Текст книги "Сам ты Любаша (СИ)"

Автор книги: calling my name

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

– Я Святополк, – недоуменно поднял брови княжич.

Как будто это имеет значение.

– Извини… Святополк. У меня сейчас дела неотложные… шел бы ты пока… на хуй., – предпринял еще одну попытку отделаться от красавчика по-хорошему Кирилл.

– Любава… ну что же ты так, – руки обнаглевшего в последнее время княжича к беспредельному возмущению Кирилла, ощущавшего от подобных нежностей рвотные позывы, сомкнулись на его (любашиной то есть) талии и бесстыдно скользнули ниже. – Любавушка… – жарко зашептал кавалер на ушко скривившемуся, как после случайно съеденного лимона, Кириллу, – выходи за меня. Ратмир сказал, есть на то божье благословение, а сын наш будет великим правителем, весь мир завоюет.

Охуенно, братан, я согласен! (Нет)

– Святополк, – стараясь дышать как можно медленнее и глубже, Кирилл попробовал отпихнуть нежеланного (для него, по крайней мере) жениха, – пусти меня.

Видит Бог, он правда старался сохранить все, как есть, чтобы Любава сама разбиралась потом со своей личной жизнью. Но не вышло, прости уж, Любаша.

Когда вконец оборзевший Святополк без предупреждения приник губами к его губам, неумело пытаясь пропихнуть язык между непроизвольно разжавшихся зубов, а украшенная заморскими перстнями холеная рука больно сжала грудь, Кирилл не выдержал и с мстительным удовольствием наконец от всей души саданул нахалу коленкой в пах. Кажется, это стало его коронным приемом против всех домогающихся. Их боль он, разумеется, прекрасно понимал и отчасти даже сочувствовал, но так им и надо. Ибо нефиг.

Княжич, охнув, согнулся и неловко осел на землю, как упавший мешок с картошкой.

Надеюсь, оставить наследников он все же сможет.

Зря он так погорячился, конечно, словами надо было – «Пошел на хуй, козел». Нет, это не то, Любаша по-другому выражается – «Не люб ты мне, Святополк, прости».

Зато так оно намного быстрее и доходчивее. Как в рекламе – вместо тысячи слов. Только, возможно, лишилась теперь Любаша женишка, если мажор крепко обиделся. Но кто сказал, что это плохо?

Кажется, вот они – образовавшие импровизированную арку молодые гибкие сосны, они же портал между мирами. А по виду и не скажешь – не впечатляет, сто раз мимо пройдешь, ничего особенного не заметишь. Деревья как деревья, наклонились немного, бывает.

И все так просто, войти туда и… А вдруг… уже не один раз испытанный в этом мире страх заставил замереть на месте, не решаясь сразу попробовать и убедиться. Точно так он боялся, что иголка окажется самой обычной и ничего не сделает Ратмиру, потом что живая вода не поможет. Как и в те разы, мучительно захотелось закрыть глаза.

Вдруг он сейчас пройдет между этими соснами… и ничего. Просто выйдет с другой стороны, как дурак, и все. И что тогда? И без того учащенно бившееся после быстрой ходьбы и стычки со Святополком сердце совсем сошло с ума, бешено заколотившись по ребрам.

Да что с ним такое, в конце концов? Вариант всего один – взять и проверить, и там видно будет, а не истерить на пустом месте. Если стоять столбом, еще Святополка опять черти принесут или другого какого придурка.

Пора с этим… транссексуализмом (с некоторым трудом подобрал слово Кирилл), покончить наконец, а то он, кажется, реально уже в девку превращается. А для начала свалить из этого чудного мира побыстрее и никогда больше не возвращаться. Впечатлений набрался с избытком, спасибо большое, добавки не надо.

***

«Ммм… а вдруг на самом деле я не такая милашка, кто ж знает», – хихикая, набрала ответ Любава, пытаясь заставить себя закрыть вкладку, и… А что и? Заняться-то больше и нечем, выходной сегодня. Но идея морочить головы знакомым (она была знакома с ними не совсем в том качестве), переписываясь с ними в инстаграме, хорошей от этого все равно не стала. Интернет гораздо более неоднозначная вещь, чем кажется постоянным жителям этого мира. Никогда точно не знаешь, кто на самом деле с тобой общается, собеседник может оказаться кем угодно, порой даже совсем… неожиданным персонажем. Лол. Как много новых слов она здесь узнала и полюбила, вернуться к прежнему стилю речи может оказаться непросто.

