Текст книги "Корона Севера (СИ)"

Автор книги: Carvalho

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Смотря на выражения изумления и радости на лицах сестренок, я не мог не улыбнуться. Определенно сахар им понравился.

– А теперь попробуйте с водой и с хлебом. Вкусно?

Судя по их довольным улыбкам, определенно даже такие обыденные вещи, как хлеб и вода, впервые попробованные с сахаром, будут очень вкусны. Самостоятельно расплывшись в довольной улыбке, я приготовил своим сестрам еще сладостей.

Вообще странное дело: ни сестры, ни братья, ни родители не вызывали во мне иных… не родственных чувств, я просто как-то мгновенно принял их, стал считать своей семьей, и все. Никак чувств иначе, никаких мыслей о том, что они мне не совсем родня, у меня не было. Именно поэтому я пытался как-то, хоть в малости изменить их судьбу.

Например, я уже и не сосчитаю моменты, когда я подкалывал Сансу тем, что она только девочка, которая только и может, что вышивать и петь. Ох, как она злилась на это, ведь сейчас она была еще маленькой девочкой, и то холодное высокомерие, которое было показано у нее в начале сериала, пока просто отсутствует. А авторитетных женщин в связи с очередной беременностью мамы рядом с ней значительно поубавилось.

И именно на этом я и сыграл, постоянно заставляя ее злиться и обижаться на необидные прозвища и мое надуманное презрение к слабым «леди». В конце концов она сорвалась и, решив доказать, что она не такая девочка, приняла участие в нашем «обычном» с Джоном соревновании по стрельбе. И к моему удивлению, это ей понравилась настолько, что наша Санса стала постоянным участником тренировок по стрельбе из лука даже без дальнейших моих понуканий. Чего, например, не было на изучении истории обычных людей, благодаря которым она не была такой далекой от войны и жизни Винтерфелла девочкой, как в той придуманной истории.

В общем, она каждый день выходила вместе с нами и воинами Дома и со всем старанием занималась стрельбой из лука! Что давало очень хорошие условия не только для физического развития сестренки, но и для ее социального и, как это ни удивительно, эмоционального развития, благодаря чему я очень сильно надеялся, что в этой реальности Санса не влюбится в Джоффри и не потеряет девственность только под взявшем ее силой бастардом Болтонов.

– Братик, что это? Это не мед, но такое же сладкое!

– Это сахар, Санса. И он сделает нашу жизнь слаще.

Вообще надо признаться, что занятия учебным луком для меня самого стали абсолютной неожиданностью, особенно первый урок стрельбы из лука. На нем я словно не учился обращаться с луком, а вспоминал! И даже более того. Судя по круглым глазам мастера по оружию и воинов дома, я тогда стрелял из лука неправильно. Для них неправильно! Но результат указывал на обратное: я ни разу не промахнулся по мишеням, попадая даже в те, которые специально относили подальше. Да, черт побери, я попал даже в мишень, вынесенную на стену замка и поставленную между зубцов, при ее дистанции от меня в семьсот шагов без учета высоты!

Такое мастерство в обращении с НЕЗНАКОМЫМ мне оружием я не могу объяснить иначе, чем чудом моего попадания в эту тушку. Что оригинальный Робб, если ориентироваться по сериалу, не был великим лучником, что я, ни разу в руках лук не державший, зато мажущий каждым вторым выстрелом в лазертагах, похвастаться такими умениями не мог. Так что единственным нормальным объяснением, что это и откуда взялось, я могу привести только такое, что я это умение подцепил там между жизнью в том мире и жизнью в этом. Но вот пользоваться этим внезапно взявшимся мастерством в стрельбе буду с огромным удовольствием и благодарностью к тем, кто позволил мне уже сейчас по-хорошему выделиться. Особенно это сказалось на Сансе, оказавшейся превосходной лучницей и из-за этого подогревающей ее интерес к нашим соревнованиям.

