Текст книги "Не по плану (СИ)"

Автор книги: Булочка_С_Творогом

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Телефон зажужжал – это Томас прислал ему фотографию с лекции. Всё время до прихода соседей Ньют потратил на то, что пытался хоть что-то разобрать и переписать с расплывчатого кадра к себе, попутно вспоминая, что там ещё им говорили. Мало что получилось, и парень решил просто доделать потом.

Отправив Эдисону сообщение «Я тупею. Спасибо за дружбу. Передай профессору Джонс, что в её последней презентации была ошибка», он вздохнул и пошёл открывать дверь пришедшим Минхо и Терезе.

– Я хочу жрать! – первое, что завопил бегун, только успев перешагнуть порог.

– День был просто отвратительный, спасибо, а у тебя как дела?

– Я хочу жрать! – повторил Минхо, залезая в холодильник. – Кто пиццу доел?

– Ты. Ещё утром. – напомнил Рассел.

Парень выругался.

– Что тебе сказали? – спросил Ньют у Терезы. Та села на спинку дивана и с ухмылкой глядела на попытки Минхо найти в доме что-нибудь съедобное.

– Сказали, от полторы до двух недель ждать.

– Что-то быстро. Обычно, не меньше трёх.

– Мне просто везёт.

– Да, ты у нас просто победитель по жизни! – Ньют раскинул руки, указывая на всю комнату сразу. Тереза слабо улыбнулась.

Минхо вдруг надулся и подошёл к ним с самым злым выражением лица, на которое только был способен.

– Ага, Тереза – золотце. А вот я голодный хожу уже пятый час! Обо мне никто не хочет позаботиться? – пробурчал он.

– Я был уверен, что вы что-нибудь купите по дороге!

– Прости, мой порыв щедрости прошёл.

– Ну вот и молчи тогда.

– Тереза, ты слышала?! – Минхо возмущённо ткнул пальцем в улыбающегося Ньюта. – Он меня хочет голодом заморить!

– Да хватит вам, сами что-нибудь приготовим. – воскликнула Тереза, потирая руки.

Бегун усмехнулся.

– Давай. Вот Ньют у нас, например, гуру в приготовлении макарон. Чем ты похвастаешься?

– Ну, у меня рецепты посложнее. – она чуть склонила голову на бок и лукаво улыбнулась. – Макароны с сыром. Осилишь?

Ньют притворно ужаснулся.

– Даже не знаю… Я вряд ли смогу, это так сложно.

– Не волнуйся, я помогу, если что.

Дальше за картиной Минхо наблюдал чуть ли не с попкорном.

Тереза медленно, растягивая каждый слог, говорила Ньюту какие-нибудь элементарные вещи вроде «Кастрюльку мы ставим вот на этот чёрненький блинчик – он называется плита – и ждём, пока водичка закипит», а он с как можно более отстранённым видом на них кивал и иногда переспрашивал, оттопырив указательный палец.

Особо усердно Тереза обучила его «главной изюминке рецепта» – натиранию сыра.

– Вот, смотри, мы берём тёрку, берём сырок, прикладываем его к стенке, чуть-чуть придавливаем чуть-чуть, говорю, куда ты его впечатал?, и возякаем: вверх, вниз, вверх, вниз. Во-о-от, молодец. А теперь приподними тёрку – под ней будет сыр!

Ньют послушно оторвал тёрку от тарелки и издал восхищённый вопль.

– Получилось!

Минхо уже лежал на полу, скрючившись в три погибели от смеха. Даже Тереза, которой до этого момента удавалось держать себя «в образе» вдруг начала безудержно хохотать. Ньют сначала непонимающе смотрел на них, а потом смех напал и на него.

Через несколько минут они ели слегка переваренные макароны, всё ещё трясясь от остатков веселья. Ньют, хоть и пару раз чуть не подавился, почувствовал какой-то простой домашний уют, глядя на багрового Минхо, утверждающего, что ученик превзошёл мастера, и у Ньюта макароны вкуснее, на Терезу, которая сквозь смешки пытается внушить ему обратное.

По завершению их трапезы, когда Ньют уже по привычке поднялся с места, она собрала со стола все тарелки и, сложив их в раковину, стала мыть, хотя рядом стояла посудомойка. И когда он хотел помочь, только буркнула «Уйди, я обиделась» и, улыбнувшись, добавила, чтоб он во всём винил Минхо. Тот начал театрально извиняться, но в итоге просто получил подзатыльник.