А что еще делать, если остается только ждать? Приходится развлекаться, как уж получается. В прежней жизни Любава не была избалована комплиментами. Святополк красноречием не отличался, и, кстати, не только красноречием. Если подумать, состоящим из одних достоинств он ей почему-то больше не казался. Парни попроще как огня боялись ее отца, а неподобающее внимание Ратмира кроме страха и отвращения не вызывало ничего. Поэтому легкий флирт в сети (путем многих манипуляций Любаве в конце концов удалось получить несколько фоток с весьма заметным сходством) был как глоток свежего воздуха. Или, лучше сказать, алкоголя, правда, последнее сравнение Любава оценить не могла, так как до сих пор не попробовала его.

Наконец ощутив желание влиться в этот мир, попробовать его на вкус, возможно, напоследок, она вынуждена была проводить все свободное время дома, бессмысленно пялясь на зеркало. Порталом, призванным соединить душу и тело, должно стать именно оно, когда Кирилл пройдет сквозь арку в сосновом бору. Но он как-то не слишком торопился… понравилось, что ли, жить ее жизнью и все-таки решил за Святополка замуж выйти и наследников ему нарожать?

Очень смешно… время в их мирах течет чуть по-разному. Там он только в себя пришел и до портала добрался, а здесь несколько дней прошло.

Ну, значит, можно пока еще кому-нибудь написать… вот ему хотя бы. Воровато оглянувшись, как будто собираясь сделать что-то не вполне приличное (так оно и было в общем-то), Любава открыла страницу самого популярного футболиста страны. Что тут ему пишут?

«Ах, Артем, какой же ты классный!»… и так миллион раз не меньше, надо что-то пооригинальнее придумать. Слегка высунув язык от напряженных раздумий, Любава отвлеклась от наблюдения за зеркалом и в упор не заметила, как оно наконец начало оживать.

Все-таки позволив себе закрыть глаза, Кирилл решительно сделал шаг вперед, на миг почувствовав прикосновение чего-то странного, трудноописуемого обычными словами, плотного и холодного, как студень, мгновенно обтекшего его со всех сторон, не оставив никаких следов. Однообразное птичье чириканье и стрекотание кузнечиков резко смолкли, запахи нагретой солнцем травы и хвои перестали чувствоваться. Ощущение чего-то до боли знакомого (запаха или звуков, а, может быть, всего сразу) разлилось в воздухе, позволяя наконец расслабиться, как после чудом сданного экзамена. Или упавшей с плеч горы. Что-то все же получилось… кажется.

Увидев знакомую обстановку собственной спальни, Кирилл как никто другой понял и оценил чувства Колумба, поцеловавшего землю открытого им нового континента и даже чуть было не последовал примеру великого мореплавателя. Остановило только присутствие Любаши, неудобно как-то при ней такие драмы устраивать, засмеет еще.

Дом, милый дом!

Хотя жизнь наладилась пока не до конца… ожидавший большего Кирилл разочарованно вздохнул, убедившись, что Любаша по-прежнему в его обличье расположилась на кровати, уткнувшись в смартфон… что она там делает? Даже не заметила его эпического появления из зеркала, практически как в «Звонке».

Частью его родного и привычного мира юная волшебница до недавних пор не была, но ей определенно было самое место на его кровати со смартфоном. Ее присутствие не стесняло, не нарушало личное пространство и не раздражало, превращая обыденность в нечто яркое, похожее на полузабытые детские ощущения. Любаше не надо для этого ничего делать, достаточно просто смотреть на экран гаджета как на что-то невероятно интересное… как будто ей пять лет. Причем в его теле оно кажется еще более милым.

А он, заглянув в принявшее нормальный вид зеркало, все так же имел удовольствие видеть белокурую красавицу двадцати лет. И никаких намеков на скорое исправление ситуации пока не вырисовывалось. Но хоть ноги из долбаной сказки удалось унести по добру по здорову, и на том спасибо.

