Текст книги "Let it Linger (ЛП)"

Автор книги: CaptainCabinets

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

С едой на столе беседа пошла значительно легче. Они разговаривали о блюдах и ресторане, и это, в свою очередь, позволило разрядить обстановку и перейти к обсуждению всех тех вещей, о которых они обычно трещали вечерами, проведенными в Нииме. О музыке, искусстве и фильмах. Иными словами – об общих интересах.

Разговаривать с Рей было легко. На всякое мнение у нее находилось свое собственное, и она не боялась давать ему об этом знать. Бена несказанно удивило, насколько взволнованной она выглядела во время ужина. Чем дольше они сидели, тем больше он приобретал в себе уверенность, а вот Рей была не в меру дерганой. На ее лбу даже немного проступила испарина.

Время шло, и они перешли к обсуждению более личных вещей. Он рассказал о своей семье и о том, почему родители отправили его в Первый Орден. Бен не стал упоминать деда, не желая, чтобы омега думала, будто он родился с золотой ложкой во рту. Хотя в определённом смысле это было именно так…

Рей смогла приоткрыться и чуточку рассказать о дружбе с Финном, не забыв упомянуть своего ужасного, похожего на рыбу-каплю приёмного отца. О детстве она особо не говорила, но Бен и так понял, что оно было не самым радужным.

Беседа вошла в другое русло, когда он спросил у нее о планах после выпуска.

– Не знаю, – пожав плечами сказала она.

– Ты очень умная. И можешь заняться всем, чем только пожелаешь, – ответил он. Бен правда так думал, с первого взгляда знал, что она просто обязана быть умной. И с каждым днем убеждался в этом все сильнее и сильнее.

– Спасибо, – пробормотала она, тыкая вилкой в остывшую тефтелину.

– Если бы у тебя была такая возможность, чем бы ты хотела заняться после школы? Если бы ничего не стояло у тебя на пути, что бы выбрала?

– Если бы ничего не стояло на пути… думаю, возможно, я бы пошла изучать архитектуру. Я бы выбралась из этой дыры и нашла себе работу где-нибудь в городе. Может, даже в Лондоне. Или в Нью-Йорке, или где-то еще. Черт, да я бы с удовольствием подыскала себе местечко даже в Бирмингеме.

– Тогда ты просто обязана сделать это, – живо ответил Бен.

Перед его взором понеслись тысячи образов, в которых Рей вышагивала по улицам Нью-Йорка с дипломатом в руке, вся такая важная и гордая.

– Это не так-то просто, – несколько сердито ответила она. – На одном уме далеко не уедешь. Я не хожу в такую же престижную школу, как и ты. У меня нет денег. А тот факт, что я омега, вообще ставит меня в самый конец пищевой цепочки.

Рей взяла меню и принялась им обмахиваться. Бен видел, как ее ключицы покрылись капельками пота, грозившимися соскользнуть в ложбинку между грудями. Неужели он настолько рассердил омегу, что она прямо-таки вспотела от негодования?

Он еще мог спасти ситуацию. Бен был знаком с людьми, – со многими людьми, – которые могли бы помочь ей.

– Я могу помочь тебе…

– Нет, определенно нет.

Рей стала обмахиваться активнее.

– Нужно идти, – сказала она, даже не смотря на него.

Рей забрала шаль, сумочку и без промедления вылезла из-за стола. Бен поспешно схватился за бумажник. Он не знал, сколько они должны за ужин, и тем более у него не было времени на сдачу, поэтому оставил на столе стодолларовую банкноту – карманные деньги на всю неделю – и Бен надеялся, что такая сумма умилостивит Маз.

Рей стала вести себя еще более странно.

Он нагнал ее на полпути к аллее. Сперва Бен предположил, что она пыталась таким образом избавиться от него или же по какой-то причине расхотела с ним разговаривать. Но Рей стала то и дело врезаться него. И не по неосторожности, а вполне намеренно. Будто она пыталась понюхать или потереться об него. Словно кошечка, крутящаяся под ногами в ожидании очередной порции ласки.

И ему… хотелось. Приласкать ее.

Но он просто обязан был держать себя в руках. Он и так достаточно налажал.

