Текст книги "Когда цветут лилии (СИ)"
Автор книги: Chat Curieux
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)
Навстречу друзьям шла фигура в плаще. Подойдя ближе, она скинула капюшон, и Атос, к своему немалому удивлению, узнал в ней Жаклин. Девушка, в свою очередь узнав графа, изумленно вскрикнула и прижала ладонь к губам.
========== Глава 12 ==========
«donne-moi la main»
«Дай мне руку»(фр.)
«– Встречусь ли я с ней когда-нибудь?
– Помните, что только с мертвыми нельзя встретиться здесь, на земле.»
А.Дюма «Три мушкетера».
Жаклин молча стояла и смотрела на Атоса: злобно и неприязненно, как смотрят на ядовитую змею. Все это немало удивило мушкетера, ведь при последней их встрече девушка была мила и приветлива. Однако долго недоумевать над этой разительной переменой ему не пришлось: дʼАртаньян вдруг схватил его за руку и потянул в сторону пустой палатки. Пихнув его в самый темный угол, юноша замер, приложив палец к своим губам. Атос прислушался и различил какие-то голоса, которые приближались к этой самой палатке.
– Вы пьяны, де Пруассо, – произнес голос капитана мушкетеров. – Повторяю вам, вы выпили и вам померещилось. Атос, как это ни печально, мертв, а мертвые, как известно, не воскресают… – голос смолк, послышался тяжелый вздох.
– Но, капитан, я сам его видел! Я разговаривал с ним!.. – воскликнул голос одного из мушкетеров, встретивших Атоса.
– Идите спать, де Пруассо, – произнес усталый голос капитана. – Идите спать… Эй, а что там такое?..
Внезапно дʼАртаньян сорвался с места, метнувшись к выходу из палатки, и, просунув руку наружу, втянул внутрь обескураженную Жаклин, к губам которой прильнул, обхватив девушку за талию.
В эту минуту в палатку заглянул де Тревиль. Он стоял на пороге, вглядываясь в темноту.
ДʼАртаньян нежно провел рукой по плечу девушки, которая положила свои руки ему на плечи, и внезапно ущипнул. Жаклин охнула ему в губы от неожиданности. Капитан, разглядев наконец целующуюся пару, покраснел и стремительно вышел. Атос услышал, как его удаляющиеся шаги затихли вдалеке.
Как только за ним задернулся полог, дʼАртаньян оторвался от девушки, которая, как показалось Атосу, была совершенно обескуражена.
– Прошу прощения, сударыня, – произнес дʼАртаньян, даже не глядя на девушку, и продолжил, обращаясь к Атосу: – Друг мой, можно вас на пару слов?..
Атос, выходя вслед за дʼАртаньяном, искоса взглянул на девушку и понял по выражению ее лица, что дʼАртаньян нажил себе смертельного врага.
Друзья вышли из палатки, дʼАртаньян нырнул в свою, выудив оттуда черный длинный плащ. Он развернул его и встряхнул, вызвав этим целое облако пыли. Юноша вручил плащ Атосу и толкнул его в спину.
– ДʼАртаньян, объясните наконец, что…
– Тише, – зашептал дʼАртаньян. – Молчите и слушайте. Я только теперь понимаю, что оказал вам медвежью услугу… Поезжайте сейчас же назад, и постарайтесь, чтобы ни одна живая душа не узнала, кто вы. Запомните раз и навсегда: пока дело не решится, вы – мертвы… Ступайте, прошу вас!
С этими словами дʼАртаньян схватил друга за плечи и, развернув лицом в противоположную сторону от лагеря, подтолкнул в спину. Краем глаза Атос заметил, как по дороге, которой он примчался в лагерь, уноситься всадник в плаще, оставляя после себя лишь облако пыли. В его голове возникли смутные опасения; с недавнего времени всадники в плащах внушали ему недоверие. Поэтому он согласился покинуть лагерь, и юноша пошел забрать его лошадь.
Атос отошел в сторону, став под развесистое дерево и таким образом спрятавшись от любопытных глаз. На небе расплывчатым пятном, то появляясь, то исчезая, мерцала одинокая луна. Было очень тихо, лишь караульные проходили между палатками, да стрекотали насекомые.
