Текст книги "Южные холода (СИ)"

Автор книги: Чёрный мотылёк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Я не даю ему договорить. Сильная пощёчина подобна грому. Его щека наливается яркими красками, алый закат пылает на бледной коже, разливаясь золотистыми узорами.

Громко выдыхаю, всё моё естество в эту секунду содрогнулось. Господи, за что?

Снейп слегка прикрыл глаза. Он знал, что данное действие я совершала впервые в своей жизни, ведь своим эмоциям даже в любой ссоре я не давала места. Он знал это.

– Не смейте… – буквально шиплю я, не отводя от этого человека глаз, – Вы и понятия не имеете, что мне довелось испытать за свою никчёмную жизнь. Вы можете оскорблять меня сколько пожелаете, но мою мать – никогда. Вы слышите? Никогда. – последнее слово я произнесла по слогам.

– Я прошу прощения, Мисс Силвер… Бетти… Прости меня… – уже тихим и каким-то дрожащим голосом говорит он.

Внутри меня поднимается волна, сметающая всё на своём пути. Я издаю еле слышимый смешок. Уста вершат суд. Уста не властны над помыслами. Что сотворили они – не вернуть.

– Знаете, профессор Снейп, я думала о том, что поступила неправильно, отказав Вам, ровно до этого момента, – его передёргивает, но мужчина не смеет взглянуть мне в глаза. Сокращаю расстояние между нами, – Теперь же ясно вижу: я приняла единственно-верное решение.

С его губ слетает слабый вскрик.

– Мне не нужно Ваше сердце, – тихо продолжаю я, тогда как он пошатнулся и в отчаянии схватился рукой за стену, чтобы не упасть. Кладу ладонь на его грудь, – Пусть хоть сгорит в огне, пусть хоть его отдадут на растерзание – мне будет всё равно… – последнее я прошептала и тут же отдёрнула конечность, развернулась, уходя в сторону спальни.

В тот момент я ненавидела и его, и себя…

Комментарий к Глава 7. Роковой вечер

Жду комментов…

========== Глава 8. Искупление ==========

– Профессор Снейп по причине болезни не сможет вести уроки по своему предмету. На некоторое время его заменит Гораций Слизнорт… – дальше я уже и не слушала старца.

Его не было за преподавательским столом. Впервые за все мои годы обучения этот мужчина брал больничный, да и думаю впервые за всё время своего преподавания в Хогвартсе.

Я чувствовала себя виноватой. Он сравнивал меня с совершенством, но какое тут к чёрту совершенство? Я так сильно ранила его, даже не подумав о последствиях. А ведь они есть всегда.

Дура…

На второй день я совершенно забыла его слова и думала лишь о том, какую ошибку совершила. Драко вертелся, подобно волчку, а Мэган буквально оттаскивала его куда подальше. Он был приятным юношей, но сейчас мне не до этого. Паркинсон и так смотрит на меня теперь так, будто я – соперница.

Словно я, внебрачная дочь проститутки и изменщика, смогу войти в род чистокровных. Да они лучше захлебнутся кровью собственного сына, чем позволят мне стать его женой…

Декан не объявлялся нигде. Ни в Большом Зале, ни в коридорах, ни в учительской, ни в гостиной Слизерина или дуэлянтной комнате. Словно исчез.

Как я могла поступить подобным образом с человеком, у которого ко мне есть чувства?

Бездушная тварь…

Я ненавидела, когда люди причиняли друг другу боль, а сама же сделала это. Да ещё и каким способом?

Его лицо в тот миг перекосила судорога горя и отчаяния…

К тому же, он говорил мне правду в отношении Драко и моего происхождения. Только не самым лучшим образом.

Как будто я вежливо ему ответила…

– Сходи к нему, попроси прощения, – тихо сказала Шеил, вновь застав меня в расстроенном состоянии.

– Да. Я должна, только сначала сбегаю в Хогсмид, – отвечаю и беру последний запас сбережений, которые заработала на каникулах.

***

– Какой размер у Вашего мужчины? – громко спрашивает работница ателье, несколько покупателей даже обернулись.

Я сразу залилась румянцем, но не сделала каких-либо замечаний женщине.

– Я не знаю, мэм… Но он выше меня на голову и очень худ, – ладони снова вспотели, отвожу взгляд.