А уже лёжа в кровати, Ньют вдруг вспомнил, что так до конца и не переписал ту лекцию.

Комментарий к Глава 4

Хочется мне какой-то флаффности, хоть ты что.

========== Глава 5. ==========

С самого утра над городом висели тяжёлые серые тучи. Холодный октябрьский ветер впервые за весь месяц дул с такой силой, что Ньюту пришлось укутаться в шарф, пряча в нём лицо почти до носа. А вместе с ветром летели сухие опавшие листья, навевающие на Нью-Йоркцев ту самую холодную осень, которая всем будет трепать нервы до тех пор, пока не выпадет снег.

Тереза сегодня оставалась дома. Одна. Ньют уже у дверей вдруг понял, что его это совершенно не пугает. Наоборот, он, кажется, доверяет девушке. Как ей удалось поменять его мнение о себе всего за два дня он не понимал.

На вопрос «Что будешь делать?» она ответила, улыбнувшись:

– Попробую прибрать ваш бардак.

Ньюту и такого ответа хватило.

В универе к нему как обычно подсел Томас и вывалил на парту гору листов с конспектами.

– Я писал всё это пол ночи! – то ли похвастался, то ли пожаловался Эдисон, тыча в листы пальцем. – И если этот старый хрыч не поставит мне «отлично», я его удушу!

Ньют мельком проглядел все исчёрканно-перечёрканные страницы и усмехнулся на недовольства друга.

– Ну, не знаю… Твои работы всегда мной написаны. Не думаю, что эти получились лучше. Ты их смутишь.

– А твои-то, интересно, где?

Ньют тяжело вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

– Ну и кто тут ещё их смутит?

Рассел в ответ пробурчал что-то нечленораздельное.

– Слушай, у тебя случилось что-то? – спросил Томас уже без насмешки.

Тот неопределённо мотнул головой.

– Дома? С родителями?

– Да нет. Так… Сосед чудит.

– Баб водит?

Блондин не смог удержаться и улыбнулся.

– Вроде того.

Томас похлопал его по плечу.

– Поводит и успокоится. Ты же говорил, он спортсмен, да?

Ньют, хоть и не увидел в этом никакой связи, согласно кивнул.

День пролетел довольно быстро.

Тучи стали ещё тяжелее и мрачнее, в районе центра раздавались раскаты грома. Ньют считал, что дождь начнётся в ближайший час и будет поливать чуть ли не всю ночь, а значит его желание прогуляться разбивалось в дребезги.

Дома мало что изменилось – бардак всё тот же. Тереза лежала на диване и скучающе пялилась в телевизор. Ньют быстро поздоровался с ней и, не желая повторить прошлых ошибок, закрылся у себя.

Голова гудела. В комнате стояла ужасная духота, а открытые окна делали чуть ли не хуже. Парень приступил к злополучной лекции с ощущением, что его череп старательно распиливают на части.

Быстро стемнело, Ньюту пришлось зажечь маленькую настольную лампу, помигивающую из-за грозы. Через какое-то время прямо небо вспыхнуло, под ухом громыхнул новый раскат, и парень услышал ударяющиеся об асфальт и подоконник капли. Начался настоящий ливень.

Мало-помалу голову отпустило. Ньют, выдохнув, отодвинул от себя книги, потирая глаза. Неизвестно сколько он просидел в одном положении, вслушиваясь в шум за окном. Шелест воды навевал спокойствие и дремоту, так что Ньюту захотелось сейчас же завернуться в пледик и уснуть, чтобы его никто не трогал. Единственное, что удержало его от этого – Тереза, о которой он успел благополучно забыть.

Прислушавшись, он не услышал ничего. Даже телевизора. Это его немного насторожило. На часах было почти восемь – до прихода Минхо ещё часа два-три. Но не сидеть же у себя весь вечер, это глупо…

Ньют сошёлся на том, что всё-таки нужно выйти «из своей берлоги» и, хотя бы натянуто, поговорить с девушкой, например, о том, как прошёл день, чтобы им обоим, возможно, было не так неловко друг с другом. Хотя, кажется, неловко тут только ему одному.

