Текст книги "Солнышко (СИ)"

Автор книги: Bruck Bond

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Пиздец! – прохрипел я. – Как тебя в живых-то оставили после такого? Блядь! Чтобы вообще у нас по району в одиночку не ходил, понял?! Словоблуд!

– Ну чего ты, – Солнышко погладил меня по плечу. – Это же уже давно было. Меня подлатали, с мамой отношения наладил. Она, конечно, так меня и не поняла, но приняла, по крайней мере. Сейчас с новым мужем старается нового ребенка завести. Вдруг он у нее не таким дефектным получится.

Солнышко рассказывал обо всём этом весело, со своей извечной улыбкой на лице, но, блять, уж я-то со своими извечными проблемами прекрасно видел, как ему больно об этом говорить. Так что, выходит, я ему был нужен точно так же, как и он мне. Ему тоже был нужен тот, кому ещё хуже, чем ему.

Надо сказать, что это совместное проживание вообще нас здорово сблизило. А хуй его знает, как это объяснить, но теперь я ощущал, что всё у нас всерьез, не просто так, что потрахались и разбежались, а типа… ну, чувства, что ли. Вот как у Макса с Куколкой.

Короче, вот так нежданно-негаданно на девятнадцатом году жизни я обрел семью, которой у меня толком и не было никогда.

Поэтому-то, наверное, я и отправился на встречу с родителями спокойный, как слон, хотя и не знал, чего от них ожидать, но что-то мне подсказывало, что ничего хорошего, как обычно. Батька, может, опять в обезьянник меня на пятнадцать суток сунет за мое «нападение на сотрудника правоохранительных органов». А что, он может, он же отбитый напрочь. Или из друзей моих может задержать кого-нибудь, чтобы я шибко-то не выебывался, такое уже бывало, Черного так вообще раза три ни с хуя в отделение возили. Но чего я никак не ожидал, так это того, что со мной будут разговаривать как с любимым сыночкой.

Мама встретила меня неестественно ласковой улыбкой, в щеку клюнула, запричитала, что столько дней я ночевал неизвестно где, спросила, как я.

Пока я стоял, открыв рот, охреневая от внезапно свалившейся на меня заботы, в комнату вошел отец и подал мне руку. Он за руку со мной не здоровался никогда, считая, что это приветствие только для равных, а меня равным себе он не считал никогда, позор семьи же, чего со мной вообще здороваться, а тут… Как в параллельной вселенной прям. Может, они на кухне газ забыли закрыть, и меня с этого нефигово так накрыло?

Чай мы пили в полной тишине. По правде говоря, мне и чай-то этот в глотку не лез, потому что я чувствовал на себе пристальные взгляды. Когда мама вдруг начала расспрашивать о том, как я себя чувствую, я не вытерпел:

– Какого хрена происходит?

Мать вздрогнула, отец нахмурился, побарабанил пальцами по столу.

– Ладно, – сказал он. – Не будем ходить вокруг да около. Если ты столько времени находил, где ночевать, значит, и в дальнейшем тебя это не затруднит.

– Из дома выгоняешь? – хмыкнул я. Чего-то такого я и ожидал.

– Тебе нужно собрать документы и переписать квартиру на меня, – продолжил отец.

– В смысле?

– Твой дед, – отец поморщился, – оставил завещание. Понятия не имею, когда он его составил и даже заверил у нотариуса, но это и неважно. Квартиру он завещал тебе.

Мне?

Ах ты старый, коварный пидорас! Значит, я отравить тебя хотел, чтобы квартиру заполучить, да? Значит, ты ее на первого встречного перепишешь? А ты… Старый ты хрен. Если бы ты только знал, как мне тебя не хватает. Если бы ты только знал, как я тебе благодарен…

– Вот и отлично, – улыбнулся я. – Ты прав, мне нужно собрать документы. У меня к вам, родители, большая просьба. Когда вы будете отсюда съезжать, заберите, пожалуйста, все свои вещи. Не хочу, чтобы что-то напоминало мне о вас.

– Ты здесь, сопляк, жить не будешь! Это квартира моего отца, я его сын!

