Текст книги "Альбинос (СИ)"

Автор книги: black_in_you

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Понятно, всё как обычно. – он усмехнулся. – Ну, что ж! Давай рассказывай, что там у тебя!

Я сел напротив него, одетый уже в домашнюю одежду, предложил ему закуски из рыбы и морепродуктов и не спеша рассказал о том, что произошло, вплоть до того момента, как я последний раз видел Славу. Он слушал меня, не перебивая, хмурив брови, пытаясь как можно внимательнее проследить за всеми событиями, лишь изредка кивал или говорил «ну-ну». Когда я закончил, мы оба окунулись в тишину раздумий и осушили свои стаканы.

– Мда… Нихуя себе история. – Стас цокнул и протянул мне свой стакан за новой порцией.

– Точно. Просто знаешь, я сам не ожидал, что это так сильно меня заденет, – я налил ему и себе. – Я вообще никогда раньше себя не стеснялся, не испытывал сожалений о том, что я такой. А теперь как будто мир с ног на голову перевернулся, понимаешь?

Я поставил стакан, ладошкой вытер лоб, сжал виски.

– Как будто я прозрел. Оказывается, есть те, кому я противен вот до такой степени, понимаешь?! Меня воспитывали строго, но за ориентацию никогда не осуждали, я всегда считал, что я нормален. Нормален! А оказывается – нет. И нормален он – раз на такого, как я, у него не встал.

– Пф-ф-ф-ф-ф, Саш, это уже загоны, серьезно. – друг со мной не соглашался. – Ты не думал, что он просто импотент? Может, у него вообще не встаёт? Вот он и обрадовался таким деньгам легким?

– Думал, конечно. Но я видел его с девушкой. Мы вот только квартиру доделали, до этого я там пару раз по необходимости был, и один раз видел, как он, обнимая девчонку молодую, по двору идет.

– Педофил? – Стас рассмеялся.

Я не ответил и просто выпил до дна остатки виски, закусив лимончиком. Может и педофил, но откуда мне знать? Всё, что я знал – мне его не забыть уже никогда. Ни его внешность, ни то, как он со мной поступил.

– Ты знаешь, Саш, вот слушаю я твой рассказ и создается впечатление, что он полный отморозок, вот прям мразь. – он с отвращением на лице описывал свои чувства. – Я, конечно, всё понимаю, он мог быть натуралом, импотентом, педофилом, да хоть кем! Но он взял бабки за отсос, понимаешь?

– И? – алкоголь уже прилично размазал сознание, улавливать суть было всё сложнее и сложнее.

– И то, что любой адекватный мужик отказался бы, понимаешь? Даже гей отказался бы!

– Я так понял, ему они позарез были нужны, – я пытался налить себе ещё виски, но чуть-чуть пролил на стол. – Знаешь, ради денег пойдешь на всё, что угодно.

– Нет, ты не прав. – заверил меня он.

– Поясни, значит.

– Ты хотел его?

– Хотел? Да.

– Ты бы согласился с ним переспать просто так, не из-за денег? Может, отношения, любовь?

– Ха, сейчас об этом речи не идет, какие отношения? Какая любовь? – я усмехался, такое просто невозможно.

– Просто ответь да или нет?!

– Да, конечно.

– Вот! Значит ты – нормальный. Ты просто отчаялся, не знал другого способа. А вот он – он настоящий извращенец, который согласился на такое из-за денег, не имея под этим ничего, кроме своего тела и твоих чувств. – Стас не на шутку разошелся и уже во всю доказывал «мразотность» этого Славы. – Это он шлюха! Он продал свое тело за какие-то сто тысяч!

– Но предложил-то я.

– И что?! – орал Стас. – Он мог бы отказаться! Не понимаю тебя, Саш, я бы его вычислил и так бы ему жизнь попортил, что он бы сам ко мне приполз, прося сменить гнев на милость.

Мы уже смеялись над тупостью этой ситуации и с каждой минутой мне становилось легче и легче. Когда кто-то убеждает тебя в обратном, начинаешь ему верить. Верить и отпускать самого себя, расслабляешь собственные руки на своей же шее. Мне даже дышать легче стало. Ещё долго мы мусолили эту тему, разглядывая её под самыми разными углами. Потом поехали в бар и продолжили веселиться там. Как я оказался дома у Стаса, я уже не помнил, но точно знал, что всё прошло отлично.