Внезапно Атос почувствовал, как тело его содрогнулось, и по коже пробежал холодок. Это странное чувство, пришедшее откуда-то изнутри, сильно встревожило мушкетера. Это было словно во сне: когда ты не понимаешь своего беспричинного страха и не можешь от него убежать… В голове всплыл образ Адель; Атос представил, что, наверно, она сейчас сидит где-нибудь у окна и ждет его, волнуется…
Страшная мысль пронзила все его сознание: вдруг с девушкой случилось что-то страшное?
Издали завидев дʼАртаньяна, он стремительно пошел ему навстречу и, поравнявшись с ним, вскочил на лошадь. Кивнув другу, мушкетер стремительно помчался назад. Подгоняя лошадь бежать все быстрее и быстрее, он был похож на ветер, ураган, который несется, почти не касаясь земли, преследуя только ему известные цели. В голове его копошились мысли, одна страшнее другой: заплаканное лицо Адель; вот она раненая лежит на полу, заливая кровью ковер; вот ее широко открытые мертвые глаза, в которых навсегда запечатлелось последнее ее чувство – страх…
Он был уже совсем на подходе к дороге, ведущей в замок, когда его лошадь упала, и не смогла больше подняться. Скинув плащ, чтобы было удобнее бежать, Атос напролом помчался сквозь заросли вереска, окружавшие его замок. Вот и он: ее окно не было освещено…
Атос стремительно взбежал по ступенькам и заколотил в дверь. Словно в кошмаре он заметил, что она открыта. Распахнув ее настежь, мушкетер вошел внутрь. Везде было темно и тихо. Пытаясь отдышаться и унять сильно бьющееся сердце, Атос поднялся в комнату Адель и открыл дверь.
В комнате был ужасный погром: с кровати было содрано и разрезано на куски покрывало, стол опрокинут, окно было разбито, и осколки его рассыпаны по всему полу, комод изрешечен пулями, в камине тлели еще не успевшие остыть угли, на полу валялась переломленная пополам рапира. Комната была пуста.
Словно весь мир рухнул на Атоса, который, скованный страхом, стоял на пороге и неотрывно глядел на сломанную рапиру. Она пыталась защитить себя в то время, когда он был неизвестно где и зачем… Он вспомнил, как девушка просилась взять ее с собой, возможно, предчувствуя беду… А его не было рядом, когда она была в опасности…
В груди его разрасталось странное чувство. Это не было похоже ни на боль, ни на пустоту; это было что-то среднее между отчаянием и безысходностью.
Он потерял самого дорогого человека, самое драгоценное, что у него было. Атос готов был отдать все на свете, лишь бы девушка была сейчас рядом с ним – живая и невредимая. Но Адель не было ни в этой комнате, ни в этом замке и, возможно, ее не было уже и на этом свете…
Он потерял ее.
Он потерял себя.
========== Глава 13 ==========
«les rebondissements de la vie»
«Повороты жизни»(фр.)
«Всегда наступает такая минута, когда однажды сделанное нами добро становится нашим ходатаем перед богом.»
А.Дюма «Три мушкетера».
Адель открыла глаза. Голова гудела, будто в ней поселился рой пчел. От яркого света, ударившего ей в глаза, девушка зажмурилась и попыталась поменять позу. Она лежала на полу в странной комнате без потолка. Это помещение было очень высоким, не имело ни дверей, ни окон, лишь квадратный проем в потолке.
Адель села и потерла рукой ушибленную ногу. В ее памяти возникали странные образы: сестра, человек в фиолетовом костюме… Внезапно яркой вспышкой в ее сознании мелькнула картинка: она летит вниз, глухой удар – и темнота… Девушка догадалась, что ее скинули сюда сверху и удивилась, что осталась жива: над ее головой высота была не меньше трех метров, а то и больше. Не считая ноги, которая, по-видимому, была сломана, Адель чувствовала себя вполне сносно.
Девушка села и огляделась: четыре каменные стены, по которым вполне можно было подняться наружу, не беря в расчет ее поврежденную ногу, земляной пол.
– Н-да, поживем пока без роскоши, – невесело усмехнулась она и попыталась встать, тут же падая обратно.