– Ты лицемерное чмо, которое не сделало ничего, чтобы носить звание сына. Ты деду посторонний, понял? Ему чужие люди были ближе своих! Что ты сделаешь, а, дорогой папочка? Убьешь меня, а? За решетку засунешь? Да пошел ты, понял?

Он попытался ударить, мать завизжала, как резаная, а я только улыбнулся. Видеть, как отец мечется в бессильной злобе, как впервые в жизни его обыграли, как дед умудрился нагнуть его даже после собственной смерти… Однозначно, характером я в дедулю. Теперь я не сомневался – всё будет хорошо.

========== Часть 13 ==========

Вещи свои пришлось забирать на следующий день днем, когда родители свалили на работу. Всё зараз упереть не смог, а когда пришел на следующий день, меня ждал сюрприз – новый замок. Я б его, конечно, мог попробовать взломать, и даже наверняка получилось бы, но решил не пачкать руки – один хуй рано или поздно я в свою квартиру вернусь, а шмотки – дело наживное.

Решил хорошие новости отметить и проставиться пацанам. Я уже даже забыл, когда в последний раз сидел со всеми вместе, поэтому на меня накатила ностальгия, и я ужрался до зеленых соплей, и сначала со всеми переобнимался, благодаря за понимание и принимание меня таким, каков я есть (пацаны обниматься не хотели, но я был настойчив), а потом всем сразу и каждому в отдельности обещал навешать, если они хоть словом, хоть делом обидят Ильдара, даже если последний будет очень напрашиваться на пиздюли. Как и каждая приличная дружеская попойка, наша закончилась дракой. Причину позже так никто вспомнить и не смог, но да это и неважно. Я наконец-то будто все дерьмо из себя выплеснул – так мне хорошо после всего этого было, свободным себя почувствовал, никакого напряга. Ещё неделю, наверное, ходил, как придурок, и лыбился без причины, здорово этим напрягая Солнышко, который к моей улыбке никак не мог привыкнуть и принимал ее за оскал.

Но недолго зайцы польку танцевали. У нас с пиздецом длительные и серьезные отношения, и после его недельного отсутствия он нагрянул в гости со свежими силами. Кончилась белая радостная полоса в моей богатой на события жизни вместе с деньгами.

Причем кончились они от слова «совсем», в кармане звенело двенадцать рублей мелочью, даже на половину пачки сигарет не хватило бы. Ильдар на мои метания только плечами пожал и сказал, что он от меня ничего не требует и все прекрасно понимает, а мне есть где жить и что есть, так что нужно просто пережить этот период. Я сначала согласился, решил, что я не гордый, хуле – кормят, поят, будут деньги – отплачу, но уже через пару дней начал чувствовать себя проституткой-содержанкой. Солнышко из магазина возвращается с едой и сигаретами, а я за это с ним трахаюсь. В презервативах, купленных, сука, на его деньги.

Теперь я поедом себя ел за то, что выебнулся на похоронах у деда, купив здоровенный венок со свежими цветами почти за семь косарей. Как будто мертвому деду не насрать было на это чудо флористики.

Попробовал дернуться в шиномонтажку, куда звали, но там меня ждали только с сентября, в последние летние деньки там и без меня было кому работать. Попробовал в магазин сунуться, уж там-то завсегда кто-то нужен, но там меня сначала приглашали на собеседование, а потом с какого-то хуя на корпоративное обучение, как будто я не знаю, блять, как машины разгружать, короче – и там мимо.

Доконал меня Солнышко. Он прекрасно знал, что если распиздит всем о моих проблемах, я его по головке не поглажу, а поэтому поделился своими переживаниями только с Куколкой, который уже растрезвонил о моем финансовом положении всем, кому смог. И началось: пацаны предлагали занять денег, Макс предлагал смену официанта, несмотря на то, что я в их понтовой кафешке да ещё в каком-нибудь ублюдском переднике смотрелся бы не пришей пизде рукав, а Леха обещал переговорить с начальством насчет какой-нибудь должности в клубе.

