Текст книги "Ситар (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Ситар и сам не запомнил, как преодолел разделяющее их расстояние и обнял Камала со спины, прижимаясь так крепко, как только мог. К сожалению, именно в это время Камал поднял незамеченное Ситаром деревянное ведро, в которое набирал воды из водопада, и обрушил на свое тело поток воды. Ситар взвизгнул, ощутив ледяной душ, но не выпустил тело из рук и не отскочил. Камал тут же выронил ведро и попытался вывернуться из объятий, но не тут-то было, отпускать его никто не собирался.

– Ситар, отпусти, – Камал только и смог немного развернуться в его руках. – Что же ты подкрадываешься? Нам теперь двоим придется вытираться. Ну что такое? Чего ты плачешь?

Только после этого вопроса Ситар понял, что действительно расплакался. Как маленький.

– С детства не плакал, а тут… Прости, – Ситар снова шмыгнул носом и отстранился, чтобы утереть ладонями лицо. – Где твое полотенце? Х-холодно. К-как ты… в-выжил?

Вытирая дрожащего от холода Ситара, нисколько не стесняясь своего обнаженного тела, Камал сначала помолчал, а затем обнял и…

– Повезло. Там несколько выступов было, вот по ним я и скатился в воду. Ноги переломал, хвост, ребра, но не разбился. Вода холодная немного в чувство привела, только с горной рекой бороться не получилось. Я все старался к берегу прибиться, а она меня несла от камня до камня, ломая то, что не сломали другие. Лицо – это уже там. Как вообще выжил – не знаю. И как меня нашел Ракеш – не помню. Очнулся уже здесь, хотя Ракеш рассказывал, что сначала он меня в нижней долине пять дней выхаживал, прежде чем сюда перевез. Когда мне первый раз сказали, что ходить не буду, слишком ноги искалечены, особенно правая, чуть жизни себя не лишил. Хорошо, Ракеш мне мозги на место поставил. Оттрепал, как несмышленыша, и заставил головой думать, а дальше… как-то само пошло. Два года понадобилось, чтобы начать ходить, но страшнее всего было то, что я ничего не помнил о себе. Память потом вернулась, хотя ты мне и до этого снился. Ты улыбался, и мне становилось легче. Боль уходила от твоей улыбки, хоть я и не помнил, кто ты и откуда. Ракеш меня как сына растил, ремеслу своему обучал, секреты оружейника раскрыл, только мне больше нравится не мечи ковать, а красоту создавать.

– Я видел твои работы. Красиво. Словно песня застыла в металле.

– Это все для тебя. Моя душа, моя жизнь – только для тебя.

– Что же, помолвку можно считать состоявшейся, – голос Гириша заставил их вздрогнуть, но не ослабить объятья. – А теперь собирайтесь и отправляйтесь к родителям. Пусть дальше они сами с вами разбираются. Воины вас будут сопровождать. И не спорьте.

– Да мы, в общем-то, и не собирались, – рассмеялся Ситар. – а ты?

– Мы с Ниламом остаемся. Нам тут… мечи надо выковать.

– Ну конечно, мечи, кто бы сомневался, – Ситар уже откровенно насмехался над братом, но тот только недовольно рыкнул и велел им убираться, освобождая место у водопада.

Отъезд был назначен на следующий день, поскольку Камал хотел показать своему жениху кое-что интересное в горах, да и подарки родителям жениха нужно было собрать.

– А какие подарки? – тут же проявил любопытство Ситар, и Камал повел его в дом, чтобы показать вещи, хранящиеся в сундуке под замком.

Две пары меч/кинжал предназначались его отцу и деду-иша, охотничьи ножи в кожаных ножнах – для Гириша и Нилама, а для папы и деда-канти были приготовлены несколько парных подсвечников на три и пять свечей. Ситар долго ахал, вертя в руках эту рукотворную красоту, а еще в сундуке были аккуратно скрученные меха, мешочек с ограненными драгоценными камнями и несколько крупных серебряных слитков.

– Серебро, как и камни, я сам добыл, а гранили их здесь мастера местные, только сами украшения сделать не успел, ты меня раньше нашел.

