Текст книги "Все началось со свадьбы (СИ)"

Автор книги: chate

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

 Для верности Олег подхватил упирающегося парня под руку и потащил за собой. Хмурая секретарша проводила их взглядом и отправилась закрывать кабинет.

 На этот раз Вяземский сам сел за руль, усадив Данилу на пассажирское место. Машина мягко тронулась с места, чтобы через несколько минут остановиться у ресторана.

 – Выходи, приехали.

 – Куда приехали?

 – В ресторан. Буду тебя ужином кормить, а то ты даже не обедал толком.

 – Я лучше дома поем.

 – Нет, не лучше. Пошли. Или хочешь, чтобы я, на потеху публике, тебя в ресторан на руках заносил?

 Вот уж этого Муращенко точно не хотел, а то с Олега станется выполнить свою угрозу. Пришлось идти.

Ресторан встретил посетителей полумраком и живой музыкой, что уже говорило о его дороговизне.

 – Может, я все же домой? – попытался еще раз отмазаться от ресторана Данила, но Олег Сергеевич был неумолим.

 Оказалось, что их уже ждал небольшой столик, отгороженный от основного зала ажурной решеткой, куда их и отвел администратор, пожелав приятного аппетита, и тут же рядом вырос официант с блокнотом в руках.

 Сев на предложенное место, Муращенко мрачно уставился в меню. Цены в нем отсутствовали, а к каждому блюду прилагалось его описание и фотография, так что само меню напоминало толстую книгу в кожаном переплете.

 – Рекомендую морепродукты, – начал свою речь официант, – салат с морскими гребешками сегодня особенно хорош, как и дорада по-провански.

 Данила тут же отрицательно замотал головой:

 – Только не морепродукты. У меня на них аллергия.

 Олег понимающе кивнул:

 – Подайте нам два греческих салата, сочную телятину с гарниром из овощей гриль, а на десерт – ваше фирменное мороженое.

 – Пить что будете? Рекомендую к мясу божоле.

 – Хорошо, «Божоле Моргон» пятилетней выдержки есть?

 – Конечно.

 – Тогда подавайте.

 Евгений – так, судя по бейджу, звали официанта – быстро забрал меню и, поклонившись, исчез. Над столом тут же повисла гнетущая тишина.

 – К-хм, – Данила задумчиво огляделся, размышляя, о чем бы поговорить, и не нашел ничего лучше, чем спросить: – А ваши секретарша и домработница вам не родственницы?

 Брови Олега Сергеевича удивленно приподнялись.

 – Нет, а с чего такие выводы?

 – Ну, у вас отчество одинаковое, – пояснил Муращенко, чувствуя себя полным придурком, а Вяземский же, выслушав его, расхохотался.

 – Очень логичные выводы…

 Положение спас официант, подавший закуску. Красный от смущения Данила принялся за салат, боясь оторвать взгляд от тарелки, однако вскоре Олег Сергеевич прервал их молчание:

 – Расскажи о себе.

 – Что рассказывать? Родился в этом городе, ходил в сад, учился, служил, вернулся домой и живу.

 – И как тебе в армии служилось? Хочу просто сравнить некоторые наблюдения, все-таки между нами разница в десять лет и мне интересно, сильно ли изменилась наша армия за это время.

 – Я же говорил, что служил при штабе переводчиком, – Данила пожал плечами, отодвигая опустевшую тарелку. – В основном переводил инструкции к иностранной технике, так что отсидел положенный срок в тепле и уюте.

 – Что, без приключений?

 – Без, – Муращенко почувствовал, как краска вновь заливает его щеки. Никогда он столько не краснел, как в присутствии этого человека. Впрочем, нет, в армии приходилось тоже краснеть, когда он по вечерам переводил… Нет, об этом он даже вспоминать не хотел, не то что говорить. Тем более Вяземскому.

 И снова официант появился вовремя, принеся горячее, а затем и вино. Услужливо разлив божоле по бокалам, он замер, словно ожидая чего-то. Данила бросил растерянный взгляд на Олега. Тот, понимающе хмыкнув, взял бокал, сделал глоток, а потом кивнул официанту. Тот сразу же исчез.

 – Попробуй вино, телятина с ним просто замечательная.

