Текст книги "Кольцо ведьм"

Автор книги: Будимир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 2
К МОРЮ

Прошёл год, как я вернулся из армии. Мне тогда исполнился двадцать один год. Отработав одиннадцать месяцев на автобазе, я наконец-то дождался своего отпуска. Мне давно очень хотелось отдохнуть на побережье Чёрного моря. В детстве я раза три бывал на черноморских курортах. У меня остались самые светлые впечатления об этих поездках. И вот после сложного трудового года появилась возможность полностью отключиться от своих проблем. Ничего не делать, а просто загорать. Море меня манило своей экзотичностью. Хотелось кардинально сменить атмосферу. Я думал о путешествии. Мне никогда не приходилось вот так, самостоятельно поехать за тысячу километров от дома и оказаться в незнакомой местности. Мне было интересно полюбоваться южными ландшафтами, полазить по горам, поплескаться в прозрачной прохладе воды.

Я решил поехать в Крым, в Феодосию, выбор мой пал на этот город, потому что там жил мой армейский друг – Саша Усачёв, мы служили с ним в одном взводе и вот уже год как вели друг с другом переписку. Он приглашал к себе, но я не сообщил ему о своём приезде. Мне хотелось встречу с ним превратить в приятную неожиданность. Зная его стеснённые условия проживания, задерживаться у Саши я не собирался, тем более что он недавно женился, и у них в семье родился сын. Не думаю, что моё пребывание у друга скрасило бы молодой паре и без того нелёгкую жизнь.

Я купил билет на поезд, взял с собой рюкзак, палатку, котелок и всё то необходимое, что нужно для дикого проживания на берегу моря. Меня ожидала тридцатишестичасовая поездка в Крым.

Ехать к морю на поезде мне было приятно, несмотря на ужасную жару, стоящую в вагоне из-за не открывающихся окон и по-летнему тёплой погоды. Предвкушение скорого отдыха на черноморском побережье приятно щекотало душу. Подъезжая к месту назначения, я с нетерпением всматривался в окно, не желая пропустить тот миг, когда впервые появится море. И вот оно, светло-голубое возле берега, тёмно-зелёное, почти чёрное – у горизонта. Оно искрилось на солнце, маня к себе кажущейся беззаботностью. Поезд под конец своего пути, будто нарочно, еле плелся, дразня своих пассажиров, «черепахой» проезжая мимо пляжей. Расслабленные люди, которых я лицезрел через окно вагона, создавали атмосферу непередаваемого словами отдыха. Такое ощущается только возле летнего моря. Мне хотелось поскорее окунуться в эту атмосферу. И действительно, стал чувствовать, что медленно, но уверенно погружаюсь в неё. Оранжевое настроение охватило меня, и мир тоже окрасился в оранжевый цвет.

На перрон высыпали в нетерпении пассажиры, наконец-то дождавшиеся окончания поездки, их тут же стали обрабатывать предприимчивые таксисты и владельцы комнат под отдых.

Мне спешить было некуда. У меня на руках был Сашкин адрес. Было ещё утро, и я, не торопясь, решил добраться до него пешочком. Заодно и посмотреть город. Я сдал рюкзак в багажное отделение и налегке вышел на привокзальную площадь. Посреди неё возвышался памятник Ленину. Памятник как памятник, таких тысячи по всему Советскому Союзу. Да только здесь, среди отдыхающих, облачённых в шлёпки, майки и шорты, Владимир Ильич в тёплом пальто выглядел как-то не к месту. Я понимал, что ваять вождя в плавках было бы политически неприлично, но можно было бы найти какой-нибудь компромисс и облачить его, к примеру, хотя бы в рубаху. Впрочем, мысли о вожде пролетариата недолго будоражили моё сознание. Я с жадностью рассматривал феодосийские улочки и постройки. Мне казалось, здесь встретился Запад с Востоком. Мешанина стилей, мешанина людей. Беззаботность поглотила меня, я шёл и впитывал здешнюю ауру. Вскоре начались небольшие частные домики. Узкие извилистые улочки то поднимались в гору, то опускались, создавая тем самым особый колорит этих мест. Мне пришлось опросить с десяток представителей местного населения, прежде чем удалось найти улицу, где проживала Сашина семья.