Мысли ее приняли другой оборот. Ее очень сильно волновало, что сталось с Атосом, ведь, как полагала девушка, им нужен был именно он.
И еще было одно странное обстоятельство… Адель, перед тем, как ее столкнули в эту яму, увидела знакомое лицо сестры, но сочла, что ей всего лишь померещилось от страха. Жаклин не могла ее предать, не могла…
Ее размышления прервали голоса, раздавшиеся сверху. Адель подняла голову и прислушалась.
– Она мертва, граф, я уверен. Мало кто сможет остаться живым, упав с высоты четырех метров, особенно хрупкая девушка, почти ребенок.
– Необходимо убедиться в этом, – ответил второй голос, по-видимому, принадлежавший этому самому графу. – Проверьте, и, если она окажется живой, вы знаете, что надо делать.
Адель похолодела. Не придумав ничего лучшего, чем лечь обратно и закрыть глаза, она скрестила пальцы, спрятав их за юбкой.
Над ее головой послышались шаги, и спустя минуту ее головы коснулся конец веревочной лестницы. По ней спускался человек, раскачиваясь на ней из стороны в сторону, словно парусник на волнах. Спрыгнув рядом с девушкой, он грубо схватил ее руку, намереваясь проверить пульс, но его остановил чей-то голос. Не выпуская ее руки, мужчина крикнул тому, что был наверху:
– Граф ушел?
В ответ на это сверху раздалось пьяное пение, подтверждавшее, что дисциплина людей таинственного графа поддерживалась только его присутствием.
Бросив руку девушки, мужчина решил, что, даже если бедняжка и жива, то ненадолго, и поспешил подняться наверх, в надежде, что ему оставили хоть что-нибудь.
Шаги и голоса затихли, и Адель осмелилась поднять голову. Увидев, что лестница все еще висит, девушка попыталась подняться, в надежде выбраться по ней отсюда. Превозмогая боль, она встала, опираясь рукой на стену, и попыталась дотянуться до верхней ступеньки. Неловко подпрыгнув на одной ноге, Адель повисла на ней и подтянулась, чуть снова не упав на землю. Нога разболелась еще сильней и из глаз бедной девушки брызнули слезы.
Адель взяла конец веревочной лестницы и обмотала его вокруг себя, чтобы, если вдруг ее руки не выдержат, девушка не упала обратно.
Каждая ступенька давалась ей с трудом. На каждый подъем, хотя бы на дюйм, уходили все ее силы. Наконец – долгожданная последняя ступенька! Адель ухватилась слабеющими пальцами за край земли и приподнялась на локтях, положив на них голову и собираясь с силами, чтобы сделать последний рывок. Внезапно в ее голову пришла страшная мысль: вокруг было очень тихо, ни пьяных голосов, ни смеха, ни песен.
– Куда это мы собрались? – раздался над ее головой спокойный голос, отчего девушка вскрикнула. Ее перенапряженные руки соскользнули, и больная нога предательски запуталась в лестнице. Если бы не руки, неожиданно подхватившие ее за ворот платья, девушка сорвалась бы вниз головой и уж тогда точно никогда бы не встала.
Сильные руки без труда вытянули ее на землю. Адель, судорожно глотая ртом воздух, опустилась на колени и потерла пальцами виски. Отдышавшись, она подняла голову и увидела этого человека, неожиданно пришедшего к ней на помощь. Девушка без труда узнала его: это был граф Рошфор, которого она неоднократно видела вместе с миледи. Решив, что настал ее последний час и что граф специально спас ее, чтобы самолично с немалым удовольствием скинуть ее обратно, Адель устало положила голову на руки и закрыла глаза. Последние события окончательно вымотали ее, и она решила, что будет лучше, если все побыстрее закончится. Но граф, судя по всему, считал иначе.
– Этот склеп предназначен не для вас, – сухо ответил он, не глядя на девушку. – А для особы позначительнее, которая уже мертва, в отличие от некоторых.
Адель рывком подняла голову, испугавшись, что граф намекает на Атоса.
– Не волнуйтесь, – все тем же бесстрастным голосом продолжал мужчина, заметив ее испуганный взгляд. – С ним пока все в порядке.
Адель вздохнула с облегчением и снова похолодела, осознав, что провела ночь в могиле.
