Текст книги "Любовь вопреки (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

========== Пролог ==========

– Господин Таюрис, проснитесь! Господин Таюрис! – слуга тряс молодого человека за плечо, пока тот не открыл мутные от сна глаза. – Господин, ваш отец срочно зовет вас в свой кабинет. Возьмите одежду с собой и скорее бегите. Он сказал, немедля ни секунды, одеться вы сможете потом.

Юноша тут же подхватился, мотнул головой, чтобы хоть немного привести мысли в порядок, и услышал какой-то странный шум и лязг за окном. Кроме шума, внимание его привлекло красно-оранжевое сияние, прорезающее ночную тьму, но смотреть в окно было некогда, если его зовет отец, значит, случилось что-то очень-очень серьезное, ведь барон Шор не замечал младшего сына последние два года, с тех пор, как не стало его старшего сына и признанного наследника Арчибальда.

Судорожно хватая одежду и сапоги, Таюрис продолжал размышлять о причинах, побудивших барона так срочно вызвать его к себе. Почти бегом продвигаясь по коридору в сторону отцовского кабинета, он решил было, что началась война, тем более что снаружи доносился шум, слишком похожий на сражение, но их имение располагалось далеко от границы и никакие войска просто не смогли бы незаметно проделать марш-бросок в несколько сот миль. Правда, последние три дня в имении находились два десятка воинов-наемников, зачем-то прибывших к ним по приказу барона. Зачем? Откуда? Сами воины молчали, как и барон, даже слуги не могли сказать ничего вразумительного, кроме того, что хозяин велел этих воинов кормить и ни в чем им не отказывать, даже если те потребуют подать к столу самые дорогие вина. Все это было в высшей степени странно, если не сказать страшно. И вот теперь – ночная побудка.

– Что случилось, отец?! – выкрикнул Таюрис, ворвавшись в кабинет барона Шора. Сам барон сидел за столом, глядя на его гладкую поверхность, словно ожидал что-то там увидеть. А еще в кабинете воняло жженой бумагой и еще чем-то очень едким.

– Заговор, сынок.

Столь простые слова, сказанные тихим голосом, заставили юношу уронить одежду на пол, не почувствовав даже боли от сапога, ударившего по пальцам правой ноги.

– Но при чем тут мы? Столица далеко, а к королевской династии мы не имеем никакого отношения.

Барон тяжело вздохнул, поднимаясь на ноги:

– Зато к заговорщикам я имею прямое отношение, и сейчас королевская гвардия штурмует наш дом.

– Что? Отец!

Крик младшего и, увы, единственного теперь сына был полон такой боли и отчаянья, что барон виновато склонил перед ним голову.

– Прости, если сможешь, сын. После гибе… казни Арчибальда, я сам себя потерял. И когда у меня появился шанс хоть как-то отомстить королю, я ухватился за него обеими руками, не подумав о том, что у меня остался еще один сын.

В том, что отец не вспомнил о нем, Таюрис не видел ничего странного. Он с детства привык к тому, что все внимание родителей всегда было приковано к старшему отпрыску и наследнику. Таюрис с рождения был лишь его бледной тенью, так что когда умерла от лихорадки жена, а потом сын, учась в столичной военной академии, ввязавшись в ссору и запрещенную законом дуэль, был казнен «за покушение на старшего офицера», это сломило барона Шора. И так никогда не обласканный сын оказался совершенно забыт. Его даже не отправили в академию, как всех детей знатных родов по достижении шестнадцатилетнего возраста. Сначала мотивируя это трауром по старшему наследнику, а потом, как подозревал Таюрис, отец просто забыл о нем. Даже встречаясь за обеденным столом, барон Шор смотрел на сына, как на пустое место, не видя и не слыша его. Сам же Юри страстно мечтал о столичной художественной академии, хотя и понимал, что эта мечта из разряда невыполнимых, поскольку обучение там стоило безумно дорого, а денег в баронстве было совсем немного. И вот теперь заговор.

– Как же так, отец? – Таюрис покачнулся и удержался на ногах только благодаря тому, что рядом оказалось кресло, за спинку которого он и ухватился.

