Текст книги "Не по плану (СИ)"

Автор книги: Булочка_С_Творогом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Минхо ещё спал – блондин это понял сразу. За столом сидела одна Тереза, задумчиво подперев щёку рукой. Как только в комнате оказался Ньют, она чуть вздрогнула, взглянула на него (кажется, он даже заметил, что она слегка покраснела), но ничего не сказала. Парень тоже промолчал, слегка кивнув в знак приветствия.

Какое-то время, пока Ньют заваривал себе чай, тишину разрушало лишь бульканье чайника, после чего Рассел не выдержал и сказал о том, что прочитал уже добрую четверть книги.

Но разговор после фразы Терезы зашёл в тупик. Девушка уткнулась взглядом в кружку, легонько постукивая пальцем по незамысловатому узору, а Ньют заговорить просто не решался. Что сказать? Он не может понять, что он вообще чувствует от всего этого, а тут нужно говорить… А нужно ли? Тереза сама сидит, и ей явно неловко не меньше (если не больше), чем ему.

Нужно. Ему самому нужно понять, что такого делает Тереза, что он ведёт себя так, как не вёл никогда, что думает о том, что ему несвойственно, что не может сконцентрироваться уже битый пятый день.

Существует. Вот, что делает.

– Кстати… – негромко начала Тереза, не поднимая на него глаз. – Спасибо за вчерашнее. Я прямо как на выпускной сходила.

Эта девушка в очередной раз оказалась гораздо смелее него…

– На твоём выпускном голосили чокнутые придурки, вроде меня? – Ньют нервно усмехнулся. Острить, чтобы себя не выдать – кажется, это становится его девизом.

Однако Тереза даже не улыбнулась и равнодушно пожала плечами.

– Не знаю. На мой выпускной я в полу-обмороке валялась дома с температурой под сорок, пока мама с новым мужем отдыхали на Карибах. – пояснила она на удивлённый взгляд парня.

– А твой брат?

Тереза фыркнула.

– Конечно, есть ему до меня дело. К тому же, он уже учился здесь.

Ньют понимающе кивнул. Нет, он-то на выпускном был, и потом растаскивал по домам своих пьяных друзей, но почему-то, он понимал её. Хоть в его семье он – важнейшая часть. Мама сорвалась бы с любого отдыха, если бы поняла, что её сыночек лежит дома и подыхает от жара.

Поэтому Тереза и так возится вокруг Минхо. Поэтому она, в отличие от Ньюта, знает, что нужно в таких случаях делать.

Он понимает, что у неё много скелетов в шкафах. Что она совсем не такая простая, как кажется на первый взгляд. И ещё он понимает – наверное, самое главное – она медленно приоткрывает двери каждого шкафа, чтобы он мог заглянуть.

Она ему доверяет. И, что странно, он готов ко всему, что она может сказать. Хотя, стоит ли ему чему-либо удивляться после вчерашнего?

***

Ньют понял, что Тереза стала частью. Всего сразу.

Их «компания» – он, Минхо и она – общались и подкалывали друг друга, как будто знакомы уже сотню лет, девушка вела себя раскрепощённо, открыто: смеялась, раздавала бегуну подзатыльники, посуду мыла и никого к ней не подпускала, объясняя тем, что они моют – всё равно, что пачкают, эффект тот же.

А Ньют как будто к этому привык. К тому, что в доме живёт кто-то, кого по идее быть не должно, но он есть. Нет, не он. Она. И в этом весь прикол.

Утром блондин просыпался, уходил в универ на весь день, вечером сначала сидел у себя, горбатясь над конспектами, а после все втроём готовили что-то на скорую руку (чаще всего дальше макарон или салата дело не двигалось, а всё ещё слегка обиженный Минхо еду за свои шиши отказывался покупать) и садились перед телевизором. Иногда смотрели, иногда нет, рассказывая у кого что случилось за день. Смеялись, убирались и расходились.

Но перед сном Ньют читал.

Так прошли два дня.

Наступило долгожданное воскресенье, позволившее Расселу проспать почти до полудня. А когда он наконец проснулся, первой мыслью стало осознание, что Тереза живёт у них неделю. Уже или всего?

