Текст книги "Да, папочка (СИ)"

Автор книги: Чиффа из Кеттари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Хорошая девочка, – Питер наклоняется, коснувшись губами копчика, и медленно вытаскивает пальцы, заставляя Айзека напряженно-судорожно вздохнуть и сжаться вокруг пустоты, поскуливая и мотая головой. – Моя сладкая, нетерпеливая малышка, – добавляет с нежностью, – я же сказал, что у меня кое-что для тебя есть.

Айзек не успевает обернуться или спросить хоть что-то – к растянутому отверстию прижимается некрупный силиконовый шарик, скользкий от смазки, легко проникая внутрь. Питер поглаживает подушечками пальцев трепещущие края дырочки, растянувшиеся вокруг второй сферы, покрупнее, и с довольным урчанием надавливает на неё пальцами, погружая глубже.

– Как тебе? – гладкий скользкий бок третьего шарика давит на приоткрытый анус, а пальцы Питера нежно обводят покрасневшую чувствительную кожу вокруг.

– Нравится, – выдыхает Айзек, сжимаясь и расслабляясь, привыкая к ощущению игрушки внутри. – Ох, папочка, – стонет, не сдержавшись, когда третий шарик оказывается внутри.

– Еще два, малышка, – Питер влажно ведет языком по ягодице, слегка прикусывая, надавливая очередным шариком на сжавшуюся дырочку. – Расслабься, сладкая, еще не все.

Айзек шире разводит ноги, прогибаясь, чтобы потереться твердым членом о постель, но послушно расслабляется после слов Питера, принимая предпоследний шарик, чувствуя, как скользкие силиконовые бока распирают тугие стенки.

– Почти всё, милая, – в голосе Питера слышится чистое удовлетворение происходящим, он наклоняется, проводя языком по ложбинке между ягодиц, от пульсирующей дырочки до копчика, и прижимает последний, самый крупный шарик к растянутому проникновениями входу.

Айзек хрипло вздыхает, кусая подушку – последняя сфера кажется ему слишком большой.

– Она не больше моего члена, малышка, – ласково шепчет Питер, правильно поняв эмоции волчонка. – Давай, детка, ты сможешь. Порадуй папочку.

Айзек наклоняет голову, ложась щекой на подставленную ладонь Питера, и старательно расслабляется, чувствуя, как игрушка растягивает его, заполняя.

– Ты просто прелесть, сладкая, – урчаще проговаривает Питер, обеими ладонями оглаживая подрагивающие бедра. – Мне нравится, когда ты стараешься для меня.

– Папочка, – Айзек возбужденно всхлипывает, напрягая живот, чувствуя, как шарики плотно и туго растягивают мышцы внутри. Питер проводит языком по сжавшейся дырочке, проникая кончиком внутрь, по податливо раскрывшимся мышцам.

– Ты молодец, детка, – Хейл тянет волчонка за бедро, помогая перевернуться, укладывая его на спину. – И я бы с удовольствием сейчас трахнул твой горячий ротик, – Питер нависает над распластавшимся по постели Айзеком, ловя расфокусированный взгляд голубых глаз. – Но мой племянник скоро вернется, а я, пока что, не хочу ни о чем с ним говорить.

Айзек мучительно возбуждается от этого “пока что”, чувствуя, как прилипший к животу член вздрагивает, роняя капли смазки на кожу.

– Сможешь продержать их в себе до вечера, детка?

Айзек тихонько угукает, сладко вздрагивая, когда Питер кладет ладонь на низ его живота, надавливая, заставляя острее прочувствовать игрушку внутри.

– Вот и хорошо, сладкая, – Хейл мягко целует уголок подрагивающих губ. – Постарайся для папочки. Жду тебя вечером.

***

Айзек не может сказать, что чувствует себя уверенно, проходя по заполненному клубу, когда в нём по-прежнему находится цепочка шариков, приходящих в движение от каждого шага, стимулирующих простату и ставшие необыкновенно чувствительными стенки мышц. Но он очень старается держаться непринужденно, даже когда садится на барный стул, вздрагивая от прокатившейся по телу волны удовольствия.