И это было дополнительным плюсом к той оценке, которую вынесли мне родители, когда попробовали сахар. Ведь они были в восторге даже так, а уж когда я сделал сахар из клена… Скажем так, я получил огромный кредит родительского доверия. А позже еще и благодарность в виде двух великолепных боевых луков от дома Хорнвуд, с которыми отец поделился рецептом, так как наибольшее количество кленов, наверное, во всем Севере было именно на их землях. Причем, что получил с них отец, кроме двух отличных луков для меня и Сансы, мне было неизвестно, но что он это что-то получил, я был уверен, уж слишком довольным он в тот приезд Хорнвудов был.

Между тем я «нашел» способ приготовления сахара из лакрицы, чем сначала до изумления удивил местных кухарок… а затем был сам поражен ими. Эти, прямо скажем, не слишком-то и умные тетки не просто поняли, почему я сделал сахар из этой сладкой, но быстро увядающей травки, но и, самостоятельно найдя растение, очень похожее на липпию, приготовили сахар и из нее. Причем их кусок был раза в два больше моего, а ведь на первый взгляд травы они положили столько же, сколько и я! Так что местные огороды, полянки и лесочки подверглись, наверное, впервые за все время своего стояния массовым набегам собирателей. А я реально, а не для галочки месяц занимался проверкой различных местных трав на сахариды.

В результате этого сахарного инцидента только в первый год изготовление сахара принесло казне Старков более пяти тысяч золотых драконов, а в следующий год эта цифра возросла в пять раз. Ныне же, после обнаружения свеклы и начала варки сахара из нее, ежегодный доход с сахара составляет без малого тридцать тысяч золотых драконов в год! А «Волчью пыль», как чаще всего называли получаемый нами сахар в Эссосе, можно было найти на рынках от Асшая до Кротовьего городка по весьма привлекательным ценам!

Через месяц после эпопеи с поиском сахаросодержащих растений я решительно начал пользоваться родительским расположением. Сначала запросил отвезти меня к морю, где опять же самым банальным способом – кипячением – добыл чисто морскую соль, затем опять же обычным и самым примитивным действием сделал ее поваренной. И опять же все это было так просто и обыденно, что в течение всего нескольких лет эта технология разошлась по всем домам Севера с небольшими бонусами для нашего Дома!

Правда, к моему искреннему огорчению, на этом она не остановилась, и уже сейчас, с открытием вот этого консервного заводика, первые подобные соледобывающие производства появились в Западных и Штормовых землях, а также, как я подозреваю, на Железных островах. А значит, что результатов первых двух лет в виде десяти тысяч с лишним золотых драконов за месяц только на продаже соли больше не будет. А ведь так хотелось удержать эти доходы на том уровне, которого они достигли на четвертый год после запуска, когда доходы с соли достигли сумасшедшей цифры в пятнадцать тысяч золотых.

Хотя надо еще посмотреть, как эти воришки будут применять мои технологии, ведь при производстве соли я еще и не забыл прихватить дополнительные элементы в виде конденсата или, иначе говоря, в виде практически чистой воды, которую тогда мгновенно использовал для создания пихтового масла. И пускай этот практически идеальный антисептик нельзя есть, зато его отлично можно использовать в и так не сильно развитой местной медицине. Что я буквально мгновенно и продемонстрировал окружающим на небольших ранках. Когда северяне поняли, что и как я сделал, успех моих идей обещал быть самым полным. А вот что западники и железнорожденные будут делать с этой водой, ведь о создании/стибривании ими еще и технологии производства масел я пока не получал сведений. Н-да, а ведь именно эти масла принесли мне первые серьезные изменения в картине под названием канон, хотя и не только они, но просто первый звонок со стороны пришел именно из-за масел… А я в тот момент был занят еще большим изменением картины мира, продавая технологию стекловарения.