 – Я в общем-то не пью.

 – А я не предлагаю тебе осушить всю бутылку. Бокал вина – это даже полезно для организма.

 Поколебавшись, Муращенко все-таки последовал примеру Вяземского, запивая мясо холодным красным вином. Вкус действительно оказался замечательным, и Данила даже не заметил, как после первого бокала выпил второй, тогда как Олег Сергеевич, кроме того, самого первого, глотка, вина не пил.

 Когда с мясом было покончено, Данила почувствовал некоторую легкость во всем теле. Нельзя было сказать, что он был пьян, скорее навеселе, так что принесенный десерт был встречен им радостным восклицанием. Мороженое Данила любил, тем более такое, какое им подали: сливочный пломбир с кусочками фруктов, сливками и сиропом, а также натертым сверху шоколадом. Кажется, там был еще какой-то привкус вроде шоколадного ликера, на который Муращенко не обратил никакого внимания. К мороженому подали чай с фруктово-цитрусовым ароматом, так что Данила буквально кайфовал, поглощая холодное лакомство с горячим сладким чаем.

 Когда чайная ложечка заскребла по дну креманки, Данила грустно вздохнул, и тут его взгляд упал на нетронутую порцию, стоявшую перед Вяземским, а Олег Сергеевич пил чай, совершенно не обращая внимания на свою долю мороженого.

 – Эм, – Муращенко облизнулся, – а ты мороженое есть не будешь? – Олег молча пододвинул ему креманку. – Спасибо, – выдохнул Данила, счастливо улыбаясь, и отправил новую ложку лакомства в рот.

 – Сочтемся, – хитро прищурился бизнесмен, не отрывая взгляд от губ парня и облизывающего их языка.

 Когда и со второй порцией было покончено, Олег Сергеевич подозвал официанта и потребовал счет. Расплатившись, он встал.

 – Ну вот, теперь можно и домой.

 Данила сначала пошел на выход, но в дверях вдруг остановился, вспомнив об очень важной вещи:

 – Тебе нельзя за руль, ты же пил!

 – Пил, поэтому машина останется здесь, а нас дальше повезет такси. Тут стоянка рядом.

 В машине Муращенко окончательно развезло. Через пять минут он уже дремал, устроив голову на плече Олега Сергеевича. Тот совершенно не возражал, даже развернулся немного, чтобы Даниле было удобнее, еще и за плечи обхватил, прижимая к себе, словно оберегая.

 Когда такси въехало во двор дома, где Муращенко снимал квартиру, Олег легко потряс его за плечо:

 – Данила, пора вставать. Мы приехали.

 – Что? – тот сонно поморгал, оглядываясь. – А-а, уже дома.

 – Пойдем, провожу тебя.

 Вяземский помог ему выбраться из машины, подхватив под локоть, а потом решительно направился к подъезду, не отпуская чужой руки. Данила послушно плелся рядом, а потом так же послушно отдал ключи от квартиры. Когда открылась дверь, он привычно переступил порог, скинул с ног туфли и направился в комнату, чтобы, машинально раздевшись, завалиться спать.

 Поглядев на бесплатный стриптиз, Олег, насмешливо улыбаясь, направился в ванную. Через десять минут он лег на диван рядом с Данилой, уткнулся носом ему в волосы, вздохнул и провалился в сон, улыбаясь в предвкушении утра.

* * *

Утро началось с аромата кофе. Все еще не открывая глаз, Данила потянулся, а потом услышал, как на кухне гремит посуда.

 – Динка, разве я разрешал тебе вламываться ко мне домой?!

 Раздавшийся после этого смешок, явно не принадлежащий особе женского пола, быстро прогнал сон, и Муращенко подскочил на диване, распахивая в испуге глаза: перед ним, кровожадно улыбаясь и сложив руки на груди, стоял Олег Сергеевич.

 – Проснулся? Давай бегом в ванную, а потом завтракать.

 – Как вы?.. Что тут делаете? Почему? – машинально нащупав покрывало, Данила набросил его себе на бедра, стараясь прикрыться.

 – Да вот слежу, чтобы ты на работу не проспал. Кстати, я уже ухожу, так что закрой за мной дверь.

