Текст книги "Млечная пуля (СИ)"

Автор книги: Ч.С.В.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава 4 «Огни»

Глеб выехал на главную дорогу в бизнес-квартале Мологи. Стеклянные высотки обступали маленькие исторические здания. Сквозь открытое окно до Глеба долетали разные фразы на иностранных языках. Простые клерки встречали выходные с размахом: пили пиво, курили у разношерстных питейных заведений. Некоторые активно спорили или ругались. Интернациональные жители фотографировались друг с другом на фоне декоративных «замороженных» фонтанчиков.

После трудовой недели не грех и отлично провести время с сотрудниками конкурирующих компаний, коих в Мологе огромное количество. Даже пронзительный холод не смог отправить их по теплым домам.

У красочных трейлеров скопились внушительные очереди: под алкоголь отлично шел заграничный фастфуд. Круглые столики заняли страждущие поесть шаурму или гамбургеры. Сиреневыми пластмассовыми стаканчиками забили до отказа близлежащие урны.

Глеб свернул в арку, попав на задний двор старейшего архива Мологи. Уже стояли машины городских служб: «Скорая» и «Пожарная». Огни двух мигалок перемешивались и давили на глаза. В воздухе витал сильный запах гари.

Глеб вышел и осмотрелся. Никого из служителей закона. Кроме автомобиля Арсения, скромно припаркованного в темном углу. Он не спешил встречать коллегу.

Глеб подошел к водительской двери и постучал по стеклу, понимая, что Арсений его не заметил, потому что склонил голову и замер. От звука он встрепенулся и опустил стекло.

– Где наши? – спросил Глеб.

– В архиве, – нервно ответил Арсений, трясущимися руками держась за незажженную сигарету. – Они с главного входа зашли. По рации передали...

– С тобой все нормально? Пил?

– Нет.

– А почему не пошел?

Арсений тяжело вздохнул:

– Плохо себя чувствую...

– Да ну? – Проницательный Глеб не поверил. – Что произошло? Говори...

– Я... Я... Не могу...

– Боишься?

– Не хочу смотреть на труп...

– Ясно, – кивнул Глеб, открыв дверь машины. – Ты хоть раз стрелял?

– К чему клонишь?

– В нужный момент мне может понадобиться твоя помощь. А бояться выстрелов...

– Просто тошно смотреть на покойников. Вот и все. Я пропустил занятия, когда нас в морг приглашали...

– Ясно. Тогда оставайся и жди моих указаний по рации. Идет?

– Я не трус, Глеб. Меня всего трясет, когда жмуров вижу.

– Нужно бояться живых, а не мертвых. Потом поговорим.

Глеб зашел в здание через заднюю дверь архива. Под ногами захлюпала вода. Пожарные громко переговаривались в коридоре, когда он шел по лестнице, ведущей на второй этаж. Собирали пожарные рукава и выключали тяжелую водяную помпу. Желтая ленточка ограждала место возгорания.

Сотрудники пожарной охраны кивнули Глебу, когда тот приподнял ее, чтобы пройти дальше.

В большом помещении длинная стойка разделяла клиентскую и служебную зоны. Со стороны архивиста стояли бесчисленные передвижные стеллажи с документами. Но следов пожара Глеб не увидел.

– Привет! – крикнул мужской голос из глубины зала. – Ты следователь?!

Глеб пытался рассмотреть крикуна сквозь еле заметную дымку, но тот затерялся в полумраке.

– Я из «Млечного»!

– Ладно! Проходи!

Глеб переступил рубеж двух зон и попытался сориентироваться среди документов. Наконец, по мере продвижение по скользкому полу, слева заметил слабый свет. В открытом сейфе работали два криминалиста (в новой желтой униформе с черными выпуклыми буквами «К.Э.»).

– Нашли что-нибудь? – поинтересовался Глеб, перешагивая порог.

Вдумчивый полный криминалист с взъерошенной копной черных волос чесал бородку, оценивающе всматриваясь вглубь выдвигающегося шкафа. Худой напарник закрывал чемоданчик для расследований.

– Вячеслав, – представился первый криминалист, обмениваясь рукопожатием. – Из «Млечного»?

– Глеб. Где труп? – спросил Глеб.

– Это подождет. Ты прошаренный?