– Ах, ну всё ясно… – она обворожительно улыбается и упаковывает красивую вещь в чёрную подарочную упаковку, – Уверяю Вас, это не оставит его равнодушным.

– Благодарю, – спешно киваю и, беря покупку в руки, поспешно выдыхаю и трансгрессирую на место около ворот, ведущих в замок.

***

Быстро открывает дверь. Лицо сильно осунувшееся, тёмные мешки под глазами, потухший, слабый, взгляд, сгорбленная спина…

– Бетти? – профессор удивленно вскидывает брови, но тут же переходит на официальное обращение, – Мисс Силвер, что Вам нужно? – пропускает в свою обитель, тогда как привычный ровный бархатный голос дрожит от волнения.

Ничего не изменилось с того дня, когда мужчина сделал мне признание в этой комнате. Всё так же мрачно и печально, лишь хозяин выглядит таким беспомощным, что мне невольно становится жаль этого человека.

– Мистер Снейп… Сэр… – я не могла найти нужных слов, а сердце беспощадно билось в груди, холод пробирал до костей, жар внутри плоти создавал величественный контраст, – Я прошу у Вас прощение… Я не смела говорить Вам подобные вещи…

Теперь я горько ухмыляюсь, вспоминая, как Гроза Подземелий, делая мне предложение, метался по комнате, будто дикий зверёк. Ныне я оказалась на его месте.

– К тому же, это неправда, сэр! – вскрикнула я, чем привела его в откровенный шок, – Если бы Вы знали, если бы Вы знали, как ужасно я чувствовала себя все эти дни… Я не находила себе места… – поворачиваюсь к мужчине и заглядываю в тёмные очи, – Знайте, профессор Снейп, если с Вами что-то случится, я никогда себе этого не прощу… – губы я постоянно облизывала и часто глотала обильную слюну. Говорить было тяжко, но в тоже время с каждым словом становилось всё легче и легче.

Протягиваю ему свёрток. Профессор сверлит меня непонимающим взглядом.

– Это моё извинение… – отвечаю на его немой вопрос.

Мужчина быстро кладет дар на свой стол и немного опускается, приближаясь к моей щеке губами. В этот миг я остро чувствовала его горячее дыхание. Аккуратно целует и снова выпрямляется.

– Мои слова, Бетти, тоже перешли грань. Я бесконечно виноват перед Вами. Я думал, что Вы и видеть меня более не захотите… – с горечью говорит он, но его глаза снова ярко загораются.

– Я не так глупа, сэр. Не думаю, что Вы обо мне подобного мнения… – он всё же не выдерживает и прижимает к себе, зарываясь лицом в мои волосы, вдыхая какой-то только ему ведомый аромат. Я не отстраняюсь, боясь снова сделать ему больно.

– Конечно нет! Вы для меня бесценны! Я сказал это лишь для того, чтобы Вы не думали о мистере Малфое, как о… Впрочем, неважно… Я так глуп, господи, как я мог произнести подобное? Вы… Вы… Бетти… – мужчина легко перебирает пряди чёрного шёлка и неосознанно прикасается к ним устами.

От этих жестов я всё больше краснею, но не смею вырываться. То ли от того, что это было, в каком-то роде, безумно приятно, то ли от того, что я испытываю жалость к этому человеку. Не знаю…

– Я думал, Вы презираете меня. Я заслуживаю этого, знаю… То, что я сделал, достойно презрения… Но мне так хочется, чтобы Вы хоть раз посмотрели на меня не со страхом или злостью, а с лаской… – слабый выдох, – Этого никогда не будет… Я обречен быть отвергнутым Вами навеки… – последнее он говорит тихо-тихо, продолжая стискивать в своих сильных, но очень аккуратных объятиях.

Не так, как с Драко. По-другому, по-настоящему… Нежно, чувственно, так, что одежда начинает плавиться, так, что я теряю голову, так, что всё другое перестаёт существовать, и остаёмся лишь мы, так, что чувствую его дыхание на своей шее, так, что смущению нет предела, так, что начинаю мелко дрожать, так, что пролетает тихая мысль.