Утро – самое ужасное время суток. Я всегда так считал, что это то самое чувство, когда дочитываешь сказку до конца, выходишь из кинозала, или просыпаешься утром после классной ночи. Одно и то же чувство. Как будто тебя обманули, и всё, что было до этого, всё твое веселье и кутеж – просто иллюзия.

Маясь головной болью и тошнотой, еле как собрав себя воедино и разбудив друга, я уехал домой, надеясь отсыпаться в компании подушки и одеяла, к которым так привык. И только я положил гудящую голову на простыни, как зазвонил дверной звонок.

– А-А-А-А-А-А-А-А-А-А, – завыл я, но послушно поплелся к двери.

– Гулял вчера? – строго спросил отец, оглядывая помятого сына.

– С другом встретились, – странно, что отец приехал ко мне домой, без предупреждения он так редко делал.

– Господи, – осматривая гостиную, сложив руки на груди, говорил он. – Что за срач?

– Татьяна скоро приедет, – оправдался я.

– Татьяна?!

– Уборщица.

– Аааа…

– А ты что подумал? – поинтересовался я, пытаясь собрать со стола бутылки.

– Ничего не подумал. – отрезал отец. – Ты же с Сергеем встречался?

– Да, вчера. – я так и замер с мусором в руках, он же стоял неподвижно, вглядываясь в меня.

– Он мне сказал – дозвониться до тебя не смог утром, я назначил ему тут встречу.

– Тут? – я аж поперхнулся, – Зачем?!

– Так быстрее будет, – отец принялся снимать верхнюю одежду, затем бросил её на диван и уселся рядом. – Не переживай, он давно знает, где мы все живем.

Это было странно, очень странно. Это была уже не какая-то рядовая встреча в ресторане или в офисе. Складывалось ощущение, что ситуация не терпит отлагательств и отец намеренно торопится решить дела с этим Артемом и его папашей. Вот ведь заноза в заднице! Какое неподходящее время, слава богу, что я домой додумался приехать, как раз к приезду папы. И тут снова замер.

– Пап, а ты давно меня ждал? – я был в другом конце гостиной, собирая с пола бумажки, заодно скрывая волнение.

– Расслабься, я только приехал. Кофе сделай мне, не успел в офисе выпить. – голос у него был спокойный, не злой и не раздраженный, это меня тоже настораживало.

Я поплелся на кухню и поставил две чашки под эспрессо, чтобы и самому прийти в норму, заодно выпил таблетку от головы, в надежде, что это оглушающее похмелье отступит хоть чуть-чуть.

Кофе мы пили в тишине, я боролся со своим организмом и накатывающими ощущениями мигрени и тошноты, а отец просто наблюдал новости по телевизору. Так мы просидели минут десять, пока в дверь снова не позвонили. Это был Сергей. Видеть его днем у себя дома было немного странно.

– Здравствуйте, – он пожал руку мне и моему отцу, который подошел к дверям. – Приехал так быстро как смог.

– Проходи, – пригласил я его. – Чай? Кофе?

– Нет, нет, я ненадолго, только основную информацию сообщу и ехать мне нужно.

Мы втроем собрались в гостиной, вокруг стола, я сидел в кресле, а они на диване. Со стороны можно было подумать, что у нас деловая встреча, вот только один был в костюме, другой в пижаме, а третий в какой-то замоханной одежде, «не вызывающей подозрений». Пропуская несколько рядовых фраз, Сергей перешел к сути.

– Артем Потапов, работает генеральным директором на производстве, – он положил на стол планшет с заранее открытым сайтом, – Предприятие занимается поставками промышленных машин и установок, фирма довольно-таки редкая, особенно в регионах, конкурентов мало. Никаких «делишек» за ним не числится, юридически чист, как физ.лицо не привлекался, даже административки нет.

– Это и так понятно, раз папаша сидит в МВД.

– Да, но есть одно «НО».

– Что именно? – заинтересовался отец.

Сергей поглядел на меня, на него, и вытащил небольшую распечатку с текстом. Мы переглянулись.