Телевизор, как он и думал, был выключен. Тереза, поджав колени к груди и слабо обхватив их руками, сидела к нему спиной, прислонившись к диванному подлокотнику. Подойдя поближе, он увидел, что девушка спит, оперевшись щекой на своё же плечо, из-за чего прядь тёмных волос падает ей на лицо, слегка скрывая его часть. Длинные ресницы чуть вздрагивали во сне, губы были по-детски надуты, а сама она всем этим спящим «калачиком», в который она для уюта и тепла сжималась, напомнила Ньюту его сестёр. Эти мысли сами собой вызвали у него улыбку, но ему тут же пришлось себя одёрнуть.

Он. Пялится. Как. Она. Спит.

С появлением девушки в нём ещё и недо-маньяк проснулся, отлично!

Ньют резко отошёл от дивана и стал бездумно бродить по комнате, не находя себе места. Вариант вернуться в свою комнату почему-то даже не рассматривался, хотя в нём был и смысл и польза. Шагать старался как можно тише, но, либо он плохо старался, либо у Терезы развит сверхслух, потому что спустя минут пять она какой-то непонятно закряхтела и проснулась.

Ньют тут же прекратил свою скандинавскую ходьбу.

– Привет. – сонно пробормотала Тереза.

– Привет.

– Сколько времени?

– Восемь.

Оба замолчали. Ньют, уже успевший в который раз пожалеть о том, что пришёл к ней, сел на другой конец дивана, чувствуя на себе несобранный взгляд Терезы. Спустя где-то минуту молчания она спросила его об универе, и беседа с горем пополам развязалась. От обсуждения учебы они каким-то образом перешли к тому, что Ньют помнил из школьного курса истории, а оттуда – к вчерашнему ужину и тому, кто же на самом деле из них лучший повар. Сошлись на ничьей.

В одиннадцать Ньют слегка забеспокоился – Минхо должен был уже вернуться. Дождь за три часа нисколько не утих, а, судя по висящему зонту, бегун к нему не был готов. Через пятнадцать минут Тереза попрощалась с ним и ушла спать – она и так сидела клевала носом. Почему она так устала он не знал, но не стал её отговаривать.

Минхо завалился почти в полночь – мокрый до нитки, грязный, но, как обычно, с улыбкой до ушей.

– Прикинь, я на автобус опоздал! – как-то слишком радостно сказал он, выжимая свою куртку над кухонной раковиной. – Пришлось пешком идти.

– Ты реально бежал от Ван Воориса* под этим ливнем?

– Ну да. – Минхо пожал плечами. – Типа, плюс к тренировке. А дождь как освежитель.

– Ага, только сейчас не лето, и этот дождь тебе может дорогого стоить.

Бегун лишь отмахнулся, и парни быстро пошли спать.

***

На следующий день им объявили, что единственную пару четверга перенесли на пятницу. Если расшифровать, то в четверг – отгул, в пятницу – в аудитории до поздней ночи.

Томаса эта новость несказанно обрадовала, и он тут же стал обзванивать всех своих знакомых, объявляя новую «внеплановую» тусовку. Даже Ньюта позвал, но тот, естественно, отказался, выдавив из себя коронное «ну таким уж я родился». О том, что на самом деле ему совесть не позволяла тусить, пока Тереза сидит одна дома, он и сам старался не думать. И получалось.

Эдисон кое-как уговорил его, если и не идти на вечеринку, то хотя бы обойти с ним магазины и накупить всего, что нужно.

– Я не хочу, чтобы ты покрылся зелёной плесенью. – отрезал Томас, накидывая на плечо сумку. – Пошли.

Расселу оставалось подчиниться.

После нескольких часов медленно закипающей внутри него истерики, однокурсник наконец сжалился и отпустил его восвояси, набрав к тому времени три огромных пакета. Бросив на прощание: «Я тебе ещё вечером позвоню, может надумаешь», Томас махнул рукой и оставил Ньюта одного.

Но ведь ненадолго.

Дома уже был Минхо, что блондина удивило. Азиат выглядел ужасно уставшим. Обхватив ладонями горячую чашку кофе, он пустыми глазами пялился в стену, даже никак не среагировав на приход Ньюта.

– Как день? – съехидничал тот.

– Хреново. – гундосо отозвался Минхо и долго прокашлялся.

Ньют показательно поджал губы.