А если бы этот мужчина поцеловал меня в губы, что бы я почувствовала? Отличался бы этот поцелуй от того, что был с Малфоем? Что бы я испытала? И было ли это мне приятным?

Я ужаснулась самой себе. Резко открываю глаза.

– Мне нужно идти, профессор Снейп…

***

До выпускного бала осталась всего одна неделя.

Экзамены прошли просто отлично! Мне удалось вытянуть Трансфигурацию на «Выше ожидаемого». МакГонагалл была очень довольна, и даже сказала, что моему упорству позавидуют многие гриффиндорцы. Большей похвалы мне и не нужно. Астрономия, Руны, Прорицание, Травология, Уход За Магическими Существами, Заклинания и ЗоТИ я также сдала на «Превосходно» и некоторые предметы на «Удовлетворительно».

С профессором Снейпом мы виделись нечасто, ведь подготовка к итоговым тестам была очень серьёзной. Но тогда, когда он смотрел на меня в Большом Зале, я робко отворачивалась, пытаясь остановить это глупое смущение.

Глупое…

Впрочем, остановимся на последнем моём экзамене по профильному предмету. Мужчина следил за всем, что я делала. Хотя, Зелья действительно давались мне легко.

Я орудовала ингредиентами так легко, подобно игре на скрипке. Моя мать любила этот маггловской инструмент, и с пяти лет я ходила в музыкальную школу. Правда, не закончила всего один год… Но Мэган на это Рождество подарила мне эту желанную вещь. Испарения казались мне эфемерными, а медленный огонь – чистым проявлением магии. Я получила высший балл во всей школе. Знала, что профессор Снейп поставил мне эту оценку справедливо, а потому шла с гордо поднятой головой.

Итак, одна неделя до официального окончания Хогвартса. Несмотря на то, что мы уже сдали экзамены, уроки продолжались. Бал. Это была жуткая проблема. Мэган пригласил Финниган Герман. Она была счастлива. Я же пока оставалась без пары.

– Бет, он не снимает твою мантию, – шутливо сказала Шеил, кивая в сторону Грозы Подземелий, который читал свою сложную лекцию.

– Заткнись. Услышат же… – шикнула я на неё, лишь на секунду подняв взгляд на мужчину. А ведь Мэган права: Мистеру Летучая Мышь мой подарок пришелся по вкусу.

Чёрная, с серебристым отливом, да и ещё с множеством потайных карманов, зачарованная Огнеупорностью и Отталкиванием Влаги.

– Ладно, ладно, молчу… Мне вот интересно: у него хватит духу пригласить тебя хоть на один танец? – рассуждала она, нарочито медленно растягивая слова.

– Мэган… – возвожу глаза к небу, а она лишь тихо смеётся.

– А если серьёзно, нам нужно найти тебе пару! – восторженно воскликнула она, тогда как учитель стал медленно приближаться к нам. Но, слава богу, он рявкнул на Уизли, а на нас, кажется, и вовсе не обратил внимания.

Мне прилетела записка с соседнего ряда. От Малфоя. Поднимаю глаза на парня, а тот показывает жестами танец. «Пойдешь со мной?» Приглашает. Мэган качает головой, а у меня всплывает фраза мужчины в чёрном сюртуке. Жмурюсь и киваю.

– Мистер Малфой, где Ваши конспекты?! Чем Вы занимаетесь во время урока! Это возмутительно! Пустоголовый кретин! – гаркнул на него преподаватель, начав сверлить укоризненным взглядом

– Да, Бетти… Но не должна же ты одна идти на бал? К тому же, это просто танцы! Не свидание ведь! – тихо сказала Шеил, начиная судорожно переписывать мои пометки на пергаменте, так как профессор начинает проверять у всех записи.

– Ты права. Это просто танцы… И ничего более.

========== Глава 9. Птичка ==========

О платье я позаботилась ещё полгода назад. Из какой ты семьи – бедной или богатой – неважно, ведь выглядеть красиво хочется всем. Моё было белым, с красивыми кружевными вставками, не пышное, к тому же, в пол.

– Итак, я жду, когда Ужас Подземелий тебя пригласит! – взволнованно сказала Мэган, когда мы были уже в Зале, и сразу убежала искать своего кавалера. Я не успела ей ничего сказать, тогда как лицо стало покрываться красными от злости пятнами

– Бетти, ты выглядишь чудесно! – юноша в знак приветствия поцеловал мою руку, а я отвела взгляд в сторону.