– Значит, ты все же думал обо мне, хоть и пытался показать, что мы не пара, когда я тебя нашел.

– Думал. О тебе невозможно не думать.

Ситар от этих слов, а еще больше от жарких взглядов немного смутился и, чтобы скрыть неловкость, перевел разговор на другую тему:

– А что ты хотел показать мне в горах? Далеко отсюда?

– Не далеко, – улыбка Камала сказала, что уловка не осталась незамеченной. – Собак придется оставить, тропа для них не самая удобная, но к вечеру мы вернемся, а завтра в путь.

– Тогда пошли. Только воду надо взять.

– Обязательно.

Для начала Камал провел его через поселок к дальнему концу долины. Там пришлось постараться, карабкаясь на почти отвесную скалу, но Камал был рядом, поддерживал, помогал, а в одном месте вообще закинул себе за спину, приказав держаться крепче, и вскарабкался по скале, словно это мягкая глина была, а не монолитные камни. Потом они немного прошли по гребню, пока не добрались до реки.

– Это же та река, что протекает у твоего дома? Водопад? – Ситар с любопытством огляделся.

– Да. Меня всегда интересовало, откуда она берет свое начало, поэтому я все бродил и бродил по горам, пока не нашел. Идем, я тебе покажу. Надеюсь, тебе понравится настолько, что ты… – Камал вдруг замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Ситара.

– Что я?

– Потом. Идем, – Камал взял его за руку и повел за собой.

Путь их лежал вдоль небольшой пока реки, пока не добрались до черного зева пещеры, откуда вода вытекала.

– Доверяешь мне?

Вместо ответа Ситар сам потянул его в пещеру, но все же вынужден был остановиться, ожидая, пока Камал зажжет припрятанный тут факел. Дальше вновь был путь вдоль водяного потока по узкому карнизу, пока дорога, если её можно было так назвать, не привел их к огромному озеру.

– Отсюда и берет начало наша река, но нам нужно пройти еще немного. Не устал?

– Нет, идем.

И снова был путь внутри горы. Пару раз пришлось перепрыгивать расколовшие дорогу трещины, но Ситар не жаловался, а когда они вышли из пещеры на свет – ахнул, настолько великолепное зрелище открылось перед ними. Огромное зеленое плато простиралось насколько хватало глаз, так что дальний конец плато, окруженный горами, был с трудом различим. Плато представляло собой три ступени, уходящие вниз. Две были не столь велики, но все же каждая из них была раза в два-три больше, чем та долина, в которой располагалась деревня мастеров. Третья, самая нижняя часть плато была еще больше, а посреди неё, словно жемчужина в морской раковине, сияло озеро.

– Это теплое озеро, – Камал обнял его со спины, делясь теплом. – Там горячие источники, которые не дают этому месту замерзнуть, даже в самую лютую зиму. Нравится?

– Да, – Ситар обвел взглядом плато, зеленые поля, деревья, упрямо карабкающиеся по окружающим плато горам, и сами горы. – Ты хочешь проставить здесь наш дом, верно? Я согласен.

– Ситар, любимый, – Камал склонил голову и поцеловал его в шею. – Я буду счастлив, если ты разделишь со мной эти горы, если же нет, мы будем жить там, где ты скажешь. О деньгах не беспокойся. Помнишь камни и серебро, в моем сундуке? Они отсюда. Не знаю, кто и когда здесь жил, но было это так давно, что даже следов на плато не осталось, зато серебряную шахту и три разработки драгоценных камней я нашел. Отсюда и дорога лучше той, по которой мы пришли, есть. Только она завалена камнями настолько, что в одиночку не справиться. Видимо, сель сошел с гор. Да и сами камни от времени буквально срослись между собой. На расчистку уйдет много времени, зато эти камни можно использовать для постройки домов.

Развернувшись в руках иша, Ситар вдохнул его запах, прежде чем потянуться губами за поцелуем.

– Это «да»? – спросил Камал, на мгновенье отрываясь от сладких губ канти.

– Да, лорд эр Шехар.

– Как ты меня назвал? – у Камала сбилось дыхание.

– Камал лорд эр Шехар, тот, кто достиг успеха, поднялся на вершину. Разве это звание не достойно тебя, мой иша? И цвета нашего рода будут зеленый и серый, как эти горы, как наш дом.