Я уже собирался радостно потирать руки, ведь заполучив такой прекрасный консервант, как соль, я, казалось, смогу сохранять огромное количество продуктов. А значит, уже можно начинать задумываться и о промышленных теплицах, которые позволят обеспечить достаточным количеством овощей для бесперебойного обеспечения едой все население региона. И вот тут всплыл огромный подводный булыган, который я совершенно упустил из вида. Для строительства даже примитивных теплиц мне нужна была такая вроде бы обычная вещь, как стекло.

Вот только обычной она была на Земле, в Вестеросе это товар даже не дефицита, а товар, встречающийся только в предметах ЗАМОРСКОЙ роскоши наподобие зеркал и миэринских подзорных труб. То есть мало того, что его мало, так он еще и безумно дорог! А значит, единственный вариант, чтобы его использовать, это произвести его самому… Вот только и тут загвоздка: мало того, что я слабо представляю саму технологию производства стекла, так и то, что мне известно насчет нее, именно нам, Старкам, недоступно. Нигде на территории Дома Старк нет чистого кварцевого песка, только различные смеси, которые иначе, чем на мутные цветные стекла, и не сгодятся. А для теплиц нужны именно чистые стекла, только для некоторых видов растений матово-белые еще как-то подойдут, но не более.

Четыре дня я мучил мозг на эту тему, пока до меня не дошел один маленький момент: в нынешней ситуации я могу продать технологии в обмен на продукт, который, может быть, уже является местным заменителем отчислений по патентам из мира Земли! Ведь слово в этом мире для лорда намного дороже, чем золото, ну для большинства из местных благородных. И стремительно прикинув, кто из Домов Севера вообще может потянуть такое предприятие, я отправился к отцу с просьбой отпустить меня в Белую Гавань на деловую встречу с Мандерли.

К некоторому моему удивлению, отпустили меня весьма просто (напоминаю, мне тогда было только восемь полных лет), заставив всего лишь прихватить с собой десяток всадников Дома в качестве эскорта, и все. В связи с чем уже через три дня после моей просьбы отцу я был в Белой Гавани. И вечером того же дня говорил с главой самого богатого дома Севера.

– Я понимаю, что деньги значат для вас намного меньше, чем для других Домов Севера… Но это смотря какие деньги. А за производство зеркал и стекла можно заработать столько, что даже серебряные шахты покажутся мелочью по сравнению с этим.

– Хм… торговля. И ты ведь, видят Семеро, действительно не избегаешь ее. Интересно. Но мне еще более интересно, откуда у тебя эта информация? И почему ты не хочешь этим всем сам заниматься? Я слышал, изготавливаемые по твоей задумке доски продаются очень хорошо и открывать тайну их заготовки твой Дом не стремится, а тут такая щедрость….

Ответ ГЛАВЫ ДОМА ЗНАМЕНОСЦЕВ МАНДЕРЛИ буквально выбил меня из себя, тогда впервые при мне вспомнили как о моем благородном происхождении, так и о недопустимости торговли для него, а еще и очень даже толсто намекнули мне на то, что не верят в мои слова!

– Мне плевать на недопустимость чего-либо. Это приносит пользу Северу? Значит, это разрешено. Такова моя воля и мое слово. А мое слово крепче валирийской стали! И вы можете убедиться в этом, ведь я пришел к вам только потому, что, кроме укрепления связей между благородными домами Севера, только у вас есть в достаточном количестве ЧИСТЫЙ белый песок, который является главным компонентом для стекла, которое уже само является краеугольным камнем зеркал. И если вам заниматься торговлей мешает…

– Мешает?! Юный волчонок, раньше я был единственным чудаком-торговцем в моем Доме, но после того, как в наши сундуки потекло золото, заработанное торговлей, а не добычей серебра, они все изменили свое отношение к этому делу. Поэтому извини за мои слова, просто я сегодня словно увидел самого себя в молодости, такого же активного, такого же плюющего на любые традиции, если они мешают поставленным целям, такого же уверенного в своей правоте и способного ее доказать всем вокруг. Спасибо тебе за эти мгновения, юный Старк, мой Дом с радостью исполнит твое слово и твою волю.