А чем так сильно занята Любаша, очень интересно. Все-таки сразу видно, что это не он сам… с таким увлечением копаться в смартфоне он точно не стал бы, что он там не видел-то, собственно? А она как ребенок с новой игрушкой, честное слово. Стараясь не шуметь, Кирилл подошел ближе, благо с легкой любашиной походкой это было нетрудно.

– Увидели бы они, кого пикапить пытаются, знатно оху… удивились бы.

Застать Любашу врасплох удалось в полной мере.

– О, – быстро взяв до недавнего времени свой смартфон (Любаша выпустила его из рук и растеряно замерла, заметно смутившись), Кирилл, прищурившись, повнимательнее вчитался в последние сообщения – Да что ты говоришь? Фотку тебе, козлу, прислать?.. Ну сейчас, погоди…

– Отдай, – наконец пришла в себя Любава, пытаясь схватить его за руку.

Кирилл проворно отскочил назад, продолжаю набирать текст, но нажать на «отправить» не успел.

– Ай…больно же, – Любава, не рассчитав сил взятого в аренду тела, жестко прижала его к стене, хорошо приложив головой… будет у него теперь шишка на затылке. Заезженное выражение про посыпавшиеся из глаз искры потому и заезженное, что в точку.

– Девушек бить нельзя вообще-то, – наконец сумел произнести Кирилл, с некоторым трудом фокусируя взгляд… ее глаза были буквально в сантиметре, и так сильно прижимать его к стене, сдавливая… ммм… грудь, пора бы уже прекратить. Более чем странные и двусмысленные ощущения.

– Ты не девушка, – ответила Любава, наклоняясь за упавшим на пол телефоном. – И не бери мой смартфон.

Девушка я, значит, не по-настоящему, а смартфон реально больше не мой. Как-то… несправедливенько.

– П… прости, – Любава, судя по всему, опять прочитала его мысли, вслух он ничего не говорил. – Я просто… мне было скучно и так хотелось…

Попробовать все то, чего она была и будет лишена – флирта, свободы, беззаботности… так трудно объяснить.

– О… о, – губы Любавы дрогнули и искривились, глаза до краев переполнились влагой. Более чем неуместные и странные реакции в этом теле… как же по-идиотски она наверняка выглядит. – Тебе больно, да? – пытаясь не разреветься, она закусила губу и быстро коснулась ладонью затылка Кирилла, что-то невнятно прошептав. – Я вообще хотела тебе спасибо сказать… за все, а все почему-то так… плохо получилось, – быстро продолжила она, не глядя в глаза и не давая себя перебить. – Это правда твой телефон, забери его, вот… и дом твой. Я могу уйти… Ооо, – наконец проиграв неравную борьбу с норовящими пролиться слезами, Любава закрыла лицо руками.

– Ну… ну ты чего? – смущенно пробормотал Кирилл, гладя ее по волосам. Женские слезы он всегда переносил плохо, а видеть их в своем собственном исполнении… даже не знаешь, что и сказать. Такой бурной реакции он никак не ожидал и вообще не собирался ей ничего говорить. Сама виновата, что лезет в чужие мысли.

Учитывая разницу в росте и комплекции… и еще некоторые моменты, прижимать ее лицо к своей груди не вполне удобно, во всех смыслах. Пришлось присесть на край кровати, оставаться в горизонтальном положении требовало значительных усилий. А Любава, ощутимо навалившись (еще немного и придется-таки лечь на спину), проливала слезы у него на груди, заметно промочив сарафан.

– Перестань, Любаша… ну, успокойся же! Куда ты пойдешь-то, спрашивается, тем более в таком виде? У меня жить тут без тебя никак не получится. И телефон, конечно, твой, возьми, пожалуйста… я еще куплю, если надо будет. Зря я тебе помешал… ммм… развлекаться. Неуклюже все как-то вышло, да. Залезть назад в зеркало и повторить попытку я не могу, поэтому давай считать, что проехали. И реветь заканчивай.