Юноша, едва достигший восемнадцати лет, прекрасно знал законы королевства. Если участие барона в заговоре будет доказано, а судя по штурмующей их дом гвардии короля, оно уже доказано, то барон подлежит смертной казни, все его имущество отходит королевской казне, а родные, чье участие в заговоре не будет подтверждено, будут проданы в рабство с аукциона. Деньги, вырученные от продажи, опять-таки пойдут в казну.

– Я виноват перед тобой, сын. И попытаюсь в последние минуты жизни искупить свою вину, как сумею. Ты одевайся, а я пока расскажу, что надо будет делать.

Таюрис машинально потянулся к сваленной на пол куче и выбрал оттуда штаны, и, скорее по привычке, чем твердо понимая, что именно он делает, начал их надевать, слушая торопливую речь отца.

– Оставаться тебе нельзя ни в коем случае. Я дам тебе денег, немного, но на пару лет скромной жизни хватит. Отправишься в столицу, там легче всего затеряться. Найдешь работу секретарем или писарем, только не у дворянина, а у купца средней руки, или кого-нибудь вроде того. Лет десять тебе лучше не попадаться на глаза дворянам. В лицо тебя мало кто знает, благодаря домашнему воспитанию, но ты очень сильно похож на мать, и если слухи об этом дойдут до Ирдана Черного Дракона – начальника королевской тайной стражи, или, не дай Боже, самого короля, тебя ничто не спасет. Прошу тебя, будь благоразумен. Тебе всего шестнадцать, но…

– Восемнадцать, – машинально перебил барона Таюрис, застегивая пояс. – Месяц назад мне исполнилось восемнадцать.

Осознание того, что отец забыл о его возрасте, не так больно ударило по сердцу, нашлись проблемы посерьезнее, а вот у барона Шора слова сына вызвали слезы.

– Я даже этого не помнил… – закрыл лицо ладонями, барон замер на несколько мгновений, пережидая боль собственного бессилия, а потом решительно вздохнул, убирая руки и встречаясь взглядом с сыном. – Мне нет прощения, да я о нем и не молю. Я сожалею лишь о том, что так и не познакомился с собственным сыном, а теперь поздно. Возьми деньги, – барон протянул сыну пару увесистых кошельков. – В одном из них родовой перстень. Спрячь его хорошенько, вдруг однажды пригодится, а теперь идем, я открою для тебя проход, что выведет тебя в лес. Возле выхода тебя будет ждать верный мне человек с лошадьми. Он выведет тебя окружными путями к столице, а дальше тебе придется действовать самому.

Барон нажал на рычаг в виде старинного кольца для факела, и один из книжных шкафов отъехал в сторону, открывая черный зев тайного хода.

– Иди, – барон кивнул в сторону прохода, но Таюрис, сделав по нему всего три шага, вдруг остановился и обернулся к отцу:

– Идем вместе, отец.

На глазах барона вновь сверкнули слезы:

– Нет. Вдвоем нам не спастись. Я хотя бы так искуплю свои грехи в отношении тебя, сынок. Тем более что смерть моя будет быстрой. Я уже выпил яд, чтобы избежать пыток в допросных подвалах. Иди и берегись Черного Дракона. Говорят, он колдун, и я этому верю. Прощай, – и барон повернул кольцо, закрывая тайный ход, а затем, подхватив приготовленный заранее боевой топор, ударил им изо всех сил, обрубая рычаг, чтобы никто больше не смог воспользоваться тайным ходом. Медное кольцо тут же полетело в камин вместе с топором. Дырка, оставшаяся на стене, была прикрыта сдвинутой в сторону оконной шторой, давая беглецу еще немного времени.

Из последних сил барон попытался дойти до стола, но перед глазами вдруг потемнело, зато где-то совсем рядом раздался смех супруги, зовущей его по имени.

– Иду, мои дорогие, – прохрипел барон, делая последний шаг навстречу жене, протягивающей к нему руки, и улыбающемуся старшему сыну.