– Ты… ты в порядке? – осторожно спросил Бен. Ему совсем не хотелось услышать, что она сожалеет о том, что позвала его на свидание. Или что ей не понравился вечер. Что ей не понравился он, и теперь она хотела домой.

– Все в порядке! – защебетала Рей, надевая свою очаровательную улыбку. Бен с ужасом в сердце заметил, насколько быстро та стерлась с ее лица, когда омега отвела от него взгляд.

Бен не верил ей. И не из-за ее странного поведения. А из-за исходящего от нее аромата.

И он не был неприятным. Совсем нет. На самом деле, запах был просто потрясающим. Настолько удивительным, что, должно быть, вся кровь прилила к одному-единственному месту.

Аромат стал… чуточку другим. Сперва Бен подумал, что Рей воспользовалась новым парфюмом, но сейчас он склонялся к тому варианту, что омега просто-напросто приболела или что-то типа того. Ему как-то довелось услышать, что, заболевая, омеги начинали источать странный аромат. Именно так альфы узнавали, что им нужно позаботиться о них. А Бену сейчас определено хотелось как можно лучше позаботиться о ней.

– Куда мы идём? – прокаркал Бен и встряхнул головой, прогоняя грязные мыслишки. Рей выстраивала какой-то абсолютно бессмысленный маршрут. Они дважды прошли мимо статуи Уинстона Черчилля, каждый сантиметр которой был покрыт голубиным дерьмом.

– М? – Рей обратила на него свой стеклянный взгляд.

Неужели пока он не видел, она умудрилась что-то выпить? Может, она что-то приняла? Или просто таким способом пыталась намекнуть, чтобы он съебался? Рей выглядела так… отстраненно.

– Я спросил, куда мы идём, – медленно и чётко повторил он.

Она остановилась и повернулась к нему лицом. Омега легко встряхнула головой, очевидно, пытаясь собрать мысли воедино.

– Эм, – прочистила горло Рей. – В Нииму. Назад в Нииму.

Сердце Бена ухнуло вниз. Значит, он был прав. Она решила поставить на их свидании большой и жирный крест. Ей не понравилось. Он оскорбил ее. Он не достоин. Не достоин своей омеги.

– Ладно, – сказал он, пытаясь звучать не слишком мрачно.

И тогда Бен повёл ее в Нииму. Ему просто хотелось убедиться, что омега дойдёт до дома в целости и сохранности.

Рей только все усложняла, буквально прилипнув к его боку, утыкаясь носом в подмышку. Бен попытался остановить ее, потому что он безумно вспотел и попросту не мог пахнуть приятно, но омега не слушала. Первобытная, извращенная сторона мозга неустанно нашептывала, что на самом деле ему это очень даже нравилось.

Казалось, Рей даже не осознавала, что наконец пришла домой. В кафе было темно. Никто не подавал ни единого признака жизни, что внутри, что снаружи.

– Рей, – произнёс Бен и сделал шаг в сторону, отчего омега едва не завалилась на него. – Мы пришли.

– Ох, – тихо сказала она. Моргнув пару раз, потянулась к сумочке и вытащила из нее ключ. Затем толкнула стеклянную дверь, не удостоив его взглядом. Бен воспринял это как сигнал и шагнул назад.

– Мне… сегодняшний вечер был просто чудесным, – вежливо сказал он.

Рей резко обернулась.

– Ты разве не зайдешь? – спросила она, придерживая для него дверь.

Он должен сказать «нет». Должен, но Бен не был силён в отказах, особенно когда дело касалось этой омеги. Поэтому сделал шаг вперёд.

Голубой неоновый свет, исходящий от вывески с уродливой рыбиной, служил единственным источником освещения.

Оказавшись в помещении, Рей взгромоздила на один из столов все свои вещи и с остервенением принялась обмахиваться меню.

– Уверена, что все в норме? – обеспокоенно поинтересовался он.

Тогда она стала почесывать голову, шею и запястья. Рей выглядела так, будто была готова сию же секунду выползти из собственной кожи. Ему не следовало оставаться. Очевидно же, она совсем не хотела его здесь видеть. Рей пригласила его только из вежливости…

– Было бы намного лучше, если бы ты наконец соизволил поцеловать меня, – выпалила она. Взгляд ее глаз почти пугал своей сосредоточенностью, будто ее разумом завладел кто-то другой.