– В чем?

– Посмотри, – сказал Вячеслав, указывая на выжженное полотно стеллажа.

Глеба привлек внимание обгоревший предмет, похожий на вытянутую банку с тремя отверстиями. Вонь от жареного пластика буквально въедалась в одежду. Нет сомнений, что сейф подожгли, потому что это:

– Времянка, – понял Глеб.

– Что? – спросил второй криминалист, трясясь от веса чемоданчика.

– Да брось его! – рявкнул Вячеслав. – Дали мне этого Аристарха, как хомут на шею. – Он посмотрел на Глеба: – Именно.

– А что такое «времянка»? – не унимался Аристарх.

– Уничтожает улики контрабандистов, – ответил Глеб. – Туристы используют ее, чтобы не замерзнуть в горах. Хорошая вещь. Выпущена в шестьдесят пятом. Модель «Сурикат».

– Она просто сгорела?

– Нет. У нее таймер. Запускаешь с отсроченным действием. Если вместо предохранителя поставить перемычку и вырвать динамик, то получается «Дракон».

– Чего? – с недоверием усмехнулся Аристарх. – Это же обычная горелка...

– Ага, – усмехнулся Вячеслав. – И стоит чудо инженерии сотку.

– Брешешь...

– Для туристов полезно. Если купить сопло, – продолжил Глеб.

– Что-что?

– Трубка для выведения излишек газа из палатки. Чтобы не уснуть навеки...

– А каким боком тут контрабандисты?

– Таким, что водитель с контрабандой ставит таймер на «Драконе» и проезжает посты полиции. В наручных часах стоит будильник, который зазвенит за пять минут до того, как горелка начнет палить огнем. Чтобы он мог съехать на обочину и запустить заново. Если водилу попытаются поймать, то грузовик сгорит. Полиция ничего не докажет. Ведь пока будет вскрывать замки, начнется пожар. Просто штраф, а не тюрьма.

– Лучше потерять товар и грузовик, чем годы жизни, – подытожил Вячеслав, вытаскивая пакет из кармана куртки. – Понятно, юнец?

– Да, – кивнул Аристарх.

– Не стой столбом. Отведи сыщика к трупу. Я позже подойду.

– Тело лежит в комнате отдыха, – пояснил Аристарх, показывая рукой в конец зала. – Не похоже, что она задохнулась. Смотри под ноги. У меня салфеток нет...

– Она смогла бы убежать, – заметил Глеб. – Кто вызвал пожарных?

– Сигналка заорала. Горланила на весь город, – ответил Аристарх. – Сначала пожарные ликвидировали пожар, а потом проверяли подсобные помещения. Наткнулись на это...

В маленькой комнатушке у стола, наполненного коробками из-под печенья и кукурузных хлопьев, на спине лежала пожилая крупная женщина. В стеклянных глазах отражался свет от лампы криминалистов. На зеленом лице застыла гримаса ужаса: открытый рот в пене, которая дошла до подбородка, запавший язык и темно-зеленый налет на зубах.

От двери шел размытый черный шлейф – содержимое желудка женщины. У закрытого окна гудел холодильник, а настенные часы щелкали при каждой дерганье минутной стрелки. Рядом с выходом на крючках висели куртка и сумка из крокодиловой кожи.

– Отравили, – вслух подумал Глеб, следуя к трупу, стараясь не наступить на рвотные массы. – Вы еду проверили?

– Взяли образцы. Отпечатки со всех поверхностей. Фотографировали тело...

– Зубы...

– Рвало убитую конкретно, – серьезно произнес Аристарх. – Здесь везде воняет...

– Вы осмотрели личные вещи? Пахнет кофеином...

– Холодильник. Книги и воду. Как положено.

– Дай перчатки.

– Держи.

Глеб осмотрел покойницу. Он пощупал карманы на брюках. Звякнула связка ключей в правом. Выудить их оказалось непросто. На одном прикреплена бирка с надписью «Служ». Два, видимо, от дома.

– Брелока нет, – заметил Глеб, проводя пальцем по цепочке с отсутствующими звеньями и безделушкой.

– Могла выронить, – предположил Аристарх. – Комната закрывается на замок.

– Узнали, кто это?

