сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
— Нет! Только не это! — закричал я, но все звуки потонули в прозрачной плёнке, наклеенной на рот.
Блондин же, гадко посмеиваясь, принялся ласкать девушку у меня на глазах. Коротко простонав, она инстинктивно сжала бёдра, а вместе с ними и руку Ифаня. А тот, чувствуя всю мою боль и отчаяние, вцепился зубами в острый сосок.
Гад! Подлец! Извращенец! Даже я не смел так прикасаться к Нами, а он ведёт себя, будто её хозяин, и все эти действия само собой разумеющееся.
— М-м, Тао, — слетело с искусанных губ Нами.
Двойной выстрел. Мы с братом удивлённо уставились друг на друга, будто пытались убедиться в том, что услышанное нам не почудилось. От меня не укрылось, как злобой потемнели глаза парня. Схватив с пола скотч, он скрутил руки Нами за спиной и опустился к её ногам. Девушка, кажется, очнулась и теперь изумлённо вертела головой. Когда расфокусированный взгляд остановился на мне, она жалобно сморщилась и начала плакать.
— Заткнись, — прошипел Ифань, приматывая щиколотки к ножкам стула.
— Сюмин, что ты здесь делаешь? — всхлипнула Нами, а я заторможено смотрел на её грудь, ещё блестевшую от чужой слюны.
Разогнувшийся брат отвесил девушке звонкую пощёчину, и она коротко вскрикнула, едва не упав на пол вместе со стулом. Мне бы возмутиться или хоть как-то среагировать, но я лишь холодно отвернулся, не поднимая глаз.
— Значит, Тао, да? — прошипел Ифань, и Нами вновь вскрикнула от боли.
Я покосился на брата — он грубо сжимал её грудь, будто пытался раздавить, а Нами, закрывшись волосами, тоненько стонала от боли.
— Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать? — угрожающе начал Ифань, схватив девушку свободной рукой за подбородок. — Я засуну в твою задницу половину инструментов, что здесь валяется! Трахну ручкой от лопаты! А затем выдавлю твои мерзкие глаза и оторву язык! Поняла меня?! Ещё раз ты произнесёшь имя этого мудака, и, клянусь, ты пожалеешь, что родилась на свет!
Резкий удар в лицо, и из носа Нами заструилась кровь. В животе болезненно скрутило, и если бы не скотч, меня точно бы вырвало. Я смотрел на девушку во все глаза и морщился — для меня она всегда была ангелом, прекрасным и недоступным. Окружённая ореолом волшебного сияния, Нами согревала меня, сама того не подозревая. А что сейчас я видел перед собой? Грязное, избитое, запуганное существо, которое даже на грани жизни и смерти шепчет имя того, кого я яростно ненавидел. Все эти дни я искал её, волновался и переживал, а она наверняка мечтала, что спасителем станет именно Тао.
— Этот сукин сын весь мой дом перевернул вверх дном. Счастье, что удалось тебя спрятать. — Ифань небрежно пнул коленку Нами и вытащил из кармана пачку сигарет. — Зарекался не курить, но нервы ни к чёрту.
— Я тебя ненавижу, — тихо, но твёрдо произнесла девушка.
Она смотрела на Ифаня исподлобья, будто загнанный зверёк. Всё лицо было выпачкано в крови, ткань рубашки тоже ей пропиталась и прилипла к грязной коже. Боже, что сделал этот человек с моим ангелом? Ангелом, который никогда мне не принадлежал.
— Скажи, ты рада видеть Минсока? — издевательски протянул брат, указывая на меня. — Он так смело пришёл тебя спасать в одиночку, а ты вместо благодарности подставляешься под чужие ласки, ещё и шепчешь имя другого человека. Кто твой парень? Мин или?..
— Теперь убьёшь нас двоих? — Нами подняла усталый взгляд, от которого по спине побежали мурашки.
— Тебя точно, — спокойно заключил он, после чего с силой прижал недокуренную сигарету к голому плечу девушки.
Это стало последней каплей, и я вновь рванул вперёд, с грохотом падая на пол и мыча от боли. Нами лишь стиснула зубы покрепче, с тоской глядя на оставшийся уродливый ожог.
— Ты достал! — проворчал Ифань, вновь поднимая меня. — Если сниму скотч, не будешь орать?
Я согласно помотал головой, испытующе заглядывая в глаза брата.
— Хоть звук — и твоя драгоценная Нами простится с мизинчиком левой руки, — с этими словами Ифань содрал с моего лица скотч и брезгливо отбросил в сторону. — Можете поболтать. Вам же есть, что сказать друг другу?
Я с минуту разглядывал Нами, не замечая бегущих по щекам слёз, после чего она отвернулась и тихо пробормотала: «Не смотри на меня».