Он побелел, захлебываясь удушающе-горячим воздухом. Теперь, когда они находились внутри этого тесного помещения, ему было некуда деваться от ее головокружительного аромата. Он обернул Бена подобно тёплому, уютному пледу, успокаивая нервы.

Ему хотелось поцеловать ее. Безумно хотелось. Но он был настолько ошеломлен ее неожиданной просьбой, что тело и вовсе перестало реагировать на команды. Он не мог дышать. Вообще ничего не мог делать. Бен отчетливо осознавал, что не справлялся с ролью альфы, потому что попросту не знал, как взять столь волнующую ситуацию под контроль. Как хорошо, что для этого у него была Рей.

Она подлетела к нему и, схватившись за лицо, притянула его к своему рту. Омега принялась двигать губами с такой ожесточенностью, что Бен едва устоял на ногах. Затем в рот проник ее язык, толкаясь и обволакивая его собственный. Поцелуй был мокрым и смазанным, но он мог поклясться, что попал в самый настоящий рай.

Он никогда не целовался, поэтому не знал, каким должен быть идеальный поцелуй. Его вполне устраивал и этот. Ему особенно нравилось, когда омега зарывалась пальчиками в его волосы. Он попытался проделать с ней то же самое, но влажные от волнения пальцы запутались в покрытых фиксирующим спреем волосах, закрывающих изящную шейку. Он любил слышать ее тяжёлое дыхание. Безмерно наслаждался движением ее губ, будто она пела лишь ему одному свою безмолвную песнь. Он мог целовать ее вечно.

Тишину нарушил смех, донесшийся с погруженной в сумерки улицы. Бену буквально пришлось оторвать ее от своего рта, чтобы сказать:

– Рей, – нехотя уворачиваясь от настойчивых поцелуев омеги, выдавил он. – Нам не следует делать это перед окнами.

– Еще как следует, – замурчала она, прижимаясь к нему сильнее.

И на какое-то время его вполне удовлетворил этот ответ. Ему снова пришлось оторвать от себя омегу и зафиксировать на ней взгляд, чтобы до нее дошла вся серьёзность ситуации.

– Но… что если… об этом узнает мистер Платт?

В ответ Рей лишь недовольно фыркнула, определенно испытывая раздражение от упоминания приёмного отца.

Она схватила его за руку и потащила в конец кафе прямо по направлению к той самой запретной двери, через которую она всегда убегала в первые недели его визитов.

Едва оказавшись за дверью, Рей притянула его к себе. Она будто стремилась забраться на него, крепко цепляясь руками, пытаясь слиться и стать единым целым.

Бен оперся о холодный металлический стол, и омега набросилась на него, заставив пошатнуться и задеть небольшое радио. Оно включилось, отчего они дружно подпрыгнули. Комнату наполнили звуки хорошо знакомой композиции.

But I’m in so deep

You know I’m such a fool for you

You’ve got me wrapped around your finger

– Ох, как же я люблю эту песню, – прошептала ему в губы Рей, вынырнув из опаляющего жара поцелуев.

– И я, – тяжело дыша, прошептал в ответ он.

Тогда омега принялась напевать ему в губы, посылая по телу вибрации. Честно, до этого момента Бен как-то не задумывался об этой песне. Он не особо фанател от девчачьего рока, но в данный миг был вполне готов изменить свою точку зрения.

Они целовались, целовались и целовались на каждой грязной поверхности маленькой кухоньки. Он точно знал, что они определенно нарушали какие-то там санитарные нормы, но ему было наплевать. Бен целовал девушку своей мечты, будучи на сто процентов уверенным, что после этого провального свидания она на него и близко не взглянет.

Наконец они смогли добраться до хлипкой деревянной двери, к которой он с упоением прижал омегу, закинув ее ногу к себе на бедро, в поисках сладкого освобождения начав тереться тазом. Должно быть, Рей надавила на ручку, потому что внезапно дверь отворилась, и Бен едва не свалился с ней в объятиях прямо на пол.