– Работница архива. Зовут Ларисой Владиславовной Чевушевой. – Он вздохнул: – Звали. В сумке паспорт. Кошелек не тронули. Я снял пальчики, а потом уже взял в руки. Инструкции не забыл.

Глеб рыскал глазами в поисках кофейного напитка. Он вернулся к стойке. В закрытой полке стоял белый стаканчик с крышкой. Другой лежал в мусорном ведре.

– Аристарх! – позвал Глеб.

– Ты нашел? – удивился подошедший криминалист.

– Она не могла уйти далеко от работы, – заметил Глеб. – Сними отпечатки, а потом отправь на экспертизу.

– Ладно. Ты куда?

– В кофейню.

– Иди через главный вход. Есть одна напротив.

– Скоро буду.

Глеб пересек улицу. Неоновая вывеска гласила, что «Кофестоль» работает круглосуточно. Зазвенел колокольчик, когда Глеб открыл дверь. Слева находился булькающий кофейный аппарат. Чаю в красных обертках дали половину всех витрин. А кофе беспорядочно навалили в полусферические корзины.

– Что-то хотели? – поинтересовалась молодая продавщица в бордовой униформе, выходя из-за прилавка.

– Доброй ночи, – поздоровался Глеб, показывая удостоверение. – Скажите, пожалуйста, вам знакома Лариса Владиславовна Чевушева?

– Да, – продавщица испуганно закивала головой. – Я видела пожар... Быстро прибыли! Молодцы.

– Она часто покупала кофе?

– Каждую смену. Сегодня я в ночную. Но уверена, что Лариса приобрела кофе у нас.

– Какое?

– Сорт? Синабурист.

– Никогда не слышал.

– Наша марка. Свежемолотый. С добавлением корицы и миндального молока. Хотите?

– Пожалуй. Сколько в день она покупала?

– Как обычно. Два. Один со льдом.

Глеб задумался, а потом попросил:

– Мне тоже сделайте.

– Сейчас.

– Можно из того же мешка, что и для Ларисы Владиславовны?

– К сожалению, только новые поставки. Вчерашнюю моментально раскупили. Пятница... А что случилось?

– Неважно.

– Наш товар соответствует всем стандартам качества, – угрюмо отрапортовала продавщица. – Я постоянно пью кофе. Документы в уголке потребителя. Могу позвонить директору...

– Я вас не трясти пришел. – Он достал блокнот. – Вы никого не замечали подозрительного?

– Нет, – спокойно ответила продавщица, работая с кофемашиной.

– Кто-то выходил из архива перед пожаром?

– Сложно сказать. Там многолюдно. Увидела дым, а через минуты прибыли пожарные.

– Дадите телефон второго продавца?

– Конечно. Возьмите. – Она положила на прилавок заказ в бумажном пакете и запихнула туда цветную брошюрку. – Опросник и скидки для клиентов. Четвертый номер по списку. Зовут Изольдой...

– Спасибо, – сказал Глеб, зажимая пакет в кулаке. – Сколько с меня?

– За счет заведения, – смутилась продавщица.

– Не думаю. Сколько? Мне нужно идти...

– Рубль.

Глеб положил монету на прилавок монету и сказал:

– Спасибо. Всего доброго.

– И вам.

– Арсений! Прием! – Глеб достал рацию, пока шел по пешеходному переходу.

– На связи.

– Узнай через диспетчера о поступлении пациентов с отравлением в больницы. Сообщи о результатах.

– Принято.

Глеб вернулся в архив. Он передал кофе Аристарху, который ручкой поставил пометку: «Проба с магазина».

– Начальника архива вызвали? – спросил Глеб. – И где труповоз?

– Едет. Начальство в отпуске. Но мы вызвали другого архивиста. Представилась, как Прасковья Вилова.

– Правильно. Нужно понять, что уничтожил убийца.

– Я подожду в коридоре. Не хочу, чтобы Прасковья знала о трупе раньше времени.

– Лады, – улыбнулся Аристарх.

Спустя минут сорок появилась взбудораженная девушка с каштановыми волосами. Глебу приглянулась ее точеная фигура (тонкое сиреневое пальто облегало торс и спину), выразительные карие глаза. Она прикусывала полные губы в красной помаде.

– Прасковья?

– Да. Вилова.