Это новое потрясение лишило ее последних сил, и, когда граф подошел к ней и, подхватив под руки, поднял, девушка безвольно повисла на его руках, словно тряпичная кукла, почти потеряв сознание. Вздохнув, Рошфор закинул ее себе на плечо и пошел к карете, стоящей неподалеку.
– Куда вы меня несете? – еле шевеля языком, промолвила Адель.
– Куда-нибудь подальше, – пробурчал себе под нос граф, но бедняжка его уже не слышала. Измотанная свалившимися на нее бедами, девушка просто-напросто уснула.
========== Глава 14 ==========
«le prix du papier la vie des gens»
«Цена бумаги – жизнь людей»(фр.)
Атос провел ночь, сидя у камина и меланхолично глядя на огонь, и думал о том, что вот точно так же, как пламя дрова, жизнь сжигает людей: будь это вызвано счастьем или горем – все сгорит, исчезнет, и не останется даже следа после многих исхоженных людьми судеб.
Он очнулся, лишь когда остыло тепло в камине и забрезжил рассвет. Тогда мушкетер встал и подошел к окну. После встречи с Адель он чувствовал себя настоящим, каким был лет пять назад. Теперь, когда он потерял ее, он стал никем.
Но… вдруг она еще жива? Вдруг она нуждается в помощи?
Атос стал лихорадочно соображать, что ему делать. Он принялся восстанавливать в памяти все их встречи, случайно оброненные фразы, случайно названные имена… Затем он встал и достал из ящика стола пачку писем, которые он забрал из трактира «Одноногий мерин» в Менге. Что, если зацепка именно в них?..
Он развязал атласную ленту, которой были перевязаны письма, и с горечью подумал, что Адель, как и все молоденькие девушки, любила красивые кружева и шелковые ленты…
Атос взял первое попавшееся письмо и, надеясь найти в этих письмах, таких важных для миледи, хоть какую-то зацепку, развернул.
В письме было написано следующее:
«Леди Винтер ни о чем не догадывается. Полагаю, что она все еще в Лондоне.»
Письмо было подписано некой Жаннет.
Атос взял следующее письмо, которое, как и предыдущее, было вскрыто и, по-видимому, уже кем-то прочитано.
Его содержание было таким:
«Бедный Луи! Он даже не догадывается, какой опасности подвергает себя, принимая ее помощь!».
Атос пересмотрел еще несколько писем и, не найдя в них ничего полезного, сложил их в стопку и вновь перевязал лентой. На всякий случай он положил их во внутренний карман своего плаща и принялся лихорадочно соображать, воскрешая в памяти события, предшествующие страшному часу.
Его осенила внезапная мысль: всадник, умчавшийся из лагеря в ту роковую ночь, вполне мог оказаться женщиной, а именно – Жаклин.
Атос поднялся и быстрыми шагами пересек гостиную. Его ум лихорадочно соображал: возможно на дороге остались следы… Ну почему он не додумался проверить это вчера?..
Спешно выбежав на улицу, мушкетер опустил взгляд на дорогу и, к своему изумлению, заметил на ней след от колес кареты. Рядом с ним были следы от копыт лошади. По всей вероятности, этот всадник прибыл на это место уже после того, как карета умчалась; это доказывали следы: там, где проезжала карета, лошадь всадника потопталась на месте и вернулась немного назад, пока ее хозяин, вероятно, вглядывался в окна замка. Видимо, таинственный всадник заметил следы, оставленные каретой, и поехал вслед за ней. Атос собственноручно запряг лошадь и, оседлав ее, не мешкая, поехал той же дорогой.
Спустя несколько часов он оказался на развилке, где следы кареты сворачивали влево, а следы всадника пропадали вовсе. Из этого напрашивались два вывода: либо всадник, по одной известной ему причине, пустил свою лошадь напролом через поле, либо попусту пересел в ту карету. Тем не менее, когда Атос свернул влево и не успел проехать и ста шагов, следы от копыт одинокой лошади вновь появились на пыльной дороге.
Атос остановился в недоумении. Он оказался на просторной поляне с вытоптанной на ней травой; с левой стороны ее окружал лес. Место чем-то напоминало собой погост, а именно тем, что вдалеке маячили старые покосившиеся деревянные палки, напоминающие могильные кресты.