– Что, прав я был?

– Отвали, а? И без тебя тошно…

– Где Тереза?

– Я тут.

Ньют слегка вздрогнул. Не взглянув на него, Тереза медленно подошла к Минхо и села на соседний стул, не сводя с него настороженного взгляда. Бегун же притворно-сладко улыбнулся ей и тут же громко шмыгнул носом.

– Не нравишься ты мне… – проговорила Тереза, прикладывая тыльную сторону ладони к его лбу.

– Да? Какая жалость… А я уже хотел тебя в кино позвать. Нет, Ньют у нас, конечно, тоже симпотяжка, но со мной же не сравнится?

Девушка бросила на него грозный взгляд, и тот чуть осёкся. Неожиданно она приподнялась на локтях и, потянувшись через весь стол, прошептала Ньюту в самое ухо:

– Больной, однозначно.

От тихого горячего голоса по шее парня пробежали мурашки. Старательно пытаясь сохранять рассудок, он стал лихорадочно соображать, что у них есть из лекарств или чего-то подобного.

Однако бегун совсем не хотел лечиться.

– Идите вы, доктора фиговы. Я просто устал. Нас сегодня загоняли, как собак. А вы: больной, больной…

Тереза, нахмурившись, вернулась в прежнее положение, и Рассел едва заметно выдохнул.

Оба уставились на бегуна, не мигая. Тот метался глазами от Терезы к Ньюту и обратно, откровенно не понимая, что от него хотят. Но, видимо, слабость взяла верх. Минхо пробормотал себе под нос что-то непонятное и смиренно вздохнул, отхлёбывая кофе.

Комментарий к Глава 5.

* Ван Воорис – спортивная площадка на западе Бруклина.

Я хотела, чтобы эта глава была маленькой, а получилось как обычно. (Три страницы – моё клеймо, я так чувствую) Хнык :(

Следующая планируется большая, и я кое-что хочу в ней сделать, только тсссс…

========== Глава 6 ==========

Тереза вылила на большую металлическую ложку немного густой жидкости тёмно-ржавого цвета и поднесла к губам Минхо.

– Не самая вкусная штука, но надо. Давай, скажи «а-а-а»…

Азиат по-детски замотал головой и сильнее сжал губы, но девушка упрямо ткнула ложкой, и ему пришлось нехотя приоткрыть рот. Тереза этим тут же воспользовалась. Почувствовав на языке лекарство, Минхо поморщился.

– Вот гадость…

– Ну, прости, что есть, тем и лечим! – она пожала плечами, закупоривая баночку.

Ньют слабо улыбнулся.

Как только бегун (пусть и под давлением) дал добро на самолечение, Терезу словно подменили. Она нашла какой-то старый градусник, которым вообще не факт, что кто-то когда-либо пользовался, завернула Минхо в тёплое одеяло, уложила в кровать и, всучив ему этот самый градусник, села рядом, не сводя с азиата напряжённого взгляда. Тёмные волосы повылезали из небрежного пучка на её голове, а белая кофта невольно заставила Ньюта сравнить Терезу с медсестрой. Ей бы это подошло куда больше, чем история…

– Спи. – Тереза хлопнула себя по коленям и поднялась на ноги.

– Как это? Разве вы не будете развлекать больного? Мне нужна моральная поддержка! Давайте я буду тут лежать, а вы прыгать в смешных костюмах. Или в рубашках Ньюта, разница небольшая. – Минхо заулыбался, а Ньют, закатив глаза, вышел из комнаты.

Даже температура тридцать восемь этого парня не изменит.

Блондин остановился у книжного стеллажа, задумчиво уставившись на одну из книг. Потом, вопреки всем правилам, вытащил её, сдул пыль и понёс к себе.

Почему-то, он решил всё сделать уже сегодня, хотя по идее, это было не нужно – выходной есть выходной. Но Ньют успокаивал себя тем, что он освободит себе целый день, если сейчас не ляжет спать лишних часа два. Мысли о том, что он снова остаётся один на один с Терезой, парень старательно отодвигал на задний план.

Девушка уложила бегуна в его комнату и вряд ли позволит вернуться на диван. Значит, Ньют, как истинный джентльмен, должен ей уступить свою. Или не должен? Может, Терезе вообще фиолетово? Тогда почему ему должно быть нет?