На Айзеке многослойная пышная юбка, выгодно прикрывающая крепкую эрекцию, туфли на невысоком каблуке – Лейхи не уверен, что его дрожащие от удовольствия и напряжения ноги справились бы со шпильками, – свободный черный переливчатый топ, приоткрывающий темное кружево лифа. Айзек тихо стонет даже прикасаясь к холодному стеклу бокала – настолько чувствительно сейчас его тело. Вызывающе-яркий макияж, дополняющий образ, должен наглядно объяснить Питеру, что сейчас волчонок готов на всё.

На минет на стоянке.

На секс в туалете.

На публичный трах прямо на барной стойке.

Айзек абсолютно погружается в собственные ощущения, неспешно потягивая ром с колой. Гладкий атлас плотно облегает твердый член, кружевное белье мягко натирает наверняка покрасневшие, чувствительные соски, игрушка внутри замирает, вместе с замершим, почти не дышащим Айзеком, но самый большой шарик давит на припухшую простату, и движения от простого вдоха достаточно для стимуляции, рассыпающей брызги искр под веками.

Айзек испуганно оборачивается к подсевшему к нему парню, чувствуя, как широкая ладонь ложится на талию, поглаживая. Айзек чувствует себя совершенно беззащитным, в нём не хватает сил даже для того, чтобы язвительно отшить наглеца – и барный завсегдатай каким-то звериным чутьем чувствует эту слабину, слегка хмельно вглядываясь в широко распахнутые голубые глаза.

– Ты такая красивая, малышка, – томно вздыхает парень, усмехнувшись. – И такая возбужденная, да? Почему же одна?

Айзек прикрывает глаза, чтобы не пугать наглеца вспыхнувшей золотом радужкой, отклоняется назад, пытаясь уйти от прикосновений, и успокоенно вздыхает, почувствовав неожиданно ставший совершенно родным аромат сандала.

– Ну почему же одна, – Питеру не нужно делать чего-то особенного, чтобы испугать неподготовленного человека. Достаточно улыбнуться, смерить холодным взглядом – и бормочущий торопливые извинения парень уже кидает деньги за выпивку на стойку, убираясь подальше.

– Прости, что задержался, милая, – Питер ласково целует счастливо вздохнувшего Айзека за ухом, осторожно обнимая. Лейхи готов совершенно по-девчоночьи разрыдаться от накатившего облегчения и захлестнувшей нежности. – Всё хорошо, сладкая?

– Да, папочка, – Айзек улыбается, перекатывая на языке ставшую уже привычной фразу.

– Как ты себя чувствуешь? – Питер медленно скользит губами по длинной шее, останавливаясь там, где нежную кожу прикрывает очередное ожерелье.

– Жарко, – честно отвечает Айзек. – Очень жарко… И я очень хочу твоих прикосновений, папочка.

– Хочешь мои руки, девочка?

Айзек кивает, истомлённо вздыхая, когда ладони ложатся на живот, не давя, а едва касаясь.

– Мои губы? – Питер снова целует волчонка за ухом, проводя языком по коже. Айзек кивает, едва слышно всхлипнув. – Что ещё?

Айзек тяжело дышит, смущенно прикусывая губы.

– Ну же, детка. Я люблю, когда ты мне это говоришь.

– Хочу твой член, папочка. Хочу принять твой большой член в рот, хочу сосать его, пока ты не кончишь, – торопливо шепчет, отводя взгляд от снующего мимо бармена и заливаясь краской.

Питер опускает ладонь ниже, на пышную юбку, сквозь слои ткани чувствуя возбужденный твердый член.

– Знаешь, я не планировал сегодня приглашать тебя к себе, – обескураживающе честно полурычит Питер, касаясь губами заалевшего ушка, одновременно поглаживая волчонка по ноге, обтянутой гладким тонким чулком. – Но обстоятельства и настроение меняются. Мне хочется быть нежным с тобой сегодня, милая. Хочешь этого?

Айзек часто, мелко кивает, прижимаясь к груди Питера спиной.

– Тогда пойдем, сладкая, – Хейл тянет Айзека за собой, обнимая его за талию и расплачиваясь за выпивку. – Папочка хочет наиграться со своей девочкой.