Здесь карета и всадник расходились в разные стороны: след от колес уходил вперед, а следы лошади – направо. Сам не зная почему он решил проследовать за таинственным седоком, Атос повернул направо и пустил лошадь рысцой.
Спустя четверть часа он оказался на узенькой тропинке, петляющей сквозь дикие, давно заброшенные сады. За ними он заметил небольшой дом с покосившимся крыльцом и оторванными ставнями. Спешившись, он подошел к дому и без труда открыл гнилую дверь.
Дверь вела сразу в маленькую круглую и очень грязную гостиную. Атос, обойдя ее вокруг, уже пришел к выводу, что дом пуст и давно заброшен, как вдруг услышал чей-то испуганный голос, а за ним быстрые шаги. Мушкетер быстро обернулся и заметил чью-то тень, нырнувшую в маленькую комнатку, которую он даже не заметил. Атос прошел за ней следом и увидел там Жаклин. Подозрения мушкетера превратились в уверенность, едва он заметил девушку. Вся злость, кипевшая в нем с того самого момента, как кто-то неизвестный похитил Адель, выплеснулась наружу.
Атос грубо схватил девушку за руку и швырнул на кровать так сильно, что девушка перелетела через нее и упала на пол.
– Где она? – рявкнул на испуганную Жаклин мушкетер, не в силах совладать с собой. Он слишком долго терпел, слишком долго был безучастен к жизни, чтобы найти в себе силы подавить возраставшее в нем отчаяние.
Жаклин, испуганно выглядывая из-за спинки кровати, отвела взгляд и ответила:
– Мы опоздали, граф. Уже поздно.
– Что это значит? – обескуражено спросил Атос, прекрасно понимая смысл сказанного. Эти слова словно подвели черту под его приговором.
Он замер, глядя прямо в глаза девушки, отчего той стало не по себе. Она осмелилась встать и подойти к нему, лишь когда он тяжело опустился на стул, опершись локтем о старый стол. Жаклин положила руку ему на плечо и тихо сказала:
– Женщины оплакивают мертвых. Мужчины мстят за них…
Атос, словно не услышав ее слов, скинул ее руку и встал. Надежда, тлеющая в его душе, погасла совсем, оставив после себя лишь пустоту. Внезапно он все понял: Анна де Бейль, миледи и загадочная леди Винтер, о которой упоминала в своих письмах неизвестная ему Жаннет – все эти имена принадлежали Ей, которую он считал мертвой, и которая убила его на площади у монастыря Дешо. Мушкетер зарядил пистолет, заткнул его за пояс и глухо спросил:
– Как мне найти леди Винтер?
Жаклин словно пришла в себя. Она помолчала с минуту, после чего ответила:
– Ищите ее там, где скрывается граф Рошфор. Больше я ничего не могу вам сказать.
Атос решительно вышел во двор. Едва за ним захлопнулась дверь, Жаклин подошла к большому шкафу, стоявшему в углу, и произнесла:
– Можете выходить. Он ушел.
========== Глава 15 ==========
«à deux pas»
«В двух шагах»(фр.)
«– Печально все же, – вновь заговорил де Тревиль, – что в такое злосчастное время, как наше, самая чистая жизнь, самая неоспоримая добродетель не может оградить человека от позора и преследований.»
А.Дюма «Три мушкетера»
– Убейте его…
Ресницы девушки дрогнули, и Адель открыла глаза. Она не сразу поняла, где находится: девушка лежала на мягкой постели, где ей было уютно и тепло. В окно светило солнце, уже заходящее за горизонт. На пол ложились причудливые солнечные блики, пробившиеся в пыльную комнату сквозь открытое окно, от которого дул прохладный ветерок.
До Адель не сразу дошел смысл фразы. Как только она поняла, что голос, приказавший кого-то убить, принадлежит Рошфору, девушка вскочила с постели и подбежала к двери. Подергав ручку, она убедилась, что дверь заперта, и огляделась в надежде как-то по-другому выбраться наружу. Заметив, наконец, окно, Адель подошла к нему и посмотрела вниз. Комната находилась на втором этаже, под окном разросся дикий виноград, по которому вполне можно было спуститься.
