Текст книги "Дщерь Хаоса (СИ)"

Автор книги: Charger

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

– Разве тебе не говорили, за что вторую подобную выходку тебе снесут голову?! – один из стражников грубо встряхнул парня, отчего тот всхлипнул и зарыдал, но так и не сказал ни слова, – А?

Среди зрителей оживал возмущенный гул. Вперед вышел мужик в сильно обгоревшей шубе и ткнул пальцем в новоприбывших:

– Да это же он! Это он поджег склад возле доков на прошлой неделе!

В центр выбежала старуха и упала прямо под ноги солдату.

– Отпустите моего мальчика! Он болен, он не ведает, что творит! – запричитала она, сжимая в белых сморщенных кулаках длинный плащ стражника.

Гул быстро нарастал, будто на площадь влетел рой злых ос. Никто не хотел внять словам плачущей старухи, а наоборот – все больше агрессивных фраз слышалось отовсюду. И в момент, когда положение паренька показалось совсем безнадежным, он вдруг завизжал писклявым девчачьим голосом:

– Это сделал не Зюзя, это сделал другой!

Казалось, все только и ждали, что парень начнет рано или поздно оправдываться, быстро заглушили недовольным ревом его слова. Никто не собирался ему верить. Скорее, многие испытывали удовольствие от того, что их гнев, наконец-то, обрел цель.

– Зюзя видел, кто палил!

Ведьмачка, приникшая вдалеке от толпы, вмиг сжалась в комок, внутренне натянулась, как струна. Больше всего она хотела услышать дальнейшие слова Зюзи. И боялась – еще больше.

– Черный всадник! На большом коне! Потрогал рукой крышу хаты, и крыша загорелась!

Паренек еще не договорил, как люд на площади взорвался громким негодованием.

– Вранье!

– Бред недоумка!

Старуха протяжно завыла, в плаче сгорбившись низко над землей. Зюзя задергался, нелепо пытаясь вырваться из мертвой хватки двух детин.

– Отрубить ему руки! – пробасил кто-то недалеко, и, к ужасу паренька, островитяне одобрили предложение возбужденными возгласами.

Ведьмачку же одолевало безумное облегчение, смешиваясь с нарастающим страхом. Услышав о всаднике, она не перестала считать себя виновной в трагедии, зато убедилась, что не имеет разрушающей способности испепелять что-либо во сне. Зато теперь стало понятно, что король открыл настоящую охоту за ней, не брезгуя самыми мерзкими и коварными методами.

А тем временем, все больше желающих вызывалось осуществить идею с отрубленными руками для Зюзи. Парень больше ничего не мог вымолвить в свою защиту, бешено вращал косыми глазами и заламывал худые руки под грязную рубаху.

– Постойте! – вдруг выкрикнула Цири, сама от себя не ожидая такой смелости, – я тоже видела всадника!

В конце концов, это была почти правда. Внимание островитян тут же переключилось на девушку. Паренек с надеждой выпучил безумные глаза, старушка неверяще оглядывалась по сторонам, не отпуская плащ стражника.

– Ты еще кто такая? – послышалось чье-то громкое возмущение.

И на что она рассчитывала? Неужели, правда, подумала, что к ней – к приблуде – кто-то прислушается? Но промолчать, зная правду, не позволяла совесть. И как теперь выйти из ситуации, сохранив инкогнито, представлений не было. Не зная, что же сейчас делать, она просто опустила глаза вниз. Но тут послышался другой взволнованный голос:

– А я ее знаю! Это она вчера спасла малявку булочника!

Горе, постигшее сегодня остров, стерло из памяти людей все события вчерашнего дня – мало кто помнил происшествие с повозкой и маленькой девочкой. Однако, на лице некоторых проявилась тень догадки, и в толпе пошли шепотки – почти не слышные на фоне криков тех, кто требовал сиюминутной казни.

– Значит, так! – рявкнул другой солдат, который незаметно вышел в центр минутой ранее. Красивый мех на его плаще свидетельствовал о принадлежности воина к высшему солдатскому чину. Похоже на то, что это был командир стражи. – Самоуправства тут не будет! В его виновности, али невиновности, будет разбираться суд. А до тех пор пусть сидит в темнице. И никого к парню не пускать!

