Текст книги "Мой родной знакомый (СИ)"

Автор книги: castlebuilder

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Сколько их было? Писем в той коробке? Неважно. Каждая прочитанная строка была словно ударом под дых – хотелось корчиться и морщиться от той боли, что сквозила в каждом исписанном тонким почерком пергаменте.

Знала бы ты, Грейнджер, как больно сейчас мне.

Малфой принял решение молниеносно, сомнений не оставалось. Он подошел к ее письменному столу и осторожно открыл верхний ящик, чтобы не шуметь. Ему нужно найти перо и чистый пергамент.

Но резко стало не до этого. Грейнджер никогда не перестанет его поражать.

В ящике поверх каких-то безделушек лежала фотография в рамке. И Малфою снова стало нечем дышать.

На изображении Гермиона полным обожания взглядом смотрела на Драко, а он смотрел в объектив. Тогда Тео в шутку сфотографировал их на магловский аппарат, который прислали Гермионе родители по ее просьбе. А эту рамку чуть позднее он сам подарил ей, чтобы она поместила туда фото, когда проявит его.

За секунду до того, как Тео нажал на кнопку, Гермиона сказала Драко, что любит его.

Малфой дрожащими руками вынул из ящика обычный листок, который первым попался под руку, и взял со стола перо, которое почему-то раньше не заметил. Нужно быстрее уйти, иначе ему станет дурно. Нужен кислород.

Он обернулся и в последний раз посмотрел на спящую Гермиону, прежде чем обмакнуть перо в чернильницу, оставить послание и уйти.

Уже утром Гермиона, не до конца проснувшись, увидит разбросанные по дивану письма, а после подойдет к своему столу и заметит их с Драко первую и единственную совместную фотографию в рамке, которую она всегда хранила в ящике стола, а рядом с ней записку, торопливо написанную неровным, но знакомым почерком:

Поужинаешь со мной сегодня, Ламби?

Комментарий к I. О гибели

Всем привет!

Знаю, история непростая, и изложена она непросто, но надеюсь, что хоть кому-то она понравится.

Буду рада вашим лайкам и отзывам:)

И если вам зашла эта работа, то у автора есть еще одна: https://ficbook.net/readfic/11541341 Вдруг;)

========== II. О спасении ==========

Спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Только вот трудно спасаться, когда ты захлебываешься и тонешь. Тебе нужна чья-то рука. Которая или вытащит, или утопит окончательно. Прекратит твои страдания.

Гермиона дождалась своей спасительной руки. Руки, которая не позволила ей утонуть. Руки, которая сейчас протягивала ей чашку с ароматным черным чаем с лимоном и медом. Как она любит.

На улице лил дождь, а мягкий диван и пушистый плед казались Гермионе лучшим убежищем от такой скверной погоды. А когда он присел рядом и, приобняв, поцеловал ее в висок, Грейнджер не сомневалась: эти объятия – лучшее место, где она была за всю свою жизнь.

И в этот момент, положив голову ему на плечо, она не жалела ни о чем, что было позади. Теперь Гермиона Грейнджер как никто понимала смысл фразы, прочитанной когда-то давно:

«Все, что ни происходит, всегда так, как нужно, и только к лучшему».

Теперь она в этом уверена. Она убедилась в этом на собственном примере.

В ту субботу, проснувшись и потратив около часа на то, чтобы осознать, что записка на столе реальна и оставлена Драко, Грейнджер устремилась к Джинни на всех парах, чтобы поделиться новостью.

Миссис Поттер в ответ на радостные возгласы Гермионы удостоила подругу скупой улыбкой и пробормотала сухое «понятно», продолжив возиться у плиты. Она не разделяла восторгов подруги.

Грейнджер представлялась Джинни несмышленым и наивным ребенком, которому только предстоит узнать о сути вещей и понять кое-что о людях и жизни в целом. Проблема была только в том, что данный ребенок ни в какую не станет слушать любые доводы и объяснения. Горящие глаза Гермионы так и кричали о том, что их обладательница сейчас находится в экстазе и готова напасть на любого, кто испортит ей удовольствие.