***

Айзек не выдерживает и пары минут в машине – отодвигает кресло назад до упора, сползает на пол, аккуратно подгибая под себя ноги, и, расстегнув молнию на джинсах Питера, склоняется над его пахом, вбирая в рот полувозбужденный член, чувствуя, как разгоряченная плоть твердеет под его ласками. Питер не просил его об этом, даже не намекал, но действия волчонка не вызывают в нём удивления – Хейл слегка сбрасывает скорость, одну руку укладывая на макушку Айзека, и зарывается пальцами в мягкие кудри, задавая свой темп, которому волчонок подчиняется безоговорочно, покорно насаживаясь на член глоткой, чувствуя, как головка растягивает гладкие мышцы, проникая всё глубже. Айзек отдаётся ощущению двигающегося, пульсирующего под губами члена, отвлекая себя от становящейся просто невыносимой заполненности, и даже не замечает, как машина останавливается, чувствуя только, что Питер оглаживает его макушку уже двумя руками, откидываясь на спинку сиденья. Питер кончает с негромким стоном, довольно вздыхая, когда Айзек тщательно вылизывает его член, отстраняясь, и тянет юношу к себе, неторопливо, глубоко целуя.

– Хорошая девочка. Папочка тобой очень доволен.

Айзек расслабленно урчит, доверчиво отдаваясь ласке, но выйдя из машины, едва проходит вдоль глянцево блестящего капота, останавливаясь, тяжело вздыхая и опираясь ладонью о гладкую прохладную поверхность. Питер успевает притянуть Айзека к себе как раз тогда, когда у него окончательно подгибаются колени. Лейхи с длинным томным стоном прижимается лбом к плечу Питера, пережидая волну мучительно-сладкой дрожи, изумленно охая, когда Питер подхватывает его под бедра, приподнимая, почти перекидывая через свое плечо.

– Милая, раз я сказал, что секса на парковке сегодня не будет, значит, секса на парковке сегодня не будет, – Хейл бережно одергивает короткую юбчонку Айзека, дожидаясь, пока тот упрется локтями в его плечо. – Ты сегодня капризна, милая.

В голосе мужчины совсем нет раздражения, только веселье, волчонок даже слышит короткий смешок, окончательно расслабляясь от этого звука.

Питер опускает его спиной на постель, щелкая переключателем, позволяя приглушенному свету стоящей у кровати лампы залить помещение. Айзек шумно сглатывает, сгибая ноги в коленях и пошло, умоляюще разводя в стороны, совершенно не чувствуя в себе сил для большего. Питер раздевается быстро, в несколько плавных движений, затем, дождавшись, пока Айзек расстегнет юбку, тянет ее вниз, опускаясь на постель между широко разведенных ног, накрывая ладонью натянувший влажную от смазки ткань тонких трусиков член.

– Хочешь кончить, сладкая? – азартно, жадно шепчет Питер, освобождая волчонка от белья, наклоняясь и прикасаясь губами к гладким, тугим яичкам. – Ох, детка… – внезапно урчит оборотень, влажно проводя языком от основания члена до покрасневшей головки.

Айзек неловко барахтается, освобождаясь от топа, утвердительно скулит, дрожа в сильных, жарких руках Питера, и просяще приподнимает бедра, запоздало заливаясь стыдливым румянцем.

– С ума сводишь, – неожиданно признается Питер, широко и влажно лизнув припухшую пульсирующую дырочку. Айзек вскрикивает в голос, сминая пальцами простынь.

– Можно мне?.. – кое-как выговаривает, снова застонав, почувствовав прикосновения языка.

– Пока еще нет, малышка, – Питер целует внутреннюю сторону бедер. – Я хочу, чтобы ты продержалась столько, сколько можешь. Но еще больше я хочу, чтобы ты кончила, когда я тебе разрешу. Ты постараешься, милая?

– Да, папочка, – Айзек поскуливает, мотая головой, вскрикивая, когда Питер тянет за колечко, приводя игрушку в движение. – Я не смогу долго… Я так хочу кончить, папочка, пожалуйста…

Айзек захлебывается стоном, когда самый большой шарик проходится боком по простате и растягивает анус изнутри.

– Давай, сладкая, – Питер нежно поглаживает волчонка по внутренней стороне бедра, медленно вытаскивая игрушку, оглаживая пульсирующие, влажные от смазки края дырочки. – Потерпи еще немножко, милая…

Последние три шарика выскальзывают легко, почти незаметно, Айзек замирает, всхлипывая, чувствуя, как по вискам стекают капли слёз – от напряжения, от неудовлетворенности, от бурлящего внутри желания.