– Меня зовут Глеб Холодов. Сыщик из «Млечного», – представился он, показывая удостоверение.

– Что-то украли?

– Сгорели документы из сейфа.

– Все?

– Много...

– А где Лариса Владиславовна? – спросила Прасковья, высматривая за спиной Глеба знакомую.

– Вы можете показать, какие уничтожены? – уклончиво поинтересовался Глеб. – Только ничего не трогайте.

– Ладно.

В сейфе она проглядывала выгоревшие открытые стеллажи и заметила:

– Данные о людях, меняющих место жительства...

– В Мологе?

– Не только. И области. У нас много приезжих. Временная регистрация. Договора с арендодателями и квартиросъемщиками. Основательно спалили.

– А судебные дела? Или для нужд следствия...

– Они в центральном архиве. Здесь в основном простые запросы.

– А вы не заметили странностей в поведении посетителей?

– Нет. В архиве, как в библиотеке, – ответила Прасковья. – Оставили заявку и ждут нужной справки. В конце рабочего дня мы складываем сюда.

– А зачем хранить доки в сейфе?

– Это свежие данные. У нас большая текучка кадров. Вот и перенаправляются туда. Чтобы быстро предоставить информацию.

– Выйдем и поговорим? – предложил Глеб. – Аристарх!

– Мне нужно забрать вещи, – приглушенно сказала Прасковья.

– Пока ведется следствие... Позже...

– Что? – откликнулся Аристарх, стоявший напротив сейфа и проверяя фотоаппарат.

– У тебя вода есть?

– Конечно. Сейчас принесу!

Он достал из чемоданчика двухлитровую бутылку, наполненную минеральной газировкой.

– Зачем ты это носишь?

– Я бываю в таких местах, что мне даже ассенизаторы не позавидуют, – парировал Аристарх, протягивая воду.

– Тебе нужно подписать протокол! – крикнул Вячеслав, хлопая дверью в комнате отдыха.

– Ладно, – кивнул Глеб. Взял бутылку. – Спасибо.

Вячеслав, поскальзываясь, подошел к ним. Глеб в заключении написал, что предварительно женщина отравлена неизвестным ядом. Он поставил подпись в двух экземплярах.

– Рад был пообщаться. Если бы не обстоятельства, – произнес Вячеслав, пряча лист во внутренний карман куртки, а ручку в нагрудный.

– Взаимно.

– Передам освободившимся следователям. Теперь дождусь...

– Я понял, – прервал его Глеб, уводя Прасковью с собой.

– А-а-а-а, – понимающе протянул Вячеслав. Пожал плечами и подмигнул Глебу.

На заднем дворе Глеб с Прасковьем жадно дышали.

– Вы общаетесь с Ларисой Владиславовной?

– На совещании и инвентаризации. Я часто ездила в гости. Приятная женщина.

– А кто-то мог ей угрожать?

– Нет. Она очень добрая и отзывчивая. Оптимистка. Живет одна. Дочь вышла замуж за иностранца и уехала в Египет на ПМЖ. Муж недавно умер. Но они давно развелись. Работал археологом. Показывала мне фотографии с раскопок и его ранние письма оттуда.

– Лариса Владиславовна ругалась с клиентами?

– Исключено, – ответила Прасковья, а глаза округлились. – Что с ней? К чему такие вопросы?

Глеб понял, что уйти от ответа уже не получиться. Всю нужную на данный момент информацию он получил.

– К сожалению, она погибла, – быстро проговорил он.

Прасковья побледнела и ухватилась за правое плечо Глеба. Он пытался удерживать ее от падения на ледяной асфальт.

– Вы врете! – расплакалась Прасковья, с трудом подавляя новые приступы рыданья.

– Мне жаль, – понимающе произнес Глеб.

Могучего вида здоровяк подскочил к Прасковье. Взял девушку за руки, а потом обнял.

– Я ее брат, – сообщил он. – Не стыдно вам из-за каких-то бумажек доводить мою сестру? Черта с два она на себя вину возьмет.

– Олег, Лариса Владиславовна умерла! – пуще прежнего разревелась Прасковья. – В пожаре...

– Вот как? – опешил Олег. – Я-то думал...

– Возьмите, – Глеб предложил воду. – Станет легче. Делайте глубокие вдохи и медленно выдыхайте.