С одной стороны, за эту всего-то жалкую неделю он испытал больше чувств и эмоций, чем, наверное, за всю свою жизнь. За семь дней. Семь чёртовых дней, заставивших его усомниться и в себе, и в том, как и чем он живёт. Мог ли он даже представить подобное неделю и один день назад? Но с другой, с более разумной стороны, Тереза находится рядом целую неделю, а он так и не знает её фамилии. Просто не интересовался, а она и не рвалась рассказывать. Они фактически скрывают её (потому что если вдруг придёт миссис Беннет, парням можно забыть о квартире. Хорошо ещё, если в суд не подаст), доверяют как давней подруге, но, если подумать, не знают ничего. Рассел уверен, что Минхо без понятия даже о истории с братом девушки. Хотя, и он-то знает всё только поверхностно…

Ньют вздохнул. История медленно проявляется, но ему не должно быть до этого дела. Он вообще не должен об этом думать так часто.

Но думает, и отрицать это уже глупо. Мысли о Терезе уже стали ежедневным ритуалом.

Брюнетку он по обыкновению застал на кухне. Девушка стояла у плиты помахивая в такт известной только ей мелодии лопаткой, а рядом с ней на тарелке лежала стопка свежеиспечённых блинчиков.

– Мне от макарон уже плохо. Ты же не против? – вместо приветствия сказала она. Ньют слепо кивнул и вдруг понял, как сильно он скучал по блинам. Даже странно.

И они получились отличные – чуть ли не лучше, чем он ел дома. (мамочка, прости). Схомячив чуть ли не половину всей стопки, Ньют – уже намеренно – перетащил учебники в гостиную. Тереза, конечно, может спокойно придти к нему, и не пустить её он не сможет, но он был уверен – тот факт, что он не прячется от неё и не сбегает куда подальше о чём-нибудь ей да скажет.

Девушка, кажется, тоже что-то с того раза поняла – разговора даже не начинала, на Ньюта старалась не смотреть, за что он был ей очень благодарен. Не сказать, чтобы ему уже не было неловко, но явно не так сильно, как в прошлый раз. Ни Тереза, ни он сам никак друг с другом не взаимодействовали, а значит кроме ощущения присутствия интересного ему человека, ничего его смутить не должно было.

Но примерно через час сидеть без дела ей надоело, и она, подсев к Ньюту, заглянула к нему в записи. Парень чуть напрягся, но решил ничего не спрашивать и поскорее закончить с этим. Однако, с приближением к нему брюнетки вернулась та самая тупость, при которой он едва помнит, кто он такой. Взгляд уткнулся в цифры, и где-то на периферии сознания медленно прокатилось перекати-поле. А ведь их пожалели, задали повторение начала первого курса – вообще ничего серьёзного!

Закусив губу, Тереза несколько раз перечитала пример и перевела взгляд на каракули Ньюта.

– Тут должен быть минус. – вдруг сказала она и ткнула в его ответ.

Ньют моргнул. Уставился на палец девушки и лихорадочно пытался понять, какой минус, где, и что это вообще такое.

– Погоди, ты откуда знаешь? – спросил он, когда наконец перестал тупить. Но минус всё-таки приписал.

Тереза опёрлась щекой на ладонь и лениво пролистала пару страниц его учебника.

– Знаю. Этот мой недо-брат тоже математик, для поступления ему вот эта вот фигня нужна была. Он больше месяца ничем другим не занимался. В итоге, из всех одиннадцати лет я помню только, как вот такое решать.

– И то, это уже высшая математика. Не школьная программа. – усмехнулся Ньют.

– Вот-вот. С одной стороны я типа умная, а с другой стороны, сейчас мне нужно дать минут сорок, чтобы я вспомнила таблицу умножения.

Оба негромко посмеялись.

– Значит, твой брат – математик? А ты его не поэтому так ненавидишь? – спросил Ньют, откидываясь на спинку.

– Ну, тебя, как видишь не ненавижу. – Рассел поспешно выпрямился, чтобы ненароком не свалиться со стула. Тереза слегка усмехнулась. – Но, это одна из причин, это однозначно. Он, кажется, в твоём универе учится… Лонг что-то там.

– Лонг-Айленд?

– Да! – щёлкнула пальцами Тереза.