Забавно, но тогда я не осознавал истинного значения слов старого главы этого могущественного Дома, который по праву назывался третьим Домом Севера. Тогда для меня был важнее иной результат этих слов в виде буквально на глазах начавшего вырастать недалеко от Белой Гавани, на берегу Белого Ножа стекольного завода. Именно завод, а не мастерская или мануфактура. Так как этот завод будет производить не только зеркала различных форм и размеров с помощью пускай и дорогой, но надежной технологии напыления серебра электролизом. Но на нем будут производиться и различные по размеру и форме прямые рамные листы стекла и посуда стеклянная для различных нужд, начиная с обычных для меня стеклянных бутылок и стаканов, заканчивая специальной посудой для моих будущих масляных заводиков. Но кроме широкого ассортимента изготовления, в этих стенах будет находиться цех огранщиков, состоящий из трех бывших ювелиров и пятерки их подмастерий. И главной задачей данных людей будет налаживание производства линз для подзорных труб и луп наподобие тех, что по собственному весу продает Миэрин. Правда, думается мне, это произойдет еще очень нескоро, потому что с огранкой стекла я никак не могу помочь, кроме как советом использовать некие песчаные смеси для полировки.

И именно строительство и запуск этого заводика всего через три месяца, а также ставшие мне поступать листы стекла для строительства теплиц были для меня тогда главным результатом тех переговоров. А вовсе не то, что считал главным отец, которому я доложил по возвращении в нашу крепость об итогах этой деловой поездки, задержавшей меня на четыре месяца в Белой гавани.

Вот только пока я ездил, в Винтерфелле делались мои дела. Продолжалась начатая мною эпопея с маслами, причем она начала стремительно приносить свои плоды. Еще перед поездкой к Мандерли я велел крестьянам из Зимнего городка насобирать мне различных трав и ягод, после чего начать готовить масла из косточек вишни, облепихи, кедра, шиповника, рапса, рыжика, конопли и горчицы. Откуда, судя по всем признакам, на этом европейском севере взялось последнее растение, я искренне не знаю, но когда я впервые его нашел среди принесенных мне трав, я был очень удивлен и обрадован. Ведь это дополнительные плюсы к итогам моей деятельности в виде всегда недешевых приправ.

Причем все эти масла можно было использовать как лекарства, так и именно как масла, то есть в пищу. И хотя многое из этого списка собираемых растений можно было есть и так, сырым, но вот срок хранения у масел был совершенно другой. Причем этот срок очень радовал как крестьян, так и лордов Севера, а еще больше он радовал торговцев, которые в последнее время вообще не могли нарадоваться оживившимся в плане перспектив торговли Севером… Или наоборот, проклинали его в голос!

Но вот политический итог приготовления этих масел заставил меня по приезду буквально изумиться. У маленькой родившейся Арьи фактически появилась такая же малолетняя подружка… которая была одновременно невестой только-только родившегося Брана – Мира Рид!

Моя челюсть, если бы мы жили в каком-нибудь мультике, наверное, пробила бы пол, когда я узнал, что во время моей поездки к отцу пришли Риды и предложили свои особые травы для производства масел. И их единственным условием было то, что юный Бран возьмет в будущем юную Миру в жены! Фактически обеспечивая им то, что было в известном мне будущем, правда, там это была инициатива самих деток, а не их родителей, но тут уж как получилось. Зато за личное счастье брата я теперь более уверен. Хотя вначале и удивился такому решению отца, все же Риды в негласном табеле знатности были не самыми высокими даже на Севере, не говоря уж о всей стране.

