Текст книги "Южные холода (СИ)"

Автор книги: Чёрный мотылёк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– Но мы ведь соседи? Живём в пару метрах друг от друга… – начала было я, тогда как мужчина перебил меня, сильнее сжимая мою конечность.

– Нет, ты не так поняла. У меня есть другой… дом. Я совсем недавно купил его… Мне слишком одиноко, Бетти. Там, где я мечтал провести всю свою жизнь лишь… Впрочем… Без тебя мне и свет не мил. Я не могу прожить без твоей улыбки и дня, – пояснил учитель, с нескрываемым интересом смотря в мои глаза, параллельно поднеся мою ладонь к своим устам и нежно касаясь ими моей плоти.

Закусываю губу, ставя на чашу весов желание сблизиться со Снейпом и желанием сбежать от него на край Света. Победила на этот раз та робкая и неуверенная чаша, что украшена самыми красивыми узорами.

– Я буду счастлива развеять Ваше одиночество в эти праздничные дни, – улыбнувшись, тихо сказала я, понимая, что эта фраза исходит от моего сердца. Из недр моей души.

Облегчённый выдох с его стороны и уже спустя минуту он сжимает меня в своих крепких, но таких осторожных объятьях, вдыхая аромат моих волос и перебирая в руках мой чёрный шелк.

– Я заберу тебя на первой станции в Лондоне.

Комментарий к Глава 21. Потерянная средь горных вершин

Жду отзывов!)

Кто хочет, тот может прислать ссылку на то, как он/а видят новый дом Севачки!)

========== Глава 22. Пламя свеч ==========

Я смотрела на то, как быстро сменялся пейзаж за окном. Яркий белый снег искусно искрился в лучах солнца, ветки деревьев же медленно покрывались инеем, а толстая корочка льда захватывала в плен все реки в округе…

Люциус забрал Драко сразу из школы. Так же поступила и мать Мэган со своей дочерью. А Герман поехал с ними, дабы получше узнать свою будущую свекровь.

Шеил сказала лишь одну фразу, которая никак не желала покидать мой разум: «Если тебе будет легко с ним, если ты почувствуешь себя действительно любимой с ним, если в его взгляде будет истинная нежность, то… расскажи о своих чувствах. Поверь, ему будет приятно…»

Сердце забилось чаще, когда поезд заехал в туннель, а это могло значить лишь одно – осталось совсем немного. Я судорожно считала каждую секунду, томясь в терпком ожидании.

Взяв за потрёпанную ручку старый мамин чемоданчик, я двинулась по направлению к дверям экспресса.

Поезд остановился, заставив моё тело по инерции слегка двинуться вперед. Ухватываюсь за поручень. Проводница, открыв проход, слегка улыбнулась, пропуская вперёд.

Ступая по ступенькам, я вертела головой из стороны в сторону, в поисках лишь одного человека. Внутри разлилось приятное тепло, когда взор нашёл средь всей толпы зельевара.

Я улыбнулась, ощущая, что всё моё естество трепещет от восторга. От счастья, что спустя считанные секунды буду с этим мрачным человеком, таящим в себе царственную любовь. Но и моё собственное чувство пугало меня. Оно не было мне ясным. А ведь того, что не знают, всегда боятся, верно?..

***

Дом не был огромным, но, безусловно, он превышал размеры Паучьего Тупика, примерно, втрое.

Белые стены, приятные светлые ставни окон. Второй этаж не полностью оплетен зелёным плющом, который, верно, только с помощью магии не лишился своих броских листьев, на которых есть не только иней, но и крупинки снега. Жилище создавало неповторимое ощущение чистоты и какой-то неизведанной мне нежности. Глазу было приятно это место.

Я повернулась в другую сторону, дабы получше рассмотреть местность. Вид был захватывающим. Горные вершины. А чуть ближе – целый хвойный лес. На верхушках сосен лежал снег. С неба лишь изредка падали маленькие снежинки, ветра же не было и вовсе. В другой стороне – обрыв и одно большое дерево, на ветре которого сооружены качели, похожие на те, что были в парке около моего дома.