– Как зовут? – оживлённо поинтересовался парень. Забавно будет, если окажется, что с ним на курсе учится настолько ненавистный Терезе человек.

Девушка заметно помрачнела. Даже при всей странности Терезы, Ньют убедился, что обида у неё очень серьёзная. Хотя он вообще не мог представить себе настоящую ненависть.

А Тереза может. Она же историк.

– Не важно. Вообще, ну его – учится и учится. Флаг ему в руки. – пробормотала она, отворачиваясь. Рассел продолжил смотреть на неё взглядом, которым в душе гордился – взглядом «Ты-ведь-всё-равно-расскажешь-а-если-нет-то-просто-станешь-кучкой-пепла». Да, в этом они с Терезой похожи…

Брюнетка продержалась почти минуту. Потом тяжело, даже как-то раздосадованно вздохнула и неохотно ответила:

– Эдисон. Томас. Знаешь такого?

Комментарий к Глава 7

М-да, не вышло у меня выложить в воскресенье вечером. Хотя нет, почему, всё получилось! Только на неделю позже, чем надо было…

Прошу прощения :3

Говорить, когда следующая глава не буду – может быть как завтра, так и через месяц.

Да, вот, кстати, тут это, сюжетный ПАВАРОТ, да, дальше будет “открытые дверей” и жара. Ждите :)

========== Глава 8 ==========

С Томасом Ньют стал общаться не сразу. Сначала всем было не до того – надо включаться в новый ритм, осваиваться, кто-то всё ещё отходил от выпускных гулянок. Ньют же сразу решил «увязнуть с головой». В отличие от Эдисона, который в первый же день собрал компанию и назначил день тусовки.

– Заодно и познакомимся! – сказал он тогда, на что Ньют только фыркнул.

На вечеринку пришёл весь курс, разумеется, кроме Рассела. А на следующий день заспанным и всё ещё не совсем трезвым студентам раздали входной, или как назвали профессора, разминочный тест. Завалили все. Исключением стали двое – Томас, по счастливой случайности севший рядом с блондином, и сам Ньют, по доброте душевной давший ему списать.

Он ожидал какого угодно расклада – что Эдисон станет использовать его, как ходячий калькулятор, что будет его задирать или что денег за помощь станет предлагать (ну мало ли), но того, что Томас подойдёт к нему после, по-человечески скажет «Спасибо» и станет ему другом – точно нет.

Мозгов у Томаса хватало, вот только он никак не хотел их в нужное время использовать. Его интересовало совсем другое. Но он не был каким-то через чур высокомерным, наглым (хотя, не без этого) или лицемерным. Нет, это был обычный стандартный студент, которому просто в лом делать что-то серьезное, он просто хочет от души развлечься. И другом он был неплохим. Да, местами заносчивым, ленивым, сильно отличающимся от Ньюта характером и жизненными принципами, но умеющим выслушать, по-своему поддержать, развеселить уж точно. Он даже не бросал попытки хоть как-то «расшевелить» Ньюта, вытащить его из норы, вывести в свет, а то уже учёба скоро закончится, а блондин так ни разу и не приходил с похмелья на пару, непоря-я-я-ядок… К тому же, с его бесконечными списываниями в серой жизни Ньюта появлялась какая-то нотка авантюризма.

Но тот факт, что Томас смог натворить что-то такое, обидевшее девушку настолько, что она не может о нём думать без отвращения, находится с ним в одной квартире, у Ньюта просто не укладывался в голове. Томас обормот, но не негодяй.

Но нет, ему ведь не послышалось, и вряд-ли в Лонг-Айленде на одном факультете, на одном курсе учатся два Томаса Эдисона.

Абсурд. И больше всего напрягало то, что он понятия не имеет, что конкретно случилось, а случиться могло всё, что угодно. Вдруг Томас человека убил? И будет в истории записано, что он добровольно помогал получить высшее образование убийце.

Всё это, конечно, бред. Но узнать до чёртиков хочется. Тереза ничего не говорит. Спросить у самого Томаса? Это значит заявить, что у него в квартире живёт его сестра. Хотя, почему это должно его задеть, если они в таких ужасных отношениях, и если родители обо всём в курсе?