– Примерно год назад было возбуждено дело, при чем по нескольким статьям УКРФ, статьи 174 и 174.1.

– А теперь расшифруй, пожалуйста.

– Легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем. Короче, отмывали деньги через фирмочку.

– Интерееесно, – отец кивнул мне на пепельницу на столешнице рядом, и я поднялся, чтоб передать ему. Официанта, блин, нашел.

– Возбуждено было не на самого Артема, а на его партнера, который, сразу после закрытия дела, за неимением состава преступления, отказался от своей доли в бизнесе. Это единственное связующее звено между этим парнем и криминалом.

– Так, и что нам это может дать? Какую информацию? – я никак не мог понять, чем это нам поможет.

– Саш, не тупи, – отозвался папа, откинувшись с сигаретой в руке на моем диване. – Думаешь, этот его «партнер» один делишки проворачивал? Вместе они в говно залезли, а разгребал его дружок. Кстати, друг его сейчас где?

– Этого я не знаю, – пожал плечами Сергей. – Могу только сказать, что дело закрылось так же внезапно, как и открылось. Возможно, у них возник конфликт по теме бизнеса, как это обычно бывает, может, что-то не поделили, только у одного батя в МВД, а у другого за душой ничего нет. Парень этот сирота, вроде, был и, по-видимому, остался ещё и без бизнеса.

– Мда, обычная история.

Да уж, обычная.

– И всё же? – я решил до конца прояснить ситуацию.

– Давить на эту тему надо! – папа тыкал пальцем на распечатку, глядя исподлобья, – давить сученыша, пока есть чем!

– Это другой город, другая область, чем там «давить»?

– Это уже третий вопрос, – вмешался Сергей, – всегда есть вышестоящее руководство, в том же МВД, которых сей факт очень заинтересует. У вас же есть кто-то там «повыше»?

– Есть. – коротко ответил мой отец и поспешно встал, поправляя костюм. – Мы с Сергеем поедем в офис, а ты себя в порядок приводи и на работу.

– Да, – я кивнул.

– До свидания, – Сергей пожал руку и, показалось, пожелал мне удачи.

Вот так началось мое утро. А тот, кто думает, что большой бизнес бывает честным – наивный дурак, потому что весь бизнес пропитан коррупцией, связями, откатами, ложью, завистью и враждой. У кого больше связей – тот и побеждает. Но связи эти очень нелегко получить. Нужно что-то давать взамен, каждый расплачивался по-разному, кто-то деньгами, как в нашем случае, кто-то телом, а кто-то другими связями и другой властью. Если не ты брался за уничтожение слабого, он брался за тебя. Выживал сильнейший.

После очередного разговора с отцом в офисе он сказал, что меняет стратегию, нужно было заняться своими обычными делами, забыть на какое-то время об этом Артеме, сделать вид, будто мы ведем открытую вражду, конкуренцию, и дать возможность поработать над ним тем, у кого были рычаги. Я был безумно рад, что мне не пришлось самому лезть в гущу событий, и я мог спокойно работать как раньше. Работать над ведением проектов, управлять персоналом и решать насущные вопросы.

========== Глава 7. Слава ==========

POV Слава. Несколько месяцев спустя.

Как же заебись жить в нормальной квартире! В какой-то момент я подумал, что это никогда не случится, так долго пришлось задержаться в этой каморке. Вспоминаю и тошно. За несколько месяцев, которые я осваивал новую должность, я также осваивал новую жилплощадь. Купил мебель, сделал скромный ремонт в санузле. Хата досталась мне в более-менее приличном состоянии, получше, чем была предыдущая, но обновить санузел было необходимостью. Так как выдраивать чей-то унитаз мне не хотелось.

Квартира была ближе к центру и к месту работы, чуть более просторной и не такой запущенной. К её покупке я добавил всего лишь триста тысяч, зато эффект на лицо. Дела с Машей шли плохо. Мы периодически встречались, но наши встречи проходили всё реже и реже, после того случая она ко мне охладела.