Ну и ладно, это не совсем мое дело – лезть в мысли отца о столь раннем сватовстве моего ПОКА младшего из братьев. Я же, познакомившись с присланными мне болотными травами, быстро разобрался, что пойдет для масел. И в мой список будущих масел добавились масла из расторопши, чернушки (черного тмина), льна и подсолнечника! А что можно использовать и для других дел.

Но кроме того, я нашел для себя идеального помощника, который добровольно занялся селекцией и отбором полезных трав, злаков, овощей и кустарников, которые могут хорошо жить и расти, плодонося, в климатических условиях Севера. И в успехе этого уже осознавшего себя варгом и приехавшего на короткое время в Винтерфелл вместе со своей сестренкой мальчишки я совсем не сомневался.

А ведь тогда я не осознавал, какой великий подвиг дипломатии совершил отец Ридов, уговорив моего отца на этот брачный союз. Это потом, как и в случае с Мандерли, я осознал всю его значимость и последствия… Когда самого припечет, что называется. Правда, меня может оправдать то, что эти сведенья дошли до меня одновременно с очень неприятным для меня событием в моей жизни, которое я не смогу никогда забыть, как бы мне этого ни хотелось, и которое окрасило мои руки в цвета крови.

Поскольку для правильной работы моим разворачивающимся проектам требовался присмотр, я тогда стал часто путешествовать по землям Севера, и обычно в этих путешествиях меня сопровождал всего десяток северных всадников (региональный заменитель рыцарей, которые вероисповеданием для Севера не особо вышли). Вот только в самом начале этот десяток охраны часто по своему составу менялся, заменяемый то одними, то другими воинами. И меня это как-то не особо волновало… Да, к черту недомолвки, эти чурбаны железнобокие даже раздражали меня тогда! Ну не люблю я охрану, не люблю! Это еще с прошлой жизни у меня… было. И их постоянные смены нередко были связаны с моим острым языком (который, как я узнал спустя годы, в ту пору иначе как бабьим в отношении меня не называли).

Но все это было до лощины… Причем, вот что странно, почему я тогда отправился к землям Амберов, я уже и не помню. Зато отлично помню другое.

Мы проезжали большой распадок между двумя холмами, этакую лощину. Лошади неохотно ступали по слегка влажной земле, а люди сонно из-за недавнего перекуса переговаривались. Тихая и мирная картина, которая для меня сменилась сперва звуком.

Тихий свист и тяжелый удар в наплечник, прикрытый плащом, – вот все, что я запомнил о начале той бойни. В седле я не удержался и буквально свалился с тихо всхрапнувшей и, к моему облегчению, остановившейся лошади. А тем временем крики людей все нарастали, и краем глаза я уловил движение соскользнувшего с лошади всадника, точнее, сознание выхватило главную причину его сползания: стрелу в лице.

В нас стреляли?! Но кто и откуда? Нет, последнее понятно, с вершины холмов. Но кто осмелился? Хотя сейчас это неважно…

Резко встав с земли и подскочив к лошади, я достал из тула свой лук и, раскрыв колчан и достав стрелу, фактически только подготовился к стрельбе. А после столь долго для меня длившейся подготовки оружия я начал стрелять по едва виднеющимся темным силуэтам на вершине холма.

Не знаю, то ли это судьба так сложилась, то ли удача, отвернувшись от моих врагов, поцеловала меня в губы, то ли мне стоит за это благодарить мое новое умение, но ВСЕ мои шесть первых выстрелов попали в цель! Причем попали крайне удачно. Фактически я вывел из дальнейшего сражения шестерых человек только ими. Пускай помер от стрел всего один из подстреленных мною, но стрела в животе или перебившая артерию в паховой области совершенно не добавляет пыла для подвигов и боев. И я даже успел выстрелить куда-то в свалку спешившихся всадников и орущих и размахивающих топорами оборванцев, когда по мне снова начали стрелять… и попали в мою лошадь. Та, мгновенно взвившись, ускакала куда-то, унося на себе все оставшиеся у меня стрелы… Впрочем, как позже я смог сообразить, даже это было улыбкой фортуны. Ведь иначе я не начал бы оглядываться и не достал бы кинжал.