– О, ты… спасибо, – перестав всхлипывать, Любава торопливо вытерла глаза рукой. – Не могу понять, почему мы так и не поменялись обратно. Я надеялась, что это случится, когда ты придешь сюда, но… Получается, нужно что-то еще, или просто ждать.

– Значит… это может быть вообще навсегда? – Перспектива, конечно, весьма… даже и не сказать с ходу, какая. – И как мы тогда с тобой… будем?

– Так и будем, значит, – на глазах развеселилась Любава, явно намереваясь в очередной раз его подколоть. – Я в футбол играть, а ты… ну, не знаю, моделью можешь стать попробовать. Впрочем, если не хочешь, не надо, – поспешно добавила Любава, видя, как сильно скривился от такой идеи Кирилл. – А зря не хочешь, отличная модель из тебя бы получилась, только роста немного не хватает. Подумай еще. Ну или тогда домом заниматься, хозяйством, детишек рожать.

– Как-то… ммм… не уверен насчет последнего. Тем более во множественном числе, – не сразу заметив иронию, пробормотал Кирилл. Тьфу ты, быстро же она оправилась от великого горя.

– А ты хоть знаешь, что надо делать-то… ну, чтобы детей завести? – усмехнулся Кирилл, вернув ненадолго утраченное хорошее настроение. Любаша сама затронула скользкую тему… ну, тем хуже для нее, значит. Сейчас счет будет один-один как минимум. Есть! Увидеть ее покрывшиеся стыдливым румянцем щеки было безумно приятно, как он и предвкушал. Она, точнее он в ее версии, сейчас как две капли воды похож на пятнадцатилетнего девственника, застуканного бабушкой с поличным в разгар самоудовлетворения. Вот так вот, детка, не все ей над ним смеяться.

– И даже порно в сети не посмотрела? – участливым тоном продолжил Кирилл. – Ну, я могу, конечно, тебя научить… только потом как-нибудь. Сейчас надо купить одежду нормальную, в этом здесь я как-то не очень хочу ходить, – он покосился на свой уже изрядно видавший виды сарафан. Бросок Ратмира на ограду капища, заставивший пересчитать спиной все сосновые сучки, явно не пошел шмотке на пользу, да и выглядит она здесь странно. И ты со мной, права и карточка на твое имя.

Как в фильме «Красотка» практически, только Pretty woman в машине включить.

– Я сначала в Макдоналдс хочу, – оживилась Любава, румянец с ее щек еще не успел сойти.

– Тебе вредно, – продолжая хихикать, Кирилл чувствительно ткнул ее пальцем в живот. Точно, два килограмма как минимум. – Тебя тренер за лишний вес не ругает еще?

– А знаешь, – не обратив никакого внимания на обидный намек, наконец заговорила Любава, с явным трудом подбирая слова и стыдливо избегая его взгляда, – это действительно может помочь… наверное.

Как легко ее, оказывается, смутить, Бог ты мой. В тот раз, когда они чуть было не познакомились поближе, намного смелее была… от стресса, наверное. Ну, тем лучше.

А о чем она вообще?

– Что это? – также ухмыляясь, переспросил Кирилл, обдумывая, как бы еще вогнать ее в краску. Что Любаша хочет сказать, он и правда не совсем уловил.

– Ну… то, что ты имел в виду… секс.

– О… – всерьез об этом моменте он и не думал, даже смеяться как-то расхотелось.

Это же, получается, не он ее трахнет, а она его… как-то прямо… все сложно. Глупое выражение из Контакта как нельзя к месту.

Что-то… и не смешно больше. Кирилл с раздражением почувствовал, что сам покраснел, на любашином лице оно гораздо заметнее, чем на его. Это все глупые реакции ее тела, он тут не при чем. Ему вообще пофиг… для него ничего нового и неожиданного точно не будет.

Хотя терять… хм… девственность (черт бы ее побрал, кто вообще придумал эту фигню и зачем) он до сих пор не пробовал. Точнее пробовал, но это совсем не то. В женском теле это больно, наверное… почему никакого наркоза на такой случай не придумали? И стремно как-то.

Черти что просто… кажется, оно никогда не кончится.