– Спасибо… – улыбаясь одними уголками губ, тихо сказала, уже и позабыв о желании отрезать язык Шеил или сварить для неё Молчаливое зелье.

Старец радостно говорил свою прощальную речь, тогда как большая часть женского коллектива педагогов немного даже всплакнула. Красивые цвета, приятные звуки… Зазвучала музыка. Драко вёл меня беззаботно, постоянно улыбался и говорил приятные комплименты, от чего я всё чаще и чаще густо краснела.

Шампанское, немного вина, сладкие закуски, смех, смех, смех…

Я не желала, чтобы этот вечер заканчивался.

– А Вы помните, как Долгопупс на Трансфигурации превратил кролика не в голубя, а в крокодила? – Мэган была красной, а дыхание её сбивчатым. Она очень любила танцы, а потому не пропускала ни один. Все, кто стоял рядом, тихо засмеялись. Сам же Невилл залился румянцем.

– Я нечаянно, – сказал он, виновато опуская взгляд.

Джинни, которая была приглашена кем-то из пуффендуйцев, весело хохотнула и положила руку на плечо друга, – Зато теперь нам есть, что вспомнить! – и снова гулко смеётся, но так по-доброму, чисто, светло, что захватывает дух.

Снова возвращаюсь на танцплощадку со своим партнёром. Драко рассказывает несколько анекдотов, от которых я не могу остановить рвущийся наружу смех. Он лишь улыбается в ответ и продолжает вальсировать. Те же движения. Я чувствовала себя более раскованно с каждой минутой этой ночи, с каждым глотком алкоголя мир обретал более яркие краски. Громче, сильнее, быстрее…

Юноша закружил меня в новом пируэте, а я плавно вскинула руки к небесам. В этот жест я вложила нечто большее, чем только могла бы. Дыхание вновь нарушилось, а сердце снова выбилось из привычного ритма. Жмурюсь. Опять.

Мама, твоя девочка выросла…

В этот миг мне казалось, что этот вечер – начало моей новой жизни. Светлой, такой же чистой, как и смех рыжеволосой Уизли. Как и голос Мэган, который льется, подобно песне. Как и робкие слова Драко – приятные на слух и дающие ощущение нужности. Счастье – лишь краткий миг, и тот мудр, кто осознал его сполна и продлил на всю свою жизнь.

Мамочка, я обязательно буду счастливой…

Миссис Лэйкон учила меня принимать от жизни всё. И я принимала, не искала большего, если оно не было мне недоступно по моральным принципам. Я помнила её аромат. Шоколад… Обилие этой сладости на столах вызвало у меня вновь улыбку. Эта женщина была мне дорога. Я помнила её слова, как свои собственные.

Так странно, что лицо своей матушки я забыла, тогда как любила её так сильно, как только может дитя любить свою мать. Но я помнила её голос. Мягкий, всегда плавный, нежный, словно россыпи жемчужин – так он был прекрасен и драгоценен в моих глазах.

Звуки фортепиано эхом отдавались от стен, и я растворялась в этой чудесной музыке. Я чувствовала себя птичкой, которая наконец обрела свободу и теперь отправляется в долгожданный полёт.

– Нет, я просто не могу, Герман! – Мэган снова смеялась после очередной шутки своего партнёра, кружась в великолепном танце. Её изумрудное пышное платье тянулось за ней шлейфом.

Кто-то из гриффиндорцев протащил более «острые» напитки, и теперь от многих пахло алкоголем намного сильнее. МакГонагалл танцевала с директором, просто улыбаясь. Всё было таким, каким и должно быть. Светлым, как и начало жизни.

Я начинаю жить, мам…

***

Мэг еле держала меня за руку. Ноги отказывались слушаться, каблуки туфель сломаны окончательно, но, впрочем, я легко их починю простейшим заклинанием.

– Дура, зачем же столько пить?! – я больно стиснула запястье этой рыжей идиотки, которая не могла связать и двух слов.