Всё-таки Ньют решил ни о чём не говорить другу, как бы сильно ему не хотелось. Не хватало ещё в их семейные разборки впутываться! Он и так стоит на слишком тонкой грани между нейтралитетом и вмешательством. У него своих забот по горло…

И все они связаны с темноволосой девушкой, от которой пахнет лавандой.

– Чувак, ты какой-то странный в последнее время.

Ньют медленно перевёл взгляд на нахмуренного Томаса. Тот уже минут десять старательно ему что-то рассказывал, но заметил, что Рассел его совершенно не слушает, и это его явно не устроило.

– Да нормальный я… Просто устал. – отмахнулся Ньют.

– Не-е-е-е-ет, парень. – протянул Томас. – Когда ты устал, ты спишь на учебнике, как на подушке, регулярно пьёшь кофе из термоса – кстати, где он? – и похож на енота. А сейчас ты просто как будто в другом мире! Ничего не видишь, ничего не слышишь, ничего никому не говоришь.

– Я дома забыл. Термос. – проигнорировав «енота», ответил Ньют. И это правда была странно – парень брал его с собой ежедневно ради разрядки, и просто из-за любви к хорошему кофе. А тут забыл и уже не первый день.

– Вот. – словно прочитав его мысли изрёк брюнет. – Нет, с тобой что-то происходит… – Томас вдруг прищурился. – Слушай, а по-моему у тебя просто появилась подружка, о которой ты мне почему-то не хочешь рассказывать.

Ньюта как будто ударили под дых. Сердце заколотилось так сильно, как будто бы Томас сейчас прямо заявил ему, что знает обо всём, что связано с ним и Терезой.

Пристально оглядев напуганное до полусмерти лицо Ньюта, Эдисон расхохотался.

– Ладно, тебе, я шучу! – он хлопнул его по плечу, утирая слёзы. – Без обид, конечно, но я не могу себе представить девушку, которая окажется рядом с тобой ближе, чем на полтора метра. Девчонки не в счёт.

«Девчонками» Томас называл сестёр Ньюта – те, кажется, вообще не знали, что такое личное пространство и считали своим долгом обнять каждого, кого посчитают нужным.

Ньют хмыкнул, отворачиваясь к окну. Продолжать разговор совсем не хотелось. Теперь он знал, вернее, не знал о Томасе что-то, что немного мешало ему общаться с ним так же, как раньше. И, кажется, Томас это чувствовал, но ничего не пытался поменять. До конца дня он больше ни разу с ним не заговорил.

***

Домой Ньют пришёл с откровенно паршивым настроением. Даже не поздоровавшись с Терезой, он ворвался к себе, громко хлопнув дверью, и устало рухнул на кровать.

Класс! Он теряет доверие к единственному другу, он не может сосредоточиться ни на чём, он буквально сходит с ума, потому что жизнь резко сменила курс на все сто восемьдесят градусов, а всё почему?

Потому что появилась Тереза.

Эта особа не делает совершенно ничего, но умудряется доводить Ньюта – до недавних пор воплощение самого спокойствия – до истерики. И его это начинает бесить. Очень сильно.

Ньют совсем не хочет начинать всё сначала, тем более, совершенно по-другому. Равно как и терять свою дружбу с Томасом. Поэтому будет проще игнорировать проблему, пока она сама не исчезнет.

Совсем скоро Тереза получит свои документы и уедет восвояси. Всё вернётся в обычное русло, как будто её и не было. Но чтобы ему окончательно не снесло крышу, сейчас нужно перестать общаться с ней, как-то контактировать, видеться по самому минимуму. Тогда она постепенно и из мыслей исчезнет.

Ньют саркастично усмехнулся сам себе. Говорить-то легко… Теперь главное действительно игнорировать. А, зная Терезу и её нелюбовь к одиночеству, она от него так просто не отстанет.

В руках завибрировал телефон. На дисплее высветелось всего две буквы: «А. П.». Ньют, нахмурившись, уставился на телефон, и только через пару секунд вспомнил, что это – мама Терезы. И она звонит ей. Впервые за грёбанную неделю. А это значит, что он, как порядочный человек сейчас должен выйти и дать трубку Терезе.

Вспомнишь лучик – вот и солнце.