Бросив быстрый взгляд на Любашу – не ржет ли она над ним – Кирилл с облегчением убедился, что владелица его бывшего тела по-прежнему пребывает в замешательстве.

Вообще, конечно, хотел бы он посмотреть… как это у нее получится. Вот только если бы со стороны, а не в роли ее первой женщины, было бы идеально.

========== Часть 9 ==========

– А это… точно сработает? – наконец нарушил затянувшееся молчание Кирилл.

– Не знаю… – не вполне уверенно отозвалась Любава, нервно вертя в руках телефон. – Может и не помочь. Но ничего страшного тогда не будет, наверное… просто все останется, как есть.

– Ничего страшного, – машинально повторил Кирилл, подавив желание начать мерить шагами комнату. Суетиться и нервно мельтешить ни к чему, глупо выглядит.

Ну да, все так. Страшного и правда… ничего. Надо попробовать, значит, только не прямо сейчас. Как-то сначала морально настроиться… может, выпить надо? О… отличная идея, гениальная просто – дойти до нужной кондиции, а там… все будет уже легко. Только важно не перестараться с кондицией.

Скрывшееся было где-то за углом хорошее настроение начало понемногу возвращаться, пока только к нему. Любаша по-прежнему молчала и держалась непривычно скованно. Надо бы ее подбодрить, что ли… кажется, он несколько переборщил с шутками. Смутные угрызения совести неприятно царапнули… в душе, наверное, где же еще. Говорят же, что там кошки скребут. Видеть Любаву радостной и довольной жизнью намного приятнее. Согревает изнутри гораздо сильнее минутного злорадства. Она становится так похожа на маленькую девочку. И вообще, нет причин к ней цепляться.

– Чего грустишь, Любаша? – по-настоящему нежно постарался сказать Кирилл, подходя к ней сзади. Стараться даже и не надо было.

– У меня, наверное, не получится то, что нужно, – она огорченно шмыгнула носом и подозрительно оглянулась на него, – тем более, если ты смеешься, – с той же нескрываемой детской обидой закончила Любава.

– Ну, извини, – Кирилл больно прикусил губу и постарался задержать дыхание, чтобы не улыбаться. – И не бойся. У мужчин все просто с этим… сама увидишь. Тебе понравится. – Чуть приобняв ее сзади, Кирилл на миг остановился, невольно отвлекшись на отражение в зеркале.

Со стороны все выглядит вполне прилично, никакого противоречия. Так, как нужно. Можно считать, что это уникальный способ подрочить… испытанный только им. Точнее не испытанный еще. Ей точно должно понравиться… что-что, а как себе любимому удовольствие доставить, он отлично знает.

На самом деле происходящее вызывало сумбур в голове и волновало гораздо сильнее, чем он старался показать. Не решив окончательно, чего хочет добиться и как далеко зайти, Кирилл мягко скользнул руками вниз, по своему, то есть тьфу ты, любашиному вполне плоскому животу (степень потери ею формы он явно преувеличил), к холодной металлической пуговице джинсов. Как-то так вот примерно.

Черт… надеюсь, никто, никогда и ни за что об этом не узнает.

Любаша, не ожидая никакого подвоха, держалась спокойно и расслаблено, лицо ее заметно просветлело. Через плотную джинсовую ткань ощущения не те, конечно, но совсем уж далеко Кирилл пока не хотел заходить. Просто… показать ей, как это работает. Небольшая демо-версия для начала.

С некоторым усилием заставив себя коснуться тонкими любашиными пальцами своей ширинки, Кирилл задержал дыхание… голова странно закружилась, как будто он немного выпил. Надо бы, кстати, да. Только потом… вечером.

Любава, наконец почувствовав неладное, напряглась и чуть дернулась.

– Тут все просто, Любаша, – ее явное смятение придало уверенности и своеобразного удовольствия от происходящего. Смеяться и ставить ее в неловкое положение он уже совершенно не хотел… наоборот. Ну, а он может представить, что фактически она делает все это сейчас с ним… он бы не отказался, кстати.