Вздыхаю, не получив внятного ответа, и продолжаю путь в сторону спален девочек. Благо, мы с Драко додумались не есть вторую порцию «печенек от Уизли», начинка которых была исключительно из огневиски. На Малфоя легла ответственность дотащить Германа, а на меня – Мэган.

Как только её голова касается подушки, она сразу проваливается в глубокий сон, даже не сняв туфли. Мне же спать не хотелось и вовсе. Облокачиваюсь о стену и наблюдаю через стеклянное окно за тем, как мелкие капли воды скатываются по пещере.

В тот момент перед моим взором внезапно появился профессор Снейп.

– Я потерял голову вот уже несколько месяцев. Отныне я не представляю своей жизни без Вас…

Почему его слова заставляют моё сердце биться чаще? Почему мне так хорошо, когда я закрываю глаза и возвращаюсь к тому моменту? Неужели он действительно любит меня?

Маленькая птичка наконец вырвалась на свободу, но она не знает, куда ей лететь…

***

Мы столпились около платформы. Шеил не переставала меня обнимать, хотя сама еле держалась на ногах после вчерашнего.

– Бетти, ты уверена? Может, всё же поедешь ко мне? – она говорила обеспокоенно, пока рядом крутился Финниган, проверяя, взяла ли наша компания все чемоданы.

– Да. Я хочу вернуться к себе домой, понимаешь… Наконец смогу это сделать… – ответила я, немного приподняв уголки своих губ.

Спустя восемь лет я вновь увижу то место, где жила с мамой. Мне даже не верилось в это… Казалось, что это просто сон, и сейчас я разлеплю веки и окажусь на коленях у Эллинор.

– Ладно, тогда – до восьмого курса! – Герман протянул мне руку, а я волнительно пожала её.

– Ничего не ладно! В августе жду тебя у себя, и никаких отговорок! – она снова стиснула меня в своих объятиях, я ответила ей тем же.

– Хорошо, Мэг… – она вздыхает и переводит взгляд на Драко, который аккуратно поцеловал меня в щеку и робко обнял.

Поднимаюсь по ступенькам, держа в руке мамин чемодан. Оборачиваюсь и вновь улыбаюсь. В моём купе было окно, а потому я не переставала махать ладонью в знак прощанья своим друзьям. Глаза Шеил стали красными, я видела, как она плакала, закусывая губу и смотря прямо мне в глаза. Она переживала.

Я отвернулась от них. Коленки дрожали, а нутро холодело. Мне было страшно. Страшно появиться на пороге моего дома и не ощутить былого родного тепла, а почувствовать лишь холод давно ушедших воспоминаний.

***

Фабрика. Ткацкий завод. Шум его давно уж не тревожит жителей этой улицы, которых и так осталось почтительно мало. Но я помню постоянный лязг метала и стук от ночи к ночи. Копоть. Дым, который прежде заставлял мою мать так часто кашлять, ныне не отравлял мои лёгкие – его просто не было.

Лужи, лужи, по которым я так любила прыгать в детстве. Маленькие домишки выстроены практически в один ряд, окно к окну. Некоторые несущие стены были даже общими. Мой был предпоследним в этом ряде. Заколоченный досками, с отметинами подростков – гадскими надписями, от которых у меня поднялась волна жгучего отвращения. Выбитые окна, старая, провалившаяся черепица.

Погода была отвратительной. В этом месте всё казалось нестерпимо отвратительным. Холод пробирал до костей.

Верчу головой в разные стороны. Нет прохожих. Делаю взмах палочкой, и дверь отпирается, а все доски отлетают на приличное расстояние. Выбитые стёкла ныне сияют так, будто в них никогда не кидали камни с надписями «шлюха». Мерзкое слово – шлюха. Гладкое и на вкус, и на слух…

Черепица теперь восстановилась, но дом не переставал вызывать чувство какого-то внутреннего горя. Восемь лет назад он мне казался более светлым…

Благодаря магии внутреннее убранство теперь можно было эксплуатировать. Две комнаты. Одна – Эллинор, другая – моя. Всё в серых тонах. Стены, потолок и даже мебель. Тёмный пол, огромное количество пыли, разбитые статуэтки. Подхожу к камину и лёгким движением палочки заставляю полена воспламениться.

Эти маленькие комнатки казались мне намного шире. Белые шторы также становятся белоснежными по велению магии. Открываю все окна, чтобы впустить свежий воздух в эти душные помещения.