А с какого фига ты вообще об этом думаешь?!

Парень сжал в пальцах ручку и поставил на листе жирную точку. Ему уже поднадоело постоянно думать не о том. И главное – не знать, как это остановить. И если действительно всему виной девушка, то можно биться головой о стену, пока её не оторвёт.

Ньют вдруг застонал. Он ощутил такую беспомощность, какой никогда в жизни не испытывал. Конечно, хорошо, когда в мыслях порядок. Впустите в них женщину, и всё полетит в Тартарары.

Ему захотелось оказаться дома, услышать рассказы сестры о каком-нибудь её очередном парне, или споры мамы с другой сестрой о её внешнем виде, да даже отцовский бесконечный джаз – главное хоть на минуту перестать думать о том, что Тереза была бы очень красивой хорошей медсестрой, а она зачем-то идёт в историки.

На часах уже была почти полночь. Томас ему так и не написал. А зря, Ньют уже настолько отчаялся, что даже пошёл бы на эту чёртову тусовку. И напился в хлам. Говорят, помогает…

Раздался тихий стук в дверь. Брови Ньюта взлетели вверх – Минхо бы точно стучать не стал, ворвался бы вообще без церемоний. А если не Минхо, тогда…

Чёрт.

В узкой щели показался один глаз Терезы, а затем и вся голова. Ньют откинулся на спинку стула и, с как можно более безразличным видом, повернулся к ней.

– Он уснул. – негромко сказала девушка. – Я тут с тобой посижу, можно?

– Зачем? – вырвалось у парня.

– Буду на тебя глазеть, пока ты под моим взглядом не превратишься в жижицу. – усмехнулась Тереза.

Ньют нервно улыбнулся. Да, тупо. Ничего не скажешь.

Парень сделал приглашающий жест рукой, и она зашла, бесшумно закрыв за собой дверь. В комнате Ньюта не было ничего, что могло бы вызвать у неё интерес, однако Тереза оглядела её с большим любопытством, после чего уселась на кровать. При довольно тусклом освещении одинокой настольной лампы, её волосы казались ещё темнее, чем обычно.

– Я думала, ты уже лёг. – Ньют моргнул, переваривая её слова. Он снова рассматривал её, и снова вылетел куда-то в параллельные миры. Ну зачем она пришла?.. Ладно, пришла, зачем он её пустил? Вот, она думала, что он спит. Сейчас всего-то нужно сказать, что он уже ложиться, и тогда страданиям придёт конец.

– У меня завтра выходной. Засиделся немного, раз есть возможность…

Идиот.

Взгляд Терезы, до этого всё так же скользящий по разным полкам, остановился на его столе. Она подвинулась ближе и достала из-под конспекта и толстенного учебника книгу, которую Ньют взял со стеллажа. Она литературу по какой-то энергетике определяет что ли? Как она, не видя ни обложки, ни корешка, поняла, что это не какая-нибудь книжка с формулами?

– «Портрет Дориана Грея»? – хмыкнула Тереза, мельком пролистывая страницы. Расселу даже показалось, что в тот момент, когда листы уже не новой бумаги сменяли один другой, она глубоко вздохнула. – История о несовершенстве и ужасном тщеславии людей, о том, что они всегда пытаются сохранить что-то приятное, но не вечное, жить одними только страстями и пылкими желаниями, жаждой нескончаемых острых ощущений, и даже готовы ради этого превратить себя в совершенно безнравственное чучело – нечеловечное и безразличное ко всему, кроме себя самого?

– Ого. – только и смог сказать Ньют. Сюжет он знал, мягко говоря, поверхностно, но описание Терезы просто поставило в тупик. А он-то думал, что тупиковее некуда.

Брюнетка зажала в пальцах открытые последние страницы и повернулась, а парню.

– И как тебе?

– Я только начал. Вернее, почти начал. А тебе, судя по всему, не очень, да?

Тереза поджала губы.

– Не то что бы. Главный герой, конечно, придурок. Безусловно, он виноват в этом не сам, в конце он взялся за ум, погиб с чистой совестью, и ля-ля-ля, критики разное говорят, но факт остаётся фактом – он просто подонок. Всегда был – Генри просто помог этому вылезти наружу. Но в этом и суть.

– Тебе нравится читать про подонков? – ехидно усмехнулся Ньют.