Новая работа же отвлекала, радовала и приносила хорошую зарплату, конечно, не полмиллиона в месяц, но что-то около семидесяти тысяч. Наконец-то судьба повернулась ко мне своим прелестным передом, и подкинула отличную возможность попасть в хорошее место, чем я и воспользовался. По счастливому стечению обстоятельств в одной фирме и, одновременно, на крупнейшем предприятии освободилось вакантное место инженера машиностроителя, я вцепился в эту вакансию, как клещ в дворнягу, и стал там работать. Сначала на самом производстве, а потом меня посадили в отдел, что неудивительно, я был больше не механиком, а инженером, который контролировал процесс на всех стадиях, но только сидя в кабинете.

Жизнь налаживалась и мне это нравилось, так сильно нравилось, что я даже стал добрее, что ли, счастливее. И даже эта Маша стала казаться мне совсем неплохой кандидатурой для возможного брака. «Возможного», а не обязательного. Так далеко я не заглядывал. Сначала, конечно, стоило наладить с ней отношения, размягчить и сделать так, чтобы тот случай сошёл на нет.

Уже закончив все дела в офисе, спустившись вниз на крытую парковку, дожидаясь этого юбера – хуюбера, я заметил такого же «ждуна» из своего отдела. Он занимался накладными и прочей бюрократией. Было бы тупо стоять на одной парковке с коллегой, в ожидании чуда, и не перекинутся хотя бы приветствием.

– Привет! – я подошел первый и вытянул руку.

– А, здравствуйте. – он тоже крепко пожал мою руку. Несколько секунд оглядывал меня, но быстро потерял интерес.

– Такси ждешь?

– Не едет, зараза. В яндексе семь баллов, – он повернул ко мне свой смартфон, чтоб было видно, что на экране совсем печальная картинка.

– Что ты хотел в семь часов?! – я пытался его приободрить, мы же были в одной лодке.

Слово за слово, и мы уже беседовали о том о сем, о делах фирмы и вопросах насущных. Оба ждали такси на парковке, наблюдая, как другие уезжают на своих автомобилях. Через пятнадцать минут подъехал черный мерседес, прямо ко входу, так, чтобы пассажир не плутал, а сразу сел в машину. Тонированный. Самой последней модели. С красивой приставочкой «AMG». Мой приятель не выдержал и прокомментировал первым.

– Зачем покупать себе АМГ мерседес и ездить с водителем? Чтобы тошнить 50 кмч в городе?! – недоумевал он.

– Ты когда себе кулек конфет покупаешь, думаешь о том, что именно в составе? Арахис или фундук?

– Что?

– Ну, конфетки покупаешь, задумываешься, какие там орешки?

– Нет…

– Вот и им похуй. Для «таких» владельцев – это просто деньги, миллионом больше, миллионом меньше, разницы нет.

– Думаешь, они не выбирают комплектацию? Зачем тогда производители столько выбора предоставляют, кожа-рожа – все дела? – не соглашался он.

– Я тебя умоляю, им насрать, главное, чтоб подороже и помоднее. Думаешь, клиент в курсе, что там, под капотом? – мы обсуждали мерседес, который терпеливо ждал своего хозяина.

– Иногда я сажусь за руль, – произнес кто-то за спиной, и мы обернулись, – Иногда эти шестьсот сил доставляют огромное удовольствие, – проговорил человек в черном пальто, засунув руки в его карманы.

– Ой! Александр Андреевич, у вас же другой мерседес был?! – расплылся в улыбке мой коллега. А я лишь стоял и охуевал от стёкшихся идиотских обстоятельств.

Что тут скажешь? Судьба? Как так получилось, что в огромном городе жизнь снова сталкивала меня с этим пидором? Вселенная хочет, чтоб я стал геем?! А он, как обычно лощеный, аккуратный, в деловом костюме смотрел на меня, но как-то безэмоционально, просто и без интереса.

– Продал, купил новый. – спокойно сказал он, не отрывая взгляда.

– Классная машина! Какого года? – пытался снизить напряжение коллега.

Пока они болтали о том, какого года машина, сколько она жрет и об остальных, совершенно ненужных подробностях, я получил оповещение, что мой «флагманский представительский Рено Логан с личным водителем» уже меня ожидают. Пара рукопожатий, пара взглядов, вежливое «до встречи» и мы разъехались по разным сторонам.

Я сидел и спрашивал себя: «Черт побери, как? Как мы опять встретились? КАК?!»