Отвечать на этот вопрос не было нужды. И снова был поцелуй. Много поцелуев, от которых кружилась голова и пела душа, опьяненная счастьем.

========== Глава 6 ==========

С утра в путь пуститься не вышло, поскольку Ситар… проспал. Вернулись они из похода в горы поздно, потом ему еще долго не спалось, все покоя не давали воспоминания о поцелуях и ласках, о руках и губах, скользящих по его телу. О мягкости и упругости, а еще о теплоте кожи под пальцами и о том, как приятно было держать в собственных руках удовольствие другого ишан. Все эти мысли вновь и вновь вызывали возбуждение, но на этот раз Камала рядом не было, так что Ситару пришлось самому справляться с собственной проблемой. В результате уснуть удалось только под утро. Камал не давал его будить, пока не выспится, за что получил ехидный взгляд от Гириша, понимающий от Нилама, одобрительный от Ракеша и злой от Инду.

Инду, кстати, пытался с ним поговорить, в сотый раз рассказывая о своей любви, но вновь ничего не добился. Камал воспринимал его только как брата, о чем и говорил канти каждый раз. Обиженный Инду расплакался, когда понял, что Камал все-таки уедет, и сбежал, даже на прощание не вышел.

Камалу своего коня уступил Гириш, а коня Нилама пришлось использовать в качестве сумной лошади для подарков, очень уж много тяжелого пришлось с собой везти. Все воины отправились с ними, чтобы охранять венценосного в дороге, но самому Ситару это казалось глупым до тех пор, пока…

Это случилось, когда две трети дороги остались позади. Ситар уже предвкушал встречу с родителями, даже речь заготовил, если вдруг кто-то, а точнее, отец, будет против Камала, и теперь мысленно её репетировал. Полдень приближался. Скоро они должны были остановиться, чтобы отдохнуть самим и дать передышку лошадям. Хоть они и ехали через лес, но полуденная жара выматывала, вызывая желание отдохнуть у воды и освежиться.

Место для отдыха на берегу реки, примеченное ранее, уже открылось перед ними, когда навстречу отряду вылетели всадники. Герб со сколопендрой на нагрудных золоченых латах иша и алые стяги с черно-синими полосами у воинов давали понять, что это сам лорд Мукул эр Нил пожаловал. Поначалу Ситар еще надеялся, что встреча была случайна, но то, как полсотни воинов окружили их маленький отряд, быстро убедили его в ошибке.

Охранники Ситара тотчас же спешились: лошадей потом соберут, если живы останутся – и встали в круг, ощетинившись оружием. Самого канти задвинули в центр, готовясь отдать за него жизнь, но не позволить забрать с собой.

Лорд эр Нил выдвинулся вперед, так и не покинув седла, зато его воины повторили действия охраны, готовясь к битве.

– Чего надо? – командир охраны не покинул строй, не желая нарушать линию обороны. Рядом с ним стоял Камал с обнаженным мечом в руке, а позади явственно послышался шелест, с каким из боевого посоха выдвигалось лезвие. Ситар собирался показать, что он не безобидная бабочка, а настоящий воин.

– Ситар эр Риар, я пришел за тобой. Я, Мукул эр Нил, один из самых богатых Великих лордов, предлагаю тебе стать моим супругом. Ни с кем тебе не будет лучше, чем со мной. Твой отец, Великий лорд эр Риар, согласен отдать мне тебя.

Обращался он напрямую к Ситару, так что отвечать пришлось канти, и он ответил:

– Такая короткая речь и уже три раза солгал. Во-первых, отец никогда не отдал бы меня, не спросив моего согласия. Во-вторых, что-то я не слышал, чтобы род эр Нил причислили к Великим лордам. В-третьих, я никогда не буду счастлив с тобой, а если попробуешь получить меня силой, я убью тебя. Горло зубами перегрызу, если понадобится. Клянусь!

Лорд эр Нил зло оскалился и побагровел, услыхав такую отповедь:

– Мой род причислят к Великим, как только ты станешь моим супругом. А согласишься ты добровольно или мне придется брать тебя силой – все равно. Только воинов своих погубишь. Моих больше.