Засмотревшись на эту красоту, я и не заметила, как одна крупная снежинка приземлилась мне на кончик носа. Тихо чихнув, я засмеялась, получая неимоверный восторг от этой погоды, и от этих чудных кристаллов с небес.

Наткнувшись на взгляд мужчины, у меня перехватило дыхание.

Он смотрел так, словно я – самое ценное во всём мире.

И от этого знобило.

Привыкнув считать себя не такой уж и важной, не такой уж и приметной, одной лишь пылинкой в этом Мире, я восхищенно распахнула очи. Сердце забилось чаще, пытаясь вырваться из той клетки, которую соорудил разум.

Снейп аккуратно заправил мою тёмную кудрявую прядь, выбившуюся из причёски, за ухо, тогда как его плоть словно обожгла мою скулу. И это пьянило. Заставляло смотреть на него дольше, чем обычно, быть благодарной за эту любовь… За это сердце, которое он безвозмездно отдал мне.

Его чувства пробуждали во мне ту самую нежность, которую я так мечтала подарить хоть кому-нибудь на этом Свете. Я раскрывалась подобно дивному цветку в его руках. Смеялась и проливала слёзы, жалела и даже была счастлива в некоторые моменты, которых становилось всё больше и больше.

Я чувствовала себя самой нужной, самой желанной и самой любимой. И, ощущая всё это, я готова была отдать всю себя, своё сердце этому человеку. Лишь бы утонуть в этой всепоглощающей любви и нежности.

Лишь бы быть любимой и любить…

Я сглотнула.

Ни одно живое существо не заставляло меня испытывать нечто подобное.

Никто никогда не прощал мне столько, сколько он.

Ничьи поцелуи не будоражили мою плоть таким образом, что я просто плавилась в его руках и млела только от одного прикосновения.

Никто в целом Мире так не любил меня…

Я начинала терять рассудок.

***

Внутри так же было светло.

Словно по волшебству сразу зажглись все свечи, что были на тумбах, освещая помещения. Люстры сияли подобно ярким звёздам, передавая свой отблеск через хрупкий хрусталь. На светло-серых обоях с орнаментом красивых цветов заиграли блики пламени, а наши тёмные тени слились воедино.

Мужчина всё ещё держал мой чемодан и смотрел на то, как я восторженно улыбалась, жадно хватая каждую эмоцию, что ощущала.

Серый ламинат с вкраплениями тёмного дуба расширял коридор, а мягкий, пушистый белый ковёр придавал какую-то неземную лёгкость. Словно ступаю по небесам…

На одной из стен висела картина с изображением какого-то города, горизонту которого нет конца. На тумбочках же – искусные вазы с самыми различными рисунками, в них были свежие белые розы, аромат которых наполнил весь дом. Я вдыхала чудный воздух, жмурясь от удовольствия.

Кухня не была большой, но я с интересом изучала каждый её уголок, подмечая то, что весь интерьер выполнен в одном и том же стиле. Воздушном, лёгком…

Зельевар усадил меня на стул и попросил немного подождать. Сам же он вышел из помещения на несколько минут. Но до меня не сразу дошёл смысл его фразы. Я была очарованна красотой этого сооружения.

Профессор вернулся и решительно взглянул на меня. Я же даже и не увидела эльфа, который робко стоял за своим господином и требил ткань его брюк, словно ребёнок, боящийся посторонних людей.

– Бетти, тебе нужно отдохнуть после утомительного путешествия. Я провожу тебя до твоей комнаты, – оповестил он, выжидающе смотря на мою персону.

Выдохнув горячий воздух, я в лёгком дурмане встала и последовала за ним, продолжая замечать самые разные детали.

Мои временные покои были самыми уютными, за что я сразу и полюбила их.

Ненавязчивый аметистовый цвет обоев, где изредка встречались рисунки красивых цветов, которые немного отливали перламутром. Небольшая кровать с приятным тёплым одеялом. Камин, на полочке которого несколько фигур-балерин в разных позах и костюмах. Шкаф белого цвета с орнаментом, похожим на тот, который был в коридоре. Зеркало в мой полный рост с необычными узорами – лапками птиц по бокам. Книжные полки, которые полностью заполнены фолиантами. Рассказы, драмы, романы, учебники, детективы…

Будто сказочный дворец.