Когда королевские гвардейцы во главе с начальником королевской тайной стражи, называемым за глаза Черным Драконом, ворвались в кабинет барона, он лежал на полу, глядя в потолок остекленевшими глазами. Суд людской над ним теперь был не властен, а Божьего он не боялся, судя по улыбке, навсегда застывшей на его лице.

Граф Ирдан Барк, которого в королевстве боялись похлеще короля, зло зашипел и приказал обыскать весь дом, но никого, кроме горстки перепуганных слуг, так и не нашли. Никто из них не знал, куда делся наследник барона, хотя его кровать еще хранила тепло человеческого тела. Один из слуг, правда, быстро вспомнил, что проводил парня в кабинет хозяина перед тем, как гвардия все же ворвалась в дом, но когда и куда он делся потом, так и осталось загадкой.

Ирдан, конечно, догадался о том, что парень ушел тайным ходом, но, не имея возможности быстро отыскать и проникнуть в него, выследить мальчишку не представлялось возможным. Разве что разломать стены кабинета в поисках тайной двери, но и это требовало времени. Окинув взглядом кабинет, Ирдан признал такие действия не рациональными. Когда они закончат, беглец будет уже далеко, если, конечно, у него есть лошадь.

– А она наверняка есть…

– Простите? Что вы сказали, господин граф? – тут же вытянулся рядом по стойке смирно офицер, командующий гвардейцами.

– Я говорю: снимите показания со слуг, заодно возьмите описание сбежавшего наследника барона. Позже мы его размножим и раздадим городским стражам по всему королевству и пограничной охране. Где-то он да появится. И поставьте одного человека перебрать камин. Все компрометирующие себя бумаги барон, конечно, спалил, но, может, что-то не успело догореть.

– Слушаюсь, господин граф! – козырнул офицер и тут же отправился давать распоряжения солдатам, пока Черный Дракон пребывал в хорошем расположении духа. За то, что они упустили важного государственного преступника, можно было и головы лишиться. Хотя в данном случае они ни в чем виноваты не были. Кто же мог предположить, что барон узнал об их приближении и успел приготовиться, выставив против гвардейцев два десятка наемников-смертников, хоть и не остановивших элитных воинов короля, но задержавших их на добрых полчаса.

– И ведь не пожалел денег. Наемники эти дорого стоили, а он раскошелился. И для чего? Ладно бы сам сбежать попытался, так он бумаги палил и сыночка своего прятал, а нам теперь разгребай, – ворчал офицер, отдавая распоряжения.

Ирдан Черный Дракон вышел из дома и поднялся на стену укрепления, окидывая внимательным взглядом окрестности. Заря только надумывала заниматься, но полная луна, изредка исчезающая за набегавшими облаками, давала достаточно света. На мгновение Ирдану показалось, что у кромки леса мелькнули фигуры двух всадников, но поклясться в том, что это не игра теней или его воображения, Черный Дракон не мог. На всякий случай он решил послать туда утром разведчиков, пусть попробуют взять след, хотя на успех надежды было мало.

– Ничего. Рано или поздно, но ты объявишься. Я подожду.

В небе блеснула молния, и где-то далеко прогремел гром, словно подтверждая его слова.

– Да, я подожду.

========== Глава 1 ==========

Зал советов занимал четверть третьего этажа западного крыла королевского замка. Рассчитанный на сто три места зал с кафедрой для выступлений был практически пуст. Дворяне шустро покинули помещение по окончании собрания, и только двое мужчин не двинулись с места.

Одним из них был сам король, чей статус выдавал венчавший его голову золотой венец с тремя кроваво-красными рубинами. Венец был надет довольно низко, не давая слегка вьющимся каштановым волосам падать на лоб, а колючий взгляд светло-голубых глаз мог «заморозить» любого, вызвавшего королевское недовольство. Одежду короля никак нельзя было назвать роскошной. Король Эрхан I вообще не любил вычурные, расшитые золотом одеяния, положенные ему по статусу, предпочитая одеваться в удобные костюмы с минимумом кружева и застежек. И никаких украшений, исключение составляли только обязательные атрибуты королевской власти – венец, перстень-печатка и цепь из девяноста трех гербовых звеньев, символизирующих мощь дворянства, с венчавшим все это гербом королевства. Астрия считалась одним из богатейших королевств, но чего это стоило самому Эрхану I, отпраздновавшему свою сороковую весну, и его предкам – знали немногие.