Ситар уже хотел послать наглого иша такими словами, в употребление которых приличного канти нельзя было заподозрить, но Камал заговорил первым:

– А давай один на один сразимся.

– С тобой, урод? – эр Нил презрительно скривился. – Чернь не стоит того, чтобы с ней клинки скрещивать.

– Это брат лорда эр Сиб, – не выдержал и выкрикнул Ситар. – Он будущий лорд эр Шехар и мой супруг, в кончике одного его пальца больше чести, чем во всем тебе!

– Что же, придется ему эти пальцы обрубить, – эр Нил рассмеялся, спешиваясь. Он медленно и явно красуясь принял боевую форму и достал клинок, а Ситар вдруг испугался. Камал хромал. Его правая нога была сильно искалечена и иногда подводила, а если в бою…

Ситар прикусил нижнюю губу почти до крови, кляня себя за невоздержанность и глупое поддразнивание противника.

Камал без колебаний шагнул вперед, так же преображаясь, принял вызов, а воины сомкнули ряды, не давая Ситару занять его место.

Принявший боевую форму Камал выглядел намного внушительнее. Даже здесь хвастливый лорд проигрывал ему. У лорда эр Нил было только одно преимущество – хвост с шипастым наконечником.

Клинки со звоном скрестились, и в ту же секунду лорд эр Нил попытался провести подлый прием, ударив противника снизу вверх кинжалом слева, а потом нанеся удар хвостом в живот справа, но Камал отшатнулся, разворачиваясь на левой ноге, и в свою очередь нанес ответный удар, откидывая противника на несколько шагов. Камал был крупнее, эр Нил подвижнее, и вскоре Ситару стало казаться, что это хорек скачет вокруг крупного пса, стараясь укусить, но натыкается на непробиваемую стену из клыков и лап. Глухая оборона Камала оказалась безупречна, даже хвостом в боевой форме пробить её не удавалось. Камал ловко отражал все удары, практически не сходя с места, а вот противник все сильнее злился, вкладывая в атаки все больше сил, но так и не смог достичь цели.

Через несколько минут, поняв, что это бесполезно и противника ему в честном поединке не победить, эр Нил отскочил назад и крикнул:

– Что вы стоите, идиоты, перебейте их всех! Венценосного мне!

Охрана тут же изменилась, переходя в боевую ипостась, как и нападающие, и начался бой. На каждого стражника Ситара приходилось по два-три противника. Пока воины держали круг, им удавалось успешно отражать атаки, но стоило нескольким из них упасть, получив серьезные раны, как бой разделился на несколько групп.

Охранники сплотились по двое-трое, защищая спину друг другу, а вот Камал, в самом начале массового столкновения оказавшийся чуть в стороне от общей группы, остался без защиты. Мечи, клыки, когти – все шло в ход. Вокруг раздавались крики ярости и боли. Противники нападали на Камала со всех сторон, заставляя волчком крутиться на месте.

Долго такое сражение продлиться не могло, но Ситар не собирался стоять в стороне, глядя на то, как убивают его избранного иша. Взмахнув посохом, он нанес удар в бок воину, старающемуся зайти Камалу за спину, и сам встал на его место. Камал сначала вздрогнул, почувствовав кого-то так близко, но тут же успокоился, инстинктивно узнав любимого, и сделал шаг назад, прислоняясь спиной к спине. Родное тепло подбодрило и придало сил уставшему иша, прогоняя вспыхнувшую было боль в ноге. Какая боль, если за спиной стоит тот, ради кого и жизни не жаль.

Первому же противнику, попытавшемуся подойти к Ситару, тот нанес три удара боевым посохом – в пах, в грудь и в голову. Следующие воины, увидев, как рухнул их приятель, уже не были так беспечны с канти. И все же они численно проигрывали. Ситар злился, рычал, замечая краем глаза, как его отряд уменьшается. В груди его разгоралось пламя ярости, он готов был лично порвать всех мерзавцев, посмевших напасть на них, а эр Нила, возомнившего себя будущим Великим лордом, вообще покромсать в фарш.