– Он никогда не звал меня никуда. Тем более в ресторан! А эта записка – не плод моей фантазии, – Гермиона потрясла клочком бумаги перед лицом подруги. – Он действительно пригласил меня на ужин.

Джинни лишь закатила глаза и покачала головой. У нее не было ни сил, ни желания переубеждать Гермиону. Ее беременность и домашние заботы отнимали всю ее энергию, и спор с Грейнджер не входил в ее планы.

В конце концов, Гермиона может оказаться и права. Одному Мерлину известно, что в голове у этого нахального блондина.

Грейнджер полдня готовилась к встрече с Драко, хотя один момент, на который ей указала здравомыслящая Джинни, несколько портил общее впечатление. Малфой не уточнил, где будет ужин, во сколько он будет, стоит ли ей прийти на место самой или он зайдет за ней? Это приглашение настолько вскружило ей голову, что о самом главном Гермиона задумалась далеко не сразу.

Она битый час рассматривала себя в зеркале. Наконец, нашелся повод надеть ее любимое платье, которое до этого было удостоено выхода в свет всего единожды – на благотворительный прием в Министерстве, когда ее объявили новым заместителем министра. Темно-алое, почти до щиколоток, с асимметричным подолом, глубоким вырезом на спине и соблазнительным разрезом вдоль правого бедра, сквозь который выглядывала ее тонкая ножка, когда она делала шаг. Грейнджер блистала в тот вечер, и ей хотелось блистать и сегодня. Показать Малфою, от кого он отказывался все это время. Маловероятно, что он захлебнулся бы слюной при виде нее, но Гермиона определенно произвела бы на него впечатление.

Только вот не судьба была этому платью украшать свою хозяйку в этот вечер. Потому что Драко Малфой так и не объявился.

Гермиона просидела в гостиной полвечера, ожидая звонка в дверь. А когда взгляд упал на настенные часы, она поняла, что в очередной раз побыла дурой, доверилась, а в ответ получила привычное «ничего».

Она вспоминала реакцию Джинни, ее снисходительную улыбку и печальный взгляд. Подруга ведь предупреждала ее, оказалась гораздо умней. И теперь Гермиона могла злиться только на себя, винить только себя за то, что понадеялась, бездарно потратила вечер и в очередной раз осталась ни с чем.

Грейнджер даже не хотелось плакать. Она была словно выжатый лимон – в ней будто не осталось ничего, только пустота.

Массивные серьги со звоном полетели в шкатулку, платье было небрежно брошено на диван.

Гермиона долго смотрела на собственное отражение в зеркале ванной и задавалась вопросом: когда же она, наконец, перестанет лицезреть эту несчастную физиономию перед собой? Наступит ли этот день, когда она будет счастлива?

Она уже слабо в это верила.

Грейнджер долго стояла в душе, смывая с себя прошедший бесполезный вечер, натирая мыльными руками накрашенное лицо, будто норовя добраться до мозга и как следует отмыть и его тоже, вычистить всю дурь.

Но от этого не отмоешься.

Зачем было оставлять эту записку? Заводить разговор о разводе? Чтобы уложить меня в постель?

Гермиона почувствовала себя шлюхой. Однажды она уже испытала похожее чувство, когда переспала со знакомым Гарри, которого на тот момент знала всего сутки. Тогда она долго ненавидела себя за это. Но сейчас ненависть была настолько огромна, что Грейнджер чуть не тошнило от самой себя.

Она дала ему за пару правильных, нужных ей фраз, как легкодоступные девицы в клубах дают за пару коктейлей.

Наверное, более мерзко она себя никогда не чувствовала.

«Малфои не разводятся!» – кричала ей Джинни.

И Грейнджер полная дура, если и впрямь надеялась, что он расстанется со своей драгоценной женушкой.

На следующий день она, как побитая собака с до ужаса жалобным взглядом, приковыляла на Гриммо к подруге.

Миссис Поттер сразу все поняла. Она не задала ни единого вопроса, лишь налила им обеим чаю, выставила на стол кучу сладостей и как ни в чем не бывало защебетала о будущем ребенке, токсикозе и спорах с Гарри по поводу цвета стен в будущей детской. И это было лучшим решением.