Одним из тех, кто обеспечивал покой и процветание королевства, был второй оставшийся в зале мужчина. Темноволосый, облаченный во все черное, он внушал трепет всем окружающим, потому что являлся начальником тайной стражи. Ирдан Барк, прозванный Черным драконом, получил титул графа из рук короля за особые заслуги, чем гордился бы любой человек в королевстве, но только не Ирдан, получивший от рождения фамилию матери – Барк. Рожденный с левой стороны кровати*, он редко видел своего отца, так и не признавшего сына, хотя тот был удивительно похож на него самого в молодости. При этом они холодно раскланивались, занимая свои места в зале советов: Ирдан справа от короля, а герцог Гростенский – восьмой стул слева от Его Величества. Единственное, чем герцог поучаствовал в жизни сына – это пристроил девятилетнего мальчишку пажом в королевский замок, когда его мать скончалась от лихорадки.

Молодой наследник королевства, которому в ту пору исполнилось четырнадцать, быстро привязался к мальчишке, показавшему себя умным и преданным человеком, а когда три года спустя во время бунта погиб правящий страной король, именно Ирдан помог Эрхану спастись от рук предателей и найти дорогу к преданным ему дворянам. С тех пор они стали неразлучны. Когда Эрхана короновали, он подарил Ирдану титул и назначил своим секретарем, хотя мальчишке едва исполнилось четырнадцать. Это было неслыханно, но возражать королю никто не посмел, слишком свежи были в памяти дворянства казни заговорщиков после двухлетней войны, в которой молодой король не только выжил, но и победил. А когда Ирдану исполнилось восемнадцать, король назначил его начальником тайной стражи, в обязанности которой входило предотвращать мятежи и выявлять предателей и заговорщиков. Поначалу такое назначение было воспринято как насмешка, но молодой Ирдан граф Барк сумел всех убедить в том, что сам он смеяться не любит, да и чувство юмора ему не присуще.

Семнадцать лет минуло с тех пор. В Астрии были раскрыты три крупных заговора, Ирдан, беззаветно преданный королю, получил прозвище Черный Дракон, за свою безжалостность к врагам короны. Его боялись. Мало кто осмеливался встретиться взглядом с Черным Драконом, а уж застенками допросных тайной стражи пугали не только маленьких детей, но и взрослых. А еще в народе поговаривали, что мать Ирдана была ведьмой, и он получил от нее в наследство магический дар, которым и пользовался при допросах, собственноручно пытая врагов. Король на эти слухи только посмеивался, а Ирдан… достаточно было один раз взглянуть в его глаза цвета темного янтаря, чтобы подобные вопросы переставали волновать человека, потому что жизнь была дороже любопытства.

– Ирдан, тебе пора отдохнуть, – король покрутил головой, растирая затекшую шею, и вздохнул.

– Это приказ, мой король? – высокий мужчина в черном насмешливо вскинул бровь и вытянул под столом ноги, расслабляясь.

– Это пожелание. Но если ты еще раз уснешь на собрании, во время выступления министров, это станет не только приказом. Я ведь и указ не поленюсь подписать. После последнего заговора дворянство присмирело, так что на ближайшие пару лет можно расслабиться.

– Как бы не так. Тут расслабляться – все равно, что поворачиваться спиной к голодному хищнику. Он в любой момент может вонзить зубы тебе в шею. Вот если убрать со сцены вашего дядюшку, тогда…

– Ирдан, мы уже разговаривали на эту тему. Дядя – лояльный человек. Он ни в чем никогда не участвовал и участвовать не будет. Он подписал отречение.

– Он-то подписал. Но у него еще могут быть дети, ведь человек он еще не старый, а пока они подрастут, страной будет править дворянский совет. Уж они-то постараются урвать с этого пирога куски пожирнее. Вот если бы его… – Ирдан сделал пальцами вполне понятное движение, словно что-то режется ножницами, и король рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.

