свои умения здесь, скорее всего, приберегут для индивидуальных показов, и для самой Арены, конечно. Спустя минут двадцать все разбредаются по разным секциям. Я же спешу к мишеням. Как только рукоять ножа легла мне в руку, всю озлобленность на весь белый свет, как рукой сняло. Первый нож угодил точно в центр мишени и второй, и третий и все какие только лежали на столе попадали в «сердце».

Оружие было для меня чем-то вроде любимой вещи, талисмана(именно поэтому я не сочла нужным тащить сотни побрякушек, которые по мифическим предсказания принесут мне победу). Жаль, конечно, что на арене не будет моих ножей, которые отец подарил мне на 14-тилетие. Когда он мне их дарил, я впервые в жизни почувствовала то, что отца влечет ко мне не только из-за того, что я буду участвовать в играх. Хотя, любой другой человек подумает обратное, но как это свойственно мне, меня не волнует то, что думают другие люди.

– Великолепно, Мирта.

– Катон, сарказм это не твое, бросай, – снова злюсь я.

– Я говорил от чистого сердца, – возмущается напарник, вставая рядом со мной.

– Сердца? Ты уверен, что оно у тебя есть? – очередной нож попадает в мишень.

Катон молчит, но подходит на слишком близкое расстояние. Он это специально? Я, наполовину вышедшая из себя, в боевой позе и с ножом в руке, не похожу на безобидную девочку.

– Что, смущает близость? – я не вижу его лицо, но могу поклясться, что он нагло улыбается.

– Меня больше смущает то, что я случайно покончу с тобой еще до начала игр, – слащаво произношу я.

– Неужели?

Я резким движение отворачиваюсь от мишеней и оказываюсь в плотную к напарнику:

– Не шути со мной Катон! – я провожу кончиком ножа по его горлу, не надавливая на кожу. – Ты себя показал, но меня ты не знаешь, – я слышу возгласы миротворцев, спешащих, чтобы разнять нас. У меня вдоволь времени, чтобы прикончить Катона и стереть эту чертову улыбочку с его лица, но вместо этого я разворачиваюсь и кидаю без прицела в мишень. Четко в центр.

– Все в порядке, – останавливает мой напарник миротворцев, те в недоумении таращатся на меня и уходят. – Знаешь, Мирта, меня всегда заводили опасные игры, а девушки с ножами это мой фетиш.

–Иди к черту, – в бешенстве выкрикиваю я, отпихивая его с пути и пробегаю в первую попавшуюся секцию – вязание узлов, замечательно, приготовлю петлю для моего ненаглядного.

========== ГЛАВА 5 ==========

Лежа у себя в комнате, я борюсь со страшной сонливостью. Кажется, озлобленность на весь мир отнимает слишком много сил; пора с этим завязывать. Пока я так бесцельно проводила время, сотни мыслей заполняли мой разум. Я не люблю свой дистрикт, за его деспотические порядки и ужасное увлечение Играми. Нас не спрашивают, хотим ли мы в них участвовать. Вдруг я всю жизнь мечтала быть флористом? А они взяли, испортили мою мечту. Почему-то жители других дистриктов уверены, что нам дается безграничная свобода. Откуда они взяли этот миф? Одному Богу известно, хотя я атеист. Если мы всевозможными способами совершаем самые запоминающиеся выходки, лишь для того, чтобы Капитолий поставил нас на заметку, это не значит, что нам дозволено все. Миротворцы у нас жестоки и готовы наказывать за каждую мелочь. Просто жители второго гораздо хитрее и способнее, чем жители других округов. У нас каждый второй, если не первый, профи. Трудно пройти по улице и случайно не столкнуться с победителем тех или иных игр.

