Текст книги "Ситар (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Глава 1 ==========

Камал тихо выбрался из окна, замер, прислушиваясь, но, кроме тихого разговора стражников на стенах да переклички ночных птиц, ничего не услышал. Отца, великого лорда эр Сиб, в замке не было, как и двух старших братьев Камала. Они отбыли еще три дня назад, причем охранников с собой не взяли, значит, точно задумали что-то нехорошее. Обычно великий лорд эр Сиб очень любил пустить пыль в глаза, так что не только брал с собой едва ли не всю охрану, но и золотые украшения не забывал. А тут происходило что-то странное.

Самого Камала, как не достигшего возраста первой зрелости, оставили дома под присмотром строгого наставника, очень не одобрявшего странную привычку молодого иша смотреть на звезды. А Камал звезды любил. И цветы. И песни птиц. Великого лорда эр Сиб тоже злило подобное увлечение младшего сына, так что несколько раз он даже отдавал приказ выпороть его, чтобы «мозги встали на место», но добился только того, что Камал научился скрывать свои увлечения.

Собственно, сыновей у великого лорда эр Сиб было четверо. Двое старших сыновей, рожденных в законном браке от канти, взятого из знатного рода, были точной копией своего отца. А Камал и его единокровный брат… были детьми канти из прислуги, зачатыми после смерти супруга эр Сиба. Ходили слухи, что канти великого лорда был знатоком ядов и эр Сиб его опасался, потому и не выставлял свои связи напоказ, зато когда его не стало, в замке не осталось ни одного канти, которого великий лорд не затянул бы в свою постель.

Младших сыновей великий лорд не любил. Признал, поскольку свою кровь не признать лорд не мог, но с безмолвным одобрением позволял старшим сыновьям использовать мальчишек, как им вздумается, и ни словом, ни делом ни разу не прекратил издевательства.

Анил – третий сын, едва достиг пятнадцати лет, возраста первого совершеннолетия, покинул замок, простившись только с Камалом. Самому Камалу оставалось еще год мучиться в замке отца. Он уже предвкушал свободу, а пока таился, набираясь сил и ума. Читать он выучился быстро и любую свободную минуту использовал для чтения, только книг в замке было очень мало и Камал их все уже перечитал по три-четыре раза. Зато никто не мог запретить ему фантазировать и мечтать. А тут, перед самым отъездом отца и братьев из замка, он, совершенно случайно, подслушал разговоры старших родственников о каком-то мальчишке, которого неплохо было бы заполучить в собственность. Камалу показалось, что было сказано «венценосный», но поклясться в том, что это ему не почудилось, не мог. Слишком уж тихо они переговаривались, словно опасаясь, что их подслушают.

Серебристо-черными тенями к Камалу скользнули крупные псы, охранявшие двор по ночам. Они прекрасно знали своего молодого хозяина, нередко подкармливающего грозных зверей чем-нибудь вкусненьким, так что, прежде чем идти дальше, он приласкал собак, называя по имени каждую. Собак он безумно любил, и они отвечали ему тем же. Грозные звери, способные разорвать не только волка, но и горного кота, становились под его руками ласковыми щенками, готовыми подставлять живот для поглаживания.

Уделив внимание своим друзьям, Камал привычной дорогой пробрался на стену, тихой тенью миновав лениво позевывающих стражников, и устроился в тени центральной башни. Тут они практически не ходят, когда хозяина нет, так что опасаться разоблачения Камалу не стоило. Стражу эр Сиб набирал по одному ему понятному критерию. Камал готов был поклясться, что главным их качеством были тупость и беспрекословное подчинение хозяину, но все же они все иша, а значит, сами могут выбирать, какими быть и кому служить.