А так случилось то, что случилось, и этот оборванец налетел на выставленный мною кинжал. Сам налетел. И, повалив меня, совершенно не замечая, что каждым СВОИМ движением сам себе распарывает живот, принялся меня избивать. Восемь ударов нанес мне это берсерк, в кашу разбив лицо, то ли сломав, то ли треснув ребра, прежде чем его обезглавил один из всадников.

Собственно, на этом все сражение и закончилось. Нападавшие на нас, оказавшиеся охотничьей партией одичалых, либо пали в короткой схватке, либо сбежали, когда поняли, что им не победить. Правда, это не отменяет того простого факта, что одичалым просто не повезло. Сложись сражение хоть чуть иначе, и проиграли бы его уже мы. Эти твари все правильно рассчитали и своей первой неожиданной атакой ранили всех всадников… и даже убили троих из них. После чего они заблокировали выходы из лощины двумя пятерками и, выстояв против раненых всадников, практически подставили их под еще один убийственный залп десятка лучников. Вот тут удача и отвернулась от них… Точнее, она повернулась ко мне, и я в одиночку вынес практически половину всех оставшихся на вершинах холмов лучников, тем самым надежно приковав их внимание к себе. Вот только пока я это делал, пока стрелял в свалку, получившуюся из четырех всадников и пятерки сражающихся одичалых (кстати, и тут удача или мое умение оказались на высоте, и я попал в спину еще одному одичалому), вторая пятерка полностью разделалась с тройкой раненых всадников, потеряв всего одного из своих. И вот дальше случилось не очень понятное: увидев, что от второй заградительной группы никого уже не осталось, трое из одичалых, по словам видевшего это всадника (который, кстати, и был тем, кто срубил в итоге голову этого берсерка), крикнув что-то лучникам, скрылись, а вот последний, наоборот, по-звериному взбрыкнув и не разбирая дороги, понесся на меня, выронив при этом из рук копье и щит. И стал последним павшим в этой схватке.

Фактически именно это я и считал окончанием той стычки, хоть бывалые воины и спорили потом со мной на этот счет, убеждая, что и перевязка раненых, и сбор трофеев, и оказание почета павшим – все это также было продолжением того сражения. Возможно, они даже и правы, но я хотел считать по-другому. Потому что именно в этих работах, по моему мнению, я и проявил себя по-настоящему, а все оставшееся сражение было игрой моей удачи.

И гордиться им я не мог, ведь удача ветрена, это, пожалуй, единственное, что я хорошо усвоил в прошлой жизни… Да, те казино надолго научили меня ветрености этой дамы, да. А вот отношение к охране я изменил кардинально, и когда они, оставив меня только с четверкой раненых, направилась в погоню, и слова не сказал. Мне тогда было так плохо, что я даже не заметил, как они вернулись, и мы поехали дальше. Пришел я в себя только около стен крепости Амберов от громких криков какого-то возмущающегося нашими словами и трофеями:

– Значит, ТЫ обвиняешь меня во лжи?! А храбрости-то хватит подтвердить свои слова делом? Или стоп, я понял, это не ты такой храбрый, это, по-твоему, одичалые – такие умелые воины, что двумя десятками должны были положить десяток всадников СЕВЕРА! И просто не можешь поверить в то…

– Щенок! Да я отрывал голыми руками головы одичалым, еще когда ты у своей мамки в пузе был! И обозвать меня трусом?!!! Не от тебя, неспособного понять, что в такой засаде застрелить в одиночку шесть лучников не смог бы и сам Воин! Так что, щенок, поединок! На смерть! Сейчас! А с твоим отцом я уж как-нибудь разберусь…

М-да… этот псих совсем голову потерял. Вон на него даже воины его же замка смотрят, как на мертвеца, и сжимают оружие в руках. Видно, понимают, что им будет, если они позволят всего лишь всаднику своего господина убить наследника Старков. Или опозорить его. И если бы не только недавно закончившийся тяжелый бой, придавший моей крови выбросом адреналина изрядную безбашенность, то этого бы воина, как, кстати, и его напрягшихся товарищей, вскоре рубили бы все, начиная от уже достающих клинки и перехватывающих копья моих охранников и заканчивая стражами порта.