Позже я узнал, что то – самое счастливое стечение обстоятельств привело меня работать как раз в ту самую фирму, на то самое предприятие, одно из дочерних, где моим начальником, через десять ступеней вверх, был этот Александр. Отец – генеральный, а сынок – заместитель. Заебись. С другой стороны, бояться мне было нечего, уволить он меня мог, это было бы слишком показательно, а вот подкатывать уже становилось сложностью. Я оказался даже в более выгодном положении, чем он, и это меня успокаивало.

Приехал домой, разделся, разулся, принял душ, и только начал готовить ужин, простой холостяцкий ужин, как в дверь постучали. Вот зачем стучать?! Звонок же есть! В этой квартире был дверной глазок, и я сразу узнал гостя. Открыл дверь.

– Внимательно вас слушаю, Александр Андреевич. – вот, спрашивается, нахуя приехал?

– Можем поговорить? – перегаром от него несло за километр, зрачки расширенные как у кота, прическа растрепана, воротник рубашки расстегнут.

– Говори.

– На пороге, что ли?

– Я «ТЕБЯ» в гости не ждал, – ещё не хватало пьянь эту к себе домой тащить.

– Хорошо, – он опустил голову, крутя носком ботинка в разные стороны, вдавив пятку в мой коврик.

– И? – молчание затягивалось, а он меня бесил до усрачки.

– Я тебя компрометировать не собираюсь. На работе, в смысле… – пьяно сказал он.

– Да ты что?! Ой, спасибо! – я терял терпение.

– Серьезно, можешь не переживать, я нормальный.

– Только пидор. Слушай, вали-ка отсюда? – я был добрее, правда добрее, раньше бы сорвался уже.

– В туалет можно? – как ни в чем не бывало спросил он.

Я уже собирался послать его, но заметил, что его руки дрожат, да и сам он какой-то нервный. Странно это было. А если учесть, что он был моим начальником, по иронии судьбы, то становилось уже неудобно его посылать. Просто причин не было. Ну, приехал и что? Вроде бы очень-очень хотелось хлопнуть дверью, но причин-то не было, я же не обиженная бывшая?!

– Заходи.

– Пахнет вкусно, готовишь? – медленно разуваясь, спросил он, так же неуклюже, как и прошлый раз.

– Только начал. Туалет слева от тебя. – я сначала наблюдал за ним, но потом ушел на кухню.

Через пять минут я спросил себя: «Сколько надо было выпить, чтоб столько ссать?!»

Когда он вывалился из туалета и пошел мыть руки в ванную, я вывалил подливку на сковороду и прожаривал её с макаронами. В отличие от прошлой квартиры с её желтизной, затхлостью, темными шторами и тусклым светом, эта квартира была гораздо современнее, светлее и белее, но вот теплоты не хватало какой-то. Поэтому я часто выключал весь верхний свет, оставляя только тот, что был встроен в кухню над столешницей. Готовить еду такой свет вполне позволял, и глаза не напрягал. Видимо, кто-то был слеп на оба глаза, а конкретно – этот пидор, потому что я обернулся на грохот.

– ОЙ, тут провод, – глядя под ноги, мямлил он, усаживаясь за стол.

– Поссал?

– Да, спасибо.

– И что ты сидишь тогда? Я тебя приглашал, что ли?!

Молча, глядя на меня грустными глазами, он достал из пакета, который как-то умудрился притащить, бутылку виски. Дорогого виски. Очень дорогого.

– Издеваешься? – смех или нет, но я стоял злой и с ножом в руках.

– Да хватит выебываться уже! Понял я, понял! Я гей – ты нет, мне ничего не светит, смотреть тебе на меня противно, пить будем? – он говорил неожиданно смело. Смело, если заметить, как сам он был испуган.

– А ты пить-то умеешь, блядина?

– С начальником помякше можно? – огрызнулся он.

И тут меня как порвало смехом! Просто разорвало, я бы сказал!!! «Помякше»?! ПОМЯКШЕ?! Я такого слова не слышал тысячу лет, последний раз в деревне, когда мелким был. Через секунду мы оба уже смеялись, я над ним, он то ли от радости, то ли надо мной, я не знал, но было очень смешно. Когда меня более-менее отпустило, я повернулся к плите и продолжил готовить.