Полная луна практически достигла зенита, когда на дороге показались три всадника. Они торопили коней, несмотря на опасность ночного передвижения по горным дорогам. Камал немного понаблюдал за всадниками, пока не убедился в том, что это его отец и братья. Тихо зашипев от злости, Камал поднялся и так же незаметно вернулся в замок. Вскоре за окном его комнатки послышался шум открывающихся ворот и гомон слуг, выбежавших встречать хозяина. Камал прильнул к окну, стараясь разглядеть хоть что-нибудь в мерцающем свете факелов, но из его окна был виден только небольшой кусок двора рядом с прачечными, так что особо ничего рассмотреть он не смог. Разве что сверток, который снял с крупа коня великого лорда и куда-то потащил начальник стражи.

Спускаться вниз Камал не рискнул, решил осторожно понаблюдать с лестницы за отцом и братьями, но стоило ему приблизиться к намеченной цели, как его перехватил наставник. Пришлось возвращаться к себе под злобное шипение вредного иша. Наставник обязательно нажалуется великому лорду, так что утром его будет ждать наказание. Хорошо если оставят без завтрака, на такой случай у Камала были припрятаны сухари, а вот если отец прикажет его выпороть – будет совсем не весело.

Проснувшись на рассвете, Камал спустился вниз. На кухне только начинали готовить, но добрый пожилой канти дал ему большой кусок хлеба и холодного мяса, оставшегося от ужина хозяина. За это Камал помог работавшим на кухне канти натаскать воды из колодца, ведь никто из воинов замка или хозяйских слуг им не поможет просто так, только за благосклонность.

Стоило великому лорду явиться в обеденный зал, как он потребовал позвать младшего сына. Как Камал и подозревал, его ожидало наказание. Работать на конюшнях, оставшись без завтрака – не самое страшное наказание, так что Камал даже обрадовался. К обеду он вычистил стойла, перетаскал навоз на кучу позади замка, сполоснулся из колодца и в тени стены присел отдохнуть. Летом в полдень даже в горах было достаточно жарко, так что практически вся работа днем приостанавливалась. Даже стражники на стенах искали места в тени, чтобы не жариться лишний час на солнце.

Камал прикрыл глаза, представляя себя в лесу за пределами замка. Как бы было хорошо побывать на озере или…

Мечты Камала прервались звуком, очень похожим на тихий плач. Прислушавшись, Камал поднялся и направился к замковой стене позади прачечной. Там, над самой землей, находился ряд крохотных зарешеченных окошек. Камал прекрасно знал, что выходили они из подвала, вернее, из арестантских комнат, расположенных в подвале за винным погребом. Он и сам там бывал пару раз за разные мелкие провинности. Определить, из какого именно окошка идет звук, было достаточно легко.

– Эй, кто там? – присев у самого окошка, прошептал Камал, боясь привлечь к себе лишнее внимание.

Плач тут же сменился тихими всхлипываниями, а потом ему ответил высокий, явно детский голос:

– А ты кто?

– Камал. Я тут живу.

– А я – Ситар. Меня украли. И я домой хочу-у-у, – ребенок вновь зарыдал, но на этот раз громче, так что пришлось Камалу шикнуть на него.

– Тихо ты. Услышит кто – меня выпорют, а тебя еще ниже запрут, там вообще плохо. Темно, холодно и крысы.

С той стороны тут же испуганно ойкнули.

– Ты пока тихо посиди, я попробую к тебе после обеда пробраться.

– А уже обед? – ребенок шмыгнул носом. – А чем у вас кормят?

– Тебя что, еще не кормили?

– Нет. Мы с родителями ездили на большое собрание. Отец был очень зол, ругался и рычал, а папа сказал, что нужно уехать. Родители и брат собирались, а я вышел из комнаты. Один слуга обещал мне маленьких собачек показать, если я к нему зайду. Я подумал, что если мы уедем, я собачат не увижу и пошел. Только там собачат не было. Мне рот завязали и в мешок сунули. Было так страшно. Потом меня долго везли, а потом сюда кинули. А водички ты мне принесешь?

Камал чуть в голос не выругался. Получается, его отец и братья похитили чьего-то ребенка? Кого? Зачем? Что же дальше будет?

– Ситар, а как зовут твоего отца? – сердце в груди Камала тревожно сжалось.

– Анаш эр Риар, – тут же ответил ребенок.