Питер наклоняется над юношей, нежно сцеловывая соленую влагу с кожи, и одним глубоким толчком входит на всю длину, наслаждаясь жаром плотно обхвативших член мышц.

– Кончай, сладкая, – негромко шепчет на ухо волчонку, подхватывая его под бедра и начиная двигаться, накрывая искусанные, припухшие губы поцелуем. – Давай, милая, кончи для папочки.

Айзек судорожно всхлипывает, сжимаясь на туго, быстро двигающемся члене, обнимает Питера за шею и с долгим, довольным полувоем-полустоном кончает, не прикоснувшись к себе, чувствуя как Питер изливается следом, едва сделав пару движений, доведенный до пика бешеной пульсацией и жаром юного тела.

– Господи, Питер… – ошарашенно шепчет Айзек через несколько минут, все еще не находя в себе сил для того, чтобы пошевелиться.

– Выходишь из образа, – незло хмыкает Хейл, с удовольствием прикусывая тонкую ключицу, оставляя наливающуюся краснотой отметину.

– Я… я не… – Айзек со стоном закатывает глаза, понимая, что Питер все ещё в нем, и что, судя по всему, оборотень намерен продолжить незамедлительно. – Боже, – хрипло стонет, чувствуя, как твердеет внутри член, снова растягивая влажные от спермы мышцы. – Папочка… – сладко всхлипывает, зарываясь пальцами в волосы Питера.

– Ты никуда не спешишь, сладкая? – лукаво тянет Питер, следя за тем, как Айзек мотает головой. Волк довольно урчит, наклоняясь и проводя языком по кружеву лифа, задевая болезненно чувствительный сосок. – Останешься на ночь?

– Да, папочка, – с тихим стоном выдыхает волчонок.

========== Часть 5 ==========

Перед полнолунием Айзек натурально изнывает от возбуждения – все тело плавится в жаркой, предвкушающей истоме, а волк метет хвостом в ожидании то ли полной луны, то ли Питера. Айзек не взялся бы делать ставки. Айзек скучающе рассматривает выученный ассортимент коктейльной карты, потягивая “Роуз”, небрежно отмахивается от подсевшего поближе парня, почти подростка, иногда поправляет прядки в и без того идеальной прическе, совсем немного двигаясь в такт звучащей музыке, одновременно принюхиваясь к мешанине запахов, стараясь как можно раньше почуять тот, которого так ждет.

– От тебя так сильно пахнет возбуждением, милая, – у Питера веселый голос и явно хорошее настроение: приближающееся полнолуние не волнует его ни капли. – Что с тобой, сладкая? Соскучилась по папочке? – зубы не сильно, но вполне чувствительно сжимаются на кромке уха, в то время как рука бесстыдно обласкивает плоскую грудь, массируя напрягшиеся соски сквозь кружево белья и шифон легкого бледно-розового платья. Айзек опирается рукой о барную стойку, почти невольно подаваясь под собственнические ласки, и поднимает голову, чтобы сделать вдох, тут же сталкиваясь взглядом с барменом. Тот спешно отворачивается, слабо передернув плечами, ничего не говорит, но Айзека продирает волной возбуждения, становящейся только ярче и острее от смущения и лёгкого стыда.

– Знаешь, о чем он думает? – шепот Питера обволакивает, разливается по венам ядом.

– Ты умеешь читать мысли? – Айзек слабо ведет бедрами, подаваясь назад, прижимаясь ягодицами к паху мужчины.

– Я умею считывать запахи, – Хейл прижимается губами к шее волчонка, по-прежнему держа ладонь на груди, поглаживая. – Он хочет оказаться на моем месте. Хочет трогать тебя, ощущать под руками твое тело, вдыхать твое возбуждение. Он думает, чем я расплачиваюсь с тобой за то, что ты отсасываешь мне, сжимая своими мягкими пухлыми губками мой член.

Сильные пальцы сжимают острый сосок, массируя, губы касаются кожи за ухом, опаляя дыханием, Питер пошло, грязно вжимается в Айзека, в полной мере давая волю своим желаниям, и Лейхи принимает все это, позволяет, давая мужчине прочувствовать свою власть над ним и ответное вожделение, перерастающее в похоть.