За это Гермиона была благодарна Джинни как никогда. Рыжая могла бы тысячу раз упрекнуть ее, бросить ей пресловутое «А я ведь тебе говорила!», но она не сделала абсолютно ничего, всем своим видом демонстрируя, что мир не рухнул, жизнь продолжается, а проблема Гермионы и вовсе не имеет значения. Если бы еще и Джинни стала сокрушаться о несправедливости и скотском поведении Малфоя, то Гермионе было бы только хуже. Это безразличие со стороны подруги напоминало о том, что Драко Малфой – не проблема номер один в мире, и есть вещи гораздо важнее, чем его мерзкая персона.

– Хотя, может с ним что-то случилось? – внезапно пролепетала Гермиона, когда Джинни все-таки спросила ее о прошлом вечере, почувствовав, что Грейнджер готова рассказать все, не ударившись в истерику.

– Да лучше бы случилось! На одного мудака в мире стало бы меньше!

Гермиона цокнула языком. В отношении Драко Джинни никогда не выбирала выражения.

К счастью для миссис Поттер, этому спору не дано было продолжиться, так как в кухне появился Гарри, а вместе с ним высокий светловолосый незнакомец, на вид чуть старше всех присутствующих.

Джинни вскочила, начав накрывать на стол, попутно сокрушаясь о том, что засиделась и совсем забыла, что у них сегодня гости. Гермиона, стараясь не смотреть на Гарри, которому Джинни наверняка уже пересказала историю с запиской, и на незнакомца тоже, распахнутыми от удивления глазами наблюдала, как рыжая левитирует на стол многочисленные закуски и горячее. Грейнджер всегда восхищалась продуктивностью подруги. Иногда даже казалось, что та живет на кухне, иначе у Гермионы не находилось объяснения тому, откуда в их доме постоянно столько еды.

Незнакомец неловко присел за стол напротив Гермионы, где Джинни уже поставила для него пустую тарелку и приборы. Хозяева дома, казалось, совершенно забыли о своих гостях и что-то оживленно обсуждали до тех пор, пока Гермиона не поднялась из-за стола.

– Я пойду. Спасибо за чай, Джинни.

Рыжая встрепенулась и сразу же отвлеклась от разговора с мужем.

– Как это? Неужели ты бросишь меня в мужской компании? – обиженно отозвалась подруга.

– Кстати, я вас не представил. Это Итан Скотт, мой коллега, перевелся из Америки. Мы уже месяц работаем вместе, – вмешался Гарри.

Итан приподнялся со стула и кивнул в знак приветствия. Гермиона кивнула ему в ответ.

– Месяц, – недоверчиво повторила Грейнджер. – Я не видела вас, простите.

– А ты поменьше витай в облаках и почаще смотри по сторонам. Увидишь много интересного, точно тебе говорю, – Джиневра попыталась силой усадить Гермиону, надавив на ее плечо, но та вывернулась и отступила.

– Я сказала, мне нужно идти.

Эти слова прозвучали грубо и угрожающе, а затем Гермиона развернулась и стремительно покинула гостеприимный дом под номером 12 на улице Гриммо. Перед тем, как переступить порог кухни, она услышала извиняющийся голос Джинни: «Не обращайте внимания, с ней такое бывает».

Грейнджер мало волновало собственное поведение. Появление чужого человека в радиусе пары метров заставило ее выпустить когти и ощетиниться. Ей было совершенно не до новых знакомств, и перспектива провести вечер за душевной беседой ее совсем не устраивала. Она еще не была готова делать вид, будто у нее все хорошо. И настойчивость Джинни только оттолкнула ее.

Гермиона понимала, что ей необходимо перестать ждать у моря погоды, отвергать помощь друзей и хотя бы попытаться предпринять попытку привести свою жизнь в порядок. Но она настолько привыкла находиться в этом болоте, что ей казалось, будто за его пределами будет еще хуже. Оно стало ее зоной комфорта, из которой она не представляла, как выбраться.

Уже немного позже Грейнджер все-таки пришла к выводу, что была неправа. Она некрасиво поступила по отношению к Джинни, которая развлекала ее разговорами целый час и не сказала даже слова упрека. Еще и с этим Итаном вышло неудобно. Нужно было быть повежливее.