– Спасибо. Скажите, что это неправда. Что она жива и выйдет ко мне...

– Извините. Следователи могут вызвать для дачи показаний. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент. Крепитесь, Прасковья.

– Можно вас на пару слов, господин полицейский? – занервничал Олег.

– Пойдем! – неожиданно воскликнула Прасковья. – Не лезь со своими дурацкими предложениями. Без тебя разберутся.

Олег в замешательстве переводил взгляд с Глеба на сестру. Затем они ушли в арку. Оттуда еще мгновения доносились всхлипы и гулкий звук шагов.

– Сложно им говорить? – спросил Арсений, куря у своей машины.

– Нет. Привык.

– В больницы никто с нетипичным отравлением не поступал. Только от маринованных огурцов... Ничего серьезного. Быстро решили... Клизмой...

– Подробности не мог опустить? – проворчал Глеб подходя к Арсению и закуривая. – Возьми телефон. Там сотрудница кофейни, которая работала в дневную смену. Узнай... Вряд ли прокатит...

– Будет сделано.

– И скажи следователями, чтобы попытались выведать у Прасковьи больше информации. Видел эту сцену? Не договаривает...

– Уверен?

– А сам как считаешь?

– Извини.

– И тряси криминалистов по поводу Лиды. Мы как слепые котята. Ни хрена не знаем. Ехать к подозреваемым без улик особого смысла не вижу...

– Но поедешь?

– Поспрашивать стоит. Нужно узнать о Лиде поближе. Круг общения и тому подобное. Завтра начну.

– Глеб...

– Знаю о пропавших. Немного подождут. Интересно, что покажет «баллистика»?

– Указания приняты. Увидимся.

– Ага.

***

– Пап! Пап! – семилетний ребенок настырно требовал внимания от задумчивого мужчины, которого держал за руку. – Купи мне пистолет. Самый дешевый.

Они шли по Никольской улице. Отовсюду пестрили краски новогоднего настроения. Уличные продавцы стучали ногами от холода, а игрушки на импровизированных картонных прилавках запорошило снегом.

Сын хотел, чтобы папа посмотрел на него и понял, что ему требуется пистолет стреляющий пульками.

Но мужчина в сером пальто и черных джинсах оставался непреклонен мольбам сына. Сквозь толстые линзы очков он вычитывал на листочке оставшиеся покупки на праздник.

– Не мешай, – осадил отец, дергая рукой. – Первого получишь свой подарок.

– А почему ей куклу, а мне какой-то мешочек с конфетами? – насупился мальчик. – Вечно ей все самое лучшее...

– Не говори глупостей.

Мальчик назло разжал пальцы и побежал к киоску с игрушечными солдатиками.

– Ну хоть это? – с надеждой попросил он.

– Твоя сестренка занимается фигурным катанием. У меня нет лишних денег на твои глупости. А коньки кто ей купит, по-твоему?

– На шампанское ведь хватило, – не унимался малец. – Сколько еще я буду терпеть?

– Глеб! – сердито крикнул отец. – Я ухожу, а ты оставайся!

Сын понурил взгляд и покорно поплелся на зов. Он ненавидел родного человека. Вечно сестре перепадали лавры. Потрепанный временем пуховик достался от дяди, а сестренка получила меховую шапку с прекрасной шубой...

– Ты куда? – спросила сонная мама. Она забыла смыть макияж, а химическая завивка потеряла былой лоск. От нее пахло алкоголем, ведь гости ушли только в полночь с дня рождения ее прелестной дочурки. Про Глеба не вспомнили. В который раз.

Женщина проснулась от шума из комнаты сына. Глеб с остервенением швырял немногочисленные вещи в спортивную сумку. Часы с кукушкой пробили четыре утра. Злобно сверкая глазами, он захлопнул шкаф.

– Уезжаю.

– Отец знает?

– Ему не наплевать? – отрывисто ответил Глеб, закрывая сумку на молнию. – Или устроите дифирамбы в мою честь? Нет?

– Ты никуда не пойдешь...

Она встала в дверной проеме. Глеб подошел к ней вплотную и прошипел ей в лицо:

– Пусти. Я вас презираю.

Мама не ожидала таких слов от «тихони».