Кирилл опять перевел взгляд на любашины пальчики с чуть заостренными аккуратными ногтями, никогда не знавшими маникюра. Иллюзия была практически полной, он даже начал испытывать какие-то совершенно непонятные ощущения… в анализ и критическую оценку которых, право, не стоит углубляться.

– Что… что ты делаешь?

Оставив риторический вопрос без ответа, Кирилл осторожно расстегнул молнию. И еще раз сказав себе, что это совсем не стремно, уверенно сжал свой быстро отвердевший член любашиной рукой. Обстоятельств, при которых он стал бы держаться за чей-то член, Кирилл ранее категорически не допускал и не представлял, но это же не «чей-то», а, вообще говоря, его собственный. Давно он этого уже не делал, да… но получилось весьма профессионально. Сама Любаша вряд ли так сможет. Нужная сила нажатия, частота и амплитуда вспомнились автоматически. Настроены по умолчанию, видимо. Любаша наконец-то поняла, что он делает – дурацкие вопросы закончились – и начала негромко постанывать, прикрыв глаза и кусая губы. Можно бы, конечно, уже поставить точку… не планировал он так-то доводить дело до конца. Но это из разряда подлых обломов… не будет он так с ней… с собой. Солидарность осталась же.

Что это тело подобным образом полностью ее предаст и подарит совершенно неописуемые ощущения, Любава и помыслить не могла. Кое-какие представления о технической стороне вопроса у нее были, конечно, и что мужчинам это обычно нравится, разумеется, тоже. Но что оно вот так вот понравится ей… Огненный шар, зародившийся внизу живота от прикосновений к ней чужих рук, электрическим разрядом пронзил позвоночник и разлился по всему телу, даря ощущение внезапно нахлынувшего блаженного спокойствия.

– Ну че, понравилось? Я же говорил, – весьма самодовольно ухмыльнулся Кирилл, машинально вытирая руку о сарафан… тьфу ты, зря он это сделал, раньше такого не случалось. Правда, и сарафанов он до недавних пор не носил. И да, самое главное, вот этого вот всего тоже не делал.

***

Загазованный столичный воздух не заставил поморщиться, как нередко бывало раньше. Хотелось зажмуриться от удовольствия и полузабытого со времен детства ощущения праздника и предвкушать встречу с заполненным суетливым потоком людей торговым центром, как со сказочным дворцом деда Мороза.

– Двигайся давай! – Кирилл бесцеремонно подтолкнул Любаву в сторону с водительского сиденья. Вспомнить старые добрые времена захотелось прямо-таки мучительно… да и вообще, пусть рулит его машиной только без него. Смотреть же больно.

Она спорить не стала, только, насмешливо улыбаясь, казалось просто щелкнула пальцами в воздухе. Или все-таки сумела включить плеер как-то совершенно незаметно, заполнив пространство салона голосом Роя Орбиссона. Судя по так удачно включившемуся саунд-треку из «Красотки», без чертовщины все же не обошлось.

Да, когда твоя девушка – ведьма, это… весело. Иногда даже слишком. Но она так… мило смеется, даже в его теле, что смотреть хочется вечно.

– О, смотри, – Любава замерла, приоткрыв рот, у стеклянной витрины бутика, заполненной одетыми самым паскудным образом манекенами. На своей девушке (будь он, как и раньше, мужчиной), Кирилл все эти мини-юбки, топики и босоножки на головокружительных шпильках только приветствовал бы… но в данный обстоятельствах…

– Даже и не думай, – сурово пресек он попытку Любавы заговорить и решительно направился в сторону магазина спортивной одежды известной марки. – Вот сразу нет.

– Pretty woman… – совершенно неожиданно заорал прямо над ухом динамик, заставив Любаву захохотать, а его вздрогнуть и чуть не споткнуться.

Да чтоб тебя! Сговорились, что ли? Или опять… магические штучки.

– Ну, пожалуйста… просто примерить! Я так хочу посмотреть, как я в этом выгляжу.

Еще раз критически посмотревшись в зеркальную глубину витрины, Кирилл молча кивнул, обреченно махнув рукой. А что с ней поделаешь? Проще дать, чем объяснить, почему нет. Новые светло-голубые джинсы с чуть заниженной талией и майка цвета мечты барби слишком уж облегают, конечно, и все из-за Любаши, пришлось ей уступить, и кроссовки на платформе… ну такое. Но в целом, по сравнению с приобретшим совершенно непотребный вид сарафаном, очень даже хорошо.