Уж извини, Итан. Просто ты слишком не вовремя появился.

Вскоре у Гермионы возник шанс реабилитироваться перед ним, но она опять все испортила.

Дни тянулись медленно, как старая жвачка. События пятничного вечера выбили Грейнджер из колеи. Она нормально не спала несколько дней и, чтобы не заснуть на рабочем месте, спасалась литрами кофе, наплевав на здоровье. Голова плохо соображала.

Взбодрилась Гермиона только тогда, когда остановилась у дверей собственного кабинета, вернувшись из столовой. До нее дошло, что все документы, которые она брала с собой, чтобы поработать над ними, она оставила на столе, откуда их наверняка уже убрали эльфы, выкинув в мусорное ведро. Они всегда выбрасывают все, что оставлено нерадивыми хозяевами.

Гермиона бежала так быстро, словно была в спортивной обуви, а не на каблуках, и мысленно проклинала себя за рассеянность. На одном из поворотов она врезалась в чей-то крепкий торс, который принадлежал тому самому Итану. В нос ударил терпкий аромат мужского парфюма, и Гермиона смущенно отстранилась, будучи не готовой к такому близкому контакту. Мужчина сразу же отдал ей документы, с улыбкой наблюдая за ее восторгом.

– Не знаю, что бы я без вас делала! Огромное вам спасибо. Я ваша должница.

Улыбка на губах Итана постепенно исчезала. Казалось, он что-то обдумывает, прежде чем произнести. Гермиона внимательно смотрела на него, ожидая ответа, и заметила, как порозовели его щеки.

– На самом деле, мне есть о чем вас попросить, – осторожно начал он, и Грейнджер ободряюще кивнула и улыбнулась, готовая помочь. Ведь Итан заслужил. – Прошу вас поужинать со мной.

Теперь уже Гермиона перестала улыбаться и захлопала глазами.

– О, в этом смысле, – стушевалась она. – Знаете, это не лучшая идея. У меня кое-какие трудности, и, боюсь, я вынуждена отказаться. – Скотт с пониманием кивнул. – Но если вам понадобится помощь… По работе, я имею в виду, то обращайтесь. И спасибо за документы, – Гермиона потрясла бумагами перед собой и развернулась, чтобы уйти.

Ей было неудобно перед Итаном. И вроде бы в ее отказе не было ничего необычного, она имела полное право сказать «нет», но разочарование в его взгляде, которое она увидела, прежде чем уйти, не давало Гермионе покоя.

Хотя плюс в произошедшем она все же нашла. Гермиона решила, что отказав ему сейчас, она избавила себя от необходимости нелепо оправдываться, отказываясь от следующей встречи, которая наверняка была бы ей предложена, потому что меньше всего ей сейчас хотелось устраивать свою личную жизнь – нужно было сначала разобраться с собственной головой. И с Малфоем. Она была уверена – отказ во втором свидании оказался бы для Итана гораздо более болезненным. Уж кто-кто, а Гермиона Грейнджер знает, как это неприятно, когда у тебя отбирают надежду. Все равно что у маленького ребенка вырвать из рук его любимую игрушку. Так что лучше было и вовсе не давать Итану эту игрушку. Вернее, надежду.

На следующий день Гарри признался Гермионе, что Скотт недавно ненавязчиво интересовался ею. Для нее это не стало новостью. Она лишь сокрушенно покачала головой, вспоминая неловкий диалог, и сказала, что только Итана ей сейчас не хватает для полного счастья.

– Вот именно, Гермиона. Не хватает! Я бы на твоем месте не отказывался. Он хороший человек, добрый, надежный. Чего тебе еще надо? Смотри, как бы не пришлось потом кусать локти. На него уже некоторые заглядываются. – Грейнджер посмотрела на Гарри так, будто он несет полную ахинею. – Во всяком случае, это лучше, чем пить вечерами в одиночестве, – он указал на нее пальцем, не давая возразить: – И не надо мне говорить, что ты так не делаешь.

Гермиона цокнула языком.

– Да сдался мне этот Итан! Не собираюсь я с ним видеться. Может, он и хороший, но меня это мало трогает. И вообще, он не в моем вкусе. Можешь сам с ним поужинать, раз он тебе так нравится.