 С этими словами Вяземский вышел из комнаты, а потом Данила услышал, как захлопнулась входная дверь.

 – И что это было? – задал он сам себе вопрос, но ответ так и не получил.

 Встав, Муращенко осторожно выглянул в коридор, на ходу заматываясь в покрывало, а потом быстро подскочил к двери и повернул ключ в замке. Облегченно выдохнув, расслабился, а потом начал вспоминать, что было вчера. Он помнил ужин. Помнил, как слопал чужую порцию мороженого – тогда это показалось правильным. Помнил, как они сели в такси, а вот потом только какие-то отрывки.

 "Черт, и ведь знаю, что нельзя мне пить, хорошо еще, что Олег не голубой, а то… – мысль, посетившая так внезапно, заставила Данилу испуганно замереть, прислушиваясь к себе. Ничего не болело и не ныло. – Слава Богу, не голубой".

 На работу Муращенко не опоздал, явившись в офис без пяти девять. Зинаида Сергеевна кивнула ему, на секунду оторвавшись от компьютера, и Данила вошел в кабинет босса. Олег Сергеевич уже был на месте, а справа от входа стоял стол, которого вчера здесь не было.

 – А-а, Данила. Твое рабочее место готово. Документы уже ждут тебя на столе.

 На этот раз работать до вечера не пришлось: днем Вяземский буквально силком вытащил его из-за стола, чтобы отвести в кафе, расположенное недалеко от офиса. После небольшого перекуса Данила хотел вновь вернуться к работе, но тут его отвлек звонок телефона. Пронзительная мелодия, повторяющаяся раз за разом, заставила выругаться. Олег куда-то свалил, а его мобильник остался на столе.

 Прослушав два раза «Полет валькирий», Данила не выдержал и нажал на кнопку, машинально прочитав на дисплее «сука».

 – Здравствуйте, Олег Сергеевич в данный момент не может подойти к телефону. Пожалуйста, оставьте сообщение или перезвоните позже, – выдал на одном дыхании Муращенко, едва сдерживая улыбку.

 – А ты кто такой? – тут же отреагировал женский голос в трубке. Причем голос был совсем не дружелюбный, с истерическими нотками, так что Данила посчитал характеристику на дисплее вполне подходящей.

 – Я секретарь-переводчик Олега Сергеевича.

 – Не поняла, он себе что, новую игрушку завел? Какой нафиг переводчик?

 – Обычный переводчик. Я занимаюсь переводом договоров на английский, а также с английского на русский.

 – А сам он что, разучился? Склероз ранний замучил?

 – Э-э, что вы имеете в виду?

 – То, что он сам прекрасно понимает английский и переводчик ему не нужен, разве что он решил завести новую игрушку, чтобы трахать ее на работе.

 Дальше Данила слушать не стал. Нажав отбой, он бросил мобильник на стол и, резко развернувшись, впился взглядом в открывающуюся дверь. Олег Сергеевич перешагнул порог, отдавая какие-то распоряжения Зинаиде Сергеевне, и тут же настороженно замер, очень уж выразительным было лицо у парня, стоявшего у его рабочего стола.

 – Что-то случилось?

 – Случилось. Только что звонила «сука», просветив меня по поводу вашего знания английского. Это правда? – Вяземский на мгновение замялся, отводя взгляд, а потом шагнул в кабинет, прикрывая за собой дверь. – Значит, правда. Зачем вы меня обманывали? Та… дама говорила что-то о новой игрушке.

 – Не игрушка. Клянусь. Просто ты мне понравился, когда пришел хлопотать за сестру, и я вспомнил, как она жаловалась, что у тебя девушки нормальной ни разу не было, вот и решил… попробовать.

 – Попробовать? И говоришь, что не игрушка? Неужели понравился настолько, что надо было выкидывать кучу денег на развлечение? Не слишком ли дорогое удовольствие – нанимать ненужного переводчика?

 – Не слишком. Ты мне действительно помог с теми финнами. Немецкий язык я не знаю, так что все сложилось как нельзя лучше. А когда ты не позвонил на следующий день, я понял, что ты за моими деньгами точно охотиться не будешь, и начал думать, как бы привлечь твое внимание еще раз.