Калитка оказалась запертой.

– Сашка! – крикнул я.

Из постройки во дворе вышла девушка с ребёнком на руках. Она не спеша подошла ко мне и сказала:

– Саши нет дома, он на работе. А вы кто?

– Я его друг, мы вместе с ним служили, в одной роте.

– А… Да, Саша мне рассказывал о тебе, – она улыбнулась. – Меня зовут Оксана, я его жена.

– Саша писал о тебе, – парировал я.

– Он работает недалеко отсюда. Ты его легко найдёшь. Я бы и сама показала дорогу, но… – Оксана кивнула головой на ребёнка. – Артёмка засыпает, и мне надо уложить его спать.

Оксана подробно рассказала, как найти дорогу к работе Саши. И действительно, долго не плутая, я подошёл к кухне какого-то военного санатория. На задворках у служебного входа в белом поварском костюме и колпаке сидел Сашка и курил. Ничего не придумав лучше, я решил его напугать и, подойдя сзади, насколько можно суровым голосом произнёс:

– Это что за курение такое, когда суп убегает?

Сашка лениво повернул голову (видимо, ему было глубоко на всё наплевать) и хотел было удостоить меня презрительным взглядом, уже сделал для этого подобающее лицо, но увидев, кто перед ним стоит, подскочил и бросился мне на шею. Судя по его реакции, он был очень рад встрече со мной.

– Подожди здесь, сейчас я постараюсь побыстрей освободиться. Мне не терпится с тобой поговорить, – он скрылся в чёрном проёме кухни, откуда шёл адский жар, усугубляемый ещё и жарой на улице.

Я присел на то место, где сидел Саша. Ждать пришлось недолго, минут пятнадцать. Саша, уже переодетый, с улыбкой выскочил на улицу.

– Пошли, – сказал он, – познакомлю с моей женой. Знаешь, какая она у меня?

– Да. Я её видел.

– И как?

– Красивая!

– Ты знаешь, все мужики на неё засматриваются.

– Смотри, чтобы не увели!

– Не уведут, не отдам!

Болтая ни о чём, мы незаметно добрались до его жилища.

Артём спал. Мы тихо прошли на кухоньку. Подошла Оксана. Саша с нежностью обнял её.

– Вот так мы и живём, – сказал он, – своего угла пока нет. Снимаем здесь две комнатки и кухню. Ну ничего, для жизни хватает.

Покушав супчик, мы с Сашей пошли на пляж. Оксана с Артёмкой осталась дома, я попрощался с ней, так как возвращаться мне уже не было смысла. Направляясь к морю, мы шли через какую-то никак не вяжущуюся в моём сознании с черноморским курортом промышленную зону, пересекали железнодорожную линию, со всех сторон нас окружали чудовищные железобетонные конструкции. Пока мы шли, болтали о жизни, о планах. Делились своими впечатлениями о послеармейской жизни. Выяснилось, что и у Саши столь радужная в армейских, солдатских мечтах гражданская жизнь очень быстро превратилась в тягучую бытовуху, где сложность постоянного выживания заставляет впрягаться в лямки, чтобы тащить тяжкий груз повседневных забот. Мне показалось, будто Саше было вдвойне сложнее, чем мне, ведь у него семья, маленький ребёнок, их надо было каким-то образом содержать, да ещё и снимать жильё, а какую могут платить зарплату молодому повару? Не думаю, что этой зарплаты было им достаточно для жизни.

Тем не менее, Саша был, как всегда, жизнерадостен и, как мне показалось, счастлив.

Тут мы, оказавшись в столь экзотичном пляже в стиле «техно». Метрах в пятидесяти было что-то типа сортировочной станции, где стояли товарные вагоны. Со скрежетом выполнял погрузочно-разгрузочные работы подъёмный кран. Покосившийся и пыльный бетонный забор не то чтобы скрывал это торжество технического прогресса, а скорее дополнял его своим видом.