Он захлопнул за ними дверь, и Рей дернула за веревочку, погружая комнату в интимную полутень. Они оба выглядели потрепанно. Ее волосы напоминали гнездо, как, скорее всего, и его собственные. Лицо Рей все блестело от пота и слюны.

В распоряжении Бена оказалось не так уж много времени, чтобы как следует разглядеть ее, потому что Рей толкнула его – решительно толкнула – на кучу продолговатых деревянных коробок.

Она, стоя перед ним, задрала до бедер платье, предоставляя вид на до безумия мокрые белоснежные трусики. В лицо ударил просто божественный аромат, и в тот момент ему не хотелось ничего более, чем закрыться лицом в ее жар. Но Рей сразу дала понять, кто здесь главный, оседлав его, сжимая бедрами. Бен с мучительным стоном ощутил на своем члене ее горячую киску. Бен определенно… ни чем подобным не занимался. Никто, кроме него самого, отродясь не касался его члена.

Еще никогда в жизни он не был настолько твёрдым, даже когда впервые представился как альфа. Но затем она принялась двигаться, – принялась раскачиваться на нем, – и Бен осознал, как несказанно ошибался. Потому что он умудрился стать еще твёрже.

Он толкался ей вслед – вперед и назад, вперед и назад – направляя омегу. Чем быстрее Бен заставлял ее двигаться, тем громче она мяукала. Как же он любил ее стоны, никогда в жизни ему не доводилось слышать столь божественных звуков. Даже в порно, которое его отец прятал на чердаке. Но, боже, как же он любил их. Ему хотелось ощущать ее на себе вечно.

– Я никогда раньше этого не делал, – признался он в череде поцелуев. Она должна знать… он полное разочарование. Возможно, она изменит о нем свое мнение и сделает это с кем-то более опытным.

– И я, – прошептала она. От одной только мысли, что он будет у нее первым, Бен едва не лопнул от гордости. Но затем Рей сказала: – Ты мне нужен, Бен.

Омега принялась беспорядочно тереться об него, кружа и вжимаясь в таз. Будто она была сталью, а он – огнивом, и каждое прикосновение мокрого белья к его члену посылало по позвоночнику новые вспышки удовольствия.

Такими темпами они скоро воспламенятся к чертям собачьим.

Рей оторвалась от его губ и принялась изучать другие части тела. Его щеки. Шею. Уши. Омега всасывалась в него изо всех сил, и он был уверен, что на следующий день все его тело будет в засосах. Но ему было все равно. Он принадлежал ей, и об этом должен знать каждый. Каждый должен знать, чем они занимались.

Бен припал к ее шее. Внезапно и его охватило навязчивое желание покрыть кожу омеги отметинами. Чтобы все знали, что она принадлежала ему. Она его омега. А он ее альфа.

Но он не стал останавливаться ни на местечке прямо над ее ключицами, ни на местечке под ухом. Нечто первобытное вело его дальше. Прямо к шее, подле основания позвоночника. К той особой зоне, которая была у одних лишь омег.

Зубы прошлись по шершавой выпуклости, и рот моментально наполнился чем-то сладким. Ни один в мире запах или вкус не сравнится с тем, что испытал Бен. Ему хотелось большего. Он не думал, что сможет выжить, если не получит желаемое. Поэтому принялся посасывать ароматную выпуклость, будто дитя.

И затем его альфа-мозг принялся нашептывать, что ему следует пойти еще дальше, услужливо предоставляя образы, в которых Бен запечатлялся с ней, наполнял ее детьми. Связывал их вместе навеки. Возраст не имел никакого значения. То что они знали друг друга всего ничего, тоже было неважно.

Должно быть, Бен и в самом деле был не в себе, потому что в любой момент мог прокусить вожделенную железу. Челюсть разжалась, зубы оголились, приближаясь к цели. Язык прошёлся по выпуклости, посылая мозгу сигнал о непоколебимой правильности всего происходящего. Он должен это сделать. Зубы коснулись заветного местечка, легко скользя по поверхности – прелюдия перед решающим шагом, который изменит их жизни навсегда.

Омега потянулась вниз, пытаясь расстегнуть пояс.