Казалось, все разом забыли о Цирилле: у каждого нашелся свой комментарий насчет решения командира, а Зюзя жутко обрадовался перспективе еще пожить с обеими конечностями. Воспользовавшись случаем, ведьмачка развернулась и быстро пошла прочь. Все, что было в ее силах, она для паренька сделала.

Кровь кипела ненавистью, глаза застилала красная пелена. Гневное безумие гнало вперед, побуждало к действию. Вся эта история с Охотой зашла слишком далеко, и с ней нужно было заканчивать.

Цири шла очень быстро, горожане, попадающиеся навстречу, провожали равнодушным взглядом. Какое им дело до ее страхов? Какое им дело до чужих кошмаров, когда своих хватает сполна?

Ведьмачка толком не знала, что собирается делать. Стремительно шагая дальше, она тешила себя иллюзией какого-то действия, но дорога вела в никуда. Можно затеряться в еловом лесу, открыть там портал, чтобы очутиться в другом месте, и там снова открыть врата для перехода в другой мир. Действительно, можно было бегать, словно мышь, по дырам и углам вселенной, пока ее не словят и не раздавят.

Или прекратить это делать. Дать поймать себя в ловушку и укусить больно, когда никто не будет ждать.

И вот пустынный еловый лес. С земли подымается сырость, просачивается в легкие, тело дрожит от холода и твёрдой решимости сломить ход истории прямо сейчас.

Цирилла извлекла меч, крепко сжала в руке, чувствуя его приятную тяжесть. Закрыла глаза. Представила, как клинок густо окрашивается кровью, проходит насквозь в ненавистное сердце, жадно, одним взмахом отбирая у Него жизнь. Не поднимая век, она открыла портал и, чувствуя губительное возбуждение, ступила в мерцающее ничто.

Портал позади захлопнулся. Веки осторожно приоткрылись, в ожидании увидеть, например, городские башни Тир на Лиа, но ее ждало разочарование. Ни башен, ни других построек здесь не было. Просто каменная пустыня без признаков жизни, как и без признаков пребывания здесь Красных всадников. Да и, кажется, она уже бывала тут, путешествуя по случайным мирам.

Что ж, стоило признать, привязка к конкретному человеку не дала результата, маршрут оказался неверным. Не помогла и привязка к месту. Ни один из зрительных образов, связанных с королем, не позволил приблизиться к нему. Оставался только один последний вариант, но прибегать к нему она не решалась.

«К Эредину!» – вслух прошипела девушка, теряя самообладание перед открытием нового портала. Блестящий план терпел крушение с самого начала – с попыток найти своего преследователя. И, в очередной раз оказавшись черт знает где, Цири обессиленно опустилась ягодицами на землю, с досадой признав, что этому замыслу не суждено осуществиться. Выходит так, что Эредин мог найти ее в любой момент, а она его – нет.

В последнем мирке было тихо и спокойно. Луг, выкрашенный в оттенки лилового, пылал в лучах заходящего солнца, а ветер нежно касался высокой травы, превращая всю долину в живое цветочное море. Уставшая от частых переходов, Цири осторожно легла в траву, позволяя той обнять себя щекотно и ласково. Нагретый ароматный воздух дарил обманчивое ощущение легкости, умело заглушая гнев и страх. Но полностью избавиться от них не удавалось, ибо корень их сидел глубоко, вился червем под сердцем.

В голове навязчиво крутились мысли о том, как же королю дважды удалось ее отыскать. Бесспорно, использовался один и тот же механизм – что в первом, что во втором случае. Появлению Эредина оба раза предшествовал сон, сюжет которого вгонял в краску, несмотря на всю ненависть, испытываемую к преследователю. Можно было презирать его сколько угодно, но глупо отрицать пугающий эмоциональный всплеск от этих ночных видений.

Похоже, ключ к разгадке прятался именно во снах, но они ничего говорили о том, как использовать эту связь в обратном направлении, о том, как ей выйти на короля.