Я с брезгливостью поинтересовался:

– И что, мы здесь будем купаться?

– А что? Здесь не так далеко от дома, немного отдыхающих и понырять можно с пирса, – сказал Саша, указывая на уходящую в море бетонную дорожку.

– Не так я представлял себе первое купание в море.

– Да брось ты. Раздевайся!

Я с неохотой стал стаскивать с себя шорты.

Саша уже разделся напротив, очень быстро скинул с себя одежду и побежал по пирсу. Видать, ему не терпелось остудить себя после жаркого рабочего дня. Он с разбегу подпрыгнул и, сделав сальто в воздухе, грациозно вошёл в воду.

Мне ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. И впрямь, не искать же более живописного места для купания, если мы уже здесь. Я так же разбежался, сделал сальто, но в воду вошёл не столь грациозно, впрочем, это было не так важно, прохлада воды вобрала меня в себя.

Как долго я ждал этой минуты! Мы резвились в море, словно дети. Аккуратно, чтобы не порезаться о мидии, мы залезали на пирс по старым автомобильным покрышкам и снова стремительно, с разбегу входили в волнистую гладь моря. А устав и охладившись, мы отогревались, валяясь на покрывале, которое было постлано на смеси песка, глины, гальки и грязи. Южное солнце жарило наши тела. Плеск волн, крики плещущихся в море ребятишек ласкали мою душу.

– Где здесь у вас можно встать с палаткой? – спросил я Сашу. – Мне хотелось бы отдохнуть где-нибудь вдали от людей, в каком-нибудь живописном месте.

– Здесь, вблизи Феодосии, думаю, ты не найдёшь подходящего места. Я советую тебе идти на автовокзал, сесть на автобус и ехать в Планерское. Там есть места очень красивые, и палатку найдёшь куда поставить. Пойдёшь по берегу от Планерского в направлении Орджоникидзе, и где понравится, там и отдыхай. У нас тут спокойно в плане безопасности, мешать никто не будет, только огонь не разводи, когда стемнеет, пограничники этого не любят.

Долго загорать Саша мне настоятельно не рекомендовал:

– Ты можешь за полчаса под таким солнцем сгореть, и тогда будет не до отдыха. Искупались, обсохли и будет!

– Да я на даче целыми днями под солнцем вкалываю и не обгораю! – хотел было возразить я.

– Не спорь! Все отдыхающие так говорят, а потом с волдырями на спине ходят, кефиром мажутся. Я же лучше знаю, какое у нас тут солнце.

Мне особо спорить и не хотелось. После поезда в море я уже окунулся, а теперь до сумерек мне надо было добраться до места. Так что времени было немного.

Саша изъявил желание проводить меня до автовокзала, и мы пошли за моими вещами. Почти всю дорогу он только и говорил о своей жене и сынишке. Мне было очень приятно видеть, как счастлив Саша в своей жизни, невзирая на то, что нет своей квартиры, что получает он мизерную зарплату и что столько проблем возникло с рождением ребёнка. Он устроился работать поваром и уверял меня, что продуктами они обеспечены, а деньги особо не тратят.

Мы распрощались на остановке. Я залез в автобус, помахал рукой своему другу. К сожалению, больше я его не видел. Он поменял место своего жительства и в следующем году, когда снова я был вновь в Феодосии, то его не нашёл. Мне он не писал, возможно, потерял мой адрес.

Народу набилось много. Автобус с трудом тронулся, выпустив из себя зловонный чёрный выхлоп недожжённой солярки.

Дорога вела через перевал. Асфальт серпантином уходил вверх по живописной горе. Двигатель еле-еле тянул. Автобус медленно, улиткой полз по склону. В салоне стояло ужасное пекло, я находился на задней площадке и подошвами ног чувствовал жар, исходящий от мотора. Но меня это не особенно беспокоило, так как все чувства были заполнены новыми ощущениями: горы, люди, автобус, море – всё это по-детски волновало меня. Я впитывал в себя атмосферу этих мест, купался в своих чувствах, отдыхал и был счастлив.