– Это благодарность? Эгоист! – крикнула она, но все же отошла в сторону, пропуская в сына коридор.

– Ага. Слышал это много раз. Смешно. Не позорься. Что ты знаешь о заботе, а? Вам же лучше. Нет больше лишнего рта. Теперь она одна в комнате...

– Куда ты, Глеб? – смягчилась мама, понимая, что сын настроен серьезно.

– В армию, мам.

– Туда же с шестнадцати лет.

Глеб холодно усмехнулся:

– Мне полгода как шестнадцать. Забыла? Впрочем, привык к такой заботе.

– Вернешься обратно. Вот увидишь... Никто с тобой нянчится там не будет.

– Лучше спать в казарме, чем слышать вечные разговоры, какая она прекрасная и всего добьется. Ты не можешь смириться с тем, что твой сын – пустое место? Ведь перед друзьями таким меня преподносишь? Забавно...

Мама достала кошелек из сумочки, что лежала на комоде в коридоре.

– Возьми, – с наигранным благодушием она предложила двадцать рублей. – Если оплошаешь, то можешь приехать домой.

– Забудь. Знать вас не хочу! – уничижительно бросил Глеб, шнуруя ботинки и поправляя на них язычок.

– Ты носишь фамилию своего отца. Как не стыдно? Что подумают другие?

– Я теперь Холодов, – усмехнулся Глеб.

– Что? Как?

– Мой дядя заменил мне отца. Тайский бокс и тир по выходным... Перед его смертью я пообещал, что возьму его фамилию.

Мама схватилась за сердце и села на комод. Кошелек выскользнул из рук.

– Никогда таких паскудных слов не ожидала услышать...

– Да брось, мам, – сатирически произнес Глеб, поднимая сумку с пола. – А я кроме пренебрежения так ничего из детства и не вынес. Скажу проще: «Прощай». Буду надеяться, что больше не увидимся...

Он распахнул дверь и не сомневался в правильности своего выбора. Вечно один. Жаль, что не купили игрушечный пистолет...

***

Нынешний Глеб сидел на кухне своей служебной квартиры. «Цветочные» обои требовали переклейки. На плите свистел чайник. Он-то и вернул Глеба в настоящее. Что заставило обратиться разуму к таким сильным воспоминаниям? Тревожили и другие, но мозг успел их заблокировать. Законсервировать, чтобы никогда не открывать эту «банку страхов». Пошатывающийся в разные стороны квадратный стол задрожал, когда Глеб облокотился на него, чтобы подняться. От этих мыслей начали «каменеть» ноги. Словно он вот-вот покинет свой родной дом...

Капли дождя забили по грязному стеклу, напоминая об одиночестве. Звякнул пистолет в кобуре на поясе, когда Глеб снимал чайник с конфорки. Не получил от отца, что хотел, а сейчас носит настоящее оружие. Напоминание о сложном пути.

Глеб понимал, почему рьяно рвется на работу. Нет нужды оставаться один на один со своим прошлым. В нем нуждаются. Но нельзя склоняться к тому, чтобы стать лучше сестры. Разные пути...

Воспитание сделало из него полицейского и напористого человека. Терять нечего. При смерти выделят бюджетные два квадратных метра, а потом и вовсе забудут. Кормить червей лучше, чем слыть неудачником. Он тешил себя надеждой, что трусам в полиции и армии не выжить. Только стойкий, будто оловянный солдатик способен прогнуть почву под ногами.

Глеб успокоился и налил в кружку кипяток. Из заварного чайника высыпал приличную порцию «каркадэ». Два кусочка сахара и перемешал. Во всем нужен настоящий порядок.

Квартира от государства отдана в пользование сотруднику на время действия контракта. Привитая в армии самодисциплина распространялась и на однокомнатное жилище. Капитальная уборка каждую субботу. Нельзя дышать пылью...

В единственной спальне стояла кровать и небольшой шкаф со скромным нажитыми скарбом: несколько хороших рубашек темных тонов, пять пар брюк (чтобы не стесняли движение) и зарубежные джинсы. Начищенная до блеска пара черных кожаных туфлей предназначалась для мероприятий.

Глеб положил на прикроватную табуретку кружку с обжигающим чаем и лег на холодную постель, закрыв глаза.