– Сука… «помякше», ты из какой деревни вылез?

– Ахаха, – он тоже смеялся. – Сам не знаю, вырвалось!

Я спиной чувствовал, как он на меня смотрит, небось дыру прожигает. У меня было двоякое чувство, с одной стороны хотелось выставить его и дать понять, что друзьями мы не станем, с другой стороны, признаваясь себе, я понимал, что вискарик сейчас зайдет как никогда хорошо.

Видно было, как он прифигел, когда я достал две кружки, и нарезал лимон, но это удивление длилось недолго.

– А поесть дашь? – спросил он, всё также сидя на стуле в черном пальто и костюме.

– Пальто хоть сними, – произнес я, и поставил две тарелки с макаронами. Простыми холостяцкими макаронами с подливкой.

– О, спасибо! – он поплелся в коридор, видимо, раздеваться, а я взял со стола бутылку. Далмор, любимый мой, родной, далмор. Как же я по тебе скучал!

– Пятнадцать лет выдержка. Какой-то старый знакомый папе подарил год назад, а он мне. Я виски люблю. – вернувшись, сказал он, в то время как я всё так же поглаживал бутылку и символику в виде оленя на ней.

– Тот старый хрен кое-что понимал. Далмор я тоже люблю.

– Поверь, виски дарят тогда, когда подарить что-то нужно, и на это есть деньги, но фантазии нет. – он присел за стол и начал есть. – Вкусно!

Я разлил виски на двоих, в простые кружки, которые подходили бы для чая или кефира, но не для крепкого алкоголя. Затем мы молча взяли их, чокнулись и выпили. Лимон пришелся кстати. Крепкое, зараза! И нарушать тишину не хотелось по разным причинам. Самая главная – я боялся, что он меня выбесит чем-то, и вечер будет испорчен, ведь до конца было неизвестно, зачем он приперся.

– Ты, вроде, поговорить хотел? – спросил я спустя долгую паузу. Он отвлекся от еды, но голову не поднимал, видимо, думать градусы мешали. Когда я уже не ожидал ответа, он, всё-таки, решился.

– Просто я не люблю такие ситуации… Мы работаем вместе… Офис, люди, всё такое… Ну, ты понимаешь…

– Нихуя не понимаю, если честно.

– Просто, давай забудем, ок?

– Как ты мне отсасывал забыть?!

– И это тоже. – он глядел на меня совершенно пьяными глазами, невозможно было поверить, что такой пьянющий человек ещё что-то связно говорит.

– Хорошо, – я вздохнул, – Если тебя это так «тревожит», забудем, нашим легче, как говорится. Но дружбы не будет, понимаешь? То, что мы бухаем тут – это случайность, причуда судьбы, не больше.

Он смотрел секунд пять на меня, без понятия, что там в голове у него творилось, но улыбнулся, поднял кружку с виски вверх, а потом выпил, хотя мои слова не были тостом. Но пришлось тоже выпить, солидарность же.

– Соседи нормальные на этот раз? – молодец, тему перевел, не тупой.

– Слава богу, без ёбнутых бабок. – усмехнулся я.

– Водичка есть у тебя? – попросил он. Я встал за фильтром и налил ему в третий стакан воды. – Что-то виски крепковат, я обычно пью пятилетний.

– Там разницы-то – никакой, – прокомментировал я. – Слушай, а почему у твоей бабки так крышу сносило? Она родная тебе?

– Оооооо, это такая история! – он пьяно округлил глаза и развел руки.

– Рассказывай, – я налил нам ещё виски, а он выпил воду, вот смехота-то…

– В общем, это мама моей мамы, то есть бабушка. – он начал рассказ и сразу ободрился. – Когда-то давно-давно, когда мне было три года, моя мама умерла. И в детстве я часто жил у бабушки, в той самой квартире, там мое детство и прошло, любил её очень. Они с дедом жили хорошо, без всего этого говна, которое было в других семьях, никто не пил, никто никого не материл, не бил, короче, всё классно.

Он передохнул, выпил ещё воды и продолжил.