 – Динку в казино вы подставили?

 – Нет. Это она сама. Я лишь воспользовался моментом, затащив тебя в свой офис.

 – А вчера вечером почему не воспользовались… мной? Черт, я даже не подозревал, что вы гей.

 – Я не насильник. Все должно случиться по обоюдному согласию. И я не гей, а би.

 – Гей, би – суть одна, хоть обертки и разные. Деньги я тебе отдам, но даже не мечтай, что я еще раз появлюсь в твоем офисе.

 – Не надо деньги отдавать, – Олег нахмурился, опершись бедром о стол, – считай это неустойкой.

 – А мне ваши подачки не нужны.

 – Это не подачка, а… извинение. И не надо возражать, денег от тебя я все равно не приму. Сейчас позвоню шоферу, чтобы тебя отвезли домой.

 – Нет, предпочитаю больше с вами не встречаться, и шофер ваш… Сам доберусь. Прощайте!

 Выскочив из кабинета, Муращенко бегом устремился наружу, чуть не сбив с ног охранника на выходе. От обиды, что принес этот день, хотелось плакать, но Данила сдержался.

 – Мужчины не плачут, – бормотал он под нос, садясь в первый же подъехавший к остановке автобус. К счастью, на этот раз удача оказалась на его стороне, так что вскоре Данила был дома.

 Меряя квартиру шагами, Муращенко тихо бесился, не в силах справиться с эмоциями, и, когда зазвонил телефон, первое, что сделал Данила, подняв трубку, – закричал:

 – Я же сказал, что не хочу тебя видеть и слышать!

 – Данила? – после нескольких секунд молчания прозвучал виноватый голос сестры.

 – Динка? Ты какого звонишь? – рыкнул он, все же немного сбавляя тон.

 – Узнать, как дела.

 – Никак. Олег твой – сволочь и свинья.

 – Э-э? Что случилось? Он тебя…

 – Нет, ничего он мне не сделал. Обманул. Еще немного – и я вполне мог бы оказаться у него в… – Данила резко замолчал, не договорив.

 – В постели? – тут же догадалась Дина. – А на что ты больше злишься? На то, что он тебя чуть не соблазнил, или на то, что у него ничего не вышло?

 – Да ты… ты… дура! – выкрикнув, Муращенко с силой швырнул трубку на аппарат, продолжая ругаться. Только легче от этого не стало. – Завтра же вернусь на работу, в "Глорию", – решил Данила, отбушевав. – Сказка о Золушке закончилась, не начавшись.

Восстановиться в салоне оказалось не проблемой, так что уже на следующий день стилист Муращенко стоял за своим креслом, делая прическу одной из постоянных клиенток, только вот на душе отчего-то было погано, словно он сделал что-то неправильное.

Глава 3

   – Оп-па, а я тебя знаю, – пьяный голос за спиной заставил оглянуться. Стоявший на пешеходном переходе мужчина знаком не был, по крайней мере Данила не помнил этого спившегося забулдыгу.

 – Извините, мы не знакомы, – покачав головой, Муращенко отвернулся, поднимая воротник куртки, чтобы хоть немного защититься от пронизывающего осеннего ветра.

 – Ага, как порнушку для господ офицеров переводить, так ты вот он, готов на все. А как с простым человеком на улице заговорить, так нос дерешь? Верно про тебя говорили ребята: сучка ты, пидор ё...

 Договорить "простой человек" не успел, потому что Данила с разворота заехал ему в челюсть. Мужик не упал только чудом, потому что его поддержал кто-то, стоящий сзади. Тут и свет зеленый загорелся, так что Муращенко почти бегом бросился на другую сторону дороги, не обращая внимания на выкрики и маты за спиной.

 Дорога домой заняла у него немного времени, тем более что заходить в магазин не пришлось. Вернее, Данила забыл зайти за хлебом, а придя домой, решил отварить пельмени из морозилки, чтобы не бегать туда-сюда.

 Вскоре магазинные полуфабрикаты дымились в тарелке, но аппетита не было. Вяло поковыряв пельмени и проглотив пару штук, Данила отодвинул тарелку и задумался о неприятной встрече. Он так и не вспомнил, кем был тот горластый мужик. Много тогда при штабе всяких парней ошивалось: секретари, курьеры и простые «принеси-подай», которым родители купили тепленькое местечко, раз отмазать от армии не получилось. И кто из них тот спивающийся субъект – фиг его знает.