– Мне нравится читать про людей. Дориан Грей – выражение, пусть и преувеличенное, обычной человеческой природы. Иными словами, мы все подонки – кто-то больше, кто-то меньше, кто-то понимает, что так жить не правильно и берётся за ум, а кто-то так и умирает – не достигнув в жизни ничего, зато испробовав все её самые яркие вкусы. Вот ты знаешь хотя бы одного человека, неспособного к слабости против собственных влечений?

– Я знаю себя.

Тереза отмахнулась от него.

– Ты не в счёт, с тобой всё просто. Такие люди, как ты просто выше всех соблазнов, их для них нет. Ты не человек, а калькулятор на ножках.

– Эй! – возмущённо всплеснул руками Ньют. – Ты же у нас вроде историк, а не специалист по психологии.

Она вскинула брови.

– А одно отменяет другое? Как ты собираешься разбираться в поступках людей, не зная, что творилось у них в голове?

– Люди все разные, к каждому в голову не залезешь.

– История и литература как раз показывают, что люди все ужасно разные, и в тоже время совершенно одинаковые. Во все времена.

– Да, ты фанат своего дела.

– А ты разве нет?

Ньют хмыкнул.

– Ага, калькуляторы вроде меня каждый раз кайфуют, когда в них тычат.

Тереза легонько пнула его, широко улыбнувшись. Но тут улыбка с её лица сползла, а взгляд упёрся в одну точку. Она резко встала, чуть ли не подбежала к комоду, на который Ньют взвалил всё, что ему вообще не нужно, но он почему-то не оставил это у родителей, и, присев на колени, восхищённо стала рассматривать его старый радиоприёмник – большую деревянную «коробочку» с широкой, уже потрёпанной, тканевой полосой динамика и кучей всяких никому не понятных кнопочек.

– Это что твой? – почти шёпотом спросила она, осторожно проводя пальцем по ткани.

– Родители на Рождество подарили пару лет назад. – почему-то тоже шёпотом ответил Ньют. – Шестьдесят шестой год, что ли…

– Шестьдесят первый.

Тереза заворожённо покрутила тумблеры и обернулась к парню. Даже в полумраке он заметил, как горели её глаза.

Чудная она всё-таки эта Тереза.

– А он работает?

Ньют равнодушно пожал плечами.

– Не знаю. Я им не пользуюсь особо. – ответил он, подсознательно надеясь, что она оставит прибор в покое.

Брюнетка, будто не услышав его, ткнула в одну из тугих кнопок. Та щёлкнула, и приёмник противно и довольно громко зашуршал. Ньют невольно поморщился и зажмурился, пока Тереза колдовала над приёмником.

Шум раздавался в ушах то громче, то тише, то вместо него что-то начинало пищать, так, что даже глухой услышит. Наконец, где-то через минуту его мучений, со стороны приёмника зазвучала негромкая музыка.

Парень открыл глаза. Около прибора, всё так же на коленях, сидела Тереза и довольно улыбалась, как будто целый мир от апокалипсиса спасла. У Рассела это почти вызвало улыбку.

Песня была медленная, знакомая. Успокаивающим бальзамом она разлилась у Ньюта в голове, и, кажется, смогла хоть на толику, но снять это нескончаемое напряжение. За это Рассел был благодарен, возможно навязчивому, историческому любопытству его соседки.

Стоп. Соседки? Он уже воспринимает её, как реального соседа по квартире, такого же, как Минхо? Нет, она конечно, живёт у них в квартире вот уже пятый день, готовит, помогает…

Но стоит ли?

Всё. Это. Временно.

♪ I could stay awake just to hear you breathing

Watch you smile while you are sleeping

While you’re far away dreaming ♪

Ньют, погружённый в свои запутанные мысли, почти не заметил, как Тереза, до этого мирно покачивающаяся в такт музыке, встала на ноги и, подойдя, приглашающе протянула ему руку. Когда же он увидел терпеливо ожидающую маленькую ладонь рядом со своим лицом, то впал в настоящий ступор.

– Что? – тупо спросил он.

– Потанцуем?

Ньют почувствовал, как где-то в груди вместо привычного сердечного удара по рёбрам грохнули молотком.

Он посмотрел на Терезу, которая выглядела в отличие от него совершенно невозмутимо. Хотя, розоватые щёки её выдавали.