– Потом, когда мне было лет десять, мой отец стал всё реже и реже меня к ним приводить. Я не знал, почему, всё спрашивал его, а он отмалчивался. Я психовал, злился, но делать ничего не мог, папу-то я тоже любил. Однажды я таки выпросил у отца погостить у бабушки, день матери был, и он пошел мне на уступки. – он глянул на меня, – Знаешь, никому не пожелаю этого увидеть… У неё случился какой-то припадок, на нервной почве, я тогда тоже мало что понимал, но она тяжело переживала смерть мамы, даже спустя годы. Год-другой она мучилась такими припадками.

Лицо его скривилось в воспоминаниях. Я молчал.

– Меня эти припадки пугали, крики её, судороги, чуть ли не пена у рта…

– Пиздец… – я не смог сдержаться.

– Да, да, так и папа думал, поэтому я больше не приезжал. Потом умер дедушка, и стал решаться вопрос с пансионатом. Вот только никак не решился. Она наотрез отказывалась уезжать. Мы уже тогда очень хорошо жили, элитная квартира, мерседес чуть ли не единственный в городе, в школу ходил самую лучшую, а ей всё казалось, что мой отец хочет у неё квартиру отобрать.

– Ууу….

– Ага, совсем «того», – он крутанул у виска, – Как-то я приехал, она меня чуть не заколола, не узнала даже, настолько ей было уже плохо. Сначала хотели её в больницу сдать… Потом стало жалко. Соседи, вроде, ничего такого не замечали…

– Понял, решили не трогать, чтоб не воняло, – резюмировал я.

– Не то что, «чтобы не воняло», просто она уже меня не помнила, всё думала, что я за квартирой пришел, а если не трогать – жила спокойно. – очень четко пытался говорить он, но вид был просто комичный.

– То есть, вам никто не жаловался? Жильцы через стенку, например?

– Та квартира, которую ты купил, пустовала лет пятнадцать! – он шумно выдохнул. – Не знаю, что там было, но купили её в том году… Потом сразу продали тебе. Я ж не экстрасенс, чтоб всё знать?!

– А ты что, пробивал эту тему?

– Конечно, пробивал! – абсолютно искренне выпалил он, уже почти шатаясь на своем стуле.

– Зачем?

– Чтоб понять, что я тебе такого сделал… Ты ж драться лез… – его глаза плыли всё сильнее и сильнее с каждой минутой.

– Ясно. Домой тебе не пора? – нужно было заканчивать эти «московские» вечера.

– А у тебя?

– Что у меня?

– Родители? Братья? Сё… стры…– он мусолил слова, как вяленую рыбу, иной раз даже не понятно было, что он говорит.

– В следующий раз расскажу.

Он как-то странно посмотрел, положил руки на коленки со словами: «Что ж…» и попытался встать. Нихуя у него не получилось, он только руками воздух хватал, благо рядом был стол.

– Пьянь. – констатировал я. – Зачем нажираться?

– Без нотаций, пожалуйста…. – махал он рукой, чтобы я не продолжал.

– Водила твой где? – он вдруг сел, склонив голову, поэтому я наклонился к нему проверить, не стало ли ему плохо.

– Там… – он пьяно дернул рукой в сторону коридора.

– Где там?

– Там где… ну дорога там… что ещё… рядом с… справа у парк…овки….

– Набери ему, пусть поднимется заберет тебя.

– Тело? – с усилием он поднял голову.

– Тебя, пусть заберет говорю! Тебя!

– Ааааа… – он начал шарить по карманам с растерянным видом.

Через минуту рысканья и борьбы с карманом брюк он вытащил телефон и начал тыкать в него пальцами, промахиваясь каждый раз. Я просто наблюдал. Было что-то такое странное в нем. То, что он голубизна – это понятно. Было что-то детское, наивное, видимое в движениях, действиях, даже в выражениях. Ещё через минуту в дверь позвонили. Его водитель. Мужик старался как мог не выдать удивления, но я видел. Не часто его начальник так надирался. Уже в дверях, обуваясь, он хотел что-то сказать, но передумал.

– Всё, пока! Надеюсь, тебя больше не увижу. – я, конечно, говорил с сарказмом, и мой гость ничего не ответил, да и слава богу! Когда он ушел, уводя за собой высокоградусное амбре, я облегченно выдохнул.