 Ночь после этой встречи прошла беспокойно. Даниле снились всякие кошмары, а под конец привиделся Олег Сергеевич, зовущий его с другого берега реки. К чему могла присниться такая дребедень, Муращенко не знал, да и знать не хотел, но решил быть осторожнее. Он встал, умылся, позавтракал вчерашними пельменями, оказавшимися в холодном виде той еще гадостью, и отправился на работу. Клиенты ждать не будут – уйдут к другому мастеру. Ищи потом себе заработок.

* * *

Следующие пять дней прошли спокойно, а вот в среду, по дороге домой, случилось несчастье.

 Возвращался Данила в тот день позже обычного: сначала задержался из-за клиентки, потом ждал, пока дождь немного утихнет, потому что зонтик забыл дома. А когда совсем стемнело – бросился бегом домой, шлепая по лужам. Во дворе и поджидали неприятности.

 Пятеро мужчин, выступивших из темноты и преградивших дорогу, сразу дали понять, что просто так Муращенко от них не уйдет, потому что возглавлял эту пятерку тот самый мужик, что получил от него по морде. Все, что смог сделать Данила, – это отступить назад, но дорогу к бегству тотчас же перекрыли, окружив.

 – Ну, сученыш, не ждал? Сейчас за все получишь. Ребята, значит, как договорились: сначала бьем, чтобы не был такой борзый; ломаем руки, чтобы не распускал их, когда не надо; а потом можете выебать этого пидора. Думаю, ему понравится, – и мерзкий смех, от которого стало гадко и тошно.

 Понимая, что шанса на спасение нет, Данила рванул в атаку. Помирать, так с музыкой!

 Тот, кто натравил на него банду, получил первым: кулак смачно впечатался в лицо, отчего мужик завизжал, скрючиваясь и хватаясь за окровавленный нос. От удара справа Муращенко увернулся, пытаясь прорваться к подъезду, но проскочить не удалось: сначала он запнулся обо что-то, и тут же слева прилетел удар в бок, отбросивший на одного из нападавших, сразу же прописавшего свой кулак в живот Данилы.

 Дальнейшее участие Муращенко в драке свелось к тому, что на нем начали отрабатывать удары руками и ногами. Данила прикрывался, как мог, но разве можно справиться в одиночку, когда на тебя нападают со всех сторон? До сознания долетел истошный женский крик, зовущий на помощь, к нему присоединился другой голос, вопящий «Караул! Убивают!», но топчущие свою жертву мужики даже не подумали остановиться.

 Уже погружаясь во тьму, Данила ощутил, как правая рука, которой он закрывал голову, ощутимо хрустнула, и мир вспыхнул ярким красно-синим огнем, прежде чем все вокруг взорвалось с яростью рождающейся сверхновой звезды.

Очнулся Муращенко уже в больнице, от выворачивающей все тело боли. Застонав, он открыл глаза, чтобы сразу же зажмуриться со слезами на глазах – настолько больно резанул по глазам яркий свет. Рядом тут же кто-то заговорил приятным женским голосом. Даниле даже на мгновение показалось, что Дина рядом, но потом он вспомнил, что сестра с родителями неделю назад укатила в Египет, так что оказаться так быстро в больнице не могла, разве что он пролежал какое-то время в коме.

 Кое-как разлепив слезящиеся глаза, Данила успел заметить женщину в белом халате, что-то делающую с капельницей, а потом сознание поплыло, перед глазами все помутилось, словно туман накрыл его с головой, и Муращенко провалился в медикаментозный сон.

Следующее пробуждение было не менее болезненным, но теперь рядом звучал не женский голос, а два мужских, причем один из них был Даниле хорошо знаком. Собравшись с силами, он открыл глаза и, убедившись, что это не слуховые галлюцинации, просипел, не узнавая свой голос:

– Олег Сергеевич? Почему вы тут?