Зажигаю огонь на этой старой плите и ставлю чайник, на отмывку которого ушло полчаса. Посуда теперь была такой чистой, что глаз невольно радовался. Кофе, и другие продукты я купила в магазинчике на соседнем квартале.

Постукиваю ложкой о стенки кружки и воздухом из лёгких немного остужаю горячую жидкость. Хоть немного, но дом я привела в порядок. На этой неделе, думаю, закончу с уборкой.

Выхожу на старую веранду. Тихо выдыхаю, немного отпивая бодрящего напитка. Улица так темна, а тучи, сгушающиеся всё сильнее, делают её ещё мрачней. Невольно поворачиваю голову в бок и натыкаюсь на взляд чёрных глаз.

Кружка с недопитым кофе летит вниз, и мелкие частички фарфора разлетаются в разные стороны, напиток растекается по поверхности деревянного пола.

– Бетти… – одними губами шепчет профессор Снейп, стоя на крыльце своего дома.

========== Глава 10. Так должно быть ==========

***

Я не помнила лица этого человека. Лишь знала, что он жил рядом.

В тот день дождь лил, как из ведра. Грязь неприятными комками облепливала ноги в резиновых сапогах, отчего ступать по асфальту было практически невозможно – словно увязла в болоте. Эллинор сказала, что вчера он похоронил родителей, и отправила меня с просьбой отнести юноше корзинку с фруктами в знак поддержки.

Натягиваю взмокший плащ сильнее на плечи – он был мне слишком велик, одним из тех, что мама уже не носила. С кончиков зонтика капала вода. Будто я прошла несколько кварталов, а не метров – настолько сильно промокла. Но, несмотря на это, вовсе не ощущала холода. Я очень любила дождь.

Громко стучу маленькими мокрыми костяшками по тёмной двери. Поправляю яблоки из нашего сада, симметрично расставляя их в корзине. Капли воды барабанят по крыше крыльца, кажется, и вовсе заглушая мой стук. Но, впрочем, через минуту дверь резко открылась.

– Это Вам! – голосок мой, должно быть, тогда был очень мил. Я не помню…

Так странно, что человеческая память забывает то, что мы отчаянно желаем помнить. Мамину улыбку, свой собственный детский голос, имя первой и любимой собаки – друга и собеседника по ночам, когда и спать вовсе не хотелось, смутные очертания силуэта отца…

Я вкладывала в свой порыв как можно больше тепла и обнимала того человека за ноги – он был слишком высок. Наверное, со стороны это выглядело очень заботливо и нежно.

Мне было всего шесть лет. Но даже тогда я понимала, что значит потерять того, кого любила. У нас был чёрный пудель с красивыми глазами-бусинками. Как сейчас помню это приятное ощущение, когда я гладила его по спине, а мой друг весело гавкал, облизывая мои щёки, которые, наверное, казались ему очень вкусными.

Он не был молодым и вскоре умер. Я очень долго плакала, а мама меня утешала и говорила, что сейчас он в лучшем месте. Тогда я не понимала, где он, и что это за место, но думала о том, что, раз Эллинор говорила так, значит, ему действительно там хорошо. А лишится матери или отца, если ты знал их, было в сотни раз больнее…

– Всё будет хорошо! Слышите, они сейчас очень-очень счастливы! – громко говорила я, сильнее вжимаясь в ткань брюк, думая о том пуделе и словах Эллинор, – Не огорчайте их!

Осторожно ставлю корзинку на пол и, переступая с одной ступеньки на другую, опять раскрываю зонтик и иду в направлении к дому. Оборачиваюсь. Он ничего не сказал, но только провожал меня таким знакомым, родным взглядом. А я лишь улыбалась ему в ответ, смотря, как его бледные руки потянулись к дару от моей матери.

– Они очень-очень вкусные! – кричу изо всех сил напоследок перед тем, как закрыть дверь в свой дом и побежать в объятия матери…

***

Вынырнуть из омута воспоминаний мне помог неприятный звон. Мальчишка, проезжая на ярко-красном велосипеде, который заметно выделялся на фоне всей этой серости, по улице и бросая свежую газету прямо на порог жилых домов. Маленький почтальон недоуменно переводил взгляд с меня на профессора Снейпа.