Добравшись до Планерского, я вышел на свежий воздух. Несмотря на жару, после автобуса он казался прохладным. Взвалив на себя рюкзак, я отправился, как и советовал Саша, в направлении города Орджоникидзе, держась побережья.

Стройплощадки и бетонные оградительные береговые сооружения, которые были не столь впечатляющи, как в Феодосии, вскоре сменились естественностью пейзажа.

Красота этих мест меня поражала. Я мог идти долго, не чувствуя усталости, и всё благодаря той чудной природе, что меня окружала. Не думаю, что в Москве, где-нибудь в районе Таганки или Тверской, вот так легко я мог преодолеть такое расстояние без устали, а тут я ещё нёс рюкзак.

Чем дальше я шёл, тем меньше встречалось отдыхающих. Пляж становился уже, скалы ближе подходили к морю. Вскоре я подошёл к полосе между морем и скалами, которая была завалена огромными каменными глыбами. По ним вела едва заметная тропинка. Я с восторгом вступил на неё. Не знаю почему, но горы со скалами меня словно пьянили. Необычайно радостное чувство поглотило меня, как безумец я прыгал с камня на камень, которые были неимоверно больших размеров, не боясь свернуть себе голову или шею. Мне казалось, я чувствую эти камни, они явно берут меня под своё покровительство и со мной здесь ничего не могло случиться, надо только довериться им. Когда глыбы закончились, передо мной открылся небольшой пляж из серой глины и песка, усеянный галькой и камнями. Там стояло несколько палаток и люди загорали и купались абсолютно голыми. У меня это вызвало какой-то непонятный всплеск эйфории. Я никогда не видел такого. Люди, не стесняясь, ходили голыми, и никого это не беспокоило и не нервировало. Напомню, шёл 1987 год и про нудистские пляжи я никогда тогда не слышал. И тут же решил: остановлюсь здесь.

Место оказалось очень удобным. Оно находилось в бухточке, поэтому море в районе пляжа было спокойным. Здесь не дул сильно ветр, от него защищала высокая, почти отвесная гора. Из-за относительно сложного пешего перехода случайные люди на пляже появлялись крайне редко.

Я скинул с себя рюкзак, сбросил всю одежду, что была на мне и с неописуемым восторгом с разбегу прыгнул в воду. Здесь буквально через пять метров было уже достаточно глубоко. Меня это устраивало, не люблю пологого дна. Пока дойдёшь до глубины, купаться уже нет никакого желания.

Я вышел на берег. Единственное, что меня беспокоило, это где брать пресную воду. До Планерского бегать слишком далеко. Почти возле каждой палатки, которые здесь стояли, я видел канистры с водой. Я подошёл к нудисту, который лежал в ленивой истоме, и, поздоровавшись, спросил:

– А где вы здесь берёте воду?

Нудист, прищурившись от яркого солнца, взглянул на меня, затем встал, повернулся в сторону горы, которая начиналась метров в двадцати от нас и, показав пальцем на зелёную зону где-то возле вершины, сказал:

– Там есть родничок, а вот тропа, которая туда ведёт, – и нудист кивком головы показал на едва заметную среди камней дорожку.

Я выбрал подходящее место для стоянки, поставил палатку и пошёл за водой. Время шло к вечеру. Солнце здесь садится очень быстро, и очень быстро наступает ночь. Вечера в Крыму носят чисто номинальный характер. Я спешил, хотелось попить чайку перед сном.

Добраться до воды было не так просто, как мне показалось вначале. Мне пришлось карабкаться на очень крутую гору метров триста вверх.