Я почувствовала себя принцессой, живущей в этом великолепии. Словно я окунулась в чарующее забвение – так дивен был дом. Я не видела подобных замков, не наслаждалась этой роскошью, жила просто, довольствуясь малым и не требуя от жизни большего.

Быть может, эти мысли и были в какой-то степени неправильными, но я не отогнала их.

Став женой этого человека, я могла бы быть уверена в том, что он обеспечит меня, и я действительно не буду ни в чём нуждаться.

Это не было корыстью или жадностью…

Лишь звоночек, говорящий о том, чего я лишилась.

Я всегда считала, что тот мужчина, который не может обеспечить свою жену, имея все возможности, и не делает этого, не любит её. Забота о близком человеке, беспокойство о том, в каких условиях она будет жить – ещё одно проявление любви.

Профессор позаботился и об этом. Он был внимательным, и это побуждало быть внимательной к нему. Это заставляло смотреть на него иначе. Подмечать каждую деталь в поведении, мимике, с интересом заглядывать в очи…

– Спасибо, – тихо говорю я, разворачиваясь к мужчине лицом и прикасаясь ладонью к его щеке.

Я желала вложить в этот жест всё то, что испытывала, и я уверена, он почувствовал это.

Нежно прикасаюсь к его сладким, как мёд, устам. Невинно, чисто. Нет той страсти, что бурлила тогда. Лишь переполняющая нежность, до одури, до удушья.

Полёт в небо, где там, в вышине, море розовых облаков, клубящихся, словно пар, исходящий из недр рта зимой…

Комментарий к Глава 22. Пламя свеч

Жду отзывов. В этой главе есть психология Бетти – как вам? Понятно ли вам её суждение? Приятно ли?

P.S Катастрофически не хватает времени, но я отвечу на все отзывы в своей работе и прочитаю/напишу отзывы к работам моих постоянных читателей. Это случится очень скоро! Не обижайтесь!)

========== Глава 23. Искусство слов ==========

***

Как же это было глупо, но что не сделаешь благодаря своему безрассудству. «Обычный» спор. Игра на желание. Один раз удача мне улыбнулась, второй, а вот третий…

Гермиона, хитро ухмыльнувшись, взглянула на Мэган, делая несколько глотков сливочного пива.

Мы сидели в покоях этой гриффиндорки, так как в наши мы запустить её не могли – Пэнси обязательно бы всё рассказала декану. Грейнджер была старостой, и МакГонагалл выделила ей отдельную комнатку. Маленькую, но зато свою…

– Правда или действие? – тихо спросила она, касаясь заветной бутылочки на столе – своеобразного жребия в этой игре.

В прошлый раз Мэг выпало поцеловать великана-Гоила. Она выполнила этот ужас, с ненавистью глядя на юношу, только сегодня утром. Бедный парень… Гермиона же уже дважды ходила в Запретный Лес, конечно, в нашем сопровождении.

Раскрывать свои секреты особо я не хотела, а потому, закусив губу, выбрала второе, мысленно готовясь к какой-то очередной нелепице.

– Нырни в Чёрное озеро. Сейчас. – ухмылка тянет губы рыжей девушки, Шеил же тихо хохочет, уплетая за обе щеки какие-то печенья.

С глубоким вздохом, неуверенно киваю, заливаясь румянцем. А после мы втроём выбираемся из замка. Середина седьмого курса, впереди экзамены, а мы занимались чёрт знает чем.

С трудом обойдя миссис Норис и Филча, мы бегом двинулись по направлению к заветному месту, тихо смеясь.

Сердце стучит в висках. Адреналин бурлит в крови, а уста растягиваются в озорной улыбке.

– Давай! Не будь трусихой! – тихо говорят подруги в унисон, с блеском смотря на то, как я неуверенно пробую воду кончиками пальцев. Холодная.

Снимаю тяжелую мантию, тёплый свитер, юбку и школьные каблуки, ведь иначе точно заболею, в одежде простудиться гораздо легче. Дрожащими руками обхватываю себя и, закрыв глаза, шагаю в эту тёмную жидкость.