– Бедный дядя. Ты так и хочешь, если не убить несчастного, так кастрировать. Нет, нет и еще раз нет. Никаких поползновений в его сторону, дай несчастному спокойно отпраздновать свою шестидесятую весну. Какие наследники? Бог с тобой, дядя в свою постель тащит исключительно мальчиков, а они, как известно, не беременеют, – отсмеявшись, король махнул рукой, прося прекратить подобные разговоры. – Но я серьезно, отдохни пару дней, а лучше дней десять в замке не появляйся. Дай моим придворным вздохнуть спокойно.

– Если Вы на этом настаиваете, Ваше Величество… – граф склонил голову перед королем и тот кивнул:

– Настаиваю.

– В таком случае я беру три дня отдыха. Поброжу по столице, посещу театр, пару кабаков, пристань, прогуляюсь по базарной площади…

– Ага, заодно поразнюхаешь, что и где говорят? Не устал?

– Устал, Ваше Величество, но я дал слово…

– Ирдан, столько лет прошло с того дня…

– Знаю, Эрхан, но для чести нет срока давности, а я хоть и не признан родом, понимаю, что такое честь.

– Да, хотелось бы мне, чтобы все мои подданные имели хотя бы десятую долю твоих понятий о чести и преданности. Тогда можно было бы спокойно править страной, не оглядываясь за спину.

– Наследник вам нужен, Ваше Величество. Сорок лет – не шутка.

– Так и ты моложе всего на пять весен. Может, сам озаботишься наследником, чтобы было кому титул передать?

– Вы же знаете, Ваше Величество… – Ирдан скривился, словно ему предлагали сжевать что-то очень кислое.

– Знаю, – вздохнул король, покивав головой. – И про необходимость завести наследника знаю, только вот дамы наши… Сам понимаешь, возьми я сейчас какую-нибудь дворянскую дочь в супруги, и нового заговора можно ожидать со дня на день. А у соседей брать – тут тоже свои трудности имеются, да и нет там таких дочерей, чтобы внимание мое привлечь могли.

– Неужели совсем никто? – посмеиваясь, спросил Ирдан, хитро прищурившись. – Тебе же два десятка портретов привезли в том месяце?

Наедине Ирдан нередко переходил на «ты», что давным-давно было разрешено его венценосным собеседником.

– Привезли, а что толку? Вживую они могут выглядеть совершенно не так, тут на художника нельзя положиться. Чем богаче заказчик – тем больше живописец стремится польстить ему.

– В таком случае… – Ирдан вдруг сел прямо, оставив дурашливый тон, и вынул из-за пазухи несколько листов, сложенных вдвое. – Взгляните сюда, Ваше Величество. Думаю, что есть достоинства получше красоты.

Взяв листы, король быстро пробежал по ним глазами, задумчиво покусывая нижнюю губу, а потом свернул все в трубочку и взглянул на Ирдана.

– Неплохое досье. А главное – очень оперативно. Молодец. Только мне надо подумать.

– А что тут думать? Хватать надо, пока кто-нибудь к рукам не прибрал. Мало того, что она незаконнорожденная дочь короля Людиминоса, единственная дочь, что тщательно скрывается, так еще и не дура.

– Да, и характер есть, раз смогла отстоять родовой замок от нападения кочевников с горсткой воинов.

– К тому же земли ее матери, что отданы ей в полновластное владение, граничат с Вашим королевством. И возраст хороший. Двадцать один – уже не ребенок, но еще не стара. Вполне может выносить и родить ребенка, а может, и не одного.

– Прав, прав. Ты кругом прав. Но мне все же надо подумать, хотя бы до вечера. Людиминос тот еще хитрый лис.

– А ты, Твое Величество, не к лису обращайся, а сразу к ней. Мне стало известно, из достоверных и хорошо оплаченных источников, Людиминос дал слово дочери, что она сама будет выбирать себе мужа, потому девица до сих пор не замужем, хотя претендентов на ее руку и сердце было немало. Герцог Айрунский даже подарил ей нитку жемчуга в тройной ее рост, но она отослала подарок обратно вместе с отказом.