Неожиданно я осознаю, что с Катоном я встречалась и ранее, просто не обращала внимание. Хотя нет, внимание-то я обращала, я всегда слежу за происходящим вокруг, просто тогда он был «очередным» в толпе, а не будущим врагом на играх. Ученики академии обычно устраивают небольшие вечеринки, которые заканчиваются самой увлекательной погоней миротворцев. Под «вечеринками» я подразумеваю безумную компашку подростков с непомерным количеством алкоголя. Если смешиваешь эту горючую смесь, нужно быть осторожнее – рванет. На одной из них я и видела Катона. Я не большая любительница заливать себя спиртным или нарушать тишину дистрикта, но и отшельницей меня назвать нельзя. Просто у меня ужасный характер и не каждый человек найдет ко мне подход.

В тот раз Катон показывал свои акробатические умения на краю крыши. И несмотря на то, что он был пьян и по размерам он далеко не Дюймовочка, Катон с легкостью балансировал на краю и вытворял что-то невероятное. Тогда, кроме как чувства непонятного мне восхищения, он не вызывал, но сейчас я знаю, чего бояться.

Стук в дверь – не просто легкое побрякивание костяшек о поверхность, а настойчивый удар кулаком. Вывод один – Катон.

Когда я открываю дверь, Катон с усмешкой смотрит на меня. Затянувшаяся пауза меня начинает меня раздражать:

– Ну, зачем пришел?

– На тебя полюбоваться, – ну да, хотя слова сопровождаются таким взглядом… хочешь не хочешь, а голой себя почувствуешь.

– Налюбовался? Или может мне еще пройтись? – закатив глаза, говорю я, порываясь закрыть дверь.

– Постой, я не за этим пришел, – он прерывает мои несчастные попытки.

– Не за этим? – недовольно бурчу я, пропуская его в комнату.

– Не только за этим, – говорит он и смеется.

Я издаю тихий возглас и сажусь на кровать:

– Я вся во внимании, – скрестив пальцы я смотрю на совсем не спешащего напарника. – Катон!

– Так вот, – неужели профи – это гора мышц и абсолютно пустая голова? Кажется, мои идеалы давно устарели. – Нам надо разработать план, дорогая.

Разработать, план, дорогая. Почему эти три слова так похабно звучат из его уст?

– И что же за план? – стараясь, выразить интерес, говорю я.

– Наших действий на арене.

– Наших? Действий? На Арене? – переспрашиваю я. Сотни колких ответов закружились у меня в голове. – Не хотела раскрывать все карты до начала Игр, но придется. Катон, «наших действий на Арене» не будет. Там будет мой хорошо продуманный план и твои жалкие попытки спастись, понятно? – вскакиваю я, и бешено жестикулирую перед лицом пока еще напарника.

– Кажется, ты не поняла, – Катон хватает меня за локоть и приближается вплотную. – Сейчас ты закрываешь свой очаровательный ротик и слушаешь меня! Либо ты разрабатываешь свой план так, чтобы он включал меня не как жертву, либо…

– Что? – шиплю я, стараясь вывернуться, но Катон как бетонная стена, сколько не бейся, а с места не сдвинется.

– Пригрозить тебе расторжением альянса глупо, ты только этого и ждешь. Свою силу на твое физическое уничтожение, до Арены я, к сожалению, применить не могу. Но… – его голос затихает. А рука, пробравшись под мою рубашку, блуждает по спине.

– Только попробуй, Браун! – кричу я и отскакиваю от Катона, но он все еще держит меня за локоть.

– Схватываешь на лету, Джонс! – смеется он. – У тебя еще полно времени на размышление. И помни, я исполню свою угрозу, как только почувствую, что ты обманываешь меня. А ты знаешь, у меня чутье.

Он отпускает мою руку, и я валюсь на кровать. Мой новоявленный шантажист уходит, тихо прикрыв дверь. Я в бешенстве хватаю вазу с цветами, стоящую на столике рядом с кроватью и запускаю ее в дверь. Та с громким звоном разлетается на множество кусочков, за дверью слышится смех.