Приставка «эр» означала, что отец похищенного ребенка из великих лордов. Если имя похитителя будет раскрыто, это может означать только одно – война! Если бы это касалось только отца и старших братьев, Камал и пальцем бы не пошевелил, но на землях эр Сиб проживали и простые ишан, ни в чем неповинные.

– Так, ты не реви. Я приду, и мы все обсудим, понял?

– Ага, только ты приходи скорее.

Пробраться в подвалы сразу после обеда не получилось, поскольку туда отправился эр Сиб собственной персоной и два стражника встали у двери, ведущей в подвалы. Покрутившись немного возле винного погреба, Камал выскочил на улицу и устремился к прачечной в надежде подслушать, о чем отец мог говорить с мальчишкой, и успел застать окончание разговора.

– … думай, – голос отца просто сочился самоуверенностью, – а пока… Посидишь без еды, пока не надумаешь.

После этих слов раздался стук закрывающейся двери и лязг замка. В следующее мгновение Камал уже бежал на конюшню. Он прекрасно понял, что дожидаться своего совершеннолетия он не будет. Бежать нужно сегодня, сейчас. В одном из пустующих стойл он не так давно припрятал маленькие дорожные бурдюки для воды, какие в поход берут воины, цепляя сзади к поясу. Ворота на ночь запирались, так что коня увести не удастся, но пускаться в путь через горы без воды – это чистое самоубийство. Если их нагонят, Ситара вернут в камеру или еще что придумают, а вот самого Камала убьют, в этом он не сомневался.

К вечеру ему удалось незаметно наполнить три дорожных бурдюка водой, перетащить туда же в сено запас сухарей и выпросить на кухне кусочек козьего сыра. Осталось самое важное – освободить маленького узника и покинуть замок.

Пробраться в подвалы удалось только поздним вечером, когда снаружи уже стемнело и великий лорд отправился спать, прихватив на сон грядущий пару бутылочек вина.

Огня Камал зажигать не стал. На ощупь отсчитал пятую дверь, нащупал засов и отодвинул его, навалившись на запор всем телом. Хоть он и занимался с мечом ежедневно, таясь от отца и братьев, таскал воду и тяжести, но все же сил, как у взрослого иша, у него пока не было. Замок звякнул, отпираясь, и Камал приоткрыл дверь.

– Ситар, ты здесь?

В углу зашевелилось сено, и что-то светлое появилось в темноте справа.

– Камал?

– Я. Держи воду. Потом дам еще покушать, а пока тихо, нам бежать нужно.

– Куда?

– Ты что, домой не хочешь?

– Хочу. Только дом далеко, а я туда дорогу не знаю.

– Я тоже. Но в трех днях пути живет великий лорд Бабар. У него служит мой брат Анил. Он хороший. Он обязательно нам поможет.

– Тогда ладно, пошли, – светлое пятно приблизилось, и Камал смог рассмотреть беловолосого ребенка лет пяти, не больше, в простой белой рубашке до колен, и босого. – Только у меня одежду и сапожки отобрали. Как я по горам побегу?

Ситар говорил, а Камал только и мог беззвучно разевать рот, пока наконец у него не прорезался голос:

– Ты же… у тебя же белые волосы. Я читал… только у венценосных канти. Ох, Создатели, помилуйте нас. Не может быть.

– Так мы будем бежать? – Ситар подергал Камала за руку, приводя в себя.

– Да, конечно. С одеждой что-нибудь придумаем, а вот обуви твоего размера у меня нет. Забирайся пока мне на спину.

Ситар ухватился за шею присевшего спиной к нему Камала и обхватил его ногами за талию.

– Держись крепко.

Конечно, одежда самого Камала, пусть и старая, была Ситару велика, но подвязанная веревками вполне держалась на ребенке. И даже старые летние ботинки удалось надеть, запихнув в них немного чесаной шерсти, чтобы те не сваливались с ног. Ситару было не очень-то удобно, но ничего лучшего Камал просто не нашел. Немного подумав, Камал еще и плащ прихватил. Он темный и хорошо скроет светлые волосы мальчика. Ну и, конечно, спата Камала и пара ножей заняли свое место на поясе молодого иша.