– Альфа. Пожалуйста, – прошептала ему на ухо Рей. Будто молитву.

Это толкнуло его за грань. Он захлебнулся воздухом.

И кончил.

Прямо в штаны.

Это произошло так внезапно. Так неожиданно. И очень-очень сильно. Бен даже не осознавал, насколько близко он находился к разрядке. В реальности все это действо, должно быть, длилось всего минуту, а может, две. И он вот так быстро спустил себе в штаны.

Бен гортанно застонал, скорее от боли, чем от наслаждения. Возможно, если бы его мозг до сих пор не находился в экстазе, он бы точно сгорел от стыда.

Спустя пару секунд крышесносного удовольствия, вся серьёзность происходящего нахлынула на него нещадной волной. Он выпустил узел, и его член, не переставая, марал штаны густыми струями спермы. И об этом он был до боли осведомлён.

Бен пришел в себя, словно его огрело ледяным мокрым одеялом. А вот Рей, казалось, все еще пребывала за гранью реальности, продолжая насаживаться на него. Целовать. Издавать мучительно-сладкие звуки. Пытаться расстегнуть его штаны.

Поэтому он резко встал, тем самым сбросив с себя омегу, опрокидывая ее на задницу. Прямо на холодную, жесткую плитку.

Рей не сразу поняла, что происходит, но Бен видел ее лицо. Она была по-прежнему ошеломлена, и, возможно, даже потеряна.

Она схватилась за шею, накрывая железу. Затем оторвала от нее руку и поднесла к лицу, словно проверяя на наличие крови. Встряхнув головой, потерла глаза, как будто только что очнулась ото сна.

– Что… что ты делаешь? – прошептала она.

Бен подумал, что вот-вот заплачет. Ему стало до безумия стыдно. Он не мог поверить, что потерял над собой всякий контроль. Такое случилось впервые.

– Мне нужно идти, – выпалил он и рванул к закрытой двери.

Пока он сражался со старой ручкой, Рей принялась умолять его:

– Не уходи, – захныкала она. – Пожалуйста.

– Я не могу, – выдавил он. Потому что он не мог потерять контроль еще раз. Не мог запечатлеться с ней. Им было всего по шестнадцать лет.

Рей потянулась за ним, схватила его мизинец, отчаянно пытаясь остановить его.

– Прости, – сказал он, стряхивая ее руку.

Затем рванул прочь. Потому что если проведёт еще хотя бы секунду в одном помещении с Рей, которая выглядела вот так, пахла вот так, все будет кончено.

Бен мчался назад в опустевший Первый Орден. Никогда в жизни он не бежал настолько быстро. В штанах все еще пульсировал набухший узел. Трусы промокли, штаны самым неприятным образом натирали, а легкие грозились взорваться от непреодолимого желания разрыдаться. Заорать.

Добравшись до корпуса, он мысленно поблагодарил всевозможных богов, что его никто не заметил. У него едва не случился сердечный приступ, когда ему показалось, что он увидел во дворе проблеск рыжих волос. Но, оглянувшись, убедился, что был один. Должно быть, у него разыгралась паранойя. Хакс грел свою задницу на Ибице вплоть до понедельника. Бен несколько раз проверял, чтобы эта скользкая зараза в ближайшие выходные дни не сверкала поблизости своей шевелюрой. Он мертвецки устал, и теперь ему мерещились вещи, которые расстраивали его больше всего на свете.

Бен бежал до тех пор, пока не очутился в безопасности своей комнаты.

Он не мог представить, какой бы это был позор, увидь его плачущим другой альфа, особенно Хакс. Ведь он действительно плакал.

Как он теперь посмотрит ей в лицо? После такого позора, после того, как оставил ее лежащей на полу в одиночестве.

Бен отрубился, отчаянно желая повернуть время вспять. Желая изменить всю свою жизнь, начиная с момента, когда впервые зашел в Нииму.

******

На следующее утро Бену Соло поступил звонок, действительно изменивший его жизнь.

Его отец мёртв.

Он отправляется домой.

И в течение двух лет не видится с Рей.

========== Глава 6 ==========

1999 – Рей

В комнате воцарилось напряжённое молчание – вопрос Роуз повис в воздухе сизой тучей.