И это должно было быть очень приятно, что мои друзья стараются мне помочь, что они не остались в стороне, что Солнышко за меня переживал, но, блять, я ж его об этом не просил. Мне, привыкшему все свои проблемы решать самому, было жутко стремно. Ладно бы какие-нибудь серьезные проблемы были, тогда ещё помощь можно было бы принять, но тут-то… Короче, разругался с Солнышком вдрызг. Он всё больше молчал и явно не понимал, что он сделал не так, а я все больше матерился, брызгал слюной и ушел, так саданув дверью, что, наверное, с той стороны штукатурка посыпалась.

Ушёл я к Черному, один хуй идти больше некуда было. Не сказать, чтоб шибко охотно, но он меня всё-таки впустил, и мы весь вечер, как в старые добрые времена, говорили о всякой ерунде, он всё про свою девушку мне рассказывал, какая она прекрасная и замечательная. Правда, когда пришло время ложиться спать, он постелил мне на кухне, а сам ушел спать в комнату, при этом закрыв дверь и явно ее чем-то изнутри подперев – боялся, придурок, что я от расстройства соблазнюсь его задницей. А может, за себя опасался, что я вдруг покажусь ему соблазнительным, хули нет-то, голубеет у нас район не по дням, а по часам.

Утром Черный вдруг начал заливать мне о том, что я погорячился и что мой Ильдар хоть и педик, а все сделал правильно и исключительно из добрых побуждений. Эти слова дались Черному с явным трудом, и он, вероятно, говорил это только для того, чтобы я свалил из его квартиры. Но я к тому моменту и сам поостыл и даже устыдился своего не совсем уместного психа. В конце концов, Солнышко-то мои заебы все терпит, ни слова ни говорит, так почему я на малейший косяк с его стороны так бурно реагирую? Короче, самоанализ – наше всё.

Ильдар, конечно, сразу меня простил. Сначала обниматься полез и целоваться, потом попытался по морде мне съездить – как всегда, семь пятниц на неделе, ей-богу, псих какой-то, но в итоге мы пришли к тому, что в данной конкретной ситуации мы оба дебилы, а поэтому нам нужно держаться вместе. Потом я сразу пошел мыться, потому что Черный меня вчера в ванную не пустил, боялся, наверное, что я попрошу его спинку мне потереть или упавшее мыло поднять. А вот Солнышко предложил потереть мне спинку без малейших колебаний, поэтому горячий примирительный секс случился у нас прям в ванной, давняя моя, между прочим, эротическая мечта. В процессе я умудрился пару раз поскользнуться и один раз все-таки ебнуться на спину, не сказать чтоб сильно больно, но чувствительно, и после этого решил с экспериментами завязать, и мы с Солнышком к обоюдному удовольствию переместились в спальню, где продолжили мириться почти до самого возвращения его отца.

Встречать батю Ильдар выполз уставший, но счастливый, а тот обрадовал меня новостью, что нашел человека, который будет заниматься моим делом об унаследовании жилплощади. В который раз это семейство превратило мою черную полосу в жизни в полосатую, в черно-белую. Надо бы наконец сказать Ильдару, что я его люблю.

***

Уже на следующий день меня огорошили новостью о том, что мой отец, оказывается, может отсудить у меня жилплощадь, хоть и не всю, конечно, на вполне законных основаниях, тем более, что он работает в правоохранительных органах, знает всю эту кухню изнутри, а в данном случае завещание деда, хоть и нотариально заверенное, можно оспорить, даже особо не напрягаясь, особенно если брать в расчет дедово заболевание и легкость, с которой мой отец мог достать справки, его подтверждающие.

Короче, когда, казалось бы, ещё пару месяцев – и хэппи-энд, перееду в свою собственную квартиру, прихватив с собой Ильдара-Солнышко, и буду жить с ним счастливо, пока не сдохну, так нет же! А в том, что отец оспаривать завещание будет, я нисколько не сомневался, глупо было бы предполагать, что он вот так вот просто сдастся.

– У него все равно ничего не получится.

– Солнышко, разбей к хуям свои розовые очки. Он в полиции работает, понимаешь? У него там, блять, характеристики положительные и вообще. Даст на лапу кому надо, и завещание вообще исчезнет, как не было его. И хрен мне, а не квартира, так и останусь при тебе приживалкой.