Там был небольшой ключик, из которого очень скудно сочилась водичка. И чтобы бесценная влага не ушла вновь под землю, был приспособлен бак литров на пятьдесят, он был врыт наполовину в грунт под самым источником, и в него набиралась вода. Видимо, этой воды было достаточно для всего пляжа, так как бак практически всегда был наполнен более чем наполовину. Я налил в канистры воду и отправился вниз.

Добыча воды, а именно так можно назвать поход к роднику, как мне показалось, под силу сильным, выносливым людям, так как подъём в гору был очень утомительным, а спуск опасным, приходилось балансировать с двумя полными канистрами воды, рискуя упасть с довольно большой высоты.

Спустившись с водой от источника и бросив канистры, я плюхнулся в море, охлаждая своё тело после этого трудоёмкого занятия.

Но чтобы попить чаёк, предстояло ещё разжечь костёр. Тут выявилась ещё одна проблема – дрова. Их практически не было. Ничего не оставалась, как довольствоваться гнилушками, выброшенными прибоем. Разжигать костёр из них – занятие малоприятное, пропитавшись морской солью, они выделяют из себя при горении едкий дым. Попив чаёк, который с таким трудом мне дался, я стал готовиться ко сну. Вечер у моря был тёплым и тихим, доносилась музыка из Планерского, хотя до него было около восьми километров. Я залез в палатку, и шуршание волн меня убаюкало.

ГЛАВА 3
ИГРА

Быстро и тихо наступило утро. Пока я готовил себе завтрак, солнце выползло из-за гор и начало свой дневной путь. Я сел с чашечкой кофе лицом к морю. Почему-то море и кофе каким-то странным образом контрастировали в моём сознании, а здесь я объединил их, что родило странное, ни с чем не сравнимое чувство. Я разделся и, не выпуская чашки из рук, вошёл в воду. В море я нашёл большой валун, который лежал на полуметровой глубине, и примостился на него. Теперь я пил кофе, сидя по шею в воде, и пребывал в тихом восторге от этого. Горячий напиток вливался в меня, согревая моё нутро, а тело охлаждалось морем. После такого экзотического завтрака я решил обследовать здешнюю местность. Меня тянуло вверх в горы. Во мне кипела неизвестно откуда взявшаяся энергия. Ей срочно требовался выход. Закрыв палатку на молнию, я отправился по тропинке, ведущей вверх. Взбираться было сложно, солнце уже не щадило, и подъём забирал много сил. Наконец я добрался до хребта горы и стал бродить по нему, наслаждаясь пейзажем, открывшимся передо мной. Изрядно утомившись, я подошёл к обрыву и сел в нескольких метрах от него, любуясь с высоты птичьего полёта морем. Было достаточно высоко, я чувствовал, как у меня в солнечном сплетении что-то сжимается, и смаковал это чувство, всё ближе и ближе приближаясь к обрыву. И тут прямо позади себя я услышал женский голос:

– Здравствуй!

От неожиданности я вздрогнул. Обернувшись, я увидал женщину на вид лет сорока. Она смотрела на меня и улыбалась.

– Здравствуйте, – ответил я.

– Красиво как! – женщина перевела взгляд к линии горизонта, при этом она подняла голову, подставив лицо ветру. У неё были распущенные и очень длинные прямые русые волосы.

Она была одета в короткую жёлтую маечку и длинную цветастую юбку. Глядя на нее, я испытывал чувство неловкости, надо было для приличия что-то ответить, а в голову ничего не лезло. Женщина взглянула мне в глаза и меня словно током ударило, не выдержав её взгляда, я опустил глаза. Она рассмеялась и, указав на моё левое плечо пальцем, сказала:

– Смотри, на тебе сидит ящерица.

Я осторожно повернул голову влево. Действительно на плече сидела ящерка. Я аккуратно коснулся её головы указательным пальцем правой руки. Ящерка не шевельнулась.

– Ты вчера поставил свою палатку рядом с нашей, – сказала женщина, – так что мы соседи. Наша палатка справа от твоей.

– Правда?! – удивился я. – А я вас не заметил.