– Хорошо. Я согласен на поединок, если вы, сир Старый Рыцарь, позволите мне сражаться с луком.

О! А мои-то охранники сразу же расслабились, словно опасность для меня уже миновала, что явно не укрылось от глаз воинов Амберов. И те, уже с интересом поглядывая на меня, также стали опускать оружие.

– Ха… Оружие трусов… Но тебе, щенок, пойдет, большего ты, видно, ничего в своих руках не сможешь удержать, бросишь и сбежишь, трус!

М-да, а может, он какой-нибудь любимый бастард лорда Амбера? Иначе с чего это он так расхрабрился? Ну не похож он на того, которого описывали в книгах и фильме, как лорда отдельной ветви Старков, да и в прошлые разы я его не видел, а с обоими официальными сыновьями лорда я знаком.

Тем временем воин, подхватив большой топор, направился к вытоптанному центру практически проаханной нам деревеньки перед воротами крепости. Хмыкнув на его поведение и мысленно махнув рукой на его родословную, я, не торопясь, спокойно подготовил лук и положенные, как шепнул мне один из немногих оставшихся в строю моих всадников, четыре стрелы. Поправив на бедре кинжал, я пошел вслед за психом.

А затем первой же стрелой пробил его сердце. Через кольчугу, меховую броню и просто мускулы и ребра. Но на всякий случай, не видя результата от попадания в грудь наоборот рванувшего ко мне противника, я выстрелил еще раз. На этот раз в открывшуюся опустившимся почему-то топором голову. Стрела в глаз. А этот тип все еще не остановился!

Именно тогда мне впервые с приезда в эту крепость стало страшно… Но я не успел запаниковать внешне, потому что этот тип, споткнувшись, полетел мне прямо под ноги! И не поднимался, сколько бы я не ожидал этого. Как, наверное, и воины Амберов, которые, как я потом с удивлением и некоторым шоком узнал, совершенно не верили в мою победу и даже не собирались препятствовать мастеру над оружием убить меня… даже тогда, перед воротами! Ведь, как оказалось, мы нарвались на отряд, похитивший племянницу самого лорда, и ПРИВЕЗЛИ ее обратно, хотя сам мастер над оружием не нашел и следа этого отряда и только-только вернулся ни с чем. А тут подъезжаем мы, с живой и целой девушкой и незаметно для стороннего взгляда, что мы были из боя! Вот он и усомнился в том, что мы отбили девушку, и не захотели так сразу ее отдавать по его приказу… И тут влез, не разобравшись, я, проворонив из-за ещё не отошедших чувств после своего первого боя всю суть разговора, зато услышав претензию-обвинение. И да, меня они не узнали из-за побоев на всем лице. Вот так вот.

Зато потом сам лорд Амбер смеялся… и благодарил за племянницу, напрочь забыв об убитом мною его человеке. Средневековье!

Тогда меня напугало это пришедшее полное осознание, в какое именно время я все же попал, и я поспешил завершить все дела в крепости и как можно быстрее вернуться в такой вдруг ставший родным и уютным Винтерфелл. И когда, только добравшись до Винтерфелла, мы поставили в известность отца о том, что было, и он отдал распоряжение о том, что отныне меня будет сопровождать двадцать пять всадников, я принял это спокойно. Ведь чем больше отныне у меня будет охранников, тем мне будет спокойнее путешествовать. Да и вообще даже без моего участия отношения с охраной как-то мгновенно изменились. И изменения в ее составе уже практически не происходили, из-за чего я смог расположить их к себе и добиться появления в этом мире искренне преданных именно мне людей.