Чтобы Ситар не топал в больших ботинках, Камал в конюшню его вновь нес на спине. Именно там, в конюшне, был тайный ход из замка. Его Камалу показал Анил еще шесть лет назад и просил хранить эту тайну, и вот теперь настало время им воспользоваться.

Стоило им появиться во дворе, как собаки привычно закрутились вокруг хозяина, выпрашивая толику его внимания.

Ситар испуганно ахнул, сжав шею Камала с такой силой, что тот даже задохнулся.

– П-пусти… задушиш-шь, – как только маленькие руки чуть разжались, Камал откашлялся. – Ты что, боишься собак?

– Б-больших б-боюсь.

– Ты что, они же смотри какие добрые, – Камал присел на корточки, и тут же рядом оказалась старейшая сука, сначала лизнув в лицо Камала, а потом и его ношу. Ситар тут же хихикнул, поняв, что есть его никто не будет. – Вот станешь большим, я тебе щеночка подарю. Он будет твоим самым верным другом.

– Правда?

– Конечно, правда. А теперь тише, чтобы стражники нас не услышали.

Путь тайным ходом оказался не так прост. Мелкие камешки то и дело попадались под ноги, из-за чего ребята постоянно спотыкались, а узкие стены заставляли идти гуськом. Пару раз Камал бился лбом о резко опустившийся потолок, но сопевшему сзади Ситару приходилось еще хуже. Мальчишка явно боялся темноты. Он все время ахал, хватался за рубашку или штаны Камала, то и дело прижимаясь к нему сзади.

– Ничего, скоро окажемся снаружи. Там луна светит. Дорогу видно будет. Только бы нас не хватились слишком рано с утра. А потом мы спрячемся.

***

Идти Ситар сам практически не мог. Ботинки шлепали и заставляли спотыкаться, так что вскоре Ситар начал хлюпать носом, жалуясь, что ножки у него болят. Камал и сам понимал, что далеко они так не уйдут, а ведь в горах свернуть с тропы, чтобы спрятаться, можно далеко не везде. Пришлось Камалу перевесить рюкзак наперед, чтобы Ситар занял привычное место на спине.

– Хорошо, что ты еще не тяжелый. Держись.

Подхватив согнутые ноги ребенка под коленями, чтобы удержать, если он начнет падать, Камал припустил вперед легкой трусцой, стараясь дышать размеренно. Когда дыхание все же сбивалось, Камал переходил на шаг, потом вновь бежал. Так, чередуя шаг с бегом, они преодолели часть пути до рассвета. Несколько раз Ситар засыпал, ослабляя хватку на шее, так что приходилось Камалу немного нагибаться вперед, чтобы малыш не упал, но все же за несколько часов они дошли до развилки. Прямо шла довольно широкая тропа, по которой передвигались и всадники, и повозки, а вот резко вверх уходила едва заметная пешая тропа, по которой не каждый рисковал пройти. Она, так же как и большая дорога, вела к мосту между ущельями, что являлось границей владений эр Сиб. К этому мосту и спешил Камал, понимая, что на чужую территорию великий лорд может и побоится сунуться, а вот до нее – они его законная добыча.

Когда Ситар захныкал, что хочет в туалет и кушать, Камал устроил короткий привал. Накормив и напоив ребенка, подросток вновь подхватил его на спину, готовясь пуститься в путь, и тут далекое горное эхо донесло до них заливистый собачий лай. Камал замер, прислушиваясь, а потом тихо выругался.

– Они пустили по следу собак. Я об этом не подумал.

– Нас теперь собаки порвут? – голос Ситара дрогнул, явно собираясь смениться плачем.

– Нет, кусать и рвать нас не будут, но охотников на наш след наведут. Теперь они знают, куда мы идем, так что надо спешить.