Я недооценила Катона. У этого засранца начали появляться крупицы мозга, что очень опасно. Учитывая мое нынешнее положение. Издав протяжный стон, смешанный с криком, я падаю обратно на кровать и закрываю лицо руками. Мирта Джонс никогда никому не услуживает, никого не боится, особенно гнусных шантажистов, которых всегда можно обвести вокруг пальца. Осталось только придумать как.

========== ГЛАВА 6 ==========

Прошел день тренировок. Единственное, что я сегодня делала, это старалась случаем не убить моих новоявленных союзников. Если вчера я еще думала, что смогу терпимо относиться к блондинке и Катону, то сегодня, после вчерашнего разговора, я уже метила в их головы. Диадема была вовсе не виновата в том, что я мечтала ее убить. Просто ее постоянное щебетание и легкие незатейливые жесты, заставляли меня трястись от злости. Зависть? Возможно. Но ее ангельская красота было не единственное, чему стоило завидовать. Ее ум. Да, эту блондинку я с первого взгляда побоялась называть глупой, и не зря. За всеми пустыми разговорами, легкомысленными улыбками скрывался ум гения. Как я это поняла? По ее взгляду. Каждый раз, когда Ди, как ее называла добрая половина трибутов, бралась за оружие, будь то лук или нож, ее движения выглядели неумело и неправильно. Но это было вовсе не из-за того, что не умеет драться, а потому, что ее концентрация направлена далеко не на манекены, а на других трибутов – ее будущих манекенов на Арене. Заметила я это только тогда, когда блондинка уставилась своими зелеными глазами прямо на меня, хотя в этот момент ее руки занимались луком, а вокруг прохаживался Катон. Разумеется, она промахнулась мимо цели все те разы, пока стреляла. Но зато она не упустила ни одного моего попадания. Ее глаза по-кошачьи пробегались по моим рукам, подмечая чуть ли не каждое движение мышц. Конечно, больше это напоминало интерес другого рода, но когда я поймала ее за наблюдением за маленькой трибуткой из одиннадцатого, которая вечно пряталась и найти ее было крайне сложно из-за ее малых размеров, я поняла, что у нашей блондиночки большие планы на игры, а еще большие планы на наше уничтожение. Ну почему меня неожиданно стали окружать слишком умные и сильные люди!

Но день, слава небесам, почти закончился, сегодня меня с нетерпение ждало лишь одно испытание. Обед. От которого деться я уже никуда не могла. Как это не удивительно, Катон с Диадемой держались в сторонке друг от друга, будто бывшие любовники, зато отношения между Марвелом и Катоном улучшились в сотню раз. Лучшие друзья, черт возьми. Шумно что-то обсуждая, мальчики сели за стол и с большим аппетитом принялись за еду, я же со скучающим видом катала что-то круглое из одного конца тарелки в другой. Диадема, перекинув волосы с одного плеча на другой, всевозможными известными способами пыталась переключить мужское внимание на себя. Но никто ее не замечал, это вызвало у меня усмешку.

– Ди, не находишь, что самым верным способом привлечь внимание является пара ножевых ранений, – я улыбаюсь, своей излюбленной улыбкой, от которой собеседник, чаще всего, чувствовал себя не в безопасности.

Услышав моей замечание, Марвел смеется:

– У тебя есть чувство юмора, Мирта, – он переводит взгляд на меня.

– А я так старалась это скрыть, – с притворной досадой цежу я.

– Плохо старалась, – злобно бурчит Диадема, опасливо вскидывая бровь. Здесь много острых вещей, дорогая, а я попадаю всегда в цель.

– День тренировок закончился, я пойду к себе, – я поднимаюсь, и молчавший до этого Катон произносит:

– Подожди, я с тобой. До встречи, Марвел. Пока, Ди, – подтолкнув меня, Катон идет в сторону выхода.

Я надеялась хоть пару минут побыть в одиночестве, но это непозволительная роскошь. Когда Катон уже грубо затаскивает меня в лифт, я вырываюсь и облокачиваюсь на стену, свирепо глядя на напарника.