– Все-то ты знаешь, – качнул головой король. – Ты не дракон, ты паук, что сети свои раскинул на весь континент. А герцогу и я бы на ее месте отказал, ему же скоро восемьдесят, и пятеро жен в могилах, куда еще жениться? Кстати, у тебя ведь и портретик ее наверняка завалялся?

– Чисто случайно, мой король, – вытащив из кармана небольшую миниатюру, Ирдан протянул ее рассмеявшемуся королю.

– Хм, недурна, хотя и не красавица. Ладно, сейчас же напишу ей письмо с предложением. Найдется надежный человек, чтобы доставить его и небольшой подарок?

– А насколько небольшой?

– Не волнуйся, историю с жемчугом я учту. Пошлю ей щенка Астрийского волкодава. Такой подарок ценнее любых бриллиантов будет, как считаешь?

– Конечно, Ваше Величество. Я немедленно отдам распоряжения. Только…

– Что еще?

– Я бы, на вашем месте, еще и жеребца из личной конюшни отправил. Того, огненно-рыжего, которого вы лично объезжали. Вместе они будут чудо как хороши.

– Ха, у тебя губа не дура, на моего лучшего жеребчика позариться решил, – король ненадолго задумался, а потом согласно кивнул. – Хорошо, будет ей жеребец, а к нему сбруя из красной кожи с серебряными украшениями. Но с завтрашнего дня ты отправляешься на трехдневный отдых. Это приказ.

– Слушаюсь, Ваше Величество. Разрешите идти?

– Да, Ирдан. Посыльный пусть зайдет в кабинет, но так, чтобы его никто не видел. Не хочу, чтобы кто-то догадался о моих планах, пока согласие невесты не будет получено.

– Сделаю все в лучшем виде.

Вызвав и проинструктировав одного из самых надежных посыльных в своем ведомстве, Ирдан проводил его в кабинет короля, после чего вывел тайным ходом в город. Когда верховой гонец покинул ничем не примечательный домик в ремесленном районе столицы, ведя на поводу один подарок и везя в просторной корзине другой, Ирдан вернулся во дворец, тщательно заперев тайный проход, так чтобы с обратной стороны его невозможно было открыть. До начала назначенных королем выходных у Ирдана было еще несколько часов, за которые он должен был дать указания своим подчиненным и разобрать особо важные бумаги.

***

Привычка вставать едва ли не на рассвете не дала Ирдану поваляться в кровати подольше, хотя спешить ему было некуда. Позавтракав, он быстро пробежал глазами сводку происшествий за последние сутки, что каждое утро ему исправно доставляли из центральной канцелярии королевства. Не найдя ничего интересного Ирдан хотел было провести несколько часов за книгой, но его деятельная натура не давала мужчине провести день в праздности. Немного промучившись, но так и не осилив больше трех страниц ужасно скучного исторического романа, он все же встал, приказав слугам приготовить одежду для выхода в город.

– Какую именно? – уточнил личный слуга Ирдана, распахнув дверцы шкафа.

– Неброскую. Побуду несколько часов горожанином среднего достатка. Сегодня базарный день, думаю, прогуляться не помешает.

***

Когда Ирдан добрался до базарной площади, там уже вовсю шла торговля. Побродив немного среди прилавков, послушав зазывал и разговоры прибывших на базар людей, мужчина не узнал ничего интересного и быстро потерял интерес к происходящему. Осеннее солнышко не сильно припекало, но к полудню жара обещала усилиться, заставляя людей искать тенистые убежища и прохладные напитки. Осень в этом году выдалась на редкость теплая и урожайная, что не могло не радовать.

Ирдан уже собирался уйти, когда заприметил вывеску кабака, и услыхал зазывалу, предлагающего отведать свежего и холодного пива. Поразмыслив, он направился туда, в надежде утолить начинающуюся жажду, а заодно и узнать что-нибудь интересное, но у самых дверей на него налетел грязный, нечесаный мальчишка лет десяти, чуть не сбив с ног.