И Камал побежал так, как никогда раньше не бегал. За пару часов собачий лай стал намного ближе, но и до моста осталось рукой подать, да и тропа пошла вниз. Пару раз на спуске Камал чуть не грохнулся, с трудом держа равновесие, но все равно упорно продвигался вперед. Когда же за очередным поворотом впереди показалось ущелье и мост через него, к которому с противоположной стороны продвигались всадники.

– Это папа! – вдруг закричал Ситар, взмахнув рукой в сторону моста. – Там и отец с братом. Они за мной! Я тут!

Мальчишка так активно замахал руками, что Камал едва удержал его, спасая от падения. Всадники их тоже заметили, поскольку пришпорили лошадей и резво поскакали к мосту, но тут же рядом оказались три пса из замка. Они радостно прыгали вокруг, давая понять, как счастливы, что смогли отыскать хозяина.

– Фу. Домой, – тут же приказал Камал, махнув рукой в сторону замка. Собаки тут же послушались, поджав хвосты и поминутно оглядываясь, но Камалу было некогда смотреть, выполнен ли его приказ, он устремился вниз по тропе, стремясь оказаться у моста как можно скорее. Вскоре они выскочили на широкую дорогу, бежать стало легче, но на дальнем конце дороги, чуть выше того места, где две тропы вновь соединялись в одну, показались всадники, преследовавшие беглецов.

Понимая, что не успевает, Камал сбросил рюкзак и воду, оставив при себе только оружие, стиснул зубы и понесся вперед, отдавая последние силы бегу. Топот лошадей уже слышался за спиной, когда за очередным поворотом дорогу беглецам преградил каменный завал. Споткнувшись, Камал не успел остановиться, упав на колени, а Ситар заплакал, поняв, что родители далеко, там, за завалом, а те злые ишан, которые его похитили, близко.

– Не реви, – Камал рывком сдернул Ситара со спины, ставя его на ноги. – Сейчас ты полезешь через камни. Ты легкий, быстро управишься, только держись левой стороны – справа камни мелкие, могут в ущелье скатиться. Как перелезешь, меня не жди, беги навстречу родителям.

– А ты? – губы Ситара дрожали, глаза были мокрыми от слез, но малыш изо всех сил держался, стараясь не разреветься в голос.

– А я их задержу. Тебя не догонят. Ты мне веришь? Тогда вперед. И не оглядывайся.

Ситар утер ладошками слезы и решительно полез по камням, а Камал, поглядев, как малыш упрямо карабкается вверх, развернулся спиной к завалу и достал меч. Он не пропустит никого, даже если придется тут остаться навсегда.

***

– Мальчик мой! – Сандар соскочил с коня на скаку, едва не упав, подхватил Ситара на руки и прижал к себе так крепко, что едва не задушил в объятьях. Анаш тут же оказался рядом и обнял их обоих, но сын явно не разделил радость родителей. Он вдруг забился, забрыкался, вырываясь.

– Камал. Там Камал! Он там, за камнями. Он меня спас, – Ситар схватил за руку отца и потянул за собой назад по тропе, но тут же был подхвачен на руки.

Анаш все прекрасно понял и не стал мешкать. Передав сына Сандару, он обнажил оружие и кивнул своим воинам, приказывая следовать за собой. Когда семеро иша перебрались через завал, слыша шум драки и крики раненых, их глазам предстала залитая кровью тропа, пятеро мертвых иша, один живой, но сильно раненый и три убитые собаки. На некоторых иша были следы не только собачьих зубов, но и оружия. Последний выживший, ругаясь, перетягивал сильно кровоточащую руку.

Анаш, шагнул к нему, приставив острие меча к горлу:

– Имя?

– Нанда. Я начальник охраны великого лорда эр Сиб.

– Где Камал?

– Там, – иша кивнул на пропасть, зияющую в трех метрах от тропы. – Щенок вздумал пойти против отца, вот и заслужил. И псы эти его. Всегда ненавидел собак, – иша скривился.

– Значит, я не ошибся и эр Сиб стоит за похищением моего сына. Вставай. Пойдешь со мной и расскажешь все на собрании лордов.