Суетливые молоденькие продавщицы в черно-белой униформе развили бешеную активность, вызвавшую острый приступ головной боли. От оценивающих взглядов, бросаемых труженицами прилавка (или как оно тут называется) на Любашу, хотелось закатить глаза… с риском не суметь выкатить обратно.

– Мда… может, я чего-то не понимаю, но, по-моему, в таком только на точке стоять, – нелестно прокомментировал Кирилл выбор Любаши, поворачиваясь перед зеркалом.

Хотя, конечно, надо признать, что выглядит в этом он… она более чем впечатляюще. Чтобы Любаша так ходила, он только за… не в его теле, естественно. И лучше дома, чтобы больше никакие козлы не пялились.

А как на таких ходулях вообще ходить можно? Кирилл покачнулся на головокружительных каблуках босоножек кислотного цвета, взмахнув руками для поддержания равновесия. Проще китайский язык выучить или диссертацию защитить, чем освоить эту великую премудрость.

– Нет! – твердо ответил Кирилл на просительный взгляд своих бывших глаз. – Только померить. Носить – ни за что. Скорее соглашусь с твоим отцом на мечах подраться.

Довольный, что сумел немного поставить девчонку на место и в кои-то веки настоять на своем, Кирилл собрался предложить пойти в столь желанный ею “Макдоналдс” (хэппи мил с игрушкой ей, наверное, не нужен все-таки… или нужен?). И из дурацкого магазина удалось-таки живым уйти, не приобретя ничего из жутких шмоток. Идти почему-то было странно тяжело, Любава предупредительно поддержала его под руку, но приподнятого настроения такая, казалось бы, мелочь не портила.

Заговорить про “Макдоналдс” (надо же подсластить пилюлю, чтобы Любаша не переживала сильно, сама потом себе купит все, что угодно), Кирилл не успел.

Хитро взглянув на него, Любаша пробормотала нечто невнятное… и что-то сразу изменилось. Пытаясь понять, что же именно, Кирилл растеряно огляделся.

– Так точно лучше. Ты просто не понимаешь…

–…….! – с трудом сумев воздержаться от озвучивания трехэтажной матерной конструкции, первой пришедшей в голову – при Любаше он старался не выражаться – Кирилл молча разглядывал свою туго обтянутую коротким красным топом на тонких бретельках грудь. И ту самую расклешенную мини-юбочку из бутика, как у анимешных лолек, едва прикрывающую… нет, не ноги, а лишь то, что выше (и на том спасибо).

Да как… как такое вообще возможно?

Он же точно оставил это безобразие в магазине. Хотя глупый вопрос, ясен пень как. Но это уже слишком…

Но излить на Любашу свое возмущение Кирилл не сумел. При первой же попытке сделать шаг вперед стилетообразный каблук предательски подвернулся и яркая вспышка острой боли в ноге мощной волной вымыла из головы все мысли.

– Ай… – глаза непроизвольно наполнились слезами. Любаша подхватила его, не дав плашмя растянуться на полу.

Нифига не смешно.

– Извини, – с искренним раскаянием пробормотала Любава, – я не хотела.

– Что ты делаешь? – сумел только почти прошептать Кирилл, почувствовав, что его куда-то несут, без особых затей перекинув через плечо. Злость без следа испарилась, как воздух из лопнувшего шарика, даже улыбнуться захотелось помимо воли. – Здесь так не принято. Это не ваш дикий мир.

– Молчи, женщина, – совершенно ровным, ничуть не запыхавшимся голосом ответила Любава, усадив его на скамейку.

Небольшая зона отдыха с искусственными растениями и работающим фонтаном создавала некое подобие уединения.

– Сейчас все пройдет, – теплые пальцы Любавы слегка сжали лодыжку, заставив боль мгновенно отступить, и непонятно зачем пробежали выше. В кажущихся сейчас почти совсем голубыми глазах читались искренняя тревога и раскаяние, делавшие двусмысленную шутку совершенно не обидной.