– Извините, господин, – пискнул пацан и тут же растаял в толпе. И все бы ничего, но, машинально опустив руку вниз Ирдан не нашел на прежнем месте кошелька. Денег там было немного, в основном серебро и медь, но дело было не в сумме, а в том, что у Черного Дракона еще никто и ничего не крал безнаказанно!

В следующую секунду Ирдан сорвался с места, выглядывая в толпе воришку. Вскоре его острый глаз выхватил лохматую макушку, вынырнувшую на мгновение из-за спин покупателей, чтобы скрыться в небольшом проулке. Мужчина тут же кинулся за ним, расталкивая людей и не обращая внимания на гневные окрики, несущиеся ему вслед.

Ловкий воришка быстро понял, что за ним погоня. Стоило сапогам Ирдана застучать по камням проулка, как он бросился прочь со скоростью зайца, улепетывающего от лисы. Мальчишка ловко плутал в переулках, хитро уворачиваясь и подныривая под руку, готовую вот-вот схватить беглеца. Это злило Ирдана, заставляя терять голову. Так нагло с ним еще никто не осмеливался играть! По крайней мере, с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать.

Выбегая из-за очередного угла, Ирдан со всего маха налетел на какого-то молодого человека, со страшным грохотом опрокидывая его на землю. Но добыча была уже так близка, что мужчина даже не подумал остановиться. Едва устояв на ногах, он вновь бросился за мальчишкой, радуясь тому, что на этой улице нет боковых ответвлений, так что деться ему будет некуда. Пацан тоже это понял, заметался, а потом, развернувшись, кинул в Ирдана его кошельком и… нырнул в щель между домами, куда только уличный кот или такой вот худой мальчишка и смог бы пролезть.

Остановившись у щели, Ирдан выругался, сжимая пойманный кошелек в кулаке. Туда ему хода не было, так что погоню пришлось прекращать.

– Зато кошель остался у меня, – произнес вслух мужчина, подбросив свою собственность в воздух и тут же поймав его.

Развернувшись, чтобы идти обратно, Ирдан увидел в начале улицы того самого человека, которого он столь неосторожно сбил с ног.

– Проклятье. Надо хоть извиниться, – пробормотал Ирдан, направляясь к пострадавшему, все еще сидевшему на земле.

Чем ближе мужчина подходил к месту происшествия, тем медленнее шел, очень уж соблазнительная картина представала перед его глазами. Молодой человек лет двадцати, не больше, сидел на земле, потирая ушибленную ногу. Его светлые волосы, цвета золотой пшеницы, вились крупными кудрями, достигая плеч. Тонкие черты лица и руки с длинными пальцами, выдавали в нем человека благородных кровей, хотя одежда была самая простая и дешевая. Рубашка навыпуск и широкие холщовые штаны не давали рассмотреть фигуру, но Ирдан не сомневался, что парень хрупкий и изящный, к тому же ростом не выше среднего.

Когда Ирдан оказался рядом, парень поднял на него взгляд, и мужчина почувствовал, как его дыхание прервалось, словно кто-то нанес ему удар под дых. Настолько завораживающими были эти темно-синие бархатные глаза в обрамлении густых ресниц.

«Сапфиры, – пронеслось в голове Ирдана, – ему нужно дарить только сапфиры».

– Простите, вы ушиблись? Позвольте помочь? – Ирдан сделал еще один шаг вперед, и под ногой его что-то жалобно хрустнуло. Опустив взгляд, мужчина заметил, что мостовая вокруг парня усыпана глиняными черепками. У стены дома валялись деревянные ноши, на которых обычно продавцы посуды носили свой товар, пристроив его за спиной.

– Э-э, простите, что сшиб вас. Я оплачу убытки, – мужчина опустился на корточки и тут же развязал кошелек, высыпая его содержимое на ладонь, чтобы предложить молодому человеку. В следующую секунду он разразился громкими матами и проклятиями, что должны были обрушиться на голову мелкого и ловкого воришки, успевшего на бегу подменить монеты на мелкие плоские камешки с вырезанными на них какими-то значками.

Ирдан, может, еще долго ругался, если бы не смех незнакомца, яркий и чистый. К тому же он был настолько заразителен, что вскоре смеялись уже оба.