— Малышка, у меня к тебе только один вопрос. — Ифань вырос за спиной девушки, и длинные пальцы обвились вокруг хрупкой шеи. — Кого ты любишь?
Я невольно вздрогнул и пожалел, что не могу закрыть уши. Зачем брату этот спектакль? Чего он хочет добиться? Унижает на моих глазах Нами, причиняет ей боль, задаёт провокационные вопросы…
— Всего лишь два имени — Минсок и Тао, — ядовито протянул Ифань, наклонившись к уху девушки. — Так и быть, в этот раз я разрешу тебе назвать это мерзкое имя. Ведь ответ очевиден, не так ли?
Я хотел возмутиться, попросить отпустить Нами, но прекрасно помнил предупреждение брата. У меня не было желания причинять лишнюю боль и без того настрадавшейся девушке, но кроме того, я также хотел услышать ответ на животрепещущий вопрос, хотя и догадывался, каким он будет.
— Отвечай! — процедил Ифань сквозь зубы, а пальцы лишь крепче сжались, перекрывая воздух.
— А просто убивать тебе стало неинтересно? — едва слышно прошептала девушка.
— Кошка любит играть с мышкой перед тем, как задушит её! — Ифань хотел добавить ещё что-то, но увидев, что я открыл рот, благосклонно замолчал и отошёл в тень.
— Нами, скажи… — я облизнул пересохшие губы и зажмурился. — Понимаю, сейчас не лучшее время, но Че Рим рассказала, что перед похищением, ты говорила, что хочешь со мной расстаться. Это так?
Девушка удивлённо смотрела на меня, будто видела впервые. Мне стало неуютно под этим пронизывающим, холодным взглядом, и я невольно поёжился.
— Так, — короткое слово пригвоздило меня к полу, не позволяя пошевелиться.
— Ради Тао? — зачем-то уточнил я.
Нами несколько секунд сосредоточенно молчала, после чего надрывно захохотала, запрокидывая голову и обнажая ровный ряд зубов. Её безумный смех эхом отражался от стен и пугал меня не хуже оскала Ифаня, так и не назвавшего до сих пор истинной причины похищения.
— Да, ради него, — отсмеявшись, ответила Нами. — А знаешь почему? Потому что он не стал бы спокойно сидеть и смотреть на то, как меня избивают и унижают. И уж тем более не задавал бы эти бессмысленные вопросы. Ты видел себя со стороны? Твои глаза такие пустые. Презираешь меня? Разочарован? Сюмин, сейчас я понимаю, что была права, так и не полюбив тебя. В тебе нет даже капли той силы, что есть в Тао.
Я поджал губы и опустил голову. Больно. Резко. Будто острый нож вонзили в сердце и провернули несколько раз. Наверное сейчас всё же глупо выяснять отношения, но я так устал молчать и делать вид, что всё в порядке. В конце концов, я заслужил услышать правду, какой бы горькой она ни была.
— Знаешь, почему ты здесь? — Ифань вновь вышел из тени и положил горячую ладонь мне на плечо. — Когда-то давно твоя мать изменяла моему отцу. Я не вру, видел своими собственными глазами, как она извивалась под чужим мужчиной на диванчике в нашей гостиной. Ничего не сказал тебе тогда, но сейчас не мог промолчать. Ты видишь, какая Нами на самом деле? В ней нет ничего святого. Одна сплошная грязь. И все женщины такие. Прикидывалась перед тобой хорошей, а на самом деле мечтала трахнуться с твоим другом.
— Заткнись! — не выдержал я, пытаясь уйти от ненавистного прикосновения. — Не смей ничего говорить про мою маму!
— Я понимаю, это трудно принять. Но мир жесток, мой дорогой Минсок. Не хочешь ли ты наказать эту мерзкую девку, игравшую с твоими чувствами? — Ифань небрежно указал на Нами и вновь повернулся ко мне.
Бессильно плача, я лишь помотал головой.
— Ну что ж, тогда я это сделаю за тебя, — победно улыбнулся брат, а мне оставалось лишь догадываться, что он задумал на этот раз.
========== Глава 17 ==========
POV Крис
Я перевёл взгляд на дрожащую Нами и улыбнулся — боится. Не делая резких движений, подошёл ближе и сжал тёплой ладонью её щёку. Девушка сорвалась на тонкие всхлипы, в то время как Минсок уже отчаянно рыдал и шумно шмыгал носом. И глядя в её затуманенные страхом, блестящие глаза, я понял, насколько пустой была прожитая мной жизнь.