Девушка уже закинула ногу, чтобы встать на подоконник, как вдруг обнаружила, что на ней одна сорочка. Адель вернулась в комнату, лихорадочно соображая, кто и зачем мог ее раздеть. Оглядевшись по сторонам, она не увидела ни платья, ни туфель. Схватив с кровати простыню, девушка обмоталась ею и кое-как закрепила на себе. Собираясь уже было вернуться к намеченному ею плану, Адель внезапно услышала шаги, приближающиеся к ее комнате, и поменяла ход действий. Заметив стоявшую в углу шпагу, неосторожно оставленную кем-то, девушка подбежала к ней и схватила ее. Шаги подошли вплотную к комнате и дверь распахнулась.
На пороге стоял граф Рошфор, к горлу которого тут же было приставлено опасное оружие. Граф, казалось, совсем не удивился. Он равнодушно посмотрел на полуголую девушку и бесстрастно произнес:
– Сударыня, вам лучше опустить шпагу, если не хотите оказаться одной среди людей, жаждущих, вы уж мне поверьте, убить вас.
Адель нисколько не смутилась. Лишь дрогнувшая в ее руке шпага показала графу, насколько девушка взволнована.
– Вы приказали убить его!.. – прорычала девушка, обнажив свои маленькие белые зубки и тут же напомнив Рошфору маленькую злую кошку.
Несколько секунд он смотрел на нее, словно не понимая, о чем она говорит, после чего громко расхохотался, одной рукой вытирая выступившие от смеха слезы, а другой отстраняя от себя клинок.
– Ты про того гугенота? – отсмеявшись, спросил граф и, пройдя мимо нее, закрыл окно.
Адель растеряно опустила шпагу. Словно тяжелый камень упал с ее сердца. Дышать сразу стало легче. Это был всего лишь несчастный гугенот, оказавшийся не в то время не в том месте. Атос жив, с ним ничего не могло случиться…
Девушка устало опустилась на стул, стоявший рядом с кроватью. Рошфор, с интересом поглядев в ее сторону, спросил:
– И сколько же тебе лет, вояка?
Адель помолчала, словно раздумывая, можно ли доверить ему этот секрет, и, смешно фыркнув, ответила:
– Шестнадцать.
Граф усмехнулся. Чем этот ребенок так помешал миледи?
Внезапно у Адель закружилась голова и к горлу подступила тошнота. Рошфор, заметив, что девушка побледнела, вышел и, спустя минуту, вернулся, неся в одной руке поднос с ужином, а в другой – ее платье.
Поставив поднос на стол и придвинув к нему девушку, мужчина вышел, оставив платье на спинке кровати. Адель благодарно взглянула на него и принялась за еду.
Сытая и довольная, девушка надела платье и подумала, что до полного счастья ей не хватает одного: знать, что с Атосом, жив ли он?..
Ее размышления прервал вновь появившийся в дверях граф. Он подошел к ней и шепотом сказал:
– Возьми плащ и следуй за мной.
Адель удивилась, но безропотно подчинилась, накинув плащ и выходя из комнаты вслед за спутником. Спустившись по лестнице, они пересекли большую комнату, переполненную народом.
В углу, куда практически не проникал свет, вдали от всех, сидел человек, опустив голову на сложенные на столе руки. Он, вероятнее всего, спал. Девушка мысленно пожалела беднягу, утомленного, наверно, долгой дорогой. В последний раз взглянув на эту обреченную фигуру, девушка вышла из трактира и села в карету рядом с Рошфором. Кинув взгляд на вывеску у входа, Адель подивилась странному названию трактира. Большими красными буквами на ней было написано: «ОЛОКО». Не придав этому большого значения, Адель задернула занавеску, и карета тронулась.
Солнце почти закатилось за горизонт; его последние лучи подсвечивали кроны деревьев, отчего казалось, что лес объят пламенем. Летний знойный день, сгорая, подходил к концу.
По пыльной уходящей в даль дороге неслась карета, удаляясь от Парижа и увозя с собой одну из многих тайн, окутывавших историю Франции.
========== Глава 16 ==========
«le nœud est serré»
«Узел затягивается»(фр.)
«Смерть – это врата, ведущие к погибели или к спасению.»
А.Дюма «Три мушкетера».