Выходит, что другого выхода нет – необходимо снова впустить Эредина в голову и позволить себя найти. Цирилла была уверена, что бы она не увидела снова во сне, ничто не выведет ее из себя, не заставит проснуться злой и несчастной. Не после того, как Его силами были убиты столько людей на Скеллиге.

Через некоторое время на землю опустились холодные голубоватые сумерки. Ведьмачка не решалась уснуть. Когда придут видения, пути обратно не будет. Скорее всего, она проснется в окружении Дикой Охоты, и тогда придется пойти по той дороге, что ведет к погибели одного из них – Охотника или Ласточки. Хотя сама прекрасно понимала, что уже идет по этой дороге с тех пор, как искреннее возжелала смерти своего врага. Значит так тому и быть, пора закрывать глаза.

Сон пришел почти мгновенно. Перед глазами вновь предстал эльфский тронный зал. Не мешкая, она сразу пошла вперед, гордо вскинув голову вверх. Пора отвлечь Эредина от любовных утех, и позвать сукиного сына к себе.

Он сидел на привычном месте в компании той самой эльфки. Или другой. Попробуй отличи этих шлюх. Только в этот раз они зашли дальше – девушка сидела у него коленях, заслоняя собой обнаженного короля. Подол длинного платья свисал темным водопадом и не скрывал длинных ног, обвитых вокруг Эредина.

Знакомый гнев оживал в сердце, воровал напускное спокойствие. Смотреть на то, как чужая незнакомая женщина прижимается к нему, беспрепятственно касается бледной кожи, длинных несобранных волос, было весьма болезненно. Цири поверженно опустила голову, не прекращая следить за парой.

Они целовались. Такого гадкого поцелуя еще не приходилось наблюдать – губы почти не смыкались, язык эльфки нагло и юрко скользил в приоткрытый рот Эредина, дразняще касался его губ. Королю нравилось, что делала подданная, одной рукой он гладил ее спину, опускался ниже и по-хозяйски сжимал округлые ягодицы, а вторая рука расслабленно покоилась на подлокотнике трона.

Той девушке было позволено все. Оборачивать руки вокруг шеи короля. Сжимать пальцами его плечи. Даже оставить укус на его подбородке. Узнать его кровь на вкус.

Даже понимая, что это сон, Цири ничего не могла с собой поделать. Мелкое кровожадное чудовище, проснувшееся в ней, росло в размерах, дралось когтями наружу, но не могло достичь цели – ведьмачка стояла недвижимо. И лишь могла смотреть, как с громким грязным стоном эльфка резко выгнулась в спине.

С пластичностью циркачки она изгибалась у Эредина на коленях, а тот убрал руки, по-царски раскинув их в стороны, чтобы ей не мешать. Эльфка стонала, кричала непрерывно, в хаотичном ритме то опускаясь вниз, то взмывая вверх. Ее громкое дыхание превращалось в вой, разносилось эхом в стенах замка.

Или это выл ветер?

Ледяной воздух вдруг требовательно прикоснулся к рукам, лицу, заставляя Цири пробудиться. Она открыла глаза и уставилась в черное небо. С земли поднялась медленно, не смея терять достоинство в спешке. Спокойно огляделась по сторонам.

Всадники были здесь.

Они образовали широкое кольцо, окружив Цири. Прямо перед ней на коне восседал Эредин. Холодный лунный свет тускло мерцал на латах.

Слегка дрожа, она подняла голову и посмотрела в черные глазницы ужасного шлема. Чувствовала, хоть и не могла знать наверняка, что их взгляды пересеклись. Густая тишина покрыла всех присутствующих. Охотники на конях стояли неподвижно, словно неживые, не колыхалась даже трава.

Король тронул поводья и медленно стал обходить сбоку окаменевшую фигурку Цири. Едва справляясь с дрожью, не поворачивая головы, она вела его взглядом. Но когда тот оказался за спиной, девушка не выдержала и ссутулилась, словно под грузом страха. Но ничего страшного не произошло, и, не прекращая тихого шага, предводитель всадников снова показался в поле зрения.