В какой-то момент ярость стала просто непереносимой, и тут взвизгнул Верный. Собаки не отставали от воинов, желая защитить своих хозяев. Тень дралась с грозным рычанием, стараясь достать до горла врага, тогда как Верный по малости лет мог лишь вцепиться врагу в ногу, за что и получил скользящий удар мечом, ранившим его ухо.

Именно боль раненого щенка стала последней каплей. Ситар отбросил в сторону очередного противника, взвыл, выгибаясь от охватившего его жара, а в следующее мгновение нападающие в панике отпрянули, потому что перед ними предстал венценосный канти в боевой форме. Корона рогов ярко сияла в снежно-белых волосах, соперничающих жемчужным светом с клыками, а хвост яростно метался за спиной, чуть не задевая Камала.

– Тепер-рь поигр-раем, – прорычал Венценосный и кинулся вперед.

Теперь он нападал, выискивая лорда эр Нила на поле боя, Камал следовал за ним, прикрывая спину, а вот перепуганный эр Нил бросился прочь, пытаясь поймать хоть какую-нибудь лошадь. Ситар, видя, что противник собирается сбежать, бросился за ним, отшвыривая противников прочь, словно игрушки, а когда эр Нилу все же удалось вскочить в седло, венценосный перехватил боевой посох поудобнее и с криком ярости метнул его во врага. Лезвие посоха вошло в спину, перебивая позвоночник, и лорд с предсмертным хрипом рухнул на землю.

Видя, что главарь нападающих мертв, Ситар остановился. Ярость схлынула, оставляя после себя глухое раздражение. Ситар обвел взглядом место сражения, подмечая своих и чужих иша, благоговейно опускающихся перед ним на одно колено.

– Забр-рали эту падаль и пр-рочь! – пророкотал Ситар, и только после того, как выжившие противники скрылись из виду, позволил себе немного расслабиться, возвращаясь в привычное состояние. И тут же, переждав короткое головокружение, обернулся к Камалу и принялся осматривать его со всех сторон.

– Ранен? Куда? Больно?

– Ситар, успокойся, – Камал вложил меч в ножны и перехватил руки Ситара. – Пара царапин, заживет. А это вообще не моя кровь. Успокойся. Нужно найти место для отдыха. Сегодня, думаю, мы уже никуда не поедем.

Лагерь разбили чуть дальше того места, где планировали остановиться вначале. В бою погибли четверо воинов, еще десять оказались ранены, двое из них тяжело. Ситар пожертвовал свои рубашки на перевязку, и сам обрабатывал раны ишан и своего щенка, пока Камал и четверо воинов, оставшихся невредимыми, копали могилы для противников. Своих павших воинов было решено доставить в земли лорда эр Риар, а потому двое из выживших отправились в ближайший поселок за повозками, благо находились они на территории лорда эр Ратнам, дружественного его роду.

К утру повозки для раненых и погибших прибыли и лорд эр Ратнам с ними. Он долго сокрушался и извинялся за то, что нападение было совершено на его земле и в знак извинения не только отправил с ними два десятка своих воинов, чтобы они охраняли драгоценного венценосного канти до земель его рода, но и поехал сам.

И снова в путь, только теперь к радости встречи с родными примешивалось сожаление о гибели верных ишан, а еще отныне кличку Верного можно было с полным правом сменить на Одноухий, но зато щенок остался жив, а Тень даже не была ранена, так что спокойно пробежала оставшийся путь рядом с конем Ситара, время от времени поглядывая на корзину, в которой тявкал получивший первое боевое крещение щенок.

Родители встретили их во дворе замка. Отец был хмур, выслушивая отчет о поездке от командира охраны, легко раненого в плечо, а папа сразу бросился к сыну обниматься. Камал скромно стоял в стороне, пока папа третировал сына по поводу поездки и отсутствия среди вернувшихся Гириша и Нилама. Потом дошла очередь и до него.

– Это Камал, урожденный эр Сиб, но мы решили… – Ситар на миг прервался, вопросительно взглянув на Камала, а потом, когда тот утвердительно кивнул, продолжил: – Мы решили, что у нас будет новый род, так что я хочу представить вам лорда эр Шехар. У него есть обширное плато в горах, где и будет стоять наш дом.