Он молча вышел, отдал телефон и снова ушёл к себе. Тереза никакой не маньяк, в телефоне его рыться не будет, так что можно не беспокоиться. Может, она всё сама поймёт и оставит мобильник под дверью.

Ньют тяжело вздохнул и приступил к своим обычным будним заботам.

***

Не думать о Терезе у него получалось. По крайней мере, он так думал. Конечно, его настораживала эта гробовая тишина в доме, то, что она не заходит, чтобы вернуть ему телефон или, например, чтобы спросить, хочет ли он есть, но в остальном, о девушке он не думал вообще. Но сосредоточиться всё равно не мог.

Бросив попытки сделать работу, он попытался почитать. Но магия «Дориана Грейя», обычно выдирающая его из реального мира и времени, сегодня тоже не работала. Тридцать раз перечитав одно предложение, но так и не поняв его сути, Ньют зло захлопнул книгу и, откинув её на стол, измученно потёр переносицу.

За окном уже было темно, хотя на часы ещё даже семи не показывали. Ньют не любил октябри именно за это – за раннюю темноту и сильный холод. Ветер, пронизывающий до косточек, бесконечные дожди всё это перемешивается в одну кучу и получается октябрь.

Словно назло пол под ногами вдруг похолодел. На ноги подул слабый, но очень неприятный сквозняк. Наверное, Тереза открыла где-то окно…

Мышцы напряглись. Прохлада быстро обволакла щиколотки, и парня слегка передёрнуло. Он с детства не любил сквозняки, а этот дом сам по себе был довольно холодный: стены тонкие, полы без всяких новомодных подогревов, батареи топят, но не то чтобы очень сильно. А ведь это только осень…

Ньют вышел из комнаты, убедив себя, что это только ради того, чтобы закрыть чёртово окно. В комнате Минхо всё было плотно закрыто, но самой девушки в ней не было. Выйдя в гостиную, блондин замер.

Входная дверь была открыта почти нараспашку. Терезы нигде не было – ни как обычно за столом, ни спящей на диване, ни в туалете, ни ещё где-нибудь. Зато была открытая дверь.

Ньют в момент забыл своё решение не думать о Терезе. В нём вдруг появилось такое беспокойство, какого не было никогда и ни за кого. Во рту пересохло от одной только мысли, что она ушла. Просто взяла – и ушла.

Её лёгенькая серая курточка как обычно висела на вешалке. Обувь тоже стояла на месте. Если она и ушла, то в домашней одежде, в тапках! Далеко, интересно, она в таком виде сможет пойти?

Парень выбежал на лестничную площадку, лихорадочно соображая. В голове сами собой выстраивались самые разные картинки того, где сейчас Тереза и почему она пропала. Он понимал только то, что у неё хватает мозгов на то, чтобы не уходить насовсем. Вещи-то все остались!

Ньют знал только одно место, которое могло стать для Терезы пристанищем. Уединённое, спокойное настолько, что несмотря на всю его открытость, ты оставался один на один со своими мыслями. Он и сам поначалу приходил туда.

Всей душой надеясь на свою удачу, Ньют побежал вверх по лестнице – к последнему этажу с единственной дверью, ведущей на крышу.

Октябрьский вечер встретил его чернотой неба и холодным порывом ветра. Взгляд тут же притянуда одинокая фигурка, сидящей на вентиляции. Ньют облегчённо выдохнул. Она. Он её сразу узнал, хотя ничего, кроме силуэта не видел. Но это однозначно была она.

Рассел засунул руки в карманы брюк и медленно пошел в её сторону с как можно более суровым видом.

Девушка смотрела перед собой на сияющий огоньками Бруклинский мост, на город, выглядывающий из-за него. Она сидела, сгорбившись, закутавшись в свою тоненькую кофточку, и никак не обратила внимание на приход Ньюта. Что-то в её виде было не то. Не похожее на уже знакомую ему Терезу, и его это насторожило. Напускную суровость как ветром сдуло.

Он сел рядом с ней. Близко, почти вплотную. Она даже не шелохнулась.

Рассел обеспокоенно взглянул на неё, ожидая хоть какого-то действия, какого-то слова, и тут увидел зажатую в бледных пальцах сигарету.