Рей отказывалась отвечать на этот вопрос. Здесь не было ее вины. Ей отчаянно хотелось, чтобы он наконец признался. Перед ней и Роуз – его тайным лучшим другом.

– Он прекрасно знает, что сделал, – горько выплюнула она и, сложив на груди руки, повернулась к Бену спиной.

Рей не могла смотреть на него, потому как чувствовала, что если бросит хотя бы один неосторожный взгляд, то, скорее всего, придушит его прямо на месте. Или еще хуже… постыдно расплачется и тем самым проявит свою уязвимость.

После того, как он оставил ее одну в темноте пыльной кладовки, она провела бесчисленное количество времени в позе эмбриона, рыдая. Так продолжалось еще пару дней, хотя не все ее тогдашние слезы были реакцией на его трусливый побег.

– Бен? – тихим и осторожным голосом позвала его Роуз.

Рей возмущала та мягкость, которую порой проявляла омега.

Рей приводило в негодование то, что в отличие от нее, у Роуз был шанс на такую жизнь, где ей разрешалось выражать эту мягкость.

Но в ответ – молчание. Бен так долго ничего не говорил, что Рей зыркнула на него через плечо, чтобы убедиться, что он все еще находился в комнате и не ушёл при первой удобной возможности.

Она ошибалась.

Бен, крепко сжав кулаки, неподвижно стоял на своем месте – мышцы напряжены, а глаза закрыты. Будто он всеми силами пытался провалиться сквозь землю. И ей хотелось бы. Чтобы он исчез.

Но затем он тяжело выдохнул и ответил:

– Мы были на свидании, – выпалил Бен, словно содрал с коленки пластырь. – И потом… мы… кое-что сделали. А после я никогда больше ее не видел.

У Рей отвисла челюсть.

Ей хотелось кричать, и если бы могла, она бы с удовольствием испепелила этого обманщика взглядом. И судя по его побагровевшему лицу, ей определённо удалось достичь желаемого эффекта. Как он только посмел?

Бен опасливо открыл один глаз и сразу же встретился с ней взглядом. Затем открыл второй, пялясь на нее этими своими испуганными блюдцами. Он чем-то напоминал ей раненого щеночка. И если бы он не обманывал Роуз, если бы не умалчивал о настоящей причине их расставания, ей, возможно, даже стало бы его жаль.

– И это… это… все? – спросила Роуз. – Вы переспали, и он не позвонил?

– У нас не было секса, – в унисон запротестовали они.

– Ладно, – промычала омега и негодующе взмахнула руками. – Теперь я еще больше запуталась.

– Расскажи ей об остальном, Бен, – выплюнула Рей. Все ее тело было обращено к нему, но палец наставлен на недоумевающую Роуз. – Расскажи, что ты еще сделал.

Бен прочистил горло.

– Я пытался запечатлеться с ней, – заикаясь выдавил он.

И Рей… Рей позабыла, как мыслить.

Что?

Что?

ЧТО?

– Что?! – выкрикнула она.

Глаза Бена стали еще шире, и он медленно попятился, будто пытался уклониться от грядущей атаки.

Он почесал голову, выглядя слегка озадаченно.

– Я попытался запечатлеться с тобой, – медленно повторил Бен. – Без твоего согласия, – с долей вопроса в голосе продолжил он, словно был не до конца уверен в правильности своих слов.

По правде говоря, Рей находилась в полном шоке. Она об этом не знала… неужели это правда? Той ночью ее разум находился в полной неразберихе, а проснувшись утром, сознание физически и психически выпало из реальности, зафиксировав в памяти лишь одно – слабость в каждой клеточке тела и безумный жар. Все события, что произошли после ужина у Маз, помнились несколько расплывчато. А после… только удовольствие. И боль.

– Я не… не поэтому на тебя злюсь, – слова полились изо рта подобно неумолимой реке. Сделав глубокий вдох, она попыталась собраться с мыслями. – Я даже не… даже не знала, что ты хотел это сделать. Я…

– Не знала? Но ты… сразу же… а потом ты начала трогать свою железу, и я подумал…

– Я ничего не помню! У меня начиналась первая в жизни полноценная течка! И на уме было лишь одно!