Удержать Ситара вдали от произошедшего не удалось. Стоило иша исчезнуть за завалом, как он вырвался от Сандара и бросился следом за ними, так что вскоре на месте битвы оказались оба венценосных канти. И если Сандар всего лишь с сожалением оглядывался вокруг, Ситар устроил настоящую истерику, рыдая над мертвыми собаками и требуя найти Камала. Сандар лично заглянул в ущелье, на дне которого протекала бурная горная река, убедился, что никого там не видно, а потом подвел к краю сына, придерживая руками, чтобы тот не упал, если голова закружится.

– Смотри, сынок, внизу никого нет. Там река. Она унесла твоего друга. Если он жив, мы его найдем, если нет…

– Он не мог умереть, – зашмыгал носом Ситар, а потом обнял присевшего на корточки папу, утыкаясь носом ему в шею. – Он мне собаку обещал подарить. Обещал.

– Я обязательно подарю тебе собаку, – Анаш погладил сына по голове, – вот только разделаюсь с твоими обидчиками.

– Не надо, – Ситар отстранился, резкими движениями вытирая глаза. – Камал обещал, он и подарит, а ты научи меня драться на мечах.

– Маленький, ты уверен?

– Уверен. Хочу быть сильным. Чтобы больше никто… Никогда…

========== Глава 2 ==========

Пятнадцать лет спустя.

Стадион шумел. Многоголосый гул раздражал Ситара, но уйти не было никакой возможности. Ситар занял свое место в ложе рода эр Риал между папой и отцом, сзади разместились дедушки Кор и Эру со своим сыном Ниламом, а также брат Гириш.

За обоими молодыми иша шла настоящая охота среди великих лордов, имевших сыновей-канти. Расчет был прост: если в роду Кора ар Раан мог родиться один венценосный, почему бы не появиться другому? Тем более, если отцом одного из них тоже является венценосный канти. Куда бы ни пошли Нилам и Гириш, там всегда появлялись канти, желающие привлечь к себе их внимание. Однако иша не спешили заводить какие-либо отношения, ловко ускользая из расставленных ловушек, и только посмеивались над неудачливыми претендентами на роль супруга.

С Ситаром все обстояло сложнее. С тех пор, как стало известно о рождении второго венценосного канти, к родителям Ситара выстроилась очередь из лордов, желающих быть представленными беловолосому канти. Никого не смущало, что он еще ребенок. Нет, тащить его в кровать до первой течки никто не собирался, а вот привязать к себе брачным договором, чтобы не уплыло «счастье» из рук, хотели очень многие. Родители только посмеивались, а отдуваться приходилось Ситару.

Ему говорили и писали комплименты, и даже стихи, восхищаясь его внешностью, дарили всевозможные подарки, желая вызвать приязнь. В детстве Ситар не очень понимал чужие слова, особенно когда в них присутствовали иносказательные сравнения. Потом, когда он достаточно повзрослел, они начали его раздражать и злить, поскольку все чаще и чаще чужие слова казались ему глупостью и неприкрытой лестью, которую он, сам по себе, а не как венценосный, не заслуживал.

Очень похожий на папу-канти, разве что ростом на ладонь повыше вымахал, да цвет глаз получил отцовский – темно-синий, сам себя красавцем он не считал. Были канти красивее и умнее, но все внимание доставалось тому, кто подобного внимания не жаждал. Один из великих лордов в прошлом году даже портрет его заказал, написанный драгоценными камнями: глаза – сапфиры, губы – рубины, все остальное из розового и белого жемчуга. Ничего более уродливого Ситар в жизни своей не видел и с трудом переносил, когда его сравнивали с драгоценностями.

Родители Ситара всегда были против раннего заключения брака, считая, что сын сам должен выбрать своего супруга, причем не раньше второй течки, когда организм полностью сформируется. Недовольных этим решением было много, но только однажды великий лорд решился нарушить неприкосновенность венценосного канти, приведя маленького сына на суд лордов.