Кажется, я с самого детства впитывал в себя ненависть — сначала к отцу, затем мачехе, потом к неродному братцу. Я даже деда ненавидел, ведь он сломал мою детскую психику, внушал мне то, во что я не хотел верить, но в силу возраста и положения просто не мог сопротивляться. Одной частью сознания я понимал, что месть глупа и необоснованна, но другая кричала: «Убей! Отомсти!» И я убивал, чтобы хоть немного ослабить ту боль, что плескалась внутри меня, лишь усиливаясь с каждым прожитым днём.
Всякий раз, когда я закрывал глаза, то видел лицо умирающей матери, которую бросил любимый муж ради какой-то шлюхи. А потом я видел кадры, где эта самая мразь выгибалась под другим мужиком и грязно стонала на всю гостиную, в которой мама так любила устраивать воскресные чаепития. А ещё я часто вспоминал блестящие глазюки Минсока, который плакал на похоронах матери и цеплялся за юбку бабушки. Я хотел, чтобы ему тоже было больно, как когда-то мне. И ладонь дедушки, лежащая на плече, будто подтверждала, что я на верном пути.
Моя первая жертва была очень красивой. На неё заглядывались проходящие мимо мужчины, а она лишь кокетливо флиртовала, не давая надежды на большее. Я свято верил в это до тех пор, пока не увидел её трахающейся в кабинке сортира с одним моим знакомым. Я мучил и убивал её с наслаждением, обмакивал ладони в чужую горячую кровь, трепетно вдыхая острый запах. А на следующее утро блевал в туалете, пытаясь внушить себе, что произошедшие события лишь дурной сон.
Канада хоть и холодная, но приветливая страна. Прохожие всегда мне улыбались, не зная, что улыбаясь им в ответ, я подсознательно выискиваю новую жертву. Я должен был отточить своё мастерство до совершенства, чтобы с блеском закончить дело, возложенное на мои плечи дедом. Моя рука не должна дрожать, а разум обязан оставаться чистым и незапятнанным, когда жертва будет задыхаться, лёжа под острым лезвием.
Я буду лжецом, если скажу, что мне нравилось убивать. Кто-то для того, чтобы снять стресс, медитирует, другие занимаются борьбой или читают книжки по психологии. Я же мучил людей, отстранённо следил за их деградацией, а в момент смерти словно сходил с ума, так как ещё на шаг приближался к своей цели. Но остававшееся после убийств ужасное послевкусие отравляло губительным ядом всю мою жизнь. И хоть с каждой жертвой оно ослаблялось, до конца так и не отпустило.
Я грезил надеждой, что когда убью на глазах у Минсока его самого близкого человека, то смогу жить спокойно. Обещание, данное однажды деду, я сдержу; Мину отомщу за украденное детство и родителей, которых он меня лишил. Но самая моя главная месть заключалась даже не в этом. Если бы я не повстречал Минсока, то никого никогда не убил бы, не жил в вечном поиске жертв, не пачкал руки чужой кровью и не просыпался с содроганием каждое утро. Минсок разбил мою жизнь вдребезги. И её уже не склеишь.
Но теперь, глядя в заплаканные глаза своей главной жертвы, я совершенно не хочу её убивать. Тот, кто действительно заслуживает смерти, сейчас рыдает где-то у меня за спиной и скулит, будто побитый щенок.
Я отвязал Нами от стула и, стараясь не причинить боли, поставил на колени. Готовая ко всему, она опустила голову и зажмурилась, а я покосился в сторону притихшего парня, во все глаза уставившегося на развернувшуюся перед ним картину. Намотав на кулак длинные волосы, я заставил девушку посмотреть на себя. Она нервно сглотнула и неуверенно перевела взгляд на ширинку, располагающуюся как раз напротив её носа. Сделав свои выводы, она жалобно наморщилась, но послушно протянула руку к язычку молнии. Резкая пощёчина заставила её вскрикнуть и схватиться за покрасневшую щёку.
Вновь взглянув на напряжённого Минсока, я поставил Нами раком и заставил до хруста позвонков прогнуться в спине. Теперь она не выдержала и заплакала, а из искривлённого рта стекла на пол тонкая ниточка слюны. Я пристроился сзади и, нарочито громко гремя пряжкой ремня, свободной рукой ударил девушку по ягодице.
— Никогда не насиловал девушек, но сейчас придётся, — наигранно печально произнёс я. — Ты мой брат, и предавшая тебя шлюха должна понести наказание. Ты согласен?
Минсок не кивнул, но сцепил зубы и брезгливо отвернулся. Пожалуй, это и стало тем, что сорвало напрочь все заслоны. Вооружившись снятым ремнём, я подскочил к парню и принялся покрывать его тело беспорядочными ударами. Не ожидая подобного, он сжался и беспомощно стонал, когда пряжка касалась открытых участков кожи.