Теперь настала очередь Бена стоять, раскрыв от шока рот, будто выброшенная на берег рыба.

– Ты… у тебя что? Была течка?

– Типа ты не знал, – фыркнула она.

Проснувшись утром, Рей сперва подумала, что немного простудилась. Или же что у нее началась преждевременная сезонная аллергия. Или что это были просто нервы перед предстоящим свиданием.

Но она точно не думала, что у нее начнётся течка. Рей доселе никогда не имела дела с оной, ну, если не брать во внимание ту самую первую и, что примечательно, слабую течку, через которую в обязательном порядке проходит каждая новоиспечённая омега. И к тому времени, как Рей наконец поняла, в чем дело, она уже извивалась на коленях у ну просто восхитительно пахнущего альфы, не в силах остановиться. Ею завладело всепоглощающее ощущение желания, с котором она еще ни разу не сталкивалась.

– Но я правда не знал, – его голос поднялся на октаву. – Ты же говорила, что с тобой все в порядке.

– Я так думала! – закричала она в ответ.

Как он мог не знать? Альфы всегда узнавали о таком первыми. У нее же точно должен был измениться запах. И хотя Рей не особо много помнила, она могла поклясться, что была, мягко говоря, не в себе. Какой же он лжец. Из него так и лез этот удушливый обман. Ему было все равно, что она в тот момент впала в свое самое уязвимое состояние… он получил что хотел и ушёл.

Бен зарылся дрожащей рукой в волосы, затем крутанулся на пятках и принялся беспокойно вышагивать по комнате. Она отчётливо видела, как в его большой глупой голове начали медленно проворачиваться шестерёнки.

А после, кажется, осознание накрыло его горячей волной. И когда он снова посмотрел на нее, Рей невольно сделала шаг назад. И не потому, что боялась его… просто еще никогда в жизни не видела его настолько погруженным в свою альфа-сущность. Если бы сейчас в ее сердце не зияла ноющая боль, ей бы это точно понравилось.

– Тогда почему? – рявкнул Бен, разбивая вдребезги маску сдержанности. – Все это время я думал, что именно по этой причине ты злилась на меня. Но, по-видимому, я ошибался. В чем тогда дело?

Рей не могла поверить, что у него до сих пор хватало наглости притворяться невинной овечкой. Боже, да он отменный актёр. С таким талантом ему определённо следует поступить на актерское.

– Что еще я сделал, Рей? – надавил он, приближаясь к ней. – Это потому что я ушёл?

Теперь их лица находились в паре сантиметров друг от друга.

– Потому что я разочаровал тебя? – низким голосом произнёс он, словно не хотел, чтобы эти слова услышала Роуз. Рей не видела другой причины. – Я не оправдал твоих ожиданий? Потому что я…

– Ты сказал своим друзьям, что я шлюшка-омега! – выкрикнула она.

– Чего?– криком ответил ей Бен. – Нет! Я такого не говорил!

Ложь.

Все это сплошная ложь.

– Говорил!

– Нет!

Вот же упрямец. Она уничтожит его, если он не прекратит отрицать столь очевидную правду.

– Тогда почему неделю спустя ко мне пришёл Хакс и предложил мне трахнуться с ним? Мм? Откуда он вообще узнал, что мы были вместе?

– Я не…

– Он спросил меня, сколько ты мне заплатил. Сказал, что он удвоит цену, раз мне уж так нужны деньги.

– Поверь мне, – умоляющим голосом сказал он, шагнув ближе.

Он хотел было взять ее за руки, словно им управлял инстинкт, кричащий ему успокоить ее, но Рей отпрянула от него, даже не позволив их ладоням соприкоснуться. Затем она отошла на безопасное расстояние – ей было намного легче думать, когда рядом не было Бена – и оперлась бедром о стол.

– Я ничего не знал о течке, – настаивал он. – И я точно никому не рассказывал о той ночи! Особенно Хаксу!

– Ребята! – Роуз, которая все это время молчаливо наблюдала за их перепалкой, наконец решила вмешаться. – Можно потише? А иначе сюда обязательно кто-нибудь зайдёт, и у нас будут большие проблемы.

Она права. Но они уже не могли остановиться.