Она, закончив свою речь, внимательно посмотрела на Гарри, лицо которого приняло странное выражение. Гермиона не могла понять, что она такого сказала. Только спустя секунды она заметила, что Поттер виновато косится на входную дверь, и обернулась.

В дверном проеме стоял он. Хороший Итан Скотт, который не в ее вкусе.

Он пробормотал под нос извинения и закрыл дверь с обратной стороны.

Гермиона прикрыла глаза, пытаясь переварить ситуацию.

– Какого черта он заходит без стука? – выпалила она, наконец.

– Вообще-то, это и его кабинет тоже, – Гарри кивнул на соседний точно такой же стол.

С тех пор Гермиона убедилась, что если бы проходил конкурс неудачников, она забрала бы себе все лавры. Когда людям раздавали везение, она стояла в какой-то другой очереди. Наверное, за глупостью.

Сказать, что ей было стыдно перед Итаном, – не сказать ничего. У нее была мысль извиниться, но что-то подсказывало, что ее извинения нужны ему меньше всего.

Гермиона стала избегать его.

Когда перед ней останавливался лифт, в котором она замечала Итана, ей вдруг резко требовалось вернуться назад, и она, бубня под нос что-то о своей рассеянности, дабы не выглядеть полной идиоткой перед рядом стоящими, разворачивалась и шла обратно. Когда она видела его неподалеку, то тут же делала вид, что в ее руках были жутко интересные документы, которые требовали внимания даже на ходу, или ей внезапно необходимо было завести диалог с первым встречным сотрудником, задавая странные вопросы, вызывавшие недоумение у волшебников.

Про нее начали поговаривать, что она не в своем уме. И отчасти это так и было.

Грейнджер допускала мысль о том, чтобы все-таки поговорить с несчастным Скоттом. Не затем, чтобы загладить вину. Ей уже было плевать, что он думает о ней после всего. Гермионе хотелось успокоить саму себя, очистить совесть. Но как только она намеревалась найти его и поговорить, страх и стыд овладевали ей, и желание отпадало.

Так прошла неделя, пока, наконец, причина ее беспокойства сама не пришла к ней в кабинет.

Итан не подавал никаких признаков обиды, вел себя вполне непринужденно, как казалось Гермионе. Но и так было понятно, что он не забыл о ее неосторожных словах. Вряд ли он страдает от амнезии.

Она окликнула его, когда он был уже у двери, и начала смущенно и негромко извиняться, запинаясь то и дело и теребя в руках перо. Скотт все это время внимательно смотрел на нее, но ее лепет едва ли доходил до его ушей. Он наблюдал, как она закусывает губу, вертит в тонких пальцах многострадальное перо, которое после таких манипуляций нужно будет заменить, как пытается сдуть выпавший из прически локон, и не достигнув успехов, наконец, заправляет его за ухо.

Он не услышал ничего из того, что она произнесла. Но в конце, кажется, она вновь предлагала ему свою помощь.

– Мисс Грейнджер, вы не покажете мне город? А то я уже месяц в Лондоне, но до сих пор ничего не видел.

Гермиона замерла, переваривая сказанное им. Он опять зовет ее на свидание.

Вот же упертый!

– Это ни к чему вас не обяжет, не беспокойтесь. – Ну еще бы! – Скажем, сегодня после работы, – он бросил взгляд на наручные часы. – Вам удобно?

Грейнджер тяжело вздохнула.

Ей пришлось согласиться. Глупо было врать, что у нее на сегодня есть планы, ведь в действительности никаких планов вот уже ближайшие несколько месяцев у нее и в помине не было. В конце концов, она давно не прогуливалась по Лондону.

И ей нужно было как-то загладить свою вину.

Их променад оказался… сносным. Гермионе не хотелось уйти посреди прогулки, и она даже с неким любопытством слушала Итана. А он слушал ее, когда она рассказывала о достопримечательностях. Хотя экскурсовод из нее неважный.