– Я у Минхо нашла. – хрипло сказала она, словно прочитав его мысли. Отстранённо, совершенно без эмоций. Он её никогда такой не видел – он и не думал, что она может такой быть.

– Минхо не курит, он спортсмен.

– Тогда у тебя. Ньют, как не стыдно. – всё так же безэмоционально «съязвила» она и глубоко вздохнула.

Ньют видел каждую черту её лица, каждую мелкую царапинку на губах. Он видел её глаза, так старательно на него не смотревшие, и то, как в них, словно в калейдоскопе, переливаются огни вечернего Нью-Йорка. А ещё какую-то глубокую тоску…

– Что-то случилось?

– С мамой поболтали.

– Поссорились?

– Как обычно.

Тереза поёжилась, засунула свободную руку в карман и снова вздохнула, выпустив изо рта пар. Не дым.

– Замёрзла? – спросил Ньют обеспокоенно, глядя на её домашнюю одежду.

– Нет. Я люблю холод.

– Разве можно любить холод?

– Можно. Холод учит ценить тепло.

–… Ты ведь сейчас не о погоде, верно?

Она неопределённо пожала плечами.

– Что мама сказала?

– Не бери в голову. Мы с ней никогда не ладили. А после её второго замужества вообще чужими людьми стали.

Ньют бездумно кивнул и понял, что не может перестать смотреть на неё. На её тёмные волосы, свободно падающие на острые плечи, на то, как они колышутся от легкого ветра. На её аккуратный, чуть вздёрнутый носик, на котором, кажется, можно разглядеть пару веснушек. И на пухлые, искусанные губы.

– Какая ты красивая… – восхищённо прошептал он.

Девушка горько усмехнулась и опустила голову.

– Как ты понял, что я здесь?

Этим вопросом она буквально влепила ему хорошую затрещину. Конечно, сейчас самое время слюни пускать.

Идиот.

Ньют отвёл от неё взгляд и тоже стал смотреть на город. С крыши их семиэтажки вид был невероятный.

– Я сюда приходил иногда, поэтому знаю, что крыша в свободном доступе. А так как всё вещи были на местах, ты вряд-ли ушла куда-нибудь на улицу.

– У меня были такие мысли.

– Но с твоей стороны не очень прилично было оставлять дверь нараспашку.

– Прости. – сказала она скорее для галочки, нежели с искренним сожалением.

Блондин хмыкнул. Но он хорошо понимал, что если бы она действительно ушла вот так, ничего не сказав, он бы сошёл со своего чёртового ума. То, что она оказалась здесь – везение.

Если бы она пропала, Ньют бы не выдержал. Два часа мыслей «без Терезы» отлично дали ему понять, что без неё он уже не сможет. Он, блин, беспокоится о ней! Волнуется, как будто она – что-то очень важное и дорогое для него.

Как будто?…

– А как твоя фамилия? – ляпнул он прежде чем успел подумать.

Со стороны Терезы послышалась возня.

– Что?

– Ты живёшь со мной уже больше недели, но так и не сказала своей фамилии. – пояснил он, надеясь, что это не прозвучало жалко.

В ответ он услышал короткое молчание.

– Агнес. Тереза Агнес. – наконец произнесла она.

– Красиво звучит.

– Спасибо, я старалась.

Ньют приподнял бровь и покосился на неё. Лицо девушки всё так же ничего не выражало.

– В каком смысле?

– Я Агнес с восемнадцати лет. Поменяла фамилию по первой возможности. Мама в детстве говорила, что назвала меня в честь матери Терезы… Решила взять её мирское имя. Не хочу быть с ними связана. Ни с ней, ни с папой.

– Меня вообще в честь Ньютона назвали!

– Радуйся, что ты не Исаак. – Ньют почувствовал, что она улыбается и от этого стало чуть легче.

– Да, нашим предкам к одному врачу. – тоже улыбнулся он.

– Как, получается, тебя зовут? Если полное брать.

– Ньют Рассел.

Тереза выпрямилась, эффектно смахнула с лица прядь волос и протянула ему руку:

– Ну, будем знакомы, мистер Рассел. Меня зовут Тереза Клаттербукет! – деловито произнесла она.

Ньют не удержался и прыснул.