– Видимо, ты был очень занят собою. А вот мы тебя заметили. Уж больно ты забавно вчера костёр разжигал.

– Дрова плохие, – посетовал я.

– Ну-ну! Я так и поняла – дрова, конечно же, дрова! А вот нам сегодня, наблюдая за тобой, было весьма интересно, что ты в море с чашкой делал? Медуз ловил?

– Нет, я пил кофе.

– А!.. Значит, ты эстет?

– Наверное, эстет, – согласился я, хотя не знал точно значения этого слова.

– Если тебе надоест пить кофе, забравшись по шею в море, и мучаться с плохими дровами, приходи сегодня вечером в гости, познакомимся, чайку попьём.

– Спасибо за приглашение, приду обязательно.

Женщина улыбнулась, она неожиданно развернулась, не попрощавшись, и лёгкой походкой пошла по тропинке вниз к пляжу.

Я взглянул на своё левое плечо, ящерки там уже не было. Мне показалось, будто я только что проснулся, а женщина и ящерица являлись во сне.

Отдохнув на краю обрыва ещё немного, я отправился осматривать местные достопримечательности.

В тот день я гулял долго. Любуясь живописными бухточками, я незаметно добрался до Орджоникидзе. И тут понял, что ужасно устал, да ещё очень хочу пить. Я стал покупать соки: томатные, яблочные, виноградные, благо, ларьков, где разливают их, в городе было много. Я ходил от ларька к ларьку по улочкам и с жадностью пил. Отдохнув, посидев на лавочке в тенёчке, в небольшом парке, я отправился в обратный путь. И, о чудо, – когда я вышел из города, меня вновь посетили силы, и я легко добрался до своей палатки.

Искупавшись, я расположился на камнях, подставив своё утомлённое прогулкой тело солнышку. Так я провалялся пару часиму, остановившись, я сказал:

– Нет! В ресторан я не пойду!

– Дурачок, – произнесла Влада.

И вдруг, прижавшись ко мне вплотную, обняв меня, она прильнула к моим губам поцелуем. Это оказалось так неожиданно, что я растерялся. Влада воспользовалась моей растерянностью и взяла всё под свой контроль. Я не мог и не хотел отрываться от её губ, они оказались нежными и требовательными. Уловив, что я не сопротивляюсь, её натиску, Влада ещё сильней прижалась ко мне и, запустив свои пальцы в ков, пока не услышал над собой уже знакомый голос:

– Ну что, молодой человек, чайку пойдём попьём?

Я открыл глаза, надо мной стояла та же женщина, она была абсолютно раздетая. Я не мог видеть выражение её лица, так как солнце слепило меня из-за её плеча.

– Пойдёмте, – ответил я, – только накину что-нибудь.

Мне было стыдно идти с ней обнажённым.

– Хорошо, подходи, – женщина отвернулась и отправилась к стоящей рядом палатке.

Быстро надев спортивные штаны, я последовал за ней.

Помимо уже знакомой мне женщины, близ оранжевой палатки находились ещё две особы. Были они помоложе и выглядели лет на тридцать. Увидев, что я подхожу, они сели и, улыбнувшись, по очереди сказали: «Здравствуй!»

– Здравствуйте, – ответил я и присел рядом на камень.

– Будем знакомиться, – предложила самая старшая из них, – но не называй нам своего имени. Мы тебе дадим новое.

– Зачем?

Женщины переглянулись, будто недоумевая, зачем я задал этот вопрос.

– Ты будешь Малышом.

– Но у меня есть имя.

– Забудь его, мы на отдыхе! Отдыхай от всего, что тебя напрягает, в том числе и от своего имени.

– Но меня не напрягает моё имя.