– Мое имя Ирдан, – отсмеявшись, проговорил начальник тайной стражи и гроза королевства.

– Юри, – в свою очередь представился юноша, все еще улыбаясь. Но когда он попытался встать, используя протянутую Ирданом руку, улыбка сменилась гримасой боли. Юри вскрикнул, оседая обратно на землю и хватаясь за ушибленную при падении правую ногу.

– Что, больно? – тут же забеспокоился Ирдан. – Позволь я гляну.

Не дожидаясь разрешения, он закатал штанину выше колена и провел кончиками пальцев по нежной коже с проступающей на ней нездоровой краснотой.

– Ничего страшного, – попытался избежать прикосновения Юри. – Просто ушиб.

Однако Ирдан ногу не выпустил, нежно, но настойчиво ощупывая колено. От этих прикосновений у Юри мурашки по спине побежали.

– У меня просто синяки быстро вскакивают.

– Вижу, – Ирдан взглянул в лицо Юри, вновь поражаясь его красоте, и подхватил молодого человека на руки. – Куда идти?

– Нет-нет, отпустите, – заволновался Юри, невольно обхватывая Ирдана за шею, чтобы не упасть.

– Не дергайся, а то уроню. Куда нести?

– Но… мы же не можем тут все так бросить.

– Потом я сам все приберу.

– Правда?

– Совершенная

– Тогда глиняный переулок в ремесленном районе. Дом горшечника Мирия, это шестой слева.

– Как горшечника? – Ирдан чуть не споткнулся. – Разве ты не из благородных?

Ирдан внимательно глядел в его лицо, поэтому не мог пропустить краску стыда, залившую лицо и даже шею молодого человека, а также отведенный в сторону взгляд. Черный дракон сам прожил много лет под гнетом незаконнорожденности, так что смущение парня, явно несущего в себе благородную кровь, он приписал именно этому факту.

– Не переживай, я тоже незаконнорожденный, так что понимаю тебя. Ладно, горшечник, так горшечник.

Комментарий к Глава 1

* Это значит, что ребенок рожден вне брака, но хотя бы один из родителей благородного происхождения.

========== Глава 2 ==========

Таюрис, или Юри, как он больше любил себя именовать, совершенно не умел врать. Не научился как-то. Надобности не было. Так что слыша вопросы о своем происхождении неизменно краснел и терялся. В данном случае несущий его на руках мужчина сам нашел ответ на свой вопрос, чему Юри был только рад. Он ощущал, как сжимают его крепкие руки Ирдана, и впервые за последнее время ничего не боялся. С Ирданом было спокойно и надежно, словно он очутился рядом с родным человеком, хотя и видел его впервые.

За прошедшие два года Юри многое узнал об окружающем его мире и о себе. Он никогда не был особо прихотливым или балованным ребенком, но к жизни простого человека все же оказался не подготовлен. Попав в столицу и распрощавшись с проводником, Юри поселился в одной из самых бедных гостиниц и принялся искать работу, но симпатичному парню без бумаг об образовании предлагали только работу низкооплачиваемого слуги, но при этом в девяти местах из десяти ему намекали, что особые услуги будут оплачиваться намного выше. Сначала Юри не мог понять, какие такие услуги имелись в виду, пока один из управляющих не полез к нему с поцелуями. Юри тогда чудом вырывался из рук любвеобильного управляющего и бросился бежать, пока не оказался в ремесленном районе. Тут он и остановился, переводя дыхание и едва не плача, еще не зная, что судьба решила смилостивиться над ним.

Именно у дома горшечника Мирия он остановился, а тот как раз возвращался с ярмарки, где так и не продал ни одного горшка. Увидав возле своей лавки молодого господина, пусть и одетого небогато, горшечник поспешил к нему, решив, что тот пришел что-то заказать. Слово за слово – они разговорились. Горшечник, конечно, огорчился, что парнишка не за заказом пришел, но пригласил его в дом на чашку чая, а когда Юри сказал, что сирота, приехал из провинции и ищет работу, живя в гостинице, за которую уже не было денег платить, предложил переехать жить к нему.