Невероятное чувство. Колкий страх пускает импульсы по всему телу. Температура плоти вмиг понижается. Первая секунда – словно шаг на канате в цирке, где высота – метров десять. Прекрасна, неповторима, но так опасна. И это опьяняло, заставляло плыть дальше.

Плеск воды. Оборачиваюсь. Грейнджер по горло в этой тёмной мгле в пару метрах от меня. Её смех тихим эхом повторяется в этой местности.

– Идиотки! – кричит едва ли не в голос Шеил, снимая верхнюю одежду.

А потом становится ужасно холодно. Зубы стучат. С каждым мигом вода сильнее обволакивает тело, которое покрывается огромной стаей мурашек. Дурацкое ощущение некой свободы от этих правил. Смех гриффиндорки и хихиканье Мэган.

– Как будто ты умнее, – саркастично подмечает Грейнджер дрожащим голосом.

Я подняла голову, делая плавные движения руками. Тёмные облака клубились средь небес, изредка давая возможность увидеть сияющие звезды и луну на тёмном бархате. Ветки склонившихся деревьев к воде делали это место ещё более загадочнее. На берегу трава наклонялась из стороны в сторону из-за порывов ветра. Тихое, приятное чириканье птиц.

Это была дальняя часть парка замка, в неё редко кто заходил, а потому мы и выбрали именно её.

Выдыхаю пар.

Волосы гриффиндорки полностью вымокли, и от пышной гривы не осталось и следа. Мои же кудри только сильнее завились и естественно обрамляли лицо.

– Кто это здесь?! – раздался хриплый голос старика. Филч светил фонарём на другой стороне, – Немедленно покажитесь! Вылезайте!

– Кто доплывет последней, тот стащит у Крэбба его торт для Дафны! – тоном детского сказителя заговорнечески тихо произношу я.

Мы плыли так быстро, как только могли, тогда как свет от фитиля медленно приближался, а злобные чертыханья становились всё громче. Последней была Мэг. Девушка нарочито обиженно надула губы, пока мы быстро надевали одежду, ощущая ещё больший холод чем в воде из-за ветра.

– Негодницы! Я доберусь до вас и обязательно расскажу всё-всё директору, как только узнаю на каком вы факультете! Бесстыдные девки! – слышали мы себе в спину, со всех ног направляясь к дверям Хогвартса, тихо хохоча.

– Глупый старик! – крикнула в ажиотаже Мэган, обернувшись, а дальше побежав за нами в комнату гриффиндорки.

Мы были уже почти у цели, но, увы, у кого-то сверху там был свой план. Из поворота вышел Снейп, и я в буквальном смысле врезалась в него. Мокрая, красная, с блеском в глазах. Шеил начинает икать, а Гермиона инстинктивно отходит на несколько шагов назад.

– Мерлин Вас забери! – тоном грозовой тучи отчеканил он, сверля меня взглядом, от которого нутро начинало холодеть, а перед глазами плясать алые искры. Я стыдливо опустила взор, не в силах и пошевелиться, – Какого сполохвоста вы здесь делаете? Да ещё и в такое время суток! Я требую объяснений! Сейчас же!

Я побелела как снег. Отдышка появилась снова.

Признаться честно, именно тогда впервые в жизни получила какое-то странное удовольствие от этого баритона. Он был зол как черт, а я дрожала и жмурилась, как ребёнок, совсем не от страха, а от нового, иного чувства… Мужчина говорил что-то ещё, не касаясь меня и пальцем, но, казалось, залезал в душу, в сознание своим голосом. Сладким до одури. Терпким до головокружения. Миндальным до потери пульса.

***

Я открыла глаза, быстро подняв корпус над кроватью.

Мне редко снились воспоминания. Разве что приют или Эллинор…

Прохладный поток воздуха струился из окна и дул мне в лицо, наполняя душу свежестью. Я пригладила волосы, пытаясь избавиться от остатков неги. Сердце не желало возвращаться в прежний ритм, оно билось о грудную клетку. Будто делаю неспешные глотки алкоголя…

И всё же, в свои восемнадцать, я делала для себя выводы, определяющие не только мою сущность, но и моё будущее.