– Давай попробуем договориться по-другому, – предложила женщина, – мы трое играем в игру, но правила этой игры устанавливаю я одна, никто не знает цели, все играют и получают от этого удовольствие. Мы играем уже не один год и нам нравится, мы живём этим. Я решила принять тебя в нашу игру. Это мой выбор и для тебя я специально поменяла правила. До сегодняшнего дня никто не мог участвовать в этой нашей игре. Я не буду рассказывать тебе ни цели, ни смысла игры. Пускай для тебя это будет интригой. Одно из правил для тебя, как для новичка, заключается в том, чтобы ты не задавал нам никаких вопросов. Ты можешь войти в игру прямо сейчас, тогда мы садимся вместе пить чай. А можешь отказаться, тогда иди и дальше грей свои яйца на солнце. Судя по тому, как ты загорал, это чертовски интересное для тебя занятие.

– А в процессе игры я могу выйти из неё?

– На все твои вопросы никто из здесь присутствующих не будет давать ответ. А если всё же любопытство не уйдёт, то советую поискать ответы на свои вопросы у себя самого. Для этого к каждому вечеру чётко сформулируй то, что ты хочешь узнать. Я хочу тебя заверить, если у тебя будет достаточно оснований для удовлетворения твоей любознательности, то через определённое время ты научишься получать ответы на поставленные вопросы. Эти ответы и будут истиной. Истина одна, но для каждого своя. Я, говоря тебе, не в состоянии передать истину, она не передаётся словами, а приходит изнутри. Не отвечая на твои вопросы, мы будем стараться держать тебя в неведенье, создавая тем самым информационный голод, распаляя твоё стремление познать истину. И если она для тебя действительно жизненно необходима, то ты ее, несомненно, получишь. А если тебя гложет простое любопытство, вопросы отпадут сами собой. Так что? Хочешь чайку?

Я подумал, что, принимая правила этой странной игры, я ничего не теряю и никаких обязательств никому не даю. Мне было интересно, что за игры придумали эти три женщины и почему они меня удостоили чести вступить в их коллектив. Также меня заинтриговали философские рассуждения по поводу игры. Когда моя новая знакомая говорила про истину, я вспомнил Добрыню и мне показалось, что эта игра есть звено цепи, ведущее меня к какой-то неведомой цели. А потом, если меня не устроит эта странная игра, то я, по всей видимости, могу выйти из неё в любой момент, мне в этом никто не помешает. В конце концов, целыми днями валяться, загорая под солнцем, скучновато. И я согласился:

– Хорошо! Давайте пить чай.

Женщины, улыбаясь, переглянулись.

– Я рада, Малыш, что ты согласился, другого решения от тебя и не ожидала. Значит, продолжим знакомство! Мы знаем, как тебя зовут, не так ли, Малыш?

– Конечно, кто бы сомневался!

– Меня зовут Рада, – представилась она.

– Меня Лада, – представилась светловолосая женщина. У неё были тонкие черты лица, стройное подтянутое тело.

Я встретился с ней взглядом. Её большие, выразительные синие глаза будто тянули к себе какой-то необъяснимой магнетической силой. Я с трудом отвёл свой взгляд в сторону.

– А меня зовут Влада, – сказала третья участница неведомой мне игры.

В отличие от Лады глаза у неё были узкими, темно-карими, но не восточного типа, а скорее южно-европейского. Благодаря им лицо Влады казалось хитроватым. Телосложение у неё было атлетическим, но в меру. Тёмные, мокрые от купания в море волосы лежали аккуратно и были зачёсаны назад.

Все три женщины имели лёгкий розоватый загар. Видимо, они недолго проводили здесь свой досуг.

– И сразу вот тебе следующее правило: друг друга называть на «ты», – продолжала Рада.

Место, где стояла их палатка, было по-женски аккуратным, чистым, облагороженным. Сама палатка стояла на невысоком пьедестале, вероятно, чтобы во время дождя не намок пол. От палатки до моря была выложена дорожка из плоских камней. В отличие от меня с моим доисторическим способом приготовления пищи на костре, женщины готовили на бензиновом примусе. Он со всех сторон был обложен камнями, которые не давали теплу от пламени рассеиваться, да и пограничникам ночью огонь будет виден хуже, если захочется поздно перекусить горяченьким или вскипятить воду для чая.