И тогда его конь изящно согнул ноги. Эредин же наклонился вниз и мягко обхватил ведьмачку за талию, а в следующий момент всадник выпрямился, и Цири, легко взлетев вверх, очутилась с ним в одном седле. Не дав опомниться, эльф крепко прижал ее к себе и резко развернул коня.

Дикая Охота словно ожила. Всадники, победоносно вскидывая руки вверх, разрушили кольцо и выстраивались за королем. Ураган загудел под копытами. Из-за возбуждения мелодичная речь эльфов звучала словно хриплый лай, иголками вонзаясь в кожу.

Не успел еще строй сформироваться, как Эредин послал коня в галоп. Призрачная кавалькада помчалась вперед, крича и радуясь громче рева ветра. Земля сотрясалась от ударов копыт. Хаос увлекал с собой свое творение – такое разрушительное, и такое хрупкое, беззащитное одновременно.

========== Часть 4. Покушение ==========

Тошнота стояла в горле скользким комком. Мчась во главе Гона, Цири испытывала такое головокружение, что очутившись на твердой земле, не удержала равновесия и чуть не упала в лужу. Глупости этой ситуации добавлял и тот факт, что она сама не могла слезть с такого высокого коня. Хотя, не кружись мир безумной каруселью, все бы получилось. Но на деле земля и небо все время менялись местами, и Эредину пришлось самому снимать ее с коня.

В Тир на Лиа шел дождь. Крупные холодные капли били девушку по бледному лицу, понемногу приводя в чувство. Но все еще отчаянно хотелось прилечь, сжаться в неподвижный клубок и переждать в таком положении все беды и кошмары.

Но почва снова убежала из-под ног, а вода заливала теперь не только глаза, а и уши, нос и рот – кто-то поднял ее, слабую и дрожащую, на руки, подставляя под колючий ливень. Цири зажмурилась. Сквозь промокшую рубашку чувствовала, как острые ребра эльфского доспеха упираются ей в мягкое тело. Осторожно приоткрыв глаза, увидела серое тяжелое небо над собой и зубья черной короны, вонзающиеся в него. Зажмурилась еще крепче.

Фырканье лошадей, гомон охотников и дробь дождя сливались в монотонный шум, слишком далекий для сознания. Она плыла сквозь этот шум в крепких руках короля, удивляясь его спокойному дыханию и ровному шагу. С другой стороны, если привык носить такие тяжелые латы, то, наверняка, прибавку веса, в виде тощей ведьмачки, не почувствовствуешь. Цирилла приняла решение пока не препятствовать и побыть просто наблюдателем в этой игре.

Вскоре шум оборвался, и слышалась только мерная поступь Эредина, отбивающаяся эхом от каменных стен замка. «Цитадель ужаса» – иронично подумала девушка, украдкой разглядывая сводчатый потолок, появившийся на смену угрюмому небу. А еще высокие колонны… Неизменный антураж беспокойных снов.

Цири повернула голову и прижалась лбом к холодному металлическому нагруднику, радуясь мокрым прилипшим волосам, скрывающим румянец на щеках. Эльф, кажется, не обратил на это внимания – он продолжал свой путь, переходя из одного зала в другой, из одного длинного коридора в другой. Все помещения были пусты, и никто даже не мог взглянуть им вслед – удивленно, зло или сочувствующе.

В конце концов, Эредин остановился, и ведьмачка ощутила, как рассеивается тепло, успевшее возникнуть между их телами. Он уложил ее на узкую кровать и отошел в сторону. Цирилла незамедлительно поднялась, решив, раз уж не может стоять, то хотя бы будет сидеть. Бегло пробежавшись взглядом по просторной комнате, всецело сосредоточилась на короле.

Он вернулся к массивной двери и тихо закрыл, затем обратился к девушке лицом и стал изучать на расстоянии. Вернее сказать, на это было похоже, ведь точно, опять-таки, утверждать нельзя было – его глаза прятала та же кошмарная маска. Цири вознамерилась не подавать виду, не показывать страха, выдержать с достоинством слепой неживой взгляд. И тогда, словно прочитав мысли, Эредин потянулся руками к шлему и освободился от него.