Определённо, мне не был безразличен профессор Снейп, но и мои чувства становились глубже, вынимая из глубин памяти те моменты, которые принесли бы им ещё больше какого-то понимания их начал. И мысль эта была такой яркой, что я судорожно вдохнула такой необходимый воздух.

Я хочу узнать его.

Его сущность, душу со всеми её демонами и ангелами.

То, какой пирог ему больше нравится: с яблоками или малиной.

То, как именно он рос. Его детство.

Его потаённые мечты и тихие желания, перерастающие в смысл жизни.

Начало начал.

Невольно прикасаюсь к своим устам, вспоминая вкус его губ. Его страсть, его чувства…

***

Я спускалась по лестнице на второй этаж. Приятный запах проникал в горло, пуская в ход все рецепторы.

Мистер Летучая Мышь стоял ко мне спиной и что-то нарезал ножом – стук о деревянную доску был мне слышен. Жидкость в кастрюле бурлила, а хозяин дома лишь спустя несколько секунд выключил огонь на маггловской плите.

– Оказывается, Вы и готовить умеете, похоже, у Вас поистине золотые руки… – произношу я негромко, подходя к нему ближе и заглядывая через плечо. Донельзя аккуратно нарезанные кубики моркови и картофеля, – А знаете, из меня просто ужасная хозяйка. «Миссис Снейп морит своего мужа голодом» – сказали бы соседи, если бы я… – понимаю, что взболтнула лишнего и на секунду прерываю свою фразу, но потом вновь её продолжаю дрожащим голосом, – вышла за Вас замуж.

– Мне совсем неважно, как ты готовишь, пойми. У меня другие приоритеты, – ответил мужчина спустя некоторое время, одновременно кидая плоды своего труда в только что закончившую кипеть жидкость.

– Какие же? – с любопытством спросила я, пытаясь нарезать другие ингредиенты, представляя будто готовлю зелье. Но, увы, там всё совсем иначе…

– Ты. Мне важна только ты, – он обнял меня за талию, сильнее прижимая к себе, – Да и, впрочем, никакая вкусная пища не сравнится с твоими губами… – я сразу же заалела от этих слов и тихо засмеялась.

– Вы умеете сделать женщине приятно. – я решила последовать совету Мэг и говорить всё напрямую, – Если продолжите подобным образом говорить со мной, то я точно влюблюсь в Вас… – это вырвалось непроизвольно, а на последних словах мой голос неожиданно приобрёл нежные ноты.

– Тогда я никогда не замолчу, Бетти, – продолжил зельевар, разворачивая меня к себе лицом и жадно ловя каждую мою эмоцию. Губы сами собой расплываются в улыбке, которая ещё не скоро сходит с них.

– А я никогда не перестану слушать…

Комментарий к Глава 23. Искусство слов

Ну, Эмм… В общем, жду комментариев!)

========== Глава 24. Слишком ==========

Он ушёл в город, сказав, что появились срочные дела. Я же лишь неспешно кивнула, сидя в гостиной и читая очередной фолиант с утренней чашкой кофе. Но как только профессор Снейп закрыл за собой дверь, я в бешеном приступе какой-то таинственной радости побежала к себе в комнату, по пути чуть не сбив одну из ваз с белыми розами на тумбочках.

Быстро открываю чемодан и вытаскиваю подарок мужчине. Я не успела упаковать этот чертов свитер серого цвета, который, кстати, был очень-очень мягким и тёплым. Мадам Линсет, швея, упомянула об одном магическом свойстве этой вещи – водонепроницаемость. Всякое может случится в жизни…

Кладу дар в заранее подготовленную коробку, обтянутую белой подарочной бумагой. А после обвязываю её чудной алой ленточкой, заканчивая это творение маленькой записочкой с моим корявым подчерком.

Как только я положила коробку под кровать, то услышала громкий стук. Настороженно хватаюсь за палочку, в сомнении открывая дверь.

– Северус? Это Вы? – а голос дрожит как у первокурсницы перед боггартом. Я даже и не подумала о том, что такой опытный маг, как Мастер Зелий, не оставил бы меня одну в этом доме без множества щитов и своеобразного охранника.