Гермиона не пожалела, что согласилась, хотя и удовольствия особого не испытала. Единственное, что в этой прогулке было стоящим – это сам Итан. Если бы на его месте был кто-то другой, вроде тех, что предлагали ей отношения раньше, Гермиона ушла бы под нелепым предлогом еще в первые полчаса. Он располагал к себе, и вдобавок Грейнджер все еще чувствовала себя виноватой перед ним, поэтому его общество ее устраивало. Но мозоль на пятке и пустой желудок спустя пару часов прогулки начали намекать ей, что пора бы заканчивать экскурсию.

Итан вызвался проводить ее, и, уже стоя около дома, Гермиона прокляла себя за то, что позволила ему. Потому что на лавочке неподалеку, вольготно развалившись, сидел Драко.

Гермиона впервые поймала себя на мысли, что не рада его видеть. Малфой выбрал самый неподходящий момент для возвращения.

Он вел себя развязно. Будто Гермиона его жена, не меньше, и он крайне недоволен тем, что застал ее в обществе непонятного чужого мужчины. Драко вальяжно подошел к ним, чуть приобнял Гермиону и небрежно чмокнул в щеку. От него пахло перегаром.

Грейнджер в очередной раз было стыдно перед Итаном. Видимо, ей на роду написано позориться перед ним.

– Драко Малфой, – надменно произнес он, протянув руку для рукопожатия. Его тон напомнил Гермионе времена Хогвартса, когда этот идиот кичился своим происхождением.

– Итан Скотт. Наслышан о вас, – мужчина пожал протянутую ладонь и метнул короткий взгляд на Гермиону.

Джинни уже все ему растрепала!

– И давно вы… – Драко переводил пальцем с Гермионы на Итана и обратно, как бы намекая на их связь.

– Мы коллеги, – тут же пояснил Скотт. – Не буду вам мешать. Хорошего вечера.

Очень ценное пожелание, но Грейнджер сильно сомневалась, что в оставшиеся часы уходящего дня может произойти хоть что-нибудь хорошее. Пьяный Малфой едва ли мог радовать кого-либо своим присутствием.

– Ага. И вам того же! – нахально крикнул Драко в спину удаляющемуся Итану.

Гермиона впервые почувствовала желание хорошенько врезать Малфою. Хотя, видит Мерлин, это был не первый раз, когда он напрашивался.

Она затолкала его в квартиру и, яростно захлопнув дверь, бросила сумочку на диван так, что та отскочила и упала на пол.

– Я ждал тебя почти час, – лениво констатировал он.

Гермиона сложила руки на груди.

– Сердце слона весит тридцать килограммов.

– Что?

– Я думала, мы обмениваемся бесполезными фактами. Зачем ты пришел? Принес еще какие-то новости?

Внезапно Драко в несколько шагов преодолел расстояние между ними и заключил Гермиону в объятия. Она растерялась.

– Я соскучился, Грейнджер, – Малфой уткнулся ей в шею, оставляя едва ощутимые поцелуи на нежной коже. – И не пытайся мне врать, что ты не скучала.

Он на ощупь повел ее в спальню, шаря руками по ее спине и пытаясь выдернуть блузку из офисной юбки. Гермиону обезоружили его прикосновения, и очнулась она только тогда, когда почувствовала, что упирается в кровать, а Драко пытается уложить ее.

Она очень хотела Малфоя, его напористость ее подкупала, но недосказанность и ее новый шрам на сердце, которым он наградил ее, когда бесследно исчез больше недели назад, не позволяли ей разрешить ему в очередной раз перенести их встречу в постель.

Гермиона села на кровать и уперлась руками в грудь Малфоя, не давая ему нависнуть над ней.

– Драко, ответь на вопрос, – обратилась к нему Грейнджер, и он выпрямился, а на скулах его от недовольства заходили желваки. – Ты хоть что-то испытываешь ко мне, кроме влечения? Только честно.

Малфой молчал, взирая на Гермиону сверху вниз. Руки он убрал в карманы и нервно задергал ногой, явно о чем-то размышляя. Он точно не планировал вести никаких бесед.

Молчание затягивалось, а Гермиона смотрела прямо в ледяные глаза, не отрываясь, давая понять, что ответ ей необходим.

– Ладно, – не выдержала Грейнджер. – Спрошу иначе, – она замялась и сглотнула. – Ты действительно разводишься?