Трясу головой и отворачиваюсь от мужчины. Это был он. Много лет назад. Сердце не перестаёт тревожно биться и бешено качать кровь. Голова всё так же сильно кружится, а руки прижимаются к груди, тесно переплетаясь пальцами.

Сажусь на корточки и начинаю подбирать осколки. Через секунды две прилетает маггловской источник новостей, а мальчишка на велосипеде задорно улыбается, мои уголки губ лишь немного приподнимаются вверх.

Когда со следами моей несдержанности всё было покончено, я вернулась в дом, не обернувшись и не посмотрев на своего преподавателя. Хотя мне безумно этого хотелось…

А помнит ли он?

***

Вытираю пот рукой со лба. Чистый пол и все полки в доме – никаких следов пыли. Я была довольна собой. Эллинор любила шары-сувениры, внутри которых была маленькая проекция какого-то из известных городов Мира. Если встряхнешь эту вещь, то мелкие белые частички подарят тебе ощущение, что там, внутри, идёт снег. Я аккуратно поставила любимые вещи матери на полку над камином. Любуюсь этим снегом…

Мой дом не был большим. Маленькая гостиная, где был лишь диван, несколько ранее пустых полок с книгами, которые я ныне заполнила теми, что приобрела за эти годы, очень неудобное старое кресло и донельзя пушистый ковёр.

Кухня и столовая же занимали большую часть первого этажа, хотя и само убранство не отличалось исключительными размерами. Здесь и был источник отопления – камин.

Я помню, как мама делала мне разные причёски, сидя за одним из стульев около пламени. Её тёплые руки и прикосновения до сих пор остались в моей физической памяти.

Эллинор, как же мне тебя не хватает…

Всё в этом доме мне напоминало о тех счастливых днях. В первую ночь я просто не смогла сомкнуть глаз. Воспоминания накатывали подобно цунами – затягивали в свои глубины, не давая и шанса выбраться на поверхность. Слёзы катились по моей коже, казалось, и вовсе не переставая. Соленая на вкус жидкость добиралась до подушки, моих губ и ключиц.

Но я всё равно была рада вернуться сюда. В дом, где я провела лучшие годы своей жизни. В дом, где я была беззаботна и весела. В дом своего детства…

***

Хоть этот городок и был мал, здесь всё же были очень красивые места, несмотря на то, что заводы захватили почти всю территорию природы.

Я шла по извилистой тропинке, наблюдая за тем, как блеклая бабочка медленно порхала над зелёной травой.

Шелест листьев деревьев, мой тихий шаг и редкое чириканье – это всё давало мне некое спокойствие. Так странно, но здесь, в этом городке на севере Англии, я впервые за всё это долгое время ощущала истинный покой.

Я приостановилась, когда увидела знакомую тёмную фигуру. Мужчина стоял ко мне спиной, облокотившись о дерево. По телу пробежался знакомый холодок.

Довольно долгое время колебалась, но всё же, тяжко вздохнув, прошла немного вперёд и поравнялась с ним. Профессор Снейп заметно вздрогнул.

– Приятный вид… Верно? – тихо осведомилась я, не поворачивая в его сторону голову.

– Да, – коротко ответил зельевар, немного расправляя сгорбленную спину.

Пейзаж и вправду был красивым. Зелёные холмы, на которых то и дело появлялись лучи, которые могли на несколько секунд высвободиться из плена серых туч; огромные деревья вдали, которые были похожи на арку, их тёмно-салатовые листья красиво переворачивались благодаря порывам ветра; тихий плеск воды свидетельствовал о том, что рядом была река.

Я прикрыла глаза от восторга. Словно вернулась в те годы. Вот на этой самой поляне мы гуляли с Эллинор и устраивали пикники, она читала сказки и широко улыбалась… Здесь была моя жизнь.

Я встретилась взглядом с мужчиной. Выдавливаю улыбку, которая получается кривоватой. Наверное, ему и не нужно слов, чтобы понять, как я себя чувствую. Смотрит так проникновенно, что мурашки бегут по коже. Мы идём шаг в шаг, иногда останавливаясь около того, что привлечёт взор.