Честно говоря, никакого «особого» значения этому вечеру я не придавал, вообще никакого значения. Все мысли занимала Маша, которая пришлась бы очень кстати сегодня. Но на телефон она мне не ответила… Видимо, поздно звонил.

========== Глава 8. Саша ==========

POV Саша

Сам не знаю, почему, но утром я был счастливее, чем обычно. Гораздо счастливее. Оно было свежее, весеннее, я не пошел на работу, солнце, как в детстве, врывалось в комнату и будило даже такого соню, как я. А воспоминания о том, что было вчера, ещё больше меня пробуждали, хотелось вспомнить это, пережить сто раз, нет, двести раз, вернуться в прошлое и снова ощутить всё.

Хотя, казалось бы, что такого произошло? Да, ничего особого, ну посидели, выпили, пообщались. Но это как вырваться вперед, срезав большой угол на дороге, дрифтануть так виртуозно, что от собственного маневра стало тошнить. Конечно, не в прямом смысле. Но это было уже что-то. От ненависти и лютой неприязни отношения сменились до терпимого.

Я всё так же лежал в рубашке и брюках на спине в своей постели, ещё не вставал, не умывался, но уже лихорадочно напрягал мозги воспоминаниями. Какой он был, как он смотрел, говорил, что делал. Всё было просто до одури завораживающе.

По мере того, как я возвращал в чувство свое тело утренними процедурами, мои воспоминания становились более и более ясными и адекватными. Это были уже не обрывки слов, какие-то чувства или отдельные образы. Это было такое сильное и мощное воспоминание. И мне в этом чувстве дико нравилось – я им упивался.

Что в нем казалось такого завораживающего? Для меня всё. И это было очень необычно, таких ощущений не удавалось испытывать раньше. Когда я был с очередным парнем, и он в первые часы казался мне привлекательным, то позднее этот образ разрушался. То я замечал, что глаза были слишком широкие, то губы казались нарочито несимметричными, то брови были слишком густы, то оттопыривались уши, то некрасивая кожа, то бородавка не в лучшем месте. Всякий раз при детальном рассмотрении я мог найти в лице или на теле что-то, что мне не нравилось, что портило тот прекрасный образ, который создавался в начале. И чем больше я вглядывался в человека, тем сильнее эти мелкие изъяны казались больше. Как будто тот недосягаемый идеал ускользал от меня с каждой новой минутой, и я никак не мог его остановить.

А в нем всё было так, как нужно, так, как я хотел это видеть. Начиная от формы ногтей, заканчивая редкими волосками на щеках и разбросанными белесыми родинками. Более того, его поведение отличалось от того, что я привык ожидать, он был непредсказуем для меня, и каждое слово я старался ловить. Пока был трезв. В нем было самое настоящее обаяние человека, который уверен в своих действиях, сила духа, если можно так выразится. Это и хорошо, и плохо одновременно, но это то, чего не было у меня и что так привлекало.

Некоторые образы и детали стоят картинками, и от них я ещё долго не смогу отмахнуться. Например, когда он стоял спиной ко мне в своих домашних штанах и футболке, демонстрируя широкую спину и мужской крупный торс. Боже, мне даже его затылок казался совершенным, каждый волосок на своем месте… Каждая прядь волос там, где нужно. Или тот момент, когда он задавал мне вопросы. Куда я смотрел? Конечно, на его губы, куда же ещё. Не представляю, как остальные люди этого не замечают, или им не нравится, но это же идеальные движения губами, идеальная мимика, лишенная неточностей, изъянов или некрасивых выражений. Я даже честно старался найти хоть одну малейшую деталь, чтобы уличить его в несовершенстве, и не мог. Идеальный, красивый, непредсказуемый и очень жестокий. Невозможно было себе представить, чтобы я так быстро забыл его.

Пересказывая всё это другу Стасу, я четко понимал, что он не поймет, но не мог удержаться. Так хотелось его описать, хоть нарисовать, но передать чувства, которые он вызвал. А Стас ответил только, что мне будет очень больно обжечься. Ну и пусть! Пусть я обожгусь, но ведь мне уже это доставляет огромный кайф, просто быть втянутым хоть в какие-то отношения. Хоть в какие-то.