И снова Драко молчал, только теперь он опустил глаза. В этом жесте чувствовалось столько вины, но Гермиону это не трогало. Она уже догадалась, каким будет ответ.

– Нет. Мы передумали, – тихо произнес Малфой.

– И поэтому ты не стал ужинать со мной?

– Да.

Гермиона проглотила ком в горле. Ей отчаянно хотелось сдержать слезы. Нельзя плакать. Только не сейчас.

Она поднялась и обошла кровать на негнущихся ногах, оказываясь у окна, давая себе несколько секунд, чтобы сморгнуть рвущиеся наружу соленые капли.

– Что ж, – Гермиона шмыгнула носом. – Вот и поговорили. Видишь, признаваться не так уж сложно. Только зачем нужно было обнадеживать меня?

– Гермиона, мне жаль…

– Жаль? – перебила она. – Тебе жаль? Не смеши! Тебе всегда было плевать. Ты никогда не думал ни о ком, кроме себя. У тебя во всем холодный расчет. Готова поспорить, как только ты ссорился с женой, ты уже знал, когда и во сколько назначишь мне встречу, чтобы развлечься, не так ли? У тебя все по графику. Ты плевать хотел на мои чувства, на все, что я для тебя делала. Тебя волнует только собственная задница. Захотел – пришел, захотел – ушел. Удобно, не находишь? И зачем думать о глупой Гермионе Грейнджер, которая и так всегда простит и поймет. Она же глупая, – Гермиона постучала кулачком по виску.

– Не говори так. Ты не можешь знать, что я чувствую.

– А мне уже без разницы, – хмыкнула она, махнув рукой. – Я устала быть для тебя запасным вариантом. Хватит топтаться на моих чувствах. Вали к Астории, пусть она исполняет супружеский долг. С меня хватит.

Гермиона по очереди сбросила туфли, расстегнула блузку и сняла ее, после натянув домашнюю майку, лежавшую на кровати. Ее не волновало его присутствие, и она всем своим видом давала понять, что разговор окончен.

– Я так понимаю, ты уже нашла мне замену? – Драко стал медленно двигаться к ней.

– Ты про Итана? – небрежно бросила Грейнджер. – Может, и нашла. Я ему нравлюсь, и он не ведет себя, как мудак, в отличие от тебя. Уже два – ноль в его пользу.

– Надо же. И какие у него еще есть плюсы? – вкрадчиво спросил Драко. – Он хоть тебя удовлетворяет?

– А это не твоего ума дело, Малфой, – прорычала она.

– Неужели ты уже с ним…? – неверяще произнес он, слегка наклонив голову. – А ведь говорила, что меня любишь.

– Ты сделал все, чтобы я перестала тебя любить. Пользовался мной столько лет, а теперь удивляешься, что я перестала тебе поклоняться и начала устраивать свою жизнь? – Гермиона взяла блузку и прошла мимо Драко к шкафу с одеждой. – Мне бы твою самооценку, Малфой. Не поделишься? – блуза была повешена на плечики, и Грейнджер захлопнула шкаф, привалившись к нему спиной.

Гермиона язвила – так ей казалось, что у нее меньше шансов заплакать.

В какой-то степени его признание ее не удивило. Все шесть лет Малфой только и делал, что раз за разом отнимал у Гермионы надежду, и теперь происходящее не повергало ее в шок, не заставляло ударяться в слезы. Свой лимит истерик она уже давно исчерпала.

Она знала, что отныне ей просто нужно сосредоточиться на себе. Забыть Драко и все, что между ними было, жить дальше и дать шанс Итану или кому-то другому – не отказываться, пробовать и не бояться ошибиться.

Полюбить себя, наконец.

Конечно, она не оправится за один день. Ей понадобится время. Стоит только захотеть – и все обязательно наладится.

– Думаю, нам не о чем больше говорить. Тебе лучше уйти.

Драко подошел и остановился прямо напротив Гермионы. Было видно – он собирается с духом, чтобы что-то сказать. Грейнджер пустыми глазами взирала на него – казалось, она смотрела куда-то сквозь, будто будучи под воздействием сильного успокоительного. Она напоминала бездушную хрупкую куклу с бледным лицом и стеклянным взглядом.