Поняв, что этого недостаточно, я схватил Мина за волосы и ударил кулаком в лицо. Кожа тут же испачкалась в чужой крови, а я, не ведая пощады, продолжал избивать парня. И я действительно получал наслаждение, глядя на его мучения. Все эти годы он жил спокойно, в то время как каждый мой день был похож на пытку. И сейчас я был готов положить этому конец.
— Крис, не надо! Пожалуйста! — Нами повисла на моём плече, и мне пришлось резко отбросить её.
Девушка упала на пол, но вновь упрямо поползла ко мне.
— Остановись! Ты же убьёшь его! — умоляла она, тряся меня за штанину.
— Отстань! — рычал я, продолжая лупить уже потерявшего сознание Минсока.
— Не трогай, пожалуйста! Хочешь, ударь меня. Но его отпусти, — обхватив мою ногу, не отступала Нами.
Занесённая для удара рука зависла в воздухе и неохотно опустилась, не достигнув цели. В возникшей тишине раздавались лишь сдавленные всхлипы Нами и моё тяжёлое дыхание. С глаз будто спала непроницаемая пелена, и я изумлённо взглянул на бесчувственного Минсока, всё лицо которого было испачкано в крови.
— Он даже не попытался тебя защитить, — с горечью констатировал я.
— Если ты убьёшь его, то лучше никому не станет. — Нами отпустила меня и вытерла мокрые щёки.
Не сказав ни слова, я принялся отвязывать парня, после чего закинул его на плечо и направился к люку.
— Куда ты его несёшь? — девушка вновь повисла на мне, мешая двигаться.
Разозлившись, я стряхнул Минсока на пол, будто мешок картошки, после чего схватил Нами за локоть и затолкал в клетку.
— Ну пожалуйста, оставь его в покое! Он ведь жив? — кричала она, вцепившись в прутья.
Вновь связав руки братца и заклеив рот скотчем, я молча вытащил его наружу, поднялся следом и наглухо закрыл люк. Снаружи уже давно царила ночь, что было мне лишь на пользу — не особо-то хотелось созерцать на своих руках едва живое тело. Безошибочно ориентируясь в темноте, я быстро дошёл до давно высохшего колодца в глубине леса и без тени сожаления сбросил в него Минсока. Когда тело ударилось о дно, послышался тихий всплеск воды.
— Идеально, — усмехнулся я, присев на корточки. — Не сдохнет от ран, так утонет. Не утонет, так всё равно выбраться не сможет.
Я провёл ладонью по покрывшейся мхом стене, как почувствовал на себе чей-то тяжёлый взгляд. Внезапно меня окутала пелена холода, и я, едва живой от страха, медленно обернулся. Позади меня стояла уже знакомая белая фигура, но в этот раз она находилась так близко, что я без труда узнал в ней мать Минсока.
— А-а-а! — заорал я и, поскользнувшись, полетел в колодец, лишь в последний момент уцепившись за небольшой каменный выступ.
Боязно втянув голову в плечи, чуть приподнялся и, никого не увидев, с трудом выбрался наружу. Всё тело била нервная дрожь, а по вискам скатывались крупные капли пота. Кажется, у меня явно проблемы с психикой, если начинают мерещиться призраки.
Было жутковато идти домой через лес, но ещё страшнее оставаться здесь. Сцепив зубы, я отважно бросился сквозь гущу деревьев к дому, уговаривая себя не реагировать на пугающие стоны старого леса. Уже на самой его кромке я нашёл в себе смелости обернуться, и, могу поспорить, что среди деревьев мелькнул полупрозрачный силуэт.
Уже оказавшись в своей комнате, я закрылся на замок и подскочил к тумбочке, потроша её содержимое. Снотворное оказалось как нельзя кстати, и, выпив пару таблеток, я залез под одеяло. Зубы предательски стучали, а перед закрытыми глазами проносились ужасающие картины избиения Минсока и издевательств над Нами. Я бы вновь побежал к унитазу, чтобы выблевать вместе с внутренностями всю злобу, разлившуюся по венам, но сон сморил меня, едва я попытался оторвать голову от подушки.
========== Глава 18 ==========
POV Тао
Исин пристегнул ремень безопасности и покосился на меня. Я же нервно стучал пальцами по рулю и рассматривал пустынную дорогу. Мы стояли на краю заправки, где кроме нашей, других машин вовсе не было. Пожилой продавец сидел на крыльце магазинчика и тщательно расчёсывал шерсть грязно-белого пуделя, изредка поглядывая в нашу сторону. Наконец, мобильник завибрировал, и я тут же принял звонок.
— Да, пап!
— Господин Ву прибыл к участку полиции, — деловым тоном сообщил отец.