– Такие вещи сходу не решаются, – Анаш эр Риар оглядел Камала с ног до головы, а потом кивнул ему, приглашая в замок. – Поговорим за ужином.

Подарки родным Ситара понравились, как и планы Камала на жизнь. Ситар радовался тому, что его семья тепло приняла Камала, но к концу вечера почувствовал легкое недомогание. Все тело ломило, и даже зубы как-то странно ныли. Списав свое самочувствие на тяжелый переход, бой и свое обращение, Ситар не стал никому ничего говорить, чтобы не испортить радость встречи, но чем дальше, тем хуже ему становилось. И только когда Камал потянул носом воздух, а потом поглядел на Ситара со все возрастающей страстью в глазах, понял, в чем дело.

– Эм, пожалуй, мы оставим вас, – пробормотал он родителям, чувствуя, как от неловкости ситуации у него алеют щеки, а потом схватил Камала за руку и бегом ринулся в свои комнаты.

Анаш хмуро посмотрел вслед исчезнувшему сыну и глухо рыкнул, выражая свое недовольство. Сандар перехватил ладонь супруга, сжимая пальцы в замок, получив в ответ такое же крепкое пожатие.

– Мальчик совсем вырос, – произнес Сандар, вздыхая. – Ты был для него хорошим отцом, но настало время его отпустить в собственный полет. Надеюсь, для нашего третьего сына ты станешь не менее хорошим отцом.

– Ты хочешь сказать… – Анаш задержал дыхание в ожидании ответа, и Сандар кивнул ему, подтверждая.

– Да, у нас будет еще один сын. Я решил, что нам просто необходимо родить еще одного венценосного. Как думаешь, имя Шандар (Гордый) ему подойдет?

В ответ Анаш вскочил, подхватил супруга на руки и закружил его, радостно смеясь.

***

Камал судорожно скидывал с себя одежду, глядя на то, как не менее поспешно обнажается Ситар. Они уже ласкали друг друга тогда, в горах, изучая все нежные местечки, отзывающиеся на ласку возбуждением, но теперь, в течку, им предстояло дойти до конца, и Камал немного боялся. Он не хотел напугать Ситара или сделать ему больно, а потому медлил, когда канти уже нырнул в постель, призывно протягивая к нему руки.

– Ну что же ты? – Ситар сел, облизывая пересохшие губы. Возбуждение туманило разум, и такая нерешительность обижала. – Я тебе не нравлюсь?

– Глупый, – Камал скользнул на кровать рядом с Ситаром и обнял его, целуя. – В целом мире нет никого прекраснее тебя. Ты не можешь не нравиться. Тебя невозможно не любить.

Поцелуи становились все жарче, ласки все смелее, и когда Камал лег на любимого, Ситар сам раздвинул колени, давая ему больше места, а потом обвил хвостом его ногу, несмело прикасаясь к тому, что осталось от хвоста иша. Когда их тела слились в извечном ритме любви, Ситар только коротко и тонко вскрикнул, широко раскрывая глаза. Этот вскрик поймали губы иша, разделяя радость и боль их первой ночи любви.

Три дня Ситар и Камал не покидали комнат канти. Еду и напитки им приносили слуги, они же готовили ванну, чтобы супруги могли освежиться.

Между тем Великий лорд эр Риар занимался наймом ишан для работы в горах, а также поставил совет Великих лордов в известность о том, что у них появился новый род. Конечно, Камал и сам мог бы подать все необходимые бумаги, но простого иша, пусть и из рода лордов, еще долго промучили бы всякими ненужными требованиями и глупыми придирками.

***

Проснувшись утром, Ситар потянулся, чувствуя, как приятное чувство насыщенности разливается по телу. Он прекрасно чувствовал, что не беременный, чувствовал, что рано пока. Вот через год-два, когда их собственный дом будет готов… Впрочем, все в руках Создателя.

– Да, именно так.

Ситар решительно встал и отправился искать своего супруга. Нашелся Камал вполне предсказуемо, на тренировочной площадке. Анаш лично экзаменовал иша с оружием в руках и, судя по довольному выражению лица Великого лорда, зятем он был доволен.