Ньют облизал пересохшие губы и выдавил:

– По-моему, это я тебя должен приглашать…

Ничего умнее, чем «задежавюжить» ситуацию, он не придумал. Тереза, однако, видимо оценила его отсылку и послушно убрала руку. Но сама ответила по-другому:

– Ну, тогда пригласи.

Пригласи… Она над ним издевается! Он за всю жизнь ни с кем, кроме сестры не танцевал, и то это было в одиннадцать лет и на юбилее бабушки. А тут – девушка, почти незнакомая, и очень, очень красивая. С точки зрения биологии, конечно.

Она делает шаги к тому, чтобы стать ближе, что, в принципе, разумно, но загвоздка в том, что Ньют просто не может шагнуть навстречу. Хоть ты что. Не может. Боится он её, или, может, себя, Рассел не понимал, но каждый раз что-то внутри щёлкало и заставляло отвернуться. А потом неосознанно засмотреться на чуть волнистые тёмные волосы, которые она смахнёт с плеча.

Живой интерес – Тереза стала фактически инопланетянином, живущим за стенкой. Он ничего не знал о ней, а она о нём, но он видел её так часто, что эти пять дней уже кажутся ему годами. Он совершенно не знает, что происходит в её голове, что она чувствует, чего от неё ждать.

А теперь она стоит перед ним, выжидающе склонив на бок голову, ждёт, когда он пригласит её на танец под песню из приёмника шестьдесят первого года.

И Ньют протянул руку.

А Тереза её приняла.

Положила руки ему на плечи и прижалась, так близко, что риск стать «жижицей» взлетел до небес. Ньюту оставалось вздохнуть, скапливая в себе все силы, и касаться мягкой ткани её кофты только самыми кончиками пальцев, но даже от этого получать разряд электричества по всему телу.

Но лёгкий запах лаванды заполнил легкие, и здравого рассудка в нём не осталось окончательно, когда он услышал тихие-тихие завывания, вторящие играющей песне.

Сначала она пела совсем тихо. Потом голос окрепчал, стал всё увереннее, громче раздаваться, и наконец после громкого удара по тарелкам, Тереза вдруг запрокинула голову и громко запела:

– I don’t want to miss one smile

I don’t want to miss one kiss

I just want to be with you

Right here with you, just like this!..

Ньют поражённо уставился на неё, пока брюнетка с наслаждением растягивала слова на манер горланистого певца. Она выглядела такой странной, такой счастливой, беззаботной (захотела и запела!), что он – человек, который залезал под кровать каждый раз, когда родителям вдруг хотелось устроить вечер семейного караоке, который, несмотря на все уговоры, так и не спел любимую бабушкину песню на её юбилее – вдруг почувствовал, как под кожу пробирается что-то новое, непонятное. Рассел широко улыбнулся и завопил:

– I just want to hold you close

Feel your heart so close to mine

And just stay here in this moment

For all the rest of time!

Тереза слегка отстранилась от него, заглядывая в улыбающееся лицо. Сказать, что она была удивлена, значит ничего не сказать. Но, радуясь, что Ньют присоединился к её безумию, крепче сжала его ладони, и, не сводя друг с друга взглядов, оба заголосили:

– Don’t want to close my eyes

I don’t want to fall asleep

‘Cause I’d miss you baby

And I don’t want to miss a thing

‘Cause even when I dream of you

The sweetest dream will never do

I’d still miss you baby

And I don’t want to miss a thing!!!

Расходились на разные голоса, истошным голосом выкрикивали отдельные фразы, при этом чуть ли не задыхаясь от смеха, но не прекращая концерт этого звёздного трио – Ньют, Тереза и Стивен Тайлер. Кто тут лучше всех поёт решайте сами.

Девушка закатывалась от смеха, размахивала руками, изображая дирижера, утыкалась Ньюту в шею, безнадёжно пытаясь успокоиться. Ньют кружил её, раскачивал, отвечал на объятия, не понимая, почему всё это вдруг даётся ему с такой лёгкостью, и почему он так не хочет, чтобы это прекращалось. Впервые за всё это время, находясь рядом с ней, он не чувствовал выедающей неловкости. Ему было хорошо.