Мне не было некомфортно. Словно так и должно быть. Будто я так и должна идти рядом с этим человеком. Мне было снова страшно. Но теперь я боялась не его, а того, что чувствовала…

Качели, веревки которых прикреплены к одинокому большому дереву на поляне. Я помнила, как мама любила это место. Мороз по коже.

Я желала ухватить это воспоминание, как что-то неимоверно ценное, нужное. Подхожу и касаюсь этого, словно достояния всех Миров. Присаживаюсь на маленькую досточку. А мужчина стоит рядом… Чувствую, как он осторожно прикасается к моей спине, но даже через ткань свитера ощущаю тепло его плоти. Немного отталкивает и отходит слегка назад. Раскачиваюсь ещё сильнее и сильнее, а он только немного поддерживает.

Я улыбалась в тот миг и, кажется, о боже, смеялась. Как в детстве…

Мой учитель резко останавливает качели, цепляясь за верёвки. Я поднимаю голову вверх и снова натыкаюсь на его приятные чёрные глаза.

Когда они успели стать приятными?

Его губы слегка приподняты, он немного-немного улыбается. И эта улыбка обращена именно ко мне…

В тот момент я подумала о том, что этот человек и вовсе не так мрачен. Что он тот, кто мне нужен. Что он – мой дом…

========== Глава 11. Поцелуй ==========

У сердца с глазом – тайный договор:

Они друг другу облегчают муки,

Когда тебя напрасно ищет взор

И сердце задыхается в разлуке.

Твоим изображеньем зоркий глаз

Дает и сердцу любоваться вволю.

А сердце глазу в свой урочный час

Мечты любовной уступает долю.

Так в помыслах моих иль во плоти

Ты предо мной в мгновение любое.

Не дальше мысли можешь ты уйти.

Я неразлучен с ней, она – с тобою.

Мой взор тебя рисует и во сне

И будит сердце, спящее во мне.

Посвящается дорогой Бетти,

твой Драко…

Письмо, которое принёс Соул сегодня утром, очень встревожило меня. Я слышала о том, что влюбленные часто пишут подобное, но получить такое от Малфоя… Этот юноша приятен, красив, умён, но всё же мысли о том разговоре со Снейпом не покидали меня. Он прав – я не смею надеяться на серьёзные отношения и счастливый конец. Не стоит слишком сильно очаровываться, чтобы потом не пришлось разочаровываться. Но всё же сердце упорно стучало в груди и твердило обратно, как и пунцовые щёки.

Я смотрела на старую торговку. В её морщинистых руках мелко пошатывались из-за ветра несколько белых роз. Они не были мне нужны, но старушка, казалось, так скрючилась и запахнулась в свою тоненькую шубейку, что казалась самым беззащитным существом на земле. Мне было жаль её.

– Мэм, сколько стоит этот букет? – тихо спросила я, доставая из кармана несколько крупных монеток.

– Пять шиллингов, дитя, – ответила она, протягивая мне цветы, взамен получая свою довольно маленькую плату.

Укрываясь от дождя зонтом я думала о том, что есть лишь одно место, куда бы мне сейчас хотелось поехать – могила Эллинор.

Скульптуры из мрамора возвышались подобно колоннам какого-нибудь храма. Ангелы, демоны, бюсты известных людей… Всё вырезано до мелочей, даже тонкое кружево на шляпках леди не выглядело и вовсе камнем. Воистину искусные мастера. Мамина была самой бедной среди них всех.

Аккуратно кладу цветы перед надгробьем. «Любимая мать…» – написано там вместе с годами жизни и именем. Непременно дотрагиваюсь до этих букв, закусывая губу. Начинаю мелко дрожать.

А я ведь так любила тебя…

Я не могла сказать и слова, как делала это в прежние годы. Словно всё уже сказано. Мне так тошно в этом мире, что я начинаю теряться, медленно задыхаться. Мир утрачивает свои краски, но вместе с тем их становится всё больше и больше с каждой секундой. Я начинаю плавиться в этом беспощадном пламени Жизни…

Более не могла стоять там. Я просто ушла, не разбирая дороги, вытирая выступившие слёзы и моля Всевышнего только о том, чтобы он даровал мне покой. Покой, после обретения которого я смогу воспарить в небе, подобно яркой птице.