Ведьмачка тут же пожалела об этом. Она хорошо помнила свои сны, помнила красивого темноволосого эльфа, как персонажа из волнующей мрачной сказки, который пугал до изнеможения, но долгое время оставался за гранью настоящего. Реальная проекция пугала еще больше, зато имела абсолютно ясную суть – зло, смерть, порок. Нечто, нуждающееся в срочном истреблении. И вот теперь, полное, окончательное и необратимое, осознание того, что прекрасный Эредин из ее грез и страшный вездесущий король Охоты – один и тот же мужчина, разрушило самоконтроль. Оказывается, знать истину и видеть ее – разные вещи.

Цири отвернулась. И это было ошибкой. Нельзя было показывать себя слабой и совсем уж беззащитной, а самое главное – смущенной.

Эльф вальяжно прислонился к двери, скучающе скрестил руки и ноги и продолжал без стеснения разглядывать гостью. Она отчетливо чувствовала это прохладное покалывание, знакомое с их первой встречи. Так мог смотреть только он – вынуждая ощутить себя крохотным насекомым, неважным и ненужным существом, вроде того паука, что самозабвенно и бессмысленно увлекся паутиной под кроватью.

В тишине пробегали минуты.

– Жаль, что ты не скажешь правду, если я спрошу тебя, – вдруг прозвучал спокойный, немного отрешенный голос. Девушка вздрогнула от неожиданности.

Конечно, не скажет. Но и вечно молчать тоже не будет.

– О том, почему в этот раз было так легко? – язвительно бросила она, продолжая глядеть на трудягу-паука.

– И об этом тоже, – Эредин растягивал слова, удовлетворенный ее сообразительностью.

Не поднимая головы, Цири напряженно думала, как поступить дальше. Она пришла сюда с определенной целью, но даже подумать не могла, что возможность для её осуществления выпадет так скоро. И вместо того, чтобы действовать, мысленно ругала себя за нерешительность. Так и не собрав мужество в кулак, Цирилла продолжила делать то, что пока получалось хорошо – ерничать и хамить:

– Если честно, тошнит уже видеть тебя по ночам. Блевать хочется от этих развратных картинок.

– Развратных? – удивленно переспросил эльф, и Цири поняла, что сболтнула чего-то лишнего.

Король лениво оттолкнулся от двери и неспешно прошелся по комнате. Каждый шаг отдавался глухим стуком. Тяжелые сапоги, обитые железом, поднимали пыль с пола. Эльф явно пребывал в задумчивости, он улыбался своим мыслям загадочной неприятной ухмылкой. Девушка приняла верное решение помолчать и не давать еще поводов для веселья, и потому, больше не говоря ни слова, принялась осматривать помещение.

Окон здесь не было. Обстановку в комнате освещали свечи в настенных канделябрах. Кроме кровати тут имелись небольшой комод, письменный стол со стулом и узкий шкаф с книгами. В дальнем углу за деревянной ширмой, догадалась ведьмачка, была обустроена уборная. Меблировка, в целом, напоминала, комнату в недорогом гостинном доме, но шершавые каменные, абсолютно глухие стены, а также сырость, тянущаяся с пола, выдавали в этом помещении темницу, пусть и с комфортом обставленную. Одним словом, Цирилла попала на свое место в этом чужом неприветливом мире.

«Ну, ничего. Главное помнить, зачем я здесь» – успокаивала она себя. Нужно просто подобрать хороший момент и не проявить слабости, когда тот настанет. Собраться с силами. Не промахнуться со страха. Не сожалеть.

– Мне кажется, это не главная причина, – после мгновений тишины снова негромко произнес он и остановился напротив Цири. На некомфортном, довольно близком расстоянии.

Собраться с силами.

Цири подняла голову и смело взглянула ему прямо в глаза – впервые после побега на реке. С тех пор прошло не так много времени, но что-то успело поменяться в его чертах. Казалось, власть прибавила Эредину возраста, сделала жестче, усталостью легла в уголках глаз. Жуткая маска оставила там свой грязный след, потому что не защищала веки от дождя и пыли. Черные тени легли под ледяными глазами, сбежали и высохли замысловатым узором на щеках.