– Потому что вы с сестрой вечно попадаете в неприятности. А теперь закрывай глаза и продолжай спать, пока я договорюсь с доктором о тебе. – Данила хотел было возмутиться, но сонливость пересилила, так что он послушно закрыл глаза. – Всегда бы так, – засыпая, успел услышать он насмешливый голос.

Третье пробуждение было более спокойным, хотя боль никуда не делась, просто стала не такой острой. Ныли живот, бедро и ребра справа, но сильнее всего ощущалась боль в правой руке. Открыв глаза, Данила осмотрелся, благо в палате, кроме него, никого не было. Правая рука, лежавшая поверх одеяла, была загипсована от локтя до пальцев, грудь – туго забинтована, в остальном ничего необычного Муращенко не заметил. Попробовав пошевелить пальцами загипсованной руки, он закусил нижнюю губу: боль резко возросла, а результат оказался нулевым.

– Сломана, – вздохнул Данила.

– Сломана, – подтвердил входящий в палату Олег Сергеевич. – А еще трещины в ребрах, ушиб мягких тканей бедра и живота. Внутренних кровотечений нет, и сотрясения мозга тоже, как ни странно.

– И что вы тут делаете?

Прежде чем ответить на этот вопрос, Вяземский внимательно осмотрел Данилу, принес стул, стоявший у окна, и устроился на нем, вольготно откинувшись на спинку.

– Мне Дина позвонила и попросила присмотреть за тобой, пока они с родителями не вернутся с курорта. А ей позвонила соседка, которая и пугнула избивавших тебя мудаков, после того как вызвала полицию. Двое из нападавших, кстати, были задержаны сразу, они быстро сдали остальных, так что сегодня к тебе зайдет следователь.

– Зачем? – Данила нахмурился, все еще туго соображая после всего случившегося.

– Чтобы ты заявление написал и еще всякие мелкие формальности выполнить. Мой тебе совет – пиши заяву. Этих ублюдков нельзя упускать безнаказанными. В следующий раз они не просто изобьют, а убьют кого-нибудь, а так посидят пару-тройку лет, может, думать научатся.

– Думаешь, научатся? Скорее выйдут оттуда озлобленными и ненавидящими всех еще сильнее.

– А может, вообще не выйдут. Ты их жалеть будешь? Я так и знал, тебе вечно всех жалко, себя бы пожалел. Кстати, ты заметил, что когда не задумываешься над тем, что именно говоришь, то обращаешься ко мне на "ты"?

– Да, буду. Меня жалеть не надо, я сам за себя отвечаю. Нет, не заметил, – Данила начинал злиться, в то время как Олег Сергеевич явно развлекался. – И вообще, я в себя пришел, теперь можете идти.

– Вот видишь, опять на «Вы». И я не уйду так просто, потому что обещал Дине позаботиться о тебе. А если ты себя уже нормально чувствуешь, значит сегодня вечером тебя выпишут под мою опеку.

– Как?.. Почему это? – Муращенко буквально закипел от возмущения. – Я живу сам.

– Ага, сам. В съемной квартире, один, да еще и с поломанной правой рукой. Был бы ты левша, может, я и оставил бы тебя в покое, а так никаких возражений не принимаю.

– Дина скоро вернется, – попытался хоть как-то отвертеться от бизнесмена Данила.

– Вернется, когда билеты поменяют, а в сезон это не так просто. Так что, пока не снимут гипс, ты мой. В родительскую квартиру ты же не захочешь переехать? – Данила отрицательно помотал головой. – Что и требовалось доказать.

Эти слова сопровождала такая кровожадная улыбка, что Муращенко поневоле вздрогнул. Именно в этот момент в палату вошел мужчина лет пятидесяти, в белом халате, накинутом на форму.

– Здравствуйте, Данила. Я старший лейтенант Извозов, можете уделить мне десять минут? Я хотел бы получить ваше заявление и показания относительно избиения.

Олег Сергеевич встал со стула, уступая место полицейскому, а сам подмигнул Даниле:

– Ну давай, добрый самаритянин, спасай заблудшие души. Увидимся через три часа.