Атос проснулся от навязчивого крика. Открыв глаза, он увидел перед собой хозяина трактира, который тряс его за плечо и безбожно громко орал. Заметив вопросительный взгляд мушкетера, хозяин выдохнул и пояснил:
– Я…это…ну, проснулся, а вы, сударь, тут…лежите на столе, как и вечером… Ну я и это…подумал, что вы того…ну, померли…
– Спасибо за заботу, – хмуро ответил Атос. – К сожалению, я еще жив. Прошу меня простить…
Мушкетер встал и, взяв шляпу, собирался уже уходить, как вдруг услышал за спиной возмущенный ропот достопочтенного господина:
– Как, сударь, вы изволите уходить? Не заплатив?..
– Да за что ж я заплатить должен? – удивился Атос, грозно надвигаясь на этого маленького человечка.
– Как это – за что? – растерялся тот, рассеянно хлопая глазами.
Видя, что мушкетер вновь повернулся к выходу, он жалобно запричитал, качая головой и горько вздыхая:
– Тот не заплатил, этот уходит…
Атос грозно сдвинул брови и пристально посмотрел на стоящего перед ним и жалко причитающего трактирщика.
– Эге, да я тебя узнал! – хорошенько присмотревшись к нему, произнес мушкетер. – Это ты тот самый невежа, что обвинил меня в фальшивомонетчестве, там, в Амьене!.. А, позволь поинтересоваться, что ты делаешь здесь? – спросил Атос, делая ударение на последнее слово.
Трактирщик замялся, переступая с ноги на ногу. Теперь и он узнал этого дворянина, отчего побледнел и неуверенно залепетал:
– Ах, господин Атос!.. Какая честь для меня!.. – его глаза забегали из стороны в сторону. – Как я мог не признать вас сразу!.. – тут он, напоровшись на один из таких взглядов Атоса, после которых хочется поскорее умереть, спешно продолжил: – Вы ничего мне не должны, сударь, я перепутал вас с тем дворянином грозного вида, что был здесь вчера, вот и все…– Тут трактирщик, поняв по изменившемуся выражению Атоса, что сболтнул что-то лишнее, вконец смутился и залепетал, еле дыша: – Нет-нет, вы с ним совсем не похожи, мало того, что у него цвет костюма фиолетовый, как оперение у попугая, так еще и этот малоприятный шрам на лице…
Трактирщик нервно хохотнул, тут же осекшись, встретив взгляд Атоса.
– Как? Он был здесь? – воскликнул пораженный мушкетер.
– Д-да, с-сударь, – ответил, заикаясь, до смерти перепуганный грозным видом Атоса бедняга. – Не далее, как вчера вечером уехали, с-сударь… на закате уехал, с барышней…
– Куда они поехали? – быстро спросил Атос.
– Н-не имею чести знать, сударь, – ответил белый, как полотно, трактирщик.
– Болван, – раздраженно воскликнул мушкетер. – В какую сторону?..
– В сторону, противоположную от Парижа, – прошептал еле живой от страха хозяин гостиницы и беспомощно закрыл голову руками.
Атос махнул на него рукой и, пробормотав себе под нос: «Они едут в Англию», вышел во двор, отдав распоряжение седлать его лошадь.
Спустя полчаса он выехал в путь.
Дорога, пролегавшая от трактира «ОЛОКО» была всего лишь одна: она вела прямо к английскому порту, не разделяясь ни на развилки, ни на другие дороги.
Атос задумался о том, что мог Рошфор делать в этой глуши вместе с миледи? В том, что его спутницей была именно она, мушкетер не сомневался. Внезапно его мысли переметнулись в лагерь под Ла Рошелью, и Атос подивился превратностям судьбы: забавно было думать, что ты мертв для всех, исключая нескольких людей. Мушкетер горько усмехнулся и пустил лошадь галопом, надеясь нагнать нерасторопную карету.
Спустя несколько часов езды, вдалеке он заметил что-то большое, перегородившее дорогу. Подъехав поближе, Атос убедился в том, что это та самая карета, которая лежала, опрокинутая, на дороге и не нуждалась теперь в преследовании. Мушкетер спешился и обошел ее вокруг.
Карета упала и перевернулась оттого, что кто-то стрелял в кучера; недалеко лежало его тело.