– Я не хочу смотреть, – осипшим голосом начала ведьмачка, – как умирают люди.

Она не хотела, чтобы слова прозвучали так трагично. Но, видать, именно так они и прозвучали, потому что в ответ на губах эльфа появилась ироничная усмешка. Стало быть, тут не помешало не менее ироничное пояснение:

– Может быть, ты смог бы прекратить убивать. Хотя бы на то время, пока занят заделыванием наследника.

Король не сдержал удивленного смешка и посмотрел на Цири так, будто услышал какую-то безумно милую глупость.

– Ох, моя Zireael. Когда ты упомянула о развратных картинках… Видно, тебе уже самой не терпится поскорее защитить от меня несчастных людей.

Ведьмачка подскочила на ноги, но с досадой отметила, что достигла таким образом ничтожного эффекта – благодаря огромному росту, эльф по-прежнему возвышался над ней, будто равнодушная статуя. Рука чесалась в позывах зарядить мощную пощечину, но она смогла сдержаться, в отместку вложив в голос всю ненависть, что испытывала в тот момент:

– Ты – жалкий извращенец! Травил меня этими мерзкими видениями…

– Сканирующая магия, – перебил он громко и бесцеремонно, а затем отвернулся в сторону, – хорошо работает, если между ищущим и искомым лицом есть прочная эмоциональная связь. Поверь, я сам удивился, когда обнаружил эту связь у нас с тобой.

Инстинктивно хотелось возразить, презрительно фыркнуть и еще раз сказать что-то обидное. Но вместо этого она почему-то умолкла и внимательно слушала.

– Но самый верный способ ее применения, – продолжал король, снова начиная ходить по темнице, – через кратковременное усиление чувств. Обычно, его провоцируют любым психическими стимулятором, например, снами. Главное – это основа, то есть настоящие сильные чувства, испытываемые объектом. Это может быть любовь, ненависть… Признаюсь тебе, я рассчитывал, что сыграет второй фактор. По идее, тебе должно было сниться что-то плохое, например, пытки или убийства, а не “развратные картинки”.

– Знаешь, мне вообще-то плевать, как ты это провернул. Я здесь не для того, чтобы разбираться в тонкостях магии вашей загнивающей расы! – зло прошипела она и, по примеру Эредина, немного прошлась по комнате и стала подальше, повернувшись спиной. Злость прибавляла сил.

Эльф промолчал в ответ. Негоже королю вступать в перепалку с ничтожной Dh’oine. Она может сколько угодно плеваться желчью, демонстрировать характер в этом чулане, рвать на себе рубаху, рассказывая, как омерзительны все эльфы на свете, но ей не удастся унизить охотника так ловко, как это сделал он.

Цирилла глубоко вздохнула – позади снова послышались шаги, пугающе звякнули шпоры. Затем холодный металл коснулся ее лица, ладонь Эредина в латной перчатке чудовищно больно сжала подбородок. От неожиданности она заскулила и могла поклясться, что шея хрустнула, когда эльф развернул ее к себе. Она не смела отвести взгляд, стойко терпела сдавленность в горле, пока Эредин держал голову опрокинутой вверх. С ужасом она видела, как его глаза разгорались неестественным холодным пламенем, а тонкие губы тронула недобрая ухмылка.

Не промахнуться со страха.

– Ох, мне уже не терпится выбить из тебя всю эту дурь, – прошептал он на удивление мягко и сделал шаг еще ближе. Сырой воздух, казалось, заискрился ледяными осколками вокруг их тел: крепкого мужского, облаченного в неразрушимые доспехи, источающего силу и угрозу; и ее – юного, по-девичьи хрупкого и, по сравнению с ним, почти обнаженного.

– Ну, так выбей, – осторожно шепнула она и дерзко опустила глаза. И увидела на красивом подбородке маленькую незажившую ранку – на том месте, где во сне его укусила эльфка. Вместо холода она вдруг ощутила жар, разлившийся по венам.

И тогда он отпустил ее. Что-то оборвалось в груди и полетело камнем к земле. Теперь там расцветала пустота, сдавливая сердце, разрывая легкие.