– Самое пикантное, сладкая, что бармены – очень наблюдательные люди, – вторая ладонь ложится на низ живота, плавно соскальзывая еще ниже, когда Айзек приглашающе разводит ноги. – Так что, поверь, он знает, что у тебя под юбкой. И думает о том, как бы оттрахать тебя так, чтобы ты и думать обо мне забыла… Чувствуешь горчинку ревности в его запахе?

– Да, папочка, – Айзек блаженно улыбается, вновь поднимая взгляд на бармена, только сейчас по-настоящему оценивая его. Айзеку такие парни не нравились – жилистый, сухощавый, похож на самого Лейхи. – Но я только твоя девочка, – лукаво урчит, поводя плечом и кокетливо оборачиваясь к Хейлу. – Правда, папочка?

Питер отзывается тихим, довольным рыком, проводя ладонью от груди к шее Айзека, заставляя его еще чуть сильнее откинуть голову назад.

– Только моя малышка, – согласно шепчет Питер в приоткрытые губы, позволяя себе поцеловать волчонка. Айзек трепетно вздыхает, сладко застонав в его губы. – Скажи, милая, – с напускной серьезностью и лукавым веселым блеском в глазах продолжает Питер, – ты ведь слышала о том, что красивым девочкам нельзя садиться в машину к малознакомым мужчинам, потому что красивую девочку могут завезти в лес и там жестко отыметь на капоте тачки?

Айзек коротко, широко улыбается, наощупь дотягиваясь до коктейля и поднося к губам бокал интенсивно розового напитка, отводит взгляд, игриво глядя на Хейла из-под ресниц – Питера окатывает волной жара от такой откровенно-пошлой игры – и, невинно улыбнувшись, спрашивает:

– Обещаешь?

***

Шифоновая юбка мягкими складками собирается на пояснице, когда Айзек, уперевшись ладонями в капот, выпячивает задницу, зазывно покачивая бедрами. Почти полная луна заливает его тело молочно-бледным светом, делая его еще более беззащитным на фоне темноты лесной чащи. Айзек нетерпеливо прогибается, ложась грудью на холодный капот машины, просит прикосновений, ласки, внимания.

Светло-розовое кружево красиво обтягивает крепкую, в меру округлую задницу – Питеру даже не охота нарушать эту гармоничную красоту, поэтому какое-то время он позволяет себе наслаждаться зрелищем, одновременно доводя Айзека до жаждущих надломленных постанываний прикосновениями. Твердый, увлажненный естественной смазкой член медленно и удобно скользит между ягодиц, соприкасаясь с тонким кружевом, и это достаточно приятно для Питера, и достаточно мучительно для Айзека, чтобы Хейл получал еще больше удовольствия.

Лейхи с глухим стоном упирается лбом в капот, заводя руки за спину, сжимая ладонями свои ягодицы и разводя их в стороны, так, что, чуть отодвинув полоску кружевной ткани, Питер видит раскрытую, смазанную и нетерпеливо пульсирующую розовую дырочку, подготовленную и растянутую специально для него.

– Ты хорошая девочка, сладкая, – севшим голосом произносит Хейл, медленно спуская с юношеских бедер розовое кружево. – Ты очень старательная, – подушечка большого пальца надавливает на подрагивающие края, легко проникая внутрь, в горячее и влажное нутро.

– Я так хочу тебя, папочка, – Айзек тихонько всхлипывает, сжимая палец в себе.

Айзеку просто необходимо сейчас быть заполненным, нужным, желанным, и об этом он готов умолять, стоя полуголым посреди ночного леса.

– Я знаю, малышка, – Хейл наклоняется к подрагивающим бедрам, касаясь губами гладкой прохладной кожи, продолжая поглаживать раскрытую дырочку уже двумя пальцами. – Папочка тоже хочет свою девочку, – шепчет с оттенком возбужденного рыка, наклоняясь к уху волчонка.

Айзек нетерпеливо всхлипывает, оказавшись спиной на капоте машины, скрещивает ноги на пояснице Питера, притягивая волка к себе, и при этом у него такой безумный, горящий животным желанием взгляд, что Питер невольно восхищается им, наклоняясь, оттягивая в сторону ворот легкого платья, чтобы поцеловать выступающие ключицы. Волчонок принимает его член легко, гладко, туго и горячо сжимая в себе и слегка выгибаясь навстречу, ища новых прикосновений и новой ласки.