* * *

Ровно через три часа Муращенко, укутанного в пальто Олега и плед, вывезли в кресле из больницы, чтобы тут же пересадить в мерседес. Шофер, поеживаясь от пронзительного ветра, терпеливо дождался, пока Вяземский устроит пассажира на заднем сидении со всем возможным комфортом, и, только получив команду бизнесмена, плавно тронулся с места, выезжая с больничной стоянки. Все время, пока Олег Сергеевич забирал его из больницы и вез к себе домой, Данила молчал, демонстративно отворачиваясь. Когда же машина остановилась у дома, Вяземский, не сказав ни слова, отбросил плед и подхватил парня на руки, вынимая из машины. Испуганно вскрикнув, Данила обхватил здоровой рукой Олега за шею и тут же застонал. Резкое движение болью отозвалось в отбитых ребрах. Вяземский ругнулся и начал извиняться:

– Больше не буду тебя так резко хватать. Извини.

– Может, лучше вообще меня оставить в покое? – отдышавшись, спросил Муращенко с такой надеждой в голосе, что Олег, заходя в дом, тихо рассмеялся, стараясь сильно не трясти избитого парня.

– И не надейся. Сейчас устрою тебя в спальне, примешь таблетки, поужинаешь и спать. О твоих правах и обязанностях поговорим завтра.

Комната, в которую Олег Сергеевич поместил Данилу, оказалась небольшой, но очень светлой. Диван, стоявший у окна, был уже разложен и застелен; возле него располагался письменный стол, на котором Данила заметил несколько книг, графин с водой и стакан. На стене, напротив дивана, висел плазменный телевизор, под которым стоял музыкальный центр с супернавороченными колонками. Дальше находился трехстворчатый шкаф с зеркальными дверцами и кресло, тогда как второе кресло располагалось между диваном и входной дверью.

Быстро, но бережно стащив с Данилы одежду, в которую его кое-как завернули в больнице, Олег Сергеевич помог ему устроиться на диване, а затем вышел, чтобы принести поднос с ужином и таблетки.

– Значит так, съешь все, а потом вот эти две таблетки выпьешь, – дав указание, Вяземский поставил специальный столик перед Данилой, чтобы он мог поесть не вставая, после чего подтащил поближе второе кресло, сел в него, сложив руки на груди.

– А вы что, смотреть будете?

– Буду. Уйду, как только ты все съешь, не раньше. И прекращай выкать. Надоело. Давай на «ты», и называй меня Олег, ведь я тебе больше не начальник.

– Ладно, – и, вздохнув, Муращенко взялся за ложку, чувствуя себя неловким ребенком.

 Пюре с мелкими кусочками курицы в подливе оказалось очень вкусным, так что он даже не заметил, когда проглотил все. После этого его ждал стакан молока с медом. Насмешливо фыркнув, Данила запил им таблетки, после чего облизнулся, чувствуя на губах привкус меда.

 – Ты со мной как с ребенком. Молоко это…

 Олег тихо хмыкнул:

 – Вот что, ребенок, ложись спать. Или еще чего хочешь? В туалет надо? – Данила отрицательно покачал головой, смущенно покраснев. – Ну и ладно. Спи.

 Муращенко хотел было сказать, что спать совсем не хочет, но глаза сами собой закрылись. Видимо, одна из таблеток была снотворным.

* * *

Утро началось с желания: в туалет хотелось настолько, что терпеть никаких сил не было. Пришлось вставать и в срочном порядке искать нужное помещение.

 За первой дверью оказалась точно такая же спальня, как та, в которой провел ночь Данила, только вместо дивана там была широкая кровать, на которой, лежа на спине, спал мужчина. Обнаженный мужчина, раскинувшийся звездой на ложе. В предрассветных сумерках спящего было не очень хорошо видно, но не узнать Олега было невозможно.

 На несколько секунд Данила завис на пороге комнаты, а потом, сглотнув, тихо прикрыл дверь. То, что он увидел на кровати, не оставило равнодушным – очень уж хорош был этот представитель мужского племени. Муращенко давно понял, что он гей, на фоне этого и конфликт с родителями произошел, так что Данила вынужден был съехать, тогда как Дина осталась с ними. С родителями после ссоры он больше не разговаривал, и только сестра отказалась видеть в брате урода и извращенца, оставаясь связующим звеном между ним и родителями, так и не принявшими выбор сына.