– А по-моему, Дэн, ты слишком быстро сдаешься. Если ничего не делать, то ничего хорошего можно и не ждать. Если бы я не полез к тебе однажды целоваться, то ты не сидел бы сейчас у меня на кухне и не спал бы в моей постели.

– А вот и обломись, принцесса, к тому моменту, как ты полез ко мне целоваться, я уже пару недель на твою задницу облизывался. И коленки твои голые в джинсах этих дырявых ебучих, – неожиданно для себя самого вдруг признался я. Хотя давно ему надо было сказать, наверное, что у нас изначально игра не в одни ворота и что я соблазнился им не меньше, чем он мной.

– Что, правда? – восхитился Ильдар.

– Кривда, – фыркнул я. – А ещё я в клубе пытался склеить телочку, когда понял, что у меня на твои коленки встает, но не выгорело.

Солнышко посмотрел на меня как-то по-особенному и полез целоваться, а я с энтузиазмом ему ответил. Блять, вот кто бы подумал, что именно это ебучее блондинистое Солнышко однажды станет для меня самым близким человеком?

========== Часть 14 ==========

– Привет. – Ильдар улыбнулся радостно, клюнул меня буднично в щеку. – Голодный? Как день прошел?

– Голодный, – согласился я. – День – хуйня.

– Что, опять с преподом характерами не сошлись? – предположил Ильдар.

Возвращение в колледж не далось мне легко, я его терпеть не мог. Бесконечно раздражали преподаватели, которые считали, что я кому-то что-то должен, и одногруппники, у которых из интересов было только размышлять, где достать деньги и как бы девчонок найти, что дадут за просто так. Благо, что терпеть осталось последний год. А вот Ильдару в его понтовом универе очень нравилось, ну да это и не удивительно, он же умный, весь в батю. Тут яблочко от яблони недалеко ябнулось. Правда, мне свой интерес к учебе Солнышко демонстрировал неохотно и каждый раз, начиная рассказывать о том, что им сегодня рассказали в универе, спешил себя одернуть, видимо, опасаясь, что я начну глумиться или осуждать его тягу к знаниям, придурок мнительный. Я вообще считал, что каждому своё и хватит нам одного человека с высшим образованием на семью. А я быстренько отмучаюсь последний год, начну полноценно работать в автосервисе, может, потом, в будущем, вообще свой открою. Буду заведовать всеми техническими вопросами и набирать талантливых ребят, а Солнышко будет заниматься экономической частью. Потрясающие в своей ебанутости мечты о совместном будущем возникали в моей голове все чаще и чаще.

– И препод, и отец. Звонил сегодня, сказал, что каких-то адвокатов купил, мне никогда дело не выиграть и чтоб я сдох. Может, и правда, нахуй мне такие сказки? Пусть подавится этой квартирой. На свою заработаю.

– Да прям, – возмутился Ильдар. – Дед тебе ее завещал, это его последнее желание, так что терпи. Не надо предавать память о нем. Иди руки мой.

Я послушно потопал в ванную.

Лето – маленькая жизнь. Не знаю, кто это сказал, но на редкость умный был мудак. Мое нынешнее лето уж точно мне грозило запомниться на всю жизнь, потому что событий в нем было столько, сколько иные и за три года не переживают. Да и я тоже, что уж там говорить, если учитывать, что предыдущие пару лет жил, как в ебучем дне сурка: каждый день одно и то же, и если изменения, то никак не в лучшую сторону. А тут… потерял всю свою семью, но приобрел новую. И, несмотря на весь происходивший в жизни пиздец, я, наверное, никогда так охуенно счастлив, как в это лето, не был.