Переступая с одной ступени на другую, слышала, как странный звук повторился. Сердце безумно быстро стучит в висках. Горло спирает в беззвучном крике.

– Доминик не хочет сделать плохо мисс Силвер! – раздался обеспокоенный голос эльфа, который стоял на кухне, – Господин приказал Доминику засервировать стол и не беспокоить мисс Силвер! Простите глупого Доминика! – акцент был просто ужасным, но мне всё же удалось разобрать все те слова, что произнесло магическое существо, слегка шепелявя и прижимая свои острые морщинистые уши к голове маленькими руками.

Я, облегчённо выдохнув, положила волшебное орудие на стол.

***

Взор не отрывался от фотографии матери в медальоне, тогда как пирог с вишней медленно остывал, маня своим чудным запахом.

Я не была идеальным творцом, но хотя бы одно-два блюда всё же могла приготовить довольно сносно. В основном с приготовлением блюд помогал домовик. Он так быстро создавал невероятнейшей красоты шедевры из обычных продуктов без магии, что даже для меня, мага, это казалось волшебным.

Смеркалось. Подхожу к столу. Две свечи ярко горели, освещая накрытый стол. Доминик подошёл ко мне и аккуратно коснулся моей ноги. Я опустила на него глаза и столкнулась с прекрасным глубоким серым цветом его, казалось, самого неприметного зрачка.

– Доминик хочет поговорить с мисс Силвер о хозяине… – начал было эльф, решительно сверкнув очами, но осекся, как только послышались скрип двери и тяжелые шаги.

Через несколько секунд в проёме показалась зелёная верхушка ели. Заклятьем левитации мужчина направлял хвойное дерево в нужную сторону, решив, что лучше всего оно будет смотреться напротив окна. Я восторженно хлопала ресницами, при этом немного улыбаясь, смотря на это прекрасное творение природы.

Подхожу ближе к мужчине и, поднимаясь на носочки легко целую в щеку.

Благодаря какому-то странному порыву в тот миг мне захотелось ощущать этого человека ближе. Дарить ему не только свитер, который смог бы согреть в холодные ночи, но и тёплые слова, воспоминания о которых будут придавать сил в тяжкие моменты жизни, нежные прикосновения, которые смогут вмиг развеять всю ту печаль, что сковывает в цепи одиночества и чёрствости. И это желание было так сильно, что я совершенно потеряла нить разговора с домовиком.

Несмело улыбаюсь, робко проводя по широким плечам, тогда как Мастер Зелий спешно выдыхает разгоряченный воздух. Словно чувствует то, что ощущаю я. Словно по лезвию ножа. Ярко. Остро.

Доминик подходит к своему господину и протягивает коробку с рождественскими игрушками.

– Бетти, ты поможешь мне? – негромко спрашивает Снейп, беря украшения. Я спешно киваю и лишь украдкой смотрю на красивые шары, которые отливают немым перламутром. На них скакали искры пламени камина, и это выглядело так завораживающе, что я не сразу смогла оторвать взгляд от этого великолепия.

Мы вешали все эти вещи относительно недолго, а в самом конце оставалось лишь надеть на верхушку ели остроконечную звезду, что и сделал зельевар с помощью волшебной палочки. Я очарованно глядела на символ праздника, даже и не заметив, как Снейп подошёл ближе, но тут же выпала из реальности, почувствовав его тёплые руки на своей талии.

– Это будет моё лучшее Рождество… – тихо говорю я, не переставая алеть от проявлений его чувств.

– И моё тоже, – отвечает профессор, после прикасаясь к моей макушке губами.

***

– Вам действительно понравилось? – спрашиваю я, наблюдая за тем, как преподаватель брал уже третий кусок моего творения.

Мужчина лишь немного приподнял уголки губ, так ярко улыбаясь своими тёмными глазами, что этот взгляд заставил меня опустить свой взор и в робости сжать потными руками подол юбки.

– Не смотрите на меня так, – тихо говорю я, чувствуя, как по телу растекается мелкая дрожь и идиотское стеснение.

– Почему? – а тон словно принадлежит змию-искусителю. Приторный бархат лился из его уст подобно неторопливому ручью. И это сковывало меня в своих собственных правилах. Чёртовы запреты трещали по всем швам.