– Моя красивая девочка, – искренне и немного восхищенно шепчет Хейл, одной рукой придерживая юношу за бедро, а второй поглаживая контур приоткрытых в тихом стоне губ, нежно проводя языком по нижней, когда волчонок скользит ладонями по его шее вниз, к расстегнутому вороту рубашки, судорожно расправляясь с еще несколькими пуговицами, чтобы прикоснуться пальцами к груди.

Долгий, нежный поцелуй заставляет Айзека задохнуться, потеряться в ощущениях; он послушно подставляется глубокой сладкой ласке, постанывая, одной рукой продолжает гладить мужчину по груди, второй зарываясь в его волосы и сжимая чуть сильнее, когда глубокие медленные толчки сменяются быстрыми, размеренными и уверенными.

– Ещё… – всхлипывает Айзек, когда Питер замирает на глубоком толчке, вжавшись в него всем телом, подхватывая под поясницу и прижимая теснее к себе.

– Нетерпеливая девчонка… – Питер опускает взгляд, следя за тем, как волчонок расстегивает последние пуговицы рубашки, распахивая её. У самого Айзека платье задрано почти до груди, юбка собирается складками где-то под поясницей, и Питер, выпрямляясь, с удовольствием касается пальцами плоского живота, гладкого паха и твёрдого, сочащегося смазкой члена, обхватывая ствол ладонью, мерно лаская в ритме собственных движений.

Айзек распластывается по капоту, выстанывая имя Питера, когда тот подхватывает его под бедра, крепко сжимая и насаживая на свой член.

Когда Питер наклоняется, чтобы поцеловать Айзека снова, Лейхи, как и увлекшийся своей сладкой добычей мужчина, слышит шорох приминаемой травы, удивленный, хриплый вздох и знакомый голос:

– Айзек?..

Лейхи вздрагивает, невольно жмурясь и случайно всаживая удлиннившиеся когти любовнику в плечо.

Питер сердито щелкает клыками, заставляя Айзека втянуть когти, и, коротко закатив глаза, резюмирует:

– Маккол… Я выдеру тебе глотку, если ты сейчас не исчезнешь.

Наверное, это первый раз, когда Скотт слушается Питера без разговоров – просто срывается с места, и через секунду напоминанием о его присутствии остается только крепкий запах изумления.

– От этого щенка нигде не скрыться, – раздраженно хмыкает Питер, перехватывая взметнувшуюся в каком-то неопределенном жесте руку Айзека, сжимая и заводя её ему за голову. – Будь хорошей девочкой, милая, – Питер ласково рычит, не прекращая двигаться, несмотря на то, что в какой-то момент Айзек пытался то ли вывернуться, то ли прикрыться. – Тише, сладкая, тише, – голос у Питера такой же ласковый, как и его рык. – Посмотри на меня…

Айзек послушно поднимает взгляд, распахивая влажные глаза, в которых страх и стыд переплетаются в причудливый, неприятный коктейль.

– Будь хорошей девочкой, – мягко, но достаточно строго произносит Питер, придерживая Айзека за подбородок и требовательно глядя в его глаза. – Будь хорошей девочкой для меня.

– Да, папочка, – едва слышно шепчет Айзек, стараясь абстрагироваться от произошедшего хотя бы на время, отдаться сильным ласковым рукам, властным прикосновениям и приятному жару, расцветающему в паху.

– Молодец, милая, – тихо шепчет мужчина, когда Айзек закрывает глаза, когда его запах снова выкрашивается сладостью. – Ты моя нежная, ласковая девочка…

Волчонок тихонько урчит в ответ, обнимая Питера, когда он выпускает из захвата тонкое запястье.

Питер продолжает шептать что-то ласковое, возбуждающее, прижимаясь губами к уху Айзека, и двигается всё быстрее, слабо царапая ногтями подрагивающие бедра.

– Папочка… – слабо стонет волчонок, когда широкая горячая ладонь снова накрывает его член, в несколько умелых, правильных движений доводя его до оргазма.