– И ты хочешь мне сказать, что он просто догадался? И что начиная с первого дня в этой школе он и его вонючая компания не прекращая зовёт меня шлюшкой-омегой? Это тоже, по-твоему, случайность?

– Так и есть! А откуда им еще знать о наших отношениях? Потому. Что. Я. Ничего. Им. Не. Говорил!

– Чушь собачья! – рявкнула она, хлопнув по столу ладонью.

– Я клянусь, Рей!

– Ты уж прости, но твои слова теперь для меня ничего не значат.

Бен издал обреченный стон и запустил пальцы в волосы.

– Ребята, ну в самом деле! Можно немного… – снова попыталась омега, но Рей перебила ее на полуслове.

– Не волнуйся, Роуз. Я ухожу.

– И я, – нахохлился Бен.

Они одновременно подошли к двери, едва не затеяв драку – каждому хотелось пройти первым. Он в конечном итоге уступил Рей, и она, сверкая пятками, побежала назад в корпус.

А песня – их песня – по-прежнему играла в комнате отдыха. Роуз так и не выключила ее. И даже очутившись в спасительной тишине улицы, музыка неустанно преследовала Рей, будто призрак.

Do you have to let it linger?

Do you have to, do you have to, do you have to let it linger?

****

Наступило воскресенье, и Рей чувствовала себя как никогда хреново.

Даже после всего того выворачивающего и, как оказалось, безрезультатного разговора она не проронила ни слезинки. Ей ужасно хотелось выпустить на волю скопившиеся эмоции, но все слезы будто высохли. Вместо этого она вернулась в комнаты и весь остаток ночи провела визжа в подушку. А после надела наушники, включив музыку настолько громко, насколько только мог позволить ее старенький плеер.

Рей не могла даже предположить, как ей вообще удалось заснуть под хриплые крики Курта Кобейна. Но она уснула, и это факт.

Ночь была нелёгкой – Рей то просыпалась, то снова проваливалась в беспокойный сон. Возможно, если бы не забота Роуз, которая время от времени стучала ей в дверь и проверяла состояние подруги, она бы точно провела целый день в постели.

К обеду Рей наконец вытянула себя из цепких объятий дремоты – скорее всего этому поспособствовала настойчивая доброжелательность маленькой омеги – и распахнула дверь. На нее в ответ смотрело шокированное лицо Роуз, чьи глаза были полны укора и сожаления. Может, на ней до сих пор была надета вчерашняя одежда, а может, и нет.

Рей оставила дверь открытой и завалилась на кровать.

Роуз присела на краешек постели, выводя на спине подруги успокаивающие круги.

– Прости, что вчера подняла эту тему, – сказала Роуз.

Рей в ответ лишь что-то неразборчиво промычала.

– Я знала, что между вами что-то было. Мне не следовало лишний раз давить на рану.

Рей снова замычала.

– Просто… вы оба для меня много значите. И мне хотелось, чтобы вы ладили друг с другом.

На этих словах Рей повернулась к ней лицом и выпрямилась.

– А ты… типа… с ним? – робко поинтересовалась она, испытывая внутреннее отвращение перед детскостью вопроса. Она же не ребенок, ей-богу.

Рей приготовилась к череде отрицаний или же ряду болезненных признаний. Но она определенно не ожидала, что Роуз рассмеется ей прямо в лицо.

– Что? – спросила Рей, заняв оборонительные позицию. – Почему ты смеёшься?

Она сложила на груди руки и принялась наблюдать за хохочущей подругой. Рей ненавидела оказываться в подобных ситуациях, особенно когда не имела ни малейшего понятия, как обстояло дело.

– Прости-прости! – ответила Роуз и, заливаясь смехом, схватилась за живот. – Я просто не могу поверить… как тебе такое в голову пришло? Боже, о боже!

– Не думаю, что я спросила что-то из ряда вон выходящее! Ты тайно виделась с ним. Ночью. И ты омега. А он альфа. Всякое может случиться.

Ведь кое-что определенно случилось и с самой Рей.

– Я не спорю. Но только не между нами, – веселость быстро превратилась в нечто более серьёзное. – У меня, скажем так, несколько другие интересы.