Прежде чем Кирилл успел спросить, зачем она его лапает, Любава поспешно убрала руку с его коленки и быстро поменяла злополучные босоножки на кроссовки. Ну хоть ходить можно и они даже больше подходят к такому аниме-стилю. Хотя он в этом ничего не понимает и очень надеется, что понимать и не понадобится.

Теперь все будут пялиться. Жопа просто.

А нога совсем не болит, как и не было ничего.

– Пойдем, – наконец сказал Кирилл, пресекая попытку опять понести его на руках тем же варварским способом. – Где-то тут был твой “Макдоналдс”.

***

Я покажу тебе Москву.

Весьма пафосная фраза, Кирилл так и не вспомнил, откуда именно ее позаимствовал. Но это совершенно неважно, главное, что нужное впечатление она произвела.

Вид с восемьдесят седьмого этажа башни “Око” поразил дочь волхва ничуть не меньше, чем приезжую провинциальную школьницу.

Выше только любовь, и редкие облака в почти идеально чистом небе где-то на границе стратосферы.

Любовь, она вообще вещь такая, эфемерная. Изрядно затасканная, разобранная на пафосные цитаты, пустые рекламные слоганы, ванильные статусы в соцсетях. И тут ее приплели гении маркетинга.

– Какой… какой же он большой, ваш мир! – наконец восхищенно прошептала Любава, не отрывая взгляда от раскинувшихся далеко внизу огромных скоплений серых квадратов, прорезанных темными полосами дорог и извилистой синей лентой реки, с редкими вкраплениями красно-белых заводских труб и зелеными пятнами парковых зон. Соседние башни Москва-сити, чуть проигрывающие по высоте самой высокой смотровой площадке Европы, взмывали ввысь причудливыми темными громадами из стекла и бетона.

Самая большая и свирепая орда кочевников будет выглядеть здесь так жалко и совсем не страшно.

– Тебе нравится? – больше для того, чтобы просто что-то сказать (молчать как-то не совсем вежливо), произнес Кирилл. Все-таки, возможно, и не стоит так уж торопиться восстанавливать нормальный порядок вещей. Проделки Любавы с одеждой и прочие чисто женские неудобства изрядно достали, конечно, причем уже давно. Но все-таки видеть версию себя в ее исполнении, особенно когда она искренне радуется очередной ерунде или, как сейчас, любуется всю жизнь знакомым городом, как чудом света – отдельный вид удовольствия.

– А ты дожила бы до наших дней? – зачем-то озвучил пришедший в голову вопрос Кирилл. – Ты же бессмертная… почти.

– Я не бессмертная, – по-прежнему глядя вниз, без особого выражения ответила Любава, – и второй меня сейчас здесь нет. Наверное, я уже давно умерла, тысяча лет слишком долго.

– Но выглядишь вполне живой и здоровой. – Лучше уйти от грустной темы. – Может, ты просто туда не вернулась. Здесь же лучше – есть Макдоналдс и много чего еще.

– Да, – Любава отошла от ограждения и встала за спиной, обняв за талию. Мило очень получилось, наверное, почти как в знаменитом кадре из Титаника. Только ветер так и норовит поднять символическую юбку еще выше, как в другом каком-то очень старом фильме. Кажущийся игрушечным мир внизу придавал всему оттенок нереальности и необычной легкости. Вести серьезные разговоры и искать ответы на неудобные вопросы совершенно не хотелось, они стали такими же мелкими, как превратившиеся в башенки из детских кубиков высотки.

– А ты… – наконец заговорила Любава, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Что я? – нить разговора давно и безнадежно потерялась.

– Ты везде побывал в этом твоем городе?

– Нет, конечно. – Кажется, речь шла не совсем об этом, но не важно, наверное.

Это просто невозможно, и целой жизни не хватит. Только если такой длинной, как ее. Да он даже и не пытался… спортшкола, тренировки, игры и, может, еще пара-тройка привычных маршрутов. Хотя сейчас это уже любашины проблемы, надо бы сходить посмотреть, как у нее получается, только в приличном виде.