Питер отзывается довольным рыком, замирая и напрягаясь на пике удовольствия, прикусывая гладкую белую шею возле кадыка, и, расслабившись, почти ложится на юношу, накрывая его своим телом, медленно, с удовольствием проводя ладонями по его бокам.

Айзек, повернув голову, покрывает поцелуями его шею, линию челюсти, улыбчиво мурлычет, когда Хейл приподнимается на руках, позволяя волчонку прижаться с поцелуем к губам.

– Я начинаю думать, что красивым девочкам очень даже нужно садиться в машину к малознакомым мужчинам, – Лейхи лукаво поглядывает на Питера из-под ресниц, кокетливо улыбаясь.

– Покажешь мне этих малознакомых мужчин, о которых говоришь, – Хейл несильно кусает заулыбавшегося волчонка за губу, поднимаясь и помогая ему сесть. – Не замерзла? – оглаживает линию плеча, прикрытого волнами шифона.

– Ты шутишь? – Айзек наклоняет голову к плечу, вопросительно приподнимая брови. От мальчика на самом деле пышет жаром, удовлетворением и удовольствием, но Питер прекрасно знает, что быстро остывающий ночной воздух скоро заставит эту молочно-бледную кожу покрыться мурашками.

Айзек не очень охотно приводит в порядок свою одежду, одергивая подол смявшегося платья и робко посматривая в ту сторону, где стоял Маккол.

Питер подходит вплотную, обнимая волчонка за талию, второй рукой поглаживая его по бедру, снова заглядывает в глаза, находя в них беспокойство и заново разгоревшийся стыд.

– Что тебя беспокоит, милая? Не думаю, что твой дружок будет настолько бестактен, что расскажет кому-нибудь об увиденном.

– Но он знает… – тихо произносит Айзек, очень осторожно, пугливо прижимаясь к Питеру, в первый раз ища не ласки, а поддержки и защиты. Айзек совсем не уверен в том, что Питер захочет дать ему это, что не оттолкнет, посмеявшись. – Он видел меня… – Айзек теребит подол платья, прислоняясь щекой к плечу Питера. – И тебя…

Питер неспешно, мягко обнимает юношу за плечи, поглаживая и позволяя прижаться, обхватить обеими руками, обнимая по-детски отчаянно.

– Извини, – неловко бормочет Айзек, пугаясь собственного поступка, – извини, я…

– Хочешь переночевать у меня? – спокойно спрашивает Питер, укладывая ладонь на щеку дернувшегося назад в попытке отстраниться Айзека.

Лейхи задерживает дыхание, вслушиваясь в сказанное, в интонации, с которыми произнесены эти слова. Питер совсем не так предлагает поехать, продолжить приятный вечер не менее приятной ночью.

На самом деле, Айзек всегда старался уехать засветло, чтобы к утру оказаться в особняке и не вызывать лишних вопросов, но сейчас ему жизненно необходимо было собраться с мыслями, успокоиться, и возможность сделать это в компании Питера одновременно пугала и согревала.

Айзек несмело улыбается, на несколько мгновений поворачивая голову, чтобы поцеловать запястье мужчины – немая, сладкая благодарность, те эмоции, которые Айзек не в состоянии выразить словами, – и негромко выдыхает:

– Да, папочка.

========== Часть 6 ==========

Айзек словно по будильнику открывает глаза в половину пятого утра. Если сейчас тихонько выскользнуть из постели, заказать такси, одеться и бесшумно выйти из квартиры, то можно попасть в особняк до того момента, как стая начнет просыпаться. Можно переодеться, вымыться и нырнуть в свою постель.

А утром никто и не узнает, что Айзека не было дома всю ночь.

Ну, Дерек, возможно, знает, но Дерек не играет в заботливого родителя и не вводит комендантский час.

Скотт знает.

Айзек вздыхает, переворачиваясь на другой бок, придвигаясь поближе к заурчавшему во сне Питеру. Айзек закрывает глаза, вдыхая теплый, ставший родным и нужным запах. Запах сильного, умного, властного волка. Запах, ассоциирующийся с защищенностью, с уверенностью, с лаской и пониманием.

Айзек не думает о том, что его должно удивлять, что всё это он находит в Питере. Тяжелая ладонь ложится на бедро, притягивая волчонка еще ближе к взрослому хищнику.

– Спи еще, – тихо проговаривает Питер, обнимая Айзека, когда он несмело прижимается к его груди.