А осень выдалась жутко суматошная. И возвращение в колледж, и работа, и блядский отец. Как-то так получилось, что за всё это время мы, живущие в одном подъезде, умудрились ни разу не пересечься, что, в принципе, неудивительно – люди иногда годами друг друга не видят, проживая на одной лестничной клетке. Владимир по этому поводу целую философскую речь выдал. Всё-таки немного он припизднутый, хотя мужик хороший. У меня иной раз в башке не укладывалось, как он может относиться ко мне с такой теплотой, к чужому, по сути человеку. Когда он мне помог найти хорошего адвоката, я, помнится, ебу дался – обниматься к нему полез. Стыдоебище жуткое. А один раз и того хуже – задумавшись, папой его назвал. Владимир вроде и не заметил даже, зато Ильдар так ржал, что я думал – стекла на окнах полопаются.

– Это получается, что мы с тобой братья, да? – улыбался он. – Пора фамилию менять, отныне Ланнистерами будем.

Кто такие Ланнистеры, я не знал, но, судя по ехидной улыбке Солнышка, какие-то жуткие извращенцы.

– Ну ты где там? – крикнул Ильдар с кухни. – Идешь кушать?

– Нет. Я иду жрать.

Ильдар хлопотал на кухне, как заправская хозяюшка. Даже фартук нацепил. Я мигом вообразил, как выглядит Солнышко в фартуке на голое тело, как он томно выгибается, уперевшись руками в стол, как…

– Ты сейчас стол слюнями закапаешь, извращенец, – усмехнулся Ильдар. – У тебя прям на морде лица написано, о чем ты думаешь.

– Ты как будто против, – фыркнул я.

– Не-а, – широко улыбнулся Солнышко. – Мне нравится.

– А у тебя-то как день прошел?

– Да нормально. Звали в команду клуба веселых и находчивых.

– Везет вам, у вас клуб веселых и находчивых. У нас только клуб унылых и доебчивых.

– Ну и что думаешь, мне соглашаться?

– Сам решай, – пожал плечами я.

По мне, веселья и находчивости в Солнышке было хоть отбавляй. Эвон он как вчера находчиво во время секса палец в меня засунул. Я бы под страшными пытками не признался, что мне это понравилось, но это, кажется, и так было очевидно: я ж кончил так, что чуть слезы из глаз не брызнули – так хорошо было. И сучий Ильдар потом так самовлюбленно улыбался ещё. Вообще в последнее время активничать стал сверх меры и всякие поползновения в сторону моего зада делать, но я стоял на обороне. Даже когда я осознал, что мне, походу, и парни тоже нравятся, я никогда не думал о том, что я могу сдать позиции альфа-самца. Изврат какой. Но ебучий Солнышко, кажется, сдаваться не собирался. Я потом даже, осознав мысль, что принцесса-Солнышко мечтает меня нагнуть, до Макса доебался с его Куколкой – мол, вот последнего-то всё же устраивает и он ничего такого от Макса не требовал.

– Не требовал, – согласился Макс. – Я ему сам дал. Потому что я хочу, чтоб он знал, что мы с ним равны, я его уважаю и не считаю девчонкой с хуем. А твоему Солнышку, может, не так важно побыть сверху, как понять, что ты готов это ради него сделать.

– Хуй там плавал, – отбрил я. И с тех пор настороженно смотрел на Ильдара. И не соглашался на всякие там интимные игры со связыванием, а то пристегнет этот ебарь-террорист наручниками – и прощай, вторая девственность. По-моему, вообще, у нас и без этого в постели всё было прекрасно. Я, конечно, поначалу зажимался и много чего делать отказывался, потому что это было как-то по-пидорски, но Ильдар живо мне напоминал, что мы вообще-то пидоры и есть, так что не надо стесняться.

– Дэн? О чем ты опять задумался? – Ильдар, кажется, звал меня уже давно.

– Ни о чем, – поспешно ответил я. – Спасибо, вкусный суп.

– Он, вообще-то, вчерашний, его папа приготовил. Ты на работу?

– Нет, я сегодня выходной. Может, пошли прогуляемся?

– Пойдем, – обрадовался Ильдар. – Сейчас, я только переоденусь.

– Я с тобой.

– Если ты со мной, мы только часа через два выйдем.

– Вот и отлично, как раз жара спадет.