– Необычно… – выдавил он из себя, пожимая протянутую ладонь.

– Да я вообще мисс Уникальность. Сколько бед мне эта чёртова фамилия принесла… Зато с самого детства выработался рефлекс: как только слышу новую фамилию, примеряю её на себя.

– Вообще, Агнес тебе очень подходит. – сказал Ньют и тут же испугался, что это снова прозвучит, как флирт. И от испуга затараторил. – Нет, Клаттербукет тоже подходит, но, конечно, не так как Агнес. А так тебе бы подошли разные фамилии, типа, Браун, или Меттьюз, или…

– Или Рассел. – съехидничала она. – Тереза Рассел, по-моему неплохо?

Ньют почувствовал, как в этом октябрьском дубаке ему стало слишком жарко. Тереза, заметив, что он смутился, улыбнулась и поднесла к лицу руку, чтобы сделать затяжку. У самых губ она сама себя одёрнула. На лицо вернулась прежняя серьёзность и отстранённость. Брюнетка задумчиво уставилась на дымящуюся сигарету.

– Ньют, а ты когда-нибудь курил?

Он напрягся. Её резкая перемена настроения, которое он так надеялся, что смог улучшить, его совсем не обрадовала.

– Нет. Никогда. – резко ответил блондин.

– А я курила. Давно уже, в пятнадцать лет. В тот год мама с Эдисоном поженились и… – она запнулась. – И случилось кое-что. Не важно.

Рука с неиспользованной сигаретой опустилась обратно.

Ньют сразу понял, что это «что-то» напрямую связано с Томасом. И он понял, что ему нужно знать. Не потому что он слишком любопытный или ещё что-то, а потому что хочет понять её.

– Что случилось у вас с Томасом?

Тереза вздохнула, по-удобнее устраиваясь на своём месте, но ничего не ответила. Какое-то время он терпеливо слушал звуки проезжающих мимо машин и ветра в ушах, прежде чем наконец снова зазвучал голос девушки.

– Знаешь, Ньют… Когда ты подросток, ты и так ничего не понимаешь. Когда ты подросток, который рос в постоянных ссорах родителей, переездах с места на место и из-за этого так и не нажил нормальных друзей, ты превращается, а один большой комок нервов. Ты никому не доверяешь, не можешь спокойно находится среди людей, не хочешь идти домой, потому что знаешь, что там начнётся одна и та же песня о том, какая ты неблагодарная дочь от отца, на него начнёт орать мама, потом они просто будут орать друг на друга и так до вечера. Вечером они просто разойдутся в разные углы и всё. С… Одной девочкой так было очень долго, а потом родители развелись, надеясь, наверное, облегчить эту жизнь и себе и своей дочери. Мать нашла себе некого Стивена Эдисона и вышла за него замуж. Они с дочкой снова переехали. У нового мужа мамы был шикарный дом в Новом Орлеане и сын, старше её на год. Он сразу начал с ней общаться, как с родной, помог освоится в новой школе, со всеми познакомил… А на одной вечеринке к ней – застечнивой и неуверенной тихоне – подошёл его друг по имени Арис. Угостил её коктейлем, они мило поболтали, он позвал её гулять… И они начали общаться. Арис был невероятным, она была уверена в этом. Он был весёлый, внимательный, красивый до тошноты. Типичный мальчик из подросткового кино. Но ей ведь пятнадцать лет, на неё в коим-то веке обратили внимание, стали ухаживать, осыпать подарками, дарить стереотипное море «счастливых воспоминаний», да ещё и такой красавчик, конечно всё это вскружило ей голову. Она сказала об этом своему новоиспечённому брату, ближе которого, короме этого парня, у неё никого не было. Что Арис ей нравится, но она боится, что он не захочет со ней встречаться и ля-ля-ля. Брат сказал, что он всегда поддержит её, поможет… А потом всё открылось. Эти двое на той самой вечеринке поспорили по пьяне и от нечего делать, что Арис сможет влюбить её в себя, типа, за неделю. Вот он и начал её обхаживать, хотя сам чувств не испытывал никаких. А брат всё знал с самого начала, и её душеизлияние для его значило только то, что выпивку на следующую тусовку покупает он. А Арису, разумеется, больше не было дело до какой-то там мелкой странной девчонки. Ну выиграл и выиграл. Влюбилась и влюбилась – её проблемы.