– Не сейчас. Тебе надо помыться. Ansto peor’t (1), – пренебрежительно произнес король, уходя прочь, оставив ведьмачку стоять одну – застывшую, словно изваяние.

Не сожалеть.

Цирилла выхватила кинжал, спрятанный в голенищи сапога. Прыгнула к Эредину, пружинисто и быстро, как кошка, целясь острием туда, где в расшнурованном вороте доспеха виднелась шея.

Он среагировал молниеносно. В тот момент, когда под его челюстью проступила крошечная капля крови и тоненькой нитью спустилась к горлу, латная перчатка крепко сжала и остановила лезвие. Король медленно отвел клинок в сторону вместе с рукой ведьмачки, глядя на побелевшие суставы пальцев, что до сих пор сжимали рукоять.

Послышался неприятный хруст. Девушка коротко вскрикнула от боли. Резко вывернув кисть, он швырнул Цири на пол. Та угодила головой в край шкафа. В глазах потемнело.

– Я всегда говорил, что вы, люди, напоминаете собак, – его дыхание даже не участилось, пока он удивленно прикладывал пальцы к ране и рассматривал собственную кровь. – Никогда не знаешь, какая из сук страдает бешенством.

Тихо скуля – совсем как сука, Цири прижимала к груди вывихнутое запястье и беспомощно смотрела, как он разворачивается и уходит.

Дверь с грохотом захлопнулась. Ведьмачка болезненно вздрогнула и снова заскулила – тихо-тихо.

Комментарий к Часть 4. Покушение

(1) – для начала.

========== Часть 5. Грязь ==========

Виток за витком Цири наматывала ткань на руку. Материалом для перевязки служили лоскуты платья, которое она нашла в комоде и порвала на ленты. Причём, наряд для уничтожения выбрала самый красивый – изящный, насыщенно-синего цвета. Надо сказать, это была задача не из простых – в процессе участвовала только здоровая рука и зубы, но повозиться стоило. Зафиксированное запястье болело намного меньше.

Попытки открыть портал для побега закончились головной болью и не принесли результата. Несомненно, эльфы наложили на замок достаточно блокирующих заклинаний, но ведь глупо было бы даже не попробовать их обойти.

Закончив работу, Цирилла осторожно прилегла на кровать и с удовольствием ощутила, как вымытое тело соприкасается с чистой постелью. Несмотря на злость, которую пытала к Эредину за причиненную боль и унижение, она решила не пренебрегать комфортом. Большой неожиданностью стала кадка со слегка остывшей водой, которая обнаружилась за деревянной ширмой. Когда она в последний раз мылась в теплой воде?

Особенным наслаждением стало освобождение от грязной, мокрой, давно не стиранной одежды. Кто-то очень заботливый не только приготовил ванну перед ее прибытием, но и снабдил несколькими вариантами чистого одеяния. Ведьмачка выбрала простое льняное платье свободного покроя, оставив лежать в комоде шелка и бархат. Кто-то действительно думал, что она их наденет?

Цири распрямилась, расслабила спину, проскользила босыми ногами по прохладным простыням, и так стало хорошо и мерзко одновременно, что хотелось плакать. Слез, конечно, она не могла себе позволить, хоть и соблазн дать им волю был велик. Неудачное покушение на короля стало концом больших самонадеянных планов и означало то, что ей теперь суждено сгнить в этой комнате, в этой постели.

Но больше всего она боялась следующей встречи с Ним.

Как и все ведьмаки, Цири считала, что боль ей не страшна, но при этом, как и все люди, ошибалась. Ведь боль бывает понятной, терпимой, кратковременной, а бывает и просто невыносимой, способной разрушить тело и разум. Эредин не откажется от зачатия ребенка и сделает это со всей жестокостью, любовью к людским страданиям, присущими его черной душе.

Подумав об этом, девушка инстинктивно крепко свела ноги и поджала их под себя. Конечно, времена ее непорочности давно в прошлом, но ведьмачка не могла похвастаться опытом общения с мужчинами. В большинстве случаев они выглядели, как грязные свиньи, стремящиеся к быстрому плотскому удовольствию, что превышало для них все остальное. Это касалось одинаково всех: и бродяг, и солдат, и напыщенных аристократов – не важны были статус и положение, когда дело доходило до члена.