***

В универ Ильдар всегда ходил в строгом костюме, и если бы мне кто-то сказал, что человек в костюме может выглядеть порнографичнее, чем вообще без одежды, я бы ему точно не поверил, а потом глянул бы на Ильдара и побился о стенку головой. Когда я его первый раз увидел при полном параде, чуть не сдох. Очень возбуждающее оказалось зрелище, хорошо, что Владимира не было дома, а то Ильдар стонал так, что даже соседи по батарее стучали. Жалко, что я этот костюм тогда не порвал, потому что Солнышко ходил в нем каждый день, говорил, что ему нужно поддерживать имидж, а я, соответственно, каждый день переживал, что ему или где-нибудь в подворотне въебут, или его университетские друзья выебут, а я, конечно, при любом раскладе не останусь в стороне – меня посадят, а мне в тюрьму никак нельзя.

– Я сегодня задержусь, не теряй.

– Снова факультатив? – Мало ему было учебы, он ещё и на всякие дополнительные курсы записался, оправдываясь тем, что я всё равно иногда до позднего вечера на работе, а в одиночку ему скучно. Я ещё спросил ехидно, как он раньше-то без меня жил, а Ильдар улыбнулся только. «Хуево, – говорит, – жил».

– Нет, с мамой встречусь, в кафе посидим.

– Ладно, – кивнул я. – Позвони, как освободишься, я тебя встречу, если не занят буду.

С Ильдаровой мамой я познакомился в конце сентября. Честно говоря, от встречи с ней я ожидал намного большего. Солнышко всегда отзывался о матери с теплотой, хотя ему было обидно, что она не приняла его ориентацию цвета неба, Владимир о бывшей жене тоже говорил только хорошее, так что я оказался малость не готов к тому, что мать моего Солнышка – злобная сука.

Про то, что на меня она глянула, как на грязь перед ногами, говорить и не стоит, я другого, в принципе, и не ждал. Но она проехалась катком недовольства и по Ильдару, который оказался вдруг не так одет, не так подстрижен и вообще, и по Владимиру, который много Ильдару позволяет и квартиру выбрал неудачно. А я-то, блять, думал, у меня проблемы в семье.

Несмотря на то, что за все время, что провела в гостях, эта мерзкая баба никому и слова доброго не сказала, Солнышко с Владимиром буквально рассыпались перед ней в любезностях. А после того, как она ушла, Ильдар, потупив взгляд, сказал, что у нее сложный характер, но вообще она очень хорошая. Я только кивнул – не могу же я осуждать Солнышко за то, что он свою маму любит. Очень мне за него обидно стало. Я тогда, наверное, впервые ему вслух в любви признался. Солнышко не подвел – распиздел о моем признании кому только мог, статус в социальных сетях поменял на «замужем» и вообще, издевался как мог. Но глаза его сияли, и от всяких дурацких мыслей он отвлекся, а это было самое главное.

Ещё бы самому от дурацких мыслей отвлечься. Близился суд. Чем он был ближе, тем меньше мне хотелось там появляться. Я хоть и понимал, что сейчас взять и опустить руки – последнее дело, все равно никак не мог отделаться от соблазнительной мысли от всего отказаться и не тратить попусту нервы. Хотя адвокат меня здорово обнадежил – сказал, что у меня есть неплохие шансы повернуть всё в свою сторону, если я докажу, что ухаживал за дедом сам, и чем больше свидетелей этому, тем лучше. О том, что я ухаживаю за больным дедом, знало не так много народу: Черный, Макс с Куколкой, Леха ещё, ну и Солнышко, само собой. Все они согласились дать свидетельские показания, а Куколка ещё посоветовал наведаться в больницу, куда неоднократно госпитализировали деда, и найти там кого-нибудь, кто мог бы подтвердить, что деда сопровождал я и навещал только я. В общем, я вроде как заимел все шансы на победу.