– Это… смущает, – честно признаюсь я. Щеки вспыхивают, а сердце непоколебимо стучится в груди.

Тихий смешок. Спустя некоторое время Снейп встаёт из-за стола и подаёт мне руку. Я в нерешительности поднимаюсь, стараясь не заглядывать в эти манящие очи. Не сразу замечаю, как домовик настраивает патефон.

Ровные аккорды, знакомые ноты и терпкое ощущение. Переводит руку на талию, крепче обхватывая мою ладонь. Я, очарованная новым ощущением, охватившим меня, прижимаюсь к этому человеку ближе, двигаясь в такт мелодии. Пробирает до мурашек. Жарко…

Я не могла закрыться от него в тот миг. Не могла отойти, чтобы избежать этой близости, которая сводила меня с ума. Не могла избежать этих глаз, в которых плескалась лишь безграничная, безумная любовь. И это дурманило, отправляло в сладкое, самое терпкое забвение. Мне хотелось заполучить всю ласку и нежность, исходящие от этого человека. Захлебнуться в этих ощущениях, полностью отдавшись ему во владение.

Я не могла насладиться этой лаской. Мне было мало коротких встреч в коридорах замка, недолгих уроков и взглядов в Большом Зале. Я нуждалась в большем. Словно…

– Вы – мой наркотик, – а голос уверен, но в то же время звучит так необычно, что я сама поражаюсь собственной откровенности. Новое «па». Мужчина удивленно распахнул очи, – Мне недостаточно моей дозы, мне нужно больше… – перехожу на шепот.

Иногда у меня получалось перебороть робость, но эти порывы были очень редкими, и обычно приличие и принятые нормы в обществе душили все те слова и действия, что я так яростно желала выпустить наружу. Признаться честно, со Снейпом это случалось всё чаще и чаще.

Резко прижимает к себе и разворачивает спиной к своему телу. Острое, яркое прикосновение губами к шее.

– Бетти… – с шумом выдыхает профессор, продолжая свою ласку. Я же наслаждалась жгучими прикосновениями, откровенно говоря, теряясь в его объятьях.

И как бы я не желала избежать этого, я все равно начинала понимать, что более не смогу жить без этого человека, который стал моим личным наваждением и самым приятным, сладким алкоголем.

– Кажется, я действительно начинаю влюбляться в Вас, Северус…

========== Глава 25. Хрустальная туфелька ==========

Я смотрела на тоненький браслет. Словно две змеи сплетённые воедино – именно такой была форма этой диковинной вещицы. Их тела символично состояли из разных камней. Та, что с чёрными очами – кажется серой и неприметной. Но это заблуждение вмиг пройдет, если её коснуться кончиками пальцев. Тогда же образная плоть загорается пламенем, подобно спичке, но совершенно не обжигая кожу. Вторая же, с голубыми глазами, полностью бела, будто самое чистое на свете существо. В лунном свете она излучает то же голубое сияние, что и мой медальон, невольно приковывая к себе взор.

Моя жизнь похожа на яркую палитру, где сливаются воедино все цвета.

Тёмные нотки среди чистой сирени с отблеском алого – вот он, аметистовый – моё детство.

Чистейше-голубой, где есть вкрапления белой акварели – мои деяния, не все правильные и верные.

Тёмно-фиолетовым написаны те слова, которые я и вовсе не желала произносить, те фразы, которые причинили боль другим людям.

Но, вместе со всем этим, каждый день пишется картина моего внутреннего мира, в каком-то смысле совершенствуясь. Именно там и есть все следы моего прошлого. Быть может, сейчас душа наносит новое очертание моих чувств. То, что я ощущала благодаря этому человеку. Наверное, что-то отдаленно похожее на розы – символ нежности.

Ссора. Рука об руку у алтаря. Поцелуй, влекущий в новый Мир. Тепло солнечных лучей. Шум океана. Агония страха. Острые, будто лезвие, слухи… Прекрасно то, что люди показывают всё то, что чувствуют, разными способами. Пусть иногда и неосознанно. Стремясь быть лучше, они читают то, что делает их лучше, или напротив – лучше лишь по их мнению, а не по мнению Морали. Человечество может творить такие бесценные вещи, как книги, чудесные картины, странные по-своему изобретения, научные предположения и, что более прекрасно – самих себя. А сотворив свою собственную личность, они творят самое удивительное – любовь.