А что эльфы? Их холод и спокойствие остаются при них, когда они берут женщин? Ауберон, к сожалению, не смог дать ответ на этот вопрос. Цирилла возлагала надежды на то, что все так и есть, но глубоко в душе знала, что Эредин отличается от мужчин Aen Elle. Редкое для них качество, объединяющее одновременно амбициозность, страсть и жестокость, сделало Эредина Бреак Гласа предводителем Дикой Охоты, а позже привело на большой эльфский трон.

Неосознанно Цири еще крепче поджала ноги.

Сколько времени прошло с тех пор, как он ушел? Сколько еще будет оставаться эта прекрасная возможность побыть в тишине и спокойствии, наедине со своими печальными думами? Что-то подсказывало, что очень скоро ее вытащат с темной уютной обители, словно крота с земли, и кинут на растерзание кровожадному зверю.

Впрочем, так и случилось. Дверь резко распахнулась, и в проеме показались два стражника, оба облаченные в кольчужные доспехи. Чуть дальше стоял третий с арбалетом в руках. Цири так стремительно подскочила, что забыла о поврежденной руке, оттолкнувшись ею от кровати. Зашипела от боли и попятилась к стене.

– Пошла, – скомандовал один из них и указал рукой в коридор.

Цирилла не шелохнулась. Запястье разболелось с новой силой, обхватив его второй рукой, она безуспешно пыталась успокоить нарастающее жжение.

– И куда же? – громко переспросила она, хоть и прекрасно понимала, что путь может быть только один.

Без объяснений и церемоний, чужие руки схватили ее за предплечья и потащили к выходу. Цири гордо подняла голову и шагала быстро наравне со стражниками, несмотря на босые ступни и общую слабость в теле – она не позволит волочить себя по земле, словно тряпку.

К пункту назначения они добрались быстро. Коридоры, выложенные колючим черным камнем, заканчивались узкими ступенями вверх и снова начинались другими – более светлыми и красиво декорированными, пока не привели их к прекрасным двустворчатым дверям. Тут было полно охраны – эльфы, вооруженные длинными изогнутыми мечами, сторожили короля в его покоях. Цири очень сомневалась, что Гласу вообще нужна защита, зато хоть что-то оставалось похожим у эльфского и людского народов – владык положено охранять.

Какой-то остроухий солдат позволил себе гнусный смешок, другой поддержал тихим издевательским свистом. Похоже, весь замок сегодня обсуждал, что Ласточку, наконец-то, поймали, и король унизительным способом заберет своё, попутно устроив себе сексуальное развлечение. Но Цири не покраснела, не разозлилась и не засмущалась, лишь с отвращением оглядела столпотворение. Глаза полыхали изумрудным пламенем, чудом лишь не испепеляя группу перешептывающихся эльфов. Раса, пришедшая в упадок, вызывала у нее жалость.

Дверь отворилась, и ведьмачку толкнули внутрь. И тут страх, дремлющий в ней, проснулся и поднял свою мерзкую голову. Девушка принялась искать взглядом Эредина, будто оттого, как быстро она определит его местоположение, зависело ее выживание. Но в покоях никого не было.

Цирилла не смогла скрыть растерянности, и наивная радость смешивалась с нарастающим страхом. Комната была поистине огромных размеров, захватывала богатством и роскошью интерьера, центральным элементом которого была большая кровать. Девушка изо всех старалась не смотреть на нее, но та, проклятая, притягивала взгляд магнитом – так сильно, что ведьмачка не заметила, как из темноты террасы появился Он.

Коротким кивком головы он отпустил стражников. Те мгновенно отошли от Цири и поспешили скрыться за дверью. Холодок забрался под кожу, поселился около испуганного сердца. Ей вдруг безумно хотелось спрятаться, укрыться, сбежать отсюда словно из пылающей клетки, отчего глаза нервно метались по комнате, старательно избегая Эредина, стоящего в центре покоев.