Правда, представлять, что будет твориться в зале заседаний, даже не хотелось, особенно в свете последних событий. Событие было так себе – отец, наконец, узнал, с кем я живу и почему именно там. Удивительно даже, что слухи докатились до него так поздно. И даже отчасти жаль, что не раньше – он подкараулил меня возле подъезда и начал так орать, что я думал, его сейчас кондратий хватит. Ну, сначала думал, потом надеялся, затем готов был этому поспособствовать. Ничего нового о себе, в принципе, я не услышал. И я ему не сын, и никогда он не позволит пидорасу ступить на порог квартиры его отца, да дед в гробу перевернулся от осознания, что его внук жопотрах, и так далее, и тому подобное. Я внимал этому с просто удивительным спокойствием. Ещё месяц назад я бы, наверное, уже в драку кинулся, а теперь мне было всё равно. Отец рявкал на меня, как озлобленная псина, а я уподобляться ему и гавкать в ответ не хотел. Не сдержался я только тогда, когда он начал сыпать угрозами в сторону Солнышка и его отца. Бить я не стал, просто схватил за грудки и негромко, но уверенно пообещал, что если у Ильдара и Владимира действительно начнутся проблемы, я сделаю так, что ему будет очень больно. Отец сразу понял, что я не шучу, вздрогнул даже. И слова больше не сказал, молча наблюдая за тем, как я вхожу в подъезд. Эту битву я выиграл.

Оставалась ещё одна.

========== Часть 15 ==========

В день судебного заседания я решил, что оно нахуй мне не надо, и малодушно попытался сбежать. Изловили меня Ильдар и кровожадный Куколка, жадный до хлеба и зрелищ. Куколка вообще обожал скандалы, интриги, расследования и с тех пор, как перестал сраться со своим обожаемым Максом, стал искать всё это в своем окружении. А тут такой образцово-показательный случай.

– Всё будет хорошо, – сказал Ильдар, поправляя мне галстук. Костюм пришлось купить специально для суда. Я так и не понял, что страшного случилось бы, припрись я в джинсах, тем более, что в нашем-то районном суде это вообще никого ни разу не удивило бы, но Солнышко, насмотревшийся своих ебанутых сериалов про всяких там американских белых воротничков, буквально затащил меня в магазин. Я в таких магазинах до этого и не был ни разу, и всё там пугало почти до истерики – и освещение, и пластиковые манекены в неестественных позах, и нарочито дружелюбные девочки-консультанты с фальшивыми улыбками на почти одинаковых еблах. Я пока костюм мерил, раз пятьсот себя проституткой почувствовал, но Ильдар был непреклонен. Положительные стороны были: в костюме я смотрелся полным ботаном и классическим хорошим мальчиком. Я, конечно, сильно сомневался, что я даже в понтовом костюме буду чем-то выгодно отличаться от отца в форме, но спорить с Ильдаром не стал, с ним спорить себе дороже.

Солнышко уже который раз взял ситуацию в свои руки и развел такую бурную деятельность, что я только диву давался. К началу судебного заседания оказалось, что Ильдар умудрился собрать всех, кто ранее согласился дать показания в мою пользу. Сам я ещё напомнить им о заседании так и не решился, переступить через свою ебучую гордость даже тогда, когда это крайне необходимо, было очень сложно. Зато уже перед зданием суда, в окружении близких мне людей, которые от меня несмотря ни на что не отвернулись и вполголоса обсуждали, как устроят грандиозную пьянку в отсуженной мною квартире, у меня сердце сжималось просто. Ещё немножко – и я бы, наверное, скупую мужскую слезу обронил. Осознавать, что ты кому-то нужен, что многим на тебя не плевать – дорогого стоит. И хотя бы ради этого стоило бороться.

***

Оказалось, что все это время мои страхи были необоснованны. Отец, хоть и вел себя как распоследнее мудло, устраивать в зале заседаний цирк не стал, так что криков в стиле «не получит этот пидорас квартиру!» я так и не дождался. Я, конечно, понимал, что все это потому, что он боялся очернить свою репутацию, ведь у такого со всех сторон положительно сотрудника правоохранительных органов сына-гея никак не может быть, но все равно испытал огромное облегчение от того, что мои сексуальные предпочтения на всеобщий обзор не выставили. Обвинений в том, что я безответственный, неблагодарный потенциальный нарушитель закона, избежать не удалось, но я так к ним привык, что никак на это не отреагировал, что в конечном итоге пошло мне даже на пользу: я со стороны казался спокойным, уравновешенным и уверенным, а отец нервным и дерганым, особенно когда дело дошло до показаний свидетелей.