Ситар так увлекся зрелищем, что совсем пропустил появление папы рядом с собой. Сандар обнял сына, потрепал его по нечесаным волосам и предложил свою помощь в причесывании. Ситар от помощи не отказался, и вскоре оба венценосных канти спустились к завтраку, демонстрируя родовые ленты плетенные в косы супружества. По пути в зал Сандар успел сообщить сыну, что новые киилы родовых цветов эр Шехар будут готовы со дня на день.

– Откуда ты узнал? – Ситар даже сбился с шага от удивления, но папа только рассмеялся.

– Когда голова занята любовью, все остальное из нее вылетает со скоростью почтового сокола. Ты же сам нам с отцом рассказал.

– Ну да, – Ситар смущенно покраснел, но тут же вновь забыл обо всем, потому у входа его ожидал Камал, чтобы проводить к столу.

– А что ты думаешь по поводу Гириша? – кивнув канти, продолжил прерванный их появлением разговор Анаш. – Есть у него шанс завоевать сына мастера Ракеша?

– У него – немного, а вот у них – вполне может получиться. Я Инду хорошо знаю. Упрямство – его второе имя, и переиграть его в одиночку – практически нереально.

– Хм, один канти и два иша? Странное сочетание. Иша, по сути своей, собственники. Делиться не в наших правилах. Тройственные союзы, где на одного иша приходятся два канти – бывают, пусть и не так часто, а вот наоборот я еще не встречал.

– Милый, – Сандар подхватил мужа под руку, настойчиво направляя его к столу, иначе они еще не скоро позавтракают за всеми этими разговорами, – ты разве еще не понял, что наш род особенный? Пусть сами разбираются со своей любовью, а мы с удовольствием понянчимся с внуками, когда они появятся.

– Ты, как всегда, прав, любимый, – Анаш поцеловал ладонь Сандара, прежде чем пододвинуть его кресло к столу, помогая устроиться как можно удобнее. – Не будем торопиться. Эй, дети, вы завтракать будете?

Оставшиеся у входа целующиеся Камал и Ситар наконец оторвались друг от друга. Губы их слегка припухли, а глаза сверкали счастьем и любовью.

– Кажется, дети решили отложить завтрак, – вздохнул Анаш и махнул им рукой, разрешая удалиться.

Рядом с креслом Великого лорда тонко тявкнул щенок, совсем позабытый влюбленными ишан. Его мать сидела тихо, но и Верный, и Тень получили свою долю вкусностей со стола.

***

А Гириш и Нилам все же вернулись домой с супругом, когда ишан праздновали середину зимы. Одним супругом на двоих.

Через три года у Ситара родился сын-иша, которого назвали Джириш (Повелитель горы), а еще через пять лет Ситар обрадовал мужа, сказав, что у них к весне родится еще один сын – венценосный канти. К этому времени в роду эр Риар произошло еще два пополнения, и вновь это были канти. Так в мир Создателей вернулись венценосные – сила и красота народа ишан.

========== Бонус ==========

Конец осени. Верхняя долина. Дом мастера-оружейника Ракеша.

– Он просто боится, – Ракеш тяжело вздохнул, привлекая к себе взгляды сидевших с ним за столом Гириша и Нилама.

– Кого боится? Нас? – встрепенулся Гириш.

– Мы его никогда не обидим, – поспешил уверить мастера Нилам, но тот покачал головой.

– Вы меня не так поняли. Он не вас боится, он боится довериться. Боится, что его предадут. Тут и я виноват, и папа Инду, да и иша местные тоже, хоть и ненамеренно.

Мастер немного помолчал, отпивая из своей кружки дымящийся травяной напиток, а потом продолжил:

– Супруг был намного младше меня. Я уже стал знаменитым мастером, а он едва переступил порог второго совершеннолетия. Конечно, ему льстило, что на него обратил внимание такой иша, вот и согласился на брак сразу. Любви между нами не было. Я тоже хорош, повелся на смазливую мордашку и не заметил капризный характер самого балованного сына в семье. На южные острова к эльфирам мы перебрались практически сразу, как заключили брак. Поначалу ему все нравилось, потом у нас сын родился, и все его внимание оказалось поглощено Инду, но когда малышу исполнилось шесть лет, мой супруг заявил, что встретил своего истинного иша, одного из торговцев. Я понимал, что удержать его в семье мог бы только сын, но супруг как-то разом охладел и ко мне, и к нему, так что я его отпустил. Инду остался со мной. Малыш понял, что его бросил папа, и начал ходить за мной буквально по пятам, испугавшись, что и я его брошу. Кроме того, южные эльфиры живут не так, как наши материковые соседи. У южан такого понятия как «брак» не существует. Они создают временные союзы для рождения и воспитания детей, так что о верности в семье и речи быть не может. Мы среди южных эльфиров прожили несколько лет, пока я изучал их мечи и технику боя. Инду тоже боем на парных мечах увлекся, вкладывая в это занятие все свои силы, а незадолго до того, как он достиг первого совершеннолетия, мы вернулись домой. Тут, в поселке, иша – хорошие парни, все больше ремесленники, но и охотники есть, и пастухи, только традиции здесь такие, что они, выбирая себе канти, то с одним могут погулять, то с другим. Главное – границу дозволенного не переступать, а гулять не возбраняется. Вот тут Инду и замкнулся. Решил, что если не подпускать к себе иша, его измена не сделает больно. Он потому в Ала и вцепился, как клещ голодный. Решил, раз тот изувечен, никто на него не покусится. Потому и бегал за ним, убеждая, что лучшего мужа Алу не найти. Потому и иша всех гонял, за что получил прозвище «Ледяное сердце». Только Ал уже был влюблен и на все ужимки Инду смотрел, как на забавные проделки младшего брата. Я уж боялся, что совсем без внуков останусь, и тут вы явились… за оружием, а Ала увел Венценосный. Инду еще больше взбесился. Вот и гоняет вас почем зря. И хочется ему вам поверить, и страшно. А еще, думается мне, он выбрать никак не может, кто ему больше нравится. Долго еще думаете у нас жить? Насколько вашего терпения хватит?

Гириш и Нилам переглянулись. Лето давно прошло, осень уже заканчивалась, а они так и не продвинулись в деле завоевания сердца одного красавчика канти. Чего они только не испробовали. Подарки дорогие дарили, по горам в поисках цветов лазали, по утрам бои показательные для разминки и демонстрации себя устраивали. Работа в кузне только добавила объема мышцам, но вредный канти проходил мимо, как будто они пустое месте, а если и замечал, то только чтобы сказать какую-нибудь гадость, а потом фыркнуть насмешливо и уйти. Он явно испытывал их терпение, но иша все сносили, посмеиваясь только над неловкими попытками задеть за живое. И вот такое откровение. И вопрос – надолго ли их хватит?

– Надолго, – озвучил обоюдное решение Гириш и поднялся из-за стола. – Мы на охоту хотим завтра сходить, пока горные козы не ушли в низины.

– Дело хорошее, – одобрил Ракеш. – Еще дней десять и пойдет первый снег, в горы тогда хода не будет. Когда пойдете?

– Завтра утром и отправимся, в кузнице пока работы нет.

Мечи Гириша были уже давно готовы, так что оба иша оставались в долине только ради Инду, а чтобы не бездельничать, продолжали помогать мастеру в кузнице.

Нечаянно подслушавший разговор отца с гостями, Инду тихо попятился, молясь, чтобы его не заметили, но все обошлось. Если бы кто-нибудь заставил Инду говорить правду, он бы сказал, что оба иша ему нравятся. Очень нравятся! И это пугало его сильнее всего. Отец был прав. Он боялся довериться, боялся обжечься. Оба предлагали ему разделить жизнь, но как выбрать одного из двух? Гириш был нахальнее, живее и проворнее, тогда как Нилам спокойнее. Он больше помалкивал, но давал более дельные советы, и лицом был приятнее. Гириш был чуть выше, а Нилам шире в плечах. Нилам казался надежнее, тогда как Гириш – веселее. Что дороже? Что нужнее? Как понять? Кого выбрать? Кто не предаст? Потому он и злословил, огрызался, ворчал и строил из себя надменного недотрогу, не решаясь сделать шаг навстречу кому-нибудь из ухажеров. А тут еще и течка на днях должна была начаться, что не добавляло радости Инду.