Ей казалось, что всё закончилось. Что больше нет никакого смысла продолжать жить. Она прорыдала, наверное, месяц. Закурила. Нашла в интернете всё о специальных таблетках, которые быстро и безболезненно смогли бы закончить её страдания. Матери дела нет – она ослеплена замужеством. Брата, хоть он и извинялся миллионы раз, говорил: «Ну ладно тебе, подумаешь, пошутили», она видеть не хотела. Она осталась одна. Снова. И хуже всего – её так глупо и легко использовали. А убить себя, хотя других вариантов она не видела, просто рука не поднялась. Просто… Не смогла.

Она перевела дыхание. Впервые за весь вечер посмотрела прямо на Ньюта, а тот сидел с открытым ртом и не знал, что ему ответить. В голове до сих пор эхом звучали её слова, воображением рисовались картинки и ничего кроме глубочайшего шока он сейчас не испытывал.

– Ты… Она. Она настолько его полюбила? Этого Ариса?

Тереза грустно улыбнулась.

– Нет. Дело тут вообще в нём. Конечно, влюблённость была, но… Это, возможно, странно, но дело в подорванным доверии. Она просто не может теперь доверять своему брату. Не хочет. Понимаешь?

Ньют понимал. Он, чёрт возьми, прекрасно понимал. Он не мог понять того, что человек готов покончить с собственной жизнью из-за какого-то мудака, но зато теперь знал точно – Тереза, что сейчас говорит о себе как о другом человеке, пережила такое, что он даже представить себе не может.

– После того случая в жизни всё изменилось. Появился явный смысл, вернее, он был всегда, прямо под носом, оставалось только его увидеть. Она нашла дело, в которое влюбилась. Нашла подругу, ставшую ей сестрой. Та, кем она была до этого, действительно как будто умерла. И родилась новая. Та, что сейчас сидит рядом с тобой.

Последнюю фразу она произнесла шутливо, как обычно заканчивают читать десткие сказки на ночь. Парень не смог сдержать улыбку.

– Я и не думал, что ты такая.

Она поджала губы и слегка обиженно спросила:

– Какая – такая?

– Сложная. Когда Минхо тебя привёл ты была напугана. Утром ты была тихая, скромная, потом стала радостная, весёлая, воодушевлённая тем, что ты делаешь. То, что ты вот так с бухты Барахты сбежишь на крышу и станешь тут курить, мне и в голову не могло придти.

– Ни секунды, проведённой с вами, я не притворялась. – совершенно серьёзно произнесла она. – А в жизни всякое бывает: бывает дерьмо, от которого не то что курить, помереть хочется. Вроде того, как мама сошлась с этим Эдисоном. А бывает что-то хорошее, вроде…

– Вроде чего?

Тереза пожала плечами.

– Вроде того, как я к вам попала. Наверное, ограбление – лучшее, что вообще со мной когда-либо случалось. Вы классные. Что ты, что Минхо.

Что ты, что Минхо. Ньют не знал, почему эта фраза его и обрадовала и задела одновременно.

– Жить бы вот так до старости… – мечтательно протянула Тереза. – Красота!

– Ну, если ты готова платить треть от квартплаты, то милости прошу. – усмехнулся парень.

Тереза тихо хихикнула и снова повернулась к нему.

Ньют понял, что почти перестал дышать. Она сидела так близко, смотрела на него со слабой улыбкой, а во взгдяде было что-то непривычное, непонятное, но очень сильное, проникающее под кожу. И сейчас она перед ним настоящая. Нет, она была такой всегда, но теперь он чувствует – секретов не осталось. От этого в груди разлилось приятное тепло. Словно внутри него кто-то зажёг свечку. С сильным, манящим запахом лаванды…

– Какая ты красивая… – чуть слышно повторил Ньют и… Отвернулся.

Просто в один момент что-то щёлкнуло, заставило его снова посмотреть на мост, когда оставалось только рискнуть.

Ньют рисковать не привык.

Несмотря на то, что всё тут же погасло. Снова стало холодно. Он почувствовал себя самым большим идиотом на свете, но продолжил тупо смотреть в никуда.