– Вообще-то больно, – шиплю я, разумеется не из-за дискомфорта и «умопомрачительной» боли, а лишь для того, чтобы что-то сказать.

– Не хрустальная, не разобьешься, – бросает он, и его голубые глаза устало пробегаются по мне. Устало? Эта мысль отбивает бешеный ритм у меня в голове. Чем же он так переутомился?

– И что это сейчас было? – спрашиваю я, когда лифт доставляет нас на нужный этаж.

– Что именно? – он бросается на диван в общей комнате и закидывает руки за голову, я невольно любуюсь его превосходными сильными руками с тонкими пальцами. Я бы сказала, что пальцы у него музыканта, если бы не знала, что по профессии он – убийца.

– Зачем ты пошел со мной? Я уверена, что ты прекрасно беседовал с Марвелом, обсуждая все эти ваши мужские… проблемы, – слова никак не хотели ложиться на язык. Я встала за диваном, на котором лежал Катон, и уперлась ладонями в спинку.

– Проблемы? – он рассмеялся. Не таким смехом, какой я слышала от него до этого. Сейчас это звучало… искренне? Сомневаюсь, что он способен испытывать что-то подобное.

– Вопрос заключался в другом, – отозвалась я.

– Поверь, если выбирать между Марвелом и девушкой, которую можно неплохо…

– Я поняла, – оборвав его, я заметила, как затаила дыхание.

– Так вот, я слушаю тебя. Вчерашний разговор, думаю, напоминать не надо.

– Нового плана я не придумала и думать не намерена, – решительно сказала я. Я заметила, как он напрягся. Что, неужели испугался собственных угроз? Боится привести их в исполнение? – Мы придумаем план вместе. Я тут узнала, что ты, Катон, очень даже неплохо умеешь думать.

– Знаешь, Мирта, в чем твоя вечная ошибка? – Катон садится и потирает подбородок. – Ты недооцениваешь своих противников.

– Неправда! – резко отвечаю я, и встаю в позу «руки в боки».

– Ты мне мою маму напоминаешь, только половника не хватает, – усмехается напарник.

– Заткнись, – бросаю я, но руки опускаю.

– Если уж мы затеяли играть вместе, то давай договоримся сразу выявить все слабые стороны друг друга. Твои я уже нашел, – он улыбается и похлопывает по месту рядом с собой.

– Мы? – гневно бросаю я. Мне так хотелось ответить: «Катон, когда же ты поймешь, что мы – это лишь мое прикрытие». Но я благоразумно молчу.

– Так вот. Еще ты ужасна упряма, и твое тучное выражение лица отпугивает всех окружающих…

– И это называется слабой стороной? Ты будешь перечислять мне все мои недостатки? – восклицаю я. – Причем здесь мое упрямство и мнимая тучность? Я не друзей заводить приехала, а убивать!

– Ого, еще и кровожадность, хотя это, скорее, плюс, – он смеется надо мной.

– Ты – эгоистичный, самовлюбленный и озабоченный индюк! – индюк? Где мое красноречие, когда оно так необходимо.

Напарник моментально реагирует на мои восклики и, резко поднявшись, оказывается вплотную ко мне. Не нос к носу, как мне хотелось бы, а скорее мое лицо к его груди! Чертов рост!

– Опасно, детка, – он сжимает своими пальцами мой подбородок и заставляет посмотреть на него.

– Ты первый начал эту игру, дорогой, – шиплю я и вырываюсь, но не успеваю сделать и шагу, как рука Катона хватает мое запястье и разворачивает к себе. В его глазах полыхает гнев, и, могу поклясться, что он рычит. – Звереешь на глазах, – выдыхаю я.

Он притягивает меня ближе к себе, боль увеличивается, а с ней моя чувствительность уменьшается. Практически оторвав меня от земли он отвечает, так тихо, что даже мой слух еле улавливает слова.

– Если я захочу, я всегда закончу эту игру, а вот у тебя такой возможности не будет. Поверь, я позабочусь об этом.