Эта любовь может быть разной. Родителей к ребенку. Мужчины к женщине. Учителя к способному ученику. Друга к другу. И даже Человека к человеку и человечеству в целом. Всё это связано меж собой, неразделимо. И только, ощущая это всё в единстве, можно любить по-настоящему.

Да, кто-то способен оступиться, но, направить на истинный путь и с трепетом ожидать того, как этот кто-то сделает хоть шаг в направлении этого пути – вот ещё одно проявление безграничной любви.

А смогу ли я любить так возвышенно? Забывать о гордости, уважать как Личность, прощать обиды, навсегда избавляясь от щемящего чувства в груди? Напоминать о том, что верно и указывать на ошибки, не причиняя горечи?

Эта дорога терниста, полна испытаний и лишений, но… она ведёт к счастью. Она полна и робких прикосновений, и невероятных моментов, наполненных чувствительности и тех самых взглядов, от которых замирает сердце.

Белая змея засияла лёгким, приятным голубым светом…

***

Я смотрела на то, как мерно вздымалась его грудь. Веки слегка трепетали. Тёмные волосы разметались по белой подушке подобно чёрному, смолянистому ручью. Ресницы совсем немного подрагивали, бледные губы были немного приоткрыты.

Не помню, как именно я оказалась в его комнате, но гораздо важнее было то, что именно я ощутила в те секунды.

Строгий, мрачный профессор, который мог одним лишь словом довести до слёз, сейчас казался таким беззащитным. Всё моё естество сжалось… Сердце было готово умереть в тот же миг, чтобы родиться заново и запеть самую чудесную песню на свете, подобно тем птицам из старых, мудрых легенд.

Аккуратно коснулась рукой его губ будто они были чем-то самым драгоценным, что у меня было, упиваясь собственным трепетом и чертовски ужасным волнением. Этот миг был будто эфемерным, нереальным – такая чувствительность кончиков пальцев просто невозможна. Дело даже не в прикосновении. Всё вокруг стало неважным. Этот роскошный дом, моё и его прошлое, ошибки, в которых мы оба когда-то раскаялись…

Лишь наши души, эти чувства и… счастье.

Не сразу услышав громкий стук в дверь позади себя, я продолжала смотреть на мужчину, подмечая каждую деталь, которая была так важна для меня. Меня кинуло в жар.

– Доминик принёс господину завтрак, – тихий голос эльфа заставил профессора распахнуть очи и быстро, как мне показалось, подняться на локтях, – Ой! Доминик не хотел мешать! Доминик сейчас уйдёт!

Выдохнула горячий воздух из недр своих лёгких и, выпрямившись, повернула голову в другую сторону, чтобы не встретиться взглядом с этим человеком. На щеках играл румянец, исписывая моё лицо своими простыми узорами.

– Извините, Северус, – тихо сказала я, поспешив выйти из комнаты этого человека.

***

Эти два дня были и впрямь лучшими в моей жизни. Дом профессора оставил после себя самое нежнейшее впечатление, и глубоко в моей душе затаилась робкая надежда на то, что я ещё вернусь сюда…

Стоя около двери, я нерешительно переминалась с ноги на ногу, держа в одной руке чемодан. Домовой эльф покорно опустил голову, спускаясь по лестнице вслед за своим хозяином. Только сейчас я вспомнила, что маленькое существо хотело о чем-то поговорить со мною. Но, увы, сейчас уже поздно. Вскоре на смену этой мысли пришла иная, более незатейливая. Мне было немного неловко из-за того, что произошло утром, потому я опустила взор в пол, а затем, по детской привычке, зажмурила глаза на несколько коротких мгновений, будто приходя в себя.

Мужчина приподнял мой подбородок, заставляя взглянуть на себя. После Снейп взял меня за руку и, сказав что-то невразумительное Доминику, который всё же успел несмело обнять меня за ноги, быстро вывел из дома.