 Со вздохом отойдя от комнаты, Данила повернул ручку следующей двери. Это оказалась ванная комната, а вот за следующей дверью его ожидал туалет. Делать что-то только одной рукой было ужасно неудобно, но нужда – лучший учитель. Закончив, парень вышел из туалета и тут же испуганно замер, потому что перед ним стоял Олег.

 – Ну? Что замер? Иди в ванную, я сейчас подойду, чтобы помочь тебе.

 Муращенко отступил в сторону, чтобы пропустить хозяина, а сам нырнул в соседнее помещение и тут же остановился в нерешительности: на полочке лежала новая бритва в упаковке, расческа и зубная щетка, только открыть их одной рукой не представлялось возможным. И в душ с гипсом не залезешь. Как быть? Дожидаться Олега?

 Дожидаться не пришлось. Не успел Данила решиться на что-то, как Вяземский оказался в ванной. Олег молча разорвал упаковку на бритве и зубной щетке, потом указал Даниле на халат и полотенца, предназначенные для него, и достал из ящика пленку, в которую замотал гипс.

 – Вот теперь ты его не намочишь, но под воду руку все равно не суй. Помочь с душем? – Представив, как Олег будет мыть его, Муращенко отрицательно затряс головой. – Ну смотри. Если что – кричи. Трусы кидай в машинку, потом постираем.

 Данила согласно кивнул, хотя решил ни в коем случае не просить помощи. Только Олегу об этом знать не следовало, а то с него станется остаться в ванной и проследить, чтобы все было в порядке.

 Бриться левой рукой оказалось жутко неудобно, а выдавливать пасту из тюбика на щетку – еще неудобнее. Проклятая щетка так и норовила упасть на бок, так что пришлось немного помучиться. Когда с этим было покончено, Данила кое-как умылся одной рукой, а вот дальше… Поразмыслив, он налил немного жидкого мыла на мочалку, залез в душевую кабину, намылил все, что смог, а потом, отложив мочалку и сняв шланг душа с крюка, включил воду. Чтобы нормально смыть с себя мыло, тоже пришлось повозиться – неудобно все же одной рукой работать, тем более правше, когда надо все делать левой. Только с волосами этот фокус не прошел бы, так что было решено оставить помывку головы на другой раз.

 Закончив принимать душ, Данила кое-как вытерся, расчесался и накинул на себя халат. Тут перед ним встала новая проблема – как этот халат завязать? Во-первых, надеть его на загипсованную руку не представлялось возможным: рукав оказался слишком узким. Так что Муращенко просто накинул халат на гусарский манер, продев в рукав только левую руку. Во-вторых, халат не имел пуговиц, только пояс, а белья запасного у Данилы не было, так что просить помощь пришлось бы в чем мать родила.

 Покрутившись немного, Муращенко придумал выход и из этой ситуации: выловив один конец пояса, Данила вцепился в него зубами и завязал узел, используя рот и одну руку. Дальше оставалось только затянуть это сооружение потуже, что он и сделал, гордясь своей находчивостью. Однако стоило сделать пару шагов по коридору, навстречу Олегу, как петля ослабла, полы халата разъехались, позволяя разглядеть все! Или почти все.

 Олег тут же среагировал на произошедшее смехом. Данила, покраснев, сразу же попытался ретироваться обратно, но Вяземский удержал его за руку.

 – Прости. Я больше не буду. Давай завяжу нормально.

 И завязал. Даже никаких шуток по этому поводу не отпускал и не делал попыток полапать. После чего развернул Данилу в противоположную сторону и подтолкнул легонько в спину, прежде чем самому зайти в ванную.

 – Иди на кухню, там тебя завтрак уже дожидается. И не вздумай перечить: Мария Сергеевна страшна в гневе, а гневается она всякий раз, когда кто-то отказывается оценить ее стряпню по достоинству.

 Завтраком оказались оладьи, которые Данила ел с большим удовольствием, макая в сметану и мед и запивая горячим чаем.

 Олег появился на кухне, когда тарелка с оладьями опустела наполовину. Бросив на Данилу нечитаемый взгляд, он отобрал тарелку, отложил себе несколько штук, после чего сел за стол и принялся за свою порцию, выслушивая предложения домработницы по поводу обеда и ужина.