В следующий раз Айзек открывает глаза около восьми утра, несколько минут прислушивается к размеренному дыханию волка и тихонько выскальзывает из-под его руки, подхватывая висящие на спинке стула клатч и платье.

Питер, дождавшись, пока волчонок выйдет из спальни, переворачивается на спину, прислушиваясь к происходящему.

Волчонок наскоро принимает душ и тщательно красится перед зеркалом в ванной – неброский, естественный макияж, без излишка косметики и без ярких цветов. Уложить волосы непросто без привычного геля и набора расчесок, но кое-что Айзеку вполне удается. Незамысловато, простенько, но вполне приемлемо. Несколько секунд Айзек смотрит на платье, с сомнением поджимая губы, а потом стаскивает с плечиков рубашку Питера, накидывая её на себя и застегивая на пару пуговиц. Великоватая, она норовит сползти с одного плеча, демонстрируя фарфоровую бледность кожи, и Айзеку нравится этот эффект. Айзек думает, что и Питеру это понравится.

Волчонок тихо проскальзывает в кухню, с улыбкой прислушиваясь к дыханию окончательно проснувшегося волка, и открывает холодильник, придирчиво оглядывая его содержимое.

Питер довольно скалится, когда слышит, как Айзек возится на кухне.

Питер за свою жизнь видел множество своих любовников и любовниц, хозяйничающих с утра на его кухне. Некоторые были в его рубашке, некоторые вообще без одежды. Все они старались выглядеть милыми. Заботливыми. Играть приемлемую роль в спектакле, забирая у Питера право этот самый спектакль режиссировать. Этого Хейл не любил, как не любил и яичницу с беконом, которую ему неизменно предлагали.

Еще Питер не любил, когда его называли “милым” и своим. Это раздражало слишком откровенной лживостью. Хотелось начать отплевываться, когда очередные мягкие губки с утра выдавали что-нибудь в этом роде.

Айзек точно знает, чем Питер предпочитает завтракать, все-таки они не первый год живут бок о бок в особняке.

Омлет с помидорами, свежими грибами, зеленью и сыром. Никакого мяса. Кофе крепкий, черный, без сахара.

Питер оглядывает разложенные по кухонному столу продукты, прислушивается к тихой мелодии, которую напевает Айзек, рассматривает стройные бедра, обтянутые нежным кружевом и едва прикрытые его собственной рубашкой. Айзек не выглядит нелепо, он выглядит совершенно волшебно. Со своими длинными руками, огромными глазами, тщательно уложенными кудряшками и просто невыносимо красивым изгибом шеи. С закатанными до локтя рукавами, легкими, изящными и очень тихими движениями, с легкой растерянностью на красивом, умело подкрашенном личике.

– Что-то ищешь? – Питер бесшумно проходит в кухню, аккуратно, нежно укладывая ладони на бедра волчонка. Айзек замирает, затихая, но взволнованное сердце, бьющееся, словно птичка в клетке, выдает все его эмоции.

– Доброе утро, папочка, – тихонько проговаривает Айзек, осторожно откидываясь на грудь мужчины. – Кофе.

– Доброе утро, малышка, – Питер ведет ладонью по гладкому бедру выше, задирая подол рубашки, устраивает ладонь на плоском напряженном животике, теснее прижимая волчонка к себе. – Прекрасно выглядишь.

Айзек довольно вздыхает, прижимаясь спиной к груди мужчины, и несмело заводит руку за спину, аккуратно укладывая ладонь на бедро Хейла.

– Как ты? – Питер оттягивает в сторону ворот рубашки, касаясь губами гладкой кожи, прикусывая основание шеи.

– Я думаю, что всё в порядке, папочка, – Айзек мягко поглаживает оборотня по бедру. – Спасибо.

Волчонок плавно разворачивается, осторожно касаясь губами подбородка мужчины. Питер тихо хмыкает, глядя в лучистые и лукавые глаза, прикрытые пушистыми, длинными ресницами.

– Не за что, девочка, – Питер кладет ладонь на щеку Айзека, большим пальцем неспешно поглаживая местечко под нижней губой. – Ты мне нравишься, милая. И ты нравишься мне в моей рубашке, – вторая рука медленно скользит от плеча к низу живота поверх тонкой ткани рубашки.