Ситар до сих пор с содроганием вспоминал свое похищение, как глуп был, позволив выкрасть себя. Потом был их побег с молодым иша, спасшим пятилетнему канти если не жизнь, так свободу. Камал, так его звали, и этого ишана он не забудет никогда, сколько бы родители ни твердили о его смерти. Ситар не очень хорошо помнил его лицо, зато запах и волосы необычного красного оттенка навсегда остались в памяти. Еще бы не запомнить: он практически все время побега провел на спине Камала, уткнувшись носом ему в волосы.

А потом… Потом он потерял своего друга и защитника. Единственный оставшийся в живых преследователь сказал, что им удалось ранить Камала и сбросить с обрыва, там по дну протекала бурная река. Остальных преследователей убили собаки, защищая своего друга, но и сами погибли. Отец Ситара, великий лорд эр Риар, тогда приказал похоронить животных с почестями, как воинов.

Того иша, который выжил, доставили на Совет лордов, он рассказал о приказах своего хозяина. Ситара тоже выслушали, хоть это и было против правил. Канти никогда не выступали перед Советом, тем более дети, но лорд Анаш настоял и все смирились, выражая почтение ему, как супругу венценосного.

Ситар помнил, как он рассказывал о своем похищении и побеге, а его похитители сидели в зале и прожигали его и родителей злыми взглядами, только Ситар их уже не боялся. В тот же день великий лорд Анаш вызвал всех троих на поединок и убил, мстя за похищение своего ребенка. Их Ситару было ни капельки не жаль. Тогда же он познакомился с третьим братом Камала, Анилом. Именно он стал следующим великим лордом эр Сиб.

С того времени и по сию пору Ситар переписывался с ним, желая узнать, не нашелся ли Камал, ради этого ему пришлось быстро научиться писать и читать, но, как говорил дедушка Кор: «цель оправдывает средства». Увы, о Камале так и не было известий, однако Ситар не отчаивался. Пока не найдено тело, надежда остается жить.

Зрители на стадионе взревели, приветствуя первых бойцов, и в нескольких ложах канти, ради которых и затевались нынешние бои, вывесили свои платочки и шарфики, подбадривая участников. Пары иша сменялись, зрители приветствовали победителей, сочувствовали или насмехались над неудачниками, родители Ситара и прочие родственники тоже изредка болели за какого-нибудь воина.

Анаш искоса поглядывал на сына, ожидая от него каких-либо эмоций, но канти внешне остался безучастным ко всему происходящему на арене, и только нервно подрагивающий кончик хвоста, выглядывающий из-под киила, мог поведать о его раздражении. Никто из воинов ему не нравился. Он молча смотрел на бойцов, подмечая их сильные и слабые стороны. Отцовская наука не прошла даром. Глядя на арену, Ситар только морщился, отмечая неудачные выпады и плохо выполненные связки.

– Ситар, неужели никто не понравился? – Сандар положил ладонь на колено сына, привлекая к себе его внимание. – До второй течки осталось всего два-три месяца и лучше бы найти себе иша пораньше.

Ситар равнодушно пожал плечами. Ему действительно никто не понравился. Зато он успел поймать на себе две дюжины злых, завистливых и любопытных взглядов из соседних лож. Злились в основном канти, опасаясь, что он уведет у них женихов, а Ситару чужие иша и даром не были нужны, но как объяснить это тем, кому страх глаза застит? Никак. Оставалось только равнодушно глядеть на арену, держа лицо.

– Что же, – Сандар огорченно вздохнул, – сейчас последняя пара уйдет с арены, и мы сможем пойти прогуляться. Ярмарка в этом сезоне очень богатая.

Нилам с Гиришем тут же заявили, что им нужно посмотреть оружие, и сбежали пораньше, мотивируя это тем, что потом между рядами будет не протолкнуться. Ситар же молча им позавидовал. Несмотря на то, что он мог на равных с ними драться практически любым оружием, хотя и предпочитал боевой посох, он ни разу после того похищения не оставался без охраны, как минимум в полдюжины иша. Сейчас же, на празднике начала лета, охрану его увеличили до двадцати воинов, так что походить спокойно по ярмарке с папой не получится. Воины будут рядом, окружив их «железным» кольцом, чтобы никто не мог не то что подойти, даже кинуть им (или в них) что-нибудь.