И именно это было наибольшим достижением, по моему мнению, от этого неприятного инцидента, а вовсе не слава превосходного лучника. И уж тем более не то, что случилось в тот злополучный день в замке у Амберов. И что напомнило мне, что я живу, несмотря на этикет и законы более продвинутого времени, в средневековье. И что забывать об этом совсем не стоит, если я не хочу напарываться на вот таких дебилов постоянно. И лить чужую, а возможно, и свою кровь напрасно.

В общем, несмотря на мелкие проблемы и курьёзы, как я тогда считал, все три этих моих проекта выстрелили и буквально в первый же год в казну сначала Старков, а на следующий год и всего Севера потекли ручейки монет от проданного сахара, соли и масел. И настоек на основе масел, в частности от средства борьбы с доставшими меня насекомыми. А учитывая, что в это время большинство людей страдает от клопов, блох и вшей, я надеялся на мгновенный взлет продаж этих настоек. Точно такой же, как и на средство от борьбы с гниением, грибком и жучками-древоточцами, которое я направил пока на лесопилки моего Дома.

Вот только размер золотого ручейка от производства именно масел сначала привел меня в недоумение, а после объяснений – в шок и, если говорить честно, то зависть, а если немного слукавить, то ярость. Дорн, Запад и Эссос. Вот кто, оказывается, является главными поставщиками всего того, что «придумал» я, или их заменителями в этом мире. И соответственно они были нашими конкурентами. И главными причинами того, что казне Старков эти продукты приносят жалкие гроши. Ну, может, и не гроши, но иначе назвать вначале три тысячи золотых драконов, а под конец третьего года, когда нормально заработали все запланированные мною заводики по изготовлению масел, то девять тысяч драконов, приходящих с этих практически монополий в год, нельзя.

Но как потом оказалось, новость о более предпочитаемых, несмотря на меньшее качество, товаров конкурентов была только первой ласточкой грядущих бурь неприятностей.

Например, когда я, обрадованный всеми этими непрерывными успехами, а также потихоньку распространяемыми приправами в виде двух сортов различно сваренной горчицы, хрена и васаби (японского хрена, который я также обнаружил на этом воистину странном Севере), а также тмина, соли и сахара, решил запустить усиленные рыбные промыслы. Тем более что сделать это с помощью специализированных рыболовецких кораблей, конструкции которых пускай и не досконально, но хоть как-то я знал, было несложно и очень прибыльно, по моему мнению. А ведь я даже смог уговорить отца их построить, найти на них команды и только начал выпускать их в море, как случилась беда. Корабли стали пропадать. Уходить на промысел и не возвращаться.

И, наверное, я бы так и продолжал бы грешить на мои ошибки в конструировании, если бы взрослые тихо, по крайне мере при мне, не шипели проклятия в адрес железнорожденных пиратов, что снова объявились на нашем побережье и начали грабить даже рыбаков. Что навело меня на вполне определенные мысли о судьбе МОИХ кораблей.

И после пятого пропавшего корабля (из построенных по моим чертежам; про то, что уже полгода как пропадают корабли торговцев, я тогда даже не подозревал) я, будучи в изрядной ярости, послал письма дому Гловер, дому Мормонтов, а также всем Горным кланам Севера. В них я писал о возможности построить на мысе Морского Дракона крепость-порт и череду сигнальных вышек на Каменном береге и мысе Кракена. В порту бы первое время базировались наемные корабли-стражи, набранные либо из пиратов, либо из наемников, пока дома Севера не построили бы собственные сторожевые корабли, наподобие ладий Железного флота. А сигнальные вышки… Это понятно и так, но они бы смогли защитить побережье не только от набегов пиратов, но и от вдруг оживившихся контрабандистов. Причем я гарантировал им помощь в этом деле как самого Дома Старк, так и мою личную.