– Ты никогда не была мне безразлична. Просто, нам с тобой не судьба быть вместе.

– С каких это пор ты начал верить в судьбу?

– Я не должен был приближаться к тебе в Хогвартсе, – продолжил Драко, игнорируя ее вопрос. – Чтобы не давать тебе надежду, но не смог. Ты, правда, очень нравилась мне.

– И в какой же момент твоя симпатия закончилась?

– Я не знаю. Она не закончилась… скорей, превратилась во что-то более дружеское. Я никогда не думал и не говорил о тебе плохо и никогда не дал бы тебя в обиду. Но в итоге обидел сам. Я запрещал себе видеться с тобой, понимал, что делаю тебе больно, но не мог остановиться. Я просто… просто хотел тебя. Я такой мудак…

Он уронил лицо в ладони.

– Жаль, что ты не сказал мне всего этого раньше, – Грейнджер смахнула со щеки предательскую слезу. – Сэкономили бы несколько лет. Но не спорю, на двух стульях сидеть очень удобно.

– Я понимаю, сколько боли причинил тебе, Гермиона, и знаю, что такое невозможно простить. Я не буду извиняться, потому что в этом нет смысла. Считай меня моральным уродом, ведь это так и есть. Может, так ты перестанешь любить меня. Я делал тебе больно, не потому что хотел, а потому что я такой человек. Я жесток ко многим. И мне с этим жить, я не поменяюсь. А ты достойна лучшего, и, честное слово, я желаю тебе только счастья. Ты обязательно встретишь своего человека. Я не тот, кто тебе нужен.

– Спасибо тебе, – неожиданно произнесла Гермиона.

– За что? – не понял он.

– За урок. На всю жизнь. Больше я так не ошибусь.

Драко кивнул, не подобрав ответа.

– И пообещай мне одну вещь: ты никогда мне больше не напишешь и не вернешься, даже если очень захочется. Я назад не приму, – она покачала головой, подтверждая сказанное.

– Обещаю, – закивал Малфой. – Пока, Гермиона.

Она так и осталась стоять, прислонившись спиной к шкафу, и смотрела в одну точку на стене. Лишь когда услышала хлопок входной двери, Гермиона шепотом ответила в пустоту:

– Прощай.

На следующее утро она обнаружила, что чувствует себя гораздо лучше, чем ожидала. Первые минуты после пробуждения Гермионе казалось, что это все был сон, и Драко на самом деле не приходил вчера. Но реальность вернулась к ней с пугающей скоростью, и Грейнджер ничего не оставалось, как принять ее.

«Мне просто нужно это пережить», – мысленно твердила она себе.

Ей стало жаль Асторию. Гермиона всегда ненавидела Гринграсс за то, что та якобы занимала ее место в жизни Малфоя, но теперь все виделось иначе. Он изменяет ей на протяжении всего брака, врет без зазрения совести, и нужно быть законченной идиоткой, чтобы хотеть оказаться на месте Астории.

Если хорошо подумать, Гермионе очень повезло, что Драко выбрал не ее. В отличие от Гринграсс у нее есть шанс на нормальные отношения. Драко Малфой не умеет любить никого, кроме себя, и это большое счастье, что такой человек, наконец, ушел из жизни Грейнджер.

Гермиона отправилась на работу пешком, чтобы развеяться. Она наблюдала за людьми вокруг, которые так же, как и она шли по своим делам, и поняла одну вещь: жизнь продолжается. Джинни была права – мир не рухнул, не перевернулся с ног на голову. Все осталось прежним, пусть в жизни Гермионы и произошли перемены. И все, что от нее требовалось, – изменить свое отношение к этой ситуации. Перестать страдать, жалеть себя и изводить других своим нестабильным поведением.

Заместитель министра включилась в работу, не позволяя ненужным воспоминаниям мешать ей исполнять свои обязанности. Да, вчера произошло нечто неприятное, если это можно обозвать таким словом, но то была отнюдь не уважительная причина, чтобы отлынивать от работы.

Она почти забыла думать о личной жизни – столько дел у нее накопилось.

И Гермиона не вспомнила бы о наболевшем, если бы не Итан.