Этот бой я тоже выиграл. Мы.

Я, Солнышко, Макс с Куколкой, Черный и даже Леха.

***

Мысль о том, что мне нужно отблагодарить Ильдара за всё, что он для меня сделал, пришла в мою голову не без помощи алкоголя. Нажраться я успел как раз до такой степени, чтоб чувствовать острое чувство вины за такого неидеального себя и огромное чувство благодарности к Солнышку, который меня не бросил, который помогал, который любил.

Был бы я трезвый, ни за что бы на это не решился, но вдатый, я решил, что лучшая благодарность Ильдару – это дать то, что он хочет.

То есть дать.

Подумаешь, жопа. Ничего ей не будет. И вообще, никто от этого ещё не умирал. А может, Макс был прав, и Ильдару самое главное не сам процесс, а осознание, что этот самый процесс он может осуществить.

Солнышко был ещё в универе, сдавал какой-то зачет и должен был вернуться только через пару часов, так что времени, чтобы подготовиться, было достаточно.

Если уж совсем честно, то с того самого раза, как Солнышко однажды во время секса палец в меня сунул, я нет-нет да и да. Представлял, в общем, всякое… Рассуждал. Вроде как я уже опидорасился до такой степени, что потеря жопной невинности уже и не засчитается. Короче, было любопытно и интересно. Я вообще от природы любопытный. Никогда, правда, не думал, что мое любопытство приведет меня к члену в заднице.

В общем, на самом деле всё складывалось очень удачно. Так что со стороны я казался благородным и внимательным к желаниям Солнышка, а не грязным извращенцем со странными желаниями. То есть, конечно, желания-то вполне себе нормальные были, но я к ним как-то ещё не привык.

Как к этому готовятся, я представлял себе слабо, решил спросить у интернета. Зря. Бегло пробежавшись глазами по первой же попавшейся статье, с благодарностью Солнышку решил обождать.

Место клизмы изменить нельзя.

***

– Ты какой-то странный, хорошо себя чувствуешь? – насторожился Солнышко сразу после моего приветствия. Видно, шибко уж неестественная улыбка у меня была. Честно говоря, улыбаться после клизмы не хотелось вообще, хотелось поджать под себя ноги, скорчившись в позе эмбриона, и никогда больше об этом не вспоминать. – Устал?

– Угу, – невнятно буркнул я.

– На работу-то пойдешь сегодня?

– Нет, отпросился, взял на завтра смену.

– Отлично, – обрадовался Ильдар. – Побудем вдвоем, я по тебе жутко соскучился!

Ильдар подарил мне многообещающую улыбку и хлопнул по заднице, как будто заранее догадывался о моих намерениях.

– А Владимир?

– Папа у Юлии Валентиновны останется.

Я хмыкнул. О том, что у отца Ильдара есть дама сердца, мы узнали совершенно случайно – гуляли вечером в парке и узрели, как Владимир, полыхая ушами, как факелами во тьме, идет под руку с маленькой хрупкой блондинкой, с которой не сводит влюбленных глаз.

Оказалось, что они встречаются уже пару месяцев, а Владимир побоялся рассказывать о наладившейся личной жизни сыну, дабы не ранить его чувства. Прям даже и не знаю, точно ли он хорошо своего сыночку знает – Ильдаровой нервной системой гвозди ломать можно. Солнышко, естественно, тут же начал доказывать, что с его чувствами все в порядке и он очень рад. Осчастливленный Владимир не придумал ничего лучше, чем сказать своей даме:

– Познакомься, Юленька, это мой сын, Ильдар, и его партнер Денис.

Партнер, блядь.

Я думал, эта трепетная барышня в обморок хлопнется от того, что перед ней живые педики, это ж какой срам, но явно недооценил Юленьку. Она широко улыбнулась, сказала, что ей приятно познакомиться и что, раз уж так всё сложилось, нам всем вместе нужно познакомиться поближе.