Внезапно над головой загорелся ослепляющий свет. В дверном проёме, завернувшись в одеяло, как в королевскую мантию, стоял сонный, надутый Минхо и прожигал их ненавидящим взглядом.

Ньют и Тереза тут же отскочили друг от друга.

– Какого хрена вы тут разорались?! – выделяя каждое слово процедил бегун. – Я сплю!.. Спал. Не важно. Мозги есть вообще у вас?! Совсем не думаете о своём больном товарище… Я требую возмещения ущерба. Тереза, сделай мне кофе.

Высказав эту тираду, Минхо задрал нос и пошлёпал обратно к себе, волоча по полу край одеяла.

Блондин мельком взглянул на Терезу. Та стояла, «стыдливо» уткнувшись глазами в пол. Но плечи всё ещё тряслись – Ньют и сам еле удерживался, чтобы не продолжить хохотать. Словно почувствовав на себе взгляд блондина, она игриво посмотрела на него исподлобья и, многозначительно пожав плечами, в полу-припрыжку пошла на кухню.

Какое-то время Ньют стоял на том же месте, улыбаясь как полный идиот. Потом резко вздрогнул, выключил приёмник, закрыл к себе дверь и прямо в одежде рухнул в кровать.

Он танцевал, он орал, как резаный петух пел, и всё это – прижимаясь к девушке, от которой всё внутри переворачивалось. И не чувствовал ничего, кроме правильности. И безграничной детской радости.

Да, завтра он наверняка проснётся и захочет выброситься в окно, потому что как после такого ему вообще с Терезой в одной комнате находится. Да, соседи ему наверняка предъявят за шум после одиннадцати, но его почему-то это не волновало совсем.

Всё с той же блаженной улыбкой Рассел прикрыл глаза и почти тут же провалился в сон.

Ему приснилась Тереза. На берегу моря и с кривым лавандовым венком на голове.

Комментарий к Глава 6

Я ЖИВ!!1!

Нет, серьёзно, я не знаю, что я так долго тянула с этой главой, а ж самой надоело. Нннооо, зато пять страниц, а не как обычно три))

Про “Дориана” – тут можно со мной спорить, а можно и не спорить. Наверное, в начале главе стоит пометить, что Тереза здесь немного побудет “Мэри Сью”, потому что это исключительно то, что я лично вообще из книги вынесла. Так что, не согласны – имеете право.

Кст, Aerosmith – I dont wanna miss a thing. (Да, этой песне тыщапятьсотмиллионов лет, её все слышали, но давайте сделаем вид, что я только что открыла вам супер классную песню, и вы мне очень благодарны).

Тут у нас короче развитие, вау, герои начинают что-то там друг к другу чувствовать.

Со следующей постараюсь так не тянуть, и (если обратиться к моему плану на фф в целом) больше таких дотошно-милых моментов не будет. Дальше уже идём как надо :)

========== Глава 7 ==========

– Я начал читать. – сказал Ньют за завтраком.

Рука Терезы, сжимающая чашку с горячим чаем, замерла около её вытянутых трубочкой губ. Изогнув бровь, она спросила:

– Начал, это?..

– Шестая глава.

– Ничего так у тебя скорость.

Ньют усмехнулся.

– Ага. Так что, думаю послезавтра, выдели вечер для того, чтобы я смог оспорить твои слова.

– Ты дочитай сначала. Но, окей. Выделю.

И снисходительно улыбнулась.

Блондин подскочил в восемь утра, и первой его мыслью стало то, что за прогул его к чертям отчислят. Парень судорожно стал носиться по комнате в поисках нормальной свежей одежды, и только минут через десять вспомнил, что у него выходной. И ощутил облегчение с примесью смущения – свитер он надел задом наперёд, а в рюкзак вместо физики положил «Портрет Дориана Грейя». Плюхнувшись обратно в тёплую постель, он взял книгу в руки, и в памяти мгновенно вспыхнули все события этой ночи, заставившие его побагроветь. То, как близко была Тереза…

Чтобы отвлечься, Ньют раскрыл книгу и выпал из реальности на ближайшие несколько часов. Несмотря на странность и замысловатость языка, слово за словом проглатывалось очень быстро. Когда на часах уже было одиннадцать, он, нехотя, отложил чтение и решил выйти. Надо же узнать, как там Минхо.

Если после вчерашнего он вообще будет с ним разговаривать.