Земля вокруг кареты была словно вспахана копытами лошадей. Могло ли это быть вызвано тем, что на карету напали, или же это всего лишь впряженные в карету лошади пытались вырваться на свободу, обезумев от страха?..
Оглядевшись, Атос заметил невдалеке еще одно тело. Человек лежал на земле, закутанный в плащ. Мушкетер подошел к нему и перевернул лицом вверх, не сдержав изумленного восклицания. Перед ним на земле лежал граф Рошфор.
Атос приложил пальцы к его шее и уловил еле слышный пульс. Тогда мушкетер подхватил его под руки и перетащил поближе к карете, прислонив его к ней спиной, после чего осмотрел его рану.
Стреляли в упор. Атос понял это сразу. Пуля прошла навылет сквозь его левый бок, и Атос только удивился, что граф, потерявший столько крови, все еще жив. Мушкетер похлопал его по щекам, пытаясь привести в чувство, но все было бесполезно: Рошфор лишь дернулся в его руках в предсмертной судороге и, последний раз вздохнув, умер, так и не придя в себя.
Атос огляделся вокруг. Что бы ни произошло здесь, это произошло недавно. С такой раной долго не живут, мушкетер это понимал, и поэтому у него были все основания полагать, что все случившееся здесь произошло не позже, чем час назад.
На земле он увидел чьи-то следы, уходящие в лес. Присмотревшись, он понял, что следы эти принадлежат женщине. Атос зарядил пистолет и пошел в ту сторону, куда уводили следы, но, не сделав и десяти шагов, остановился, как вкопанный. За его спиной, в противоположной стороне раздался выстрел, и в небо взметнулась стая потревоженных птиц.
========== Глава 17 ==========
«la poussière des routes»
«Пыль дорог»(фр.)
«Время, милый друг, время доставит удобный случай, а случай дает человеку двойные шансы на выигрыш: чем больше вы поставили, тем больше выиграете, если только умеете ждать.»
А.Дюма «Три мушкетера».
Карета мчалась по дороге. Лишь пыль из-под ее колес взметалась в воздух.
Выехав около девяти вечера, она ехала вот уже несколько часов. Летние ночи короткие: не успеет стемнеть, как уже вновь светает. Рассвет поднимался над землей; легкой дымкой стелился туман, оставляя после себя росу на сонной траве.
Было около трех часов утра. Адель находилась в том состоянии полусна, когда сознание плавает на той незримой грани между сном и явью, в тот момент, когда мир вокруг нее завертелся и полетел куда-то в пропасть…
Девушка открыла глаза и, не до конца понимая, где находится и что происходит, испуганно схватилась за дверцу кареты. В следующий миг карета перевернулась, завалившись на бок, и девушку отбросило в сторону.
– Что за черт? – Воскликнул Рошфор, выбираясь из кареты и помогая девушке вылезти.
Лишь стоило только Адель поднять голову, как тут же у ее левого уха просвистела пуля, отчего по ее шее пробежал холодок и сперло дыхание. Повинуясь руке графа, который надавил ей на голову, побуждая спрятаться, девушка послушно нырнула под карету.
– Ну что ж, Рошфор! – раздался прямо над ее головой звонкий голос, который она узнала бы из тысячи других голосов, и от которого волосы на ее голове зашевелились, а сердце гулко застучало в груди, ударяясь о стенки грудной клетки и отдаваясь в висках. Этот голос принадлежал миледи.
Миледи помолчала, выдержав эффектную паузу, и заговорила вновь:
– Значит, вы, граф, предали меня? Снова? А я думала, что у вас в душе есть хоть какое-то понятие чести или хотя бы простая привязанность ко мне. Неужели вы все еще не простили мне то маленькое преступление, свершившееся около пяти лет назад? А, возможно, ты наконец-то догадался обо всем? – ехидно добавила она, кинув ненавидящий взгляд в сторону Адель.
– С каких это пор ты заговорила о чести? – горько усмехнулся Рошфор, незаметно взводя курок и обходя вокруг кареты, приближаясь к миледи и отвлекая ее внимание на себя. – Ты права, я все понял. Я был глупцом все это время, когда верил тебе. Но ты больше никому не причинишь вреда!