Уйти сразу не получилось. Стоило боям закончиться, как к ним в ложу потянулись знакомые и малознакомые ишан, желая выразить свое почтение семейству венценосных. Ситару тут же представили два десятка иша разных возрастов, но он вновь остался безучастен. Молодые иша, его ровесники, никогда Ситара не привлекали, а те, что были старше – не были Камалом.

Конечно, Сандар все понимал, но ничего не говорил, только недовольно поджимал губы и устало вздыхал, вспоминая себя в том же возрасте. Ситар много знал о бесшабашной юности отца от деда Кора, так что вздумай папа на что-то попенять сыну, тому было бы что ответить, но разлада в семье не случалось ни разу. Сандар слишком хорошо понимал своего мальчика, а потому не возражал и Анашу не позволял ругать его или принуждать к чему-либо, говоря: «Всему свое время. Когда Создатели решат, что он готов, пошлют ему достойного иша, что сможет растопить холодное сердце».

Когда последние гости покинули ложу эр Риар, солнце перевалило далеко за полдень. Жара пошла на спад, так что хождение по ярмарке обещало быть не слишком неприятным. Первым делом Сандар повел сына в ряды, где продавались ткани, нитки и кружева. Нет, Сандар не был тщеславен, но считал, что запас тканей и прочей мелочевки в доме обязательно должен быть. Мало ли что. Отбирая нужный товар, он только указывал, что именно ему необходимо и в каких количествах, а уж торговцы сами доставляли оптовому покупателю его заказ. Потом были ряды травников, лекарей и алхимиков. Потом прошлись по рядам кожевников, каменщиков и плотников, только к ювелирам Сандар так и не заглянул. Сам он не особо стремился обвешать себя драгоценностями, и сына воспитал в том же духе.

Анаш эр Риар и так не обижал своих канти, одаривая драгоценностями, так зачем еще что-то просить? Единственное, что Сандар носил на шее, практически не снимая, – это короткое украшение из молочно-белого опала, подарок Анаша на первую годовщину их встречи. Сам Ситар получил от отца такой же подарок из красной яшмы, когда миновала его первая течка, как символ его взросления. Камень он выбирал сам, без объяснений отказавшись от более привлекательных, по мнению родителей, вариантов.

– Так, вроде все закупил, – Сандар достал список, сверился с ним и покивал сам себе, убеждаясь в правоте своих слов. – Заглянем еще в продовольственные ряды – нужно пополнить запасы кафы, а потом к кузнецам и оружейникам. Гириш наверняка еще там топчется, может, и тебе что-нибудь интересное найдем.

Ситар, не разделявший хозяйственных увлечений отца, откровенно скучал, пока они не оказались в рядах оружейников. Здесь его глаза разгорелись неподдельным интересом. Мечи, боевые и охотничьи ножи, арбалеты, большие или маленькие настолько, что с ними мог бы управиться и ребенок – все это привлекало взгляд. Особенно Ситар заинтересовался боевыми посохами. У него было свое любимое оружие, с исчезающими парными лезвиями, но ведь никто не возбранял посмотреть и на что-нибудь новенькое.

Когда оружейный ряд сменился кузнечным, Ситар было заскучал вновь. Ну что может быть интересного в подковах или кованых решетках? Но долго скучать ему не пришлось. Сандар вдруг ахнул, углядев что-то из-за спин охраны, и дернул Ситара за руку, понуждая его подойти ближе к палатке торговца. А посмотреть там действительно было на что. Кованая решетка для камина представляла собой не просто железные полосы, соединенные между собой. Это была обрамленная рамой дубовая ветвь с листьями и желудями, а еще маленькой птичкой, сидевшей на одной из мелких веточек. Сама рама тоже оказалась непростой: на ней четко проглядывали листья и желуди, чередующиеся между собой и словно обвитые лианой.

– Откуда такое чудо? – Сандар даже присел на корточки, чтобы внимательнее рассмотреть произведение кузнечного искусства.